slow dancing

Тэхён мысленно составляет список вещей, которые он искренне ненавидит. Список получается довольно обширным, а возглавляет его лето со своей изнуряющей жарой, палящим солнцем днём и до смерти душными ночами. Это и является причиной того, что вместо долгожданного сна Тэхён занимается ерундой и составляет никому ненужные списки. Глаз подёргивается, а Ким приступает к составлению следующего списка и на этот раз — списка покупок, который возглавляет хоть какой-нибудь вентилятор, даже ручной, он не против приспособиться к тому, чтобы во время сна одна его рука бодрствовала, лишь бы избавиться от раздражающего чувства липкости и духоты. Окно в комнате открыто настежь, но помогает это ровным счётом на ноль процентов. Ветра нет, полупрозрачная шторка светло-серого цвета не двигается, будто время остановилось. Тэхён поднимается с кровати, не переставая пыхтеть и бурчать, и с обречённым выражением лица идёт в ванную, чтобы в который раз за сегодняшний вечер, а точнее ночь, умыться. Это тоже нисколько не помогает, может, на пару секунд, но этого катастрофически мало. Прогноз погоды обещал дождь этой ночью и Тэхён искренне хочет ему верить. В соседней комнате тихо. Чонгук действительно уснул или просто находится в таком же состоянии овоща на пару́, как и Тэхён? Проверять Ким не хочет, чтобы в случае чего не разбудить друга, поэтому просто возвращается в комнату и ложится в кровать, не забыв попутно пнуть так раздражающее сейчас одеяло, скомканное в углу кровати. Резко падает на слегка остывшую подушку, облегчённо выдыхает и медленно закрывает уставшие глаза, раскинув руки и ноги в стороны — так прохладнее. Полусонный мозг внезапно напоминает о том, что завтра нужно подбросить Чонгука в универ — у него завтра последний экзамен. Потом почему-то мерещится, как они вместе выбирают двуспальную кровать, а после идут в продуктовый и покупают три килограмма апельсинов, на которые у Тэхёна жуткая аллергия. С этими покупками они направляются к морю, которое почему-то находится на противоположной стороне дороги, и, выйдя из супермаркета, Тэхён уже отчётливо слышит шум волн. По мере того, как они приближаются к пляжу, шум становится громче. Чонгук шагает рядом, радостно размахивая пакетом с купленными цитрусовыми. Тэхён не успевает спросить, зачем всё-таки они купили апельсины, потому что глаза против его воли открываются и он несколько секунд смотрит в темноту, осознавая, что шум волн никуда не делся. Ещё несколько секунд понадобилось на то, чтобы понять, что это не шум каких-то там волн, а внезапно начавшийся ветер, поднимающий несчастную шторку чуть ли не до самого потолка. На лице Тэхёна медленно расползается довольная улыбка — он наконец-то чувствует себя человеком, а не медленно томящимся блюдом в кастрюле. Стало даже как-то прохладно и захотелось укрыться, поэтому он поддел ногой одеяло, которое представляло собой бесформенную кучку всё там же, у ног Кима, и с облегченным вздохом накинул его сверху. Казалось бы, всё располагает к приятному сну, но теперь мешает ветер, а ещё мысли о том, что на балконе, вообще-то, сушится его одежда, а такой ветер может запросто сорвать его нижнее белье и будет неловко, если оно прилетит на балкон кому-то другому. Полежав минут десять с открытыми глазами, в надежде на то, что ветер стихнет, Тэхён всё-таки плетётся на балкон и снимает свою одежду, попутно охреневая от силы ветра — даже дышать как-то сложно от такого быстрого потока воздуха. На горизонте вспыхивает молния, но наблюдать за этим нет ни желания, ни подходящих условий. Запыхавшийся Тэхён возвращается в квартиру, плотно закрыв балкон и всё так же нехотя ковыляет в ванную, чтобы взять сушилку. Источником света является небольшой светильник на тумбочке, который пару раз мигнув, совсем выключается как раз в тот момент, когда Тэхён принимается разбирать кучу мокрой одежды. — Отлично, — недовольно ворчит себе под нос, продолжая копошиться уже в темноте. Утром точно придется переделывать, потому что на ощупь вряд ли получится развесить всё как следует, но это волнует сейчас в последнюю очередь. Справившись, он возвращается в свою комнату, по пути остановившись у закрытой двери в комнату Чонгука, вслушиваясь в тишину и надеясь, что того не разбудит ветер и он спокойно проспит до утра. Чонгук боится темноты с самого детства. Сейчас этот страх немного притупился, но в подростковом возрасте он боялся просто до дрожи в коленках и побороть его полностью не может даже спустя почти семь лет. За это стоит отблагодарить старшего брата Чона — самого настоящего придурка и тупого чурбана, по-другому его Тэхён, который лишь от мыслей об этом человеке вскипает моментально, назвать не может и не хочет. И как же он был несказанно рад, когда Чон Минсок улетел в Америку, кажется, навсегда. Карьера сложилась, как сказал он четыре года назад. Ким тогда еле сдержался от того, чтобы в лицо не плюнуть этому довольному индюку и просто промолчал, сдерживая себя от язвительных фраз только потому что рядом стоял Чонгук, крепко вцепившийся в его руку. А Тэхёну не хотелось молчать, Тэхёну хотелось ядом плеваться и пожелать бомжевать в своей Америке всю оставшуюся жизнь. Если поразмышлять, то Минсок не сделал ничего ужасающего, кроме того, что стал причиной страха темноты у брата, который преследует того так много лет. И это всё можно было бы сослать на то, что он был просто слабым на голову подростком, но с возрастом он своих ошибок так и не признал, что означает только одно — бестолочью был, ею и остался. А это уже не прощается, Тэхён бы точно не простил. Хорошим братом Минсок тоже не был, был, скорее, каким-то нейтральным. Не рукоприкладствовал, но и не проводил время с Чонгуком, словесно не оскорблял, но и не поддерживал в трудные моменты. В отношениях с Чоном младшим он был как комнатное растение, которое стоит в уголке и никого не трогает. Но Тэхён, который глубоко любит растения, не хочет даже сравнивать этого придурковатого с прекрасными цветами, которые для красоты стоят, для успокоения, а Минсок просто бесполезный, как пятое колесо в телеге. И тому можно приспособление найти, а Минсок… В общем, Тэхён может бесконечно его чмырить, но смысла в этом столько, сколько и существования Минсока. Тэхён искренне ненавидел его и восхищался Чонгуком (хоть иногда и хотелось дать подзатыльник, чтобы относился к людям так, как они того заслуживают), который улыбался старшему брату при встрече, а теперь иногда общается с ним по видеосвязи. Зачем? Вопрос не к Тэхёну, он точно понятия не имеет, зачем. Будь он эгоистичнее, он бы просто запретил Чонгуку это делать, но Чонгук взрослый мальчик и сам может принимать решение, в этом конкретном случае глупые, но Ким добрый, он просто закрывает глаза.

***

Тэхён просыпается от раскатистого грохота и с трудом открывает глаза. На улице дождь и всё такой же силы ветер. Крупные капли, судя по звуку, стучат по стеклу, где-то на фоне гремит гром. Уже начинает светать, в комнате медленно, но совсем немного светлеет, будто сейчас поздний вечер. Ким смотрит в экран телефона, радуясь, что зарядил его перед отключением света (как знал). Он медленно встаёт, закрывает все окна в квартире, заглядывает в комнату к Чонгуку и закрывает окно там тоже. Засматривается на спящего парня, который во сне, да и не только, выглядит до невозможного милым. Отросшие темные волосы в беспорядке раскиданы по подушке, одеяло свёрнуто в длинный свёрток, который Чонгук обнимает, закинув на него ногу. Одна рука, ладошкой к верху, лежит под щекой, из-за чего полные губы трогательно приоткрылись. Тэхён не сдерживается, подходит и гладит Чонгука по мягким волосам. Касания лёгкие, чтобы не потревожить сон. Кровать Чона двуспальная и вторая половина приветливо манит, поэтому Тэхён осторожно и всё так же максимально тихо ставит на край одно колено, потом другое и ползёт к подушке, удобно устраиваясь рядом. Чонгук лежит к нему спиной, нижняя часть тела укрыта одеялом, верхняя без одежды, потому что было жарко. Тэхён смотрит на широкую спину, удивляясь, когда это его маленький Чонгук-и так вымахал. Несмотря на то, что они живут вместе уже три года, их взаимодействия в последнее время почти равняются нулю. Чонгук часто пропадает в университете, а потом в кофейне, на первом этаже их дома. Ещё в подростковом возрасте он обнаружил в себе тягу к выпечке. Чону нравилось возиться с тестом, лепить булочки, печь торты, печенье, круассаны, пончики. Он занимался этим так часто, что к двадцати годам стал почти профессионалом в этом деле. Такой талант не мог остаться незамеченным, да и Чонгук оставлять его таковым не собирался, поэтому, перебравшись в Сеул, начал искать варианты, как себя реализовать, пока учится. Искал он недолго, Тэхён сразу посоветовал кофейню в их доме, в первую очередь, потому что это удобно. Чонгук познакомился с Чимином — баристой, и с Джином — владельцем кофейни. Оба оказались приятными и дружелюбными, и сразу после того, как попробовали приготовленные Чонгуком свежие булочки, с распростёртыми объятиями приняли его на работу. Полноценной работой это назвать сложно, Чон просто готовит дома, когда есть свободное время и тащит в кофейню, которая в скором времени благодаря ему превратится в пекарню. Его кулинарные шедевры сразу стали самыми покупаемыми и посетители часто оставляют милые записки с благодарностью за вкусную выпечку. Первым всегда всё пробовал Тэхён. Каждый раз, когда Чонгук доставал из духовки свежеиспечённые вкусности, он с горящими глазами выбирал самое лучшее и относил Киму, получая миллион комплиментов и краснея из раза в раз, как в первый. Тэхён же ежедневно и часто с утра до вечера занимается репетиторством. В детстве строгие родители настаивали на изучении английского языка. Сейчас он им за это благодарен, но тогда, будучи ребенком, в голову которого вдалбливали непонятные слова, он родителей почти что ненавидел. С такой занятостью у обоих неудивительно, что общаться они стали очень редко. Эта мысль Тэхёна расстроила. Чонгук всегда был и есть для него самым близким человеком на свете и он так давно интересовался, всё ли у него в порядке, а занимались чем-то вместе они, кажется, вечность назад. Это то, что нужно срочно исправлять, думает Тэхён, всё так же уткнувшись взглядом в спину Чона. Сам того не замечая, он начинает считать родинки на обнажённой коже, чтобы поскорее уснуть и спустя несколько минут и двадцать родинок снова засыпает.

