Disappear (not in emo way)

Кажется, Ник проснулся из-за того, что было слишком жарко. Двигаться было тяжело, он не мог нормально пошевелить ни одной конечностью, и на несколько секунд появилась паника, пока до него не дошло, что его движения сковывает одеяло. Успокоившись, Ник начал осторожно выбраться, вытащил руки и встретился с рукой Ноа, покоившейся на нём сверху. Рука резко пропала и над ним навис сам Ноа, едва разлепивший глаза. — Пиздец, — он резко выдохнул и упал обратно. — Блядь, я думал, это конец. Ник перевернулся на другой бок, немного расправив одеяло вокруг ног, и скинув с верхней части туловища. — Что это было? — Я не знаю, — голос прозвучал хрипло, Ник попытался прочистить пересохшее горло. — Я принесу тебе чаю. Травяного, блядь, — добавил он с нажимом. — Я хуй знает, может, он поможет лучше. Травки, все дела… Он перепрыгнул через Ника и скрылся за дверью. Ник выбрался полностью из-под одеяла и стало сразу лучше. По ощущениям немного кружилась голова и болело горло. Ник запрокинул голову, чтобы заглянуть в окно над головой, и там было светло, даже ветра не было слышно. Кажется, погода успокоилась. И он тоже стал спокойнее, или просто не осталось сил на все свои эмоции. Всё ещё было неясно, что на самом деле он чувствует относительно себя, насколько ему стыдно, насколько он себя ненавидит, и что собирается делать дальше. А ведь мог уйти так далеко, что Ноа не нашёл бы его. И сдох бы там в лесу. Убил бы не только себя, но и тысячи сердец, нанёс бы незаживающую рану друзьям и родственникам. А Ноа, наверное, вовсе не пережил бы это. Только в тот момент он не думал об этом. — Держи, я немного разбавил холодной, но всё равно горячо, — Ноа вернулся в большой чашкой, у которой был немного отбит край. Борясь с болью в мышцах, Ник сел и забрал чашку, сделал несколько маленьких глотков, и горло благодарно отпустило. В целом стало легче. Ноа снова перелез через него и упал рядом, внимательно глядя. — Ник, давай нормально поговорим. Без моих истерик и твоих срывов. — Хорошо, — Ник кивнул и, сделав ещё один глоток, поставил чашку на тумбочку. Он так устал, что не было сил на какие-то действия или сильные эмоции. Срыв ему точно вряд ли грозит в таком овощном состоянии. — Почему ты так отреагировал? Ты ничего не объяснил, посмотрел на меня, как на привидение, и дал дёру. Тяжело вздохнув, Ник посмотрел на стену позади Ноа и попытался собраться с мыслями. Это было непросто, потому что он не мог в двух словах объяснить всё, что пережил в тот момент. — Я много лет убеждал себя, что мне достаточно дружбы с тобой, — наконец, сказал он, сформировав что-то более-менее похожее на правду. — А этот поцелуй показал, что нет. Мне недостаточно. — Так и мне недостаточно, — усмехнулся Ноа, внимательно разглядывая Ника. — Только вот я ломал это в себе столько лет. — Но теперь-то больше не надо. — А если мы не сойдёмся? Меня это больше всего пугает. Что эта попытка в отношения разрушит к херам собачьим всё, что мы имеем. — Мы жили вместе, ты терпел меня, когда я был нестабильным шестнадцатилетним пацаном без мозгов, мы поддерживали ебанутые идеи друг друга, мы умеем слушать друг друга и слышать. Почему у тебя такие мысли? Ник пожал плечами. Потому что у него никогда не складывались нормальные долгосрочные отношения, и он привык, что они имеют конец. — Ник, ну ты же взрослый, — Ноа откровенно засмеялся. Он любил так говорить с самого их знакомства: “Ты же взрослый, придумай что-нибудь”. Это была его главная отмазка, когда он не хотел чего-то решать, и она прозвучала впервые за много лет. Ник не придумал ничего лучше, чем наклониться и поцеловать его улыбку. Ноа тут же запустил пальцы в его волосы на затылке, не давая отстраниться, и углубил поцелуй. Сидеть в таком положении оказалось неудобно, Ник, не отрываясь от его губ, лёг ему на грудь. Лёгкая кофта, в которую переоделся Ноа, видимо, из-за