We are (not) bulletproof

      Больно?       Голова пуста, но в ней не прекращается рой мучительных мыслей. Кажется, что внутри что-то медленно взрывается, причиняя сначала лёгкую боль, но после это же чувство распускается в огненной агонии, с которой невозможно справиться.       Внутренняя борьба всегда тяжелее. Обуздать самого себя — талант, имеющийся у немногих, поэтому, как можно быть уверенным в том, что именно ты обладаешь таким уникальным навыком?       У всех есть какие-то прирождённые или приобретённые способности, которые вызывают восхищение в обществе, но самая главная — упомянутая выше — остаётся самой желаемой и самой незамеченной.       Для чего-то приходится работать в поте лица, разрушая физические и моральные барьеры, иначе цель никогда не окажется достигнутой. Что-то получается сразу, но потому резко забывается, и уже, чтобы возвратить это умение, тебе нужно снова работать и работать.       Что за бешеный круг, завязанный на уничтожении себя ради какой-то призрачной цели? Некоторые живут в идеальном спокойствии, не заморачиваются по поводу таких мелочей, как возраст, ведь тот не настолько губителен для них. Да, кожа может стать хуже, здоровье будет в шатком положении, которое легко исправится врачами, но почему кто-то мечтает о возможности следовать за своей мечтой ещё хотя бы год, а у кого-то её и совсем нет?       Может, дело в том, что это и не его мечта вовсе? Ему навязали? Тогда возникает логичный вопрос: кто? Родители поставили его на этот путь? Возможно, даже более логично, чем то, что он мог сам что-то решить и тщательно обдумать в возрасте дошкольника. Но стоит ли винить семью? Может, они хотели лучшего?       И что тогда можно понять под «лучшее»? Нервные срывы, новые комплексы, убитое здоровье, боль даже при простой ходьбе — и это только малая часть всех последствий, которые накапливаются в нём ежедневно. Но ведь не бывает у медали одной стороны, есть хорошие последствия дела всей его жизни. Только при тщательном размышлении можно понять, что эти плюсы есть почти в каждой сфере жизни или спорта. Он мог получить всё это, не травмируя своё тело и душу.       Был бы он счастлив без того, что он выражает через своё катание? Мог ли он называть себя действительно полноценным без тех слов, что он оставлял на льду лезвиями своих коньков? Смог ли он написать все те истории без тех приемов, которыми пользуется по сей день?       Писатель из него бы точно не вышел, несмотря на всестороннюю развитость. Всё же он больше склонен к математическим расчётам и точности, нежели к свободному слогу писателя. Именно через чёткую картину своеобразных вычислений он получает свой язык, выражающий эмоции так, как никто другой никогда не сможет. Даже если эта эмоциональность кажется обычной, то она всё равно не подчиняется привычным законам символизма или других, близких фигурному катанию, приёмов.       Тогда получается этот спорт принёс ему его личность, которая и учится получать счастье из вещей, которые её окружают? Даже так он не может принять того, что всё могло быть иначе, и это «иначе» не принесло бы ему всех тех эмоций.       Снова и снова хочется просто бросить, оставить все усилия из-за мерзкого ощущения, что всю жизнь потратил не на то. Работать дальше просто не хочется, кажется, что пора уйти и люди вокруг тоже не будут против. Он уже выиграл хорошее количество соревнований, в чём смысл продолжать? Просто закончить всё здесь и сейчас… — Уильям, всё нормально? — Шерлок появляется будто из ниоткуда, потому что Лиам даже не услышал звука лезвий, разрезающих в очередной раз лёд.       Мориарти наконец-то отвёл взгляд из одной точки, которая примерно находилось на противоположной от него стене. Он так и стоял где-то с самого края бортиков, пока остальные уже заканчивали тренировку.       Шерлок всё ещё ждал ответа, выжидающе смотря на парня. Холмс выглядел слегка потрёпанным: щёки раскраснелись, кончик носа немного порозовел, волосы уже выбивались из тугого хвоста, а дыхание имело судорожный ход, заметный по часто приподнимающейся груди.       Шерлок сегодня в очередной раз опоздал на тренировку, поэтому сейчас тренера уделяют ему слишком много внимания. Их можно понять, а вот легкомыслие Холмса — нет. На носу новый сезон, а он всё ещё продолжает так относиться к подготовке к нему. И из-за такого отношения ему снова придётся работать больше и дольше, чем другим.       Уильям пропустил момент того, что Шерлок вообще заявился сюда, когда был занят собственным планом, который ему назначили на сегодня. Утром Холмс отказывался вставать с кровати, мямля что-то вроде «подождут», поэтому Мориарти, несогласный с такой позицией, не стал ждать пробуждения парня, а сразу пошел на тренировку. — Лиам, ты можешь ответить? — Шерлок нервно обернулся туда, где стояли тренера и ждали, видимо, их обоих. — Да, все нормально, — Лиам вздохнул, отъезжая от бортика и поправляя свою одежду и перчатки. — Джек и Хадсон подумали, что ты снова что-то с собой сделал, — попытался объяснить Холмс. — Издалека выглядело так, что тебе больно опираться на левую ногу. — Мне всегда больно, ты же знаешь. — Но не настолько же, чтобы ты не мог жить с этим, верно?       Уильям кинул на Шерлока раздражённый взгляд, уезжая от него дальше, тем самым показывая своё нежелание спорить на эту тему. Холмс что-то крикнул вслед, но Мориарти уже не слышал этого, стараясь успокоиться и не зацикливаться на своём странном настроении, которое преследует его уже долгое время.       Нужно работать, а не жалеть себя или ссориться с тем, кто тебе очень и очень дорог. Это точно не поможет в том, чтобы достичь лучшего результата. Стресс и без того окружает каждого, у кого вот-вот начнутся соревнования, поэтому добавлять к этому бытовые проблемы — самое глупое решение, которое может принять спортсмен, оказавшийся в таком положении. Уильям точно извинится и поговорит с Шерлоком вечером, но не сейчас, иначе оба рискуют получить дополнительную нагрузку из-за отсутствия концентрации на главном.       После череды долгих вдохов и выдохов Уильям чувствует, как напряжение, сковавшее его тело, медленно, но уходит: ноги снова чувствуются и легко приводятся в нужное действие, а голова уже не настолько забита ватой тяжёлых мыслей. Окружающая его прохлада даёт собраться, проходится плавными линиями по открытой коже рук, касается волос, и в такие моменты, когда ещё недавно ты был на грани нервного срыва из-за всего, что связано с этим спортом, Уильям снова понимает, что другого быть и не могло. Он в своём маленьком мирке продолжает строить крепости, которые будут восхищать миллионы людей по всему миру, и это самое приятное чувство — знать, что всё, что ты делаешь, не напрасно, и ты лишь становишься всё более искусным творцом.       Вдохновлённым падать ещё больнее. Это ещё одна вещь, которая всегда следует за таким резким «окрылением». Уильяму не привыкать, поэтому он подскочил на ноги, имитируя хороший выезд, показательно расставив руки как можно шире. Он улыбнулся Рэнфилду, который на это лишь покачал головой, а после рукой как бы показывая то, что этот элемент стоит повторить ещё раз. «Желательно без падений и с таким же выездом», — читалось в его взгляде.       Мориарти пожал плечами и снова начал набирать скорость для прыжка. После он очерчивает собой глубокую дугу, правая нога толкает тело, руки собираются возле груди и тело входит в быстрое вращение крутки. Приземление выходит слегка не таким, каким бы хотелось, но выезд он пытается повторить тот же, что и демонстрировал после падения ранее.       Он делает ещё пару прыжков полегче, когда тренер всем своим видом показывает, что его немного не устраивают попытки элементов, над которыми всё ещё нужно работать. На грядущий сезон это очень важно, по мнению тренера, а Уильям и не собирается спорить. Тяжело? Несомненно. А когда было легко?       Мориарти думал, что сегодня его отпустят, как и всех, но очень сильно ошибся, поэтому катал примерно столько же, сколько в своеобразное наказание катал и Шерлок. Джек был слишком расстроен тем, что Уильям «расслабился» и уже «начал терять свою драгоценную технику». Такое точно задевает очень глубоко, поэтому уже к концу тренировки был виден маленький, но прогресс, который со временем перерастёт в идеальное исполнение.       Возможно, что Рэнфилд иногда был слишком строг и к ним, но это всегда давало результат. Он не бил его и не принуждал к тому, что могло серьёзно навредить, но слова, которые он говорит, могут навредить сильнее повреждённой конечности. Со временем Мориарти привык, перерабатывая некоторые грубости в топливо для работы, а после заметил, что, чем старше он становится, тем меньше агрессии он получает от тренера.       Самым ярким таким моментом осознания стало то, что ему часто стали позволять работать в одиночестве, полностью доверяя весь процесс подготовки к соревнованиям. Конечно, временами это доверие могло привести к какой-нибудь катастрофе, но Уильяму слишком везло, поэтому его гиперактивность, направленная на попытки исполнения чересчур сложных вещей, не доводила до травм. Максимум, с которым ему приходилось сталкиваться — синяки, размер которых был в разы больше привычных, казавшихся когда-то гигантскими.       Когда наконец-то Мориарти услышал сухое разрешение уйти с катка, парень уже успел прочувствовать все мышцы своего тела, и каждая из них теперь немного ныла. Хотя бы немного исправить эту ситуацию помог горячий душ и странные лёгкие постукивания по ногам кулаками.       Уильям решил дождаться Шерлока, потому что не могут же его держать там до самой ночи из-за пары опозданий и одного прогула. Блондин аккуратно вытирал мокрые волосы, зажимая в руках маленькое полотенце, уже одетый в повседневную одежду. В голове была долгожданная пустота, непрерываемая ничем, только ощущение чистой влаги на коже и мерное дыхание.

***

      На извинения и какой-либо совместный досуг времени не оказалось. Ожидаемо, но почему-то оба были удивлены этим, особенно, когда им распланировали тренировки и пересечений вообще не было. Никакого контакта, лишь постоянный поток работы, от которого уже глаза начинали плыть. Даже жизнь в одной квартире не давала возможности побыть рядом и поговорить больше десяти минут — в лучшем случае. Сил хватало лишь на то, чтобы снова сходить в душ, а потом уснуть мёртвым сном.       К слову, Шерлок не испытывал проблем со своим сном раньше, но то, что сейчас его можно разбудить только сильно постаравшись, очень напрягало. Обычно таким страдал именно Уильям, но сейчас это проблема уже двоих.       И нельзя сказать, что такое было чем-то новым. Наоборот, такое повторяется всегда, но настигает слишком быстро: вот ты занимаешься в спокойном темпе и можешь поддерживать активную социальную жизнь, а вот уже у тебя нет времени даже задуматься о чём-то другом. И такое время всегда проходит очень быстро, но след оставляет такой, что потом очень тяжело вернуться в нормальный ритм, а как только ты перестраиваешься, тут же наступает тоже самое. Адский круг.       Шерлок снова приходит позже и застаёт Уильяма на кухне. Слишком мало сил на то, чтобы отметить такой поздний приём пищи, поэтому Холмс только лениво машет ладонью и слегка улыбается, когда проходит мимо. Мориарти поступает также, но слегка запоздало, что не даёт Шерлоку увидеть этот ответ.       Складывается впечатление, что единственное удовольствие, доступное им в жизни сейчас — это постная еда и горячий душ по три раза в день. А ради чего? Просто, чтобы оказаться в очередной раз лучше, чем остальные. Иногда это всё кажется таким глупым, но стоит соревновательным дням наступить, и сразу настрой меняется кардинально: желание работать ещё сильнее вырастает, а, смотря на конкурентов, появляется ощущение, что всё потеряно, даже если ты очевидно лучше многих.       Уильям кое-как заставляет себя доесть всю порцию, преодолевая свою нелюбовь к нормальному, а не «когда получится», питанию. Он поднимается со стула, чтобы помыть тарелку и столовые приборы, желая хотя бы как-то заставить себя нормально функционировать не только там, где нужнее всего. Это занимает гораздо больше времени, чем обычно, но это всё ещё маленькая победа, за которую следовало бы выдать медаль, но, к сожалению, мир ещё слишком глуп, чтобы догадаться об этом.       Мориарти выдыхает и плетётся в сторону спальни, слышит, что Шерлок уже там и роется в шкафу в поиске чистой одежды. Уильям останавливается в дверном проёме, свешиваясь, заглядывает внутрь. Холмс замечает это, когда его взгляд открывается миру из-под плена серой футболки. С его волос капает вода на чистый ковер, что в обычное время точно бы немного вывело Уильяма из равновесия, но сейчас он даже не замечает этого.       Мориарти снова машет Шерлоку, чтобы в этот раз его точно увидели и зафиксировали это где-то у себя в голове. Холмс испускает лёгкий смешок и машет в ответ, подходя к блондину. Тот расставляет руки в стороны, принимая объятия парня. От волос Холмса слышится запах мятного шампуня, и этот запах начинает действовать как успокоительное, от чего Уильям расслабляется в чужих руках. — Это ужас. — Согласен, — Шерлок сопит ему это куда-то в шею, не имея сил поднять голову. — Мне этот квад лутц уже в кошмарах скоро будет сниться, — Уильям валится в чужие руки сильнее. — Зачем мне поставили его везде? Чувствую, что скоро я только его и буду прыгать. — Они наверняка знают лучше, ты же сам понимаешь. — Понимаю. — Только не хочешь принимать. — Именно. — Если тебя это успокоит, то у меня тоже он есть в программе, — Шерлок всё-таки собирается чуть сильнее, чувствуя, что если они оба будут виснуть друг на друге, то упадут быстрее, чем того хотелось бы. — Мне его первым в произвольную поставили, жалко, что ты не видел, как Джек краснел, когда я падал и падал с него в самом начале тренировок. — Тебе напомнить, сколько раз ты игнорировал его звонки, пропуская или опаздывая на тренировку? — Лиам слегка тыкает Холмса в бок, когда тот начинает смеяться в ответ на его слова. — Эта пара-тройка занятий ничего не изменят, поверь мне. — Ты слишком самоуверенный, поверь мне. — Поверю только тогда, когда ты окажешься выше меня на пьедестале, — Шерлок так же тыкает Уильяма в бок, чтобы остановить его препирания. — С огнём играете, Мистер Холмс, — Мориарти отстраняется, из всех сил стараясь сохранить прямую осанку и угрожающий взгляд. — Вы ещё не видели, что мне поставили в короткую, а про произвольную я даже говорить не хочу. — Всё настолько плохо, что ты уже принимаешь своё поражение? — Шерлок еле держится от того, чтобы не начать смеяться в голос, иногда прикрывая рот кулаком.       Уильям раздражённо закатил глаза, всплёскивая руками, высказывая своё недовольство одним только взглядом. «Тебе бесполезно что-либо объяснять», — кричал гулким шепотом ещё один красноречивый зрительный контакт, обрушившийся тем, что Мориарти прошёл мимо Холмса, расправляя кровать. — Мне завтра рано, а тебе я в целом советую лечь пораньше, а не спать до того момента, когда нормально собраться уже времени не хватает, — сказал Уильям откуда-то из-под одеяла, отвернувшись спиной к Холмсу. — Весь бардак, который ты оставляешь после сумасшедших забегов по квартире в поисках перчаток или чего-либо ещё, приходится убирать мне.       Шерлок тяжело вздохнул, понимая, что за такое правда стоит немного обижаться. Он не хотел усложнять жизнь Уильяму, но случайно это получалось. Все сложности, окружающие их в быту, складывались из каких-то мелочей, на которые сначала никто не обращает внимание, но стоит тем скрепиться между собой, то проблема сразу разрастается до невероятного масштаба.       Холмс не стал возникать, продлевая начавшийся мелкий конфликт, дождался, когда дыхание Мориарти станет более спокойным и глубоким, а после тихо перешёл в другую комнату, чтобы взять свою тренировочную сумку. Он сделает проще: соберет все вещи заранее, пока он помнит, где те лежат. А вот поспит он всё же подольше, в этом он не может себе отказать.

***

      На удивление Шерлок проснулся рано, очень рано, и проснулся он от мелкого шума на кухне, который исходил от сонного Уильяма, пытающегося быстрее убрать всё, чтобы успеть точно ко времени.       Холмс кое-как разомкнул сонный взгляд, стараясь не провалиться обратно в столь приятное состояние. Спустя непродолжительное время борьбы со своим телом и ватной головой, Шерлок поднялся с постели, накидывая сверху кофту, оставленную на рабочем столе, а после направился к Мориарти.       Уильям испуганно дёрнулся, когда в дверном проёме показался Шерлок. Тот ходил слишком тихо, особенно для слуха блондина, проснувшегося минут десять назад. После того, как мутным взглядом он опознал, что это не какое-то кошмарное существо, а просто потрепанный после сна Холмс, Мориарти подошел к мужчине, лениво обнимая его. — Я разбудил тебя? — спросил Уильям после того, как отстранился от парня, слегка задев его щеку коротким поцелуем. — Не-а, — подавляя зевок, ответил Шерлок, всё ещё не очень хорошо соображая.       Мориарти покачал головой, разворачиваясь на носках, чтобы забрать свою бутылку воды. После он оставил Холмса одного на кухне, уходя, чтобы переодеться. Шерлок сразу медленно поплёлся в сторону прихожей, садясь в мягкое кресло в углу комнаты. Хотелось заснуть прямо там, но параллельно с этим он желал проводить парня, которого снова не увидит до вечера.       Уильям спешно направился в его сторону с большой сумкой в руках, постукивая себя по карманам на ходу. Он всегда куда-то торопился, даже если не опаздывал, что порой слишком удивляло Холмса, привыкшего опаздывать минимум на пятнадцать минут.       Пару раз он даже пошутил, что постарается не опоздать на начало общей разминки перед прокатом произвольной, за что его наградил не очень лестными словами не только Рэнфилд, но и добродушная Хадсон. Наверное, после этого случая он перестал шутить с тренерами, ведь те всегда понимали его слишком буквально.       Мориарти в последний раз оглядел себя в зеркало, быстро потянулся за объятиями к Шерлоку, который в следующий момент услышал только звук закрывшейся двери. «Заснуть точно не получится…»

***

      Повторение — самая ужасная вещь, которую могли когда-либо придумать. Конечно, могут повторяться и хорошие моменты, отдающиеся каким-то трепетным теплом внутри, но никогда не исчезает то, что будет резать сердце изнутри.       В этом и кроется вся проблема такого простого и понятного процесса, который часто описывают лишь одной фразой: «История циклична», и люди ещё никогда не были настолько правы, потому что доказательств в подтверждение этой теории было множество.       Шерлок в очередной раз понял смысл этой фразы, когда Уильяма снова настигла апатия и опустошённость ко всему, кроме катания. Из парня и слово выудить предоставлялось сложным — в ответ ты лишь получишь раздражённый взгляд. И сколько бы раз Мориарти не обещал ему оставаться рядом, поддерживать друг друга перед ответственным моментом, он никогда не сдерживал это обещание, становясь закрытым осколком льда, к которому даже подойти страшно, не то что поднять — изрежешь все руки.       Холмс, конечно, замалчивал обиду, принимал тот факт, что они становятся противниками, а не сообщниками, и не мог мешать Лиаму идти дальше к его цели, ведь знал, сколько сил было потрачено на то, чтобы дойти до этого этапа. Это знание связывало ему руки и медленно душило в волнах собственной беспомощности перед амбициями Уильяма, которые всегда ставились выше обычной жизни. Зачем нужны эти обыденные, предсказуемые чувства, которые ты можешь получить в любой момент? Наверняка, так думал и Мориарти, вечно рвущийся к невозможным высотам, которых успешно достигал, несмотря на скептические мнения.       И ведь нельзя сказать, что Шерлок тоже не рвался и не хотел развиваться дальше, но у него всегда складывалось более лояльное отношение к этому спорту. Пока все вокруг завязывали свою жизнь на нём, а потом оставались пустыми после ухода из него, Холмс старался быть ближе к спокойной жизни. Да, так было не всегда, особенно в подростковые годы им управляли только желание победить и доказать остальным, что они — никто по сравнению с ним. С каждым таким триумфом радость от него стала угасать, появлялись другие жизненные ценности, а точкой невозврата стал живой пример человека, вышедшего из такой среды. Картина разбитой и абсолютно потерянной личности, славившейся своей гениальностью в родном спорте, окончательно подтолкнула Шерлока к мысли о том, что оно определённо не стоило того.       К огромному сожалению Холмса, он не мог убедить Уильяма в том, что стоит сойти с такой твёрдой позиции. Для Мориарти это всегда представлялось крахом, потерей амбиций. Всякий раз такой разговор заканчивался криками и очень долгой ссорой. Один пытался донести свои переживания точно так же, как и второй, но сама идея этих мучительных мыслей была абсолютно разной. Со временем оба свыклись с тем, что никто никого не переубедит, а борьба бесполезна и может привести к губительным последствиям, поэтому Шерлок вывел себе новое правило: «Молчать до последнего», а Уильям просто перестал об этом задумываться, ибо у него на тот момент снова была проблема важнее.       Только в вынужденном молчании у Холмса рождались другие опасения, которые со временем действительно настигнут его в реальности. Сама мысль о том, насколько тяжёлым окажется отказ от фигурного катания для Уильяма, ранила сильнее жестких падений об лёд после попытки очередного четвертного.       Шерлок уже видел боль в его взгляде, когда кто-то прощался с ними, но в силу минимальной привязанности для Мориарти это не было сильным потрясением. Простая жалость, возникающая, когда ты ставишь себя на место человека, испытывающего трагедию. Даже тогда было понятно, что смириться с фактом того, что время в таком виде спорта, будет нереально для такого человека.       Страх смерти движет многими людьми, а тот, кто говорит, что ему плевать, нагло врёт, потому что рано или поздно паника накроет лавиной и его. Для фигуриста «стоп» в деятельности также равен смерти. Целая жизнь, посвященная лишь одному, угасает в один момент, о котором ты можешь даже и не знать. Последний прокат сначала кажется обычным и ожидание следующего застывает в крови, но позднее осознание того, что это последний прокат, ощущается внезапной одышкой и чувством слабости, словно та надежда на будущее становится тромбом, от которого не успеют спасти врачи.       Нездоровая зависимость, которая рушит здоровье не хуже курения и наркомании, но почётная. Людям приятно смотреть на грацию, технику и чистые, как озёрный лёд, эмоции, выливающиеся во время перфоманса. Только почему-то людям не нравится смотреть на закулисье, показывающее, что лежит на пути к такому идеалу духовного насыщения ненасытной публики. Разбитое в кровь тело, извращённые ценности детей, выросших в условиях постоянной конкуренции среди своего собственного коллектива, который все просят называть вторым домом или семьёй.       И что должно вырасти из человека, росшего среди такого хаоса, в котором нужно успевать развиваться, иначе тебя тут же вытеснит кто-то лучше и сильнее? Лишь единицы могут преодолеть это давление и стараться приобщиться к обычному обществу, которое не угрожает тебе тем, что может вытеснить тебя из него в любую минуту. Что делать остальным? Как нормально существовать дальше, если эти животные принципы въелись тебе в голову?       Этот ужас и эта проблематика пугают Шерлока, потому что Уильям очевидно идёт к именно такому состоянию, отрицая даже самого близкого человека, сразу переключаясь на то, что Холмс — тот, кого нужно превзойти любым способом.       Это ранит, мешает сосредоточиться на собственных тренировках. Будто бы это уже не привычно, а настолько ново, что Шерлок встречается с этим впервые. И парень очень четко чувствует то, как Мориарти так тащит на дно не только себя, но и его, а у Холмса желание помочь им обоим тонет, когда он снова натыкается на холод горячих глаз.       Когда-то Уильям говорил, что таким образом обуздает систему, попытается добиться справедливости во всём, но лишь сильнее стал подчиняться всем условиям, представляя, что на самом деле борется и одерживает победу.       Шерлок, конечно же, отмечал и это, снова пытался что-то донести. В этот раз Уильям упрямо не верил тому, что для того, чтобы сломить прогнившую систему, нужно продолжать делать тоже самое, а не стараться достичь такого уровня умений, который уже не смогут игнорировать судьи. Мориарти снова и снова играл в маленького ребёнка, прикрывая уши руками, чтобы не слышать весь тот «бред», который говорил почти сдавшийся Холмс.       Любая попытка Шерлока оказывалась провальной, что всегда заставляло и заставляет дальше уходить в процесс подготовки к соревнованиям, надеясь, что после них их отношения не разрушатся по такой глупости различных суждений оберегающего и отрицающего.