***

Сон Кима снова прерывает громкий звук за окном и копошение сбоку. Он не сразу понимает, кто рядом с ним, потому что совсем не помнит, как пришёл в комнату Чонгука и улёгся рядом. Это не было такой уж редкостью, во всяком случае, раньше. Тэхён любит обниматься во сне и часто использует для этого Чонгука, который совсем не против, так как за несколько лет дружбы это уже стало привычкой. Тэхён медленно открывает глаза. Он лежит на животе, лицом к Чонгуку, который, видимо, не собирается ещё просыпаться даже не смотря на непрекращающуюся бурю, которая Тэхёну прерывает сон уже не первый раз. Он снова засматривается на спящего Чона, который мило причмокивает губами и сворачивается в клубочек. Ким вслепую находит свой телефон, валяющийся где-то сбоку на кровати. Уже почти полдень, Чонгуку нужно быть в университете в три часа дня, но Ким не представляет, как они будут добираться туда по такой погоде. Он аккуратно поднимается с кровати и идёт к окну. Упирается ладонями в широкий подоконник, рассматривая темные, почти чёрные тучи. Крупные капли, не переставая, видимо, с ночи, бьют по стеклу, стекая неровными разводами. Верхушки деревьев колыхаются под сильным напором ветра, а недавно посаженная вишня прямо под окном жалобно сгибается чуть ли не пополам, грозясь переломаться. Кожа Кима покрывается мурашками и он удивляется тому, как резко поменялась погода — ещё вчера было нечем дышать, а сегодня хочется укутаться в одеяло и сидеть, не вылезая. Телефон на прикроватной тумбочке оживает и будит Чонгука, который спросонья не понимает, что происходит. Он пару раз хлопает глазами и тянется к тумбочке, чтобы принять вызов. — Да? — голос после сна хриплый. Собеседник что-то отвечает, заставляя Чона хмуриться. — На следующую неделю? Ким не хочет подслушивать, хоть и знает, что секретов между ними нет, но личное пространство никто не отменял, поэтому он выходит из комнаты, чтобы приготовить завтрак или, наверное, уже обед. — Мне отменили экзамен, — Чонгук заходит на кухню сразу после Тэхёна, сонно потирая глаза. — Доброе утро, Тэ. — Доброе утро, Чонгук, — мягко улыбается Тэхён и его рука сама тянется к мягким волосам Чона, чтобы ещё больше их взъерошить. — Почему отменили? — Староста сказала, что вот такая погода, — он кивает на окно, — будет ещё несколько дней и всем советуют оставаться дома пока что. Опасно. Чонгук пожимает плечами и заглядывает в холодильник в поисках чего-то. — Света нет, — оповещает Тэхён, набирая в кастрюлю воду из кулера, чтобы поставить на газовую плиту и приготовить кофе. В комнате так темно, будто сейчас не середина дня и это, по мнению Тэхёна, даже уютно в какой-то степени. Ему всегда нравилась такая погода, а если она ещё и приходит на смену жаре, то Киму она нравится вдвойне. Если не считать отсутствие света в этот раз. — У нас мало продуктов, — оповещает Чонгук после тщательного изучения содержимого холодильника. — Может сходим в продуктовый? Вдруг погода только ухудшится. Тэхён пожимает плечами и подходит к Чонгуку, заглядывая через плечо в полупустой холодильник. — Да, пойдем. Они расходятся по своим комнатам, чтобы одеться. Тэхён надевает белую футболку, сверху плюшевую куртку коричневого цвета и свободные черные джинсы. Наверное, холодно быть не должно, но всё равно мурашки ползут по коже только от взгляда на обстановку за окном. — Чонгук, ты готов? — Ким стучит в комнату парня, но ответа не ждёт и просто заходит. — Ты собираешься идти в этом? Он скептически осматривает выбранную Чонгуком одежду. Тот стоит в джинсах и черной футболке, оттягивая её края, и смотрит большими глазами на Кима. — А что не так? Магазин же через дорогу всего лишь. — Чонгук, на улице холодно. Ты видел, какая погода? Я не хочу, чтобы ты заболел. Тэхён нешуточно отчитывает Чона, не переставая бурчать себе что-то под нос, подходит к шкафу и достает оттуда такую же плюшевую куртку, как на нем самом, только черного цвета. Протягивает её Чонгуку и мило улыбается. — Спасибо, Тэ. Погода на улице нисколько не улучшилась, на дорогах пусто, людей почти нигде нет и это действительно странно для практически центра Сеула. Но, наверное, просто никто не хочет утонуть в лужах или быть унесённым ветром. К счастью, супермаркет находится действительно через дорогу и добираются они туда за две минуты, не успев сильно промокнуть, но оба всё равно дрожат. Дождь холодный, совсем не летний, все дороги и тротуары покрыты водой. — Давай возьмём что-нибудь такое, что не нужно хранить в холодильнике? Света нет, — говорит Ким, наклоняясь к Чонгуку, который идёт рядом, прижимаясь к плечу старшего. — Я хочу рисовые палочки, — тихо отвечает Чонгук, будто это секрет. — Хорошо, Чонгук-и, — голос Тэхёна мягкий и ласковый, будто он со своим ребенком за покупками пришел, а не с другом, который в мускулах превосходит его самого. Это Тэхён тоже заметил недавно. — И креветки. Приготовим сегодня, ладно? Тэхён согласно мурчит, рассматривая полки с продуктами. В магазине тускло, даже несмотря на работающие генераторы, и это значительно усложняет поиск нужных продуктов. Людей совсем мало, даже очереди на кассе нет и это бы радовало, если бы сама обстановка не удручала. Будто апокалипсис наступил. Но рядом Чонгук, всё ещё немного сонный и озадаченный поиском рисовых палочек. Это невольно вызывает лёгкую улыбку, как впрочем и всегда. Чон всегда умел поднять настроение Киму, даже не прилагая каких-либо усилий. — Не хочешь купить нужные продукты и испечь что-нибудь? — спрашивает Тэхён. — Хочу, — радостно отвечает Чонгук, чуть ли не подпрыгивая и хватаясь за рукав тэхеновой куртки, слегка дёргая края вниз от предвкушения. Тэхён не предвидел, что Чонгук напрочь забудет о предупреждении не покупать то, что необходимо хранить в холодильнике и начнет хватать с полок всё подряд, шепча при этом, что обязательно приготовит любимый Тэхёном клубничный чизкейк. Тэхён слишком слаб перед Чоном и думает, что как-нибудь решит эту проблему с хранением. Они покупают всё необходимое и Тэхён решает тоже приготовить что-нибудь для Чонгука, поэтому, отправив его на выход, он покупает то, что, по его мнению нужно, и идёт следом. Расплатившись и зачем-то купив на кассе какую-то сумку-холодильник, которую так настоятельно советовал кассир, они быстро возвращаются домой, чуть не растеряв по пути продукты. Обувь промокла насквозь и оставалось только надеяться на то, что они не заболеют. Тэхён пару раз подпрыгнул, смешно ойкая, испугавшись каждый раз такого неожиданного грохота грома, чем вызывал искренний и громкий смех у Чонгука. После этого хотелось подпрыгивать на каждом шагу, будто бы пугаясь, но на самом деле просто для того, чтобы снова рассмешить. — Хён, может, посмотришь новости? Вдруг что-то пишут по поводу электричества, а то мы накупили кучу всего, что испортится без холодильника, — говорит Чонгук, разбирая покупки. — Хорошо, посмотрю. Я купил что-то типа термосумки, сомневаюсь, что это хорошая штука, но, может, чем-то поможет. Чонгук угукает, продолжая заниматься продуктами, при этом напевает что-то себе под нос. Тэхён сидит рядом на стуле в их небольшой, но уютной кухне и чувствует себя до безобразия счастливым в этот момент, даже усиливающийся ветер и дождь за окном не способны сейчас испортить настроение. Тэхён быстро листает новости, совсем неутешительные, к слову. Прогнозы синоптиков обещают такое ещё несколько дней, а ведущая городских новостей, которые решил посмотреть Тэхён, с обеспокоенным видом сообщает о том, что вернуть электричество в скором времени просто нет возможности, так как погодные условия не располагают к ремонтным работам. Власти города настоятельно рекомендуют воздержаться и не покидать свои жилища, позаботиться тем самым о своей безопасности. Ведущая продолжает дальше, рассказывая о том, что в Тэгу, которое разбушевавшаяся стихия тоже не обошла стороной, случился несчастный случай с летальным исходом. На этих словах Чонгук, который, как казалось Тэхёну, совсем не слушает, застыл и оставив в покое продукты, подошёл ближе, заглядывая в экран телефона. «Смертельное происшествие случилось в районе Кванакку. Предварительно, из-за обрыва провода, который упал в лужу, погибли двое прохожих. По состоянию на 14:00 тела погибших оставались в воде. Медики скорой и спасатели ждали энергетиков, которые отключили бы напряжение. Место происшествия оцеплено полицией, проезда по ближайшим улицам нет.» Тэхён нажимает на паузу, выключает экран телефона, отложив его на стол, и смотрит на свои ладони. Слова застряли в горле, он поднимает взгляд, встречаясь с большими блестящими глазами Чонгука. Он тихо охает, так же как и Тэхён, пытаясь осознать весь ужас случившегося. — Чонгук…– начинает Тэхён, но запинается, не зная, что сказать. Да, они понятия не имеют, что это за люди. Они не знают их и, наверняка, никогда не видели, но ужас от случившегося окутывает обоих. Они молчат, просто смотря друг другу в глаза, пытаясь найти успокоения во взгляде напротив. Наверное, идея идти в магазин в такую погоду была слегка безрассудной. — Чонгук, — продолжает он, собравшись, — давай закончим с продуктами…и приготовим вместе токпокки? — Да, — хрипло отвечает Чонгук. — Хорошо, хён. Тэхён поднимается, не удержавшись, зарывается ладонью в волосы Чона, слегка массируя кожу головы, в ответ тот прикрывает глаза. Ким кивает чему-то своему и уходит в комнату. Садится на кровать, собираясь позвонить маме, но мобильной сети уже нет, хотя несколько минут назад ещё была. И удивительно, что была, с такой-то погодой. Ким хочет отвлечься, снова возвращаясь к мыслям о том, что скучает по Чонгуку. Можно жить в одной квартире и при этом совсем не общаться, а Тэхёна это не устраивает, поэтому он серьезно настроен на то, чтобы проводить с Чоном больше времени. Как это осуществить, он придумает позже. Практически полное отсутствие свободного времени не должно влиять на взаимоотношения с самым драгоценным человеком. Да, Тэхён знает, ради чего старается, так же, как и Чонгук. Ким хочет открыть собственный цветочный магазин, а Чон — пекарню, конечно же. Ну, или кофейню, главное, чтобы можно было радовать людей и заниматься любимым делом. Поэтому в погоне за мечтой и вздохнуть спокойно не получается. Один записывает желающих изучить английский на каждую свободную секунду своего времени, а второй проводит одну половину дня в универе, заканчивая учёбу, а вторую в кофейне, возвращаясь домой только для того, чтобы поспать. Успокоиться Тэхёну всегда помогали растения. В комнате Кима, в углу возле двери на балкон, располагается чуть ли не целый цветник. Около двадцати горшочков с различными комнатными растениями стоят на достаточно высокой деревянной подставке, которую он купил раньше, чем себе кровать. Раньше он с родителями жил в частном доме, что тогда было для него настоящим спасением — сбегать от занятий английским можно было в какие-то чащи, соседские цветники и клумбы, и даже в цветочный магазин Намджуна. Он был не против терпеть подростка, который с восторженным выражением лица мог целыми днями разглядывать цветы. Когда у Намджуна появлялось свободное время, Ким просил рассказать что-либо о каком-то конкретном цветке и всегда с интересом слушал, впитывая в себя каждое сказанное старшим слово. И этот неподдельный восторг и вовлечённость никогда не оставались равнодушными, поэтому ему всегда были рады. Спустя полтора года, в течение которых Тэхён регулярно несколько раз в неделю ходил к Намджуну и выучил весь ассортимент магазина, он мог рассказать о каждом растении и о том, как за ним ухаживать. Джун, искренне восхищаясь, сказал, что у Тэхёна всё обязательно получится в этой сфере. Тэхён ещё сам не знал, чего хочет и к чему стремится, ему просто нравилось трогать зелёные лепестки, наблюдать за тем, как маленький росток превращается в огромное растение, вдыхать аромат цветов и копошиться в земле, когда Намджун ему разрешал заниматься пересадкой. Это так много значило для Тэхёна, что в первый раз он еле смог закрыть рот, открывшийся в удивлении от услышанных слов и разрешения. Потом целый вечер ходил довольный, чем жутко раздражал отца. Ну да, пропустил очередное занятие с репетитором по английскому. Проблемой это ему совершенно не казалось. Намджун старше Тэхёна всего на десять лет, поэтому