Muse — Undisclosed Desires
— Когда ты уйдешь от нее? — вопрос застал врасплох, особенно сейчас, когда они лежали в постели маленького номера, снятого в дешевом придорожном мотеле. Он сел на край кровати, посмотрев на левую руку, где на безымянном пальце блестело золотое обручальное кольцо. И что он должен ответить? Был ли правильный ответ на этот вопрос? Она спрашивала уже не первый раз, потому что их встречи происходили всё чаще и чаще, а к той, что была его женой, испытывал всё меньше и меньше чувств. Леон Скотт Кеннеди поступал как самый настоящий мерзавец. Понимал, что если вскроется его измена, то ничем хорошим это не закончится. Как и понимал то, что он — последняя скотина, раз не смог оставаться верным жене. Но у каждой медали две стороны. Так и в его браке тоже две стороны: хорошая, практически идеальная, и плохая, которая в последнее время проявляла себя всё чаще. Может быть, из-за того, что участились ссоры и бесконечные выяснения отношений, он и пошел «налево», хотя всегда, на протяжении всей своей жизни, был абсолютно уверен, что никогда не поступит так с той, кого любит. Но вот он здесь, голый в постели мотеля, с женщиной, которая буквально вскружила ему голову, и теперь он постоянно хотел быть рядом только с ней. С ней хорошо. Спокойно. Замечательный секс и бесконечные приятные разговоры. Она утешала в моменты отчаяния. Согревала своим теплом и дарила любовь, которую он никак не ожидал получить. Тем более от женщины, с которой познакомился по глупой случайности. — Леон, — мягкий голос, немного хриплый после страстного секса, вырвал из размышлений. Ее ладони скользнули ему на живот, а щекой она прижалась к его широкой спине. Чувствовать, как ее обнаженная кожа касалась его, — это что-то за гранью наслаждения. Сердце наполнилось солнечным теплом, смешанным с мягкой нежностью. Леон чуть повернул голову, боковым зрением видя лишь ее русую макушку. — Извини, что я постоянно говорю об этом. Наверное, уже надоела, — прошептала она, закрыв глаза. — Я не хочу тебя расстраивать. — Чтобы меня расстроила Джилл Валентайн? Это невозможно априори, — шутливо сказал Леон и наконец повернулся к ней. Джилл, прикусив нижнюю губу, покорно легла на смятое одеяло, когда он навис над ней. — Я всегда всем доволен, какие бы вопросы ты не задавала. Она тихо рассмеялась, а ее ладони скользнули ему на шею. Нежный поцелуй вызвал шквал мурашек по всему телу. Томный выдох обжег губы. — Ты вроде спешил, — между делом напомнила Джилл, проследив, как он развел ее ноги, а после медленно направил в нее свой возбужденный член. Очередной стон, полный удовольствия, пронесся по номеру. — Я могу задержаться еще ненадолго, — прошептал ей в губы Леон с первым медленным движением. Джилл довольно улыбнулась. Крепко обняла его, ласково гладя ладонями по спине. — Хочешь побыстрее от меня избавиться? — Ни в коем случае. Как только они вновь достигли наивысшей точки наслаждения, Джилл, разнеженная его ласками и поцелуями, лежала в обнимку с подушкой и немного сонным взглядом наблюдала, как Леон неторопливо собирался. — Ты напишешь мне снова? — поинтересовалась она, когда Леон застегивал ремень брюк. — Конечно. На неделе. Может быть, раньше. — Он улыбнулся ей, и Джилл расплылась в ответной улыбке. В груди что-то болезненно сжалось. Глядя на нее, он чувствовал, что должен в конце концов принять решение. И прямо сейчас, в этом номере, единственным верным вариантом был только один, тот, что давно крутился в его голове. Леон присел на край кровати, а ладонью погладил Джилл по обнаженной спине. — Не переживай, Джилл. Всё будет так, как ты захочешь. Она одарила его влюбленным взглядом. — Если ты вдруг захочешь прекратить это… — Нет, — отрезал Леон, качнув головой. — Уже давно не хочу. Может быть, только в начале хотел. Сейчас нет. Я никуда тебя не отпущу, Валентайн. — Он наклонился и оставил поцелуй на ее щеке. — Просто дай мне немного времени. Хотя бы месяц. Я всё решу. — Хорошо, — шепнула Джилл, и через пару минут дверь в номер негромко хлопнула. Она вновь осталась одна.***
