Нечисть с окраины

      - Что интересного показывают?       Дима с Сережей синхронно оторвались от ноутбука и уставились на Арсения, который уже бочком пробрался от входа к столу и заглядывал им через плечо. Интересно же. На экране ворона как раз вопрошала у нарядной Бабы Яги будет ли нынче весна, и та категорично отвечала, что не будет, а черно-белый кот сбоку тягуче поддакивал: «никогда-а-а не будет». Сережа спохватился первый и поставил мультфильм на паузу.       - Да вот, про коллегу фильм смотрим, - махнул он на ноутбук. Дима рядом согласно кивнул с самым серьезным лицом.       Эти двое вообще прекрасно спелись. Оно, наверно, неудивительно, но некоторые опасения перед их личной встречей у Арсения все-таки были. Скорее иррациональные, но просто так взять и выкинуть свой мандраж и волнение он не мог. Ну а вдруг его домовые не поладили бы между собой? Вдруг начали бы спорить о методах работы, соперничать за жилплощадь и всячески доказывать, почему другой неправ? А Арсению уж очень хотелось, чтобы в их маленьком невольном общежитии царили тишина, покой и гармония, и всем было хорошо.       На данный момент их в двухкомнатной квартире обитало два человека, два домовых и одна маленькая сахарная летяга. Арсений с Антоном занимали большую комнату, Дима с Сережей – маленькую, которую срочно пришлось приводить в божеский вид, а клетку Соджу поставили в коридоре, в которой он почти не сидел, предпочитая скакать по шкафам и чужим головам. Впрочем, домовики в быту были неприхотливы, на чужие охи-вздохи за стенкой никак не реагировали, и одна комната без нормальной мебели их более чем устраивала. Дима часто на ночь принимал паучью форму, ну или если хотел красиво уползти от разговора, чтобы его никто не трогал. Сережа же просто растворялся в воздухе, а на самом деле уходил в свою «карманную» комнатку. Растворяться и исчезать он, по его словам, не умел.       Но такая компания сложилась у них не сразу.       Когда полгода назад Арсений с Антоном вернулись по Калинову мосту в мир живых, они, минуя Бюро, после той самой черты между фонарями сразу оказались на пустыре перед заброшенным зданием бывшей спичечной фабрики, где их ждал Морок.       - Я вызвался волонтером, - усмехнулся он в ответ на удивленные взгляды. – Ваш друг-оборотень ушел, он и так тут пробыл достаточно, а тела и кровь мы прибрали. Ну, не я лично, конечно, но вы поняли.       Крыльцо и пятак земли перед ним и правду теперь выглядели так, будто по ним вечность никто не ходил и уж тем более не умирал тут с большой кровопотерей. Темно, тихо, грязно, вокруг бычки, пустые бутылки и обрывки целлофана – все как обычно.       - Спасибо, - кивнул Арсений, не уверенный, что именно он должен сейчас сказать.       - Поздравляю с возвращением, - Морок, до того по цвету совпадавший с бледным предрассветным пейзажем вокруг, ступил в круг света от одинокого фонаря, где появились Арсений с Антоном, хлопнул их по плечам и вместе с тем словно добавил контрастности в свой внешний вид. Стал ярче и заметнее, даже волосы из серых стали сиренево-розовыми в честь подступающего утра. – Антон, ты, если что, вернулся в свое же тело. Нигде твой мертвый двойник не валяется, можешь не волноваться.       - Спасибо, - теперь Арсений с Антоном ответили хором. Звучали они, должно быть, нелепо, будто одно только слово в жизни и выучили, но уж очень слово удобное оказалось.       - В общем, у меня для вас небольшое послание от Ядвиги. Лично вы с ней в ближайшее время вряд ли увидитесь, - продолжал, тем временем, вещать Морок. – В Бюро вам, ясен красен, больше нельзя. Это, Арсений, в первую очередь про тебя, конечно. Ты теперь простой смертный, и это твоя плата.       - Плата за что? – нахмурился Антон, но Арсений быстро взял его за руку и выразительно посмотрел в глаза, тихо добавив:       - Потом объясню.       Спорить Антон не стал, но не менее выразительным взглядом дал понять, что дома их ждет разговор по душам, и, не отпуская руку Арсения, вернул своё внимание Мороку.       - К тебе, Антон, это тоже относится, - заметил тот, - но, думаю, об этом тебя предупредили.       - Да. Арсений сказал.       - Вот и славненько. Теперь вы два смертных человечка, которые могут быть вместе до конца жизней своих и умереть в один день. Ну какая красота. Если хотите, замолвлю перед сестрой за вас словечко.       - Нет, благодарю, - Арсений замотал головой. – Морена и так для нас достаточно сделала, а этот вопрос я предпочту оставить на усмотрение Мокоши.       - Ну, как знаешь. Мое дело - предложить, ваше дело - отказаться. Тем более Мокошь к тебе явно благосклонна, вон как удобно у вас двоих все получилось-то в итоге.       Морок пожал плечами и, быстро взглянув на наручные часы, сунул руки в карманы. Воздух становился все прозрачнее с каждой секундой, небо из синего становилось серо-голубым, предвещая пасмурный день, и со стороны частного сектора стали доноситься звуки типичного утра: тарахтенье двигателя, пение магнитолы, утренний прогноз погоды из открытой форточки и требовательное мяуканье чьего-то голодного кота. Арсений мысленно перебирал возражения относительно последнего утверждения Морока, но в итоге решил промолчать. И правда ведь хорошо совпала их с Антоном общая человечность, а то, что им для этого обоим на том свете побывать пришлось – это уже дело прошлое. Арсений хорошо знает, что происходит с тем, кто прошлое помянет. Так или иначе, а все сложилось, и у Мокоши наверняка теперь появится еще одно тканное панно в рамочке.       - В общем, ты, Арсений, в Бюро больше не работаешь и никому ничего не должен. Подопечных твоих перераспределят по другим сотрудникам, за них не волнуйся. У богов к тебе вопросов нет, надеюсь, что у тебя к нам тоже. Живи своей жизнью и радуйся. Ядвига передавала тебе привет и просьбу по максимуму отсрочить вашу следующую встречу. На первое время Бюро по обустройству может тебе помочь с документами или еще чем, они в курсе, контакты у тебя есть. Вроде бы всё. Совет да любовь, не хворайте, не деритесь. А, и вот еще.       Он, словно только вспомнил, вскинул брови и вытащил из кармана смятую и засаленную купюру в пятьсот рублей.       - На проезд, - деловито сказал Морок, сунул бумажку растерявшемуся Арсению и, отсалютовав на прощанье, исчез.       Арсений с Антоном переглянулись, секунду-другую помолчали, а потом, не сдержавшись, рассмеялись, и от нелепости момента, и от облегчения, что всё, кажется, наконец-то закончилось. Потом взялись за руки и побрели на автобусную остановку, радуясь, что уже утро и ближайшего автобуса ждать не так уж долго. А добравшись через два часа домой они узнали от бледного и очень нервного Димы, что их не было больше суток, на протяжении которых взволнованный домовой глаз не сомкнул. Сразу стало немного стыдно за свои безмятежные валяния на полях Нави, но Арсений ведь был уверен, что они провели там не так много времени и вернулись утром следующего дня. А оказалось, что Диме пришлось ждать до послезавтра, чтобы увидеть своих нерадивых домовладельцев живыми и невредимыми. Поправлять Диму на этих словах никто, разумеется, не стал. Да и всю правду домовой узнает тоже не прямо сейчас, а только когда выспится, отдохнет и восстановит свое душевное равновесие.       Разговор по душам в итоге состоялся еще через день. На той же беседе обсуждали дальнейшие планы. Раз уж все карты открыты, а итоги подведены, самое время подумать о следующем этапе. Впрочем, у Димы планов особо не было, а из всех требований только не мешать ему присматривать за новой квартирой, раз уж старой он лишился.       Арсений пока не был уверен, чего он хочет, но чувство воодушевления и предвкушения его так и распирало, и он был полон энтузиазма пристроить себя любимого куда-то, кроме склада. Он ведь когда-то на ветеринарных курсах учился при вечерней школе для сверхъестественных существ, организованных одним оборотнем-медведем. И ему нравилось, у него ведь отлично получалось. Наверно, куда-то в ту сторону и надо думать? Или лучше идти учиться на метеоролога? Уж в чём в чём, а в атмосферных явлениях он разбирается получше многих, теории только не хватает. В любом случае, пока поработает на прежней работе, обновит знания, а там видно будет.       