Империя для наследника

Ночью, почти под утро, ложась спать в своё уже привычное время, Марьян чувствовал негу и томление: первый этап задуманного был выполнен удачно, и разум, а за ним и тело расслаблялись. В такие моменты, после хорошо сделанной работы, на Алису накатывали все желания и потребности, в которых телу было отказано во время задания. Немного полежав под тонким одеялом, омега откинул его в сторону, предвкушение и стыд сплавлялись в единый жгут. Марьян легонько провëл кончиками пальцев и ноготков по предплечью. Кожа покрылась мурашками, а кровь побежала быстрее. Приятно, но немного не так. Появилось желание изучить это тело, как и где королевич реагирует на ласку. Ночьную сорочку прочь, руки едва касаясь кожи, начинают своё путешествие с шеи вниз. Часть Алисы точно знает чего хочет, части Марьяна стыдно, это запретно, воспитанные омеги себя так не ведут, не трогают себя так! Хорошо, а если не сами омеги, а закроем глаза и представим любовника, это он сейчас целует ключицу и собирается спускаться к груди. Давай представим, как это делает венценосный. Но супруг почему-то никак не хотел представляться за таким занятием, зато перед глазами встал Стас, последний любовник Алисы. Он неторопливо покрывал тело омежки лёгкими поцелуями. В фантазии любовника ничуть не смущало, что тело перед ним мужское, а не женское, его голова опускается ниже, губы ласкают плоскую грудь, захватывают в плен розовый сосочек (мокрые от слюны пальчики прихватывают маленькую бусинку и играют с ней, тело пронизывает удовольствием). Соски у Марьяна чувствительные, невольно вырывается вздох наслаждения. Дальше исследуется выпирающий животик, бёдра, колени. Движение рук синхронно с фантазией, где мужчина прокладывая языком мокрую дорожку по внутренней стороне бёдра, опускается вниз. Его пальцы обхватывают нетерпеливо стоящий член, губы проходятся по стволу вверх и головка ныряет в горячий рот! Нет, нет, так нельзя! Только так и можно! Это же… так стыдно! И так приятно… Язык любовника то нежит уздечку, то прогуливается по яичкам. Ему там не противно?.. Ему там нормально. В голове Марьяна всплыли воспоминания Алисы, как она отсасывала любовнику и что она при этом чувствовала. Омежка застонал, ему тоже захотелось ощутить во рту эту шелковистую тяжесть и упругость, почувствовать беспомощность распятого рта и одновременно власть над самым сокровенным. Сунь свои пальчики в рот, теперь мокренькими пальчиками продолжим… Язык фантома кружил возле дырочки. Омежка заскулил, на смущение уже сил не осталось. Да, да, внутрь, ножки шире, давай три пальца, как будто Стас уже вошёл, двигай ручкой… Это, конечно, слабая замена крепкому мужскому члену, но если постараться… Не забываем про сосочки… Ооо, как хорошо… Ещё немного… Внутри всё горит, прижать пальчиками переднюю стенку и вот они, сладкие спазмы, рассылающие волны неги по всему телу! Даааа! Представь как он слизывает твою сперму с животика. На этой картине омежку ещё раз прошило внутренними судорогами. Вот умничка, какой ты чувственный, теперь спать. Марьян проснулся в чудесном настроении, от ночных эмоциональных терзаний осталось только сожаление, что не получилось пофантазировать о Боджидаре, вроде как изменил с чужим альфой, но этот раздрай быстро был назван фигнёй, из-за которой даже не стоит переживать, и забыт в заботах нового дня. — Доброе утро, Марьян. Как спал? Настой выпил? Что на завтрак принести? Кашку будешь? — это уже хлопочет Гель, заправляя постель, пока королевич одевается и причесывается. — Чем займёшься сегодня? — Надо артефакты в дорогу изготовить, обогрев, сторожевые. А тебе на выходные новое задание будет: обойти ближайшие деревни. Не за один раз, конечно, но за три месяца нужно успеть. Ищи магически одарённого ребёнка. Будешь рассказывать, что служишь магу, который хочет ученика взять, мол