***

      В коридоре отеля невероятно шумно. Персонал старался по возможности игнорировать исходящий гул и постоянное перекатывание колесиков больших чемоданов, хотя от всех этих звуков уже начинал дёргаться глаз.       И только тогда, когда помещение разрезал довольный крик одного из фигуристов, девушки на ресепшене поняли, что всё происходившее до этого было лишь зародышем перед появлением безумца, кричащего на весь коридор.       И только в тот момент Шерлок хотел провалиться сквозь землю, потому что звали именно его, и он не был уверен в том, что сможет выдержать своего гиперактивного коллегу, которого не видел со времён последнего летнего шоу. Времени на раздумья не осталось, ведь Генри влетел в Холмса, слегка сбив чужой чемодан по дороге. Маленький блондин вцепился в мужчину со спины настолько сильно, что Холмс еле-еле смог развернуть голову. — И тебе привет, Билли, — Шерлок сдержался, чтобы не закатить глаза, когда Антрим с короткой ухмылкой на губах подмигнул тому, наконец-то выпуская из кокона рук. — Чего весь такой серьёзный, Хвостик? — парень усмехнулся, глядя на брюнета напротив, по взгляду которого и без пояснений читалось: «Я почти не спал и только что приехал из аэропорта, а ты буквально живёшь в этом городе». — Ваш Бостон находится слишком далеко от нашего родного Лондона, — раздражение от недосыпа очень сильно выделялось в гневном объяснении, — так что меж атлантический перелет выжал из меня силы, и я очень хочу познакомиться с кроватью своего номера. — Вас сейчас не запустят, пока не разберутся с вашим багажом, так что не советую ждать возле двери номера — заснёшь прямо там, — Генри хихикнул себе под нос, — и твоя репутация будет непременно разрушена кричащими заголовками. — И кто же даст информацию о спящем в коридоре трехкратном чемпионе Европы? Никого, кроме участников сборной Англии и Америки на моём этаже нет, — Холмс, склонил голову, прикрывая глаза на секунду, что повлекло за собой очередную мысль: «Не спать, не спать». — Даже не знаю, — Билли слегка надул губы, приставив к ним указательный палец, всем видом показывая свою озадаченность, — у тебя слишком сложные вопросы, а у меня мозг отказывается работать так сильно.       Шерлок рассмеялся, похлопав парня по плечу, слегка согнувшись вперёд из-за разницы в росте. — Ладно, а если серьёзно, то что случилось? — блондин склонил голову, сразу переходя на более тихий тон голоса. — Я знаю тебя много лет, но таким убитым ещё не видел, — когда Холмс активно начал махать руками, выражая несогласие, Генри продолжил: — И не оправдывайся перелетом, я прекрасно знаю, когда тебя валит с ног только из-за самолетов, — в ответ на закатывание глаз брюнет получил легкий пинок в самый низ ноги. — Что у тебя случилось?       Шерлок глубоко и громко вздохнул, прикрывая глаза. Сейчас вообще не хотелось говорить о своих проблемах по причине того, что он мог буквально заснуть в любую минуту. Особенно, учитывая наличие в коридоре пары мягких кресел с подушками, можно смело заявить, что потащи его туда Антрим, чтобы поговорить — Холмс непременно провалится в дрёму, забыв о разговоре.       Ещё немного поразмыслив над ситуацией, Шерлок посмотрел на Генри, а после спокойным тоном начал искать компромисс с человеком, у которого желание узнать проблему и кинуться поддерживать человека выше собственных и чужих планов: — Давай позже? — Билли тут же накинул на себя вид расстроенного щенка. — Я расскажу, обещаю, только мне нужно отдохнуть, я своё тело почти не ощущаю, а у нас через пару дней начало чемпионата. — Ладно-ладно, но ловлю тебя на слове, Хвостик! — блондин направил указательные пальцы обеих рук в сторону брюнета, складывая их в вид пистолетиков. — Или у тебя был такой план, чтобы вывести меня из строя, а потом занять моё место победителя на пьедестале? — Шерлок отзеркалил позу парня напротив, тихо посмеиваясь. — Твоё место победителя? — Генри удивленно распахнул глаза, внимательно наблюдая за Холмсом. — Смотри, а то я прыгну выше тебя — не заметишь. — Только не упади, — получив быстрый тычок в бок, Шерлок поспешил к лифту, заскакивая в него в последний момент, чтобы уже через стеклянную вставку смотреть на слегка покрасневшее лицо Билли.       Парень не врал, когда говорил, что ждать под дверью номера придётся долго. В коридоре собралась очередная шумная компания, только и говорящая о том, кто будет точно и сильнее и кто кому, что покажет на прокатах. В основном так баловались только те, кто ещё совсем недавно перешёл с юниорской ступени на взрослую, но всё же туда прибилась и парочка уже опытных фигуристов.       Каким было удивление Шерлока, когда он, слушая музыку в попытке отогнать сон, при повороте головы увидел взлохмаченную макушку Себастьяна Морана, недавно перешедшего в тренера. Холмс сделал звук потише, стараясь расслышать разговор, ведь если Себастьян ввязался в такое, то повод точно должен быть грандиозным.       Только, к сожалению, Моран лишь расхваливал своего ученика, разучившего пару квадов к этому сезону, поэтому Шерлок быстро вернул громкость на привычно высокий уровень, и принялся расхаживать из стороны в сторону, подмахивая головой в такт музыке. Таким образом спать хотелось в разы меньше, пусть некоторые, особенно замкнутые в себе, поглядывали на мужчину, как на идиота, на что ему было невероятно плевать.       Когда наконец-то двери в номера раскрылись и коридор опустел, рядом появился Уильям, подносящий ключ-карту к электронному замку комнаты. Холмс удивлённо проморгался, не понимая, как он мог упустить из вида Мориарти сразу после выхода из здания аэропорта. Видимо, сонливость оказалась слишком изнуряющей, что Шерлок не заметил того, что он не попал в одну машину с блондином, который, в свою очередь, удосужился попасть в пробку, хотя выезжали обе машины одновременно и по абсолютно одной и той же дороге.       Холмс придержал дверь Уильяму, забравшему и свой, и его чемоданы, а после зашёл внутрь вслед за ним, сразу оглядывая и оценивая номер. Маленький коридор с продолговатым шкафом возле стены перетекал в основную комнату, которую не было видно из-за короткого выступа стены, но Шерлок заметил кусочек большого окна, перед которым, скорее всего, стоял тёмно-серый диван. Пройдя дальше, парни увидели, что у номера есть отдельная большая гостиная и две спальни с большими шкафами, а в одной из них находилось окно с видом на какой-то маленький парк. Также гостиная переходила в маленький угол, который вёл к ванной комнате и санузлу.       Мориарти сразу обратил внимание на объёмные горшки с цветами, сразу же подходя к ним, чтобы потрогать продолговатые тёмно-зеленые листья с переменчиво гладкой поверхностью. Он тоже устал и хотел свалиться на ближайшую поверхность, но по какой-то причине смог противиться этому порыву, из последних сил разглядывая цветы.       Шерлок же, в свою очередь, затащил оба чемодана в одну из спален с широким окном. Комната была выполнена в приятных бежевых тонах в сочетании с глубокими коричневыми оттенками, переливающихся тут и там в виде плавных линий с мелкими золотистыми отблесками.       Холмс поставил вещи в угол, чтобы разобрать их ближе к вечеру после того, как они оба отдохнут и восстановятся после изнурительного, но вынужденного путешествия из Англии в Америку. Мужчина расстелил кровать и достал из самого верха своей сумки полотенце и личные ванные принадлежности, потому что пользоваться теми, которые предлагаются отелем, ему просто противно.       Пока брюнет приводил себя в порядок, Уильям сидел в кресле, раскинувшись в нём в самой странной позе, немного прикрыв глаза, но, когда Шерлок вышел из душа, то сразу понял, что изнуренный парень успешно провалился в сон в самом неудобном положении.       Холмс не хотел будить Мориарти, поэтому вернулся в комнату, накинул на себя что-то из пижамного комплекта, а потом быстро вернулся в гостиную, чтобы перенести спящего в спальню, ведь иначе на утренней тренировке уровень раздражительности у Уильяма будет выше допустимой нормы. Так что ради безопасности себя и окружающих Холмс пересилил собственную лень. Лучше немного пожалеть себя и очень трагично рассказать Билли о том, что ему пришлось нести на своих хрупких руках не только вес Уильяма Джеймса Мориарти, но и весь груз ответственности, лежащий на плечах блондина.       Шерлок посидел ещё какое-то время, просто наблюдая за тем, как изредка подрагивают чужие ресницы в порыве какого-то сновидения. Черты лица напротив снова смягчились, напоминая о том, что это всё тот же Лиам, а не холодная машина, которой он пытался выставить себя.       Холмс аккуратно поддел чужую прядку волос, пропуская её между подушечками пальцев, наблюдая за тем, как в полутьме зашторенной комнаты поблёскивает светлый цвет золотистого колоса.       Шерлок мечтал о том, чтобы всё закончилось как можно быстрее, потому что единственное искреннее желание, которым он обладал в данный момент, было не желание завоевать золотую медаль, а его эгоистичная прихоть, которая требовала постоянного спокойствия Мориарти и его свободы от рамок, которые тот выставил себе.

***

      Парень сам и не заметил, как он заснул. Только безостановочно жужжащий в кармане домашних шорт телефон заставил вынырнуть из состояния дремы. Глаза кое-как раскрылись, а ладонь чуть было не сделала резкое движение, но Холмс вовремя заметил, что не убрал её с чужой головы.       Шерлок аккуратно принял сидячее положение, стараясь сильно не прогибать своим весом матрас, потому что впервые за долгое время видел Уильяма настолько хорошо спящим. Брюнет подвинулся к самому краю, доставая телефон, чтобы наконец-то разобрать кучу пришедших сообщений, успешно игнорируемых уже долгое время.       Сразу же его встретил ряд гневных текстов от Майкрофта, пытавшегося добиться ответа на свои переживания по поводу того, долетели парни до Бостона или нет. Шерлок закатил глаза, сухо отвечая на все сообщения брата, в последних из которых тот уже отчитывал Холмса за то, что всё приходится узнавать от других.

М:

Почему я должен волноваться за твою сохранность?

Вечно приходится писать Мисс Хадсон, потому что даже твой тренер не хочет отвечать на мои сообщения…

Шерлок, ответь хотя бы на одно сообщение.

Это не смешно, ты ведь уже не ребёнок.

      Младший устало прошёлся рукой по всё ещё сонным глазам, чувствуя лёгкий укол вины. Мог ведь ответить, когда стоял в коридоре и наслаждался потоком музыки, а не через пять часов после прилёта. Ш: Всё нормально Я просто отрубился, мог и не переживать так сильно

М:

Мог бы сразу написать, когда вы прилетели.

Не в первый раз у нас эта проблема возникает, Шер.

Ш: Не будь таким, я еле глаза открыл, а ты тут начинаешь

М:

А я оторвался от работы ради того, чтобы ответить тебе

Только вот я не выделяю это, а тебе тяжело просто взять телефон в руки.

      Шерлок чуть не взвыл, аккуратно ударяя себя по лбу телефоном и очень сильно желая закончить это всё как можно быстрее, потому что состояние не очень располагало для перепалок со старшим. Ш: Если ты так занят, то лучше иди А я буду дальше спать Отдыхать       Брюнет замер на секунду, раздумывая, что ещё можно написать, чтобы уйти с этой темы. Ш: Набираться сил перед соревнованиями И вообще я даже не ел, потеряю все свои мышцы, если прямо сейчас не схожу на ужин

М:

Не перестарайся, чемпион.