Единственный, кто ни секунду не сомневался в своем желании, был Антон. Тот твердо решил вернуться в небо или, по крайней мере, сделать всё от него зависящее. Путь, конечно, ему предстоял непростой, потому что у него на руках не было ни одного документа, нужного для поступления, но Антона трудности никогда не пугали. На том и порешили: пока живут здесь, в квартире Антона, ходят на работу, копят деньги на переезд и учебу, занимаются восстановлением документов и получением новых, а через полтора года, следующей весной, едут или в Москву, или в Ульяновск, Антон еще не решил, в каком летном училище у него больше перспектив. Но это будет потом, к ближайшему лету они все равно не успеют всё уладить, так что нечего бежать впереди паровоза. Пока же Антон с лицом скорбным, но решительным, разбирался в тонкостях ЕГЭ и на какой хромой козе к нему подъехать, а потом с тяжелым вздохом заявил, что пива для таких задач маловато будет, и нужно что покрепче.       Так тихой сапой прошло четыре с половиной месяца. Наступила весна, грязная, местами все еще снежная, но все равно теплая, полная света и влажного свежего воздуха. Арсений как лодочка плыл по улицам, полной грудью вдыхая этот воздух и не замечая оттаявшего мусора и собачьих кучек, спрятавшихся под сугробами еще прошлой осенью. Всё потому, что, несмотря ни на что, он был счастлив. Зачем ему смотреть на бычки и пакеты под ногами, если он может смотреть на улыбающегося Антона, идущего рядом. Нет, под ноги он, конечно, поглядывал иногда, чтобы ненароком не навернуться в очередную талую лужу, он же все-таки с претензией на адекватность человек, но влюбленность и не такое с людьми делала. В голову без просу метафорично лезли мысли, что весна на улице совпала с весной его жизни, и год назад Арсений от подобного поверхностного пафоса бы поморщился, но вот прямо сейчас он не морщится даже от атак таких же метафорических бабочек на его желудочно-кишечный тракт.       За это время Антон нашел себе работу, а Арсений после занимательного объяснения с начальником взял дополнительные смены на складе, так как ему больше не надо было совмещать их с работой в Бюро. Вечера они двое проводили как слипшиеся в кастрюльке пельмени, от души наслаждаясь своими еще юными отношениями, иногда прерываясь на неторопливый, даже скорее вялотекущий ремонт. Несколько раз ездили к Игорю в гости, подарили ему сотовый телефон модели "кирпич", чтобы можно было предупредить о визите. Дважды к ним присоединялся Женя, и в лесной избушке лешего получались настоящие посиделки на четверых.       Арсений разобрался со своей сгоревшей квартирой, которую под шумок отписали обратно в собственность Бюро по обустройству, раз Арсений больше не их подопечный. Он и не возражал. У Антона ему нравилось, а денег на восстановление и ремонт всё равно не было. Теперь в его бывшей свежевосстановленной квартире жил какой-то другой представитель хтони, решивший ступить на путь людского образа жизни. Правда сущности его Арсений уже увидеть не мог, водяной это, леший или оборотень – всё одно лицо человечье. И он бы мог сказать, что тоскует по этой части своей жизни, но нет, с удивлением обнаружил, что не болит, не щемит и в пустоте душевной сквозняк не гуляет. Арсений действительно слишком очеловечился, и этого оказалось достаточно для спокойной жизни, а в потенциальную пустоту заняли близкие люди. Разве что по полетам он иногда все-таки скучал, но Антон пообещал, что как только летную лицензию получит, обязательно его прокатит по облакам.       