вскоре, по мере того, как Тэхён рос, они превращались в настоящих друзей и сейчас Ким скучает, хоть они довольно часто созваниваются. — Хён, можем начинать готовить, — в дверях показывается Чонгук, который уже успел переодеться в теплую фиолетовую рубашку в клетку и свободные светлые джинсы. В этой оверсайз одежде он казался совсем крошечным, хотя теперь, после утренних разглядываний, Ким знал, что под одеждой скрывается широкая спина и мускулистые руки. — Иду, Гук-и, — улыбаясь, отвечает Тэхён и получает улыбку в ответ. Тэхён быстро переодевается в черную футболку и чёрные шорты до колен, и присоединяется к Чонгуку. — Чем я могу помочь? — спрашивает, наблюдая за тем, как Чонгук смешивает ингредиенты для соуса. — Ну… Можешь сварить креветки? — мило спрашивает Чон. — Думаю, что смогу, я не настолько безнадёжен. Тэхён хрипло смеётся, доставая из холодильника, который ещё выполняет свою функцию, креветки и оставшийся со вчерашнего (или позавчерашнего?) дня кимпаб с овощами. — Я не… — запинается Чонгук, привлекая внимание Тэхёна. — Не это имел ввиду, хён. Чон мило улыбается, а на его щеках отчего-то расцвел лёгкий очаровательный румянец. Тэхён знает, что в готовке полный ноль и знает о том, что Чонгук бы не стал над этим зло подшучивать, как это делает Чимин, с которым и Ким тоже познакомился, а вскоре они все стали близкими друзьями. — Я знаю, Чонгук-и, не переживай, — успокаивает младшего, включая плиту. Вот так находиться вдвоем на кухне, пока за окном разворачивается целый апокалипсис, очень уютно и тепло. Тэхёну, кажется, больше ничего и не нужно. Он чувствует себя до того спокойно, что на лицо то и дело напрашивается довольная улыбка. — Мы в последнее время очень мало разговариваем с тобой. И что-то делаем вместе тоже редко, — продолжает Тэхён, принимаясь за креветки. Он ножницами разрезает панцирь вдоль и достаёт кишечник, как его учил ранее Чонгук. Делает всё аккуратно и до того сосредоточен, что неосознанно надувает губки, не замечая ничего вокруг, в том числе и Чонгука, который подвис, разглядывая такую милую картину. — Да, — заторможенно отвечает Чон, стараясь взять себя в руки и отвернуться. — Теперь мы застряли дома на несколько дней, так что…сможем позаниматься чем-то вместе. Чимин, кстати, недавно спрашивал, почему ты стал так редко появляться. — Схожу с тобой в следующий раз, — тихо отвечает Тэхён, всё ещё полностью погружен в процесс чистки креветок. Спустя несколько минут он с радостным вздохом убирает ножницы, демонстрируя Чонгуку проделанную работу. — Умница, Тэ, — с улыбкой хвалит Чон, а сердце Тэхёна почему-то делает кульбит от этой похвалы. Чонгук готовит токпокки в двух небольших кастрюлях, в одной — острый для себя, а в другой — неострый для Тэхёна, и эта забота значит чрезвычайно много. Они давно так не проводили время вместе, слишком заняты каждый своим, слишком в своих заботах и Тэхён сейчас только понимает, как сильно ему не хватало вот так проводить время вдвоём. Только теперь это ощущается как-то иначе, волнительнее. И Ким очень скучал. С Чонгуком настолько комфортно, что хочется растечься лужицей и довольно лежать. Да, именно так ощущает себя Тэхён сегодня и это как-то немного тревожит. Потому что как-то по-другому. Старший становится у плиты, кидая креветки в закипевшую воду. Они приготовятся быстро, так Чонгук говорил, а если опоздать и варить их дольше нужного, то получится не совсем вкусно, поэтому Тэхён стоит над кастрюлей, гипнотизируя её взглядом. Чонгук возится где-то возле холодильника, и когда он внезапно появляется сзади, почти совсем вплотную, Тэхён задерживает дыхание. — Прости, хён, мне нужно помешать токпокки, — слышится у самого уха, которое тут же краснеет. Тэхён стоит, как каменная статуя, кажется, не понимая намёка Чонгука на то, что нужно отойти и дать помешать токпокки. Он просто сверлит взглядом креветки, вместе с ними становясь красным. — Мешай, — отвечает Тэхён, всё-таки заставив себя сдвинуться с места, он боком проходит в сторону, задевая своей спиной грудь Чонгука. Было бы хорошо, если бы кто-то ответил Тэхёну, с каких пор это стало смущающим, но никто не ответит, поэтому он просто молча стоит в сторонке, не зная, куда деть руки. Чонгук мешает токпокки, которые почему-то Тэхён немного презирает, и снимает обе кастрюли с огня. Кажется, они действительно давно не разговаривали нормально, потому что сейчас, на их тесной кухне, Тэхён рассматривает Чонгука, словно впервые. Пару месяцев назад Чон набил себе несколько татуировок от запястья к плечу на правой руке. Он тогда сказал, что это ещё не всё и в будущем планирует дополнить, чтобы получить в конечном результате полноценный рукав. Тэхён сказал, что это очень красиво, а в этот самый момент, смотря на Чонгука, рукава рубашки которого закатаны до локтя, оголяя часть татуировок, Ким хочет сказать, что это ещё и очень привлекательно и...сексуально. В общем, креветки? Тэхён забавно ойкает, подбегая к плите и выключает и креветки тоже, вовремя вспоминая, что забыл их посолить. Плюс повару Тэхёну сегодня никто не поставит, но никто не удивлён, не первый раз. — С соусом будет нормально, хён, — успокаивает Чонгук, приглашая садиться за стол. Пока Тэхён пребывал где-то далеко, размышляя о татуировках, Чонгук успел накрыть на стол и теперь лишь ждал Кима. — Это очень вкусно, — спустя пару минут бубнит Тэхён с полным ртом токпокки. — Как и всегда. Чонгук улыбается как-то неловко и, взяв салфетку в руки, начинает разрывать её на мелкие кусочки. — Хён? — Тэхён поднимает вопросительный взгляд, рассматривая взволнованное лицо Чонгука. — Ты не мог бы поспать сегодня со мной? Это очень глупо, я знаю, но я не то, чтобы боюсь, просто чувствую себя не очень и мне было бы комфортнее, если бы ты мог лежать рядом, в общем… — Хорошо, Чонгук-и, — мягко перебивает его Тэхён, накрывая руки Чона своей, вынуждая остановиться и не издеваться над бедной салфеткой. — Я и сам хотел предложить. Ты же знаешь, мне не сложно и знаешь, что я люблю с тобой спать. Щеки Кима слегка (или не слегка?) краснеют от двусмысленности сказанного, но что поделать, если рот не закрывается или хотя бы не фильтрует? Чонгук тоже кажется смущенным и вообще они оба выглядят, как какие-то подростки. От этого становится немного смешно и Тэхён тихо хихикает себе под нос. Закончив с едой, они вдвоем моют посуду в комфортной тишине, слушая лишь непрекращающийся дождь и ветер, который, кажется, ещё немного и выбьет к чертям стёкла. Уже почти шесть вечера, на улице ещё должно быть светло, но из-за сгустившихся туч в квартире практически темно. Тэхён идёт с Чонгуком в его комнату, рассудив, что кровать у него самого не двуспальная, а спать вдвоем лучше всё-таки именно на такой. Они садятся по обе стороны и Тэхён, сложив ладошки на коленях, рассматривает комнату, как первый раз. — Чонгук? — дождавшись, пока тот посмотрит, Ким продолжает. — Может, не стоит поднимать эту тему, но мне всегда было интересно, почему ты продолжаешь поддерживать контакт с Минсоком? Я знаю, ты сейчас скажешь, что он был не таким уж и плохим братом и всякую прочую ерунду, — говорит Тэхён, театрально закатывая при этом глаза. — Да, он действительно не такой уж и плохой, — усмехается Чон. — Я общаюсь с ним, потому что родители считают, что я должен. Они хотят, чтобы в скорости я переехал к нему в Америку и там пошёл по его стопам, — Тэхён на это лишь кривится. — Но ты знаешь, я не собираюсь этого делать, а вот родители не знают и продолжают настаивать, регулярно напоминая, что надо бы позвонить брату, надо бы узнать, как у него дела. И ещё много всякого надо бы. Мне неинтересно это и хоть я не считаю его совсем плохим, его дела меня не интересуют, так что, если бы не родители, я бы никогда с ним не связывался. Тэхён ложится на кровать, залезая под одеяло и похлопывает рукой по соседней подушке, чтобы Чонгук тоже лёг. Лежать вдвоём в темноте приятно. — Я никогда не перестану считать твоего брата ненормальным придурком, Чонгук. — Я тоже, — тихо отвечает. Минсок действительно не был ужасным, но придурковатостью отличался всегда. Между братьями разница в восемь лет. Когда Минсоку исполнилось пятнадцать, он увлёкся какими-то блогерами на ютубе, которые устраивали жестокие пранки, посещали различные «мистические» места, в общем, занимались хуйнёй, как считает Тэхён. И Чону старшему настолько понравилась эта деятельность, что ему самому захотелось таким заниматься. А с кем это всё устраивать, как не с младшим братом, который всегда под боком? Не над родителями же, можно и подзатыльник отхватить. А Чонгуку было всего лишь восемь лет и он всегда тянулся к старшему. Сначала он предложил Чонгуку посмотреть фильм. Восьмилетний Чонгук, который до этого, как уже известно, не удостаивался внимания от старшего брата, а ведь так хотелось, обрадовался до вспотевших ладошек. Минсок выбрал какой-то жуткий фильм ужасов, половину которого Чонгук просидел с закрытыми глазами, но и звуков вполне хватило для того, чтобы заплакать от страха. Это было поздно вечером, родителей дома почему-то не было, оставили на старшего брата, понадеялись на благоразумие, которого у того не было. После просмотра фильма Минсок, не обращая внимания на просьбы побыть рядом, уложил Чонгука спать и ушел в свою комнату. Нормальные подростки тратят деньги на пиво, на свидания какие-то, на сигареты, Минсок же на накопленные за несколько недель деньги купил какой-то страшный (и по состоянию, и по виду) костюм для Хэллоуина. Нарядился в него, как последний долбоеб и полез в комнату к дрожащему от страха Чонгуку, который, конечно же, не спал. Ужас, который окутал маленького Чона, описать словами действительно невозможно. Он на секунду подумал, что даже умрёт, но в последний момент решил, что мальчикам неугодно умирать от страха и просто громко закричал, закрыв лицо ручками. Минсок ещё несколько минут совершал какие-то телодвижения, издавая при этом по истине слабоумные звуки. Хватило даже ума подойти и потрогать Чонгука за ногу рукой. В конце концов Чон просто потерял сознание от страха. Минсок, как самый последний тугодум на планете испугался, снял свой позорный костюм и кинулся к Чонгуку, пытаясь что-то сделать. Плеснул водой в лицо, поднёс спиртовую салфетку к носу, похлопал по щекам, но результата не получил. Спустя несколько бесконечных минут Чонгук очнулся сам, обнаружив рядом брата, который облегчённо выдохнул и нацепил на свою наглую рожу невозмутимое выражение. Потом он просто ушел, даже не спросив, всё ли нормально. Чонгук так и пролежал всю ночь в одиночестве, не сомкнув глаз и дрожа от неконтролируемого страха. И когда Тэхён впервые услышал эту историю, он искренне понадеялся, что на этом всё закончилось, что обморок Чонгука научил Минсока больше так не делать никогда в жизни. Но у тупоголовых в голове, собственно, пусто, поэтому Минсок продолжил пугать Чона, уже не так активно, но обязательно ночью, когда становилось полностью темно. Двадцатилетний Чонгук понимает, что никто не собирается его пугать, что из шкафа не вылезет монстр, из-под кровати тоже никто не появится и не схватит его за ногу, не утащит к себе, но находиться в темноте ему до безумия некомфортно, поэтому он не всегда, но часто спит с включенным небольшим светильником. Сегодня светильника нет, и Чонгук не хочет думать о том, что, возможно, он выглядит жутко позорно перед Тэхёном, проявляя слабость, но тут же одергивает себя, зная, что получил бы подзатыльник, если бы попытался это всё озвучить. Ким никогда не шутил над этим, он только лишь искренне возненавидел Минсока за его тупость и истинную твердолобость, за неадекватность… ну и дальше по кимовому списку. — Завтра ты приготовишь что-нибудь, Чонгук-и? — тихо спрашивает Тэхён, поворачивая голову и разглядывая силуэт младшего. — Приготовлю, — в голосе слышится улыбка. — Мне очень нравится, что ты любишь то, что я готовлю. — Всем нравится, Чонгук. — Но для меня важен только ты, хён, — серьёзно отвечает Чон, подразумевая, конечно, мнение Тэхёна. Тэхён издает какие-то нечленораздельные звуки, пытаясь подобрать ответ, который бы выразил то, насколько важно для него слышать эти слова. Поэтому, так и не придумав ничего стоящего, он просто протягивает руку и гладит Чонгука по волосам, зачесывая их наверх. — Такие