прихоть такая. Но с ребёнком должен пойти альфа, кто-то из старших родственников, брат например, или ещё кто. Там по обстоятельствам смотри. Скажешь, как сезон дождей закончится, так в столицу поедем. Пока пусть собираются. — А если не найду таких? — распереживался Гель. — Ну тогда будем по-другому действовать. Я все варианты просчитал, успокойся. После обеда связался отец, его человек будет ждать в городе, с документами на дом. Ещё родитель сообщил, что до них наконец-то дошли слухи о разладе в правящей семье. И конечно же, слухи есть слухи, сильно преувеличены. Вроде как у Марьяна и любовников с десяток, и заключëн то он в темнице, и казнят то его за измену после рождения ребёнка. Сын с отцом только посмеялись. — Ты точно не передумал уходить, цветочек? — узнав о том, что доказательства подставы найдены, спросил Огаст. — Нет, не передумал, свободы хочу. Не верю ему больше. Орсат не разведëт нас в храме, знаю это, не тот случай. А жить и ждать подвоха постоянно… Не могу. Хочу сам жизнь свою строить. — Что ж, сынок. Повзрослел ты у меня, видимо. Горько осознавать, что так это случилось. Думал, в надёжные руки тебя отдаю, а вот как всё вышло. Но я и папа всегда на твоей стороне, помни это. — Спасибо, люблю вас, берегите себя и мелкого. Самое сложное: ждать и догонять. Эту истину Марьян прочувствовал, провожая дождливые дни, один за другим. К побегу почти всё было готово, кроме прикрытия. Гель уходил на два дня выходных каждую неделю, и возвращался с отчëтом: в какой деревне был, кого нашëл. Пока детки попадались то слишком маленькие, то уже чересчур взрослые. Королевич записывал пока все имена и адреса, потом уже будет выбирать более-менее подходящих. Оставались ещё дальние деревеньки, чтобы туда добраться и обратно вернуться пары дней было мало, но и там поискать стоило. Живот рос, ребёнок начал толкаться. Это событие взволновало как будущего папочку, так и его помощника. Они целый вечер провели, трогая животик и прислушиваясь к этим робким проявлениям жизни. Марьяна накрывало нежностью и любовью к малышу, и это были эмоции двух сознаний, Алиса тоже чувствовала причастность к этому чуду. Минуло почти три месяца, когда в дальней деревне нашёлся подходящий вариант: магически одарённый альфа восьми лет, с ним согласился поехать в столицу его дядя, помощник кузнеца. Старшему альфе было двадцать, и несмотря на все его умения, кузнецом в родной деревне ему не стать, пока жив старый мастер, поэтому ему и так пришлось бы уезжать, так какая разница куда — в соседнюю деревню, или в столицу. На время длительных отлучек, Марьян счел, что держать постоянную связь будет более удобно, поэтому изготовил Гелю скрытую серьгу, как у себя. Теперь омега сообщил хозяину о своей находке. — Да, это то, что нужно. Вели им собираться и ждать. Через пару недель мы за ними придём. Рыжие оба, говоришь? Хорошо, теперь я знаю какая краска для волос нам понадобится. Возвращайся домой, Гель, жду тебя. Уже целую неделю стояла хорошая погода, сезон дождей закончился, пора было уходить. Гель в свой последний выход в город должен оставить провизию в съёмной квартирке, сдать торговцам артефакторов остатки камней и металлов, а так же купить одежду простых горожан, и ещё проще, крестьянскую. Марьян был занят последними приготовлениями: выбрать день, когда у ворот стоит нужный им караул, на артефакте слежения убрать все лишние листики, оставив лишь один с кристаллом, хранящим нужную запись. И вооружиться по возможному максимуму. Алиса вздыхала по прошлым возможностям, но в реалиях этого мира тоже есть куда развернуться: наручи с метательными ножами, удавка на поясе, простой нож в голенище сапога, ну вот хоть кое-что. Вечером перед уходом омежки красились и подстригались. Гелю чуть подравняли волосы и окрасили в рыжий цвет. Марьян остригся коротко и после краски щеголял