Нечисть с окраины

      Время текло как тридцатипроцентная сметана – вроде тянется по чуть-чуть, сопротивляется, а потом моргнул, и всё, вывалилась целиком в тарелку. Арсений зажмурился, потер глаза и еще раз посмотрел на часы на экране блокировки телефона, но там ничего не изменилось. Почти двенадцать. Они сидят в этом чертовом кабинете над холодильником с трупами уже почти четыре часа. От стульев затекла спина и задница, а стоять подолгу было и того хуже, и в итоге как-то само собой получилось, что они с Антоном плавно перетекли на пол, облокотившись спинами и затылками на стенку. Было уже все равно, что пол не самый чистый, что по нему, вообще-то, в уличной обуви ходили, пятую точку можно отряхнуть, одежду постирать, и все, проблема решена, зато спина будет чуть счастливее.       Они сидели в тишине, но не тяжелой, и никакой неловкости в воздухе не витало, вопреки опасениям Арсения. Разговор, который по ощущениям, длился полночи как минимум, прошел довольно быстро, вводная часть и вовсе уложилась в несколько минут. Странно было понимать, что твои долгие-предолгие года мытарств равняются трем-четырем предложениям, потому что неотличимы друг от друга как братья-близнецы, и жил Арсений в чертовом дне сурка. Но, справедливости ради, между этими предложениями они делали паузы на подумать и переварить.       Как Антон и говорил, он действительно верил в сверхъестественное, да и влияние матери, суеверной деревенской травницы, тоже сказывалось. Впрочем, едва начав рассказывать, Арсений осознал, что каким-то шестым чувством давно понял, что именно такой реакции от Антона ждать и надо. Как обычный обыватель, занятый сиюминутной проблемой, он разумно и логично опасался, что Вальтер и прочие странности Антона должны напугать, шокировать, озадачить, но как дух, пусть и очеловечившийся, отчасти интуитивно, а отчасти подсознательно, вопреки логике и опираясь на мысли, которые он еще не успел обдумать, он знал, что всё пройдет хорошо и спокойно. Что Антон, может, и удивится, но сцен и истерик устраивать не станет, в обморок не упадет, креститься и плеваться через левое плечо резко не начнет. Все, что парень говорил о себе, как вел себя, как держался, его мелкие привычки и случайные слова – все это подводило Арсения к выводу, до которого оставалась всего пара шагов, пара зацепок, еще немного, и он ухватится за него.       А пока они сидели рядом друг с другом, Арсений смотрел на полную луну сквозь прутья оконной решетки, а Антон в стену перед собой, а может разглядывал стены лабораторий, и Арсению казалось, что он слышит скрип шестеренок у него в голове. Арсению самому было о чем подумать.       Конечно, он рассказал Антону далеко не всё. Точнее даже будет сказать – он был очень далек от того, чтобы рассказать всё. Начал с конца: объяснил вкратце, кто такие Тени и кто такой Женя. Антона почему-то развеселил тот факт – насколько можно было веселиться в их ситуации, - что он познакомился с настоящим Котом Баюном, прям как в сказках. Качал головой со слегка ошалевшим взглядом и хмыкал, задавая уточняющие вопросы, и сказал, что, если бы не видел кошачью силу в действии, с ходу не поверил бы. У него Женя вообще вызвал куда больший интерес, чем Вальтер и Тени в целом, хотя на взгляд Арсения вторые были куда более таинственными и мистическими созданиями, чем кот-оборотень с талантом гипнотизера и тягой к незаконной деятельности. С Жени и Вальтера рассказ планомерно перетек на Бюро, потому что оттуда растут ноги у всех этих нестандартных знакомств. Арсений вкратце объяснил, чем Бюро занимается, и сказал, что оно и есть его вторая работа с периодическими ночными сменами. Правда умолчал, что туда в основном попадают на отработки, а не по собственному желанию, и он не исключение. К этому вопросу они вернутся позже. Если вернутся, конечно. Но все та же интуиция подсказывала, что каждое чертово событие, произошедшее с Арсением за последние недели – звенья одной цепи, а потому вернуться придется.       Не раскрывая подробностей, Арсений подвел к тому, что через Бюро узнал о странностях в смерти соседа Антона и решил разобраться, потому что, по словам Вальтера, его, Арсения, это тоже касается. В целом, и не соврал ведь. Антон по ходу дела задавал уточняющие вопросы: а как, а где, а почему, а как это вообще работает? Его любопытство, пусть и несколько опасливое, напоминало интерес ребенка, которому подарили новый конструктор, и он честно хочет разобраться, какая деталька для чего предназначена. И интерес вместо страха казался Арсению неплохим знаком. Хотя подсознательно чего-то такого от Антона он и ожидал.       - Антон, - позвал он тихо, по-прежнему глядя в окно. На луну начали набегать тонкие рваные тучки, а на оконную решетку села пара воробьев.       - Мм? – раздался сбоку тихий голос и шуршанье синтетической ткани. Через секунду Арсений почувствовал тепло и опору под боком: Антон подвинулся и сел вплотную к нему. Не удержавшись, Арсений чуть отклонился от стены и оперся о чужое плечо, шикнув от ощущений в затекшей спине.       - Я тебе еще кое-что не сказал.       - Не удивлен это услышать. Такая тема не могла исчерпаться одним Бюро и парой существ, - Антон хмыкнул, перебирая свои длинные пальцы и потирая костяшки. Арсений невольно засмотрелся на эти кисти, белые в лунном свете, которые многие назвали бы «руками пианиста». Спорное утверждение, единственный пианист, которого Арсению довелось знать, лихо шпарил Брамса и Моцарта десятком сарделек вместо пальцев и был настоящим виртуозом.       - Антон, а ты на чем-нибудь играешь? – вдруг спросил Арсений, задумавшись о чужих пальцах.       - Чего? В смысле? Ебать скачок с темы на тему. На приставке играю, последнюю плэху купил, а что?       - Да не, я про музыкальные инструменты.       - А, ты про это, - Арсений не видел, но был уверен, что Антон улыбнулся, - не, был когда-то период, когда я хотел лабать на барабанах как Чарли Уоттс или как Ринго Старр, чтобы такой же крутой и дерзкий, но это давно было и быстро прошло, у меня ж ни слуха, ни способностей хоть каких-то, ни терпения, чтобы сесть и научиться. А почему спросил?       - Ну, у тебя пальцы музыкальные, как у пианистов. По крайней мере так принято считать.       - Да? – Антон растопырил пятерню и придирчиво ее оглядел, будто видел впервые. – Не слышал такого. Так что ты хотел сказать?       Вообще Арсений хотел признаться, что он не человек. Даже с его уровнем очеловечивания всё равно не человек. Он дух, пусть и не может сейчас ничего из того, что умел раньше. Хотя Арсений уже не уверен, что если дотянет до конца срока и до момента, когда уберут печать с его ноги, то сможет снова быть тем, кем был. Сможет летать, сможет направлять потоки ветра и дождя, сможет стать стихией. Он часто задумывался о том, каков шанс, что еще четыреста лет спустя он действительно не превратится в самого обычного человека, которому уже не надо будет никуда лететь, и он просто продолжит бродить между рушащихся панелек их городка, к тому моменту уже всеми покинутого, доживая свой век? Может в этом и есть суть его наказания? Не в том, что происходило предыдущие девяносто лет и происходит сейчас, а в том, что будет потом?       - Арс?       - А? Да, прости, задумался, - почему-то теперь Арсений уже не уверен, что хочет признаваться Антону кто он такой. Сам Антон ни о чем таком не спрашивал. Может эта мысль просто не пришла ему в голову, потому что он знакомился с Арсением-человеком и не отошел от паттерна в своей голове, а может ей просто не нашлось места среди всей прочей информации. Вот утрясется она в кудрявой головушке, и начнет Антон спрашивать, а как так простой человек Арсений водится со сверхъестественными существами, а почему работает там, где люди на тот свет отправляются, и вообще какого черта. – Скажи, а тебя совсем не пугает то, что я тебе рассказал? Не смущает? У тебя не возникло желания скинуть бабушкину квартиру на риелтора и свалить отсюда побыстрее?       - Да как тебе сказать, - Антон еще немного повозился, чуть меняя позу, и теперь они с Арсением сидели под небольшим углом друг к другу, прижимаясь плечами, отчего голова Арсения из-за разницы в росте весьма удобно устроилась на чужом плече. – Я же говорил уже, что верю во всякое паранормальное, в пределах разумного, конечно, и, может, я представлял всё как-то не так, как ты рассказал, но я не законченный скептик или циник, я верю тебе, и точно знаю, что видел то, что видел, потому что оно есть, а не потому, что я сошел с ума. И нет, мне не страшно. Ну, то есть страшно немного, но это чисто по-человечески, потому что хрень какая-то происходит, и мы вообще в морге запертые сидим, а не потому, что существуют коты-оборотни или что в мир иной надо тоже через бюрократию идти. Хотя коты-оборотни — это даже прикольно. Черт, теперь я хочу на того типа в кошачьем виде посмотреть. Короче, я не хочу свинтить от тебя куда подальше только потому, что ты варишься во всем этом.       Он говорил, а Арсению самому урчать хотелось, как огромному коту. Как нелепо. Неужели он настолько нуждался в человеческом участии? В чужом тепле? Как же мало ему оказалось надо. Он вздохнул и потерся щекой о ткань куртки, которую Антон расстегнул, но не стал снимать, оставив висеть на плечах. Поводил носками ботинок, задумчиво глядя на них, и почувствовал, что на его макушку точно так же примостилась чужая небритая щека, аккуратно, чтобы не давить всем весом. Антон, в отличии от Арсения, ноги согнул и снова принялся перебирать пальцы, словно не знал куда их деть, а может и знал, просто пока не рисковал. Пальцы Арсения, сцепленные в замок, лежали у него на животе.       - Арс, а ты же сказал, что вот это всё, в смысле убийство моего соседа, что это как-то связано с тобой.       - Ага, скорее всего.       - Но как именно? Я покивал согласно, когда ты говорил, но, если честно, не особо понял. Почему ты так думаешь? Можешь дать мне полную картину?       - Хах, если бы она у меня была.       - Ну всяко полнее, чем у меня. Я просто не вкуриваю причинно-следственные связи. Будь эта смерть хоть тысячу раз подозрительной, это все равно не повод лезть смотреть труп. Но мы, тем не менее, полезли. Почему?       - Ну, я уже говорил, что через наше Бюро души умерших проходят в Навь, то есть в другой мир.       - Так, ага, это я понял.       - И душа твоего соседа тоже была в Бюро, но она была странной.       - В смысле с этим странным следом от тени? Так твой друг сказал.       - Да. Именно. Душа отличалась от других, выглядела странно.       - И ты только поэтому решил всё проверить сам? Но разве у вас нет каких-нибудь вышестоящих инстанций, начальства, специальных служб, в конце концов, для такой работы? Почему ты?       - Это… уже чуть сложнее объяснить.       - Не-не, в смысле, я понимаю смысл фразы «это, кажется, связано со мной», но как именно? Это опасно для тебя?       - Честно, я правда сам пока не до конца понимаю, как это связано со мной, и связано ли вообще, или я просто мнительный, и насколько это опасно. Хотя думаю, что примерно как для твоего соседа, но я еще не разобрался, как он во все это умудрился влипнуть. И я не хочу вводить в заблуждение или зря пугать ни тебя, ни себя. Потом, может быть, если у меня будут эти ответы, я их тебе дам.       Антон усмехнулся, но как-то невесело, и кивнул, принимая эти условия. Арсений почувствовал, как чужое ухо проехалось по вихру на затылке. Оторвался от такого удобного плеча в мягкой куртке, вытянул слегка затекшую спину и, чуть извернувшись, заглянул Антону в глаза. Тот взгляда не отвел, посмотрев в ответ. В полумраке кабинета именно его лицо нашел разбитый на геометрические фигуры лунный свет, падавший сквозь зарешеченное окно, придавая этой обычно улыбчивой, припорошенной бледными веснушками мордашке с трехдневной щетиной вид совершенно иной, новый, загадочный даже. Бледные полосы расчертили скулы и линию носа, углубили тени, напоминая грим из черно-белого кино, а блестящие глаза, казалось, едва ли не светились как та самая луна. И тут внезапно Арсений осознал одну простую вещь: у молодого Антона глаза старого человека. И дело даже не в мимических морщинках, не физиологии, а в том, что было там, в глубине зрачка, и что невнимательный дух не замечал, а может, не хотел замечать. А глаза-то красивые.       Арсений уже как-то видел такой взгляд, видел это выражение, пробивавшееся в моменты, когда человек был отвлечён, максимально расслаблен или наоборот, нервничал и действовал на автомате. Как те лишние движения Антона при попытке закурить, зачем надо было смять сигарету, пожевать, послюнявить? Все эти мелочи не спрячешь: движения пальцами, взгляды, случайные слова. Они как вторая натура прорываются наружу, показываются независимо от твоего желания, ты и не поймешь, как смотришь на кого-то, пока не окажешься перед зеркалом. Что примечательно, такой взгляд Арсений видел как раз у человека, который курил точно так же. И стоило понять эту мысль, как картинка начала потихоньку складываться.       - Разглядываешь меня как инопланетянина, - улыбнулся Антон и тряхнул головой. Кудряшки покачнулись в такт движению и упали на лоб.       - Слушай, а…, - Арсений осекся. В голове один-единственный вопрос звучал уместно и вполне конкретно, но на пути из мозга к языку вдруг споткнулся, растеряв всю стройность. – А ты, это, только честно…       Черт, этот разговор, и без того тянувшийся то как вязкая смола, то как сладкий мед в моменты принятия, сейчас рисковал превратиться в дёготь. Арсению дёготь не нравился, но ведь не бывает просто бочки меда, верно? Обязательно нужна ложка портящей всё субстанции. С другой стороны, Арсений и час назад думал, что вот сейчас все как испортится, а потом Антон сказал, что не собирается его бросать и сваливать куда подальше. Правда это было до того, как появилась одна весьма заманчивая в своей простоте мысль, которая могла объяснить если не все, то как минимум половину от происходящей чертовщины, и сильно облегчить жизнь одному невезучему духу. А может Арсений просто боится, что очередная его догадка окажется пшиком, и придется снова разочаровываться и возвращаться с небес на бренную землю, вот и мешкает.       - Ну, Арс? Что я?...       Антон вдумчиво и терпеливо ждал, без проблем выдерживая взгляд глаза в глаза, и даже подбадривающе положил широкую ладонь Арсению на плечо, сжав и немного помассировав, чтобы нервозность отпустила. И только Арсений в очередной раз набрал в грудь воздуха, как вдруг снизу раздался громкий и резкий звук. Шумно выдохнув, Арсений дернулся и непроизвольно вцепился в рукав Антона, который весь подобрался и теперь сидел с прямой как палка спиной. Они озадаченно переглянулись и прислушались: звук с первого этажа не прекратился, наоборот, стал звучать отчетливее. Кто-то или что-то с хриплым криком явно сначала упало, судя по звуку удара о каменный пол, а теперь шуршало чем-то полиэтиленовым, причем делало это отчаянно и хаотично, перемежая скрипы пластмассового мешка с хрипами и рычанием. Не было никаких сомнений, что кто-то в холодильнике под ними в полночь перекинулся в нежить и решил этот самый холодильник покинуть, поэтому сначала свалился с полки в хранилище, а теперь воюет с замком на молнии. Когда победит, то дальше схлестнется с препятствием в виде толстой металлической двери. Хорошо, что внутри нет замка, а только сигнальная кнопка.       Арсений с Антоном переглянулись, тут же поднимаясь на ноги, и каждый увидел в глазах второго полное понимание происходящего. И речи не шло о сквозняках, деформации металлов, дребезжании компрессора и прочих вещах, объясняющих подозрительные шумы в квартире. Характер этих конкретных звуков был вполне человеческий. Точнее, бывшечеловеческий.       