По другому пути

Петуния отставила в сторону пустую чашку. Сердце всё-таки было не на месте. Хоть и уверяли её, что школа надёжно защищена и Пожирателям понадобится ещё, чтобы проникнуть туда, хорошенько потрудиться, а на любого чужака, вторгшегося на его территорию, сработают сигнальные чары и немедленно явятся авроры. Но когда в этом месте твои дети... Ну хорошо, твой ребёнок и ребёнок твоей сестры, но от этого не легче. (Другие входящие в эту компанию родители испытывали сейчас точно такие же чувства, как она). Ведь оба мальчика росли под её присмотром, практически неразлучны почти что все первые одиннадцать лет своей жизни. Только в Хогвартсе впервые кузенам пришлось жить не в одном помещении (да и то, не то чтоб они там надолго расставались). Петуния забеременела где-то через три месяца после свадьбы. И в ходе разных обследований выяснилось, что ей нельзя делать кесарево из-за непереносимости некого препарата. А малыш, как назло, оказался не так уж мал. Роды продлились целых три дня, и был риск потерять малыша. И как сказали врачи, повезло, что всё в конце концов обошлось и Петуния даже сможет ещё родить (позже на свет появятся её дочки-близняшки). Встал вопрос с именем для сына. И кто-то из семьи предложил вариант: каждый напишет на бумажке пять-шесть имён, а Петуния будет тянуть жребий. Какое имя попадётся, так мальчика и назовут. Каких же только имён там не было! И простые Джон, Стивен и Майкл, и более вычурные Элиас и Леопольд, и польские имена (такие предлагала в большей степени Эльжбета), да и разные другие тоже. И в результате назвали Тадеуш. Как сказала тогда новоиспечённая бабушка, «у нас в Польше было и есть много хороших людей с таким именем – ну, будем считать, это в честь их всех сразу». Тэдди рос хорошо и аппетит имел прекрасный. Петуния и остальные не могли нарадоваться. Потом они с Лили помирились, Петуния узнала о Гарри, познакомилась с Джеймсом и Сириусом поближе, казалось бы, всё наладилось. Но... первого ноября 1981 женщина узнала ужасные новости: Джеймс и Лили убиты. Но была и счастливая весть: Гарри выжил, Лили к тому же провела какой-то обряд незадолго до смерти, и теперь Гарри будет под защитой, пока называет своим дом, где течёт кровь Лили. Насколько из объяснений Сириуса поняла смысл Петуния – дом, где живёт хоть один родственник Лили по крови. И это, выходило, был как раз их дом: ведь Петуния – сестра Лили, а Тадеуш – её племянник. Но они бы и без этого взяли к себе Гарри. По крови кузены, а по сути – родные братья... И Гарри было года четыре, когда он задал вопрос: – Мама, а откуда у меня шлам? Помнится, Петуния расплакалась: ей пришлось объяснять малышу, что на самом деле она его тётя, и что шрам этот он получил , когда погибли его родители. Показала их фотографии, рассказала, какими они были и как они защищали его, их сына Гарри... Тадеуш, конечно, был тоже весьма удивлён, что Гарри – не родной его брат, а двоюродный. Но отношений их это не изменило. Мальчики всё так же были близки. Тэд, на правах старшего и более... внушительного не раз вставал на защиту Гарри. Но и Гарри мог, если Тадеуша обижали, броситься на обидчика. Царапины и ссадины, разбитые носы и коленки, синяки и шишки – ох, повидала это Петуния! И не всегда из-за драк: нет-нет, да и свалится кто-нибудь из них с дерева или споткнётся во время беготни. Тадеуш всегда был более спокойный по характеру, чем Гарри, но это ведь не значит, что ему были чужды мальчишеские шалости. Он был, начнём с того, всегда довольно любознательный. Да, и это нередко выражалось в совании носа везде, где надо и не надо. (Нет, мальчик не шпионил за соседями или что-то в этом роде, он просто стремился как можно подробнее исследовать весь этот огромный окружающий дом 8 на Широкой улице мир). И даже его самая первая магия получилась как раз из-за этой любознательности. У Селинджеров был водопровод, но был он не у всех в этом маленьком городке. Поэтому на одной из улиц стоял колодец. Петуния буквально на миг отвлеклась поздороваться с мистером и миссис О'Раммотт из дома номер 4, гулявших с коляской с дочкой, как услышала испуганный крик и плеск воды. А Тадеуш исчез. Впрочем, не успела она сама толком испугаться, как вдруг сыночек, весь мокрый, но хоть, слава богу, живой... вылетел из колодца, будто бы кто-то там сидящий подкинул его вверх, и плавно приземлился рядом с ним (с колодцем, то есть) на траву. Петуния бросилась обнимать сына. Гарри тут же последовал примеру. А прогулку пришлось срочно прервать: в таком возрасте мокрому ребёнку не самое лучшее место на улице, даже летом. Даже весьма крупненькому ребёнку. О'Раммотты позабыли о том случае подозрительно скоро... Теперь, зная о мире магии уже больше, Петуния понимала, что им, магглам без таких родственников, кто был способен к магии... попросту изменили память. Что поделать, Устав о секретности. Петуния была полна решимости. Кто сказал, что маггл не способен дать отпор волшебнику? Да даже те же гранаты тут подойдут. Вон старшие Селинджеры в свои «за семьдесят» и те не