      Парень скривил гримасу, тихо вставая с кровати, чтобы взять хоть какую-нибудь одежду из чемодана, но вскоре понял, что своим шуршанием точно разбудит спящего, поэтому как можно медленнее выкатил свои вещи в соседнюю комнату.       Кроме тренировочных, повседневно-спортивных и домашних комплектов одежды особо и не было, поэтому Шерлок надел лёгкие чёрные спортивки, накинув сверху широкую серую футболку и кофту своей сборной. Конечно, был ещё один костюм для официальных мероприятий, но выхаживать его в стенах отеля как-то не хотелось. Хотя некоторые, слишком напуганные тем, что даже внутри здания могут быть представители медиа, могли придерживаться делового стиля даже тут. Холмс-младший точно был не таким, поэтому чего-то простого и удобного было достаточно.       Пока парень наливал себе воду из кулера, стоявшего рядом с дверью, ведущей в их номер, он продолжал просматривать сообщения, чтобы понять, кто всё-таки был причиной его пробуждения. Ответ не заставил себя ждать. Конечно, этим таинственным человеком оказался Билли, почему-то уже ждущий Шерлока за столиком кафе. «Он уже приходил к номеру, но не смог достучаться?.. Какого черта…»       Холмс чуть ли не залпом выпил пластиковый стаканчик воды, тут же выбрасывая его в мусорку, а после быстрым шагом направился на третий этаж, предпочтя для этого дела лестницу, а не полный лифт. Маленькая тренировка посредством бега по лестнице вниз, а что? Нужно во всём искать пользу, даже если ты пару раз чуть не упал с этой лестницы лицом вперёд.       Перед дверью, ведущей на нужный этаж, Шерлок постарался привести дыхание в норму, особо не понимая, почему он так резко сорвался. Пить захотелось снова, на что парень лишь гулко выдохнул тёплый воздух, зачёсывая выбившиеся из хвоста пряди пальцами назад.       Холмс толкнул дверь вперёд, но потом всё равно снял резинку со своих волос, собирая небрежный хвост заново, так как постоянное нахождение тёмных прядок в глазах начинало раздражать.       Уже издалека мужчина увидел светлую макушку Генри, сидящего спиной к нему, который активно переписываясь с кем-то у себя в телефоне, и совершенно не обращал внимание на происходящее вокруг. Блондин кратко улыбнулся какому-то сообщению, спешно набирая ответ, а после отложил устройство в сторону, оглядываясь. Шерлок сразу же оказался замеченным, а Антрим, широко улыбаясь, помахал тому рукой. — Я думал, что уже не увижу тебя сегодня! — Билли вскинул руками, когда Холмс сел напротив него, обращая всё своё внимание в его сторону. — Я же обещал прийти… — Ага, только вот, если бы не мои сообщения, то ты бы проспал до глубокой ночи, и только потом вспомнил бы про меня и свое обещание. — Какой же ты проницательный, — Шерлок спрятал смешок в рукаве своей кофты, вытягивая и без того длинные рукава вперёд, и рассматривая кончики пальцев, выглядывающие из-под плотной ткани. — Ты только сейчас заметил? — Да-да, именно в тот момент, когда ты потревожил мой ценный сон. — Не такой уж и ценный. Точно не важнее моего. — С чего бы это? — У меня контент в обеих программах сложный, сил нужно набираться. — У тебя? — Холмс приподнял бровь, кладя голову на выставленный кулак, в шутку набавляя атмосферу вражды. — Хочешь сказать, что ты можешь посоревноваться со мной? — Билли отзеркалил положение друга, прибавляя к этому полуулыбку. — Напомнить насколько дальше тебя я ушёл на прошлом чемпионате? — Пару раз упал, что сразу тыкать-то этим… — Шерлок показательно цокнул, отодвигаясь назад. — Факт остается фактом: ты очень сильно облажался в прошлом году, — Генри развёл руки в стороны, пожимая плечами, — до сих пор не могу понять, как ты вообще упал тогда. — Давай не будем об этом, — парень чуть ли не заскулил, вспоминая собственные ошибки, от которых хотелось забиться в какой-нибудь уголок. — Забуду этот позор только тогда, когда ты возьмёшь реванш на следующей неделе, — Антрим подмигнул, делая привычный жест пистолетиков пальцами. — Неплохая мотивация, — Холмс тяжело вздохнул, успокаивая рой переживаний по поводу предстоящего дня короткой программы. Он всегда вовремя вспоминал о том, что вообще-то этим нужно хотя бы пару раз пошатать себе нервишки. Нет бы вспомнить об этом, когда они ещё были дома — в Лондоне, но его начинает потрясывать уже здесь — в Бостоне. — Теперь только мне осталось найти её. — Хочешь помогу? — Как? — У меня три ультра-си в короткой. — Ну это уже не так удивительно, может, у меня столько же. Так себе мотивация. — Пять в произвольной.       Генри медленно поднял взял, приоткрывая рот в немом вопросе. — Нет, не все четвертные, — Шерлок поднял раскрытые ладони, слегка помахав ими. — Четыре квада и один триксель. — А Уильям? Что у него? — Мы не обсуждали с ним это, — на это блондин лишь скривился в гримасе сожаления, понимая, что снова происходит между парнями. — Вы вообще о чём-то разговаривали последние месяцы? — Спроси что-нибудь легче, пожалуйста, — Шерлок не сдержал короткий смешок, чем лишь привлёк больше внимания собеседника, для которого эта ситуация точно не была смешной. — Ты так и не объяснил ему, что необязательно бросать всех и вся перед соревнованиями? — Думаешь, он слушает? — На него было бы не похоже. — Ну вот и я о том же. — Всё равно! — парень всплеснул руками, немного задев деревянную коробку с салфетками, приправами и пачкой зубочисток. — Неужели все разговоры ни к чему не приводили? Я не верю, что ты молчал всё это время. — Ну, приводили, конечно, — очередная улыбка появилась на лице совсем не к месту, — к скандалам и крикам, когда я пытался донести до него всё. — Вы из-за этого приехали порознь? Всё так плохо?       Шерлок уставился на дерево стола, пытаясь понять, что у него спрашивают, и о каком приезде идёт речь, а когда до сонного сознания наконец-то дошел смысл слов, то парень ответил: — Я просто хотел спать и не заметил, что мы сели в разные машины. Ну, ещё он попал в пробку, а мы каким-то чудом — нет. — Проспишь когда-нибудь его, когда он снова нормальным станет. — Не удивлюсь…       Генри быстро огляделся по сторонам, посматривая на столик, за которым они сидели. Холмс склонил голову, а после, когда Антрим подозвал девушку-официантку, понял, что всё это время они даже не подумали о еде, а живот действительно неприятно тянуло, но заметил брюнет это только сейчас.       Принесённая пара меню за их столик стала неким способом отвлечься от всех разговоров и переживаний, накативших за это короткое время. Никогда ещё Шерлок не рассматривал меню настолько тщательно, пытаясь выбить из головы всё лишнее.       Официант подошла слишком быстро, не дав толком насладиться яркими картинками специального меню, которое подготовили для атлетов. Из-за этого пришлось сказать что-то, что вспомнилось первым, особо не вдумываясь в свои пожелания сейчас. Главное, чтобы подходило ему, а на всё остальное плевать. О своих вкусовых предпочтениях подумает после сезона, а лучше всего на пенсии, чтобы не расслабляться.       Шерлок лучезарно улыбнулся девушке на прощание, надеясь, что не наговорил чего-то несуществующего, иначе позорные заголовки точно встретят в новостях. Он же точно назвал то, что было в меню?..       И пока Холмс занимался самобичеванием, словно маленький ребенок, свалившись в свои руки, растянувшиеся на половину стола, то не заметил того, как в помещение зашел ещё один блондин. Тот, заметив их, своей привычной чересчур уверенной походкой направился к их столику, примечая перед этим последнее свободное место.       Поднять свою голову Шерлока заставил приглушенный писк Билли, содержание которого тот не смог уловить. Холмс пару раз моргнул, как можно сильнее сжимая веки, чтобы согнать проступившую на глазах пелену, а после встретился с голубыми глазами рядом.       Парень в удивлении раскрыл глаза, немного поморщившись от слишком частых махинаций с органом зрения, следом за этим подавая голос: — Джеймс! — Шерлок всё же встал со стула, приобнимая парня за плечи и постукивая его по ним, заканчивая контакт. — Я не ожидал, что ты приедешь. — Почему это? — вскрикнул Билли, перебивая Бонда, собиравшегося ответить. — Так разве не было травмы? — Холмс посмотрел на обоих, как бы ожидая, что они дадут какой-то ответ, но тишина начала звенеть в воздухе буквально за считанные секунды, требуя объяснений от брюнета. — Джек говорил мне, что ты не появишься тут из-за сильной травмы… — вздернутые брови представителей сборной Америки тут же смутили человека, поверившего своему тренеру. — Так ты здоров? — Абсолютно, — снова Антрим ответил быстрее причины всего разговора, — с чего он это вообще взял? — А он не уточнял, какая именно травма? — Бонд подставил под голову кулак, источая абсолютное спокойствие, которое буквально сочилось в его голосе. — Или он просто говорил, что я повредил ногу? — Ага, — Шерлок испустил тихий смешок, когда оба блондина цокнули с лёгким раздражением. — Этот старик, терпеть его не могу, — Генри пару раз слегка ударил кулаком по столу. — Вообще-то он мой тренер, так что попрошу быть помягче в своих выражениях, — Холмс широко улыбнулся, в какой-то части разделяя эмоции друга, но решил не подпускать их ближе к себе, понимая, что работать с тем, кого ненавидишь — невозможно. Поэтому лучше хранить нейтральную позицию, и радоваться своим результатам, к которым его приводит этот тренер с ужасным характером. — Билли, — Джеймс перевёл взгляд с довольного Шерлока на парня, — я ушёл от него из-за того, что мне просто неудобно тренироваться с ним. Мы не понимаем друг друга, а я слишком сильно люблю, когда моё мнение ставят в приоритет. — Это не отменяет того факта, что он идиот. — Билли, нас здесь могут услышать многие, потом ещё расскажут ему, что я в таких разговорах участвую, — взмолился Шерлок, — пожалей меня. — Джек дал мне хорошую базу, чтобы я смог двигаться дальше, но уже с другим тренерским составом, — Бонд заметно сник, явно вспомнив кого-то ещё из тренеров. — И с Мораном я могу быть уверенным в своих силах, несмотря на наши постоянные маленькие скандалы. — Этот тоже придурок. — Давай признаем, что для тебя все придурки, кроме твоих тренеров, — Джеймс сдержал смех, довольствуясь только полуулыбкой на лице. — А я и не отрицал этого.       Пока Бонд тихо смеялся на Билли, подбивая его на ещё большие откровения по поводу своего отношения к кому-либо, Шерлок резко прервал это неуверенным вопросом: — Билли, а почему ты удивился моему прыжковому контенту, если я катаю эту программу уже весь сезон без изменений? — Холмс поднял взгляд на парня, перерабатывающего заданный вопрос у себя в голове. — Кто-то не смотрел чужие программы весь сезон? — Джеймс тыкнул парня в плечо, слегка опираясь на стол.       Генри сдавленно прошипел, закрыв лицо руками. Он смятенно выглянул из-под ладоней, сразу же прикрывая глаза, увидев, что Шерлок так и ждёт ответа. — Да, я не смотрел, — парень вскинул руки в знак поражения, — даже, когда мы оказывались вместе на подиуме. — Ты вообще не интересовался, против кого тебе придётся выступать? — Бонд будто не верил своим глазам и старался как можно ярче выразить своё удивление. — А зачем? — Свои шансы оценить? — Я и так постоянно на взводе из-за того, что мне ставят программы всё сложнее и сложнее, — Антрим попытался обуздать свою сильную жестикуляцию, но та снова вырвалась бурным потоком. — У меня ноги начинает трясти только от одной мысли, что я не смогу сделать всё хотя бы удовлетворительно, а про идеальный результат я вообще промолчу. — Но ты же нормально все катал, разве нет? — Холмс попытался вспомнить что-то, что могло сильно испортить впечатление о всём прокате в целом, но в голове не нашлось ничего серьёзного. — Да, но всё равно с некоторыми, — Билли кинул тяжёлый взгляд в сторону Шерлока, — мне всё ещё тяжело поравняться. Очень тяжело. — Это же не должно тебе мешать посмотреть, что катают те самые «некоторые». — К тому же твои друзья, спешу напомнить, — Джеймс тут же подхватил комментарий Холмса. — Мои друзья решили убить всех своими четвертными, в том числе и меня, — Генри только глаза не закатил от раздражения. Разве тяжело понять его? — Боюсь, что если не перенесу просмотр ваших программ на время отдыха, то потеряю всю веру в себя. — Так ты тоже квады прыгаешь хорошо, — всё ещё не унимался Шерлок, — Да и мы с Уильямом одинаково по их количеству идём сейчас. — Да, но у него сложнее, чем у тебя, Шер, — Бонд устало зевнул, стараясь перебить желание заснуть после короткого, но перелета. — В каком это месте? — приподнятая бровь и полное непонимание снова появились в мимике Холмса. — Ты смотрел его обновлённую произвольную? Или ты у нас тоже боишься потерять веру в себя? — Он обновил контент? — Ну не он сам, а, скорее всего, Джек и Хадсон решили так сделать. — Я не знал, — Холмс сглотнул тяжёлый ком в попытке заткнуть рой своих переживаний. — Но ведь вы живете вместе? Разве нет… — Генри громко хлопнул в ладоши, перебивая вопросы Джеймса. — Шерлок и Уильям сами разберутся с этим, — Билли нацепил широкую улыбку на лицо, за которой точно не пряталось дружелюбие, которое стремились показать. — Я не это имел в виду… — Тогда ещё лучше: просто не будем говорить об этом. — В любом случае, советую посмотреть, — Джеймс быстро сказал своё, укрываясь от вставшего Билли, который решил перейти от тихих просьб к решительным действиям. — Там страшно стало даже мне, хотя я не особо впечатли… — договорить Бонд не успел, оказавшись с ладонью Антрима на губах. — Прекрати его накручивать, у нас через два дня уже день короткой, — Билли наклонился к уху парня, тихо говоря ему на ухо. — Лучше подумай о себе.       Бонд ударил Генри по руке, смеясь, когда тот зашипел и отскочил от него. Билли горячо высказывал парню ещё какое-то время, пока Холмс пытался заставить себя не сойти с ума от переживаний.       Когда к столу принесли готовые блюда для двух парней, Джеймс попросил девушку принести меню ещё раз и добавить в заказ ещё несколько позиций, постоянно извиняясь за принесённые неудобства.       Шерлок же сначала прожигал взглядом миску с супом, чувствуя подступающую тошноту, но всё же постарался заставить себя съесть всё, что стояло на столе для него. Пусть пару раз и возникала мысль как можно быстрее уйти в сторону туалета, чтобы избавиться от содержимого из-за того, что та просто не хотела уходить внутрь, но парень сдержал эти порывы, доев до конца.       Когда еда наконец-то оказалась внутри и не собиралась вернуться обратно, Холмс выдохнул, беря телефон в руки. Парни всё ещё ели, но Шерлок решил попросить Бонда прислать ему список элементов в произвольной программе Уильяма, потому что собственные руки не особо слушались из-за дурного предчувствия, вызывающего тревогу и дрожь в пальцах.       Неужели всё настолько плохо? Джеймс точно был человеком, который будет нагонять на себя панику из-за пустяков, поэтому собственные мысли Шерлока собирались в огромный ком, сплетаясь с тем, что ему было сказано ранее. И, к сожалению, Холмс не пытался бежать от катящейся на него проблемы, не задумываясь о том, что этот ком может и раздавить.       Глаза быстро забегали по фото, полученному от Бонда, который тут же отвлёкся от своей еды и прислал нужное, будто бы он готовился заранее к этому, чтобы как можно меньше тянуть время. Холмс гулко выдохнул, закрывая глаза, стараясь не нагнетать по причине того, что ему всё-таки ещё нужна здоровая нервная система.       Билли, заметив бурную реакцию друга, снова принялся убивать Джеймса взглядом, а тот лишь развёл руками, тут же начиная оправдываться: — Пусть он увидит это сейчас, а не в день самих соревнований, — с губ чуть не сорвалось неаккуратное: «…когда этот бесстрашный сломает себе что-нибудь».       Только вот блондин быстро понял, что стоит замолчать, когда со стороны послышался ещё один громкий выдох, а после он и вовсе почувствовал то, что кто-то отстукивает нервный ритм своей ногой на плитке помещения. Джеймс стыдливо отвёл взгляд, слабо пожав плечами перед этим, а потом всё же продолжил свой поздний обед. — Шер… — Давай не будем. — Тебе нужно спокойнее реагировать, ты же понимаешь? — А разве я сейчас не спокоен? — в подтверждение своих слов Шерлок взял стакан воды подрагивающими пальцами, но тут же закашлялся, подавившись водой. — Прекращай, — Билли хотел прикрикнуть, но людей было слишком много, поэтому он постарался вложить как можно больше серьёзности в свой голос, — ты не должен так реагировать на всё. — Я не на всё так реагирую. — Ладно, — Генри приложил раскрытую ладонь ко лбу, формируя мысль как можно мягче, — не реагируй так на всё, что касается Уильяма. — А вот это уже моё дело, знаешь ли, — Шерлок не поднимал взгляд, издеваясь над чистой салфеткой. — Это дело Уильяма: катать такое или нет, — блондин снова остановился, подбирая слова. — Я не знаю, что он собирается делать, но ты не должен принимать всё так близко к сердцу. Он такой же профессионал, как и ты. — Я бы упал с такого. — Значит, что он лучше тебя, так что успокойся, слышишь? — Нет. — Шерлок, не смешно.       Холмс промолчал, снова отпивая холодную воду из почти пустого стакана. Складывалось впечатление, что всё вокруг стремится к тому, чтобы вогнать его в какую-то стрессовую яму, из которой тот будет вынужден выбираться как-нибудь сам. Было бы прекрасно, если у него были бы силы для того, чтобы перетерпеть всё это, но подрагивающие руки говорили об обратном.       Слишком долго он копил в себе всё, что билось в мыслях, как выброшенная на сушу рыба. Будто бы он стал мусоркой чужих проблем, которые он умело переводил в свои. Да, Уильям очень важен для него, но почему он вынужден терпеть всё это и забирать большую часть гнетущих мыслей на себя, забывая про собственное состояние? Да, он сам позволил этому случиться, но забыл проставить границы самому себе, видимо, думая, что его чаша терпения пуста и глубока. Он ещё никогда так сильно не переоценивал свои возможности.       Холмс перевёл взгляд на телефон, лежавший рядом с непогасшим экраном, сверяя время. Он пришёл недавно, поэтому Уильям мог всё ещё спать или просто отдыхать в номере… Он бы точно пришёл поесть, если бы проснулся… — Шерлок, у тебя всё на лице написано, — подал наконец-то голос до этого заглушённый Джеймс. — Не надо идти к нему. — А что мне ещё делать? — Холмс плавал на грани напускного равнодушия и истерии, пытаясь сдержать свои попытки возмущённых криков. — Он собирается сломаться, а я должен стоять в сторонке, будто бы я ничего не знаю. — Да, ты должен стоять в сторонке, — Бонд решил проигнорировать возмущение парня, чуть не подавившегося воздухом. — У тебя есть свои проблемы, свои возможности переломаться. Подумай об этом. — Это мои кости и меня они не волнуют совершенно. — Ты не думал, что у Лиама такая же позиция? — Джеймс уже начал удивлённо поглядывать в сторону Билли, который никак не пытался заставить его прекратить этот разговор. — Это элементарно, — брюнет показательно закатил глаза, что не было расценено, как стимул замолчать. — Тогда перестань думать об этом, логично? — Нет.       Бонд приударил кулаком по столу, резко закрывая лицо ладонью другой руки, а после подтягиваясь на стуле ещё ближе к краю стола. Парень направил красноречивый взгляд на Холмса, который решил закрыться телефоном. — Ты ведёшь себя как ребёнок, — Джеймс помахал напряжённой ладонью перед лицом парня, но тот в ответ на это стал печатать что-то агрессивнее, чем до этого. — А ты как дешёвый психолог. — Я ещё не дошел до оглашения цены за свои услуги, — Бонд прекратил попытки выхватить устройство из чужих рук, снова откидываясь на спинку стула. — Я успею сбежать? — Холмс выглянул, убирая экран подальше от лица. — Укатиться, — раздалось приглушённое со стороны, где сидел Билли. — Лезвия и ковёр жалко, — Шерлок пожал плечами, слегка прикусив нижнюю губу. — Да и коньки в номере. — И Уильям, — снова куда-то себе под нос сказал Генри, но услышали все. — Да сама судьба ведёт меня туда. — Ребёнок, — Джеймс коротко усмехнулся, глядя на взбешённого Антрима. — Пятилетний, — подхватил Билли, почувствовав на себе чужой взгляд. — Эй! — Холмс приоткрыл рот, пребывая слегка в шокированном и оскорблённом состоянии. — Между прочим, мне недавно исполнилось двадцать четыре.       Генри тихо промычал, приложив кулак ко рту и из всех изображая задумчивость. Шерлок насторожился, закрываясь в более комфортной позе, когда понял, что дальнейших глупых шуток не избежать. — Признаю, — продолжил начатое Генри, разводя руки в стороны, — ошибся. — Неужели? — Холмс хотел только расслабиться, но блондин напротив снова послужил причиной для закатывания глаз и судорожного вздоха раздражения. — Тебе шесть, а не пять, — Антрим всё так же сидел, изображая вежливость и слегка поклонился вперёд, как позволял стол впереди него. — Глубочайше извиняюсь.       Брюнет взвыл, привлекая к себе внимание других атлетов за ближайшими столиками. Он хотел хорошенько потаскать Билли за капюшон широкой кофты, но вместо этого сжал кулаки, плотно закрывая глаза и стискивая челюсти до проявления напряжённых желваков.       Годы общения с этим человеком не особо помогают, но всё же опыт того, как быстро убедить самого себя не кидаться на блондина с кулаками, накопился. К тому же, годы отточенного профессионализма дают о себе знать. По этой причине Шерлок решил представить, что сейчас на него направлено множество камер и все его действия транслируются в прямом эфире. Отрезвляет мгновенно.       Холмс разомкнул глаза, тут же встречаясь с видом молчаливой истерики смеющегося себе в рукав Генри. Парень тут же закрыл их обратно, желая не заводиться снова из-за подколов друга, но тот начал смеяться в голос, когда заметил действия Шерлока. Брюнет тут же подскочил с места, достав из кармана штанов пару банкнот, положил их на стол, а после ушёл в сторону двери, ведущей на лестницу, под пару криков Билли. — Ты идиот, — шикнул Джеймс, призывая того замолчать. — А сам-то? — Антрим затих, но смеяться не перестал, изредка подрагивая. — Я хотя бы помочь пытался, а ты лишь помог ему найти повод уйти от нас, — Бонд аккуратно ударил того по руке, надеясь, что к другу всё-таки вернётся здоровый ход мыслей. — А чем я не помог? — Ты сейчас серьёзно? — Джеймс в неверии пригнулся, заглядывая в глаза сбоку стола. — Так я отвлечь его хотел от всего, — Билли резко замолчал, наконец-то понимая, что его вариант поддержки был не самым лучшим. — Идиот. — Полный. — Согласен.

***

      Стоило Шерлоку оказаться в тишине и прохладе лестничных пролётов, как все гнетущие мысли вернулись, напоминая о себе хлёстким ударом куда-то в лёгкие. Парень старался заглушить свой внутренний голос, твердивший ему о том, что сейчас именно тот момент, когда нужно поговорить с Уильямом, не отступая при каждом оскорблённом виде Мориарти. Все эти попытки лишь ухудшали положение, что было понято тогда, когда Холмс заметил, что идёт слишком медленно и такими темпами до своего этажа доберется только через полчаса, а до номера и вовсе через час.       Шерлок отошёл к стене, в которой было большое окно, открывающее вид на маленький внутренний парк отеля. Он отбросил свои установки о приличиях и сел на выпирающий подоконник, вдыхая свежую прохладу, доносившуюся из приоткрытого окна.       Уже вечерело, а на улицах загорались тёплым светом фонари. Люди ходили туда-сюда, кто-то сидел в беседках и увлечённо разговаривал не о чем, а другие молча смотрели куда-то вдаль, мечтая о своём. Вся эта картина давала ход размышлениям Шерлока, но не била по нервам так, как неспешная ходьба в полной тишине, когда единственный шум, на который можно было надеяться, это стук твоей обуви.       Дыхание снова пришло в норму, стало глубже и значительно ощутимее. Шерлок чувствовал, как его лёгкие расширяются, полностью включался в этот процесс, опустошая свою голову до нужного минимума.       Как бы странно он сейчас ни выглядел, он все равно сможет списать своё поведение на мандраж перед соревнованиями, а не раскрывать истинных причин, по которым он был вынужден успокоить себя любым способом и как можно быстрее. Главное то, что сейчас патока тревоги не перетекает в конечности, парализуя их привычный ход действий, а сердце не ныло от боли, приносимой одной иголкой, которую он каким-то образом сумел найти в стоге сена.       Только вот будет не очень приятно, если Джеймс или Билли кинутся его искать и извиняться за своё поведение. Шерлок прекрасно понимал, что повёл себя глупо именно он, а не его друзья. Да, возможно, что не только он перегнул палку, но по крайней мере те лишние слова и действия Генри точно не приведут к лишним переживаниям, а вот резкий уход Холмса мог знатно потрепать нервы остальным. И Шерлок уверен в том, что парни начали винить себя в очередном нервном срыве своего друга, и от этого не становилось лучше.       Лучше всего, конечно, вернуться обратно и извиниться за собственные всплески, но парень не хотел возвращаться в шумное место, в котором прекрасно пахнет едой, которую ему нельзя есть. Из-за этого Холмс, недолго думая, решил написать и Бонду, и Антриму, чтобы те не изводились зря.       Первым Шерлок решил написать Билли, так как из всех Генри был наиболее склонным к импульсивным решениям и выводам, нежели Джеймс, обладающий наибольшим количеством рассудительности среди всех из их компании. Ш: Прости за то, что вёл себя так… Как лучше сказать то… Как придурок, да Ты не заслужил такого отношения к себе

Б:

Придурком в одиночку быть нельзя, поэтому я присоединяюсь

Ш: Ты пока что тянешь лишь на звание шута Придурок — это только моё

Б:

Был бы ты с нами, я бы доказал тебе обратное

Ш: Вы всё ещё там?

Б:

Да

Джей захотел ещё одну кружку чая

Ну и я понял, что тоже не против

Ш: Передай ему мои извинения Не вижу смысла писать каждому по отдельности, если вы рядом

Б:

Обязательно ;)

      Шерлок прикрыл глаза, растворяясь в накатившей волне призрачного спокойствия, обвивающего до лёгких мурашек или это сквозняк из приоткрытого окна? В любом случае парню стало легче, словно толстая пленка грязи исчезла с гладкой и белоснежной поверхности какого-то глянца.       Простое извинение может убрать достаточно большой груз с плеч, когда тебя окружают только переживания и постоянное чувство вины.       Холмс слегка вздрогнул, когда сквозь мертвую тишину лестничной клетки раздался булькающий звук уведомления, а за ним последовала короткая вибрация. Брюнет снова взял в руки телефон, который отложил на свободную поверхность подоконника.

Б:

Не мучайся, если решил поговорить с ним — говори

Только будь аккуратнее, прошу

Не принимай всё слишком близко к сердцу

Он тоже человек и может сказать что-то очень неаккуратно

      

Ш: Я ещё не дошёл до номера, но спасибо Обещаю вернуться нормальным Если смогу вернуться, конечно

Б:

Очень надеемся на это и ждём

      Шерлок потянул руки вперёд, напрягая мышцы, а после спрыгнул с приятного места, на котором он бы посидел подольше, если бы не желание разобраться в ситуации, появляющееся невероятно редко. Поэтому Холмс уже более уверенно пошёл дальше, раздумывая над тем, что стоит сказать, а на чем лучше и вовсе не акцентировать внимание Уильяма.       Конечно, он собрался разобраться во всём, но всё же привычка сдерживаться и молчать до последнего давала о себе знать в таких мелочах. В конце концов, лучше так, чем находиться в постоянном тревожном бездействии.