Кажется, это был девяносто девятый, когда Леон под влиянием своих мальчишеских чувств сделал предложение Аде Вонг после всего случившегося в Раккун-Сити. Та ночь отпечаталась в памяти надолго, и он прекрасно знал, что шпионка не погибла. Поэтому ничуть не удивился, когда встретился с ней ровно через год. Их отношения стремительно развивались. Леон был счастлив, и она, наверное, тоже. Хотя рядом с ней никогда ни в чем быть уверенным на все сто процентов нельзя. Тем не менее, они сыграли свадьбу не в том классическом варианте, как принято считать. Обручились в маленькой церкви на окраине Джерси без единого свидетеля. На ней даже не было традиционного белого платья, потому что через два часа она улетала в Европу, а он возвращался на боевые учения. Позже они все же сумели отправиться в медовый месяц, который нагло прервала его работа. Именно работа постоянно мешала им. Однако у них всё равно получалось странным образом сохранять отношения и любить друг друга. До поры до времени. Если быть точнее, до две тысячи четвертого и событий в Испании. Шесть лет в браке, которые пролетели незаметно, после случившегося мало, что значили для него. Всё хорошее впечатление о любимой жене разбилось о жестокую реальность, и с его глаз словно сошла пелена. Он уже давно не был тем мальчишкой, который опоздал в первый же день работы. Она не была той загадочной женщиной, которая оставляла его всякий раз без ответов. Леон слишком хорошо знал ее и, когда выяснил, на кого она работала всё это время, ни капли не удивился. Ссоры случались сами собой, хотя он никогда не считал себя конфликтным человеком. Наверное, он просто раздражал ее своими ответами, говорил не тем тоном или слишком очевидно выказывал свое недовольство, что мгновенно злило Аду. Они больше не могли найти общий язык. Не могли долго находиться в обществе друг друга в одной квартире. Всё дошло до того, что Леон предпочитал задерживаться на работе допоздна, чем спать в постели с женщиной, которую когда-то давно безумно любил. Да и возвращаясь домой, он нисколько не удивлялся, что квартира пустовала. Работа для нее всегда стояла на первом месте, как и для него. Осознание того, насколько они разные, разбивало сердце. Одиночество и ее отстраненность всё усугубляли. В один момент он запил из-за постоянного напряжения на работе и ее отсутствия дома. Ада терпеть не могла видеть его пьяным. В первые разы, когда она заставала его в ужасном состоянии, она действительно пыталась помочь, но затем помощь вовсе сошла на нет. В ссорах она не раз говорила, что не хочет поддерживать его. Не хочет помогать, потому что он сам себя накручивает и выдумывает все свои проблемы, из-за которых он пристрастился к бутылке. Конечно, это сильно ранило его. Она обесценивала все его переживания и чувства. С тех пор, как он услышал о ее нежелании помогать справляться с накрывающей его депрессией, Леон сам отдалился. Он нашел в себе силы пройти терапию, и антидепрессанты, что выписал психотерапевт с работы, помогли справиться с огромным количеством проблем. Но они, к сожалению, не исправили отношения с женой. Постепенно всё шло к разводу. Мысль об этом всё чаще посещала его. Особенно, когда все отношения свелись к быстрому сексу там, где придется, лишь бы сбить напряжение между ними. Без разговоров и без взглядов друг другу в глаза. Это было больше похоже на случайную связь, а не на крепкий долгий брак. Аду всё устраивало. Его — нет. Но почему-то Леон продолжал несмотря на всё негодование, копившееся внутри тяжелым грузом. И он вот-во собирался всё высказать, пока однажды по дороге на работу случайно не забежал в кофейню за латте и там не встретил Джилл Валентайн. Она работала в полицейском департаменте Нью-Йорка, в одном из самых неспокойных районов, в Бруклине. Часто отправлялась на патрулирование, но отдавала предпочтение расследованиям уголовных дел, в частности, различным убийствам. В тот день она стояла в очереди в идеально сшитой под ее фигуру полицейской форме. Значок блестел в свете лучей