А к началу пятого месяца раздался неожиданный дверной звонок. Дело было к одиннадцати вечера, и гостей никто не ждал, а для официальных визитов поздновато будет. Но едва в дверном глазке показалась чернявая макушка с характерной кичкой на ней, вопросов у Арсения не осталось. Эту голову он всегда узнает. Распахнув дверь, он крепко обнял топтавшегося на коврике Сережу с чемоданом в руке, и только потом задумался, а что друг вообще здесь делает. Все годы их знакомства Сережа не отходил слишком далеко ни от дома, за которым присматривал, ни от семьи, в этих домах жившей. Значит что-то случилось?       - Случилось, - сказал Сережа со страдальческим выражением лица, сидя на кухне и сжимая двумя руками кружку чая, пока остальные пристроились кто куда и внимательно слушали. – Семья моя квартиру продала, сами заграницу с концами переезжают, а у новых жильцов свой домовой оказался.       - И что, он тебя выгнал? – ахнул Арсений. Он был готов одновременно и за платочками бежать, и морды бить, смотря о чем попросят.       - Да нет, - Сережа шмыгнул носом и отпил чаю. – Я сам ушел через пару дней. Неуютно было что жуть, не в своей тарелке я оказался. Чужой ведь дом теперь стал, у них и порядки свои, зачем я там нужен был? А мои уже уехали к тому времени, где мне их искать? Да и все равно за кордон я не хочу переезжать. Ладно посмотреть скататься, но насовсем… А ежели не приживусь? Не найду с местными общий язык? Там ведь всё другое, непонятное, а я, считай, до этого четыреста лет на одном месте просидел, таких резких перемен я бы не выдержал. Стар я для этого дерьма. Так что я собрал вещички и решил, для начала, в гости к вам заехать, адрес знаю, морду лица Арсения сто лет не видел, а потом разберусь как-нибудь. В общем, вот он я.       И это «вот он я» длится уже второй месяц, а никто и не против. Шел июнь, город, даже такой северный, как Невины, цвел и пах, и солнце с горем пополам добралось-таки и сюда. Антон смог состряпать себе новые школьные документы с подходящими датами, составил список необходимых для поступления предметов и нашел себе репетитора, чтобы к моменту подачи заявки на сдачу экзамена быть во всеоружии и разгрузить осень, на которую он запланировал поездку в Воронеж, чтобы продать уже свою собственную квартиру и отложить деньги на счет.       Арсений по ходу дела понял, что на ветеринарного врача он вряд ли потянет, а вот ветеринарным фельдшером вполне может стать, и бросил все силы на это. Ему с документами помог Слава, и теперь все зависело только от самого Арсения. Антон его поддерживал как мог, хвалил и смотрел на Арсовы книжки так, будто у самого в руках был букварь, а не учебник по физике. Вот уж где для Арсения была сплошная тарабарщина. Для него физика была магией похлеще той, которую он видел, летая между тучками, а молнию он до сих пор объяснял себе колдунством электрических фей. Мог бы списать её на происки Перуна, но тот, насколько ему известно, так и не объявился. Антон на это всегда смеялся, обнимал и целовал то в макушку, то в висок, то в щеку, а Арсений специально продолжал сочинять ерунду, не желая выпутываться из теплых объятий и подставляя под поцелуи уже губы и открытую шею.       Сережа с Димой же как два домовых с одной травмой от потери жилья спелись как попугайчики-неразлучники, обсуждали свои домовые проблемы, шушукались о чем-то, хихикали гаденько, поглядывая на Арсения с Антоном и, собственно, смотрели мультики на кухне под чаёк-кофеек.       - Арсений, я предупредить хотел, - сказал Дима, раз уж все равно просмотр прервался. – Я подругу завтра в гости позвал. Вы же не против?       - Нет, конечно, - Арсений заинтересованно выгнул бровь. – Я рад, что у тебя друзья здесь появились. А кто она? Тоже из существ? Или она человек? Если при ней о чем-то молчать надо, ты нам скажи заранее.       - Нет, она не человек, - махнул рукой Дима, - так что никаких сакральных тайн вы ей не выдадите. И мы уже давно дружим, я ее, Арсений, дольше тебя знаю.       - Ух ты, ну, здорово. А во сколько она придет? Мы можем уйти на время, чтобы вам не мешать.       - Арсений, это не свидание, и вы не будете мешать. А по времени не знаю даже, во сколько придет – во столько придет, у нее своё расписание.       