***

      Конечно, на словах и в мыслях всё казалось более легким, чем сейчас — в реальности у входа в общий номер. Шерлок надеялся на то, что не стоял там очень долго, провалившись в свои мысли, кипящие вопросами «за» и «против». Как-то не хотелось стать предметом обсуждений, если кто-то видел его ступор.       Быстро сделав выводы о том, что голова сейчас была больше похожа на пустую стеклянную бутылку, Холмс всё же открыл дверь, заходя внутрь, потому что придумать что-то новое или вспомнить старое определённо точно уже не выйдет. Импровизация — это не самый лучший способ рассказать о том, что раздирает тебя изнутри, но шанс того, что это сработает, никогда не равен нулю.       Плана действий или банальной начальной фразы, которая могла бы грамотно подвести их обоих к разговору, не было, хотя в голове всплывали отрывки того, что во время хождения по лестнице, такие были. Всё было успешно забыто в тот момент, когда в тело будто бы влили свинец, дрожащий от накатившего страха испортить всё, что сейчас у него с Уильямом есть.       Картина того, что Лиам в полном спокойствии ест свой ужин, вероятно, заказанный в номер, как-то помогла успокоить некоторую часть сошедшего с ума стада нервов. Шерлок тепло улыбнулся, заходя в комнату и одновременно с этим помахав широким жестом ладони. Мориарти немного улыбнулся в ответ настолько, насколько ему позволяла еда, но приятный прищур глаз так же послужил успокоительным для Холмса.       Шерлок оглядел чужую еду на столике, выхватывая из маленькой тарелки пару тёмных ягод, сразу же закидывая их себе в рот. Вкуса как такого не было, но приглушённый смешок Лиама будто бы добавил яркости пустому послевкусию. Парень больше не предпринимал попыток украсть что-либо, заваливаясь на кресло рядом.       Пока Мориарти был увлечён приёмом пищи — как казалось Шерлоку — брюнет с едва прикрытыми глазами, растянулся на всё кресло, стараясь забить свою панику в какой-нибудь уголок, как она делала это с ним. Он терзал свои пальцы, выворачивая их в разные стороны, лишь бы не думать о том, как он снова всё сделает зря и испортит их отношения в самый последний раз, потому что Уильям точно не простит парню такого отношения к делу всей своей жизни.       И плевать, что раньше такого никогда не было, и что Лиам всегда с пониманием относился к чувствам своего партнёра, конечно, уже после самой ссоры, где не скрывал своего негодования и нежелания менять позицию, которую сделал своим жизненным путем.       Возможно, что Шерлок надумывает лишнего и делает из Мориарти какого-то злодея, но ничего не может придумать больше, поэтому он убивается о самую жестокую версию того, что может произойти.       Легко быть поддержкой и раздавать людям советы, которые им реально помогают, но тяжело, когда ты сам не можешь сделать то, что говоришь делать другим. Тренера не играют? Наверное, никакая больше фраза не сможет так точно описать Шерлока в его собственных глазах, потому что чужие не видят всего того, что остаётся внутри. — Что-то случилось? — Уильям повернул голову в сторону парня, зажимая в руке вилку.       Стоит ли теперь переходить к тому, что ещё тяжело? Если да, то плохо то, что есть люди слишком проницательные, которые не позволяют тянуть время настолько, насколько это возможно. Так что сейчас из состояния лёгкости, окружавшего его на подоконнике лестничной клетки, он стремительно опускается ногами на землю, переходя в тяжесть. — Я хотел поговорить, — голос стал заметно тише, так что звук, вырывающийся из горла, режет его, как при крике. — Это было понятно ещё с того момента, как ты зашёл в комнату, — Лиам мягко улыбнулся, отворачиваясь назад, чтобы взять что-то с тарелки и отправить это себе в рот. Даёт собраться с мыслями или настолько сильно голоден, что отрывается от разговора? — Так, о чём ты хотел поговорить, Шерли? — Мориарти всё ещё жевал, но по привычке прикрыл рот, чтобы ничего не запачкать в случае чего. Это навело Шерлока на мысль о том, что всё же парень был голоден. — О тебе. — Это ещё понятнее, — Уильям вскинул брови, кидая пронзительный взгляд в сторону брюнета. — Мне нужна конкретика. Что случилось? — Ты сломаешь себя, — после тяжело вздоха всё же ответил Холмс, стараясь сказать это как можно тише. — Я не могу просто смотреть на это. — Я ещё не ломал себя, — неуверенность слышится в голосе, и она режет уши обоим. — Не ломал так, как ты себе представил. — Это не повод пытаться делать то, что заведомо будет провальным. — С чего ты так решил, — Мориарти тоже перенял тихую манеру речи, чтобы не выводить всё на очередной стык мнений. — Ты даже не видел ничего, не делай поспешных выводов. — Если я не видел, значит ты ещё не отработал новую версию программы до своего идеала, — Шерлок решил, что сейчас лучшим решением будет просто закрыть глаза, чтобы не видеть изменения в чужом лице, иначе он просто не сможет нормально поговорить. — Ты прав, — потеряв зрительный контакт, Уильям отвернулся обратно, кратко постукивая вилкой по краешку тарелки. — Оно не идеально, но это всего лишь мелкие недочёты. — Мелкие недочёты в виде каскада четвертной сальхов — ойлер — четвертной флип, да? — Холмс прерывисто выдохнул, чувствуя, что зря повысил тон. — Да, именно так, — блондин не стал спрашивать, когда и как он всё же узнал об обновлении контента в произвольной. — Я слегка не докручиваю флип, но это не так страшно. — Вот именно по этой причине тебе нужно отказаться прыгать этот каскад, понимаешь? — Отказ ничего не даст, решающее слово за Джеком, ты сам прекрасно это знаешь. — А ты пытался отказаться? — Шерлок открыл глаза, приподнимаясь со спинки кресла, чтобы увидеть чужое лицо. В ответ посыпалось красноречивое молчание, которое Холмс озвучил вслух: — Нет. — И ты снова прав, — Уильям держит на себе мягкую улыбку, не особо понимая смысл её наличия именно сейчас, но уж лучше так, чем показывать наружу пустоту собственных эмоций. — Хотелось бы мне хоть раз ошибиться, — Шерлок внимательно изучает наигранное лицо Лиама, в попытке перехватить хотя бы призрачный намёк на что-нибудь, чтобы ему было куда двигаться дальше в своих суждениях.       Но лицо рядом так и остаётся в своей прежней маске, которую явно не собираются снимать сейчас. И то, что Уильям не отказал ему в разговоре, уже маленькая победа, помогающая отпустить часть своих переживаний по поводу их отношений. — Ты всегда можешь сделать это на льду, — пытается разбавить обстановку Мориарти, слегка посмеиваясь. — В отличии от тебя — да, я могу, — слова парня не были приняты шуткой, которую стоило бы продолжить. Шерлок лишь сильнее зацепился за это. — Ты тоже не можешь. — Тогда зачем сказал, что могу? — Это была просто шутка, — Уильям тяжело вздохнул, перед этим проглатывая ком в горле. — Тебе тоже нужно беречь себя на льду, особенно, когда катаешь свои программы. Они у тебя не легче моих. — А вот теперь это уже спорный вопрос, — тон Холмса оставался ровным, на грани флегматичности, за которой он прятал свою тревогу. — Твои программы не легче, — блондин проговорил это ещё раз, но уже более чётко, акцентируя на каждом слове. — Наличие сложного каскада не даёт тебе права недооценивать собственный контент. — Я катаю его весь сезон, уже знаю все свои ошибки, — Шерлок повернул голову в сторону, встретившись с чужим взглядом, чтобы можно было лучше сосредоточиться на мысли. — Я готовился весь сезон, поэтому… — Ты не понимаешь, — Холмс перебил поток оправданий, — ты иногда становишься настолько глупым, если тебе просто хочется сделать что-то, несмотря на то, что у этого «чего-то» есть множество рисков. Ты готовился в комфортных для себя условиях, без напряжения, которое есть у каждого перед соревновательным прокатом, — Уильям приоткрыл рот, готовясь возразить, но Шерлок снова перебил его, — и не надо врать, что с годами у тебя пропало всё это. Оно есть у каждого.       Мориарти тяжело вздохнул, откидываясь на мягкую спинку дивана, так как отвлечься на еду уже не получалось — её просто не было. — Ты не знаешь, как твоё тело отреагирует на тревогу, потому что ты ещё не выступал перед публикой с таким сочетанием прыжков, понимаешь? — Это не повод отказываться от нового, — Уильям смог наконец-то выхватить момент, когда Шерлок не стремился его заткнуть своими словами. — Ты же не отказывался от программ с четвертными, потому что ты их ещё не прыгал, верно? Ты падал, но все равно катал, несмотря на то, что мог сломать себе что-то в тот момент. — Это другое, и ты понимаешь это, — Шерлок чуть не хлопнул по креслу от переполняющего его негодования. — Все начинают прыгать четвертные, это уже не что-то новое. — Не все прыгают по пять квадов в одной программе, и ты понимаешь это, — теперь очередь Лиама заставлять парня замолчать. — Кто-то прыгал четвертной самым первым в мире, и он должен был отказаться от этого по причине того, что никто не выступал с этим элементом до него? — У него не было таких рисков. — Эти риски только у тебя в голове, — Уильям мягко постучал себе пальцем по виску. — Чем сильнее ты напрягаешь себя переживаниями, тем больше шанс того, что ты не сможешь сделать то, что планировал. — Я не поверю в то, что ты не переживаешь, — голос зазвучал тише, будто бы Шерлок не хотел, чтобы это слышали. — Поверь в меня, а не в мои страхи, пожалуйста, — парень прикусил губу, подбирая слова. — Я понимаю твои переживания, ценю твою заботу, но тебе нужно просто поверить в меня. Для меня это будет лучшей поддержкой, Шерли. — Я верю. — Нет, — из горла вырывается горький смешок, — если бы верил, то этого разговора и не было бы. Я не говорю о том, что ты должен был молчать, но твой страх виден даже в простом взгляде, поэтому ты мог и не озвучивать все вслух.       Шерлок почувствовал, как устал что-либо отвечать, поэтому решил просто слушать, пока ему дают возможность. — Ты не изменишь меня и моих желаний, надеюсь, что это не обидит тебя, но, — Мориарти прикрыл глаза, когда те начали болеть после долгого воздержания от любых форм подобной эмоциональности.       Стараясь, не обращать внимание на мокрую пелену на глазах, блондин продолжил немного севшим голосом: — Ты не сможешь переубедить меня. Нет, — пришлось взять короткую паузу, чтобы была возможность говорить дальше, потому что горло начало сводить от сдерживаемых эмоций, — мы разные, как и все люди. У меня свои мечты и ценности, у тебя тоже, и я не думаю о том, чтобы заставить тебя пересмотреть свои взгляды на ту или иную вещь. Только ты хочешь изменить меня, переубедив меня делать то, от чего у меня сводит лёгкие и появляется желание держаться в этом спорте ещё хотя бы сезон.       Странное сочетание лёгкости головы на все эти слова с острой болью в горле, которая просто давила на слова, пытающиеся выйти из него. — Я могу дать тебе множество обещаний, могу сказать, что поменяюсь, но не буду. Знаешь из-за чего? Я не смогу сделать ничего из того, в чём поклянусь тебе. Ничего. Не смогу, потому что не могу по-другому, — Мориарти приоткрыл глаза, коротко вздрагивая, увидев Холмса рядом со мной.       «Когда он пересел?» — Я не смогу быть собой, если не сделаю этого. Это моя, возможно, глупая, но цель, к которой я хочу дойти. — Очень глупая, — голос Шерлока вторит хрипотце Уильяма. — Но это всё ещё моя цель, она делает меня живым среди всего сумасшествия, понимаешь? — Понимаю, — на языке чувствуется неприятный металлический осадок, а нижняя губа тянет короткой болью. — Поэтому давай дадим друг другу отдых, будто бы я не рискую целостностью своего тела, хорошо?       Уильям коротко смеётся от своих слов, кладя прохладную ладонь на ключицы, чтобы заглушить подавленную боль в горле, которой не дали выйти слезами. Дышать тяжело, но это не так важно, потому что в мыслях наконец-то приятное спокойствие от того, что они поговорили насчёт этого.       И Шерлок тоже чувствует себя гораздо легче, несмотря на то, что они лишь проработали проблему, а не избавились от неё. Переживания и страх всё ещё неловко тлели внутри, но от того, чтобы стать пожаром, их сдерживали слова Лиама. Лиама, наконец-то открывшегося за долгое время сезона.       И становится просто приятно от того, что все опасения оказались слишком глупыми, почти детскими. В мыслях вертится то, что Холмс зря накручивал себя, ведь прекрасно знал, что если самому не переходить на агрессию при чужом несогласии, то в ответ тоже можно получить адекватный ответ. — Я скучал.       В ответ на это Шерлок слышит судорожный вздох, поэтому тянется к парню, зажимая его в тёплых объятиях, понимая, что не нужно было так долго ждать, чтобы просто поговорить. Понимает это ещё сильнее, когда блондин в руках срывается на лёгкую дрожь, а одежда тут же принимает влагу из чужих глаз, и Шерлок старается держаться и не заплакать в ответ.       Как же можно было измотать себя до такой степени?

***

      Время до первого дня чемпионата пролетело слишком быстро. «Слишком» выделять жирными красными буквами, которые вылетают образами в мыслях Шерлока. Не то чтобы парень переживал по этому поводу, но когда тебе уже нужно надевать костюм для выступления и настраивать себя на скорый прокат, вот тогда уже становится тревожно.       Исключая появившийся страх перед тем, чтобы выйти из раздевалки, Холмс был в норме, особенно, из-за того, что после разговора Уильям стал действительно вести себя нормально и общаться не только с ним, но и с другими. Это и служило расслаблением перед ответственными днями, которые забылись в наслаждении спокойствия в отношениях с Лиамом.       Не самый удачный момент, чтобы расслабиться. Не самый.       Поэтому проступившая паника не удивляла, но немного задевала, так как Шерлок всё-таки уже не маленький ребёнок, катает далеко не в первый раз, но просто не успел настроиться. Обычно все тревожные мысли догоняли как раз таки во время последних дней подготовки, и Холмс успешно с ними справлялся, что позволяло выходить на лёд с пустой головой.       Ах, если бы так было сейчас.       Шерлок уже морально готовился к позору, если подступившие эмоции не дадут выступить нормально. Джек тоже будет поражен, но не настолько, как Мисс Хадсон, если увидит, что он сделает с её хореографией, запутавшись в ногах. А она опредёленно точно увидит всё это.       Парень гулко выдохнул, тут же вырываясь из кокона суждений, потому что послышался стук входной двери в раздевалку. Холмс оглянулся и понял, что остался один, а это значит, что все уже должны идти в тренерам… Шерлок выругался себе под нос, поправляя костюм и быстро проверяя коньки. Прошлый опыт ситуаций такого рода давал о себе знать, поэтому брюнет всегда несколько раз проверял наличие коньков на своих ногах, а не рядом в сумке.       Когда парень убедился в том, что он точно ничего не забыл, он тут же вылетел из помещения и радостно выдохнул, когда увидел недалеко удаляющиеся фигуры Джека и Уильяма, которые что-то обсуждали.       Шерлок окликнул их, чтобы не бежать по полу прямо в коньках, рисковать не хотелось. Мужчины остановились: Уильям мягко улыбнулся, пару раз помахав раскрытой ладонью, а Джек лишь приподнял бровь в немом вопросе, когда сверился с часами. Вопросов о том, где он задержался, не последовало.       Рэнфилд пошёл вперёд, не желая вливаться в компанию молодых парней, которым наверняка есть о чём поговорить. В любом случае, тренер уже давно побеседовал с каждым отдельно, а общих наставлений не требуется.       Холмс окинул взглядом костюм Мориарти, удостоверившись, что это не какая-нибудь новая версия, о которой ему не рассказали, как и об обновлении контента в произвольной. Прежняя, мягкая на вид, ткань пиджака тёмно-синего оттенка, переливающегося на свету серебряной рябью. Белая рубашка под ним всё так же мило обрамлена большим бантом из той же ткани, что и пиджак. Шесть объёмных пуговиц почти не заметны на тёмном переливе изделия, но дополняют образ, собирая полную картину нужного лирического героя, который слишком идёт Уильяму, как бы тот и не пытался отрицать.       Шерлок уже давно понял, что образы, связанные с элементами девятнадцатого века, автоматически будут подходить Мориарти. Было в нём что-то аристократичное, что-то по-своему прекрасное в своей грациозности, которая тут же вырывалась наружу, когда Лиам перерождался в своего героя. И Холмс нисколько не завидует ему, потому что симпатии болельщиков за этот маленький пункт абсолютно обоснованы. Даже он часто ловит себя на том, что застывает, рассматривая плавные переходы движений мужчины, сливающиеся с мощностью сложных прыжков.       Не восхищаться сложно, не засматриваться на парня тоже непосильная задача, поэтому Шерлок не удивляется, когда Уильям начинает разглядывать его в ответ. Брюнет нёс свою олимпийку в руках, также как и Мориарти, поэтому уставиться было на что. Даже больше, чем нужно.       Матовое облегающее подобие пиджака, переливающееся в плотном чёрном цвете и ярко горящее в переливах золотых страз на крайних частях предмета одежды. Такого же цвета кожаные перчатки без пальцев, что сделаны из кожи, слабо переливаются фиолетовыми оттенками и обрамлены такими же, что и на пиджаке, золотыми стразами на запястье.       Сам верх костюма уже выглядит достаточно вызывающе, передавая яркие мотивы, что звучат в музыке короткой программы, но весь образ завершается переливистыми и плотно сидящими на мышцах штанами из кожи или другого материала похожего на нее. Холмс без понятия, он не шил этот костюм, а лишь носит его, заставляя своих преданных фанатов срывать голос каждый раз, когда он появляется в поле их зрения.       На штанах продолжается история с пиджаком, отражаясь в «поясе» брюк, сделанных из того же материала, что и верх. И снова золотые блики страз, не оставляющих надежды на то, что можно вложить какой-то более приличный смысл в эту картину.       И если укладка светлых, чем-то напоминающих пшеницу, волос Уильяма была аккуратной и нежной в своём проявлении, то тугой хвост Шерлока с «выбившимися» кудрями из него, также крепко зафиксированных гелем, точно завершал весь образ. При каждом выходе на лёд Холмс чувствовал цепкие взгляды на себе повсюду, скрывая собственное довольство некоторыми реакциями.       Он старался специально копить всё, чтобы выплеснуть себя на льду не только в технике, но и в желании довести болельщиков до нужной кондиции собственной эмоциональной отдачей, плавающей на фоне контрастов: флегматичный и холодный Шерлок Холмс при подготовке к собственному выступлению или Шерлок Холмс уже развязный с толикой некой вульгарности под действием музыки.       Шерлок уже шутил про их несовместимость образов коротких программ, а сейчас это снова всплыло в голове, но парень не стал произносить это вслух. Слишком очевидно и ожидаемо, а прерывать медленно изучающий взгляд как-то не хотелось, а именно из-за лёгкой улыбки, которая появилась на губах Уильяма в процессе.       Холмс вздёрнул бровь, когда блондин замедлил ход, не отрывая взгляда. Он ведь уже видел этот костюм и не раз, к чему такое пристальное внимание? И вообще Джек уже ушёл куда-то дальше, им точно не скажут приятных слов, если они опоздают на разминку.       Шерлок тяжело вздохнул, подхватывая Уильяма под запястье, чтобы ускорить ход залюбовавшегося человека. — Лиам, я понимаю, что выгляжу прекрасно, но нам нужно идти чуть быстрее, — Холмс натянуто улыбнулся, подтягивая парня вперёд.       Мориарти не ускорил движения, игнорируя просьбу брюнета, который не тянул настолько сильно, так что у Уильяма оставалась возможность выбора, ну или просто возможность лишний раз поиздеваться над нервным парнем. Не со злобой, а наоборот, с целью расслабить и отвлечь на что-то другое. — Я ещё не рассмотрел до конца, — он повторил улыбку напротив, но без напряжения, сидящего в небольшом удивлении Шерлока.       Когда это они успели поменяться местами, и почему Уильям ведёт себя как маленький ребёнок, а не Шерлок. Или это просто нервы, а Холмс лишний раз накручивает себя из-за мелочей? — Потом успеешь посмотреть, — Холмс снова потянул парня на себя, расположив руку поверх конца рукава костюма, — я в номере тебе буду позировать, только давай пойдём нормально. — А я хочу посмотреть сейчас, — Мориарти сделал короткую паузу, оглядывая коридор, — в этом есть своя атмосфера. — Какая, чёрт возьми, атмосфера?..       Шерлок не успел договорить, потому что Уильям утянул его в ближайший поворот к каким-то внутренним помещениям. Брюнет громко выдохнул, когда его толкнули спиной к ближайшей стене. Холмс тут же бросил взгляд на коньки, а после на Мориарти, когда убедился, что чехлы не слетели от такого резкого толчка. — Что ты делаешь? — Шерлок сдавленно зашипел, надеясь, что так те, кто может услышать их, не смогут сделать этого.       В особенности Джек Рэнфилд. — Рассматриваю костюм, потому что кое-кто мне не дал этого сделать, — Лиам улыбнулся ещё шире, приблизившись чуть сильнее. — Повторюсь, ты можешь сделать это в номере, — Холмс не упускал ноты своего шёпота, иногда говоря тише.       Уильям показательно закатил глаза, закрывая чужие раскрытой ладонью и быстрым движением припал к губам Шерлока, заставив мышцы того напрячься. Холмс прерывисто вдохнул в моменте, когда Мориарти отстранился на мгновение, меняя угол поцелуя и с напором прижимая парня к выкрашенной в серый стене.       Шерлок попытался справиться с остановившимся дыханием, но после череды спешных попыток всё же поддался и ответил Уильяму, слегка проходясь по чужой нижней губе движением языка. Мориарти очень тихо, но в тоже время достаточно слышно для Холмса, издал подобие стона, потому что обычный тут же будет услышан любым прохожим.       Блондин отстранился и оставил короткий поцелуй возле края губ, открывая мужчине глаза, но подталкивая к стене лишь сильнее. Шерлок наконец-то вдохнул нужный воздух, в недоумении смотря на парня, но Мориарти, по всей видимости, ещё не закончил свой маленький спектакль.       Как это Холмс понял? Да только по одной маленькой, но яркой ухмылке и тому, что Мориарти наклонился ближе к нему, чтобы прикусить мочку уха, вызывая табун мурашек у Шерлока, явно не привыкшего к такому поведению Уильяма во время соревнований. Да не просто во время, а уже почти в момент решающих прокатов. Время пролетит как считанные секунды и лучше бы настраиваться на чистое исполнение, а не зажимать друг друга в каких-то углах коридора.       По крайней мере Холмс так и думал, потому что сам Уильям вбил ему это в голову за последние годы. В итоге он первый и нарушает свои собственные установки, причем без видимого повода.       Настроение такое?       Пока Шерлок переваривал своё удивление, Лиам подлил масла в огонь в последний раз, плавно шепча на ухо тихое, но бьющее по сознанию: — Поймай меня, если сможешь, — блондин остановился на очень долгую секунду, сразу же после этого завершая, — Шерлок.       Парень тут же отошёл, возвращаясь в основной коридор, и как ни в чём не бывало смотрел на Холмса спокойным взглядом, наклонив голову в ожидании. Шерлок так и замер возле стены переваривая случившееся, потому что за все годы отношений таких выходок не наблюдалось, что вводило в ступор.       С другого конца помещения послышалось нетерпеливое: «Уильям, Шерлок, мне долго вас ждать? Чего вы там застряли?», которое как холодным ведром воды окатило Холмса, и он двинулся вперёд, игнорируя взгляды Мориарти, полные смеха.       Молчать не получилось, так как брюнет очень сильно переоценил свои возможности. Слишком переоценил. Вопрос тут же слетел с губ, когда он понял, что в ближайшие часы не сможет спросить это без чужого внимания, а сейчас, когда они еще не нагнали Рэнфилда, предоставлялась неплохая возможность. — Что это было? — Поддержка? — Уильям поморгал пару раз с самым святым видом, что Шерлок чуть не закатил глаза от его двойственности. — Ты сам не свой. — Поэтому ты решил прижать меня к стенке, когда нам вообще-то нужно идти на разминку? — Холмс запоздало понял, что сказал это громче нужного, но со стороны Джека последовал лишь раздражённый вздох. — Тебе не понравилось?       Шерлок снова переоценил свои возможности, не удержавшись от того, чтобы закатить глаза на это. Уильям коротко усмехнулся, подходя к дверям, ведущим на арену, откуда уже были слышны оживленные разговоры и щелчки камер фотографов. — Надеюсь, что ты развлечешь нас сегодня, Шерли, — Мориарти подмигнул парню, тут же заходя в открывшуюся дверь и не оставляя возможности ответить на это.       «Что на него нашло?»

