По другому пути

Потихоньку ребята стали готовиться к экзаменам. Да, и на первом курсе они тоже бывают, просто не такие сложные, как на старших. Но всё равно лучше было уже начать к ним готовиться потихоньку, и вот друзья пошли позаниматься в библиотеку. В ходе подготовки Гарри подошёл к полке с дополнительной учебной литературой, чтобы достать оттуда «Эликсиры и микстуры», но, когда он доставал книгу, то вместе с ней с полки вдруг выпала фотография. Неизвестно, кто её туда засунул и когда, но она выглядела старой. На обороте было написано: Беллатриса Блэк, староста Слизерина. На самом фото была девушка, хотя она была довольно симпатична, но её взгляд был довольно высокомерным. – Это одна из тех, из-за кого мама и папа в Мунго! – воскликнул вдруг Невилл. – И они хотели, вроде как, от моих родителей разузнать некий секрет. Но бабушка говорит... Ну, во всяком случае, я слышал, как она с подругой про эти слухи говорила, о том, что возможно, с её стороны это была ещё и месть. – За что же ей им мстить? – Ну, незадолго до того Белла вроде бы как на всех углах кричала, что её изнасиловали и что это был аврор. Было ли это всё так на самом деле? Или ей показалось, что это аврор, или она это выдумала, или это всё вообще лишь слухи? Никто уже не узнает никогда, кроме разве что самой Беллы... Но даже если и да, при чём здесь мама и папа? Они-то такого точно никогда не делали. – Быть может, у этой самой Беллы и была... эээ... какая-то своя правда, – вздохнул Тадеуш, – но... её правда и наша, они... они слишком разные. – Вот именно, слишком они разные. Но хотя, из рассказов бабушки по рассказам папы и мамы понятно, что, конечно, Белла зла, жестока, но можно... уважать её как достойного противника, ведь как волшебница она несмотря ни на что сильна и умеет хорошо сражаться. – И меня сильно беспокоит такой вопрос... В чём вообще изначально причина всего этого? В том, что мы, магглорожденные, им мешаем, как они там говорят? А чем это? Мы что, приходим и врываемся в их дома и лавки и разрушаем всё вокруг? Или мы мучаем их родных? Быть может, мы пытаемся сделать так, чтобы их дети не смогли учиться в Хогвартсе? А вот они этим как раз занимаются. Это им, что ли, так велит их чистая кровь? Нет, есть и те чистокровные, которые этого не делают, и которые, ну, даже помогают по возможности магглорожденным и магглам. Тогда что же, в чём дело? – Натура у них такая, – пожал Гарри плечами, – помнишь, как Дамблдор сказал, а? Одни упиваются властью, другие просто жестокие, а третьи за свою шкуру боятся. Вот и идут такие в Пожиратели Смерти. – А я слыхала где-то такое, что один волшебник, он в школе любил одну магглорожденную. Но он связался с Пожирателями Смерти. И вот он уже один из тех, кто пришёл убивать её... Да, потому что всё, для него она уже и не любимая, а... ну, в общем, особа, оскверняющая своим присутствием и маггловским происхождением всё вокруг и недостойная жить. А потом, после ареста, ещё пришло в голову ему сказать, мол, это приказали ему так... А с тем приказом-то он даже и не спорил, не пытался помешать. Ну да, его бы, скорее всего, из-за этого убили. Но так-то выходит, он за себя больше беспокоился. – И они ещё высказывают, мол, вы в наш мир лезете, не зная и даже не желая знать наши правила, законы и традиции, а свои навязываете. – Но не все же такие? Я хочу больше знать о мире волшебников. – Ага, Тэдди вообще-то в своё время попросту бомбил Доркас и Сириуса вопросами. Почему почту приносят совы? А почему палочка выбирает волшебника? Кто такой Хогвартс? А тот поезд алый почему? Как назвать единорога-тётеньку, единорожица? А зачем говорить по камину, есть же телефон? Волшебники могут летать на орлах? А если оборотень дерётся с вампиром, то кто победит? Тролли злые или добрые? А кто придумал, что можно летать на метле? – Да уж... Да, и тот тип в капюшоне. Какие-то появились мысли? – О, вот, я как раз вспомнил. Он был выше нас – сильно выше – а значит, взрослый или старшекурсник. И это явно не профессор Флитвик. Но это и не Хагрид – тот ещё выше. – Уже хорошо... Будем считать, курс пятый или старше. Круг сужается... – И вот ещё. Он знает про Выручай-комнату, а значит, скорее всего, он в Хогвартсе достаточно давно, так что это и не профессор Савадж – она же только в этом году приехала. Ну, тем более, это не профессор Мадригаль и не этот Хоакин. – Ладно, ну давайте уже готовиться, мы же не хотим завалить экзамены. Так что пошли в библиотеку. Те, о ком шла речь, приехали за пару дней до этого их разговора. Хоакин Лопес учился на восьмом из десяти основных курсов Энканто, и это по возрасту и примерно по программе обучения соответствовало шестому курсу Хогвартса. Учиться в ту школу приходили в пять лет (или в шесть, если ученик родился с сентября по декабрь). Но сначала