Загнанный в ловушку

      — Почему ты всегда такой эгоистичный кретин! У меня, между прочим, назначен очень и очень важный проект. Так что не мешай мне работать… Эй, смотри не наступи!       — Ты мог бы спокойно работать у себя в комнате, а не раскидывать свои холсты по всему помещению. Не забывай, это мой дом.       — В комнате мало места. Ты все ровно отправляешься в экспедицию, могу позволить себе такую роскошь.       — Я как раз таки из-за тебя вызвался на это исследование, надеясь, что мои глаза наконец-то отдохнут от тебя, — впопыхах съязвил Аль-Хайтам, бегая по дому и собирая походную сумку.       — Ну и вали отсюда! С тобой в одном помещении все никак не придёт муза.       — Ты уверен, что это во мне проблема?       — Ац! Молчал бы уже! — Кавех раздражённо сжал в руке карандаш и повернулся в сторону Хайтама, который уже стоял у входной двери. — Надеюсь, пустынный ветер сдует с тебя всё занудство. Береги себя.       — Знаю. Ты тоже не скучай, — секретарь мягко улыбнулся и вышел. Кавех остался смотреть на закрытую дверь и думать, как же его угораздило влюбиться в такого придурка.       Аль-Хайтам обычно предпочитал одиночество, особенно когда это касается путешествий и экспедиций. Опыт в Академии научил его, что лучше сделать свою работу без посторонней помощи и командной поддержки, ведь никто не сделает работу так же хорошо, как он сам. Именно поэтому Хайтам сам рассекал по просторной пустыне под парящим солнцем, в надежде добраться до запланированного места прибытия до заката. А самой целью миссии был пролом Туниги.       Совсем недавно Путешественник прибыл в Академию с новыми данными о пустыне и о скрытом подземелье, которое он смог обнаружить. Для учёных это была ценная находка, да только лишних рук не хватало. Вот и вызвали для этого срочного дела почётного секретаря Академии, который в это время наслаждался своим законным отпуском.       Небо над головой начинало темнеть. После короткого привала секретарь вновь продолжил свой путь, попутно проклиная песок и свою неудобную обувь. Посмотрев вверх, зоркий взгляд заприметил странный голубой гриб в небе — значит, уже близко. Но тут почва под ногами резко исчезла, как и гриб перед глазами. Дальше темнота…       Очнулся Хайтам на холодной земле. Всё тело болело, глаза ничего не видели перед собой, конечности окаменели от прохлады и сырости. С тихим всхлипом он заставил себя подняться на ноги, все ещё шатаясь. Осмотрелся.       — Что за черт...       Как далее выяснилось, Хайтам провалился в огромную яму, которая была скрыта под толщей песка. Лунный свет проникал сквозь щель на потолке, откуда упал секретарь, и слегка освещал стены пещеры.       Хайтам жалобно охнул. Пещера была слишком глубокая, чтобы выбраться через дыру в потолке, даже с его навыком это невозможно. А в темноте продвигаться очень опасно, особенно ночью, когда активность пустынных существ просыпается.       Аль-Хайтам сел в углу на камень и обнял себя руками. Из-за сырости он не мог даже огонь развести! Холод проникал даже в самые утеплённые участки, но особенно страдала его грудь — полу-прозрачный топ не согревал от слова "совсем".       Решив отложить дальнейший план действий до утра, когда мозг будет в состоянии более-менее критически мыслить, Аль-Хайтам подложил под голову свою сумку и свернулся калачиком у стены, закрыв глаза. Мысленно он корил себя за то, что согласился на эту миссию. А ведь мог сейчас лежать дома, рядом с Кавехом, в тепле и уюте.       Сквозь сон писец сморщил нос от странных ощущений. Приоткрыв глаза, Хайтам увидел перед собой всё такую же непроглядную тьму. Но постойте, что это там поблескивает? Резко открыв глаза, он дернулся с места в попытке встать, но что-то крепко окутало его торс и ноги. Это что-то было прохладное, мокрое, слизкое и неприятное на ощупь.       — Что за?..       Хайтам призвал свой меч и уже было нацелился на водянистые щупальца, которые при лунном свете мерцали, обвивая его тело, но другое щупальце выбило оружие из ладони и обвило руку. Третье щупальце появилось из темноты и схватило вторую руку. Секретарь нервно дёргался в жалких попытках выбраться из крепкого хвата, но странные щупальца намертво обвили и сковали руки.       — Черт, пусти!       После ещё одного резкого рывка жертвы щупальца задрожали. Из глубины пещеры послышался глухой вопль, куча новых щупалец появились из тени и ещё крепче обвили непокорное тело Аль-Хайтама, поднимая его вверх. Теперь седовласый висел в воздухе горизонтально, лицом вниз, пока куча новых водянистых отростков продолжало прибывать из тёмного угла пещеры. Хайтам нервно сглотнул, когда одно из щупалец нежно прошлось по его мягкой щеке. Далее это же щупальце продвигалось ниже, к шее, потом к груди, к паховой зоне. Это существо будто оценивало тело жертвы. Но для чего?       Из темноты ямы раздался очередной глухой шум и веселье началось. Скользкие щупальца стали очень умело стягивать со своей жертвы одежду. Хайтам эмоционально что-то кричал и запрещал им это делать, но существу это было безразлично. Даже Глаз Бога сняли.       Нежное тело покрывалось гусиной кожей, когда прохладные водянистые отростки вновь окутали работника Академии. Одно из щупалец направилось ко рту Хайтама в надежде проскользнуть внутрь, но секретарь сильнее сжал рот. Тогда эхом раздался громкий шлепок щупальцем по упругой ягодице и Хайтам болезненно ахнул. В этот самый момент щупальце так глубоко затекло в открытый рот писца, что у последнего заслезились глаза. Этот отросток брызнул внутрь рта сладкую жидкость, которая тут же вскружила голову Аль-Хайтама. Тепло разлилось по телу, холод уже не так волновал. Беспокоило теперь одно — резкое возбуждение.       — Что, афродизиак? Чт... Ах!       Два щупальца, которые держали ноги, раздвинули их. Другое щупальце, поменьше, прокралось к дырочке Хайтама и стало дразнить кожу вокруг. Постепенно влажный отросток начал входить в крепко сжатую дырочку, вызывая у хозяина кучу эмоций. Одновременно другие щупальца обвили набухшую из-за афродизиака грудь и начали стимулировать её, сжимали и разжимали её. Два отростка, кончики которых напоминали присоски, прилипли к двум набухшим соскам и начали их сосать и подразнивать.       Хайтам кряхтел и сладко ахал, когда в его внутренности вторгалось щупальце побольше, спереди его больно опухшие сиськи разминали тёплые отростки, а с твёрдыми сосками игрались присоски. Член секретаря больно качался в воздухе, весь налитый кровью и полный возбуждения. Конечно же, позаботиться о Хайтаме-младшем существо не забыло. Тёплое щупальце обвило член жертвы и сдавило мокрую головку — это вызвало у писца бурю похабных звуков.       Ярые стимуляции продолжались довольно долго. Щупальце в его дырке активно двигалось взад-вперёд, каждый раз задевая простату. Также присоски на сосках выплескивали какую-то жидкость, что ещё больше согревало груди и увеличивало их.       — М~м черт... Сейчас кончу...       Как и сказал Хайтам, его член болезненно высвободился в феерическом оргазме и гиперстимуляции. Так хорошо он себя не чувствовал очень давно. Но щупальца не планировали останавливаться.       Наглое щупальце снова влезло в рот и брызнуло внутрь глотки новую порцию головокружительного наркотика. Но на этот раз оно не ушло, а начало жёстко вдалбливаться в рот писца. Отростки в темпе трахали Хайтама в две дырки, побуждая своего незваного гостя тонуть в омуте похоти и разврата. От приятных ощущений светлые глаза писца были затянуты пеленой слёз, а губы и щеки горели от хаотичного вдалбливания отростка.       