***

      Разминка прошла так, будто бы её и не было. Совершенно.       О какой концентрации на разминке идёт речь, когда в Лиама словно бес вселился. Ещё никогда не случалось подобных сцен даже в номере отеля перед тем, как направиться в место подготовки, а перед самим выступлением тем более.       Уильям всегда был очень принципиален в своих решениях, и Шерлоку приходилось их поддерживать без каких-либо попыток изменить мнение парня. Конечно, такие были в самом начале их отношений, когда Холмс в силу своей ребячливости не мог ничего понять, но очень быстро брюнет понял, что Мориарти — камень, очень тяжёлый камень, который поднять ему не под силам. По этой причине он оставил все попытки внести самостоятельность и взять действие в свои руки.       Из-за всех этих факторов случившееся недавно было просто сногсшибательным во всех смыслах. Кажется, что во время разминки Шерлок понял, зачем все эти запреты были. Особенно после череды падений на тройных прыжках.       Вдохновлённым падать больно, а недоумевающим и влюблённым по уши ещё больнее. Хотя, возможно, эти падения были нужны? Кто знает? Шерлок точно не знает, точно не понимает, как его ещё ноги держат при всех тех переливающихся от непонимания до сверкающей радости эмоциях.       Холмс спиной чувствует прожигающий взгляд тренера, старается не думать о том, что при плохом прокате ему может хорошо перепасть.       «Хоть что-то будет хорошим», — смеётся про себя парень.       А вне шуток становится страшно тогда, когда шестиминутная разминка заканчивается, и Джек уже ждёт возле выхода со льда. Казалось бы, что хуже некуда, но Рэнфилд, видимо, решив поиздеваться над уже понявшим все фигуристом, в гробовом молчании пошёл дальше.       И он не говорит ни слова. Ни одного. Только сопровождает раздражённым и даже разочарованным взглядом фигуру Шерлока до последнего момента. Даже не пытается играть на камеру, когда их показывают крупным планом, и по логике вещей Джек, как тренер, должен был сказать что-то, чтобы подбодрить спортсмена, но в ответ раздаётся лишь тяжелое молчание, пока Холмс пытается отвлечься от негатива, сжимая макушку плюшевого енота.       Раздавшийся из динамиков голос, объявляющий его, помогает отпустить всё лишнее из головы. Всегда это влияет на него чудесным образом так, что он даже не может вспомнить, что было пару мгновений назад. В голове только одно: он посреди катка, уже приняв начальную позу, ждёт, когда зазвучит музыка.       Тишину разрезают первые ноты мелодии, на губах играет лёгкая полуулыбка, взгляд приобретает форму вызова и он направлен прямо на трибуны, полные людей, замерших в ожидании перфоманса. Стразы костюма ярко отражают попадающий на них свет, ещё сильнее выделяясь на чёрном фоне полотна костюма.       Руки, скрещённые на груди, плавно рассекают воздух, поднимаясь над головой чётким полукругом. Пальцы в движении, соответствующему шуршащей мелодии, также идут вслед.       Тело идёт по кругу, гонимое движением левой ноги, переходящей в действие. Музыка невероятно сильно помогает отпустить самого себя, поэтому из Шерлока уже сочится образ «рок-звезды» или как его там называли в СМИ? Сейчас это не так важно, он набирает скорость и чувствует приятную прохладу, которая противоречит его действиям и настроению, появившемуся из ниоткуда.       Только музыка, лёд и он, горящий в собственном довольстве, кидающий ухмылки и красноречивые взгляды, говорящие о собственном настрое быть в тройке лидеров. Стоит потом поблагодарить Мисс Хадсон за эту хореографию и за то, что она в целом согласилась ставить её, хотя изначально они рассматривали очень лиричную музыку для короткой программы. Сейчас именно это будет его ключом не только в победе в техничности, но и в искреннем выражении эмоций, сидящих внутри.       Чистый четверной сальхов даёт о себе знать, когда парень не скрывает своей надменности, ещё энергичнее работая руками, вскидывая их вверх или указывая на судей, а после пинает воздух, продолжая череду движений, граничащих на грани с агрессией и простым озорством.       Следующий чистый каскад прыжков отзывается гулом криков и продолжительными хлопками болельщиков, наблюдающих за тем, как парень переходит в одно быстрое вращение, которое сменяется другим. Выпадающие пряди волос слегка мешаются, но когда те разлетаются ещё сильнее после завершения вращений, Шерлок понимает, что фотографии будут прекрасными. Именно такими, какими они должны были быть весь сезон, а не только сейчас.       Звуки барабанов сопровождаются жестом рокерской козы и вытянутой в сторону ногой, мышцы на которой тут же выделяются под скользким материалом, всё ещё напоминающем кожу или латекс.             Новый звучный акцент в песне приходится на приземление тройного акселя с широким махом ноги вперед после него. Очередные вращения приходят с последним приземлённым прыжком в программе, а затем появляется и дорожка шагов, сливающаяся с ритмом музыки.       Сейчас в голове крутится только один вопрос: он развлекает других или больше развлекается сам, резко настроившись на лидерство? Странное окрыление не было прервано чётким законом о падениях вдохновлённых личностей, что удивляет ещё сильнее, когда звук пения и музыкальных инструментов стихает, а крики людей с трибун заглушают весь поток мыслей.       И среди всего остается лишь одна: лучше проката и быть не может.       Шерлок встает с колен после финальной позы, пытаясь привести дыхание в норму. Он кружит пару раз возле себя, а потом раскрывает руки, поворачиваясь к одной стороне трибун. Парень широко улыбается, склоняясь в глубоком поклоне, покрутив кистью. Болельщики кричат ещё сильнее, периодически кидаясь игрушками, к которым тут же подъезжают маленькие девочки, чтобы собрать их со льда.       Холмс уделяет внимание всем сторонам трибун, а после уезжает с кричащей улыбкой на лице. Настроение тут же вознеслось до небес, а все переживания и трясущиеся до проката руки стали глупыми в его глазах. Как можно было сомневаться в себе и своих возможностях? Как можно было вообще допустить мысль о том, что он провалится?       Да никогда. Что за небылицы? Когда это он проваливался ниже пятого или четвёртого места? Смешно.       Довольный взгляд Джека, который встретил его широкими объятиями, когда Шерлок вышел со льда, окончательно довёл парня до высшей степени радости за себя и свои усилия, которые снова привели его к почти идеальному прокату. Пара моментов, конечно, появится, но это погрешности, а не ошибки. За это вообще не страшно. — Молодец, — Рэнфилд наклонился к уху Холмса, чтобы репортёры не разобрали ничего на новостные сводки, — не удивлюсь, если Лиам будет ниже тебя. Удивляешь.       Шерлок лучисто улыбнулся, ещё не задумываясь о том, что на самом деле он не должен радоваться тому, что Уильям скорее всего откатает хуже, но адреналин в крови не позволяет пока что вернуться к привычному мышлению. — Я сам себя удивляю, — Холмс сказал это громко, прерывисто смеясь, чем вызвал шипение Джека, стремившегося выбить хоть какую-то толику приватности среди камер. — Если будешь катать так всегда, то я даже закрою глаза на твои опоздания, — мужчина подавил смешок, хитро глядя, на смеющегося Шерлока. — Вы? — брюнет чуть ли не тыкнул в старшего пальцем, но вовремя опомнился. — Ни за что в жизни не поверю. — А ты проверь, может, и получится, — тренер похлопал парня по спине, подталкивая к КиКу.       Холмс сел и взял на колени плюшевого енота, потряхивая короткими лапами игрушки в камеру и изредка улыбаясь в ожидании результатов. Он чувствовал своё загнанное дыхание, поэтому старался не распаляться ещё больше, чтобы успокоиться.       На экране показывают повтор прыжков и прочих моментов из выступления в замедленном виде. Шерлок сосредоточенно рассматривает это, составляя примерное представление о том, сколько баллов он получит. И пока что он был удовлетворён всем, поэтому снова улыбнулся в камеру, приподнимая маленького енота.       Мягкий женский голос снова появляется и просит показать результаты. Холмс держит улыбку на губах, всматриваясь в цифры, стараясь переварить всё в голове, но как-то не получается.       Его реакция замедленная, и Джек пытается понять, как тот вообще себя поведёт в следующее мгновение, но на лице парня расцветает только звенящая пустота, понятная без слов.       106,18?       Шутка?       Скажите, что шутка, и все дружно посмеются.       Шутка неудачная и с ней стоит заканчивать, но цифры так и выбиты на экране яркими цветами.       106,18?       Так и хочется прокричать все кипящие вопросы в камеру или добежать до судей и хорошенько объяснить их неправоту.       Хочется, но Джек каким-то образом замечает в общей потерянности Шерлока промелькнувшую агрессию и кладет свою руку поверх чужой. Брюнет не реагирует, уставившись в одну точку на экране.       106,18.       Все прекрасно же понимают, что это шутка? Шерлок надеется, что он не один понимает это. Но, видимо, один. Иначе, зачем тогда этот ужас всё ещё держится на экране?       Холмс глубоко вдыхает, смаргивая подступившие слёзы, а после пожимает плечами, переводя взгляд на Рэнфилда. Мужчина держится спокойно, но желание начать скандал из-за занижения оценок не исчезает. Не исчезает и понимание того, что если он и сделает то, что хочет, то Шерлок может лишиться и этих баллов.       Шерлок отводит взгляд, стараясь не видеть ни себя, ни предательских цифр. Сейчас хочется просто уйти в свой тёплый уголок и наслаждаться собственным ничтожеством, потому что даже чистая работа не может застраховать от низких оценок. На что он вообще рассчитывал?       Ну, может, его это не касалось раньше или это было не настолько заметно. Возможно.       Но эти жалкие, будто бы отрезанные от сердца, баллы не вызывали той радости, что была на льду в первые секунды после конца музыки. А можно вернуться на туда и тонуть в собственной улыбке, будто бы всего этого не было? А можно вернуться и откатать программу так, чтобы она точно была на 106,18? Нет? Ах, да, тогда вместо этого будет цифра ниже, как же он мог забыть. Как же он мог забыть.

***

      Уильям, наверное, хлопал бы громче всех, но он ещё не откатал сам, а показываться с покрасневшими ладонями как-то не хотелось. Вопросов не будет, а картинка выйдет не самой красивой, учитывая, сколько акцентов на руки у него в хореографии. Конечно, всегда можно будет списать странный вид кожи на холод катка, а не на то, что он изо всех сил старался поддержать своего соперника.       Для многих не важно то, что они с одного клуба. Они же соревнуются и всегда стоят друг перед другом, поэтому не каждый поймет искреннюю радость за чистый прокат своего «товарища».       Мориарти пришлось сдерживать себя снова при повторах, потому что Холмс был прекрасен во всём. Стоит ли судьям добавить новый критерий? За идеальную внешность, например. Когда-нибудь они сами додумаются до этого, а Лиам не будет предлагать. Пусть этот критерий останется с ним.       Когда показали искрящееся лицо Шерлока, Уильям поймал себя на мысли, что сейчас, скорее всего, кончики собственных ушей немного покраснели. Для репортёров на случай вопросов причина всё та же — холод.       Была бы возможность, блондин бы встретил парня и держал бы в своих объятиях, пока чужое дыхание не станет ровным, а мышцы не перестанут гудеть. Глядя на чужую улыбку, держать себя в руках тяжелее, поэтому он прикусывает щеку изнутри, когда уголки губ чуть не поднимаются.       Мориарти хотел посмотреть оценки и уйти дальше делать что-нибудь, а не просто стоять, но их объявление вызвало гробовую тишину, заставив парня тут же поднять взгляд.       Выдержки не хватило, поэтому шок читался в карих, а бровь приподнялась в недоумении. Пустое выражение лица Шерлока не идёт ни в какое сравнение с тем, что было буквально пару секунд назад. Глаза застыли на одной точке, пока остальные молча наблюдают за чужой реакцией.       Лиам слышит крик с трибун, который запускает новый возмущённый гул, заставляющий сжаться: — Да там 110 минимум! — грубый мужской голос звучит будто бы прямо перед ним. — Они смеются над нами?       И действительно. Уильям тоже придерживается этого мнения, которое теперь звенит агрессивным криком мужчины в голове. Ко всему разочарованию добавляется ещё большее, когда оператор зачем-то приближает камеру к лицу Шерлока, и в его глазах виднеются капли свежих слёз, но парень быстро их смаргивает.       Собственная агрессия стала заметнее для Лиама, поэтому он тут же отвернулся, постукивая по ногам кулаками. Хотя бы так сделать вид, что он сделал что-то страшное с судьями, а не снял напряжение в мышцах.       А ведь ему тоже скоро катать свою программу. С ним будет тоже самое? Его чистое исполнение выбросят в помойку и скажут какие-нибудь первые пришедшие в голову числа или как?       Что они сделали, чтобы быть в группе занижаемых? Почему Шерлок? А может, Уильяма наоборот завысят? В чём смысл? Джек договорился о чём-то, но не сказал им? О таком бы и не рассказали, но всё же…       Хотя нет. Джек точно радовался тому, как выступил Холмс, он не мог так хорошо врать в своих эмоциях. Если бы он знал, то он бы сделал вид, что всё плохо. Верно?       Как же хотелось схватить за голову и потрясти её хорошенько, чтобы все мысли пришли в порядок и ответ на все вопросы был единым. Желательно таким, каким его желают сейчас все, кто не согласен с произошедшим.       И это точно не ошибка. Протоколы будут в точности такими же, ничего не изменится. Да, сейчас всё нормально и Шерлок лидирует, но ещё не все выступили, а такая оценка не гарант абсолютного лидерства, когда есть Уильям с похожим техническим набором.       Кого из них выгораживают, чёрт возьми? Самое главное — зачем?       Паника впервые за долгое время добирает до кончиков пальцев, поэтому Лиам тут же начинает разминать их в надежде отогнать призрачные мысли. Ведь действительно страшно за себя, он вложил не меньше труда в то, чтобы оказаться здесь и быть тем, на кого делают ставки.       И Шерлок вложил не меньше. В некоторых вещах даже больше. И разве он заслужил таких оценок? Может, это все ошибаются, а судьи на самом деле правы и никого не засудили?       Да быть не может.       Шерлок достоин лучшего. Уильям достоин лучшего. Каждый, кто катает сегодня должен получить то, к чему он готовился, а не пинок в спину.       Возможно, Шерлок был прав, когда говорил, что систему не изменить, и то, что та готова убить всех, даже самых талантливых? Только Уильям не хотел убедиться в правоте его слов вот так: чтобы слёзы стояли в глазах у обоих, а сердце разрывалось от обиды.       Точно не так.       Больно?       Сейчас? Да. Слишком.       Поступили бы так с ним — было бы не так тяжело, но чужое ощущение предательства в глазах бьёт в самое сердце.

***

      Выезжать на лёд после произошедшего тяжело. Ноги словно сами не свои и отказываются отталкиваться, а сердце заходится бешеной дрожью. Уильям до последнего тянет время и не отъезжает от бортика, уставившись куда-то вдаль, а не на тренера, говорящего ему что-то.       Только с голосом объявления его на лёд, еле подавив гримасу отвращения, Мориарти отталкивается от гладкой поверхности и примеряет на лицо одну из своих фирменных улыбок.       Он едет в центр с мыслью о Шерлоке, надеется, что тот смотрит и хотя бы Уильям сможет чем-то помочь. Хотя он и сам не знает чем. Простым присутствием и молчанием слов в танце программы? Надежда есть, но маленькая, ещё горящая тусклым огоньком.       Парень одёргивает ткань пиджака пару раз, приглаживая его, а после окончательно становится на начальную позицию. Тело расслаблено, руки опущены вдоль него, а взгляд пустой, но голова приподнята в гордом подобии и заметна на фоне чёткой осанки.       Музыка осыпается на голову мягким зимним шелестом, Уильям стоит ещё пару секунд, а после тело раздается в нежности движений рук. Он плывёт вместе со своим невидимым партнёром, держит его аккуратно и мягко, перебегая отточенными движениями в другую сторону катка.       Он ведёт свою половину дальше, отпуская её в момент первого прыжка, требующего набрать скорость, которая точно не впишется в сладкие мотивы вальса, но так надо. Первый и самый сложный для него в программе прыжок удается, тело снова расслабляется, подчиняясь действиям своего призрачного партнёра.       Лиам ведёт его дальше, едва касаясь, но заставляя что-то внутри трепетать. Его движения полны искренней нежности, тело передаёт эту трогательную сцену, но глаза сверкают холодом и улыбка на лице кажется чужой на фоне этого взгляда.       Да, он передаёт свой образ, но только глаза говорят правду, сидящую внутри него. Он не хочет быть здесь сейчас и мечтать о дорогом ему человеке в своих руках и в плену танца, он хочет быть рядом, но реальность слишком жестока.       Наверное, злость в его взгляде будет заметна многим, но ему глубоко плевать. Терпеть и копить в себе эмоции, появившиеся от несправедливости, тяжело, а Уильям не хочет бороться.       Пусть все увидят.       Его злость выходит заметным недокрутом четверного сальхова, стоящего в каскаде с тулупом. Это было очень заметно, только идиот проигнорирует это.       Сделал ли он это специально или всему послужили переполняющие эмоции? Скорее всего, тут оба варианта пересекаются и дают единый ответ: секундное решение на эмоциях, которое в какой-то момент ощущалось как случайность.       Пока Мориарти находился в плавном вращении, он понял, что эта ошибка и даст ему понять, что здесь происходит. Если в протоколах не будет помечен этот недокрут, то всё будет слишком очевидным.       Стоит один раз рискнуть, но узнать правду, а не изводить себя мыслями о том, чего не случилось. Определённо стоит.       Мелодия вальса не стихает, а лишь бежит сильнее, гонимая приземлённым прыжком, а после снова находит своё выражение в череде быстрых вращений, кружащих голову не только фигуристу.       Музыка бежит дальше, Мориарти стремится за ней, гонится за тенью своих желаний, пытается нагнать свою половину, но кажется, что это невозможно из-за таких же призрачных преград, стоящих где-то впереди.       Звук пистолета обрывает мечту, убивая героя, раскрывая его перед зрителями. Уильям склоняется к своим коленям, прижимая руки к груди, перед этим подавив яркую улыбку и дав мёртвому взгляду прожечь судей.       Зал разрывается очередной чередой аплодисментов, но Мориарти не замечает этого, тут же теряя свою лиричность, которая обычно оставалась и во время поклонов болельщикам. Сейчас же с ним только холод, словно он слился с плотность льда, стал с ним единым целым.       В голове только ожидание и пустая ненависть. Он готов быть на низкой позиции, если его засудят после этого проката, но что-то внутри подсказывает, что этого не будет.       Он слишком сильно уверен в своих суждениях, поэтому радости никакой. Да и быть её не может, точно не сегодня, точно не с таким судейством, точно не с недокрутом на сальхове, который весь сезон был его визитной карточкой из-за своей чистоты.       Взгляд Джека отдает непониманием, это Уильям видит чётко после того, как вышел со льда, поклонившись своим зрителям уже автоматически, а не осознанно. Наверное, фанаты могут принять это грубостью лишь из-за отсутствия каких-то эмоций в нём, но с этим разобраться можно легко.       А вот смириться со всем — нет. Возможно, Шерлоку уже плевать на это, но Уильяма очень сильно задело такое отношение к труду не только его близкого человека, но и выдающегося спортсмена. — Мне говорить тебе о твоём сальхове или ты уже всё сам понял? — Джек не отчитывает, что удивительно. Может, он тоже понял смысл его действий и согласен с ними? — Недокрут? — Ужасный. — Досадно, — Уильям не очень хочет поддерживать разговор, поэтому он сразу замолкает, когда они приходят в КиК.       Его игрушка тоже вроде бы на коленях, и он вроде бы её сжимает, пытаясь успокоиться, но всё внимание устремлено на экран. Даже не пытается выдавить из себя подобие улыбки, слишком грязно та выглядит в своём притворстве для него.       Когда результат наконец-то произносится вслух и остается выжженным на табло, Уильям очень громко вздыхает, смотря на Джека. Тот тоже удивлён, но по-своему.       107,43.       Знал ли Рэнфилд? Знал?       Мориарти прожигает мужчину взглядом, анализируя его поведение, но то слишком спокойно, чтобы вызывать какие-то обоснованные подозрения. Только капля непонимания скользит в его глазах, а Лиаму этого недостаточно, чтобы подкрепить собственные суждения, поэтому парень отворачивается обратно к камере, с широкой улыбкой помахав трибунам.       Как бы сейчас не хотелось, но он должен. Он не будет пересматривать запись этого дня, иначе его вырвет от собственной лжи, текущей из него. Но люди не виноваты в возникших проблемах, нет, поэтому не нужно давать им дальнейшие знаки о своем состоянии.       В голове так и крутятся цифры, данные Шерлоку. Не полученные, а данные плевком от судей. На свои смотреть невыносимо, потому что те сразу бьют в голову своей отвратностью.       Почему?       За какие заслуги он нуждается в поддержке судей, занижающих его потенциальных соперников?       Уильям стискивает зубы до проявляющихся желваков, думая, что если за всем этим стоит Джек, то он тут же уйдёт от него к другому тренеру или вообще закончит карьеру от стыда, охватившего его.       Он желал добиться своих оценок путём тяжелой работы, а не денег и связей. И все вокруг знали об этом, но только одно выступление может разрушить весь его образ, который он выстраивал годами. Люди не простят, если поймут, а они поймут. Всем плевать, что он не несёт ответственности за свои завышенные оценки, всем плевать.       Если кто-то захотел так ему помочь, то лучше этому человеку не показываться Уильяму на глаза ближайшие лет десять, а то и больше, иначе он не отвечает за свои действия.       Поразить в один день двух фигуристов, находящихся на вечной высоте, сложно, и для этого нужно очень много усилий. Если Шерлок откажется выступать дальше, понимая, к чему всё это ведёт — к годам унижения и отсутствию адекватного судейства — Мориарти поймёт и не будет препятствовать этому. Особенно, если к этому моменту уйдёт он сам.       Все мысли пролетают в момент широких движений раскрытой ладони туда-сюда. Болельщики создают приветственный гул, окончательно отключающий голову Уильяма, отправляя его в бессознательное ожидание встречи с Шерлоком. — Уильям, пойдём, — раздаётся сбоку от Джека, и парень следует за ним.