солнца, которое проникало сквозь большое окно кофейни. Леон случайно бросил на нее взгляд и в этот же миг почувствовал, как сердце пропустило удар. Ее сосредоточенный вид при изучении витрины со всякими сладостями выглядел как-то по-особенному привлекательно. А затем она наклонилась, чтобы внимательно рассмотреть нижнюю полку, и Леон глазами бесстыдно скользнул к ее длинным ногам, обтянутым тканью черных брюк, задерживаясь на упругих ягодицах. В тот день он прекрасно помнил, что секса у него не было практически два месяца, поэтому неудивительно, что в голову полезли самые неприличные фантазии и образы. Он не понимал, откуда появилось желание познакомиться с ней, но было уже слишком поздно, чтобы развернуться и сделать вид, что он заговорил из вежливости. Джилл Валентайн оказалась интересной женщиной с прекрасным чувством юмора и обаятельной улыбкой. Она оставила ему визитку с номером, и Леон сложил её во внутренний карман куртки, забывая об этом до конца дня. Честно, он и не задумывался в момент знакомства с ней, что все зайдёт настолько далеко. Даже мысли в голове не было, за исключением, конечно, пошлых фантазий. Джилл хоть и обратила внимание на кольцо на его пальце, но как будто никто из них не предполагал, что это может быть серьезным препятствием. Всё-таки поначалу общение было исключительно дружеским. Переписки и совместные прогулки на обеде за кофе вскоре стали обыденностью. Лишь редко им не удавалось встретиться из-за очередного вылета Леона на другой конец света или еще куда-нибудь, чтобы опять спасти весь мир. Но даже в самой тяжелой ситуации, когда он случайно замечал новое сообщение от Джилл, настроение мгновенно становилось лучше, и ответ не заставлял ее ждать. — Твоя жена не задает тебе вопросы, когда видит, что ты переписываешься с кем-то ночью часами напролет? — поинтересовалась Джилл, когда с момента знакомства пошел второй месяц, и то, что они начинали чувствовать друг к другу, то странное притяжение, уже с трудом можно назвать дружеским интересом. Они сидели в кофейне на обеде, пока у Джилл был перерыв, а Леон в отпуске страдал от безделья. — Ей всё равно, — безразлично бросил Леон, переведя взгляд в окно. — И ее часто не бывает дома, когда мы с тобой разговариваем. — Изменяет? — первым делом предположила Джилл, а Леон, улыбнувшись ей, покачал головой. — Тогда почему… — Работа у нее такая. Тоже разъезжает по свету. Только если я работаю на правительство, то она… не знаю. Это сложно объяснить. Джилл нахмурилась, а в голову полезли самые мрачные варианты, которые озвучивать как-то совсем бестактно. — Из-за этого ты познакомился со мной? Тебе не хватает ее? — Может быть, в какой-то степени это было в самом начале так, но теперь… ты стала мне хорошим другом. — Леон снова улыбнулся. — Да и кофе пить в твоей компании приятно. Джилл сама не смогла сдержать улыбку, а щек вдруг коснулся румянец. Она смущенно отвела взгляд. — Может быть, сходим как-нибудь в бар? Или ресторан, — вдруг предложил Леон, прекрасно понимая, что это верный путь к тому, чтобы окончательно испортить отношения с Адой. Но почему-то так хотелось ближе познакомиться с Джилл. Почему-то безумно хотелось провести с ней время не только за обедом, но и ночью в постели. Очевидно, здравый смысл всё больше и больше покидал его, а желание заняться сексом с привлекательной женщиной-офицером полиции становилось невыносимым. Даже в последний раз, когда Ада вернулась с Ближнего Востока, он представлял Джилл, пока трахал ее. В тот день Джилл приняла приглашение. Они встретились через пару дней сразу после ее работы. Леон не сводил с нее глаз и с того, как идеально сидела на ней синяя форма. И после нескольких бутылок пива они отправились к Джилл в квартиру. Всё произошло так стремительно, что Леон едва успел опомниться. Но та ночь, когда она наконец-то оказалась в его руках, была одной из самых лучших за последнее время. Наконец, он занимался любовью, а не бессмысленным сексом, лишь бы сбить напряжение. Наконец-то ему было хорошо, а не паршиво, так, будто