За свою долгую жизнь Арсению доводилось встречать оживших мертвецов, в простонародье упырей, и это было то еще зрелище. Неприятное и грустное. Для многих еще и фатальное, но Арсений не думал, что один упырь может его убить, а вот потрепать – вполне. Хотя, с учетом сдерживающей силы печати и того, насколько он очеловечился и физически тоже, уже не факт, что он не погибнет самым идиотским образом в схватке с нечистью посреди морга. Упыри хоть и медлительные, но сильные – жуть, и боли не чувствуют, а в закрытом помещении с ними лучше не оказываться. Да и Антон вполне себе человек из мяса и крови, его эта тварь, если выберется, тоже может прикончить и сожрать. Это в упырях для Арсения было самым мерзким. Прав был Вальтер, когда сказал, что мертвые в Бюро – это совсем не то же самое, что мертвые тела.       Так, а чем надо бороться с упырем? Арсений судорожно перебирал в голове варианты, все какие мог вспомнить: вбить в грудь осиновый кол, отрубить голову, посыпать солью, полить святой водой, лет сто пятьдесят назад ему даже рассказали, что надо съесть с молитвой кусок земли, взятый с могилы. Увы и ах, ни один из этих способов им не подходил, если только Антон не припрятал в карманах джинсов набор юного экзорциста и мачете побольше. Арсений этим вечером на такой досуг не рассчитывал, и сожрать они могут разве что землю из цветочного горшка.       Прижавшись друг к другу, как котенок и щенок, которые решили бояться вместе, Арсений и Антон отошли в дальний от лестницы угол, мысленно помолившись, чтобы дверь в холодильник была не бракованной и установленной по всем требованиям ГОСТа, и синхронно принялись осматривать помещение на предмет того, чем можно отбиваться в случае, если молитвы их себя не оправдают, и нежить вырвется за пределы первого этажа. Но выбор, откровенно говоря, был небогат: кидать в упыря или степлером, или стулом. Запасной вариант – цветочный горшок в голову, и еще можно попробовать отломать ножку стула, зубами придать ей форму кола и надеяться, что старенький стул в больничном кабинете сделан из осины.       Антон, одной рукой продолжая держать Арсения, второй принялся рыться по карманам и вытащил мобильник, снимая блокировку. Экран с картинкой какого-то футболиста моргнул и сменился черно-белой фотографией старого самолета, стоявшей на домашних обоях. Антон ткнул в пару кнопок, тут же открывая вкладку с вызовами и переходя к ручному набору номеров. Кажется, он дозрел до звонка в полицию, в МЧС и в ближайшую церковь заодно, знать бы ее телефон. Но только он набрал заветные цифры и потянулся к зеленому кружку на экране, как хрипы и возня снизу прекратились. Большой палец неуверенно застыл над кнопкой вызова, а сам Антон озадаченно уставился на черный проем за лестницей. Арсений поглядывал то в исчезающие очертания ступенек, то на замершего Антона, и, обратившись в слух, пытался понять, что же происходит на первом этаже. Никто больше не стучал в металлическую дверь, не рычал, но длилось это недолго – через несколько секунд упырь издал душераздирающий вопль и, кажется, кинулся или даже прыгнул на что-то. Впрочем, быстро выяснилось, что не на что-то, а на кого-то.       - А ну уймись! – строго прикрикнул некто, как отчитывающий ребенка родитель. В голосе ни капли нервозности, ни толики страха, только уверенность, сила и усталость, выраженная в громком вздохе, с которым полуночный гость расправился с нежитью. – Чего разбуянился? – Тихий хлопок, шуршание пакета и вжик молнии. - Вот же гадость какая.       Спустя минуту некто закончил дела в холодильнике и, не открывая тяжелой двери, пошел к лестнице. Никакого скрежета петель, щелчка замка, металлического звука, ничего. Только шаги сначала строго снизу, а после – немного сбоку, и вот уже этот кто-то поднимается на второй этаж. Арсений вытянулся по струнке и заранее постарался приготовиться ко всему, что еще подкинет ему судьба. Если этому кому-то не нужны двери, почему сразу тут не объявился?       - Не хотел пугать лишний раз, к чему эти нервы, да? – словно услышав чужие мысли, сказал темный силуэт, постепенно выплывающий на освещенный участок комнаты. Под ярким лунным светом он приобрел человеческие очертания, и Арсений понял, что тот наверняка и правду читает чужие мысли, а еще что перед ними не человек. – Ну что, детишки, развлекаетесь?       Длинная худощавая фигура куталась в такое же длинное черное двубортное пальто, прищуренные черные глаза внимательно разглядывали их из-под черной блестящей челки. Он был на Совете, он был тем утром в автобусе. Арсений закусил губу, прикидывая, к добру или к худу его появление сейчас. Тогда на Совете он проголосовал в пользу Арсения, интересно, остался ли он на его стороне? Боги могут быть теми еще скользкими душонками, действующими не за справедливость, а за свои интересы. Этот бог, впрочем, враждебности не источал, выглядел и держался так же, как и на Совете. Волосы свои длинные состриг, но в остальном совсем не изменился. Хотя, может, если рассмотреть его хорошенько при свете дня или яркой лампы, отличия и найдутся.       