длинные, — шепчет он, оттягивая небольшую прядь вверх. — Можно делать причёски уже. — Сделаешь? — внезапно спрашивает Чонгук. — Сделать? Сейчас? Я же не умею, — растерянность в голове Кима можно пощупать рукой и это вызывает искренний смех у младшего. — Ну, ты можешь заплести косичку. Получится? — Давай попробую. Тэхён садится на край кровати, ожидая, что Чонгук возьмёт стул или просто сядет на пол, чтобы было удобно дотянутся до его волос, но вопреки ожиданиям он просто перемещается головой на бедра Кима, устраиваясь поудобнее. — Давай, Тэ, — говорит Чон, укладывая одну ладонь на голое колено своего хёна, который чувствует себя сейчас не хёном, а позорным подростком, которого никогда никто не касался. Тэхён правда старается взять себя в руки. В руки, которые сейчас немного дрожат. Посчитав, что затянувшуюся паузу Чонгук может расценить как-то неправильно, он робко касается мягких волос, которых касался уже миллион раз, но именно этот почему-то ощущается по-особенному. Он медленно перебирает пряди между пальцами, поглаживает Чонгука, будто большого кота, легко проводит ногтями по коже головы. Чонгук удовлетворенно выдыхает, обдавая голые ноги Тэхёна своим теплым дыханием, отчего Ким рефлекторно хочет свести колени вместе, но хватка на одном из них усиливается и Чонгук недовольно мычит. Они сидят так достаточно долго, Тэхён успевает сплести три кривые косички, которые распустятся, стоит только Чонгуку пошевелить головой, но а что можно ожидать от дрожащих рук? А Чонгук рассказывает об одногруппниках, о преподах, о том, как он рад, что перенесли экзамен, потому что не успел нормально подготовиться, о том, что этот бизнес ему совсем не интересен, но это нужно непосредственно для осуществления его мечты, поэтому он и терпит. Рассказывает о том, что нашёл новый рецепт какого-то торта и обязательно приготовит его для Тэхёна. Ким, кажется, не перестает улыбаться всё это время. Тихий и приятный голос Чонгука обволакивает, его лёгкие поглаживания по ноге ощущаются так правильно, а погода за окном делает атмосферу в комнате ещё уютнее. Они будто спрятались от всего мира и им вдвоём так хорошо, что никакой мир и не нужен. В комнате постепенно становится полностью темно, Тэхён проверяет время — уже девять вечера. Слишком быстро, будто стрелка часов ускорилась, неужели они сидели вот так почти два часа или больше? Ким шепчет, что нужно сходить в душ и ложиться спать, так как заняться всё равно нечем. Чонгук берет свою футболку и шорты для сна и неловко мнётся у кровати. — Мне сходить с тобой? — в шутку спрашивает Ким. — Если тебе не сложно? Губы Тэхёна смешно складываются буквой «О» и Чонгук, наверное, рассмеялся бы, но в темноте не видит. — Ладно, мой ребёнок, — отвечает Тэхён, не зная, что от этих слов Чонгук закатывает глаза. Темнота уже достаточно давно не пугает Чонгука до такой степени, он спокойно может спать в одиночестве, спокойно может находиться в темноте, но забота хёна и готовность сразу прийти на помощь — это так приятно, что отказываться совсем не хочется, наоборот хочется больше, поэтому и просит. Да, привирает, но кому от этого хуже? Чонгук быстро принимает душ, пока Тэхён рядом чистит зубы. Ким в какой-то момент думает, что они похожи на семейную пару, которая уже много лет живёт душа в душу. А потом краснеет от внезапных мыслей о том, что ведь Чонгук за этой тоненькой шторкой совсем голый. Не хватало ещё о таком думать. Комнату наполняет приятный аромат вишнёвого геля для душа — у них он один на двоих. Зубная паста, шампунь и разные крема тоже одни на двоих. И это нисколько не напрягает, наоборот почему-то нравится. Делить с Чонгуком своё пространство и всё остальное Тэхёну очень нравится. — Тэ, включи фонарик, пожалуйста. Не хочу шлёпнуться, здесь мокро, — просит Чон спустя десять минут. Ким включает фонарик на телефоне и кладёт его экраном вниз на стиральную машину, отворачиваясь к зеркалу, чтобы не смотреть, но всё равно находит в отражении зеркала голую спину младшего и так пристально смотрит, что это должно быть даже ощутимо. — Дыру прожжешь, хён, — всё-таки действительно ощутимо. Чонгук смеётся, а Тэхён отводит взгляд, закрывая глаза и мысленно себя поругивает за слабость. Да, смотрел. Да, немного дольше, чем нужно, не осуждать же за это. Тэхён выключает фонарик и скрывается за шторкой, которая даже роли никакой не играет — всё равно тьма кромешная. Почему-то кажется, что помимо сладкого запаха геля, пахнет ещё и самим Чонгуком, если такое вообще возможно. Он быстро справляется, пока Чон чистит зубы, и с ужасом замечает, что забыл полотенце. Да, в комнате темно, они близки семь лет и у них там всё одинаково, да. Но жар приливает к щекам, хочется себе надавать отрезвляющих лещей и взять себя, наконец, в руки. Он тихонько выходит, каждой клеточкой своего голого тела ощущая присутствие Чонгука рядом. Крадётся туда, где предположительно висит полотенце, но натыкается рукой на самого Чонгука. — Включить фонарик, Тэ? — спрашивает заботливо. — Сейчас найду телефон. — Нет! — прозвучало намного громче, чем планировалось, и Чонгук даже застыл от неожиданности. — Прости, я просто…не одет? — Хорошо, я не буду включать, только не упади, ладно? — Чон еле сдерживает смех и Тэхёну хочется испариться куда-нибудь, при том, что ничего такого не произошло. Чонгук уходит, оставляя сконфуженного Кима в одиночестве. Он быстренько одевается и осторожно идёт в комнату. Тэхён, конечно, живёт в этой квартире уже четыре года, но вслепую перемещаться всё равно непросто, особенно, если по жизни как слон в посудной лавке. Не без неловкости, короче. — Я могу включить фонарик? — неожиданно спрашивает Чонгук, и Тэхён понимает, что почти достиг пункта назначения. — Да, пожалуйста. Чон включает, на секунду ослепляя ярким светом. На его лице какая-то чересчур счастливая улыбка, он лежит, укрывшись по пояс и согнув одну ногу. Смотрит пристально, будто первый раз видит. — Ложись, — кивает на другую сторону кровати. Чонгук выглядит, как радостный ребёнок, которому сейчас вручат его любимую сладость. Это вызывает искреннее умиление и Тэхён, несдержанно улыбнувшись, подходит и ложится. Несколько минут они лежат в комфортной тишине, Ким смотрит в потолок, который не видит — перед глазами сплошная темнота, за окном — тоже, и это так непривычно. Обычно приходится плотно закрывать шторами окно, чтобы льющийся с улицы свет не мешал спать, а сейчас там непроглядная чернота. — Расскажешь мне что-нибудь, хён? — спрашивает Чонгук, устраиваясь на кровати удобнее и поворачиваясь на бок, чтобы видеть старшего. Тэхён немного теряется, в голове ни одной подходящей мысли, но Чонгук просит, а Ким никогда ему не отказывает. — Ты знаешь, что у каждого человека есть свой цветок? — Чонгук отрицательно мычит. — Твой цветок — тигровая лилия, она означает «полюби меня». Тэхён замолкает, надеясь, что Чонгук не поинтересуется, откуда Ким знает, какой цветок его характеризует и почему об этом помнит. Но Чон молчит, а немного привыкший к темноте Тэхён сначала чувствует, а потом видит взгляд, устремлённый прямо на него. Чонгуку действительно интересно? — Я не знаю, видел ли ты когда-то этот цветок? — с вопросительной интонацией говорит Тэхён, а дождавшись «нет» в ответ, снова продолжает. — Это очень красивый оранжевый цветок с чёрными пятнами на верхней стороне лепестков. Похоже на расцветку тигра, поэтому и название такое, — голос Кима звучит тихо и хрипло. Поворачивается на бок, видя очертания фигуры Чонгука. Он смотрит, размеренно дышит и внимательно слушает. И это так приятно, что Тэхён внутренне пищит. — Покажешь мне потом? — спрашивает, заполняя воцарившуюся тишину. — Да. Мне очень нравятся эти цветы, они действительно необычные. Очень красивые. Они, как правило, цветут в начале лета, иногда могут цвести ещё и в середине, и они очень приятно пахнут. А ещё они ядовиты для кошек, представляешь, — Тэхён кладет ладонь на подушку и ложится сверху, прижимаясь щекой. Буря за окном действительно прекращаться не собирается, но оба уже привыкли к грому и завывающему ветру, поэтому совсем не обращают внимания, полностью сосредоточены друг на друге в этот момент. Тэхёна это смущает. Даже в темноте он чувствует на себе взгляд младшего, пронизывающий и внимательный до мурашек по коже. — Расскажи подробнее, Тэ, — просит Чонгук. — Ох…да, — Ким совсем не контролирует паузы, которые возникают по мере его рассказа. Просто задумывается о том, что происходит в этой комнате и о том, какими ценными являются для него эти моменты. — У Намджуна есть друг — Мин Юнги. Они со школы дружат и до сих пор очень близки. Юнги очень любит животных и цветы, поэтому на день рождения Джун подарил ему кошку, а спустя какое-то время поделился семенами тигровой лилии. Мин вырастил её у себя в саду и однажды, совсем недавно, во время прогулки с кошкой, она заинтересовалась цветами и начала грызть лепестки. Юнги заметил спустя несколько минут и сразу же забрал Холли, совсем не подозревая о том, что могут быть последствия. На следующий день состояние кошки ухудшилось, её постоянно тошнило и Мин сразу отправился с ней в больницу. Эта история закончилась хорошо, потому что Юнги — хороший хозяин и обратился вовремя, а Намджун потом долго извинялся за то, что не предупредил, но на него никто не держал обиды. — Я рад, что всё закончилось хорошо, — шепчет Чонгук. — Для людей она тоже опасна? — Нет. Эти цветы олицетворяют уверенность и богатство, так что именно это и характеризует тебя, — с улыбкой говорит Ким. — А ещё неземную красоту, очаровательность и доброту, — добавляет уже от себя, но Чонгук этого не узнает, правда? — А какой цветок характеризует тебя? — интересуется Чон после минутной паузы. — Расскажи мне всё, хён, это очень интересно. Тэхён безбожно краснеет. Никто ещё не проявлял такой интерес к увлечениям Кима и это, оказывается, так приятно, что хочется закрыть лицо ладошками и позорно захныкать. — У меня...у меня не такой популярный цветок, ты его точно не знаешь, — неловко хихикает Тэхён сам не понимая, от чего. — Это кустарник, называется каликант и в нём мне нравится то, что помимо непосредственно цветов, пахнут листья и даже кора в засушенном виде. Каликант действительно мало распространен и его сложно купить, поэтому мне вдвойне больше хотелось бы вырастить его когда-то. — Какое у него значение? — Он означает любовь. — У нас похожие значения, хён, — отвечает Чонгук и Тэхён слышит шевеление сбоку, а после чувствует как Чон пальцами убирает ему за ухо прядь волос. Ким вздрагивает от неожиданности и замирает на несколько секунд. Чонгук говорит так спокойно, будто только что не сделал одну из самых интимных вещей в жизни Тэхёна. Собравшись с лёгким волнением, он ещё что-то рассказывает, совсем тихо, на грани слышимости. И в сочетании с постукивающими по стеклу каплями это действует на Чонгука успокаивающе, поэтому спустя несколько минут он уже спит. Тэхён тянется к нему рукой, наощупь находит пальцами любимые им волосы Чона, и бережно гладит, как самое драгоценное в своей жизни. К этому человеку он испытывает неизмеримое количество нежности и желания дарить заботу. Тэхён снова корит себя за то, что они отдалились. На силу их связи это, конечно, не повлияло и сегодняшний день тому доказательство. Единственное отличие в том, что Ким отчего-то чувствует смущение, которого раньше, кажется, не бывало. Сегодня он будто посмотрел на Чона как-то по-другому и увидел в нём не своего тринадцатилетнего друга, каким он был при знакомстве. Чонгук уже давно другой. Естественно, он вырос. Он стал красивым, безумно привлекательным мужчиной, с выпирающими мускулами, с выраженными скулами, с россыпью татуировок на руке, которые доводят Кима до предобморочного состояния. Тэхёну стыдно от того, что прямо в эту секунду он, кажется, в своем воображении рассматривает Чонгука, как мужчину. Хочется дать себе отрезвляющий подзатыльник, ведь они друзья и вести он себя должен так, как ведут себя друзья. И мысли свои контролировать тоже должен, а не лежать в темноте рядом со спящим Чонгуком и думать о его накаченном теле. Ким тяжело вздыхает, совершенно не понимая, почему его голову посещают такие мысли. И стыдно от того, что о Чонгуке в таком ключе думать очень нравится. О нём приятно думать так.