Арсений кивнул и поставил мысленно памятку зайти вечером в магазин и купить чего-нибудь вкусненького к чаю. Он достал из кармана телефон, чтобы сразу написать Антону о последних новостях, и побрел из кухни под звуки включенного с паузы мультфильма.       На следующий день, в воскресенье, Арсений без лишних просьб с утра прибрался в квартире, придав ей более-менее симпатичный вид на фоне перманентного ремонта, протер столешницу на кухне, перестелил скатерть и выставил на середину стола вазочку с конфетами и печеньем. Дима на это лишь глаза закатывал и напоминал, что это не смотрины, а Сережа ржал, что Арсений как мамашка, у которой к ее Димочке вот-вот девочка в гости придет. Арсений разводил руками и отвечал, что ничего не может с собой поделать, у него пунктик по поводу незнакомых людей в гостях. Это он для себя так стараться не будет, а вот перед новым человеком в грязь лицом ударить нельзя. Воспитанный советскими родителями Антон его поддержал, хоть идейно согласен и не был, но понимать-понимал. Сам он, по его словам, был слишком ленив и пофигистичен для подобных правил, но грязные вещи по квартире послушно собрал и запихал в стиральную машину.       Долгожданный звонок в дверь раздался после четырех часов. Дима пошел открывать, а остальные, ведомые неуемным любопытством, выстроились вдоль стеночки, готовые поздороваться и в ту же секунду скрыться в большой комнате. Стояли как школьники на линейке и вовсю старались не лыбиться. Дима последний раз посмотрел на них как на безнадежных идиотов и щелкнул замком. На пороге обнаружилась молодая девушка среднего роста с прямыми русыми волосами чуть ниже плеча и милой улыбкой. Одета она была повседневно, но опрятно: свободные джинсы, белая футболка с принтом и легкая клетчатая рубашка, чтобы закрыть руки от солнца. В этих самых руках она держала коробку с небольшим тортиком и пакет квадратной формы, в котором, судя по очертаниям, была то ли картина, то ли коробка из-под пиццы.       - Всем привет, - ни капли не тушуясь сказала она, зашла в квартиру и, отдав Диме пакеты, радостно всем помахала. Все машинально помахали ей в ответ, а потом, спохватившись, стали здороваться, улыбаться и даже немножко кланяться, кивая головой и плечами.       - Это Оксана, - представил Дима гостью, а потом встал к ней вплотную и, как ему казалось, шепотом спросил, - ты сама им скажешь? Или мне?       - Что скажет? – с вежливой улыбкой переспросил Антон, пока Оксана все с той же милой улыбкой повернула голову и посмотрела на Диму как на нашкодившего мальчишку, а тот под этим взглядом смутился и поспешил отнести тортик на кухню.       - Ну вот, весь сюрприз испортил, - вздохнула она, но тут же снова вернула своему лицу беззаботное, радостное выражение. - Впрочем, какой там сюрприз, так, мелочь забавная. Давайте для начала нальем чаю, сядем все за столом, я вам подарок принесла, - и она стала оглядываться, видимо упустив из виду отданный Диме пакет, но, вспомнив, что он тоже унес его на кухню, легонько шлепнула сама себя по лбу, мол, вот такая я растяпа. - Где у вас руки помыть можно?       Арсений, пребывая в небольшой растерянности, проводил гостью в ванную комнату, а Антон с Сережей, стараясь сильно не топать, проскочили на кухню и пристали с расспросами к заваривавшему чай Диме. Тот невозмутимо отмахнулся от приставаний и принялся расставлять на столе кружки. Пять штук, на всех. Удивленные взгляды он проигнорировал так же, как и вопросы. Вместо разъяснений послал их за стульями, чтобы всем хватило. В это время на кухню подтянулся Арсений, а за ним и Оксана с неизменно милым выражением лица. Ее ничего не смущало, и она явно чувствовала себя на этой кухне комфортнее всех. Дима, конечно, тоже выглядел максимально спокойным, но он на правах хозяина суетился, разливая кипяток по кружкам, тогда как Оксана села на один из свободных стульев, повесила рубашку на спинку и принялась изучать содержимое подготовленной Арсением вазочки.       - Ой, а чего вы стоите? – удивилась она через несколько секунд, поняв, что сидит она всё еще одна, пока остальные стоят. – Не стесняйтесь, ребята, садитесь, рассказывайте, как у вас дела.       - Давай я сначала представлю всех, - Арсений сел, как было велено, и принялся вертеть в пальцах печеньку, потихоньку кроша ее на блюдце, - а то Дима почему-то решил этого не делать.       - А я вас и так всех знаю, так что не нужно.       - Дима про нас рассказывал?       Оксана хитро прищурилась и вдруг улыбнулась широко и ярко.       - Арсений, это я вас с Димой и познакомила, - сказала она и засмеялась, увидев чужие вытянувшиеся в удивлении лица.       - Помнишь, я говорил, что мой паучий облик – подарок от подруги? – Дима последним сел за стол и деловито сложил руки перед собой.       - Ты и есть та самая подруга? – ахнул Арсений от осознания. В голове сразу же прицепом полетел десяток вопросов. Как? Зачем? Кто она такая? Каким образом она познакомила их с Димой? Разве он не сразу был в этой квартире? Разве домовые не сами выбирают себе дома?       - Ох, вижу все, что ты хочешь спросить, - Оксана откусила кусочек шоколадной конфеты и запила ее чаем, - они у тебя на лбу написаны. А на Антона посмотри – один большой знак вопроса.       Антон как самый неосведомленный выглядел и правда растерянней других. Он знал, конечно, что Дима в паука умеет превращаться, но на этом всё. Видимо думал, что так и надо. Кто-то умеет превращаться, кто-то нет, у всех свои таланты.       - Что ж, представлюсь немного иначе, - девушка кокетливо прокашлялась и выдержала небольшую драматическую паузу. - Оксана это мое, скажем так, мирское имя, а вообще я Мокошь, богиня-пряха, слежу за полотном судьбы. Вмешиваться в нее не люблю, но иногда немного корректирую ход событий, чтобы все случилось как надо. Вот и Диму я попросила за тобой присмотреть, Арсений, потому что один ты, уж прости, не вытянул бы. А паучком его сделала, потому что ему так удобней было. Да и я, признаюсь, питаю некую слабость к паукообразным. Маленькие прядильщики, помощники мои.       - Ты Мокошь?       - Ага. Что, не похожа?       - Да как сказать, - Арсений, хоть и удивленный фактом нахождения богини на их кухне, быстро взял себя в руки.       В конце концов, не первое божество в этой квартире, ну и теперь никто не скажет ему, что он зря затеял уборку накануне. Но вот не так он ее себе представлял. Не то, чтобы он вообще часто об этом думал, но увидеть молодую и смешливую девушку не ожидал, хотя уж сколько разных богов видел, и каждый раз удивляется как в первый. Ну ничему у жизни не учится. Но все иллюстрации в интернете, изображавшие взрослую женщину, зачастую даже бабушку, в сарафане и обязательно с покрытой головой, в традиционном головном уборе возле прялки слишком сильно отпечатались в его подсознании, создавая треснувший только что шаблон. Мокошь же мать – сыра земля и вот это всё.       Оксана же допила чай, попросила добавки и принялась резать всё еще нетронутый торт. Положила каждому по кусочку, пожелала приятного аппетита и с удовольствием сунула в рот ложку с кусочком пропитанного сиропом коржа.       - Это твои пауки были на совете на рынке? В углу на потолке? – спросил вдруг Арсений, все еще размышляя об образе Мокоши и ее любви к паукам. Озарение свалилось на него       - Угум, - Оксана кивнула, жуя торт. Прожевала, проглотила, запила чаем и уже нормально ответила. – Заметил, да? Я всегда за всем слежу.       - Но… разве у тебя не все спойлеры мира? – озадаченный Антон повторил то, что услышал ранее, то, что говорили о Мокоши другие боги.       - Это не значит, что мне на все плевать, и я не слежу за событиями. Моя прямая обязанность - убедиться, что все идет как надо. Не в мелочах, конечно, мелочи мне не важны, но в общей канве. Ох, появись я хоть на одном собрании, и меня замучают самыми банальными вопросами. Даже боги хотят знать, что будет. И сразу так просто жить, и думать не надо. Только Сима никогда не спрашивал ни о чем, но у него и в Нави специфика своя, ему мои спойлеры без надобности.       - И часто ты корректируешь события?       - Нет, хотя… Это все относительно. У меня с вами явно разное чувство времени, - девушка хихикнула и махнула ладошкой. – Я бы сказала, что делаю это редко, но метко. Человечек тут, человечек там, и вот еще один день, когда вселенная не схлопнулась. Обожаю потом вот так наносить визиты вежливости и смотреть на результаты своих трудов. Не ко всем, правда, можно завалиться чайку попить, иногда издалека приходиться смотреть, но вы-то привычные, правда?       Казалось, Оксана пришла просто поболтать. Она щебетала как птичка, рассказывая куда больше, чем у нее спрашивали. Наверно, соскучилась по общению, а, может, всегда такой говорливой и непосредственной была. Сережа сидел и все еще удивленно во все глаза ее разглядывал, Дима был сама невозмутимость, а Арсений с Антоном переглядками пытались решить, как относиться к происходящему. В итоге Арсений чуть пожал плечами и еле заметно развел руками, мол, что есть, то есть, пора переставать удивляться. Антон в ответ ухмыльнулся уголком губ и кивнул в знак согласия.       - Ой, я же вам подарок принесла! – воскликнула вдруг Оксана и стала оглядываться в поисках пакета, с которым пришла. Увидела его, потянулась и торжественно передала Арсению, светясь от радости и, кажется, даже гордости.       Арсений поблагодарил и взял подарок в руки, машинально прощупывая края. Внутри и правда оказалась квадратная плоская коробка, а в коробке – рамка с небольшим вышитым полотном, сделанным настолько искусно, что Арсений сначала принял его за картину или даже за фото с наложенными фильтрами. И только проведя подушечками пальцев по ткани, он почувствовал текстуру ниток, узелков и даже крошечных бусинок кое-где. Он поджал губы, сдерживая эмоции, и молча передал картину Антону.       - Ох ты ж бля! – воскликнул тот и тут же зажал рот рукой, виновато уставившись на Мокошь. Но девушка не выглядела обиженной или сердитой, наоборот сидела довольная и улыбалась во все тридцать два зуба.       - Сама сделала, - сказала она. – На память вам.       Уже вечером тканная картина висела на стене в большой комнате, аккурат напротив разложенного дивана, где так же обнявшись, несмотря на проникший через открытые окна летний зной, лежали ленивые и разморенные Арсений и Антон и разглядывали ее. Ненужное покрывало было пинками откинуто под ноги и частично на пол, смятая простыня местами ощущалась не очень приятно, но им было слишком лень и слишком всё равно, чтобы подниматься и поправлять ее. Они только что урвали свой вечер наедине, спровадив домовых погулять, и хотели взять всё от каждой минуты вместе. Вот сейчас передохнут немного, и на второй заход. А пока Антон бездумно водил пальцем по макушке Арсения, наматывая отросшие темные пряди и тут же отпуская, мягко прочесывал их пятерней и снова накручивал, а Арсений устроился у него на плече, обняв поперек живота и уложив свои ноги поверх чужих. Возражений он не принимал, ему хотелось обниматься всем телом – он так и обнимал. Смотрел на картину и думал, как же ему повезло все-таки. Он Антону сразу так и сказал, а тот рассмеялся тихо и поцеловал его в макушку.       - Везучей нас никого нет, - ответил он, поднял голову, чтобы словно по секрету прошептать, - люблю тебя, - а затем снова откинуться на подушку и посмотреть на подаренное полотно.       На полотне плечом к плечу сидели Арсений и Антон посреди зеленого поля, полного желтых, белых, синих и красных цветов. Вдалеке едва виднелась полоса соснового леса, над головами раскинулся купол антрацито-розового неба, а за их спинами гордо стояла «ласточка» Антона – старенький самолет с открытой кабиной. Тот недолгий момент в Нави, когда можно было не думать ни о чем и просто наслаждаться. Они обнимали друг друга, смотрели глаза в глаза и улыбались, и выглядели при этом самыми счастливым из всех.