Щупальце внутри тонкой кишки секретаря остановилось и будто стало больше, толще. Водянистый отросток давил на нежные внутренние стенки своим расширением, но не долго. Вязкая, тёплая жидкость вырвалась из щупальца внутрь тела, наполняя его до краёв. После этого стимуляция простаты продолжилась.       Хайтам отчётливо чувствовал, как тёплая сперма существа разливается по его желудку, делая трение внутри более приятным и чувствительным. Да... тело стало намного чувствительней. Даже лёгкий ветерок вызывал бурную реакцию мурашек по всему телу. Теперь трение и сжимание набухшей груди, сосание сосков щупальцами чувствовались в новых ярких красках.       Хайтам опустил взгляд ниже на свои сиськи и ахуел. У него до этого были довольно развиты грудные мышцы, но сейчас они увеличились раза в два, а может даже и в три. Его пышные груди свисали вниз, пока мягкие щупальца нежно ласкали их круговыми движениями. Соски же были очень опухшими и красными, будто вот-вот готовы взорваться от количества жидкости в них. Хайтам не знал точно, что в его грудях, но он явно чувствовал, как они стали тяжелее. Что же сотворило это существо с его телом? После ещё нескольких минут стимуляций писец кончил во второй раз.       Всё его лицо было красным и уставшим, чёлка прилипла к потному лбу. Аль-Хайтам вяло поднял голову и тихим голосом произнёс:       — Всё, я кончил уже два раза. Я больше не смогу...       Вдруг щупальца отлипли от его груди, члена. Щупальце даже покинуло его изнутри, оставляя после себя ощущение пустоты. Хайтам растерялся. Неужели оно его послушало?       Резко к его дырочке пристроился новый отросток, который был гораздо больше и массивнее предыдущего. Хайтам заскулил. Это не конец. Но тогда почему его член так ярко реагировал на эти склизкие прикосновение, почему чувство наполненности толстым отростком давало ему неземное наслаждение? Всё же Хайтам хотел продолжить, но рациональная его часть била тревогу.       Толстое щупальце растолкало мягкие стенки ануса и резким толчком вошло внутрь, выбивая из жертвы громкие стоны. Аль-Хайтам прикинул, что этот новый отросток был в толщину с кулак, а может, даже больше. Соски снова начали активно стимулировать, давая возможность отвлечься от огромного размера в заднице. Отросток вошёл ещё глубже, занимая всё свободное место. Внутри щупальце снова что-то выпустило, но на этот раз жидкость была более вязкая, она будто смазывала его тело изнутри для чего-то дальнейшего, но Хайтам не знал для чего. Вдруг он почувствовал, как через щупальце в его тело вводится что-то круглое и жёсткое. Это что-то упало в его кишку.       Теперь он понял. Это были яйца. Черт побери, эти щупальца вводили в него яйца монстра! Теперь понятно, для чего была та проверка вначале. Это было оценивание качества сосуда для вынашивания яиц слизи. Аль-Хайтам ужаснулся, но вместе со страхом он почувствовал накатывающее возбуждение, его член снова встал в боевую готовность.       Яйца один за другим начали откладываться внутрь его тела через яйцевод. Хайтам сбился со счета сколько их уже было... десять, двадцать, а может и все тридцать. Яиц прибывало всё больше и больше, они раздвигали внутренние стенки всё шире, занимая всё пространство в животе. Слизкие и тёплые, они приятно давили внутри, но было не привычно, как яйца перекатывались и стукались друг об друга с его чреве.       Теперь вместе с тяжестью в груди секретарь чувствовал жуткую тяжесть в животе. Ранее плоский и подкаченный, теперь он напоминал живот женщины, которая готова родить.       — Прекрати... я больше не выдержу, мх...       Яиц было слишком много. Тонкие стенки живота очень сильно распирало, даже снаружи было видно выпуклости от яиц внутри. Теперь Хайтам был полон как никогда. Яйцевод ввёл внутрь последнее яйцо и с хлюпом вышел их задницы. Вместе с этим Хайтам громко кончил в третий раз и от усталости, а также новых ощущений, впал в долгожданный сон.       