***

Просыпается Тэхён около девяти утра. Чонгук ещё спит, он подвинулся ближе к старшему, закинув татуированную руку на талию. Его лицо так близко, что без труда можно разглядеть все родинки, Тэхён особенно любит ту, что под нижней губой. Во сне Чонгук выглядит совсем невинным и по-детски милым, и это приводит Тэхёна в настоящий восторг. Мобильной сети до сих пор нет, но это и неудивительно, стоит лишь обратить внимания на уже привычный за прошедшие сутки ураган. Отсутствие возможности связаться с друзьями и семьёй тревожит, но мирно спящий Чонгук под боком исправляет ситуацию и Ким улыбается уголками губ, накрывая руку Чона на талии своей рукой. Если бы Чимин сейчас увидел это, то избежать похабных шуток и истерично-радостных криков о том, что он всегда, всегда это знал, было бы невозможно. Стоило только Киму прийти в кофейню вместе с Чонгуком, первое, что спросил Чимин, который даже не был знаком с Тэхёном, это «вы встречаетесь?». Отрицательный ответ его не удовлетворил и каждый раз при встрече он пытался доказать, что они встречаются. Чонгук с Тэхёном лишь неловко переглядывались и пытались сменить тему, в крайних случаях просто уходили домой. От греха подальше. Точнее от Чимина, которого они на самом деле любили, но выдерживать многозначительные взгляды в свою сторону становилось сложновато. Джин более спокойный и сдержанный в своих высказываниях, поэтому Тэхён часто сбегал именно к нему, оставляя Чонгука наедине с Чимином. — Так вы действительно не встречаетесь? — спросил Джин, снимая очки. Тэхён в очередной раз сбежал от слишком активного Чимина, который просил не засосаться прям перед остальными посетителями и сказал это так громко, что все посетители посмотрели в их сторону. А Тэхён ведь просто проверял, на месте ли линза Чона, после того, как тот пожаловался на жжение и дискомфорт в глазу. Тэхён, недовольно фыркнув, быстро сбежал, по пути не забыв пнуть Чимина в бок, но получил лишь смешок в ответ. — Боже, хён, я надеялся, что хотя бы ты не будешь спрашивать это, — Тэхён безнадежно падает головой на сложенные на столе руки, театрально тяжело и громко вздыхая. — А этим интересуется не только Чимин? В кабинете Джина хорошо — удобный диван карамельного цвета, кондиционер, поддерживающий комфортную температуру и большое окно, позволяющее смотреть на оживленную улицу. Тэхёну здесь нравится. Нравилось. До тех пор, пока и Джин не поднабрался у Чимина привычки спрашивать всякую ерунду. — Да...то есть, наверное, нет, — запнулся Тэхён, вспомнив, что даже мама, которая в курсе про ориентацию сына, интересовалась, всё ещё ли друзья они с Чонгуком. — Но это не означает, что об этом надо спрашивать. Джин замолчал, зарывшись в свои документы и Тэхён уже было подумал, что был слишком груб. Он открыл рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание и извиниться, но друг продолжил, не дав начать свою жалобную речь. — Ты прости, конечно, Тэхён, но вы выглядите как пара, — Тэхён уже начинает возмущённо фыркать, но Джин поднимает руку, прося промолчать. — Я состою в отношениях уже три года, да, это не так и долго, но всё равно не могу похвастаться такими отношениями, как между вами. — Такими — это какими? — тихо спрашивает Тэхён. Слова старшего отчего-то смутили. — Трепетными? Нежными? Не знаю, я недостаточно долго за вами наблюдаю, — Джин хмыкает, заметив как Тэхён недовольно кривится. — Хён, ты так говоришь, будто я и Чонгук подопытные животные, над которыми вы с Чимином эксперимент проводите. — В какой-то степени так и есть, — Ким смеётся с выражения лица младшего. — Не волнуйся, просто наблюдать за вами очень интересно. Вы сначала чуть ли не кормите друг друга с ложечки, а потом яростно, особенно ты, реагируете на шутки Чимина. Это я ещё молчу о том, как ты нахваливаешь кулинарные навыки Чонгука. Да любой, кто случайно бы это услышал, подумал бы, что ты о своей жене, ну или муже, в твоём случае, рассказываешь. Ах, Чонгук-и сегодня такие кексы приготовил, я не мог оторваться, у него золотые руки, хочется расцеловать их за такие шедевры, — писклявым голосом пародирует Тэхёна Джин. — И при этом ты выглядишь таким довольным, что невольно начинаешь завидовать. Тэхён теребит краешек своей черной футболки, разрываясь между желанием возмутиться и просто промолчать, чтобы не сказать что-то, что усугубит ситуацию. Хотя, кажется, усугублять уже дальше некуда. У Джина в кабинете стоит кофемашина, поэтому чтобы занять себя, избавив от надобности что-то отвечать, Тэхён принимается готовить себе латте. Чонгук больше любит гляссе, а вообще предпочитает чай, зачем-то отмечает про себя Тэхён. Для кофе, конечно, сейчас жарко. Хочется выпить чего-то холодного, но, к сожалению, у Джина нет холодильника с напитками здесь, а выпить что-то просто необходимо. В горле пересохло, да и занять рот чем-то нужно. — Чонгук нравится тебе? — Тэхён давится своим латте и, выпучив глаза, смотрит на Кима. — Как мужчина, — добивает своим уточнением. — Знаешь, хён, мне пора домой, у меня…мне цветы полить нужно, — быстро тараторит Тэхён, понимая, что в эту самую секунду сам себя подставляет, так позорно уходя от ответа на простой вопрос. А почему? Вот над этим Тэхён и подумает, поливая свои цветы. — Подумай об этом, — будто прочитав мысли, кричит ему вслед Джин и Киму слышно, как он по-доброму смеётся ему. Потешается, как над ребенком. Почему-то в голове Тэхёна всплывает последний разговор с Джином, после которого в кофейню он больше не заходил, заняв себя работой, чтобы не подумать, как советовал добрый хён. А прошло уже больше месяца и редкие переписки с друзьями в соцсетях совсем не заменяют посиделки вечерами в закрытой кофейне. Это тоже нужно исправить, думает Тэхён, решая освободить себя от занятий с учениками хотя бы на неделю. Чон рядом всё ещё спит и это не изменится, наверное, в ближайшие несколько часов, даже не смотря на то, что вчера они уснули довольно рано. Поэтому, дабы избавить себя от скучного времяпрепровождения в одиночестве, ведь будить так мирно посапывающего Чонгука совсем не хочется, Тэхён решает приготовить для него печенье. Когда-то он увидел в интернете милые печеньки с сердечками посередине и захотелось испечь такие для Чонгука. Впервые в жизни захотелось использовать свои скудные кулинарные навыки. Это уже звоночек. Он аккуратно перекладывает руку младшего на прохладную простынь, сползает с кровати и, укрыв Чона одеялом, уходит на кухню. Тэхён всегда удивлялся, почему Чонгук предпочитает кулинарные книги с рецептами, а не интернет, в котором можно найти всё и даже больше. Сейчас он тоже не понимает, но радуется, обнаружив одну из таких книг на холодильнике, ведь в готовке он полный ноль и без подробного рецепта не сможет даже ингредиенты в нужном количестве выбрать, а доступа в интернет нет, поэтому небольшая, но достаточно толстая книга с изображением торта на обложке очень радует Кима своим наличием. Он находит рецепт простого песочного печенья, решая, что разницы нет и отличие только во внешнем виде. Достаёт из кухонного шкафчика муку и крахмал, а из холодильника — масло, яйца и клубничный джем. На удивление, с тестом он справляется достаточно быстро. Пришлось обойтись без миксера, но и без него получилось неплохо, кажется. Тэхён рассматривает получившийся комок, откидывая волосы назад. — Вроде нормально, — ободряет сам себя. Дальше он отделяет от получившегося теста небольшие кусочки, скатывает из них шарики и придавливает ладонью, чтобы получились лепешки. Они, конечно, все разные, в отличие от того, что он видит на картинках, дополняющих рецепт, но Кима радует даже такое достижение. Но на этом достижения закончились, потому что, оказывается, сделать углубление в виде ровного, не кривого и не убогого, сердечка, очень и очень сложно. Приловчившись уже под самый конец, Тэхён решает, что просто презентует Чонгуку самые удачные варианты. Почему-то хочется удивить младшего, услышать похвалу и просто дать лишний повод улыбнуться. Всего получилось около десяти штук, от взгляда на большинство из которых Тэхёну хочется отрубить себе руки. Он уверен, у Чонгука получилось бы даже лучше, чем на картинке, а у него руки крюковатые просто, не осуждать же его за это, но он немного осуждает. Он отправляет противень в духовку, ставит стул напротив и усаживается, боясь пропустить и получить в итоге угольки. — Доброе утро, хён, — неожиданно появившийся на пороге Чонгук пугает Тэхёна так, что тот чуть со стула не падает, неловко ухватившись за стол в последний момент. — Прости, — и сонно улыбается. — Доброе, Чонгук-и. Я думал, ты ещё несколько часов спать будешь, — озвучивает, робко поглядывая внутрь духовки. — Выспался. А ты что-то готовишь? — потирая глаза пальцами, он осматривает стол, щедро посыпанный мукой, и внушительную кучку грязной посуды в мойке. И откуда только взялось столько. — Да, я…о, — звук выключившейся духовки сбивает и Ким наклоняется, чтобы открыть её и достать печенье, которое в готовом виде выглядит не так позорно, как было, но всё равно не идеально. — Решил приготовить для тебя. Чонгук хлопает своими большими чёрными глазами, рассматривая печенье несколько долгих минут, в течение которых Ким неловко переминается с ноги на ногу. — Для меня? — хрипло переспрашивает Чонгук, выглядя при этом таким трогательным, что Тэхён закусывает нижнюю губу, чтобы не издавать звуки умиления. — Для тебя. Чонгук молча берет противень из рук Кима, предварительно взяв кухонное полотенце, ставит его на стол и восторженно перекладывает первое и не совсем удачное творение Тэхёна на небольшую тарелку. Закончив, он берет одно, кажется, самое некрасивое по скромному мнению сегодняшнего кулинара и откусывает половину. — Тэхён, это так вкусно, — удовлетворенно мычит Чонгук и глядит круглыми глазками. — И это очень красиво и очень…мило. Чон ставит тарелку на стол и подходит к старшему, берет в свою руку подрагивающую от небольшого волнения руку Тэхёна и подносит к своему лицу. А потом просто целует пальцы, приговаривая что-то о том, что эти руки могут всё, что угодно. Губы Чонгука сухие и мягкие, на коже ощущаются приятно до покалываний в кончиках пальцев. Чон оставляет ещё несколько поцелуев и только после этого, кажется, осознает, что только что сделал. Его щеки заметно краснеют и он даже перестает жевать уже второе печенье, слегка испуганно уставившись на лицо Тэхёна. — Хён, это… Мне просто очень понравилось, спасибо. Это самое вкусное, что я когда-либо пробовал, — сказал Чонгук, который готовит божественно вкусную выпечку. Он смущённо отворачивается, поправляя волосы. — Спасибо, Гук-и, — Ким улыбается, пытаясь побороть желание уставиться на свою руку, будто там остались следы от лёгких поцелуев. — Приготовишь чай? Чон несколько раз кивает, так и не повернувшись, и Тэхён уходит переодеться. Оставшись наедине с самим с собой в своей комнате, Ким прикрывает рот рукой, прокручивая в голове случившееся. Это было неловко и смущающе для обоих, но так приятно. Тэхён только сейчас замечает, что сердце в его груди до сих пор бьётся, как сумасшедшее и так на друзей оно не должно реагировать, кажется. А ещё, кажется, пришло время подумать над тем, о чем просил Джин месяц назад. Нравится ли ему Чонгук? Как вообще это определяют? Тэхён за всю свою жизнь ни в кого не влюблялся. Наверное, этого человека хочется поцеловать? Хочет ли он поцеловать Чонгука? Ким вспоминает губы младшего и то, как приятно они ощущались на его пальцах. Чонгук недавно проколол нижнюю губу и теперь там задорно блестит серебряное колечко. Удобно ли целоваться с человеком, у которого колечко в губе? Тэхёну кажется, что да. Он не раз замечал, как Чонгук играет с ним языком и сейчас неожиданно захотелось поиграть с ним тоже. Хотя, неожиданно ли? Разобраться в своих чувствах для одного маленького Тэхёна оказывается так сложно. Если быть до конца честным с самим с собой хоть раз в жизни, то прямо сейчас мысль о поцелуе с Чонгуком отзывается приятным покалыванием внизу живота. Кажется, красноречивее ответа просто не придумать. Тэхён подходит к своему окну, с грустью смотря на сломавшееся от ветра дерево, которое они посадили с Чонгуком в прошлом году. На небе ни единого просвета, а все дороги покрыла вода — водостоки не справляются с таким количеством. Переодевшись в чёрную толстовку и такого же цвета шорты, он выходит к Чонгуку, который уже сидит за столом с чашкой чая в руке и ест приготовленное Тэхёном печенье. — Сегодня придётся приготовить чизкейк, чтобы продукты не испортились, — говорит Чонгук, подвигая Тэхёну его чашку с кофе. И снова Ким думает о том, как приятно, что Чонгук помнит о предпочтениях Тэхёна и всегда готовит ему кофе, а себе чай. Чон часто покупает его сам, хотя не пьет почти никогда. Тэхён мурлычет в ответ, делая глоток горячего кофе. Он, честно, готов продать душу за всё, что готовит Чонгук. Даже если он приготовит что-то с цитрусовыми, Ким съест и не пожалеет, хоть потом и будет лежать с опухшим лицом и сыпью. Такая ситуация уже была, но Чонгук просто не знал об аллергии. — Помнишь, как ты приготовил лимонный пирог? — хихикает Тэхён. — Боже, хён, мне до сих пор неловко! — прикрыв лицо ладонями, обречённо тянет Чонгук. Тэхён лишь тихо смеётся, наблюдая за Чоном. — Вау, Чонгук, чем так вкусно пахнет? Ким снимает обувь и верхнюю одежду, в предвкушении вдыхая приятный аромат свежей выпечки, который ощущается даже в