***

      В раздевалке стоит громкий гул разговоров на разных языках, но большая часть, конечно же, предпочитает английский. Людей гораздо больше, чем перед самими выступлениями. Сейчас большинство собралось здесь и решило, что это самое лучшее место, чтобы обсудить итоги первого дня и поговорить о различных проблемах.       В том числе и о Шерлоке. Хотя были и те, кто обсуждал выступление Уильяма, но это уже касалось другой темы, ибо тот был первым по результатом короткой программы, а, значит, у него снова есть все шансы остаться на этом же месте, если в день произвольной не случится никаких серьёзных ошибок.       Только Мориарти сразу же отогнал эту мысль в силу новых обстоятельств. У него теплилась надежда на то, что судьи не закроют глаза на ошибки, если те будут. Иначе смотреть в глаза Шерлоку будет ещё сложнее, чем сейчас, когда он банально не даёт этого сделать.       Холмс повернулся к нему спиной, раскладывая сменные вещи перед тем, как снять костюм и сходить в душевую, пока все ещё не были заняты. Лиам очень хотел думать о том, что парень просто вымотался и не злится на него, но проверять свои мысли он не торопился. Не при всех, потому что если тот начнёт переходить в ожидаемую агрессию, то это будет не очень приятно.       Лишнее внимание не нужно никому, поэтому Уильям тоже поторопился и прошел в сторону душевых, занимая одну из них. Мышцы всё ещё ныли, а усталость накатывалась на тело, но Мориарти не стал тянуть время и отдыхать под струями воды, не желая задержать остальных.       Блондин вышел обратно в помещение со шкафчиками и скамьями, уже переодетый в более удобную одежду. Он снял накинутое на голову маленькое полотенце, скинув его на скамейку.       Рядом словно из ниоткуда появился Билли, ещё вытирающий свои волосы от воды, раздражаясь, когда какая-то капля попадала на сухие вещи. Лиам даже не заметил, что парень занял соседний шкафчик.       Когда Антрим убрал полотенце, открывая доступ к окружающему миру для своих глаз, то он сразу заметил севшего Уильяма, который только-только взял телефон, в ожидании Шерлока пролистывая уведомления. — Лиам, — Генри ярко улыбнулся, но по нему тоже было видно, что усталость не обошла стороной и его, — почему-то мы не виделись до этого момента.       Мориарти оторвал взгляд от экрана, тихо смеясь, потому что действительно было странным то, что, живя в одном отеле и имея пересекающийся график, они ни разу не встретились друг с другом. — Как ты, Билли? — несмотря на огромное сопротивление собственного тела, парень встал и приобнял знакомого. — Я даже не заметил твоего проката, так что действительно получается странно.       Антрим картинно вздохнул, глядя на мужчину, а затем продолжил: — Видимо, зря я старался, — с шуточно надутыми щеками сказал парень. — Ты даже не видел то, как я упал на первом же прыжке! Какая потеря…       Уильям закрыл рот рукой, пряча улыбку, возникшую от такого тона Генри. — Ты ещё и смеёшься! — А ты сам-то видел мой прокат? — Мориарти скрестил руки на груди, склонив голову в сторону. — А вот это уже другой вопрос, Лиам, — Билли ткнул пальцем в сторону собеседника, понижая тон, — совсем другой. — Понятно, зря я старался! — Лиам попытался повторить ту интонацию, с которой говорил Антрим пару секунд назад. — Ты даже не увидел, как я вместо четвертного сальхова сделал тройной.       Повисла неловкая тишина, взгляд парня напротив убежал куда-то в сторону, и Уильям тут же затих, понимая, что, наверняка, именно об этом Генри и мог узнать, для этого даже не нужно было смотреть выступление — все вокруг и так обсуждали произошедшее. — Слышал, — Билли поджал губы и отвернулся обратно к сумке, складывая вещи в быстром темпе, порождая беспорядок.       Мориарти прикусил нижнюю губу, прикрывая глаза, чтобы справиться со снова подступившими к горлу нервами. — Я… — Я понимаю, что ты не виноват, но давай не будем об этом? — Генри снова повернулся к мужчине, с мольбой глядя ему в глаза. — Я видел прокат Шерлока, слышал про результаты твоего и их странность. — Прости. — Не извиняйся, — Билли замолк на секунду, глубоко вдыхая, — тебе тоже досталось. — Не так сильно, как ему, — Уильям старался говорить тише, потому что парочка людей уже поглядывала с интересом в их сторону, стремясь подслушать и узнать что-то новое из первых уст. — Но всё же ты не виноват, — Антрим говорит это ещё раз, видя как тут же тускнеет чужой взгляд, — точно не ты. — Понимаю, но не думаю, что смогу… — Билли тут же приложил палец к губам, увидев Шерлока, выходящего из душевой.       Мориарти задержал внимательный взгляд на мужчине, но тот никак не подавал признаков любой эмоции. Даже чистому гневу от Холмса Уильям был бы рад гораздо больше, но он точно не хотел видеть пустой взгляд и опустившиеся уголки губ.       Брюнет тихо прошёл к своему месту, собирая череду заинтересованных взглядов, которые успешно игнорировал. Когда людям стало понятно, что ничего «такого» от Холмса не ожидается, они тут же отвернулись от него и принялись заниматься тем, что делали до этого.       С кончиков его волос капали полные капли воды, некоторые оставались на шее или лице, но парень не спешил избавиться от мешающих остатков воды. Он раскрыл дверцу шкафчика, рассматривая собственную сумку со сложенным костюмом. Очередной взгляд в никуда был тут же замечен рядом стоящим Уильямом.       Как только Шерлок почувствовал внимание блондина на себе, он отпрянул от собственных мыслей и перевёл мутный взгляд на парня. Он молча оглядел того, слабо улыбнулся, а после наконец-то потянулся к полотенцу, чтобы собрать раздражающий холод капель.       Мориарти сглотнул ком в горле, садясь обратно. Он подождет его и, возможно, Шерлок сам захотел обсудить всё с ним. Лиам сжал телефон в руках, открывая первый попавшийся чат — с Льюисом — и принялся отвечать на его вопросы о том, как всё прошло. Без особых деталей, но достаточно для того, чтобы брат не кинулся пересматривать трансляцию, чтобы узнать, почему Уильям такой подавленный.       Перед глазами мелькнула тень, идущая куда-то в сторону. Мориарти поднял голову и увидел Генри, подошедшего к Холмсу со спины. Лиам тут же оглядел раздевалку, но тут же успокоился, когда увидел знакомые лица, которые точно не распустят сплетни об ужасной подавленности Шерлока.       Билли аккуратно потрепал парня за плечо, заставив его развернуться с немым вопросом в глазах. Он точно не думал, что сейчас кто-то решится приставать к нему с чем-нибудь. — Эй, хвостик, да я вижу, что ты серьёзен в своих намерениях, — парень насупился, поставив руки в боки. — О чём ты? — голос хриплый, как после долгих рыданий, что тут же навело Уильяма на мысль о том, что тот действительно надолго пропал после оглашения результатов, а в общей спешке Лиам просто не смог поискать его. — Решил действительно убить меня своей техникой и оставить без золотой медали?       Шерлок на секунду замер в ступоре, чем заставил Генри сжаться внутри от страха, что он ляпнул лишнего, но ничего другого на ум не приходило, а поддержать друга надо было. — Мне припоминается, что это именно ты обещал оставить меня без золота, — Холмс мягко улыбнулся, приобретая оттенки во взгляде, тут же радуя этим и Билли, и Уильяма, наблюдающего за диалогом. — Как видишь, — парень развел руки в стороны, — я пока что бью рекорды глупых падений, пока ты людей без сознания оставляешь своими подмигиваниями после трикселя. — Оно само вырывается, простите меня, — Шерлок тоже развёл руки, пожимая плечами. — Скажи спасибо, что ещё стоишь на ногах, а то я могу и сейчас устроить тебе развлечение. — Вот уж действительно спасибо, — Билли звонко рассмеялся, — ты уже достаточно развлёк меня и фанатов. — Это была лишь разминка перед настоящим развлечением, — Холмс широко улыбнулся, переключаясь на очевидно приятную для него тему, даже слегка забывая про то, что сидело у него в голове до этого. — Это? — Генри слегка вскрикнул, привлекая внимание какого-то парня, закрывавшего шкафчик. — А что? — Я промолчу, пожалуй, — блондин прикрыл рот кулаком, внимательно оглядывая Шерлока снизу вверх. — Если для тебя это было лишь «разминкой», то мне страшно представить, что же будет финальным результатом. — Ты забыл мой гала-номер? — Шерлок немного расстроенно блеснул взглядом. — У тебя их полно же! — Ну мой самый любимый забыть, — короткая пауза больше для шутливой драматичности, нежели для напряжения, — как ты мог…       По тону голоса Уильям, всё ещё наблюдающий, ожидал картинно приложенной к груди ладони и закрывшихся с гулким вздохом век, что и случилось. Билли на это лишь раздражённо закатил глаза, продолжая спор: — Слушай, я свои номера не все помню, а ты мне про это говоришь. — Старичок уже? — Шерлок приподнял бровь в издевке, наблюдая за закипающим парнем. — Кто ещё из нас старик! — Генри ткнул в парня пальцем, а после резко развернулся на кроссовках, направляясь обратно к своим вещам. — Ну, как я понял, это ты, — задумчиво протянул Холмс, слыша смешок со стороны Мориарти, плечи которого заметно расслабились, а взгляд сгладился в сравнении с тем, который он увидел во время выступления парня. — Ты ужасен, — Билли взял полотенце и заглушил раздражённый крик в нем, крепко сжимая, а после кидая в Шерлока, не успевшего среагировать.       Брюнет замер, после резко ловя ткань, которая тут же решила упасть с его плеча. Холмс звонко рассмеялся, отходя к соседней стенке и хватаясь за живот. — Беру пример со старших, — Шерлок засмеялся ещё громче, когда Антрим снова вскрикнул и уже собирался подбежать к нему, но Уильям встал прямо перед ним, едва сдерживая собственный смех. — Успокойся, нам не нужны переломанные раньше времени руки, Билли, — Лиам придержал того за грудь, дождавшись, когда тот прекратит попытки вырываться.       Мориарти обернулся на Шерлока и тут же закатил глаза, увидев, как тот, словно ребенок, высунул кончик языка и продолжает давить на нервы Генри, пытавшегося просто отвлечь брюнета от тяжёлых мыслей. — А ты… — Лиам развернулся и коротко указал пальцем на Холмса. — А я? — Да, ты, — блондин подошёл ближе, всё ещё держа палец перед собой.       Шерлок фыркнул и отошёл чуть дальше, заставив парня остановиться, так как бегать по раздевалке за Холмсом как-то не хотелось. — Прекращай вести себя, как ребёнок, — Лиам склонил голову вбок, наблюдая за Шерлоком. — Ещё один старик, — Мориарти тут же закатил глаза, пытаясь понять, как он ещё не кинул в него что-то, как Билли. — Ты старше, — подал голос Антрим с другого угла комнаты, — простое напоминание. — Но ментально… — Ментально ты старик, у которого молодость заиграла в крови, — Генри подмигнул, чуть не смеясь, увидев шокированное выражение лица друга. — Билли, ну ты не начинай, — Уильям развернулся так, чтобы видеть обоих парней, а после постарался скрыть свою обречённость от нахождения в каком-то детском садике после того, как из него выбили все силы судьи и слёзы Шерлока. — Я не начинаю, а продолжаю. — На что это ты намекаешь? — Холмс хотел было подорваться с места и подойти ближе к парню, чтобы увидеть его лицо поближе, но решил не рисковать, когда заметил Лиама, стоящего посреди комнаты. — Намекаю? — Генри приподнял бровь в немом вопросе. — Я прямо говорю. — И о чём же ты говоришь? — Много о чём, — парень картинно задумался, — например, ты — старик.       Мориарти чуть ли не взвыл, сдерживая свой порыв схватиться за волосы. Почему эти двое ведут себя, как маленькие дети? И почему они не могут успокоиться?       Пока эти двое продолжали свой спор, Уильям подскочил к своему шкафчику, забирая уже собранную сумку с вещами, а после быстро вышел из помещения, громко и отчётливо хлопая дверью, заставив Билли и Шерлока замереть. — Перебор? — Холмс застыл, прикусив нижнюю губу, а после подскочил к своим вещам, пытаясь уложить как можно быстрее и аккуратнее, чтобы попытаться нагнать Лиама.       Послышались спешные шаги из душевой и показался Джеймс с широко раскрытыми глазами и насквозь мокрой головой, вода с которой капала на криво одетую белую футболку. — Что случилось? — Бонд подал голос, оглядывая суматошного Шерлока и Билли, тихо сидящего на скамейке. — Пошутили, — Антрим говорил тихо, но достаточно разборчиво.       Джеймс оглядел помещение, наконец-то понимая, кого в нём не хватает и почему Шерлок так спешно собирает вещи. Парень закатил глаза, прикладывая ладонь по лбу. — Вы не меняетесь, — Бонд глубоко вдохнул воздух, завершая мысль, — дети.       Шерлок тихо шикнул себе что-то под нос, хватая вещи и тут же вылетая в коридор, забыв попрощаться с оставшимися. Билли не стал ничего говорить дальше, понимая, что шутка зашла совсем не туда, куда хотелось.       Выводить из себя и без того напряжённого Уильяма у него точно не было в планах.

***

      Шерлок подбежал к выходу из комплекса, натыкаясь на Джека и Уильяма, спокойно разговаривающих о чём-то. Оба периодически показывали что-то на пальцах, крутя ими или тыкая в ладонь.       Видимо, темой разговора была техника сегодняшних выступлений. Холмс поморщился, не желая вступать в этот разговор, пусть у него всё и было хорошо. Хотелось просто забыть про этот день, но скоро будет ещё один, от которого он и не знает, чего ожидать.       Парень подошёл к образовавшейся компании, стоя у них за спиной, чтобы не отвлекать и не рисковать быть вовлечённым в обсуждение. Он тихо выдохнул, опуская голову и рассматривая серую плитку тротуара под ногами.       Все назойливые мысли мучали его уже долгие часы и никак не собирались уходить, а лишь затихали на какое-то время. Было больно столкнуться с подобным отношением впервые, но от чего-то неудивительно.       Почему именно тогда, когда он вложил всю душу в исполнение и откатал настолько чисто, что это несомненно можно было назвать лучшим прокатом этой программы за весь сезон.       Наверное, жизнь решила сыграть злую шутку, которую ему придётся принять, как опыт. Сейчас не было тех эмоций, которые захлестнули его в первый момент. Тогда он просто не ожидал, а потом было то, что мы имеем — он едва не сорвался на публичную истерику, а после пытался найти укромное место, где можно банально дать своим эмоциям выйти наружу.       Самым тревожным после получения минуты спокойствия было то, что он плохо привёл себя в нормальный вид и СМИ тут же разберут его фото на статьи о том, что Шерлок Холмс рыдал в стороне от всех от низких оценок.       Парень вздрогнул от череды мурашек, появившихся от представления подобных текстов, а после тут же потряс ладонями в воздухе, чтобы снять напряжение от этого. Тогда его и заметили Джек и Уильям, уже почти закончившие свой разговор. — Если бы ты не среагировал вовремя, то упал бы также, как тот парень из сборной Франции, понимаешь? — Рэнфилд положил руку на плечо Мориарти, похлопывая по нему.       Уильям сморщился от слов тренера, представляя ту боль от падения всем телом на руку. Он коротко кивнул Джеку, стараясь запомнить его совет. — Ну не надо так, ты ещё хуже падал, — Рэнфилд тихо смеётся над реакцией парня, в глазах которого прямо и читается боль от чужой травмы. — Но всё же, — Лиам смотрит на мужчину, неловко улыбаясь, — на такое смотреть тяжело, а думать о том, что ты был на волоске от подобного — до мурашек. — Ты молодец, что вышел из ситуации, а я просто рассказал тебе об этом ошибке, имея свежий пример, чтобы ты точно всё понял, — Джек коротко подмигнул, в последний раз хлопая парня по спине, а после поворачиваясь к Шерлоку. — Ты собрался? — Ага, — Холмс старается сделать вид жизнерадостного человека, у которого не было пинка в спину сегодня от судей, который вывел его на хорошую истерику. — Хочешь обсудить сегодняшний прокат?       Шерлок свёл брови к переносице, медленно махая головой из стороны в сторону. Рэнфилд понимающе кивнул, немного улыбаясь. — Ты молодец, а то, что тебе написали в протоколах — чушь, — Джек снова начал говорить на тон тише, завидев парочку людей недалеко от них. — Понимаю. — По тебе не скажешь, — мужчина мягко посмеялся, явно намекая на то, как парень требовал буквально «минутку» свободного от камер времени, а в итоге пропал на всех двадцать, возвращаясь с красноватым носом и легкой припухлостью век.       Шерлок едва не закатил глаза на эти слова и постарался игнорировать взволнованный взгляд Уильяма, чьи догадки прямо сейчас оправдывались. По блондину читалось, что рано или поздно он заставит его рассказать о всем и поговорить на эту тему, но не сейчас.       Приятно, когда у людей есть уважение чужих границ, хотя те изнемогают от переживаний. Именно за это Лиама хотелось ценить больше, хотя, казалось бы, куда ещё сильнее. — Мне надо было отдышаться и попить воды, — Холмс улыбнулся, подавая наглую ложь. — Конечно, я все понимаю, не переживай.       Под внимательный взгляд тренера парень заскочил в подъехавшую машину, ожидая, когда за ним подтянется Лиам, и они смогут наконец-то завалиться в кровать и заснуть мёртвым сном.

