По другому пути

И кое-что ещё произошло, пока они были в Хогвартсе. Когда Петуния и другие вернулись – пока к Краучам, чтоб забрать детей и вещи – Добби поделился радостной новостью: – А юная леди Рейчел, мэм, сделать свой первый волшебство! Она села за столом завтрак, а чашка молока сам приехал ей в рук! А потом юная леди Марианна тоже делать магию, в тот же вечер, мэм! Она выставить варёную морковь с её тарелки вон! Поттеры наконец-то провели ритуал по магическому очищению, избавив Гарри от того мозгоеда ментального паразита, который был в шраме. Но почему-то он не перестал понимать змей. Дамблдор на это ему сказал: – А дело в том, Гарри, что были у вас такие предки, Певереллы. Но они же были и предками Волдеморта. – Так значит, он был нам дальним... – Да, увы, не всяким родством стоит гордиться. Но в любом случае – кто-то в той семье был змееустом. Если я ошибаюсь, Джеймс, поправь меня, но вроде то был Эрик Певерелл?.. От кого унаследовал дар Том Риддл, от него или от Слизерина, неизвестно. А вот ты, выходит, унаследовал дар от того самого предка, а не получил в ту ночь. Но не нужно этого дара ни в коем случае стыдиться. То, что он был у Риддла и у Слизерина, ещё не делает его чем-то плохим. Тот же, к примеру, Гитлер вообще-то сперва хотел стать художником. Но ведь мы не считаем теперь, что быть художником плохо. Плохо поступать так, как поступал он. И в нашем случае так же. Говорить со змеями, учиться в Слизерине и быть потомком Певереллов, это не стыдно. А стыдно поступать так, как поступал Том Риддл. Но я думаю, ты это и сам прекрасно понимаешь. Свадьба Лиззи и Тэда состоялась во время пасхальных каникул. Невилл и Луна – той уже исполнилось 17 – были свидетелями. – Кхм, ну что, дорогой кузен и милая Лиззи. Вы многое вместе прошли. И на квиддич вместе ходили, и вместе к экзаменам готовились. И зелья вы вместе принимали... и в спектаклях вместе играли, и анимагию освоили. Теперь вот и за Хогвартс сражались вместе. Короче, если не пуд соли, то уж полпуда точно съесть успели. Так что я предлагаю выпить этот бокал шампанского или, в случае невесты, сока – по-другому она не может, ей ведь щас нельзя спиртное – выпить за молодых. И за будущего малыша или малышку. Или даже... как было в одной рок-опере: а ещё случается, раз – и сразу два! А то, знаете, и три бывает... Короче, сколько б ни было, их будут очень любить мама и папа, а также дядюшки, тётушки, кузены, кузины и все остальные тоже! Итак, за вас, Лиззи и Тадеуш, и за будущее поколение Селинджеров! Ура! Молодые, как и хотели, съездили в тур по Европе (удалось даже взять на десять дней) и теперь делились многочисленными впечатлениями. – Во Франции невероятно здорово! Мы ходили в Лувр, видели Эйфелеву башню, Елисейские поля... Болгария тоже очень красивая весной. Полно везде цветов. К Виктору заглянули... – А вот в Польше мы познакомились с одним драматургом. Он, кстати, сквиб в третьем поколении. Родители у него сквибы и дед был сквиб, так вышло. Я ему показал эту про Пожирателей. Он, оказывается, думал о похожем, но про Гриндевальда. Ещё он мне сказал, что по некоторым вопросам надо бы там пройтись жёстче.... И что у меня текст перегружен. А он меня старше лет на двадцать пять, опыта у него больше... А к тому ж он ещё критик, и оценивает порой резко, но всегда справедливо... так что я решил к нему прислушаться. И в общем, слово за слово, и вот у нас теперь там с ним совместный проект про поколение волшебников, которые застали обоих тёмных магов. Я с ним и вас потом познакомлю. Он уже чуть-чуть про вас знает, но, правда, я пока называл ему только твоё имя, дорогой кузен. Да уж, представляю, что с ним будет, когда он увидит. О тебе во всех наших газетах пишут. А он ведь сквиб, так что и магические читает. Его зовут Януш Конечек, а живёт он в Белостоке, это там такой город есть. Но мы-то его встретили в Варшаве в первый вечер. Там проходил театральный фестиваль, и мы с Лиззи решили сходить, а Януш как раз приехал там участвовать, ну и вот в результате вышел у нас проект... – Здорово! Поздравляю, Тэд! А будете здесь ставить или в Польше? – А ставить будем это и там, и здесь. А потом, может, в других местах. И ещё – быть может, мы это дело и в виде рок-оперы сделаем потом... Но это позже. Это надо, чтоб кто-то песни написал и музыку. Ну, в этой версии вообще тоже петь будут, но там куплеты отдельные, и только в нескольких местах. – А эти куплеты кто напишет? – А они уже давно написаны. Это ведь просто из песен стран, из каких герои пьесы родом, и тех лет. – А, чтоб атмосферу передать? – Ну да. А кстати, я здание для театра купил уже, и скоро начну там ремонт делать. Вы ведь поможете? – Разумеется, Тэд! Когда начнём? – Думаю, летом, после выпускного. Но вот только тебе, Лиззи, ничего тяжелее палочки поднимать не позволю. Ну, а то мало ли чего. – Но, между прочим, для беременных физические упражнения-то полезны, – возразила мужу Лиззи. – Ладно – но только без фанатизма и ничего вредного для ребенка. А, да, где мы будем жить. Дедуля Хьюберт хочет оставить мне свой дом. Да, они сами с бабушкой Эльжбетой к маме с папой переберутся, одна комната в