Излеченный

Кроули стоял, прислонившись к своей малышке — это единственное, что удерживало его от встречи с каменной плитой. К сожалению, его внутреннее состояние было совсем другим — он был разбит с того момента, когда Азирафаэль рассказал о том, что предложил ему Метатрон, и последующих действий ангела. Вот и все. Такой вот у них смешной конец после всего пережитого. Губы все еще ощущали фантомное тепло от чужих и жгли от недавнего поцелуя. Щеки от чего-то тоже. Кроули не помнил, когда он плакал последний раз, вероятно, после Падения, когда он и еще сотни других таких же падших умоляли Её вернуть их обратно, думали, что это ошибка. Они все и правда верили. В прошлом это были злые слезы — на себя, на Неё, на всех. Сейчас — отчаянные. Кроули видел сквозь мутную пелену, как его ангел добровольно уходит от него прежней жизни, улыбаясь проклятому деду, отобравшему у демона смысл его жалкой жизни. На душе скребли кошки, как любят говорить люди. Кроули не мог и дальше смотреть, как Азирафаэль рушит их собственноручно построенную сторону, бережно укрепляемую многими тысячелетиями. Светло-серую или темно-серую — без разницы. Теперь уж точно. Кроули отвернулся, плотно сжав зубы, не давая предательским всхлипам вырваться из груди, и запрокинул голову. Демонам плакать не положено. Даже не глядя в их сторону, Кроули сел в Бентли, скрываясь от лишних взглядов, и обессиленно уткнулся в сложенные на руле руки. Больше нет смысла. Ни в чем. Ни в заботливо обустроенном многими годами книжном, так трепетно и любимо оберегаемом Азирафаэлем, с различными ограниченными выпусками и многими другими бесценными книгами, которые ангел собирал давно; ни в их совместных похождениях в Ритц, да и в другие иногда посещаемые ими забегаловки, когда они расслаблялись, и разговаривали на отвлеченные темы, теперь уже не опекаемыми ни одной из надоедливых сторон, поедая наивкуснейшие земные блюда — Азирафаэль, и попивая вкуснейшее вино — Кроули (честно, все было чудесным, если они были рядом); ни в Нине и Мэгги, попытавшихся помочь в их непростых отношениях, после того, как они сами вместе с ангелом влезли в их личную жизнь; в них — тем более. Больше нет никаких их. Кроули чувствовал, что невидимый зверь разрывает его изнутри, и наконец, против воли, из груди вырвался жалкий всхлип. А потом еще. И еще. Плавая в жалости к себе Кроули уловил, что кто-то мягко касается его плеча, чуть сжимая, и тело прошибло дрожью от желания того, чтобы это был Азирафаэль. Но это невозможно, Кроули самолично наблюдал, как ангел идет вместе с Метатроном, и радостно улыбается представившейся возможности. — Дорогой? Предательское сердце быстро забилось, словно загнанное в угол, но Кроули лишь сильнее вжал голову в сложенные руки. Это была лишь иллюзия. Простые проделки его сознания, чтобы унизить себя еще больше. Или мерзкие злодеяния демонов, что бы причинить больше боли. — Тише, дорогой мой. — Пожалуйста, — еле слышно произнес Кроули, одновременно надеясь, что шепот спугнет эту иллюзию, и вместе с тем отчаянно желая, что бы она не уходила никогда. — Пусть это будет реальностью, — он безумно повторял одно и то же, до боли зажмуривая глаза. Что-то прижалось к его макушке. — Я здесь. Он хотел верить. — Кроули, я и правда здесь, поверь мне, пожалуйста, — сбивчивый шепот раздался у самого уха, — я рядом, пришел, вернулся. Я не ушел. И поверил. Кроули слепо бросился в раскрытые объятия своего ангела, поваливая их обоих на голую земь. Кажется, Азирафаэль чудеснул их на какую-то поляну. Он услышал резкий вздох где-то сверху, и точно знал, что замарал их обоих в грязи, но это было совсем неважно сейчас. Демон вжимался в грудь Азирафаэля, желая раствориться в нем, слиться воедино, никуда больше не отпускать. Ангел несмело положил свои руки на спину Кроули, словно не уверенный — можно ли ему. Как тогда, в книжном: отчаянно целуя неподвижного Азирафаэля, он чувствовал, что тот мнется, то прикладывая свои руки ему на спину, приобнимая, то снова убирая и смущаясь. Он решает, что все же можно — обнимает Кроули, прижимая к себе его еще ближе, даря тепло, нежность и что-то приторно-отвратительно ангельское, но от его ангела.