подъезде. В последнее время Чонгук всё чаще готовит — улучшает свои навыки, хотя в кофейне его и так боготворят. Но Киму, в общем-то, это только в радость, ведь как и всегда первый и самый лакомый кусочек всегда получает именно он. — Проходи, хён, тебя уже и кофе ждёт. От голоса Чонгука по телу Тэхёна разливается тепло и он чувствует себя дома. Так было не всегда, но стоило только младшему переехать к нему, как дом стал домом. Тем самым местом, от мысли о котором в груди тепло. — Боже, — Ким с восхищением разглядывает золотистого цвета пирог, посыпанный сахарной пудрой. — Это выглядит так вкусно. А потом переводит взгляд на Чонгука и смотрит с ещё большим восхищением. Тот одет в футболку и шорты, сверху фартук с изображением маленьких зайчиков, который подарил ему Ким. Чонгук смотрит в ответ и приглашает за стол, садясь рядом. Пирог пахнет ванилью и ещё чем-то, что Ким не может различить, но долго над этим не думает, берет большой кусочек и жадно откусывает, запивая кофе. — Просто тает во рту, Чонгук-и, — восхищённо хвалит Чона. — Это заварной крем? — Да, — смущенно смотрит на свои ладони. — И спасибо, хён. — А что ещё там есть? Что-то знакомое, но не могу различить, — Тэхён даже глаза прикрывает от удовольствия, быстро доев и уже тянется, чтобы взять ещё, но рука застывает на полпути. — Это лимонный пирог, так что, наверное, ты чувствуешь именно его, но я использую много ванильного сахара, поэтому он перебивает запах и вкус, так что… Тэхён, что случилось? — Чон не успевает договорить, обеспокоенно наблюдая за Кимом, цвет лица которого за эти несколько секунд поменялся от красного до бледно-зеленого. — Лимон? — Тэхён выглядит каким-то до ужаса обречённым, чем конкретно так пугает Чонгука. Заметив, что цвет лица Кима действительно какой-то странный, а потом Тэхён и вовсе прикрывает рот рукой, будто его сейчас стошнит, а глаза заметно краснеют, до Чонгука начинает доходить и он громко ойкает, вскакивает со стула и предварительно спросив у Тэхёна, есть ли у него таблетки, бежит в его комнату. За несколько секунд поисков он устраивает такой беспорядок, что Ким тихо охает, рассматривая разрушения. Он подходит к Чонгуку, который вывернул на стол содержимое импровизированной аптечки и судорожно перебирает немногочисленные пластинки. Если бы кто-то спросил у него, что конкретно он ищет, то ответа бы не последовало — Чон без понятия, что принимают, чтобы устранить признаки аллергии, поэтому Тэхён в успокаивающем жесте кладет теплую ладонь на напряжённое плечо. Чонгук оборачивается, его глаза большие и блестящие, в них видна вина, хотя за что? Он ведь не знал, а Ким не предупреждал. Сыпь на лице стала ещё заметнее, виски неприятно сдавливает и в глазах ощущается жжение, но повода для сильного беспокойства все равно нет. Тэхён указывает пальцем на пластинку с желтыми таблетками продолговатой формы, принимает из рук Чонгука одну и запивает водой, которую ему тоже подаёт Чон. Как с ребёнком возится и это вызывает улыбку. — Чонгук, всё хорошо, — тихо говорит он, чувствуя, как головная боль почти моментально, так же как и появилась, уменьшается. — Всё хорошо. Вид виноватого Чонгука, который на самом деле не виноват, как ножом по сердцу, поэтому Тэхён подходит к сидящему на стуле Чону и обнимает, прижимая его голову к своей груди. — Прости, хён, — голос звучит приглушённо, а руки обвивают талию Тэхёна. Они стоят так достаточно долго, Чон нежится под лёгкими поглаживаниями по макушке, а Тэхён постепенно приходит в норму, благодаря таблеткам или такому тёплому и мягкому Чонгуку? От воспоминаний на лицо так и просится счастливая улыбка, даже не смотря на, что в тот момент Тэхёна накрыла лёгкая паника, но ради Чонгука он стойко держался. — Да, Чонгук-и, после этого случая ты требовал от меня список всего, что мне нельзя. — А ты мне его так и не дал, — обиженно дует губы Чонгук, но после сразу же улыбается. Отсутствие связи с внешним миром абсолютно не тревожит обоих, наедине друг с другом так комфортно и хорошо, что Тэхён не против провести так всю оставшуюся жизнь. Он не уходит, оставаясь наблюдать за Чонгуком, который приступает к приготовлению любимого Тэхёном чизкейка. — Знаешь, хён, — Чонгук достаёт из холодильника нужные ингредиенты и ставит на стол, — я недавно прочитал о том, что в Германии учёные исследовали взаимосвязь между характером и предпочтениями в начинке для тортов и тому подобное. Оказывается, те, кто предпочитает клубничную начинку — романтики. Чон не смотрит на Тэхёна, опустив глаза, он нарезает клубнику на небольшие кусочки. А Ким и рад, потому что демонстрировать покрасневшие уши совсем не то, чего хотелось бы сейчас. Романтики, значит. Чонгук больше ничего не говорит, полностью сосредотачиваясь на процессе готовки, а Ким так же молча наблюдает за тем, как ловкие руки младшего небольшое количество продуктов превращают в произведение искусства. Они сидят в комфортной тишине, которую перебивает лишь стук посуды и стихия за окном. — Наше дерево сломал ветер, — внезапно вспоминает Тэхён и немного грустно сообщает об этом Чонгуку. — Посадим новое, Тэ, — Чонгук уже почти закончил и хмурит брови. — Теперь это нужно поставить в холодильник, но там недостаточная температура уже. — Поставь в морозилку, — предлагает Тэхён и младший соглашается, отправляя туда аппетитный и манящий чизкейк. Они заваривают рамён, потому что уже успели проголодаться, быстро съедают его и идут в комнату Чона. — Я скучаю по Чимину и Джин-хёну, — внезапно озвучивает свои мысли Ким, усевшись с Чонгуком на его кровать и прикрыв ноги одеялом. — Я подумал, что неплохо бы освободить себя на неделю или две и провести это время с тобой…и остальными. — Это лучшая идея, которую ты мог только озвучить сейчас, хён, — голос Чонгука звучит так радостно, что любые сомнения по поводу того, стоит ли, мгновенно покидают его голову. — Мы могли бы выбраться куда-то. Я имею ввиду, не всегда же нам сидеть в кофейне, можно сходить в клуб или бильярд, ты же любишь? — Чон утвердительно кивает. — Да куда угодно, я просто хочу отвлечься от работы и я скучаю по тебе…и по остальным. Может, это прозвучит странно, но мы так долго не пересекались особо, что сейчас я смотрю на тебя и вижу немного другого Чонгука, чем раньше. — И в чём же разница? — Чон смешно поднимает одну бровь. — Ты здорово подкачался, — Ким кивает куда-то вниз, смотря при этом в область чонгукового живота. — Твои руки такие сильные и спина. Сильная тоже. Кто просил Тэхёна загонять себя в смущающую обстановку? Никто, он и сам отлично справился. Сидит теперь, краснеет. — Спасибо, хён. Смотри, — Чонгук поднимает футболку, демонстрируя твердые мышцы пресса. Тэхён давится воздухом, приклеиваясь взглядом к тому, что так добродушно демонстрирует Чон. И пусть это далеко не первый раз, когда Ким видит голую часть тела младшего, но конкретно сейчас это показывают специально для него и это волнительно. — Вау, — выдыхает, поднимая все-таки взгляд вверх. — Потрогай, хён. Рука Тэхёна действует быстрее, чем мозг и тянется вперёд. Он прикасается к прессу, проводит вверх-вниз, ощущая, как Чонгук напрягается и едва ощутимо вздрагивает. Сначала Ким следит за движениями своей руки, а после поднимает глаза, встречаясь с глазами Чона, который смотрит прямо на него. Выражение его лица какое-то нечитаемое и он первым отводит взгляд. Тэхён легко гладит живот, и едва заметно царапает пальцами кожу, от чего Чонгук снова вздрагивает. Под конец ткнув пальцев в области прямой мышцы, проверяя на прочность, Ким все-таки убирает руку, хотя, если честно, хотелось продолжить. — Твёрдые, — делает вывод, кивая сам себе. — Спасибо, — на выдохе. Чонгук опускает футболку и ложится, стараясь привести в норму участившееся дыхание, что, к счастью, ускользнуло от внимания Тэхёна, думает Чон, от которого ускользнуло то, что в то же самое время Ким пытался привести в норму себя. — Горжусь тобой, Гук-и, я бы так не смог. Спорт совсем не моё, а ты…у тебя красивое тело. Сильное, — спустя пару минут тишины, шепчет Тэхён. Кажется, Чонгук ему всё-таки нравится, потому что иначе объяснить желание провести языком по тем местам, где водил недавно рукой, Ким не может. Они лежат так довольно долго. Совсем не разговаривая, слушая лишь звуки дождя и ветра. Тэхён смотрит в одну точку на потолке, размышляя о Чонгуке и о том, что чувствует, позже делает мысленную пометку полить цветы и разобраться с оставшимися продуктами, которые могут испортиться. В общем, думает о многом, а Чонгук... просто тонет в любви к своему хёну. Стрелка часов двигается так медленно, когда просто лежишь и ничего не делаешь, но при этом четыре часа пролетают довольно быстро. Оба успели даже немного поспать, проснувшись с лёгкой головной болью и странным ощущением реальности. Днём спать всё-таки не всегда приятно. Тэхён говорит, что пойдет полить цветы, а Чонгук уходит на кухню нарезать чизкейк. Он сонный и лохматый, до безумия милый и Ким зарывается пальцами в его волосы и мягко гладит, заставляя Чона чуть ли не мурчать от удовольствия. В своей комнате Ким не выдерживает и тихо бормочет своим цветам о Чонгуке, сокрушается о том, что «как так вышло вообще, я же его хён». Открывает душу и отсутствие ответа не расстраивает, становится немного легче. Справившись, он присоединяется к Чонгуку, и под оханье и аханье Кима от того, как вкусно, они едят чизкейк. Тэхён съедает так много, что даже двигаться сложно немного. Он жалуется на это, теперь обвиняя младшего в том, что тот слишком хорошо готовит, а сам он слишком слаб и не может противиться, поэтому готов есть, пока не лопнет, а лопнет он, кажется, прямо сейчас. Чонгук смеётся и смотрит своими невозможными глазами, вызывая в Тэхёне слишком много теплых чувств. — Я могу включить свой плейлист? — спрашивает Тэхён, когда они возвращаются в комнату. — Конечно, Тэ. Тэхён роется в своем телефоне, радуясь привычке скачивать свои любимые песни, чтобы была возможность слушать их без доступа в интернет. Там всего около пятнадцати песен, но этого вполне достаточно, чтобы немного расслабиться и разбавить атмосферу. Включив первую, он ложится рядом с Чоном так, чтобы видеть его и под тихую музыку неосознанно, но очень внимательно рассматривает красивые черты лица. Темнеет очень быстро и спустя пару песен рассматривать уже получается только очертания лица и фигуры, но оторваться всё равно не получается. Чонгук красивый, на него невозможно не смотреть. — Тэхён, — шепчет Чонгук, не поворачивая головы к нему. — Как думаешь, почему Чимин называет нас парочкой? Этот вопрос с сегодняшнего дня входит в топ неловких вопросов, от которых у Кима отнимает дар речи. Что уж, он их возглавляет, потому что услышать это от Чонгука было крайне неожиданно. — Я… не знаю? — Тэхён нехотя отворачивается, утыкаясь растерянным взглядом в темный потолок. — Не знаешь, — Чонгук улыбается, это слышно в его голосе. — Мне хорошо с тобой, Тэхён, — признается, выбивая этим из лёгких старшего весь воздух. Сердце Тэхёна, наверное, слышит сейчас даже Чимин и довольно улюлюкает, указывая на них пальцем и шепча своё любимое «вы хоть не засоситесь». — Мне с тобой тоже хорошо, Чонгук, — едва слышно. — Потанцуем? Тэхён встаёт с кровати и идёт к телефону, по пути ударившись о стул бедром, делает звук чуть громче, проверяя, какая песня на очереди. Добавляет в отдельный плейлист ту, которая проигрывается сейчас и следующую. Решив, что всё идеально подходит, он возвращается к Чонгуку, который сидит в ожидании и протягивает ему руку. Чон несколько минут смотрит привыкшими к темноте глазами на большую ладонь, приглашающую его и вкладывает в неё свою, немного дрожащую и теплую. Они проходят ближе к середине комнаты, туда, где больше пространства. Ким тянет Чонгука ближе к себе, одна его ладонь остаётся в руке Чона, а вторая скользит на талию, вызывая миллион мурашек. — Я люблю французское кино, — тихо говорит Тэхён почти на ухо. — Эта песня — саундтрек к одному из них, я влюблен в неё. «И в тебя, кажется, тоже». — Очень красиво, Тэ… Это скрипка? — голос Чонгука дрожит и это чувствует даже Ким, этот факт почему-то вызывает улыбку — волнуется здесь не только он. — Скрипка и виолончель. А ещё саксофон в конце. Я хотел научиться играть на нём в детстве и даже посещал какой-то кружок в школе, но получалось так ужасно, что ушел оттуда, чтобы не позориться, — Тэхён тихо смеётся, перебравшись ладонью на спину Чона и слегка поглаживая. — Я бы хотел услышать, как ты играешь. Надо было не сдаваться. Обними меня, хён, — голос Чонгука на последних словах становится совсем тихим и Тэхёну даже кажется, что он неправильно услышал или ему почудилось, но Чон едва ли не дрожит в его руках и, кажется, смотрит прямо в глаза. — Чонгук-и, — начинает было Тэхён, но потом просто отпускает ладонь младшего и обвивает обеими руками его талию, прижимая к себе. Чонгук сразу отвечает на эти немного неловкие из-за смущения объятия, обхватывая Тэхёна в кольцо своих рук и сжимая, как того, кого ни за что не хочется отпускать. Они так близко, что слышат сердцебиение друг друга, которое заглушает даже музыку. Тэхён прижимается щекой к плечу Чонгука, чувствуя себя максимально хорошо в этот момент. Они легко качаются из стороны в сторону в такт джазовой музыке и поглаживают друг друга по спине. Чонгук одной рукой поглаживает спину Тэхёна, а вторую поднимает и зарывается пальцами в такие приятные на ощупь