плюнули в душу. Поэтому неудивительно, что спустя несколько коротких разговоров Леон захотел ее снова, а Джилл была ничуть не против. С каждой новой встречей всё заходило дальше и дальше. Леон чувствовал, как с Джилл хорошо. Чувствовал себя великолепно и не хотел, чтобы их интрижка заканчивалась. Только от одной мысли, что они поступают неправильно и ужасно, оба заводились так, будто были подростками с переполняющими их гормонами, которые только-только узнали, что такое секс. Но ни Джилл, ни Леон не испытывали никакого дискомфорта, особенно на первых порах, когда они только и делали, что занимались сексом при каждой встрече. Лишь затем их пыл немного умерился, и они всё больше и больше стали быть похожими на влюбленную пару, у которой всё прекрасно. Леон начал покупать ей цветы и подарки, стараясь везде расплачиваться наличными, чтобы Ада не отследила его внезапные «расходы». Однажды он пришел на квартиру Джилл, открыл дверь ключом, что она ему вручила, и, держа пышный букет роз в руке, думал незаметно прокрасться на кухню, чтобы сделать ей сюрприз. Вдруг замок в ванной щелкнул, и в следующее мгновение Леон потерял дар речи. — Мистер Кеннеди, кажется, пришло время отвечать по всей строгости закона, — игриво проговорила Джилл, вставая в соблазнительную позу. На ней была безумно короткая черная юбка, сетчатые чулки и высокие каблуки. Грудь закрывала черная рубашка-топ, а на голове ее любимый синий берет. На поясе юбки блеснул полицейский значок, на который он даже не сразу обратил внимание. Покачивая бедрами, Джилл подошла к Леону, жадным взглядом изучавшим ее великолепное тело. — Хотя, знаете, может быть, наказание будет не таким жестоким, — пролепетала она, глядя на цветы. — Не думал, что офицеры полиции принимают взятки, — подыграл ей Леон, и томная улыбка коснулась губ. Джилл потянулась за поцелуем. — А что сегодня за повод? — Ваш день рождения, про который вы бесстыдным образом забыли, поэтому я должна вас заключить под стражу, — прошептала ему в губы Валентайн. Леон не смог сдержать смеха. Он совсем забыл про свой день рождения в суматохе на работе, поэтому сейчас было так приятно получать такое необычное поздравление от Джилл. Цветы быстро поставили в вазу, а затем Леон, подхватив Джилл на руки, поспешил в спальню. Телефон, оставленный на тумбочке в коридоре, вдруг оповестил о новом сообщении. Но Леону было уже все равно. Он целиком и полностью сосредоточился на Джилл, которая, лишив его футболки, приковала наручниками к постели. После они съели небольшой торт, открыли его подарок и весь вечер провалялись на диване в обнимку, смотря фильмы ужасов. Лишь спустя несколько часов, когда наступила глубокая ночь и ему нужно было возвращаться домой, Леон обратил внимание на телефон. Последнее сообщение пришло от Ады. Его настроение вмиг испортилось. — Ты не заберешь с собой мой подарок? — поинтересовалась Джилл, стоя в коридоре уже в растянутой домашней футболке, пока Леон накидывал на плечи куртку. — Не сегодня, солнце. Если я принесу его домой, это не останется без внимания, — виновато улыбнулся Леон ей. — Думаешь, она догадается, что это подарила именно любовница? Он бросил взгляд на черную подарочную коробку с дорогим охотничьим ножом с гравировкой на ручке. Когда в последний раз ему хоть кто-то дарил такое? Кажется, даже жена последние четыре года оставляла его без подарков. Секс в его день рождения Леон уже давным-давно не воспринимал как подарок от жены, даже несмотря на то, что она каждый раз покупала новое красивое белье. Все равно это не приносило никакого удовольствия. Однажды он даже не смог возбудиться, чем сильно ее обидел, и они снова поссорились. — Не знаю. Наверное, мне лучше сразу забрать его на работу, — задумчиво протянул Леон. Он сделал пару шагов к Джилл, ладонью гладя по щеке. — Еще раз спасибо, Джилл. Это был один из самых лучших дней рождения у меня за последнее время. Ее влюбленные голубые глаза счастливо засияли. — Я тебе напишу скоро, — шепнул он ей в губы. — Уже скучаю. Леон улыбнулся и наконец отправился домой. На улице он открыл сообщение, которое не вызвало у него ровным счетом никаких чувств. «С днем рождения, дорогой муж. Твой подарок уже ждет тебя дома. А.В.»***