***

Кроули успокаивается, расслабленно вдыхая запах, уже ставший ему родным — старые книги, сладкая выпечка, и чуть его самого. Внутренний демон (хотя, он ведь и сам по себе демон) почти мурчит от осознания того, что ангел пропах им. Он с наслаждением еще раз ведет носом у шеи Азирафаэля, потираясь щекой о грубый материал сюртука, и заполняя родным ароматом свои легкие. Кожа под его руками покрывается мурашками, и Кроули слышит, как Азирафаэль чуть захлебывается воздухом. Он ведет носом еще раз, уже внимательно следя за реакцией Ангела и та не заставляет себя ждать — тело под ним чуть начинает дрожать, и Азирафаэль выдохнул, то ли тихо простонав, то ли просто выпустив воздух. Кроули делал бы так снова и снова, наслаждаясь реакцией ангела, пока тот позволял ему такие действия, если бы Азирафаэль не попытался начать говорить. Демон напряженно замер, приготовившись выслушивать что угодно. А потом растекся, когда его начали нежно гладить по спине. — Я не, я не хотел, — ангел выпустил вздох, то ли усталый, то ли просто разочарованный, — не хотел соглашаться без тебя. — Азирафаэль замолчал и переместил одну руку на шею Кроули, начиная выводить узоры, и демон поудобнее устроился в надежных руках, подставляясь под ласку. — Я хотел бы стать Архангелом. Это же… это же такое предложение! Не думаю, что с таким подходят часто. Но знаешь, дорогой, оно было слишком подозрительным, — Кроули чуть кивнул. — И даже при всей моей… наивности, я не верю, что сам Метатрон мог сказать такие слова мне. До этого он, кажется, как и многие другие, был недоволен мной, да и моими действиями, а теперь что? Я вдруг внезапно его устроил? Это… Азирафаэль сбился и смущённо хмыкнул. Холодные руки соприкоснулись с его спиной, вызывая мурашки и мелкую дрожь. Кроули буквально затылком ощутил, как его обладало смущение ангела, вызывая собственное удовлетворение. — К-кроули? — Спокойно, Ангел, — после истерики и долгого молчания голос был сиплым. И приглушенным — Кроули все еще прятал свое лицо у шеи Азирафаэля. — Я просто грею руки. Небольшие змеиные замашки. Он почти не врал. Даже с закрытыми глазами было понятно, что сейчас Азирафаэль улыбается. — Я не хочу участвовать во втором Пришествии, — Кроули поджал губы, смутно осознавая, во что их опять хотят впутать. Уже впутали. — И, мне стыдно тебе в этом признаваться, но я не думаю, что в моих силах что-либо изменить в мировоззрении других ангелов, даже если я приложу все свои усилия, — он неуверенно замолчал. — Не без тебя. Кроули фыркнул Азирафаэлю в шею, и мстительно, но не сильно, ущипнул ангела за бок, заставив ойкнуть и дернуться в его руках. — Мне было больно, — Азирафаэль перестал дергаться, вслушиваясь в голос своего… он пока не решил, кто они друг другу — все же друзья или уже возлюбленные — и решил просто оставить своего. — Больно, когда ты не ответил мне. Азирафаэль знал, что Кроули имел в виду всё вместе — и тот момент, когда демон накинулся на него, с яростью целуя его губы и сжимая в искренних обьятиях; и тот момент, когда он, Азирафаэль, ушел, ничего между ними не прояснив, бросил своего приятеля, друга, любимого. Он неосознанно дотронулся до своих губ, вспомнив на них ощущение чужих. Спохватился, когда понял, что хотел ответить: — Я-я не знал, как правильно реагировать, я пытался! И, — воскликнул ангел, но Кроули, с досадным недовольством, вытащил руку из-под одежды, в последний раз проведя по дрогнувшему боку, и закрыл ей рот Азирафаэля. Вторую руку тоже пришлось вытащить, чтобы опереться на нее. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Азирафаэль неуверенно потянул руку к чужому лицу, и Кроули чуть наклонил голову в бок, давая ангелу снять с него очки. Они хотели честного разговора. Когда очки оказались на земле, Азирафаэль снова поднес руку к лицу демона, и тот прильнул к ней, подставляясь под ласкающие его лицо пальцы. — Больно, когда услышал твои слова, — продолжил Кроули, не разрывая зрительного контакта. — Мне не нужен Ад. Мне не нужен Рай. Я не знаю почему ты этого не понял сам, я думал это очевидно, но мне нужен лишь ты, — он убрал руку с губ ангела, и взял застывшую ладонь, лежавшую на его собственной щеке, начиная покрывать ненавязчивыми поцелуями. Если это было не признание, то Азирафаэль не знал что сейчас происходило. Ангел отдернул руку, не столько от отвращения, сколько от смущения, и начал чуть отползать назад. Кроули не дал ему далеко уйти и сел на