брюнетистой шевелюрой. — А почему именно эти цвета? — задал резонный вопрос Гель. — Тебя назовём братом кузнеца, я его мужем буду. Ребёнок от Боджидара родится темноволосый, правило генетики, поэтому я и крашусь в чёрный. Слуга про генетику не понял, но с умным видом покивал. Действительно, если все будут рыжие, откуда дитë черненькое? Омежки смотрели на себя в зеркало: — Знакомься, это Нильс и Элис, — показывая рукой на отражения прокомментировал ещё не крестьянин, но уже и не королевич. Парень был одет в бриджи для верховой езды, удлинённую рубашку, закрывающую живот, сапоги и плащ с капюшоном. — Давай, Нильс, иди. Покрутись на кухне пока, как охрана от решётки уйдёт, я выйду и маякну тебе. Отвлечешь от боковых ворот Яську, как договаривались, он глуповатый, поведётся. За воротами встретимся. Нильс ушëл, а Элис сел писать письмо. Это простое действо осложнялось тем, что две половины не могли договориться, что писать. Вообще омега чувствовал себя цельной личностью с богатым разным опытом почти всё время, пока дело не касалось супруга: тут эмоции и чувства раздваивались и вихрились. Один любил, обижался и страдал, другая презирала и хотела свободы. Но вот и с этим делом было покончено, пора уходить. Элис надел плащ, прошëл до решётки, привычно открыл дверь отмычкой. — Ни, я выхожу, иди к воротам. Было уже довольно поздно, слуги уходили на отдых, поэтому спустится незамеченным по боковой лестнице не составило труда. Во дворе тоже почти ночь, только несколько факелов по периметру источают свет, отбрасывая неверные тени по закоулкам. Притаившись в одной из таких теней Элис слушал, как Нильс подбежав к стражнику, кричит: — Иди, иди скорее, там конюший и истопник дерутся! Иди разнимай! Молодой альфа дернувшись в сторону конюшни, вдруг остановился: — А ворота? Миха ушёл перекусить… — пробасил он. — Да что ворота то? Беги, я посторожу! Не украдут твои ворота! — успокоил омега. И страж ворот быстрым шагом покинул свой пост. " Я же говорил, дурачок. " Элис направился к воротам, которые «караулил» его подельник. Ему осталось пройти каких-то три метра и выйти за стены, когда их окликнули. — Эй, омежки, а вы куда на ночь глядя? Сам чëрт нёс конюха в недобрый час. Элис застыл, глубже надвинув капюшон, Нильс затрещал: — Ой, дядь Стеш, да меня жених за воротами ждёт, встречает, я не заблужусь в темноте! — А это кто с тобой? — надежда, что конюх пойдёт по своим делам не оправдалась, альфа протянул руку и снял капюшон. — Ваше величество…? Больше он ничего сказать не успел, кулак, в который Элис, кроме своей силы, с испугу добавил и магическую, превратив её в кинетическую, вырубил мужчину. — Ни, помоги мне вынести его за ворота. Омеги подняли мужчину за руки и за ноги и потащили за стену замка. Закрыв за собой ворота, беглецы оттащили бессознательное тело в овраг. Элис, предварительно отправив впечатлительного Нильса на дорогу, достал нож с намерением перерезать горло невольному свидетелю. Но руки затряслись, поднялась паника, нож выпал. " Да дай же мне… Нельзя, нельзя убивать… Отвернись… Не делай этого… Он поднимет всю крепость, мы и отойти не сможем… Это же конюх, он не виноват ни в чем… " Вихрь мыслей и эмоций бился внутри, из носа закапала кровь. " Хорошо, хорошо. Мы его свяжем, рот заткнëм. Не буду убивать, успокойся! Утром его найдут, но всё равно я не рассчитывал, что наше исчезновение долго пробудет в секрете " — наконец то договорился сам с собой омежка. Хорошо, что верёвка оказалась с собой, её брали на всякий случай, из платка Нильса соорудили кляп. Диких зверей тут нет, ночи уже тёплые, до утра доживёт. — Нужно торопиться, я не знаю, когда его найдут, может утром, а может через час. Надо успеть до города дойти, в квартире провизию забрать и деньги. Две фигуры почти бегом припустили по дороге, освещаемой артефактом в руках той, что в плаще.