— Где ты был? — с порога вопрос застал Леона врасплох, когда он наконец вернулся из мотеля домой. Бросив ключи на тумбочку, он тяжело вздохнул и скинул куртку с плеч. — Как и всегда, работал допоздна, — солгал он. — С каких пор твоя работа находится в придорожном дешевом мотеле? — ее голос переполняла злость, а Леон замер в оцепенении. Неужели она узнала? Он, сняв ботинки, наконец повернулся лицом к Аде, которая, скрестив руки на груди, опиралась о дверной косяк гостиной. Ее взгляд карих глаз был испепеляющим, но ничуть не страшил его. — Ты за мной теперь следишь? — собравшись с мыслями, раздраженно бросил Леон и поплелся в ванную. — Или как ты мне объяснишь то, что ты узнала, где я? — Я хочу знать, что происходит, поэтому отследила твой телефон. И твои перемещения за последние две недели. Ее слова мгновенно взбесили. Леон, нахмурившись, едва сдержал порыв накричать на нее. Удивительно, что она не сделала этого раньше. Было так много раз, когда она могла заподозрить его на измене: часто телефон лежал на видном месте, «работа» допоздна и полное отсутствие какого-либо общения. Любая бы на месте Ады заподозрила неладное с самого начала. Однако Ада почему-то тянула, либо закрывала глаза на очевидные вещи до тех пор, пока терпение не лопнуло. Сегодня, видимо, был именно тот самый день. — И что? Тебе легче стало от того, что ты теперь знаешь о каждом моем шаге? Легче? — процедил сквозь зубы Леон, глядя на нее в отражении зеркала. — Леон, скажи мне правду, — строго сказала Ада. — Ты сама и так уже всё знаешь. Не строй из себя дурочку. Леон направился в гостиную, а она пошла вслед за ним. Тяжелый взгляд Ады словно прожигал затылок. Но Леон настолько привык к этому чувству, что уже не придавал никакого значения. В гостиной на несколько минут повисла гробовая тишина. Леон взял ноутбук с журнального столика, а затем опустился в кресло. Ада остановилась возле дивана. Ее лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, кроме гнева. — И как давно?.. Леон поднял на нее взгляд. — Что? — раздраженно воскликнула она. — Больше двух недель? — Почти год, — сухо ответил он, и Ада замерла в полном ступоре. — Но… — Ой, блядь, Ада, брось. Ты всё замечала. Всё прекрасно понимала и видела, но отрицала до последнего момента. — Взъелся Леон, захлопнув крышку ноутбука. — Ты была настолько занята собой и своей работой, что в один момент просто-напросто плевала на нашу жизнь. С каждым годом наш брак всё больше и больше походил на какую-то беспросветную задницу, из которой мне отчаянно хотелось выбраться. Но, клянусь, я так устал пытаться, что в итоге сдался и поступил так, как никогда не думал. Я не буду себя оправдывать и просить у тебя прощения. Я действительно поступил как мразь. И я не хочу больше пытаться восстановить наши отношения. Мы переросли друг друга. Ты не нуждаешься во мне. Приезжаешь домой лишь для того, чтобы сбить напряжение. Использовать меня снова и снова, — тараторил Леон буквально всё то, что накопилось за прошедшее время, а Ада внимательно слушала. — Я верил в нас раньше. Думал, что мы одно целое. Нуждался в тебе, но ты все решила за нас обоих, когда стала работать на Вескера. — А он тут при чем? — искренне удивилась Ада. — Разве ты никогда не догадывался, на кого я работаю? — Мне было плевать до две тысячи четвертого, — пробубнил он. — Я думал, мы всё преодолеем вместе. Но я, откровенно говоря, заебался, Ада. С меня хватит. Я не хочу больше покрывать тебя. Не хочу ничего общего с тобой иметь. И мысль о разводе посещала меня всякий раз, когда мы ссорились. — Ты всё такой же наивный мальчишка. — А ты всё такая же высокомерная сука. — И это говорит человек, который не смог удержать свой член в штанах при виде какой-то шлюхи, — едко проговорила Ада, заметив, как Леон взбесился. Ее глаза хищно блеснули, будто она ждала, какие слова кольнут его больнее