Арсений понял, что рассматривает бога не менее пристально, чем тот – его. Разве что более настороженно, аккуратно, пытаясь понять, как с ним вести себя и насколько доверять. Взгляд бога в пальто был скорее любопытным, предвкушающим, таким взглядом натуралист разглядывает новый неизученный экземпляр. Черные угли в обрамлении ресниц оторвались от созерцания Арсения и переползли на притихшего Антона. Облизали с ног до головы, пробрались под кожу, увидев что-то занимательное, и тонкие губы тронула ухмылка, замешанная на любопытстве и непонимании.       - Да ладно, да ну нет, - прошептал сам себе бог, а потом вдруг усмехнулся и хлопнул в ладоши. Выглядел при этом так, будто клад нашел. В два шага подошел вплотную и чуть не носом к носу прижался к Антону, смотря так пристально, будто рентген глазами делал. Антон невольно дернулся в противоположную сторону и отошел на полшага назад, все еще не отпуская руки Арсения. – Как тебя зовут? Местный? Нет, я тебя раньше не замечал.       - А ты кто такой? – вместо ответа спросил Антон. – Почему я должен тебе что-то говорить о себе? Я тебя не знаю.       - Как и я тебя. Но именно так обычно и знакомятся. Ты называешь свое имя, я свое, и вуаля – мы уже лучшие друзья.       - А что было внизу? В холодильнике? – Арсений решил вмешаться в разговор и прояснить другой волнующий его момент, чуть выступая вперед.       - Что? А, там? – бог вынужденно оторвался от Антона и указал пальцем вниз, отходя назад. - Да упырь обычный. Чего полез – не ясно. И нашел же где воскреснуть, дурачина. На его счет не волнуйся, мне с нежитью разобраться как комара прихлопнуть. Больше не оживет.       - Что ж, это… хорошо, - кивнул Арсений. – Представишься? Меня ты и так знаешь, а вот я тебя – нет. Хочется быть хоть немного в равных условиях.       Бог отошел еще на шаг и легонько хлопнул себя по лбу, мол, где же мои манеры, а Арсений мысленно делал ставки: Чернобог или Морок? Морок или Чернобог?       - Константин, - бог протянул руку для рукопожатия, - можно Костя.       - Костя? – пожав протянутую ладонь, озадаченно переспросил Арсений. Из-за плеча раздалось то ли хрюканье, то ли покашливание. Видимо, Антон тоже ожидал чего-то другого.       - Ага, - ухмылка на тонких губах явно говорила о том, что бог угадал реакцию. – Ладно, Константин я для мирской жизни, разумеется. Сложно вести дела с людьми, представляясь Чернобогом. Все сразу напрягаются и вспоминают телефон дурки.       Все-таки Чернобог. Бог с неопределённым набором способностей, как окрестила его Ядвига. Вот кто, помимо Симаргла, поспособствовал тому, что Арсений здесь и сейчас стоит на своих двоих.       - Спасибо, - сказал Арсений, - за твой голос на Совете.       - Да не за что, я же видел, что это все фарс. Симаргл правильно сказал, ты бы просто не смог сам такое провернуть, а будь у тебя топор, - Чернобог-Константин мельком глянул на стоявшего за Арсением Антона, но тут же перевел взгляд обратно, - ты бы не гулял свободно на следующий день и вообще так просто в руки бы не дался.       - Я видел тебя в автобусе, зачем ты следил за мной? Почему сразу не пришел поговорить?       Бог вместо ответа вновь весьма выразительно посмотрел на Антона. Арсений услышал за спиной шуршание куртки и скрип подошв: Антон переступал с ноги на ногу, чувствуя себя не слишком уютно под цепким взглядом самого настоящего бога. Арсений затылком ощущал исходящую от него нервозность.       - Представишь друга?       Арсений обернулся, вставая полубоком к обоим своим визави, и мазнул взглядом по бледному лицу и чуть прищуренным зеленым глазам. Антон казался настороженным, даже напряженным, но не напуганным. Похожее выражение лица было у него в то утро, когда нашли тело его соседа. Он словно выжидал, не уверенный, кто перед ним и чего от него ожидать. Видно было, что, с одной стороны, тот факт, что для Арсения этот незнакомец все-таки знаком, его успокоил, но повышенный интерес Чернобога к его собственной персоне заставлял держать дистанцию. Мало кто будет чувствовать себя расслабленно после настолько пристального разглядывания. У Арсения немного язык чесался расспросить, к чему это было. Сначала Женя что-то вынюхал на Антоне, теперь бог что-то высмотрел. Что такое это «что-то»? И то ли это самое, о чем несколько минут назад раздумывал сам Арсений, пока упырь внизу не зашевелился? Столько вопросов, хочется уже начать получать ответы.       - Антон, Антон Шастун.       Парень отмер первым и тоже протянул руку, видимо, желая всячески продемонстрировать, что все нормально и он держит себя в руках. Чернобог ответил на рукопожатие, вновь хитро ухмыльнувшись самыми уголками губ, и Антон непроизвольно дернул рукой как от слабого разряда, но отстранится у него не вышло. Бог удержал его, крепко обвив ладонь длинными белыми пальцами.       - Приятно познакомиться, Антон. С тобой мы поговорим немного позже, а пока отправляйся домой. Сейчас у нас другие дела.       И в следующую секунду Антон испарился, оставив Арсения наедине с Чернобогом. Тот привычным жестом чуть вскинул руку, словно стряхивая с нее остатки своей магии, и сунул в карман пальто, а Арсений вспомнил, как точно также Велес кидал его с места на место одним лишь касанием.       - Не переживай, твой друг правда у себя дома, - спокойно объяснил Чернобог, видя некоторое замешательство Арсения. – Все с ним в порядке. А теперь давай пройдемся, заодно поболтаем.       И он немедля взял Арсения под локоть, мгновение – и они уже шли по одной из центральных улиц города, пустой в это время суток. Снова пошел снег, мерцавший в свете фонарей, ветра совсем не было, и морозный, но не холодный воздух приятно освежал после душного кабинета и продолжительной нервотрепки. Арсений задумчиво проводил взглядом облачко пара, сорвавшееся с его губ, вытянул из кармана шапку и перчатки, утеплился, застегнул куртку на молнию и все заклепки и повернулся к ожидавшему его Чернобогу. Тот так и стоял без шапки и шарфа с руками в карманах черного пальто. Холода он, очевидно, не чувствовал, а если и чувствовал, то его это никоим образом не беспокоило. Цвет кожи и губ, и без того бледных, не изменился ни на тон, и вся его поза демонстрировала расслабленность и комфорт. Плечи расслаблены, шея не втянута, спина прямая, грудная клетка колесом, ноги в черных кожаных ботинках стоят спокойно, не елозят и не притоптывают.       Когда Арсений закончил с застежками, Чернобог указал в направлении центральной городской площади имени Пушкина, сиявшей в отдалении мягким фонарным светом, и Арсений поравнялся с богом, неспешно шагая по хрустящему, еще не притоптанному снегу. Кое-где в домах светились окна полуночников, редкие вывески магазинов, оставлявших подсветку даже на ночь, с соседних улиц доносились скрип шин и тарахтенье двигателей, где-то вдалеке залаяли собаки, но быстро успокоились.       - Давай сразу договоримся, - сказал Чернобог, которого у Арсения язык не поворачивался называть Костей. – Разговор у нас пойдет на условиях честности: я честно отвечаю на твои вопросы и ничего не утаиваю, а ты – на мои. Хорошо?       - А у меня есть выбор? – покачал головой Арсений. – Как я могу врать богу? Ты же все равно узнаешь правду. Ты умеешь читать мысли?       - Иногда. Но я их не читаю, я их слышу, как радио. Отрывками, это зависит от ряда самых разных обстоятельств. Так что просто залезть тебе в голову и найти все, что мне надо, я не факт, что смогу, если ты об этом. Может я старомоден, но я все еще считаю живое общение лучшим источником сведений. Даже если врут. Врать тоже можно по-разному.       Арсений лишь пожал плечами. У него на этот счет не было какого-то особого мнения. Хочет бог поговорить – и ладно, значит, поговорим.       - Хорошо, - кивнул он. – Скажи, Черно.., то есть Костя… Конст…, блин, можно все-таки звать тебя Чернобогом? Мне как-то странно, ей-богу!       - Ей-богу? – ухмыльнулся тот, - ну раз так, то можно. Мне, на самом деле, вообще без разницы. Я человеческое имя чисто для работы взял, а отзываюсь на оба варианта.       - А что за работа?       - Фондовая биржа, в трейдинг подался. Сам, правда, уже не торгую, но у меня есть доверенные лица с лицензиями. Знаешь, трудно оформить доверенности и прочие документы, счета, драгметаллы и вот это всё, не имея документов с фамилией, именем и отчеством. Все боги так или иначе пришли к этому. Ну, кроме Симаргла, он с этим миром дел не имеет, а выйти кофеек купить можно и без паспорта. Тебе же тоже в Бюро по обустройству паспорт выдали, сам знаешь, как это работает. Заделал я себе документ с ФИО попроще, чтобы меньше вопросов и меньше вероятность ошибки, узаконил часть накопленного капитала в драгоценных металлах и камнях, и вперед.       Арсений с некоторой завистью слушал рассказ Чернобога - сам он от торгов на бирже был далек также, как от Луны. Видел пару раз рекламу в интернете, разок почитал интереса ради про брокеров, эмитентов и прочее, смирился с тем, что для подобного он тупой, как сапожок, и больше к этой теме не лез, да и драгоценных накоплений у него не имелось, а то, что было, тратилось сразу на маленькие бытовые нужды и радости. Не всем быть финансовыми воротилами.       - А почему Костя? Не Дима или Саша.       - Да все просто. Кощея знаешь?       Арсений кивнул.       - С меня писали и рисовали, - прозвучало это почти гордо. Точно, Ядвига упоминала, что был период, когда Чернобог выглядел как скелет.       - И? – после некоторой паузы уточнил Арсений.       - Еще не понял? Ну же, это же шутка юмора, игра слов! – Чернобог посмотрел на него сначала выжидающе, а потом, убедившись, что в этой игре Арсений проиграл, немного разочарованно. – Кощей из чего состоит? Из костей. Костя из костей, ну, дошло?       - Оу, вот оно что, - Арсений не был уверен, смешно это или тупо, но смеяться не рискнул, лишь поджав губы и изобразив на лице что-то странно-пространное.       - Ладно, - решил он срочно перевести тему и вернуть разговор в нужное русло. - Расскажи, зачем ты здесь. И почему появился только сейчас? А, и еще, - вдруг вспомнил он. - Ты имеешь отношение к большому черному парашюту над улицей несколько дней назад?       - Ох, сколько вопросов сразу, - наигранно испугался бог, но быстро вернулся к прежнему спокойному и словно отрешенному выражению лица. – Пойдем с конца. Да, это мой, как ты выразился, парашют. Новая техника, считай, что я проводил испытания.       - Испытания чего?       - Это специальная материя, я ее недавно делать научился, она считывает информацию вокруг себя, я ее использую как систему наблюдения. Видео, звук, немножко тепловизор. До этого я экспериментировал с малыми формами, а тут решил проверить, сколько продержится большая, и вообще какая получится площадь охвата.       - То есть, - постепенно понимал Арсений, - ты весь тот день следил за мной?       - Присматривал, - ничуть не смутившись, поправил его Чернобог. – Следил я за тобой тогда в автобусе, убедиться, что за тобой в Бюро никто не увязался.       - И как?       - Убедился. Никого и ничего подозрительного. Так как тебе моя материя? По идее, ты ее заметить не должен был, придется еще поработать над мимикрией.       - И ты один раз ее надо мной… раскидывал?       - Да, говорю же, совмещал приятное с полезным. Следить за тобой не больно интересно, знаешь ли, да и твоя личная жизнь меня совершенно не волнует. Но я хотел понять, не наблюдает ли кто за тобой кроме меня. Дорога в Бюро и само Бюро – это одно дело, но обычная повседневность – совсем другое. Мало ли какая гадость к тебе могла прицепиться, кто-нибудь достаточно сильный вполне мог подкинуть тебе мелкого духа, проклятье или нечисть какую. Но можешь выдохнуть – всё чисто.       Арсений лишь цыкнул и в который раз покачал головой. Боги как всегда – себе на уме, и понятия чужого личного пространства, прав и приличий им важны только тогда, когда попадают в сферу их интересов. Он не злился на Чернобога за вмешательство, это все равно что злится на ребенка за неусидчивость, но и радости не испытывал. Впрочем, если никто за ним не следит и жизнь не портит, это и вправду хорошо.       - Почему ты вообще решил, что за мной могут следить? – спросил Арсений, разглядывая бело-голубые снежинки на черных плечах и волосах бога.       - Из-за твоей метки. Она среагировала впервые с момента Совета, и все так или иначе зашевелились. И тот, кто убил Даждьбога, тоже. Поэтому я и появился сейчас, раньше повода не было. Я знал, что ничего нового я здесь не узнаю. Ты в курсе, почему метка подала сигнал?       - Нет.       - Но догадываешься?       - Думаю, артефакты Перуна появились в городе. Топор и печать, пропавшие из дома Даждьбога.       - Вот и я так же решил. Были, конечно, еще варианты, но я понаблюдал за тобой, осмотрелся тут и решил, что эта версия самая вероятная. Но у тебя их всё равно нет.       - Нет.       Чернобог остановился и внимательно посмотрел на него.       - Врешь, - с улыбкой заключил он. – Ты догадываешься. Не знаешь наверняка, но уверенность почти стопроцентная.       - Возможно, - понимая, что врать он умеет примерно так же, как Соджу, нехотя согласился Арсений. – Но это все равно только догадка. Ее надо проверить, всё может оказаться пустым трёпом.       - Что ж, твое право так думать, - Чернобог кивнул сам себе и двинулся дальше по улице. Арсений за ним. – Пока время терпит, дам тебе возможность самому прояснить этот вопрос. Но не затягивай, рано или поздно спрашивать начнут те, чьего участия никто из нас не хочет.       - Убийца? – тут же спросил Арсений взволнованно.       - Да.       - Ты знаешь, кто он?       - Честно говоря, понятия не имею, - Чернобог прикусил губу. Выглядел он раздосадовано. – Я не силен в загадках, да и фактов на руках у меня немного. И все упирается в то, что никто из богов не был достаточно силен, чтобы убить Даждьбога, с топором Перуна возможно, но будь он у убийцы, думаю, тот не стал бы отмалчиваться, а уже предъявил нам свои требования. С такой-то мощью.       На некоторое время в холодном воздухе повисла тишина, перемежаемая хрустом снега под ногами. Каждый из них обмозговывал ситуацию, перекладывал с места на место факты как детали мозаики в попытках выстроить единую картину. В итоге Арсений решился озвучить свои догадки, потому что рассуждения вслух и мнение со стороны могут быть очень полезны, а Чернобог вызывал какое-никакое, но доверие.       - На днях у Антона убили соседа, - начал Арсений, и бог заинтересованно взглянул на него, приготовившись ловить каждое слово. – Мы из-за этого в морге и оказались, я хотел посмотреть на его тело.       - Почему решил, что это стоит твоего внимания?       - Тень из Бюро, с которой я вместе работаю, сказал, что его душа отличалась от других душ, несла на себе отпечаток их теневого мира, и что Ядвига каким-то образом увязала это со мной, но она ничего не объясняла.       - И ты решил сам побыть детективом?       - Именно. Я добрался до трупа, и я зуб даю, что того мужчину убили также, как Даждьбога. Ровный прямой порез на горле.       - Почему уверен, что это не нож?       - Потому что изначально это посчитали самоубийством – он выпал из окна. Двери в квартиру заперты изнутри. Невозможно самому себе вспороть глотку так аккуратно, а потом выброситься из окна, из которого, видимо, на крыльях упорхнул убийца. Эта смерть определенно насильственная и сверхъестественная. Плюс визуально один в один. Я фотографию с места убийства Даждьбога чуть ли не под микроскопом рассматривал.       - Правда? Хм, а я и не подумал о человеческом расследовании, знал, что оно было, но и мысли не допускал, что там может быть что-то полезное. Это же люди, что они могут знать о богах.       - Боги не боги, а тело у Даждьбога было вполне мясное, и его труп остался лежать там в гостиной. В общем, две сверхъестественные смерти с одинаковыми ранами на теле, обе так или иначе имеют отношение ко мне, и еще в обоих случаях перед убийствами были какие-то странности со светом. В отчете тысяча девятьсот тридцать четвертого года были записаны свидетельские показания, соседи видели, как в доме моргал свет, не электрический, но на втором этаже горел камин. А после смерти соседа Антона полицейские спрашивали про перебои электричества, напряжение скакало, вроде кто-то даже в лифте застрял. Или чуть не застрял, не важно. Я думаю, это все связано. И теневая метка на душе того соседа тоже. Что, если Тени имеют к этому отношение? Мне говорили, что Тени не могут сами выбраться из своего мира, поэтому многие и идут работать в Бюро, но что, если кто-то из них нашел способ? Или нашел того, кто смог им помочь выбраться в обход Бюро?       - Помог кто-то, связанный со светом? Но Тени не могут контактировать с материальным миром. Они могут только созерцать, максимум общаться, но не влиять физически.       - Ну, в конце концов чем ярче свет, тем чернее тень. Вдруг есть способ сделать их сильнее?       - У Ядвиги об этом не спрашивал? Никто не общался с Тенями столько, сколько она.       - Нет, - Арсений задумался. – Не уверен, что она всё мне расскажет. По крайней мере сейчас. Полагаю, она хочет держать меня в блаженном неведении, пока сама не разберется с тем, как след Тени оказался на чьей-то душе.       - Возможно, ты прав, - Чернобог отряхнул снег с пальто и поднял ворот. – До этого момента здесь ты был в безопасности. Как бы ты ни плевался от своей «тюрьмы», но под этим куполом тебе ничего не угрожало, пока твоя метка не проснулась.       - Погоди, так это поэтому на Совете вы с Симарглом не возражали против моего заключения? – осенило вдруг Арсения. Он резко остановился и ухватил бога за рукав, разворачивая к себе. – Поэтому, проголосовав, почти сразу ушли, а не стали пытаться разобраться во всем и помочь доказать мне свою невиновность. Это вы меня так защищали?       - Да, молодец, пятерка за сообразительность. А ты что думал?       - Что вы на меня положили болт и ушли заниматься своими делами.       - Ну, не без этого, конечно. Слушай, мы и так не дали Совету тебя казнить, а для убийцы, который решил тебя подставить, оказавшись на свободе ты становился ненужными свидетелем. Решил бы он замести следы, и все, никто не заметит пропажи одного простого духа. А взаперти, еще и лишенный сил, ты для него не угроза.       - Я и так не угроза, причем никому.       - Ты был там, в ту ночь. Ты мог что-то слышать или видеть, ты мог забить тревогу. А здесь твои тревоги значения не имели. Заключение – знак того, что Совет тебе не верит, считает тебя виновным и не будет раскапывать дальше это дело.       - Но я мог в теории привести его к артефактам Перуна. Все же думали, что это я их взял.       - Будь они у тебя, ты бы давно ими воспользовался и не торчал тут девяносто лет. Убийца убедился, что ты ничего не знаешь, и оставил тебя в покое до поры до времени. Поэтому еще раз прошу тебя не затягивать с этим, хорошо?       - Да хорошо, хорошо, я всё понимаю. Кстати, а ты знал, что у Даждьбога был сын?       Сзади раздался нетрезвый оклик, и они одновременно обернулись на небольшую компанию в подпитии, которой, очевидно, не хватило приключений, и они пошли искать их на улицы ночного города. Чернобог лишь выгнул бровь и фыркнул, махнув рукой и заваливая всю компанию в ближайший сугроб, который – внезапно – оказался настолько вязким, что выбирались парни из него как из болота.       - Да, Андреем звали. - Отвернувшись и больше не проявляя никакого интереса к возне позади, Чернобог кивнул и пошел дальше. До площади оставался всего один перекресток. – Видел его всего раз, давно это было, ну, по человеческим меркам, лет сто пятьдесят назад или около того. Я видел его всего раз, когда тот еще совсем мелким был, интересно мне было посмотреть на смертного сына бога, нечасто такое случается. Боги редко вступают в союзы с людьми и заводят детей. Из всех, кого я знаю, так делали лишь Даждьбог да Велес. Больше я того Андрея не видел. Говорили вроде, что он с отцом разругался и ушел, жил сам, потом вроде возвращался отношения наладить, не знаю, получилось ли.       - А где он сейчас не знаешь?       - Последнее, что я слышал о нем, что он погиб. Вроде ничего подозрительного, обычная человеческая смерть. Он хоть и был сыном бога, но его бессмертия не получил. Впрочем, Дажьбог и сам потом умер, так что невелика разница, - пожал он плечами.       - Сын Даждьбога умер раньше него? – удивился Арсений.       - Ну, так говорили. Я не проверял. Ладно, я услышал все, что хотел на данный момент, и теперь мне надо наведаться к другу. А тебе поговорить с твоим. Так что пока тут прощаемся.       - Погоди, а можешь меня подкинуть до дома? Ну, так же как ты Антона отправил? А то мне отсюда ехать далеко, - с надеждой спросил Арсений, глядя на бога, на что тот лишь усмехнулся добродушно и щелкнул Арсения по носу, испарившись в ту же секунду. Мгновение спустя Арсений уже стоял на обувном коврике на пороге собственной квартиры.