волосы на затылке старшего. Включается следующая песня. Чонгук плохо знает английский, а Тэхёну очень хочется сказать, что слова так хорошо передают то, что творится сейчас внутри. Они продолжают двигаться, больше внимания уделяя не движениям под музыку, а прикосновениям друг к другу и приятным, сносящим крышу объятиям. — Тэхён, мне так хорошо с тобой, — шепчет куда-то в макушку, повторяя такие важные для старшего слова уже второй раз за сегодня. — Если я…попрошу сделать кое-что ещё, ты не откажешь? Ким поднимает голову, даже в темноте он видит, как блестят глаза напротив. Музыка создаёт интимную и особую атмосферу, атмосферу, в которой хочется открыться, признаться в чем-то сокровенном, в том, что спрятано в глубине души, хочется прижать к себе человека напротив ещё ближе, чтобы под кожу. — Поцелуй меня, Чонгук, — Чон тихо охает. — Ты читаешь мысли, хён? — он не успевает сказать что-то ещё, резко замолкает, когда Тэхён отстраняется, продолжая держать Чона за талию и оставаясь все ещё очень близко, прижимается грудью к чужой груди. В темноте очень интимно, но как же хочется рассмотреть взволнованное лицо младшего, проследить за сменяющимися эмоциями, но остаётся лишь тонуть в блеске больших глаз. Тэхён медленно приближается к лицу Чона и целует в щеку. Так нежно и едва ощутимо. Чонгук закрывает глаза, наслаждаясь тем, как Ким мажет губами по коже, целуя в линию челюсти. Поцелуями-бабочками исследует всё лицо, которое сейчас горит от желанной близости. Целует прикрытые дрожащие веки, чмокает в кончик носа, в уголок губ, чувствуя, как от этого Чонгук задерживает дыхание в ожидании. От той всепоглощающей нежности и трепетности, от дождя и ветра и от кромешной темноты, в которой касания ощущаются в миллион раз сильнее, Чонгук еле стоит на ногах. Кажется, что ещё немного и он просто упадет, но сильные руки, прижимающие к себе, точно этого не допустят. — Хён, поцелуй, — шепчет, так и не открыв глаза. Всё лицо горит и Чонгук до сих пор ощущает прикосновения мягких губ и от этого хочется расплыться лужей. — Пожалуйста. Тэхён видит, что Чон совсем поплыл. И это от его-то действий? Он так влияет на Чонгука? Сердце начинает бешено стучать в груди от того, что Ким собирается сделать. Голова немного кружится, музыка слышится будто где-то вдали, будто они под водой, а она на поверхности. Он кладёт одну ладонь на горячую щёку Чонгука, поглаживает большим пальцем и ласково улыбается. Подаётся вперёд и целует, умоляя сердце не остановится к чертям в этот момент. Чонгук вздрагивает, и прижимается к губам Тэхёна сильнее, будто ждал этого как минимум несколько жизней и бесконечностей. Вызывает улыбку таким рвением. Ким уже двумя руками держит лицо Чонгука, целует его губы мягко, дотрагивается до холодного металла в уголке и, не сдержавшись, лижет его языком. Чонгук тихо скулит. Позволяет поиграть с колечком, просто не может не. Своему хёну хочется позволять всё. Он впивается пальцами в мягкие бока Тэхёна, сжимает и гладит, пробирается под футболку, касаясь голой кожи, вызывая миллиарды мурашек. Ким лижет нижнюю губу вдоль, перемещается на верхнюю, а после проводит между ними. Чонгук сразу приоткрывает губы, впуская в свой рот такой игривый язык. Он тянет Тэхёна к кровати, потому что стоять уже сложно — разомлевшие от ласки тела просто не могут. Они садятся на краешек, Чонгук скромно опускается сбоку, не разрывая поцелуй, но Тэхён тянет его на себя и когда Чон понимает, что нужно сделать, то всё-таки отстраняется и кусает свою нижнюю губу. Всё ещё чертовски волнуется. — Иди ко мне, Чонгук, — хриплым, пробирающим голос. Чонгук не видит, но слышит, как старший хлопает по своим бедрам ладонями в приглашающем жесте. Он несколько секунд неловко мнётся, а потом седлает Кима, сразу оказываясь прижатым к чужому телу. Так собственнически, так сильно. Так близко и так хорошо. Он усаживается удобнее, чтобы ни сантиметра расстояния между ними не оставить, обнимает за шею и снова ищет вкусные губы. Как котенок тычется в лицо, попадая сначала в щеку, но потом быстро находит то, что так хочется и сразу врывается в податливый рот языком. Тэхён перебирает пряди волос Чонгука, с таким же желанием отвечая на поцелуй, гладит спину, запускает руки под футболку и оглаживает крепкие мышцы. Дыхание сбивается у обоих, Чонгук хнычет, когда Тэхён принимается посасывать его язык, после лижет своим и снова влажно целует. Когда Ким издает первый тихий стон, Чонгука уже конкретно размазывает. Он в ответ стонет чуть громче, толкаясь бедрами вперёд. — Чонгук, — сдавленно говорит Тэхён, разрывая поцелуй. — Чонгук-и, тише. — Я не могу, хён. Чонгук упирается руками в плечи Тэхёна и слегка толкает, вынуждая лечь на кровать. Позволяет подвинуться чуть ближе к центру, приподнявшись, а после снова садится на его бедра. — Чонгук… Чонгук, — на выдохе повторяет Ким, когда Чон потирается своим пахом о пах Тэхёна. — Боже, Чонгук, что ты делаешь? — Тебе не нравится, хён? — Чонгук продолжает двигаться и Тэхён может только представить, как невинно тот сейчас выглядит, что очень противоречит действиям. — Мне нравится, Чонгук, очень, но…– Тэхён стонет уже громче, когда Чонгук ложится сверху и толкается, проезжаясь своим членом по бедру старшего. — Боже, Чонгук. Чон толкается ещё раз, задевая и возбуждённый орган Кима. Он мелко дрожит, но не останавливается, лишь утыкается лицом в шею Тэхёна и скулит от крышесносно приятных ощущений. Тэхён ведёт руками вниз по спине Чонгука, подцепляет пальцами резинку шорт, слегка приспуская их и сжимает упругие ягодицы. Мнёт их и прижимает к себе ближе, хотя, казалось бы, уже некуда. Чонгук мокро выцеловывает шею Кима, тихо постанывает, не прекращая толкаться и ёрзать на крепких бедрах. — Так хорошо, хён, — шепчет между поцелуями, обдавая шею горячим сбившимся дыханием. Такой податливый и нежный Чонгук сводит Тэхёна с ума, а его неторопливые толчки — настоящая пытка. Ким, не выдерживая, быстрым движением меняет их местами. Теперь он сидит на накачанных бедрах Чона и это ощущается до такой степени хорошо, что образовавшийся в голове туман сгущается ещё больше. Полностью лишает рассудка. — Такой хороший мальчик. Такой чувствительный, — шепчет, задирая футболку наверх. Оголяет пресс, который так бесстыдно демонстрировал ему недавно Чонгук, гладит его руками, задевает возбужденные соски и, наклоняясь, обхватывает один губами. Чонгук громко стонет, подаваясь бедрами вверх, тянется руками к Тэхёну и хаотично ищет, за что бы ухватиться. Ким посасывает твердый сосок, напоследок прикусывает зубами и отстраняется. — Хороший, но такой нетерпеливый. Ким обвивает пальцами одной руки оба запястья Чона, поднимает их и прижимает к кровати над головой младшего. Чонгук стонет, ощущая себя полностью подчинённым, полностью во власти Тэхёна, полностью его. От этого хочется позорно захныкать, что он и делает. Ким целует его. Глубоко, мокро, снова посасывая язык и нижнюю губу, играет с колечком. Горячо вылизывает нуждающийся в ласке рот и сам стонет в поцелуй. Член болезненно упирается в резинку шорт, хочется прикоснуться к себе, но Тэхён принимает правила игры Чона, поэтому он полностью ложится сверху, продолжая удерживать руки Чонгука и толкается, прижавшись своим возбуждением к чужому и оба несдержанно стонут от приятной стимуляции. Чонгук отчаянно приподнимает голову, ищет уже полностью зацелованные и истерзанные губы Тэхёна, и прежде, чем снова утянуть его в глубокий поцелуй, хрипло шепчет, чтобы тот не останавливался. Тэхён плавно и нежно толкается снова, уже сильнее, не останавливаясь, как и просил Чон. Он бы и сам ни за что не смог остановиться. Младший извивается под ним и хаотично приподнимает бедра навстречу. Сбитое к чертям дыхание, стоны и одурманивающие звуки мокрых поцелуев сводят с ума. Тэхён опускает одну руку и страстно мнёт бёдра Чонгука, поднимается на талию, потом снова к соскам. Один сжимает пальцами, а ко второму снова присасывается губами. От этого Чон стонет так громко, что потом, наверное, будет стыдно перед соседями, но пошли они к чёрту. Чонгук высвобождает свои руки и сразу опускает их на ягодицы Тэхёна, прижимая к себе и впиваясь пальцами при каждом толчке. Оргазм накрывает обоих почти одновременно, оглушительный и такой яркий, откровенно доводящий до безумия. После Тэхён трётся ещё несколько секунд о пах Чонгука своим и обессиленно падает сверху, придавливая своим весом к кровати и утыкаясь лицом в мокрую шею Чона. Чонгук молчит, стараясь привести в норму свое дыхание, гладит Кима по спине и просто пытается прийти в себя. Возможно, ему завтра будет стыдно, но он ни за что не пожалеет и надеется, что Тэхён не пожалеет тоже. — Я принесу салфетки, Чонгук-и, — охрипшим голосом говорит Тэхён, будто не он сейчас без сил лежит и даже не может приподняться. Чонгук тихо смеётся, облизывая искусанные губы. — Можно позже, мы никуда не спешим. — У нас в трусах липко, — беззаботно говорит Тэхён, продолжая лежать без единого движения. — Тебя это смущает? — Это было слишком хорошо, чтобы сейчас что-то смущало, Чонгук-и, — Ким нежно целует шею Чона и не отрывая губ от кожи, ведёт дорожку к приоткрытым губам. Поцелуй получается ленивым и ласковым, Чонгук гладит спину и немного сжимает, будто массаж делает, а Тэхёна это так расслабляет, что теперь он точно никуда не встанет ближайшие несколько дней. Только сейчас Ким понимает, что музыки уже не слышно, наверное, разрядился телефон. Он, конечно, им и не пользовался все эти дни, но была надежда на то, что появится сеть и он сможет дозвониться родителям и друзьям, а теперь и не узнает об этом, пока не вернут электричество. Тэхён всё-таки отрывает себя от Чонгука и вслепую бредёт в ванную, полчаса, не меньше, ищет влажные салфетки, перерыв все полочки и даже что-то разбив, чтобы в конечном итоге вспомнить, что салфетки лежат у него в прикроватной тумбочке. Он вытирает себя и Чонгука, в темноте вряд ли получилось хорошо, но совесть чиста. Они ложатся, укрываясь одеялом и тесно прижимаясь друг к другу. — Тэхён, ты…ты же не пожалеешь о том, что случилось между нами? — в голосе Чона слышна тревога, но она абсолютно, просто до смешного неоправданна и беспочвенна. — Чонгук, я был бы полным придурком, если бы пожалел о таком, — он прикасается к щеке младшего и гладит, как котенка. — Ты восхитительный. — Ты мне нравишься, Тэ, — быстро тараторит Чон, но тут же берёт себя в руки и медленно выдыхает, а Тэхён не дышит совсем. — Нет, я… влюблён в тебя? — почему-то с вопросительной интонацией. — Да, я влюблен, боже, признаваться так сложно. Ким накрывает ладонь Чонгука, безошибочно поймав её, мнущую простынь от волнения. — Я люблю тебя, хён. Как мужчину, как парня, понимаешь. Да, я… Сначала восхищался тобой очень, просто безумно, ты был примером для меня во всём и сейчас тоже остаёшься. Был моей мотивацией и поддержкой во всём и… сейчас тоже. Но, когда мы начали жить вместе, я с каждым днём всё больше понимал, что это нифига не просто восхищение, далеко не просто. Тэхён молчит. Переваривает информацию, но расслабленный мозг с трудом справляется с этой сложной задачей. — Ты всегда был рядом со мной, я просто не мог не влюбиться, ты ведь такой… Красивый, понимающий, такой добрый и любящий растения, постоянно болтающий с ними, ты так восхищаешься моими самыми обычными булочками, будто ешь самый изысканный десерт на свете и каждый раз моё сердце так бешено стучит, будто собирается пробить дыру и прыгнуть тебе в руки. Я такой сопливый, Тэхён, — Чонгук тихо смеётся, продолжая ластиться к не прекращающей его гладить руке. Тэхён чувствует, что в уголках глаз скапливается влага и это ещё Чонгук себя называет сопливым, чёрт, кажется, это он сейчас сопливым будет. Он тихо всхлипывает, сжимая руку младшего крепче. Они действительно так много лет рядом, а когда рядом такой чувственный и невыносимо прекрасный человек, как Чонгук, не влюбиться действительно сложно. И Тэхён проиграл, точнее, он выиграл, осознавая, что да, влюбился. Он так долго игнорировал и прятал глубоко в себе это чувство, называя его как угодно — тем же восхищением, дружеской симпатией и другой ерундой, которая совершенно не подходила для описания испытываемого им чувства. Он хотел казаться рассудительным и взрослым, не хотел портить дружбу, хотел заботиться, как о младшем брате, а итог у этого всего получился какой? Нифига он не умный и не взрослый, а просто маленький Ким Тэхён, который глупо отрицал зарождающиеся, а потом стремительно растущие чувства. Очень по-взрослому, Тэхён. Ким приподнимается, сгибая руку в локте и опираясь на кровать, притягивает Чонгука к себе за затылок и нежно целует, вкладывая в этот поцелуй свои чувства. Целует так долго, что губы устают у обоих. Снова выцеловывает всё лицо, и гладит волосы. Целует даже тогда, когда разнеженный Чонгук засыпает. Просто не может остановиться, не может успокоить свои губы. Собственные веки тоже наливаются тяжестью, он ложится Чонгуку на грудь, слушая размеренное биение сердца, гладит в том месте. Сказать хочется до того сильно, что ладони чешутся. — Чонгук? — не выдерживает, как бы не хотелось будить. — Чонгук-и, эй. — Что случилось, Тэхён? — сонно бормочет, прижимаясь ближе. — Я люблю тебя, Гук-и, люблю, — искренне говорит, целуя в уголок губ и чувствует, как Чонгук улыбается. — Любишь, — на грани слышимости. — Люблю, — целует закрытые веки. — Спи, мой Чонгук-и.