Разбудили спящего красавца щупальца, которые нежно омывали уставшее тело вынашивательницы их яиц после тяжёлой ночи. Аль-Хайтам хотел разрубить, отогнать эти мерзкие отростки от себя, но сил не было даже для того, чтобы поднять голову. Так еще и спина жутко ноет. Резко в памяти проскочить последние события ночи и писец поднял голову вверх. Взгляд уставших глаз остановился на большом животе, который нежно поглаживали тёплые щупальца. Хайтам зло цыкнул и сжал в ладонях землю. Эти слизняки его изнасиловали, оплодотворили, а теперь внесли его в список многодетных мамочек. Аль-Хайтам оперся об руки и хотел встать, но усталость и огромный вес живота не позволили ему этого.       — Черт, я вас всех разрублю... дайте мне только выбраться, мх!       Новое щупальце проскользнуло в его рот и наполнило писца очередной дозой афродизиака и успокоительного. После этого Хайтам снова заснул.       Следующие два дня секретарь жил как во сне. В первый день он не мог даже нормально встать из-за боли в суставах. Зато щупальца о нем заботились как о родном: кормили его питательной слизью, которая по вкусу напоминала мёд или варенье, ежедневно мыли, согревали его тело.       На второй день Аль-Хайтам смог сесть. Получилось это с трудом, так как живот был очень большой, так ещё при каждом движении яйца внутри смещались и толкали друг друга, создавая дискомфорт и лишая Хайтама координации. Каждый раз такой толчок яиц вызывал у писца Академии жалкий скулеж и приятные чувства, когда гладкие предметы внутри дотрагивались до нежных стенок живота. Приходилось сидеть, расставив ноги пошире.       Так прошли ещё три дня, пока на пятый писец не почувствовал горечь и тепло внутри него. Яйца ещё не вылуплялись, они просто выбрасывали приятные феромоны, чтобы материнскому организму было проще их родить. Также началась лактация: соски болезненно надулись и неприятно тёрли, желая чтобы грудь побыстрее опустошили.       Поэтому пятый день был худший, или лучший. Хайтама стимулировали везде где можно было. Щупальца жадно сжимали и доили его сиськи, член трогали и ласкали сразу несколько отростков, а в задний проход вторгалось толстое щупальце, которое в лёгком темпе ласкало простату Аль-Хайтама, стараясь не повредить кладку внутри. Но время от времени отросток задевал яйца, и те начинали свое движение, что вызывало приятные вибрации в животе.       Глаза закатывались. Хайтам не мог мыслить здраво, он был в полной эйфории. Жидкости давали ему достаточно сладкого наркотика, чтобы он целыми днями стонал как шлюха, пока в его растраханную задницу входят сразу два щупальца. Было чувство, будто его живот вот-вот взорвется от наполненности.       Почти всю восьмую ночь Аль-Хайтам плакал. Он хотел домой, к его Кавеху. Но хмельной мозг к утру заставил забыть всё это и получить новую дозу секса.       На девятый день всё стало хуже. Скоро яйца должны будут вылупиться, поэтому его живот ещё больше раздуло, хотя куда еще больше! Молоко в груди уже ждало высвобождения. Аль-Хайтам ходил еле-еле, придерживая живот, чтобы не упасть. Боже, и как всё это поместилось в него. Но страшнее было то, как все эти яйца будут из него выходить.       На десятый день, во время очередного утреннего секса с щупальцами он почувствовал шевеление внутри и резкий дискомфорт. Пора. Быстро сев на пятую точку у стены, Хайтам пошире расставил ноги и начал тужиться. Щупальца были тут как тут. Они поглаживали и успокаивал носителя, а также помогали ему в кладке яиц.       Когда вышло первое яйцо, оно сильно надавило на простату и расширило стенки ануса. От жгучего трения член Хайтама резко запульсировал и встал в полную эрекцию. Вот только из-за габаритов живота поласкать себя было невозможно. За одним яйцом последовало другое, и так до конца, друг за другом. Вязкая жидкость, которой щупальце смазало его внутренности до откладывания в нем яиц, соединяла все яйца в чреве и не давала им выйти раньше времени. Но в данный момент эта слизь служила смазкой.        