выкрученного на максимум радиатора, немного покалывала голую кожу. Но это вообще не волновало, потому что наконец-то он не чувствовал ничего неправильного в том, что целовал этого человека. Сердце с волнением билось, боясь, что сейчас опять что-то пойдёт не так, но в голове Николаса просто не было больше ничего. Он всё выплеснул в свой бредовый побег, во время которого чуть не помер. — Если что-то пойдёт не так, — серьёзно сказал Ник. Когда немного приподнялся, его волосы завесили их с обеих сторон, а длинные пальцы продолжали поглаживать кожу головы. — Мы поговорим. Как взрослые люди, которые провели вместе целую вечность. Если у нас не срастётся, мы останемся друзьями. Но если мы не попробуем, то оба свихнёмся. — Я просто мечтал это услышать, — с улыбкой сказал Ноа, глядя ему в глаза с какой-то невероятной, несуществующей в природе нежность. — Тогда почему просто не поговорил об этом раньше? — Ты отшил меня в шестнадцать. — В пятнадцать, — поправил Ник. — Не уверен, — Ноа посмеялся. — Ну где-то тогда. Травмировал меня на всю жизнь, засранец. — Прости, — Ник осторожно поцеловал его и почувствовал, как рука на затылке надавила на него, когда он снова поднялся. — Я не знал, что всё так обернётся. — Иди ко мне, — прошептал Ноа, притягивая его обратно. Ноа положил руки ему на спину и заставил лечь на него грудью, Ник с облегчением снова прильнул к нему с поцелуем. В груди приятно щекотало от поднимающейся радости, что больше не надо ничего прятать в себе, душить ревность и зависть к пассиям Ноа. Как будто все эти годы он держал себя в тисках, и сегодня они раскрылись, дав вдохнуть полную грудь воздуха. И это подтверждали поднимающиеся по его спине пальцы, оставляющие после себя мурашки. Его пальцы. Пальцы того человека, о котором он не давал себе мечтать, потому что это губительно и неправильно. Ник ничего не разрешал себе, получая то малое от их отношений, что считал достаточным. Следовал тем правилам, что сам себе придумал, вроде не прикасаться лишний раз, не задерживать взгляд надолго, и всё в таком духе. Страшно представить, какие правила были у Ноа. За столько лет их, должно быть, накопилось очень много. Руки потянули его дальше, и Ник, повинуясь им, просто забрался на Ноа сверху, не отрываясь от губ. Не мог заставить себя остановиться, потому что неожиданно это оказался самый лучший поцелуй его жизни. Мягкие, тёплые ладони катались по его спине, сжимая кожу, прижимая к горячему телу сильнее. Ноа то и дело приподнимал голову, как будто в нетерпении пытался взять от поцелуя больше. Начали гореть щёки, кончики пальцев, кровь начала пульсировать даже в паху. Несмотря на слабость, он всё равно ощутил это возбуждение. Хотя, возможно, именно из-за этой слабости он так отреагировал на эти прикосновения, не в силах сопротивляться. — Ох вау, — Ноа отодвинулся от него, улыбаясь. — Заткнись, — Ник ткнулся ему в плечо, тоже улыбаясь от неловкости. Но здесь вроде нечего стыдиться. И всё равно было не по себе. — Сочту это за комплимент, — Ноа чуть приднял тело, и Ник почувствовал бедром, что Ноа тоже твердеет. Николась сместил ногу так, чтобы она лежала между ног Ноа, чтобы бедро плотно упиралось в пах, и Ноа громко выдохнул, зажмурившись. — Ты мне тоже комплиментов отсыпал, — Ник поднял голову, чтобы увидеть, как заливается краской лицо Ноа. — Не представляешь, сколько таких комплиментов было, особенно в юности, — он прикусил свою улыбку. Руки сместились со спины к его боксерам, сначала зацепив их край, но потом просто легли ниже, притягивая Ника за зад к себе. Он резко выдохнул из-за создавшегося трения, и задержал дыхание. — Это нормально? — Ноа посмотрел ему в глаза с волнением. — Что именно? — То, что я хочу тебя потрогать? — А раньше не хотел? — Блядь, Ник, не нагнетай, — Ноа закатил глаза. — Я просто не знаю, как ты… К этому отнесёшься. То, чего хотел Ноа, не казалось чем-то неожиданно