***

      Тишина в машине, тишина в холле отеля — всё это помогало вдохнуть полной грудью. Шерлок и сам не заметил, как руки перестало потрясывать, а горло больше не сковывала тяжёлая цепь. Осталась только одна усталость и тяжелое тело, стремящееся как можно быстрее попасть в номер и упасть на мягкую кровать.       Больше ничего не хотелось. Только желание ощутить, как ноющие мышцы охватит пелена мягких перекатов поверхности, а после она же и отправит тебя в такой же мягкий сон.       На счет последнего пункта Холмс очень сильно сомневался, прекрасно понимая, что на фоне всех потрясений, такого счастья у него не будет. Помогала лишь разряженная батарейка где-то внутри, иначе парень бы даже не смог глаз сомкнуть, не то, что заснуть.       Конечно, ему не в первый раз придётся мириться с кошмарами после соревнований, но сегодняшних не хотелось видеть и вовсе. Прошлые были лишь отголосками переживаний, а сегодняшние — реальностью.       Шерлок действительно не ожидал, что та будет бить по нему настолько сильно. И его откровенно достали «ещё никогда такого не было», которые стали появляться в его жизни слишком часто. А иногда и в один день.       Дрожать от нервов в раздевалке прямо перед разминкой, целоваться с Уильямом в каком-то проходе, а потом сбегать, чтобы рыдать куда-то в сторону туалетов — ничего из этого списка не входило в планы Шерлока. Ни-че-го. Тогда, почему всё вышеперечисленное навалилось на него в один день. Даже не так. Почему всё это навалилось на него всего за пару часов?       Видимо, кто-то решил отыграться на Шерлоке за то, что у него всё было слишком хорошо и стабильно? Что ж, кем бы этот человек ни был, он определенно перевыполнил план.       Больше не надо устраивать такое.       Пожалуйста.       Очень хочется, чтобы этот «кто-то» больше не появлялся в его жизни и не творил такого. Разумеется, мистики в этом никакой нет и не было, но, кто знает? Лучше перестраховаться, не так ли? Слишком по-детски, но слишком помогает.       Иногда можно?       Особенно тогда, когда в голове очередное цунами сонливости, мешающее трезво мыслить. Именно за это Холмс и не любил долгие перелёты — последствия резкой и кардинальной смены часового пояса всегда накрывают его так, что если у кого-то всё проходило за пару дней, то Шерлок мог мучаться на протяжении недели.       Холмс сжимает веки, быстро открывая их, а после давит зевок в себе, мысленно радуясь тому, что они уже почти-почти у номера. Но для того, чтобы оказаться там, нужно передвигать ногами чуть быстрее скорости черепахи, но это всего лишь детали.       Везёт хотя бы с тем, что номер расположен ближе к лифту, поэтому путь черепах не такой долгий. Шерлок тянется к электронному ключу, понимая, что оба лежат в его сумке. Уильям, воспользовавшись возможностью, немного оперся на стенку возле входа, расслабляя мышцы.       Холмс раскрывает дверь, заходя первым внутрь. Никто из них не пытается включить свет, расценивая его высоту слишком большой для того, чтобы сделать усилие и поднять руку. Конечно, высота не такая, какой они хвастаются в своих прыжках, но сейчас она тоже кажется невозможной.       Шерлок оставляет свои вещи где-то в конце коридора, тут же направляясь в гостиную, в которой его ждет полюбившийся диван. Парень падает на него, вытягиваясь в свой полный рост и тяжело вздыхая.       Хочется сказать, что вроде бы он ничего и не делал, но всё как раз таки наоборот. Холмс готов проклинать себя за то, как катал сегодня, несмотря на то, что потом наверняка будет восхищаться и хвастаться своей работой над эмоциональностью и техникой.       По поводу эмоциональности точно будет раза в три больше самолюбований. Техника, определённо, хороша, но вот та ухмылка, брошенная после его резкого движения посреди катка…       Шерлок лениво потряс головой, прогоняя все накатившие мысли. Если он вспомнит хоть что-то из сегодняшнего дня сейчас, то даже при условии, что это приятное воспоминание, ни к чему хорошему это не приведёт — плохая часть также всплывёт в памяти.       Парень тихо простонал в подушку от непонимания собственных эмоций, явно дающих сбой. Сил на то, чтобы бить кулаками по ближайшей поверхности не было, поэтому он только уронил голову обратно на мягкую поверхность, смирившись со своим временным бессилием.       Возможно, если бы не конец сезона, то он бы отреагировал куда спокойнее, чем сейчас. Холмс постарался вспомнить подобное своё поведение на предыдущих соревнованиях, но там он был максимально спокоен.       Шерлок снова шикнул, злясь от того, что он не может прервать поток своих мыслей, как бы не пытался. Будто всё вокруг действует триггером, спускающим его с тормозов.       Спустя череду безуспешных попыток Холмс все же смог отвлечься на что-то другое, перед этим сделав вывод о том, что сегодня по чистой случайности появилась возможность выпустить все накопленные эмоции, скрываемые за маской беспристрастности.       Звучит логично? Логично. Вот и повод забыть про все переживания хотя бы на ночь. Завтра — на тренировке — все гнетущие мысли очень пригодятся, чтобы работать с двойной силой.       Холмс выдохнул, перекатываясь на спину. В помещении всё ещё было темно, но из-за угла виднелись лёгкие отголоски какого-то неяркого светильника. Видимо, Уильям решил разобрать вещи или хотя бы составить сумки аккуратнее.       Вторая версия показалась Шерлоку более логичной, учитывая точно такую же усталость Мориарти и то, как Холмс кинул вещи куда-то в сторону, явно разбросав их в разные стороны.       Порядок порядком, но отдых важнее. Для Шерлока уж точно.       Послышался короткий щелчок выключателя и единственный источник света потух, оставляя номер в темноте. За щелчком последовали тихие шуршащие шаги, остановившиеся возле спальни. Мориарти открыл дверь, включая свет там, а после развернулся обратно в гостиную, через которую шел к комнате.       Увидев Холмса, раскинувшего конечности по всей поверхности дивана, с закрытыми глазами, Лиам спешно вернулся обратно, выключая свет в комнате, чтобы тот не бил парню в глаза.       После этого Уильям тихо подошёл к Шерлоку, пытаясь внимательно осмотреть его сквозь плёнку темноты. Глаза того тут же раскрылись, когда тело почувствовало нахождение кого-то сверху. Холмс кратко вздрогнул, пугаясь белых локонов в темноте. Он почти заснул, только-только закрыв глаза, так что Уильям привиделся ему чем-то кошмарным. — Спишь? — Мориарти говорил тихо на случай, если парень все еще в дреме и отключится, не услышав его слов.       Но Шерлок приподнялся на локтях, заставив блондина принять более прямое положение, чтобы не стукнуться лбами, широко зевая. — Было такое, — парень мягко улыбнулся, лениво подмигивая, — но сейчас я весь Ваш. — Так официально? — Уильям садится на незанятый край дивана, отставив руки назад. — Ещё не отошёл? — Ага.       Холмс снова зевает, больше не подавляя это, так как он быстрее заснёт, чем сдержит это в себе, ну и, конечно же, рядом с Лиамом в этом не было ничего такого. Только эффект у всего этого был очень заразительный, поэтому блондин тут же откликается тем же действием.       Шерлок побеждает силу притяжения, садясь и оставляя место для Уильяма, который тут же подтянулся, примыкая к парню своим плечом. — Может, на кровать пойдём? — Мориарти говорит еле слышно, едва оставаясь на плаву. — Мне и тут же хорошо, — Холмс роняет голову на плечо Лиама, тут же расслабляясь, чувствуя то тепло, которого его обычно лишали в такое время. — Давай я хотя бы за одеялом схожу, тут же нет ничего, мы замёрзнем… — Нет, — долго протянув согласную, тут же отвечает ему Шерлок, прерывая попытку закончить речь. — Ты тоже за одеяло сойдёшь. — Я? — Ага, — Шерлок приподнимает голову, утыкаясь носом в линию челюсти, — или с нами в номере кто-то ещё? — Джек пробрался подсмотреть за нами? — Ну, — кажется, что глупо завязавшийся разговор слегка прогнал сонливость в голове Холмса, — может, мы прямо сейчас украли еду из кафетерия и нарушаем свою диету? — Могу я узнать, где эта украденная еда? — А тебе зачем? — Ты же сам сказал, что мы диету нарушаем, — Мориарти откинул голову назад, обвивая лежащего на нём парня руками. — Только вот я не замечаю этого. — Мы только собирались нарушить, — Шерлок мягко тыкает пальцем в живот Лиама, смеясь от того, как он напрягся, не ожидав такого, — но я не советую. — Почему? — Вдруг Джек действительно следит за нами, — Холмс коротко вздрогнул от прокатившейся по чужому телу вибрации, вызванной приступом смеха. — Ты как ребёнок.       Шерлок чуть ли не закатил глаза на это, возмущённо пытаясь вырваться из тёплых объятий. — У вас шутка новая, да? — О чём ты, Шерли? — Уильям всё ещё тихо посмеивался, слыша возмущённое сопение снизу, когда все попытки покинуть его руки провалились. — Я про тебя и Билли. — Мы даже не разговаривали до сегодняшнего дня, — тон стал спокойнее, мягкие, но не спящие, нотки прокатывались в нём. — Мы бы не успели придумать какой-нибудь зловещий план, поверь мне. — А с Джеймсом? — С Джеем? — Мориарти притих на секунду, вспоминая прошедшие дни. — Виделись пару раз в холле. — И всё? — Ну, может быть, в кафе, — Уильям пригладил чужую макушку, снова посмеиваясь от реакции парня. — Не в сговоре я ни с кем из них. — Тогда это просто совпадения в ваших шутках, да? — Ну или ты действительно ведёшь себя, как ребёнок.       Холмс устало простонал, зарываясь головой куда-то в Уильяма, чтобы не слушать дальше все шутки такого характера. — Если я ребёнок, то Билли точно такой же, — Шерлок говорил тихо, и весь звук пропадал в кофте Мориарти, но всё же отдельные слова были услышаны, а смысл понят. — Тут даже спорить не буду, вы оба как маленькие дети. — Это ты из-за сегодняшнего да? — Холмс уткнулся в парня ещё сильнее, скрывая неловкость от реальной глупости той ситуации в раздевалке.       Шутки шутками, а адекватно себя вести надо. Не все же могут сразу забыть про нервные события, произошедшие буквально в последние часы, чтобы спокойно реагировать на чересчур весёлое поведение знакомых. — В целом, — Лиам слегка оттолкнул парня от себя, чтобы увидеть очертания его лица, которое то старался спрятать. — Вы всегда такими были. — Но сегодня… — Что случилось сегодня? — Мориарти удержался от того, чтобы взять лицо Шерлока в свои руки и прикоснуться своим лбом к его. — Ты отреагировал так сильно, — Шерлок, будто бы заметив чужие намерения, отодвинулся подальше и сел прямо.       Желание спать куда-то резко пропало. — Я просто перенервничал за весь день, — почувствовав свободу рук, Уильям подключил жесты, слегка разводя ладони в стороны. — Вы совсем не виноваты в том, что я не смог поддержать ваше дурачество. — И всё же…       Шерлок наткнулся на чужой предостерегающий и предупреждающий о возможной лекции, если слова, которые застряли у него в горле, вырвутся наружу. — Прости меня и Билли, — Холмс закрыл глаза, чтобы не чувствовать чужое осуждение за ненужные извинения и чувство вины. — Шерлок, — Мориарти всем своим видом старался показать, что ничего говорить не нужно, но брюнет всё равно продолжил, надеясь, что его поймут. — Мы действительно перегнули палку, нужно было вести себя спокойнее, — Холмс закрыл глаза, откидывая голову на спинку дивана. — Тебе нужно было отвлечься, а не сидеть в полнейшей апатии, — Лиам пытался не повышать тон, говоря слишком тихо, будто он мог выражать свои эмоции только в крайностях. — Я не был…       Мориарти подорвался с места, возникая перед чужими распахнувшимися глазами с приложенной к чужим губам ладонью, мешавшей нормально говорить дальше. — Даже не смей говорить о том, что тебе плевать на произошедшее. Я всё прекрасно видел, каждую твою эмоцию и реакцию в КиКе. Я видел, как ты пытался банально не разрыдаться перед камерами, — когда под ладонью послышалось возмущенное мычание очередных возражений, Уильям продолжил чуть громче: — Ты не должен прятаться от меня. Я всё прекрасно понимаю и не буду осуждать тебя за эмоции, понимаешь?       Лиам медленно убирать ладонь с губ, следя за чужой немой реакцией. — Понимаешь? — уже тише и спокойнее повторяет он. — Понимаю. — Тогда скажи правду, — Мориарти отсаживается назад, не спуская глаз с брюнета. — Какую? — Ты уходил, чтобы проплакаться, я прав? — Уильям слегка морщится от грубого вопроса, но ему важно знать это здесь и сейчас — придумал это он сам себе или всё же Шерлок действительно был в таком состоянии?       Шерлок медленно кивает, прикусив нижнюю губу. В его движениях читалась скованность от неловкости признания собственной, далеко не профессиональной, реакции. — Почему ты ушёл один? — уже шёпотом, с нотой лёгкой обиды и сожаления. — Камеры, — Холмс будто не может сейчас говорить целыми фразами, вместо которых вылетают простые слова. — Мы с одного штаба, в этом не было бы ничего такого… — После того, что было сегодня, поползли бы неприятные слухи, — Шерлок снова поморщился, громко сглатывая, — я не хочу всё портить из-за своего эгоистичного желания того, чтобы ты был рядом, когда мне плохо. — Людям плевать… — Им никогда не было и не будет плевать, Лиам, — Холмс глубоко вздохнул, — они цепляются за каждое слово, и ты знаешь это лучше меня. А если не знаешь, то посмотри завтрашние репортажи про наши с тобой выступления. Посмотри, обязательно. Они выделят каждую твою эмоцию на лице и, в лучшем случае, припишут нам вражду.       Мориарти хотел было что-то сказать, но Шерлок тут же продолжил: — Но если в этом они увидят намёк на нашу очень близкую связь, то можешь сказать нашей карьере «прощай», — Холмс почувствовал странный осадок от собственной речи, ощущая, что они будто поменялись местами в своих суждениях.       Уильям слегка нахмурился, пытаясь понять, как они резко пришли к этому разговору, и почему его начал Шерлок, а не он сам.       Всё же это именно он держал дистанцию даже тогда, когда они вступили в нормальные отношения, а не Холмс. Это он объяснял, почему им нельзя давать почву для размышлений, это он спорил с Шерлоком на тему того, что во время сезона стоит в какой-то степени забыть про то, что они — пара.       О всём говорил только Мориарти, но точно не Холмс. И в тот момент, когда Лиам понял, что ограничения не стоят времени, проведенного вместе, Шерлок показывает ту позицию, с которой боролся до этого.       Холмс затих, сцепив руки, лежащие на коленях, в замок. Слова сами вырвались, хотя думать о всём этом и принимать такое мнение он начал совсем недавно.        И принял он это лишь для того, чтобы избежать серьезного конфликта с Уильямом из-за этого. Но он старался не забивать себе голову этим, не говорил даже сам с собой по этому поводу, четко понимая, что тогда он вернется к своей изначальной позиции.       Тогда, что было сейчас? Последствия того, что он сдерживался? Именно из-за этого он не подумал о том, что говорит все вслух? — Мне кажется, что мы уже говорили об этом раньше, — неловко подаёт голос Лиам. — Только в прошлый раз об этом говорил ты, а не я, — Шерлок так же скован, но молчать ещё хуже. — Возможно, — Уильям поворачивает голову к парню, мягко улыбаясь, — я поменял мнение. — А я вот тоже поменял, — лёгкая обида слышится в голосе Холмса, — представляешь? Смирился, чтобы тебе было комфортнее и спокойнее, а всё снова поменялось в один момент.       Мориарти подавляет желание ударить самого себя да посильнее, а вместо этого смотрит внимательно, ждёт слов.       Шерлок снова приоткрывает губы, чтобы сказать что-то, но в голове настоящая каша. Он хотел поговорить об этом давно, когда-то пытался подобрать правильные слова, но всё забылось, когда наконец-то появилась возможность проговорить всё.       Адекватный ход мыслей, казалось, покинул голову и оставил какие-то обрывки фраз, совершенно неподходящих к ситуации. — Я запутался, — единственное более-менее связное предложение наконец-то оказывается в воздухе — совершенно.       Очередная пауза наполняет ощущение тяжести, заставляя кончики пальцев подрагивать либо в страхе сказать что-то не так, либо в страхе не услышать даже самую маленькую деталь.       Пусть самым закрытым из них всегда был Уильям, но за постоянной эмоциональностью и открытыми чувствами всегда скрывается что-то более глубокое то, что не показывают никому. Мориарти чувствовал, что маленькое раскрытие именно такой вещи происходит на его глазах. Чужие переживания плавятся под натиском слов, вылетающих с огромным трудом из-за их веса, тяготившегося внутри годами. — Я чувствую, что ты всегда был прав, что ты никогда не врал о том, что наша открытость, даже самая минимальная, может навредить всем нашим стараниям. Даже не так, — Шерлок говорил бегло, из-за чего Лиам еле успевал разобрать что-то, — я не чувствую, я знаю. Знаю, что так надо, но я не хочу.       Холмс чувствовал, что снова готов сорваться на слёзы, но теперь не из-за потрясений, а от медленно режущего ножа, стремящегося открыть его внутренности без анестезии с благой целью, но с невыносимой болью. — Другие могут даже не задумываться о таких вещах. Я не хочу отличаться, я хочу жить спокойно и довольствоваться тем, что радует меня и даёт мне смысл жить, — снова привычная последовательность — пауза, глубокий вдох, слова: — Катание без тебя не то. Катание без мыслей о тебе уже не будет таким ярким — я не чувствую той половины, которая дает мне вдохновение. Я не хочу оставаться один на один со льдом, вынуждающим меня ехать дальше только за какой-то призрачной целью достижений, — Шерлок сглатывает, чувствуя боль в сжавшемся горле. — Я хочу быть собой, хочу быть вдохновлённым, а не вынужденным катать чистую технику с малой долей хореографии и артистизма.       Холмс едва вздрагивает, ощущая тепло Уильяма, подсевшего ближе. — Но если мне нужно держать дистанцию, забывать про тебя во время сезона, то у меня не получится осуществить желаемое. Спасение карьеры не спасает меня, а лишь вынуждает мечтать о том, чтобы бросить всё, — парень чувствует подступившую влагу и тут же смаргивает её, стараясь оставаться в трезвом уме. — Я запутался в своих желаниях: быть на соревнованиях, но без частички тебя внутри или катать в полном одиночестве, но так, как я это действительно ощущаю.       Шерлок кривится от вздрогнувшего тела, которое сдерживают и не дают расслабиться в накативших слезах. Глаза горят во влаге боли, но Шерлок упрямо держит её при себе, раскалываясь лишь тогда, когда из груди вырывается сдавленный хрип и очередное: — Я запутался.       Холмс снова вздрагивает, уже чувствуя катящиеся слёзы, пытается быстро смахнуть их, начиная раздражаться от собственного состояния в течение дня.       Тело подводит, а натренированные лёгкие сводит болью из-за попыток Шерлока не сорваться окончательно. Он поворачивается в сторону, когда горечь катится из глаз, обжигая и без того раздражённую кожу под глазами.       Парень дышит чаще, убеждая самого себя успокоиться, но получается лишь хуже. Тишина, вставшая сразу же после слов Шерлока, давила тяжким грузом мыслей, добивая последние частички сдержанности у Холмса.       Уильям тянет время. Сам не понимает зачем. Подходящих слов нет, а чужая реакция лишь вводит в ступор. Сочащаяся влага побуждает собственную блеснуть во взгляде, причиняя боль. На всё это он отвечает коротким, но громким в собственной тишине: — Я тебя люблю.       Блондин тянется к парню только тогда, когда слышит прерывистый всхлип, после которого Шерлок отворачивается полностью, закрываясь. Это будто приводит в действие какой-то механизм внутри Уильяма, и тот зажимает его в крепких объятиях со спины.       Мориарти держит руки на чужой талии, перемещаясь на другую сторону, чтобы увидеть лицо, скрытое ладонями от глаз. Лиам мягко отодвигает ладони, не позволяя Шерлоку уткнуться покрасневшим лицом в спинку дивана.       Уильям подсаживается ближе, прижимая того к своей груди, задерживаясь ладонью в слегка спутанных волосах на макушке. Хвост на голове Шерлока почти развязался, вызывая вопросы о том, как резинка всё ещё не спала с волос. Лиам снимает её, тут же массируя кожу головы.       Холмса всё так же потрясывает в его руках, теперь он почти не сдерживает короткие всхлипы, топя соленую влагу в кофте Уильяма. Мысли путались внутри, осталось лишь одна горькая жалость к себе, выливающаяся сейчас наружу.       Мориарти вопреки чужому сопротивлению поднимает голову Шерлока наверх, заставляя того немного посидеть самому, а не растекаться на нем. Блондин мягко, но с ощутимой болью в сердце, улыбается, глядя на парня.       Он проводит широким жестом пальцем по щекам, стараясь не давить сильно, видя, как Холмс тут же морщится и пытается уйти от прикосновения. Маленькие красные пятна расцветают по дорожкам слёз и на местах, где Шерлок слишком сильно тёр кожу.       Уильям оставляет невесомые поцелуи на паре из них — на тех, которые ближе всего к векам — медленно давит Холмсу на плечи, вынуждая осесть на возвышающееся края дивана из мягкого материала.       Парень не встречает сопротивления, мягко переходя на линию челюсти, а после неё тут же возвращаясь к обожаемым скулам, которые, по словам некоторых, могли порезать чьи-то пальцы, но сейчас они греют губы Лиама своими тонкими лезвиями.       Шерлок затихает, всё ещё вздрагивая от спазмов, только-только прошедшей истерики. Тело как расплавленное масло, а делать что-то в ответ вроде бы и хочется, но сейчас будто бы за гранью возможностей.       И сейчас он может только лениво и неспешно ответить на тягучий поцелуй, когда Уильям придавливает его весом своего тела, аккуратно сминая его губы в своих. Холмс тихо скулит, когда Лиам крепко берёт его лицо в свои ладони, всё ещё до одури нежно углубляя поцелуй до роя мурашек.       Шерлок склоняет голову, пытаясь найти место своим рукам, которые за момент до этого хотел сплести с тёплыми и мягкими ладонями нависающего над ним мужчины. Вместо этого он находит силы вплести их в светлые волосы, коротко потягивая некоторые пряди, получая в ответ смазанные полу-стоны в раскрытые губы, дрожащие в миллиметре друг от друга.       После Лиам снова приникает к нему, посылая пришедшую волну мурашек вниз живота и зарождая трепетом. Шерлок ведёт головой вверх, разрывая поцелуй, но ещё чувствуя судорожное и горячее дыхание, бьющее куда-то в уголок губ. Он прикрывает глаза, когда Уильям переходит на его шею, оставляя лёгкие поцелуи с мелкими укусами, сходящими в следующее мгновение.       Хочется оставить чёткий след, но это будет слишком сильно выделяться на фоне мраморной кожи. У них впереди ещё много появлений перед камерами, а Лиам не горит желанием отдавать Шерлока на растерзание фанатов, считающих каждого кумира своей собственностью.       Преодолев жгучее в груди желание, Мориарти снова тянется вверх, припадая чуть более агрессивно, сам смущаясь собственного напора, но никак не останавливая его. Губы слегка саднит от продолжительных поцелуев, но Уильям отдаляется только на считанные секунды, чтобы пересечься взглядами, а после продолжить начатое, сжимая бока парня под собой.       Мориарти резко отстраняется только тогда, когда после пятнадцати минут беспрерывного потока уведомлений на телефон Шерлока он слышит робкий стук в дверь номера. Холмс приподнимает голову, встречаясь с таким же вопросительным взглядом.       Уильям показывает Холмсу, чтобы тот остался лежать дальше, а сам поднимается с дивана, чувствуя легкую дрожь в ногах после «маленького» всплеска. Лиам поправляет волосы, затем протирая губы тыльной стороной ладони.       Стук затихает, заставляя Мориарти подумать о том, что побеспокоивший их человек уже ушёл, но за открытой дверью оказывается никто иной, как Билли.       Слегка потрёпанный и заметно уставший, но с радостной искрой во взгляде, когда дверь всё же открывается вопреки его ожиданиям. — Лиам! — парень явно хочет подойти ближе, но, сомневаясь в правильности этого, держится в стороне. — Что-то случилось, Билли? — Уильям встревоженно оглядывает блондина перед собой. — Нет-нет! — Генри разводит руки в стороны, слегка помахивая ими. — Я лишь хотел увидеть Шерлока. — Боюсь, что он уже спит, — Мориарти кивнул внутрь номера, как бы показывая кромешную темноту в помещении в доказательство своих слов. — А… — Антрим поджал губы, слегка расстроившись, но прекрасно понимая всё, — я надеялся немного прогуляться, пока погода хорошая. Ему стоило бы отвлечься от всего, но сон тоже хороший вариант! — Тебе лучше отдохнуть самому, все уже спят вокруг, — Уильям с заботой во взгляде склоняет голову, не жадничая на приятную улыбку. — Джей мне слово в слово так же сказал, — парень закатывает глаза в дружелюбной насмешке, — ему лишь бы поспать. — Да не только ему, — вырывается у Мориарти после усталого зевка, сонливость снова дает о себе знать. — В любом случае, если он проснется, то скажи ему, что…       Парней прервал голос Шерлока, доносящийся откуда-то, где должен был быть диван, на котором тот развалился. Уильям вздрогнул, а Билли удивленно посмотрел внутрь, так как голос парня совсем не звучал сонно. — Лиам, ты скоро там? — Холмс звучно тянул гласные. — Что там случилось то?       Мориарти встретил вопросительный взгляд Антрима, неловко пожимая плечами. Ну не говорить же ему, что сначала у Шерлока была совсем не маленькая истерика, а потом Уильям слегка расчувствовался и привёл того немного в непрезентабельный вид.       Лиам прикусил нижнюю губу, надеясь на то, что всё же он не оставил следов на шее, которых мог и не заметить в темноте комнаты. Если Билли вытащит его из номера, а Шерлок и не подумает о том, чтобы посмотреться в зеркало, то шуток не избежать.       Уильям развернул голову, крича что-то в ответ про то, что все нормально и он скоро вернётся. В ответ он услышал недовольный стон и приближающиеся шаги. Мориарти сжал дверной косяк пальцами, чуть сдвинувшись, чтобы хоть как-то прикрыть проём.       Шерлок что-то ворчал по дороге, а Лиам старательно вслушивался, чтобы, если что, найти нормальное оправдание перед слишком внимательным Билли. Конечно, парень давно знает о статусе их отношений, но заставать подобные сцены не надо. — Почему молчишь? — Холмс теряется на полуслове, очевидно, увидев своего друга у дверей.       Пусть Уильям и стоял спиной к нему, но он почувствовал этот взгляд сквозь него, на который сейчас и отвечал Генри с короткой улыбкой. — Хвостик, а я вот спрашиваю, выйдешь ли ты прогуляться, потому что кое-кто телефон не берёт в руки, — Антрим улыбнулся ещё сильнее, услышав раздражённый выдох. — И что тебе ответили? — Что ты спишь, — парень кивнул головой в сторону Уильяма.       Шерлок пожал плечами, беря Мориарти под локоть, начиная закрывать дверь. — Ну, значит, мы пойдём спать, тебе тоже советую, — Холмс, несмотря на сопротивление Лиама, закрыл дверь, выдавая напоследок пожелания спокойной ночи.