всего. — Не смей о ней так говорить! Ты ее не знаешь. — И не хочу знать эту стерву, которую не остановило обручальное кольцо! Забирай свои вещи и проваливай на хуй из моей квартиры, — прокричала она. — Твоей? Твоей квартиры? — Леон язвительно прыснул и поднялся с кресла, начиная опасно надвигаться. Ада не сдвинулась с места. — А кто здесь проводит большую часть времени? Кто платит по счетам и убирается здесь каждые ебаные выходные? Кто готовит? Помнится мне, ты появляешься здесь раз в месяц, когда твоя драгоценная работа по продаже вирусов не дышит тебе прямо в спину. Ты ничего не делаешь. Живешь здесь как в пятизвездочном отеле и думаешь, что я — твой обслуживающий персонал. Да пошла ты, дорогая моя жена, со своими заявлениями. Ада тотчас всучила ему пощечину. Леон, почувствовав, как загорелась щека от боли, смахнул челку со лба резким движением головы. Серо-голубые глаза зло смотрели на Аду, которая, кажется, готова была убить его голыми руками. — Не смей обвинять меня в случившемся! Из нас двоих скотиной оказался именно ты. Леон фыркнул. Молча снял кольцо с пальца и, бросив на пол, направился на выход из квартиры. Дверь за ним громко хлопнула.***
С того разговора прошла неделя. Леон так и не появлялся больше на квартире, предпочитая кантоваться в мотеле неподалеку от работы. Было бы желание, он бы снял хороший номер в дорогом отеле, но тратиться не хотелось. Как и не хотелось внезапно беспокоить Джилл новостью о том, что ему теперь фактически негде жить. Он всё собирался ей сказать о произошедшем, но, к сожалению или к счастью, навалилась работа, которая вынудила уехать в Европу еще на одну неделю. Сейчас Леон сидел в номере в отеле, располагавшемся неподалеку от Триумфальной арки в Париже, и думал, стоило ли возвращаться за вещами в квартиру или просто-напросто купить всё новое. Он упал на мягкую кровать, задумчиво разглядывая потолок, пока звук оповещения о новом сообщении не нарушил тишину. «Когда ты прилетаешь? Я соскучилась по тебе». Увидев ее сообщение, Леон улыбнулся. «Через пару дней. У меня к тебе есть серьезный разговор», — отправил он спустя несколько минут. «Мне уже страшно». Леон послал ей несколько поцелуев, а затем отключил телефон. До задания оставался ровно час. Спустя трое суток он наконец-то вернулся в Штаты. Первым делом Леон помчался к дому Джилл Валентайн, которая, обычно, в семь утра уже выходила на работу. Время поджимало, потому что часы показывали без пяти семь, и он на всех парах мчался к дому. День обещал быть солнечным и жарким, и будто все обстоятельства благоволили его встрече с Джилл. Оказавшись в подъезде дома, он мгновенно взлетел по лестнице на третий этаж и увидел, как дверь в ее квартиру открылась. Джилл собиралась выйти, но в следующее мгновение Леон налетел на нее с поцелуем, подхватывая под ягодицы и поднимая над полом. От неожиданности она удивленно пискнула. Лишь через несколько секунд она ответила на поцелуй, а дверь в квартиру громко хлопнула за ними. Леон целовал ее самозабвенно, с огромным наслаждением, не веря, что наконец-то увиделся с ней. Не веря, что наконец-то им не придется скрываться и прятаться в замызганных мотелях, чтобы уличить момент. Сердце в груди бешено колотилось. Адреналин зашкаливал. Он по-настоящему чувствовал себя счастливым. — Солнце, погоди, погоди, — залепетала ему в губы Джилл, пытаясь отстраниться, но безуспешно. Она засмеялась. — Я же на работу… — Леон настойчиво заткнул ее страстным поцелуем, а Джилл не особо сопротивлялась, — должна идти. — Возьми отгул. Один день, — выдохнул он, касаясь ее носа своим. — Я соскучился ужасно. — Разве что один, — всё-таки сдалась она, и Леон, так и не отпустив ее, понес в сторону спальни. Он осыпал поцелуями всё лицо Джилл, аккуратно расстегнул пуговицы на синей рубашке, а затем с удовольствием снял ненужную вещь. В черном бюстгальтере и таких же черных брюках она выглядела особенно сексуально. Влюбленным взглядом Леон окинул Джилл с ног до головы, пока она, смущенно улыбнувшись, потянулась к молнии на его