странным и спокойно укладывалось в голове. В конце концов, он бы многое доверил Ноа, и спокойно доверил бы ему потрогать свой член. К тому же, ему самому этого хотелось, и это лучше, чем теперь свалить в ванную и одиноко разрядить себя. Ник наклонился, чтобы ответить ещё одним страстным поцелуем, но остановился в паре сантиметрах от губ. — Ты уверен? В смысле, для тебя самого это не странно? — Вообще нет. Полцарства за то, чтобы посмотреть как ты кончаешь. Ник заглушил его смех поцелуем, он чуть приподнялся, когда рука Ноа начала пролезать между их телами. Он оттянул трусы и обхватил почти полностью возбуждённый член, осторожно сжимая. — Блядь, — выдохнул Николас, дёрнувшись. Убрав руку, Ноа обхватил его за талию и перевернул на спину, нависая сверху. Он быстро снял свою кофту, и Ник проскользил взглядом по его телу, поднялся на локтях, чтобы поцеловать открывшуюся шею. Так приятно чувствовалась его кожа на губах. Ноа прижал его голову, тихо застонав высоким голосом. Боже, его голосовые связки, должно быть, способны на невероятные стоны. Ник обнял его одной рукой, продолжая с жадностью целовать шею, каждый сантиметр его многострадальной татуировки. Только когда Ноа вслепую стянул с него боксеры и взял член, Ник упал на кровать. Теперь пришла очередь Ноа зацеловывать его кожу, одновременно лаская его рукой. Сначала шея, потом ключицы до самых плечей, грудь и соски. Ник до боли сжал его волосы на затылке на последнем моменте, судорожно выдыхая, что заставило его задержаться здесь чуть дольше, чем на всех остальных частях тела. Но через пару минут он начал спускаться ниже, упавшие волосы защекотали живот. — Ты же не собираешься… — Мгм, — промычал Ноа, не отрываясь, не глядя на него. — Боже мой, — Ник нервно вздохнул, на секунду теряя самообладание. Ноа не соврал, потому что в следующий момент его язык коснулся головки члена, буквально обжигая её своим дыханием. Ник не знал, смотреть ему или закрыть глаза и отказаться, потому что это было чем-то уже сверхприятным. Когда его член погрузился в горячий рот, он всё же поднял голову, чтобы увидеть это. И это не было ошибкой. Самое горячее, что он видел в своей жизни: Ноа Себастьян, отсасывающий ему. Где-то посреди ёбаного ничего, посреди забитого под завязку снегом леса, где вокруг ни души. Он выдохнул на грани стона и задержал дыхание. Ноа не смотрел на него, он прикрыл глаза, опуская голову ниже, помогая себе рукой. Язык гулял по члену, кулак в одном темпе поднимался до самых его губ и опускался обратно. Впервые в жизни Нику отсасывал кто-то с татуировками на пальцах, и это, оказывается, выглядело до жути красиво. Да и парень ему отсасывал впервые. Сравнивать было с чем, но на самом деле все прошлые опыты откровенно сосали. Не из-за какой-то ахуенной техники, а просто если собрать все факты воедино — это был лучший раз. Щёки Ноа втягивались, когда он поднимал голову, пальцы блестели от слюны, и он ни на секунду не останавливался. И не смотрел. Ник упал обратно на подушку, вдыхая порывисто и понемногу, сжимая пальцы на руках и ногах. — Я сейчас… — он оборвался, сжимая все мышцы настолько, что из горла просто не могло вырваться ни слова, и резко выдохнул, через секунду вновь задерживая дыхание. В ответ, вместо того, чтобы отпустить его, Ноа снова погрузил его глубже, активнее заработав рукой. Ник пытался сдержаться изо всех сил, но Ноа просто не оставлял ему шанса. Сладкая, приятная судорога прошлась по всему телу, сжимая, а затем расслабляя мышцы. Он застонал, сжав волосы Ноа, возможно даже слишком сильно. Когда силы вернулись, он опустил руку на щёку Ноа, осторожно поглаживая её, и снова посмотрел вниз. Ноа сел, тяжело дыша, вытер ладонью рот, и как-то растерянно посмотрел на Ника. — Прости, я же предупредил, — Ник почувствовал себя совсем уродом за то, что не убрал его голову, хотя мог бы это сделать. Ноа продолжал тяжело