***

      В следующий раз Шерлок видит Билли в раздевалке через день, после того, как не совсем вежливо отверг предложение своего друга. Генри смерил парня пустым взглядом, уже переодетый в костюм для исполнения произвольной. Холмс поджал губы, не совсем чувствуя вину, но прекрасно понимая, что она у него должна быть.       Он отказал в прогулке в такое позднее время не только по личным причинам, но и из соображений заботы о друге. Хотя, конечно, если бы там было только беспокойство за состояние Генри на утро, то он бы проводил его до номера, а не исчез в собственном вместе с Уильямом.       Не виноват же Антрим в том, что у тех наконец-то появился настрой для разговоров. Да и Шерлок не виноват, только если самую малость. Самую.       Независимо от этих убеждений, парни всё равно чувствовали неловкость между ними, которая подкреплялась ещё и задержавшимся молчанием. Билли отзеркалил выражение лица Холмса, поправляя складки на нежно-зелёной ткани. Он поднял взгляд, разворачиваясь, чтобы выйти, всё так же продолжая их немую сцену, но его остановил тяжёлый вздох Шерлока.       Генри обернулся, тут же бросая маску безразличия. В нем застыло беспокойство, переливающееся в глазах синими всполохами. Холмс приподнял бровь, не понимая беспокойства. — Что-то случилось? — подал голос брюнет, заканчивая собственную укладку. — Нет, я просто, — Генри замолчал, перебирая мысли в голове, — подумал, что забыл закрыть сумку.       Шерлок обернулся в сторону, где лежали вещи парня, осматривая одну из сумок, что виднелась из шкафчика. — Всё нормально, можешь идти, — Холмс улыбнулся, кивая блондину. — Ага, спасибо, — Билли потупил взгляд в пол, разворачиваясь к выходу. — Удачи! — раздалось за спиной, и Антрим услышал нотку предстоящего разочарования в чужом голосе.       Генри и сам прекрасно понимал, что удачи нужно желать как раз таки не ему, а Холмсу, чтобы тот получил милость судьей. Ему снова стало слишком тревожно, потому что воспоминания со дня короткой программы тут же всплыли в мыслях, перекатывая кадры с Шерлоком, только-только узнавшим свою оценку.       Билли помотал головой, стараясь освободиться от этого, ведь ему нужно ещё выступать самому, а переживания за своего соперника ни к чему хорошему не приведут. Тем более, если этот соперник выше тебя по результатам первого этапа соревнований.       Блондин сдержанно улыбнулся, тихо говоря ответное пожелание. Было страшно выходить отсюда, будто эта тесная раздевалка была точкой невозврата из окружающей действительности. Пусть в воздухе и витал дискомфорт из-за маленького конфликта с Шерлоком, но уж лучше быть тут, чем на льду перед теми, кто медленно, но верно рушит чужие судьбы.       Но Генри всё равно открывает дверь, выходя из этой очень странной зоны комфорта, оставляя Холмса с другими, кто ещё не успел закончить свои приготовления. Шерлок вот-вот выйдет, потому что Лиам уже ждал его вместе с Джеком на одном из поворотов. Билли быстро проскочил мимо них, коротко поприветствовав каждого, после этого окончательно сосредотачиваясь только на собственной задаче и отпуская все тревоги. Это не его дело, а помочь с последствиями он сможет всегда после соревнований, а не во время.

***

      В этот раз никаких задержек не происходит. Шерлок относительно рад этому, но чувствует, как Рэнфилд прожигает его взглядом во время шестиминутной разминки. Чувствует кожей и понимает, что всё сейчас только в его руках. Какими бы не были судьи, никто не сможет отнять у него так много баллов, если он откатает идеально.       Единственный конкурент — Лиам. Он готов уступить ему, но не сможет принять поражение перед теми, кто добился его своеобразного отступления из-за одной проявленной жестокости. Хотели ли они столкнуть их — Шерлока и Уильяма — лбами? Или просто подготавливают почву для чего-то? Тогда для чего?       Холмс слишком задумался, не замечая того, как падает на прямом месте. Он просто катился, чёрт возьми. Парень сразу же смотрит в сторону тренера, разводя руки, чтобы показать, что он и в норме и такого больше не повторится. Рэнфилд заметно раздражён, поэтому Шерлок старается больше не уходить в себя, вместо этого пробуя пару каскадов из своей произвольной, чтобы удостовериться в том, что он еще в состоянии делать это.       Голову забивает только постоянная трель каких-то связей между элементами и его действиями на льду. Только постоянная критичная оценка исполнения и ничего больше.       Он не заряжен так, как был день назад. Он не чувствует прежней игривости или желания нестись так, чтобы каждый увидел его эмоции от исполняемой программы.       Нет. Сейчас осталось лишь сильное желание быть техничным настолько, чтобы противно становилось, но, конечно же, перемешивая это с малым количеством той актерской сущности, что кроется где-то внутри и обычно появляется с первыми намёками на начало музыки.       Сегодня такого не будет. Шерлок твердо вбил это себе в голову, боясь, что если он будет каждый раз оставлять свою душу в линиях на льду, то её растопчат и выбросят, как хлам.       Оказаться в положении получаемого незаслуженную «грубость» будет не так страшно и больно, если он не был тем, кем должен был. Если он остался чёткой машиной, выполняющей свой план, а не перевоплотился в нежного или сильного лирического героя.       Он едет с этой мыслью с катка, всячески пытаясь разогреться ещё сильнее. Он ходит из стороны в сторону, замечая, что Джек уже ушёл куда-то, но не придал этому особого значения.       Шерлок полностью погрузился в процесс настройки собственного тела и мыслей, закрываясь от внешних факторов. Люди маячат рядом, трибуны гудят, но он чувствует себя в естественном одиночестве, проникаясь только чувством действия собственных мышц, когда он снова приводит их в движение.       Вырывает его из этого состояния усилившийся на фоне громких слов крик трибун. Он поднимает голову, встречаясь с Уильямом на нем. Холмс тут же огляделся по сторонам, поздно осознавая, что Мориарти идёт первее.       Это заставило его отвлечься от себя и успокоиться хотя бы на минуту, чтобы посмотреть прокат Лиама без лишних движений, схватывая всё. Пусть они и близки, но у него всё ещё есть все шансы вырваться вперёд и получить это чертово золото, несмотря на все обстоятельства.       По этой причине Шерлок замирает взглядом на блондине, облаченном в чёрно-красный костюм. На чужом лице читается спокойствие, а взгляд притягивают яркие детали одежды.       Красные оттенки бьют в глаза, чутко переплетаясь с черным в градиенте на одном из длинных рукавов, переходящих в перчатку. Второй же рукав заканчивается обрывками и заканчивается гораздо раньше, чем прошлый. Оголенные мышцы левой руки четко выделяются бледностью светлой кожи, но почти прозрачная тёмная перчатка выделяет их ещё сильнее, заканчивая странную комбинацию стилей в оформлении.       Чёрное полотно как будто прорезается кровавыми линиями, пара из которых кружится в воздухе, стоит двинуться мужчине. Всё одеяние переливается стразами, украшающими контур выделяющихся кусочков ткани, притягивая взор.       Все детали костюма заставляют мысль о том, что они, как обычно, слишком разные в своих образах. В то время, как Лиам сияет в дорогом переплете, Шерлок облачён в слишком простой костюм, в сравнении с его образом на короткую программу. Холмс коротко улыбается этому, возвращаясь к экрану.       Но Холмс любуется недолго, захватывая перед тем, как закончить свои рассматривания, приятное и такое правильное выражение лица, которое всегда скользит вместе с коньками и музыкой, подчиняя себе всё внимание на долю секунды.       Уильям встаёт в начальную позу, дожидаясь. Слышится звенящая тишина, которая рушится при первых же звуках кричащей мелодии, а Мориарти уже стремится по льду дальше.       Он кружит в танце, на лице серьёзность, не оставляющая шанса отвлечься от перфоманса, рассказывающего историю уже с первых строк. Первый чисто приземленный прыжок сотрясает собой арену от мощного гула аплодисментов, хотя сама музыка остается тихой, контрастируя с самой собой пару секунд назад.       Уильям проникается этим, катясь ещё быстрее, переходя в хореографичность, вытягивая руки в балетных жестах, перетекающих в резкие, как удары ножей.       У Шерлока мурашки по коже от холодного взгляда, который перехватил оператор, показав на секунду крупным планом прямо в акцент музыке после резкого четвертного тулупа, разразившегося новым громом.       Он едет дальше, его руки снова в воздухе, а тело склоняется на пару секунд от выставленной назад ноги в плавном движении. Уильям тут же переходит в быструю крутку, стоит ему вернуться в прямое положение.       Тройной прыжок был исполнен тоже прекрасно, но не был встречен так ярко, как предыдущие ультра-си элементы. Зал будто замер в ожидании чего-то, сталкивая Шерлока с толку своей странной реакцией.       Следует череда вращений, несомненно, красивых, но Холмс отвлекается, вспоминая, что должно быть дальше, потому что он видел заявку, видел…       Шерлок замирает, пока Лиам тонет в хореографии, четко выставляя свои шаги, чередуя их с пластикой своего тела. Брюнет вспоминает то, что выпало из памяти из-за резкой перемены в поведении Уильяма, которая отвлекла его от сути.       Мориарти не убрал тот каскад.       И все ждут именно его.       Холмс выдохнул с дрожью, начиная снова слегка припрыгивать, когда холод катка стал ощущаться сильнее.       Музыка уже не передаёт начальной жестокости, она мягко скользит и подгоняет Уильяма, но Шерлок чувствует тревогу в этой обманчивой нежности, что решила проскользнуть именно сейчас.       Холмс чувствует, как паника накатывает всё сильнее и сильнее с каждым новым движением Лиама на льду. Ему хочется ударить себя по голове как можно сильнее из-за собственной глупости.       Уильям просто отвлекал его от главного? Заставил забыть все страхи чужой травмы из-за сложности элемента своим нетипичным поведением?       Шерлоку дурно от этого. Ощущается, как предательство, потому что в голову сразу закрадывается мысль о том, что у них после этого все вернется на привычные места. Будто никакого лучшего будущего и не было в планах. Будто бы Лиам просто забил все мысли Шерлока чем-то более простым, чтобы у того не случился нервный срыв.       И в нормальном состоянии Холмс был бы благодарен ему за это, учитывая стресс, который он испытал недавно, но не сейчас и не в этой ситуации. Шерлок сжимает губы в одну плоскую линию, с силой кусая нижнюю.       Он не хочет видеть это, но не может отвернуться.       Он не хочет видеть боль, которую вот-вот испытает Уильям от падения.       Он хочет поверить в то, что всё получится, но не может, потому что мысли кричат только о плохом исходе.       Музыка бежит нежной дробью, а Шерлоку кажется, что это звук битого стекла. Трибуны молчат, когда Уильям заходит на первый прыжок. Четвертной сальхов выходит нормальным, не таким, как в короткой программе, что уже радует, но среди общей тишины Холмс слышит этот мертвый шум осколков.       Звук усиливается, когда Лиам всё же недокручивает флип, чуть ли не падая всем телом на лед, но в последний момент каким-то чудесным образом он приземляется на обе ноги, криво проезжая дальше.       Шерлок дышит чаще, отворачиваясь к стенке, чтобы успокоить бьющийся в висках пульс. Он был готов перепрыгнуть через бортики, если бы Уильям упал, но затянувшееся на долгие секунды приземление никак не помогло.       Сердце отдавало своим безудержным стуком, пока люди снова кричали и активно хлопали после уже нового каскада.       Шерлок не смотрел.       Ему казалось, что сейчас он просто не выдержит любое отклонение от нормы в движении Уильяма. Никогда он ещё так остро не реагировал на его ошибки, несущие за собой возможность травмы.       Но Холмс был готов к худшему, поэтому успокоиться просто так не получалось.       Музыка набирает новые обороты, заставляя Шерлока вернуться к просмотру. Как только он возвращает своё внимание к Мориарти, тот приземляет тройной прыжок, снова полный необъятного холода во взгляде после полной мягкости, но мелодия снова сменилась, показывая героя с другой стороны.       Рваные вращения, совмещаемые с вытянутой рукой, гнущейся в рисунках, понятных только Мориарти, перетекают в последний каскад, обрываемый чередой шагов. Он несётся к другому концу катка, гонимый звуками из колонок и хлёсткими хлопками болельщиков с трибун.       Шерлок гулко выдыхает, слегка вытянув губы вперёд, когда Уильям встаёт на колено в финальной позе. Он внимательно наблюдает за его лицом, частым дыханием, расцветающим румянцем на щеках и кончике носа. Видит радость в его взгляде, и это служит единственной причиной, почему он ещё держится.       Холмс не отводит глаз от парня, когда тот делает свои глубокие поклоны трибунам. Брюнет подключается к общим аплодисментам, отбивая себе ладони, но заражаясь той искрой, что сейчас горит в Мориарти.       Шерлок обязательно отчитает Уильяма за безрассудство, за отсутствие заботы о себе, но потом. Сейчас на его лицо возвращается улыбка, отражающая радость Лиама.       Мориарти уезжает со льда, немного хромая, но улыбка всё ещё полыхает ярким огнем, отвлекая вид от собственной походки. Джек на камерах давит короткую улыбку и приобнимает Лиама за плечи.       Холмс не умеет читать по губам, но сейчас очень хотелось, потому что Рэнфилд оживлённо шептал парню о чём-то, периодически прикрывая рот ладонью.       Уильям будто бы не слушал мужчину, глядя куда-то вперёд. Он иногда кивал тренеру, активно соглашаясь с чем-то, а после вспоминал про болельщиков, которым тут же махал ладонью в камеру.       Лиам поправил волосы, приглаживая складки на костюме, когда Рэнфилд замолчал и тоже устремил свой взгляд вперед в ожидании оценок. Этот момент был волнительнее прошлых, он вызывал надежды, намека на которые не было раньше.       До этого никто из них и не задумывался о том, чтобы просто надеяться на адекватность судей, ведь те не касались их в том ключе.       Шерлок и Уильям видели эффект несправедливости на других, понимали, что иногда им тоже могут немного занизить, но чтобы одного из них поставили выше, когда другой очевидно лучше — впервые.       Лиам не хотел повторения этого, поэтому он буквально прожигал экран, грея в душе призрачный шанс на адекватные баллы. Сердце било свою дробь, трибуны отбивали чёткий ритм похвалы, а в ушах замерла холодная тишина.       И вот вырисовываются очертания цифр, которые мутный взгляд понимает не сразу, поэтому приходится спешно проморгаться, что вызывает смешок со стороны Джека, заметившего это.       Лиам снова смотрит на экран, расплываясь в еще большей улыбке. Шерлок улыбается в ответ, тут же отворачиваясь, чтобы камеры не засняли лишнего.       Цифра, появившаяся перед глазами, радует глаза. Уильям встаёт с мягкого кресла, оживленно махая трибунам, заливающимися очередной порцией энергичных хлопков.       217,33.       И это кажется идеальным после того ужаса в короткой программе.       217,33.       И это кажется выходом из того положения, в которое их вогнали, потому что у Шерлока есть маленький шанс на заслуженную победу, если он откатает чисто.       217,33.       И это даёт новую надежду на лучшее, несмотря на наплевательское отношение судей к ним пару дней назад.       Холмс на втором месте по короткой программе, и он может же сместить Уильяма с его пока что слишком очевидного для многих первого места.

***

      Этот выход на лёд не сопровождается каким-то осуждением со стороны Рэнфилда. Мужчина наоборот внимательно смотрит на фигуриста, а после шепчет ему, чтобы тот не перенапрягался в возникшей суматохе, но Шерлок не слышит. Когда-нибудь он научится слушать людей, если он на взводе, но, видимо, не в этот раз.       До него доходит только относительно резкое пожелание удачи, когда он отталкивается от бортика, появляясь в центре внимания под чёткий голос ведущего.       Холмс разводит руки в стороны, как бы приветствуя аудиторию, которая тут же реагирует на это, поддерживая парня криками. Сейчас решится исход этого чемпионата и Шерлок настроен серьёзно, чтобы выбить дух из себя и тех, кто посягнул на его состояние, окончательно выбив его из спокойствия на день.       Если это была провокация, побуждающая его катать ещё агрессивнее, пытаясь выдать максимум качества, то Холмс уверен в том, что он купился на это, потому что в груди разливалось тепло, полное злости.       Звук снова отдаётся по всей арене, выбивая Шерлока из спокойной позы, в которой он сделал пару тяжёлых глотков воздуха. Руки плавно играют с воздухом, подчиняясь мелодии, но ярко контрастируя с чёткими движениями лезвий коньков.       Холмс несётся, гонимый мыслей о том, что он сможет выдать такой же максимум, что был и пару дней назад, но в этот раз они не смогут забить глаза людям откровенной ложью, расцветающей в цифрах. Это и долгое время тренировок позволяют четверному лутцу оказаться слишком очевидным в своем совершенстве, тут поддерживаемом трибунами.       В сравнении с настроениями короткой программы, эта произвольная полна чем-то плавным, но единственное, что остаётся таким — движения тела. Эмоции и пронзительный взгляд режет так, будто острее этого ничего нет.       Нет и прошлых заигрываний с публикой, замирающей при очередных резких выпадах, один из которых оказывается очередным приземленным прыжком.       Флип не получается таким же идеальным, как прошлый элемент, но он всё ещё хорош, поэтому Холмс идёт навстречу новому, выжимая из себя всё, чтобы последующее было лучше другого.       Парень всё же не так критичен к своему порыву поддержать хореографию, подчиняясь той пластичности и грации в своих движениях. Руки сами ложатся так, как надо, чтобы сочетаться в гибком движении всего тела, тут же отъезжающего дальше и дальше.       Снова прыжок и снова он ускоряется в своем повествовании, перелистывая коньками страницы своих чувств, захлестывающих его на этом огромном куске льда. Скорость ведёт его к новому взлёту, но парень сам не даёт себе упасть, приземляясь с тройного акселя, после этого тут же бросаясь к вращению.       Он чувствует свободу, когда тело отпускает напряжение на дорожке шагов. Шерлок резво поддаётся ходу звуков, стараясь вложить своё спешное движение каждый из них. Парень ищет перекликающееся с сердцем звучание, пробуя чувственную выразительность на вкус, снова и снова закручиваясь в твиззлах.       Каскад за каскадом отдаются электричеством в мышцах ног, но самый последний выходит в странный выезд, тут же вызывая негодование у Шерлока. Холмс хочет закричать от обиды на самого себя, но это лишь подстёгивает его влиться в сменившийся ритм музыки и мчаться в хаотичных движениях чётко поставленной хореографии.       Он рывками выбивает из себя то, что копилось или появилось после неудачи, бьющей в голову тем, что, скорее всего, эта ошибка будет стоить ему золота, ведь прокат уже нельзя назвать чистым, а искусственно созданный между ним и Уильямом разрыв в результатах короткой программы лишь поддерживает серебро, которое уже ощущается мёртвым грузом на шее.       Воздух будто бы мешает дышать, когда все эти мысли появляются в его голове, но он должен закончить своё выступление, поэтому он заходит в вращение, чувствуя горькую боль внутри от собственной беспомощности, которая не бьёт по нему так сильно, как в прошлый раз, но ощущается на пальцах.       Хочется закончить и как можно быстрее, чтобы уйти куда-нибудь, но он вспоминает про награждение, поэтому гасит в себе это желание, наконец-то застывая в финальной позе, оставляя последний рывок зависнуть в воздухе.       Он не слышит окружающие его крики, в голове снова только пустой звон, но тело само склоняется в благодарностях трибунам. Шерлок нацепляет на лицо улыбку, стараясь не думать о том, что серебро — плохо.       Он в тройке сильнейших, а это достойно уважения, да?       Холмс соглашается, но его душит осознание того, что он мог защитить своё звание чемпиона мира, а не передавать его кому-то другому.       Шерлок держит напускную радость на лице, а мысли продолжают съедать его тонкую оболочку, почти выставляя себя напоказ перед тысячами людей.       А что, если он зря волнуется? Нет, точно не зря.       Нужно было просто откатать нормально, а не слетать с последнего каскада.       Да. Если бы он только действительно постарался, а не выжимал из себя подобие качества.       Холмс горько улыбается, когда подъезжает к Джеку, твердящему ему, что он молодец, но Шерлок не может согласиться с этим, продолжая закапывать себя в агонии вины. — Шерлок, — парень чувствует, как его потряхивают за плечо, — Шерлок!       Холмс поворачивается, натыкаясь на серьёзный взгляд Рэнфилда. Ему совершенно не хочется видеть кого-то сейчас, но приходится смириться хотя бы с близкой компанией тренера в окружении камер, ну и полных трибун в дальней компании. — Успокойся, — Джек смотрит прямо ему в глаза, пытаясь привести Шерлока в рабочее для камер состояние. — Ты сделал всё, что мог, слышишь?       Брюнет сдержанно кивает, садясь на кресла в КиКе. Последняя фраза кажется лживым оправданием, но он проглатывает её, чтобы просто привести себя в относительный порядок. Ему ещё долго придётся находиться в этом месте, поэтому он снова широко улыбается, «расцветая» на глазах и играясь с плюшевым енотом, помахивая его маленькой лапкой.       Парень всё ещё чувствует изучающий и беспокойный взгляд Рэнфилда на себе, но старательно игнорирует его, посылая подмигивания в камеру, когда рёв трибун становится чуть тише, тем самым подстёгивая болельщиков снова кричать сильнее.       Зал разрывается, когда на экране показывают результат стараний Шерлока. Всё честно, только сохранилось одно большое «но».       Слишком большое «но» в своей маленькости.       Их разрыв с Уильямом настолько смешон, что Холмс не сдерживает своего смешка, больше похожего на истеричный. Такое поведение снова привлекает внимание тренера, до этого изучающего оценки за произвольную и сумму за обе программы.       Шерлок оказывается на уверенном втором месте, хотя выступили ещё не все, но этот факт был настолько очевиден, что отрицать его было самой большой глупостью. Если кто-то и опустит его на позицию ниже, то этим человеком окажется Джеймс, но Холмс видел, что контент в его программе просто не даст добиться результата выше, что был сейчас у него.       На подкорке сознания остаётся странное желание остаться с бронзой, но только не с серебром. Оно слишком противно ему в этот момент, когда с золотом Уильяма его разделяли лишь 2,56 балла.       Будто бы он работал много, но недостаточно. Будто бы у него не украли эти баллы в короткой программе, а это он сам виноват, что ошибся пару раз в произвольной.       Отвращение к себе и всему, что вокруг, заполняет внутренности, и он чуть ли не давится этим, когда продолжает играть на камеру так, что не было понятно, что ему снова больно.       Он снова смеётся, но другими это воспринимается, как ни что иное, как радость. А Шерлоку просто больно, снова.       Пусть его эмоции не захлестывают его так же, как и день назад, но грудь жжётся одинаково в чувстве, что он лишь пешка, чьи даже самые правильные ходы не смогут привести его к званию короля.       Он останется беспомощным настолько, насколько ему позволят, перед тем как довести до самоощущения мусора, а уже после этого он сам уйдёт, не дождавшись честности.       А её и нет. Не было, нет, не будет. Только не в этой реальности, где есть что-то, что имеет материальную ценность.       Больно?