***

Утро снова встречает дождем и ветром, плотно затянувшими небо облаками и ещё одним сломанным деревом во дворе. Настроение, несмотря на это, всё равно хорошее и Тэхёну, который проснулся раньше, снова хочется удивить Чонгука и приготовить что-то для него. Он заботливо укрывает Чона, оставляя на виду лишь взлохмаченную макушку. Лицо младшего расслабленное и довольное, под подбородком красуется небольшой засос, хотя Тэхён не помнит, чтобы так переусердствовал, но…что вышло, то вышло. Он идёт на кухню, по пути заглянув в ванную. Разбитая бутылочка с маслом для волос одиноко валяется на полу, а на полочках всё перерыто. Ким вздыхает, оставляя всё на потом — сейчас хочется приступить к делам на кухне. Тэхён минут пять листает ту же кулинарную книгу, что и в прошлый раз, надеясь найти что-то, что сможет приготовить и не напакостить, ну, или как минимум не опозориться. Внимание привлекают шоколадные кексы, а Чонгук питает слабость ко всему шоколадному, поэтому выбор очевиден, да и готовятся, вроде, не сложно. К счастью, все ингредиенты есть, и Тэхён с удовольствием возится на кухне, как настоящая хозяюшка, даже фартук нацепил, а раньше ведь ненавидел готовить. Но горящие глаза Чонгука и его искренняя благодарность того стоят. Чон просыпается, когда всё уже готово и даже чай стоит, остывший до комфортной температуры. Он снова сначала удивлённо смотрит своими милыми оленьими глазками, потом пробует и снова выцеловывает длинные пальцы, но теперь уже без смущения и на полных правах. Целует долго и со вкусом, будто их хочет съесть, а не кексы. Тэхён хихикает, с трудом отобрав свою руку у Чонгука, аргументируя тем, что чай ведь стынет, а потом можно уже и продолжить. — Я ведь так могу и привыкнуть, — говорит Чон, кивая на оставшиеся кексы, которые, честно сказать, выглядят так себе, потому что повылезали из формочек какого-то черта. Но это только по мнению Кима, для Чонгука же они самые красивые. Тэхён в ответ чмокает его в кончик носа и улыбается, глядя на жующего кексы младшего глазами-сердечками. — Кстати, Тэхён, ты меня прости, конечно, но я темноты уже давно не боюсь так сильно. Некомфортно, конечно, бывает, но не до такой степени и очень редко. Просто другого предлога, чтобы попросить тебя со мной спать хоть иногда, я просто не находил, — Чонгук улыбается и совсем не выглядит виноватым, за что получает несильный шлепок по бедру. — А я ведь верил, Чон Чонгук, и волновался вообще-то, — мотает головой. — И брата твоего ублюдком больным я считать не перестану, ты меня тоже уж прости, но он мне совсем не нравится. Даже если бы сильно захотелось злиться на Чонгука за обман, то не получилось бы ничего, потому что, во-первых, Ким очень рад, что с травмой детства у Чона получилось справиться по большей части, а, во-вторых, злиться на Чонгука просто невозможно, поэтому он просто улыбается, закатывая глаза от бессилия перед этим человеком. Они проводят день бездельничая, снова лежат и слушают музыку, Тэхён рассказывает, что очень хотел бы посетить Францию. Потому что там безумно красиво и потому что Франция — страна, которая буквально утопает в цветах, а это для Кима настоящий рай. Ему бы до дрожи в коленках хотелось вживую увидеть лавандовые поля, от которых уже дух захватывает, а ведь Тэхён их видел только на фотографиях, которые ему отправлял Намджун. Он тогда закидал Кима изображениями красивых улочек, на которых нет дома, не украшенного цветами. Тогда Тэхён и понял, что Франция ему идеально подходит. А Чонгук, в свою очередь, сказал, что ему хотелось бы попробовать известные французские круассаны, да и в целом выпечка там, наверное, очень вкусная. — Переедем в Париж? — в шутку спрашивает Тэхён. — А почему нет? — Чонгук выглядит так, будто говорит серьёзно и от этого сердце Кима трепещет. Слишком трогательно, что Чон вот так вот просто готов переехать в страну его, Тэхёна, мечты. К вечеру погода, на удивление, улучшается: утихает ветер и дождь не барабанит по окну. Казалось, что этого уже никогда не случится и непогода будет длиться вечно, хотя им всё нравилось, что уж скрывать. А ближе к ночи появляется электричество и оба быстро заряжают телефоны и созваниваются с родными, потом Чонгук звонит Чимину, они о чем-то довольно долго разговаривают и договариваются о том, что завтра Джин и Пак придут к ним в гости. — Кофейня несколько дней работать не будет, там какие-то проблемы, а ты ведь хотел увидеться и наверстать упущенное, поэтому я подумал, что пригласить их к нам — неплохая идея, ты же не против, Тэ? — Спасибо, Чонгук-и, — Ким целует его в уголок губ, туда, где блестит полюбившееся им колечко. — И, конечно, я не против. Перед сном Чонгук долго не может отлипнуть от Тэхёна, целует и бесконечно лезет обниматься, гладит каждый участок кожи, перебирает густые волосы и оставляет небольшой засос под ключицей, в отместку за то, что у самого на шее такой не один, а Тэхён совсем не помнит, в какой момент не сдержался и понаставил их. — Мы как влюблённые подростки, Чонгук, — хрипло смеётся Тэхён, приобняв Чона за плечо и уложив его голову себе на грудь. Спать не хочется совсем, они и так все эти дни только и делали, что спали. — Я влюблён, — эти слова срываются с губ уже не так неуверенно, как вчера, но всё равно со смущённой улыбкой на губах. — Я тоже, Гук-и, — целует в макушку. — Посмотрим фильм? Выбор падает на какую-то совершенно глупую американскую комедию, которую они не смотрят даже, продолжая самозабвенно целоваться.

***

Утром Чонгук впервые за несколько дней выходит на улицу, жалея, что у него нет резиновых сапог. Дождь хоть и прекратился вчера, но воды на улицах меньше не стало. Он с трудом добирается до магазина, покупает ингредиенты для приготовления торта к приходу друзей и быстро возвращается к Тэхёну, который решил заняться уборкой. Тоже впервые за несколько дней. — Я уже забыл, как выглядит солнце, — Чонгук снимает коричневую плюшевую кофту Тэхёна и залипает на то, как Ким моет полы, стоя на четвереньках. — Прости, — извиняется за что-то, а потом звонко шлёпает по ягодице Тэхёна, от чего тот вздрагивает. — Блять, Чонгук, — он резко поднимается, бросив тряпку и бежит за громко хихикающим и уже скрывшимся в спальне Чоном. Тэхён совсем не ожидает, что младший притаится за дверью и исподтишка шлёпнет ещё раз. — Прости, хён, — Чонгук широко улыбается, но в следующий момент, когда Тэхён резко приближается и толкает его к стене, следом прижимая своим телом и глубоко целует, смеяться уже не хочется. Чонгук сразу отвечает, опуская одну руку на пострадавшую половинку и несдержанно мнёт. — Мои любимые булочки, — хихикает, сжимая уже двумя руками. — Боже, Чонгук, — Тэхён смеётся. — Иди готовь торт, скоро придет самый главный шутник. Чонгук целует напоследок и отстранившись с громким чмоком уходит на кухню, чуть ли не в припрыжку перемещаясь по ней. Джин с Чимином приходят ближе к вечеру. На лице Пака, как обычно, широкая улыбка, он с озорством смотрит на своих друзей, видимо, готовясь к вечеру подъебов, а Джин просто обнимает их по очереди и говорит, что действительно скучал. Это приятно греет душу. — В кофейне слегка затопило помещение за эти дни, поэтому пока что приходится разбираться с этим, — жалуется Чимин. — Но как только всё приведем в порядок, ждём вас, — и он грозно указывает пальчиком на Тэхёна. — И тебя тоже, Ким. — Конечно, Пак, — улыбается Тэхён, и улыбка его кажется Чимину какой-то странной. — Чем вы занимались всё это время. Вдвоём, — друг задорно поигрывает бровями. — Мы…– Тэхён переглядывается с Чоном. — Мы спали постоянно, даже не виделись почти. Я у себя в комнате, Чонгук — у себя. Погода такая, что совсем настроения не было. Ким выглядит таким серьезным, даже складка между бровей появилась. Чимин мотает головой и ничего не отвечает, потому что его рот занят шоколадно-вишневым тортом. — А этот вот, — Джин кивает на Чимина. — В первый же день припёрся ко мне домой и доставал настольными играми. Видите ли, так люди развлекаются, когда электричества нет. Чимин о чем-то думает, медленно пережёвывая, совсем не обращает внимания на обвинения в свою сторону, лишь хмурым взглядом смотрит на Чона, а когда тот наклоняется к Тэхёну, чтобы убрать крем в уголке губ, снова широко улыбается. — Давайте, ещё засоситесь, при друзьях то…– Чимин роняет вилку, когда Чонгук действительно целует. Просто берёт и прижимается губами к губам Тэхёна, слизывает крем, ещё раз чмокает и с довольной улыбкой отстраняется. Радостный визг Чимина было слышно, наверное, даже на другом конце планеты.