дышать, глядя на него. — Давай я помогу тебе, — желая как можно быстрее загладить вину, предложил Николас, поднимаясь на локтях, но Ноа сам сорвался, резко наклоняясь к нему. Он поцеловал Ника, одновременно стягивая свои штаны с бельём вниз, и взялся за свой член, быстро доводя себя до оргазма. В последний момент он отстранился и застонал именно так, как представлял себе Ник — высоко и красиво. — Блядь, блядь, — Ноа положил руку ему на плечо, продолжая задыхаться. Николас завороженно смотрел на его лицо, испытывая какое-то подобие шока. Он был таким красивым в этот момент, каким Ник его ещё никогда не видел. Ноа упал на бок, держа на весу запачканную руку, а потом захватил край простыни и вытер её. Несколько минут они лежали молча, переводя дыхание, и Ник старательно пытался выкинуть из головы образ этих впадающих щёк и растрёпанных волос. Он натянул обратно трусы, стёр пальцами капли пока ещё не успевшей засохнуть спермы с живота и вытер их об одеяло. — Окей, — он вздохнул, поворачиваясь на бок к Ноа. У него снова болело горло, тело вернулось к состоянию ужасной слабости. — Ты тренировался. — Завались, — устало усмехнулся Ноа, по прежнему не глядя на него. Он лежал с закрытыми глазами. — Серьёзно? Ты… Никогда не говорил мне об этом. О парнях. — Потому что не хотел, чтобы ты знал об этом. Потому что это могло скомпрометировать моё прикрытие абсолютного гетеросексуала, который в момент гормональной нестабильности по ошибке признался в чувствах парню. — Даже не знаю, обижаться на тебя за недоверие или злиться на себя снова. Ноа посмотрел на него. — Да нахуй эти ошибки. Я не хочу тратить наше время на сожаления, что мы чего-то не сделали раньше, что-то не договорили друг другу и так далее. Ник провёл пальцами по его шее, замечая, что на незакрашенной чернилами руке почти по центру виднеется красный след. Его след. Ноа потянулся и поцеловал его, конечно, уже не так горячо и страстно, как до этого. Их прервал стук в дверь и голос с улицы, зовущий Ноа. Они резко сели. — Это хозяин, — Ноа подорвался, вскакивая с кровати и хватая свою кофту. — Что он тут забыл, — Ник огляделся в поисках своей одежды. — Твоя вся мокрая, держи, найди что-нибудь в моей сумке, — Ноа кинул ему тяжёлую спортивную сумку на кровать. — Я не знаю, может, из-за метели. Пока Ник одевался, Ноа выскочил из комнаты. Заскрипела дверь, голос другого мужчины стал ближе. Ник торопливо оделся и, поморщившись, сунул ноги в мокрые ботинки. Он слышал, как хозяин хижины объясняет, что метель взялась как из ниоткуда, в последний момент о ней объявили в новостях, и всю дорогу до хижины занесло, он пробирался сюда на снегоходе. Ник выдохнул и остался сидеть, слушая разговор, и переваривая всё случившееся за эти два дня. Что он, блядь, приехал сюда объяснить Ноа, что это был просто пьяный поцелуй и вообще ничего не значил, а закончилось всё вот так, постелью. И его ахуенным срывом. Но стало однозначно легче, потому что он стал сам с собой честнее. Всё-таки, возможно, он поступил правильно, отшив Ноа тогда, потому что они могли бы натворить тысячи ошибок, не имея никакого адекватного опыта ни в отношениях, ни в жизни. Через несколько минут Ноа вернулся обратно. — Давай, собираем вещи и поехали обратно, они на двух снегоходах, вывезут нас, — выдохнул Ноа, убирая волосы назад. — Потому что хер с два мы доберёмся до города теперь. И тебя к врачу закинем. — Я в порядке, ты же сам видел, — усмехнулся Ник, и Ноа вздохнул. — Давай лучше покажем тебя врачу до того, как у тебя температура долбанёт под сорок. — Ладно, — он поморщился, представляя всю эту процедуру обследования. — Я тебя за ручку подержу, когда страшный доктор будет тыкать в твою грудь холодным стетоскопом, — Ноа наклонился к нему, улыбаясь. Они поцеловались в последний раз, прежде чем Ноа продолжил собирать вещи. Ник только наблюдал за этим с тихой улыбкой на зацелованных губах.