куртке, которая следом отправилась куда-то на пол. Джилл закрыла глаза, наслаждаясь тем, как Леон покрывал поцелуями шею, а затем его горячий шепот обжег ухо: — Ты так сладко пахнешь. Это духи, что я тебе подарил? — Да, — улыбнулась она, и в следующее мгновение первый стон раздался на всю спальню, стоило Леону сжать ее левую грудь. Пришлось немного отвлечься и повозиться с одеждой, которая продолжала лететь на пол. Джилл окинула жадным взглядом его поджарый торс, провела ладонями по широким плечам и томно улыбнулась, замечая точно такой же огонь в серо-голубых глазах. В каждом прикосновении и поцелуе чувствовалась любовь. Леон одаривал ее ласками, стремясь не только словами, но и действиями показать, как же сильно скучал. Эйфория переполняла изнутри. Безграничное счастье быстро отодвинуло на задний план все тяжелые мысли, что постоянно преследовали его на работе. Сейчас, рядом с Джилл, ему было хорошо. Комфортно. Так уютно, словно он действительно вернулся к себе домой. А мысль о том, что они вскоре могут стать полноценной парой без всяких тайных встреч, лишь сильнее распаляла его. Занятия любовью с Джилл стали для Леона не просто похотливым желанием, а практически сакральной необходимостью. Каждый раз был особенным, каждый раз они раскрывались друг для друга с новой стороны, и чувство полного единения сводило с ума, вознося до самых небес. Когда оба наконец достигли пика наслаждения, Леон, тяжело дыша, прижался щекой к груди Джилл, которая так же пыталась привести дыхание в порядок. Она закрыла глаза, а пальцами лениво перебирала взмокшие волосы на макушке мужчины. За окном шумел город. В комнате постепенно становилось прохладно. Скомканное одеяло валялось где-то в изножье кровати, свисая на пол, на котором разбросаны их вещи. — Я тоже соскучилась, — хрипло прошептала Джилл, и Леон не смог сдержать смешка. Он приподнялся, заглядывая в довольные голубые глаза. — Значит, сегодня ты весь день со мной? Он широко улыбнулся. — И не только сегодня. — Сколько дней ты можешь не возвращаться домой? — усмехнулась она, в ответ сначала получая поцелуй. — Сколько угодно, — шепнул Леон, а она искренне удивилась. — Теперь я весь твой, Джилл Валентайн. Джилл, не веря собственным ушам, мягко отстранила его. Леон сел и показал ей левую руку, на которой не было обручального кольца. — Помнишь вечер в мотеле? Перед тем, как я уехал? Джилл кивнула. — Тогда я приехал домой и поссорился с ней. Серьезно. Она впервые заговорила о том, что целых две недели следила за мной, начиная подозревать, что я изменяю, — рассказывал Леон, не сводя глаз с Джилл. — Я не стал ничего отрицать. Мне надоело ее обманывать. Сказал всё, как есть, и ушел. В тот вечер я хотел приехать к тебе, но решил, что лучше побыть одному и хорошо всё обдумать. Пока я был во Франции, я решил, что больше никогда не вернусь к ней. В этом нет никакого смысла. Поэтому, как только я вернулся в Штаты, первым делом поехал к тебе, чтобы рассказать обо всем. Именно об этом я писал тебе несколько дней назад. Джилл, переведя дыхание, упала на подушку. Задумчиво всмотрелась в потолок, а затем посмотрела на Леона. — И где ты теперь живешь? — В разных мотелях. Где придется. Я думал снять квартиру на Манхэттене, но заниматься этим чертовски лень, — прыснул Леон, устраиваясь на подушке рядом. — Живи со мной, — нежно улыбнувшись, Джилл погладила его ладонью по шее. — Или тебе неприятна мысль о сожительстве с копом? Он рассмеялся. — Наоборот. Всегда мечтал, — шепнул он и перехватил ее ладонь, начиная целовать каждый палец. — Если только тебе не будет тесно со мной. — Нет. Между прочим, я думала тебе предлагать оставаться у меня, когда у вас… ну, было всё плохо. Но ты решил всё быстрее. Надеюсь, теперь ты будешь счастлив… В следующее мгновение Джилл оказалась в крепких объятьях. Леон уткнулся носом в ее шею, а затем несколько раз поцеловал. — Я уже счастлив рядом с тобой, Джилл. Она улыбнулась и обняла его в ответ. Не было никаких сомнений, что новый этап в их отношениях сделает их только счастливее.