доме всё равно пустует. Адрес его вы прекрасно знаете, приедете. – А зельями-то будешь заниматься? Или уже не до того будет? – Обижаешь, Нев! Чтоб я – и зелья забросил? У меня целая куча планов на них! Хочу одну из комнат под это оборудовать. Да, ещё – я переписал тут ещё пьесу немножко по советам Януша. Вот, почитайте... Теперь тот же текст, что видел тогда Гарри, выглядел уже так. Доротея. Этот мерзавец изнасиловал меня. Однокурсник. Десять лет мы за соседними партами! Мерлин, за что? Рихард. А она и на первом курсе была неприступной и гордой. Чистокровная, богатая... Но сегодня я своего наконец-то добился! Она стала моей! – Ну, как? Мы решили, они учились в Дурмстранге, в тех странах Гринди и творил ведь тогда свои... И поэтому десять лет они вместе учились, а не семь. Она из Сербии, он немец. – Поначалу, когда были на младших курсах, эти ребята дружили... Но вот этот Рихард и ещё некоторые ребята с их курса стали поддерживать идеи Гриндевальда. Другие, как Доротея, выступали против. И вот результат... Он ведь это сделал не только, чтобы потешить уязвленную гордость, хотя и поэтому тоже. Но и чтобы... знала своё место, вот. Не хочешь высшего блага – значит, ты враг, тебя можно унижать, убивать, лишать всего. – Да, Лиззи. А вот как дальше вышло. Хаим. Я был неподалёку и видел всё это. Но что б я сделал, оттащил его? – Да уж. А он еврей, да? – Угу, а живёт в Голландии... И судя по всему, изрядный трус. – Самый настоящий трус и есть, ага. Даже и не попытался помочь ей... – Но потом у него всё же проснётся совесть и он совершит благородный поступок. Но для этого, ну, для того, чтоб сделать выводы, ему придётся потерять лучшего друга... – А что за высшее благо? – По мнению Гриндевальда – это то, что выйдет, если волшебники станут господствовать над магглами. Ведь он полагал, что подчинение магглов волшебникам и тем и другим пойдёт на пользу. Те, кто думает, что магглы равны нам или, тем более, что они в чём-либо лучше, недостойны носить гордое название «волшебник», и их следует сажать в тюрьмы, ссылать и даже убивать... И вот он построил тюрьму. Там, по его планам, должны были содержать тех заключённых. А по иронии судьбы, там очутился он... Но Гринди не будет прямо в сюжете участвовать. Эти события скорее на фоне происходят как бы... Как одна из причин, по которым будет то или иное с этими ребятами происходить. – А кто ещё там есть? – Венцеслав. Он босниец. Хороший парень – спас женщину из немагов и трёх её дочек. Укрыл у себя в доме от гриндевальдовцев. И на одной из них потом он женился, кстати. Ааму, она финка. И из-за этих событий семья её переехала в США, но она узнаёт обо всём из писем подруг. – А разве сова из Европы может до Америки и обратно долететь? – Не всякая, конечно. Но некоторые специально выведенные для такого породы волшебных сов могут. – Вот, кто ещё... Зорка, македонка и одна из подруг Ааму. И боевая такая девушка. Её там хотели сманить на тёмную сторону сказочками про это самое «высшее благо», и как станет всем в мире тогда хорошо, да не тут-то было. Ещё Жигмунд, тоже один из гриндевальдовцев, словак. Он ещё в школе был там предводителем этой компании. Кто за Гринди был. – Боюсь только, его играть никто из наших не захочет. – Это... Тадеуш... если позволишь... – Прости, Драко, но у тебя репутация и так не очень. Лучше Венцеслава. А тем более, мы ведь его блондином и представляли. Главное, конечно, это в характер попасть, но всё же. – Ладно, тогда я готов взять на себя это тяжкое бремя. – Вот ты, Нев, другое дело. Давай. – Да, кстати, мы с папой открываем фонд помощи пострадавшим от рук Пожирателей Смерти. Работать он в сентябре начнёт. – О, Драко, это дело... – А, Невилл, твоей семье ведь тоже компенсация полагается. Ты осенью зайди со своими, договоримся. – Ладно, идёт. – Так, ну с этим пока понятно. А ещё там девочки есть? – Так, Драко! – Я про пьесу! – Ну-ну, мы так и поняли. – А всё-таки? – Ракель. – Еврейка? – Датчанка. Но, возможно, частично и... таки да. Ещё одна подруга Ааму. Отличница, вроде нашей Гермионы. – А Доротея не подруга? – Ну, меньше, скорее приятельница. Так-то она тоже на их стороне. Кто ж ещё... Хинрик из Исландии... тот и не очень поддерживал их вроде сам по себе, но был слишком ведом, слаб и легковерен. Тряпка, короче. Ну вот и впутался туда, в общем... И наконец, Йозеф, албанец. Это тот самый друг Хаима, которого убили. – Ну и интернационал там у вас. – Там ещё другие упоминаются, хотя не участвуют напрямую... Это чтобы показать, что... не зависит совсем от нации, зло или добро выберешь, как будешь поступать. Вот один еврей, к примеру, трус. А другой погиб, когда пытался спасти однокурсницу. Один немец был за Гриндевальда. Другая немка прятала у себя немагов. И так далее, и так по всем. Чистота крови у них у всех тоже разная, и у тёмных, и у светлых. В общем, есть храбрые, есть трусы. Есть благородные, есть подлецы... Есть те, кто безразлично на всё смотрел, мол, а что поделать, а есть те, кто хоть попытался. А вам, кстати, как больше нравится? «А что я мог сделать» или «Ребята с нашего курса»? Или будет лучше назвать эту пьесу «Мы учились вместе»?