бедра, поерзав, чтобы устроиться удобнее. Его сердце защемило от любви к мужчине перед ним, когда тот обнял себя руками, словно защищаясь от холода (или закрываясь от происходящего, но Кроули не хотел так думать), и ссутулился. Демон приложил руку на щеку стыдливо закрывшего глаза ангела, заставляя снова смотреть на себя. Он знал, что если тот не поверит ему, то точно поверит его глазам. Они всегда честнее слов, это знали оба. — Посмотри на меня, Ангел. Я будто сгорал изнутри, когда смотрел на то, как ты уходишь. Я не хотел смотреть, как некто дорогой мне исчезает в том чёртовом лифте, так же, как и собирается исчезнуть из моей жизни. Кроули дернул уголками губ, когда из-под вновь закрытых век ангела скатилась слеза и задрожали губы. Он приблизился к лицу Азирафаэля, одарив кожу теплым дуновение. — Я не могу без тебя, — он прошептал практически в губы ангелу, смотря прямо в расширевшиеся голубые глаза напротив. — Ты — моя жизнь, мой стимул и мой смысл. Ты — мое сердце, — закусил губу, раздумывая всего секунду, и вдохнул больше воздуха, решаясь сказать самые важные слова в своей жизни. — Я люблю тебя. Кажется, Азирафаэль прильнул первым, но это было совсем неважно. Поцелуй не был похож на прошлый, но Кроули все равно боялся сделать лишнее и почти бездействовал, давая свободу действий своему ангелу, и тот не торопился, пользуясь предоставленной возможностью. Азирафаэль трепетно гладил его по щекам, неумело сминая чужие губы, не до конца понимая, что и как ему делать — все же, это было больше по части Кроули. Неожиданно для демона, наслаждавшегося теми крохами удовольствия, что давал ему ангел, Азирафаэль положил руку ему на затылок, пряча пальцы в огненных прядях и притянул еще ближе к себе. По телу прошлась сладостная дрожь, когда Азирафаэль слегка прикусил ему нижнюю губу, оттягивая. Кроули знал, что выглядит сейчас как настоящий зверь, скорее змея, коей он отчасти и являлся, — расширенный зрачок, удлиненные клыки, и раздвоенный язык. Это происходило всякий раз, когда он был слишком возбужден, зол или удивлен. Пальцы ломило от желания в ответ запустить их в мягкие волосы Азирафаэля, как он хотел сделать это все шесть тысяч лет. А потом, словно опьянев от осознания того, что он и правда мог сделать это, схватил волосы ангела, сжимая белокурые пряди, и оттянул, заставляя запрокинуть голову назад и открывая себе доступ к манящей шее. Все еще не до конца отошедший от поцелуя, Азирафаэль издал непонятный звук, запрокинув голову. Видя, как судорожно кадык поднимается-опускается, Кроули прикусил тонкую кожу на шее, заставляя ангела выгнуться в его руках, и издать восхитительный для его ушей стон. Он ощутил трепет от осознания того, что именно он заставляет издавать Азирафаэля такие непристойные звуки, и они предназначены только для него. Кроули почти замурчал от счастья, когда Азирафаэль стиснул его ладонь и переплел пальцы. Он снова почувствов влагу, но в этот раз она не обжигала, а казалось, что вместе с выходящими слезами исчезает и вся боль, накопленная за всё время. В этот раз плакал Кроули от радости. Азирафаэль стиснул его в своих обьятиях, а после начал выцеловывать щеки, нос, скулы демона — все, до чего только мог дотянуться. Он хотел успокоить Кроули, показать, что он — настоящий, не проигнорировал чувства демона, ответил на них. А потом у него самого полились слезы, Азирафаэль звонко рассмеялся и прижался лбом ко лбу Кроули. — Я тебя тоже, — демон быстро чмокнул ангела, попав в уголок губ. — Тоже люблю. Они еще некоторое время посидели в тишине, полностью расслабленные и счастливые. — Прости меня, Кроули. — Давно простил, Ангел, — он оставил ласковый поцелуй на кончике носа Азирафаэля, заставив того тихо хихикнуть. Помедлил, и не сдержавшись, чуть укусил, как бы уравнивая.

***

— И что теперь? — Спросил ангел, нежась в объятиях демона, все еще чуть смущаясь того, что теперь может делать все те романтические штучки из прочитанных книг, и ему даже ответят взаимностью. — Теперь мы снова на нашей стороне, — Кроули мазнул губами Азирафаэля в скулу, и с удовольствие зарылся носом в белокурые кудри. — Светло-серой? — Темно-серой, — поправил его демон, нависнув над ангелом. Азирафаэль хотел уже возразить, когда мужчина заткнул его поцелуем, убирая все возражения с податливых губ. Кроули лег на грудь любимого, вслушиваясь в успокаивающий стук бьющегося сердца. Он переплел их пальцы, прикрывая глаза. Впереди у них целая вечность.