боятся сразиться, если что... Впрочем, Хьюберт в своё время всю войну прошёл, всякое видел, бывал и ранен, однажды сутки провёл под завалом после бомбёжки, но их (его и товарищей по несчастью) спасли... Эльжбета тоже действовала против немцев. Девушка (тогда) научилась стрелять, она и единомышленники (в том числе некоторые её родные и друзья) устраивали фашистам то и дело неприятности разного толка, шпионили за ними, агитировали это делать других и так далее. Потом, правда, ей и не только ей пришлось срочно ехать в Англию. И вовремя: в противостоянии там участвовала и советская власть. Хотя они и были тоже против немцев, но были также против них... И говорили, что какие-то родственники Эльжбеты, мол, из-за этого даже попали в тюрьму. Нет, они вовсе не были плохими людьми, совсем наоборот... Увы, некоторые посчитали иначе. Эльжбета ничем не могла им помочь, более того, они настояли, чтобы она уезжала: пусть хотя бы она останется на свободе. Но фашистам они успели попортить всё-таки немало нервных клеток в своё время, да... – А это, в общем-то, то же самое, но эти не стреляют, а колдуют, – как-то сказала Эльжбета. – А идеология у них практически такая же и методы похожие. Справимся уж как-нибудь и внуков в обиду не дадим. – А ка... кхм-кхм... а как же иначе, – ответил на это с усмешкой Хьюберт. Эльжбета тихонько засмеялась. – Шьто? – не поняла Виолетта. – Да так, воспоминания молодости. Расскажем как-нибудь... – ЛяднО, но только нье забудьте! – улыбнулась она и сделала домовику знак, чтоб уложил спать маленьких Гротовских: они приехали с ней. *** Тем временем в Хогвартсе. – Мало этой заварушки, так ещё и к экзаменам готовимся, уф, – сказал однажды утром Тэд. – Мне начали уже кошмары сниться. Представьте, мне приснился Дамблдор, и такой: «Ты не сдашь!» – Да уж... Да не переживай, дорогой кузен, сдадим мы всё. Если будет из нас кому сдавать. – Лично я приду сдавать экзамены при любом исходе. Зря готовилась и время тратила, что ли? Некоторые в таком виде вон преподают. – А в новом учебном году пойдёшь опять на уроки? Призрак Гермионы, девочки, которая не выжила, но всё равно очень любит учиться... – Типун тебе на язык, Рон... – Так, ладно, всё. Нам нужно пойти и проводить первый курс Рейвенкло и Хаффлпаффа на гербологию, Тэд. – Мне кажется, так они ж никогда не запомнят дорогу. Мы их на каждый урок водим, они на нас и надеются. – Ладно, после того как... если всё у нас будет нормально, подумаем, как сделать, чтоб к концу года они сами могли найти, где какой кабинет. – Можно, например, устроить игру на умение ориентироваться. – Точно, сделаем им карту и пусть ищут в замке разные места. – А там положим всякие приятные мелочи вроде сладостей, карточек от лягушек, сувениров, может, пара кнатов попадётся и так далее. – Боюсь, для слизеринцев придётся класть галлеоны, причём мешками. Иначе мы их не заинтересуем. – Ну, тут суть же не в том, чтоб приз был большим и/или дорогим, а чтоб его интересно было искать. – М, ребят, а я придумал название. А что я мог сделать? – Чего-чего? Какое название? Что и когда ты мог или не мог сделать? Ты не забывай, Тэд, у нас нет в команде телепатов, мысли мы не читаем. – Это оно и есть. Название того, что будет на тему Пожиранцев. Это, типа как, главное оправдание всех. Чё я мог сделать, когда Волдины пёсики грызли мою однокурсницу? Чё я мог поделать, пока мой брат набивал на плече Знак? Чё я мог предпринять, пока моего друга пытал Волди? А в конце своей истории каждый ещё спросит, а вы? Осмелились бы сразиться? – У кого... спросит? – У всех, Дэни. Понимаешь? У всех... – Ммм. Что значит, своей истории? – Ну, типа, несколько параллельных линий... хотя, не параллельных, они же везде пересекаются... – Слушай, Архимед, прекращай эту геометрию и расскажи нормально. – Там как бы каждый рассказывает свою историю. И она у каждого своя и мнение у каждого своё, но на фоне одни и те же события. А именно эти действия темных магов, и о чём-то они узнают из газет, а что-то прямо самих касается, и друг с другом они взаимодействуют... Но один видит так, другой эдак, третий вообще на эту всю идеологию плевал и просто хочет жить спокойно, четвёртый за границу свалил просто и вообще как бы со стороны наблюдает, узнавая всё из писем и новостей... Тогда-то, в тот раз, они были только здесь. Да и щас не везде же. – А у тебя в какое время? – А вот прямо не буду. Ни время, ни даже то, что это Пожиранцы. Их там будем звать просто «они». Да как бы кто умный, тот поймёт, кто «они». Но идея здесь в том, что где бы, когда и как «они» ни появились и как бы ни назывались, суть одна – это зло. – И сколько таких у тебя будет? – Ещё не знаю. Пока семерых таких придумал, а дальше уже как пойдёт. Может, семь, может, десять человек, может, и пятнадцать. А может, кого-нибудь выкину, наоборот... Ну ладно, мы с Герми щас мелких проводим, а потом пойдём в Комнату, повторим домашку и что-то к экзаменам, и так посидим. Рон, ты как, сыграешь? – Эмм... а кого? – Ха-ха-ха, в шахматы, Рон. – А, ну давай, с удовольствием...