Выходя, каждое тёплое яйцо терлось об простату, давило на узкие стенки, вызывая шквал эмоций у писца Академии. От такой стимуляции ещё больше наливался его член. Каждое толкание яиц внутри причиняло хозяину тела непонятный и приятный зуд в нижней части. Наслаждение было настолько велико, что глаза Аль-Хайтама закатывались и наполнялись горячими слезами от перевозбуждения. В скором времени Хайтам обильно кончил. Никому в жизни он не расскажет, что получил незабываемый оргазм от кладки яиц.       Когда все яйца были в заранее подготовленном гнезде, Аль-Хайтам без сил упал на спину и затуманенным взглядом посмотрел в пустоту потолка пещеры. Лежать вот так голым, в куче теплой слизи и спермы, когда не входило в его жизненные планы. Из сонного состояния его вывели приятные ощущения покалывания на груди. Повернул голову немного на бок, писец увидел, как на его груди собралась куча маленьких существ, похожих на прозрачных слизняков. Эти существа облепили разгоряченную грудь Аль-Хайтама и сосали её, выпрашивая молоко. Маленькие слаймы терли набухшие от молока соски и всасывали в себя всю жидкость. Хайтам вяло хныкал и стонал от накатывающего удовольствия. Его твёрдые соски каждый раз било приятным током, а тело дергалось в конвульсиях, когда маленькие слизни посасывали его грудь, опустошая её.       Томный взгляд серых глаз увидел спереди от себя кучу вылупившихся яиц, а значит, этих слизняков, желающих выпить молоко, будет всё больше. В который раз Аль-Хайтам устало заскулил и зажмурился. Осталось только пережить это и всё будет кончено.       Из транса Хайтама выбило очередное чувство наполненности и дикие шлепки об его задницу. Секретарь устало запрокинул голову назад и хныкал, так как горло болело и пекло от громких стонов. Большой живот ушёл, как и яйца внутри, но грудь все равно была опухшей, и с каждым новым толчком мягкие сиськи подпрыгивали в такт движениям.       — Отпусти... прошу тебя, ха~а...       Толстое щупальце вновь кончило в его живот, наполняя до конца липкой спермой. Аль-Хайтам сообразил — скоро должна быть вторая кладка яиц. Щупальце вышло из его обильно смазанной и расширенной дырки, а пустое место заняло новое щупальце, уже знакомое. Писец тут же запаниковал и задергал ногами.       — Стой! Только не яйца!       — Хайтам!       Аль-Хайтам в спешке поднял взгляд вверх и увидел, как тень прыгает вниз и в полете разрубает щупальца, держащие его. Знакомые руки бережно схватили измученное тело писца, не давая лицом поцеловать сырую землю. Перед глазами засветилось до боли любимое лицо его надоедливого соседа. Кавех нежно убрал прядь волос с бледного лица писца, руки крепко обнимали исхудавшее тело его любимого.       — Хайтам, ты как!? Черт, что с тобой сделали?       — Не важно. Там, сзади, осторожней...       Кавех бережно положил Аль-Хайтама на землю, сверху накинул на него свою накидку дабы не мерз, а сам призвал меч и бросился к щупальцам. Громоздкий клеймор легко разрубал водянистые отростки дендро силой.       Секретарь был в полной уверенности в партнёре, поэтому устало прикрыл глаза. Кавех хоть и казался на первый взгляд слабым и неопытный, но никто не знал, кроме Хайтама, насколько страшен и силен Кавех когда зол. От чувства защищенности каменное сердце писца больно сжалось и начало таять. Все ранее пережитые дни теперь казались лишь страшными сном. Да только Аль-Хайтам никогда не забудет весь тот опыт, всю ту приятную наполненность внутри него. Ах, да, ему, как участнику экспедиции, придется описать весь свой опыт, который он пережил с новым видом элементального существа в пещере.