у них там было четыре начальных курса, потом уже, с 9-10 лет, начинались основные. На начальном этапе обучения дети там обучались не только основам магии, но и чтению, письму, арифметике, а ещё этикету (как общему для магов и немагов, так и чисто магическому его варианту), танцам, рисованию и культуре обоих миров. А со второго начального курса вводили и музыку (вокал с нотной грамотой), а также природоведение на волшебный лад (совмещённые основы гербологии с ИМЖС (то есть изучение магических животных и существ), и магическая безопасность (примерный аналог ОБЖ, но для магов) и история магии, точнее, самые основы этой истории. Но у младших учеников уроки были всего по 1,5-2 часа в день, основные по 3-3,5 часа, начиная с пятого курса 4,5-5 часов и у двух последних уроки шли по 6-6,5 часов и большую часть этого времени уделяли подготовке к своим выпускным экзаменам. Итак, они прибыли в Хогвартс за два дня до того разговора в библиотеке. Хоакин Лопес был рослый брюнет с темно-карими глазами. Он учился на факультете, которым и руководила, собственно, профессор Мадригаль. В Энканто распределяли в начале второго начального курса и делали это по способности ученика к тому или иному виду магии. В отличие от Домов в Хогвартсе, где Сортировка проводилась исходя из характера ученика с самого начала обучения. И на каждом из факультетов школы уделялось особое внимание тем или иным дисциплинам. На факультете профессора Мадригаль углубленно изучали заклинания, анимагию или магию перевоплощений, где учили превращаться в то, что не является животными (по выбору с девятого курса), трансфигурацию, Защиту от Чёрной Магии и Боевую магию, её и вела как раз профессор Мадригаль. Так вот, возле ворот замка Хогвартс открылся портал, из него вышли как раз гости из Колумбии. А тот ученик Хогвартса, шестикурсник Рейвенкло Гидеон Крумб, который участвовал в той программе обмена со стороны Хогвартса, отправился в Колумбию особым портключом – для дальних путешествий – минут за восемь до того. С ним отправилась профессор Вектор, которая у третьего курса и старше преподавала нумерологию. А сама профессор Мадригаль была рослая, крепкая, явно представляла собой тип учителя «строгий, но при этом справедливый» и несмотря на её суровый взгляд, всё ж у неё, судя по всему, сердце было доброе. – Дамвлдор, – склонила она голову в знак приветствия, – рада, что вы в довром здравии. Бижу, вы сумели наконец-то извавиться от проклятия индейской пирамиды... Филиус – о, я помню нашу дуэль. – Кажется, вы тогда проиграли, и вы были ужасно расстроены, – ответил на это профессор Флитвик. – Я буду здесь ещё неделю и помогу Хоакину первое бремя... И я бозьму реванш, Филиус, в башем дуэльном зале, бечером. – Но в Хогвартсе его нет, Луиза... – Альвус! Что я слышу?! В Хогвартсе что, нет практических занятий?! – Практика проходит в классе. – Там же нет места! Альвус, умоляю, овустройте дуэльный зал! В замке, я уверена, есть полно мест, где можно его расположить! Профессора ушли, обсуждая по пути, где и как можно оборудовать место для магических дуэлей. А сейчас друзья вовсю готовились к экзаменам. – Ладно... ну-ка, и как же сварить эликсир для улучшения памяти? – Не помню... – Невилл... – Ладно, понял, пойду перечитаю. – Так, что там у нас по превращению палки в галку? Также они ещё посетили матчи по квиддичу. На этот раз, увы, выбыл и Хаффлпафф, проиграв соперникам по очкам. В финале играть должны были слизеринцы и гриффиндорцы, суммарные результаты были такие: Гриффиндор – 530 очков, Слизерин – 400 очков, у Хаффлпаффа – 380. Таким образом, чтобы слизеринцы победили, им нужно было поймать снитч, когда разница по очкам будет меньше 150 очков, и Флинт об этом напоминал своей команде чуть ли не на каждой перемене. Впрочем, и Оливер Вуд твердил то и дело, что им надо не дать Слизерину набрать эту разницу и снитч поймать самим. И это несмотря на то, что до матча было целых два с лишним месяца. Короче говоря, в школе всё вполне было как обычно. Хоакин вливался в коллектив. Профессор Мадригаль помогала Дамблдору с дуэльным залом, который должны были скоро открыть (а профессор Флитвик со следующего учебного года начнёт вести секцию волшебных дуэлей). И только одно пока ещё оставалось неизвестным – кто был тот человек в капюшоне. Теперь он больше не показывался (или приходил тогда, когда никого не было рядом). Тем временем уже была середина апреля и впервые за многие месяцы стоял прекрасный день. Небо было чистым, голубым, как незабудка, и чувствовалось приближение лета. И разумеется, в такой день не очень хотелось заниматься, но было надо. Гарри, искавший параграф о ясенце в книге «Тысяча магических трав и грибов», внезапно услышал возглас двоюродного брата: – Смотрите, это же он! Что он делает тут, в библиотеке? Таинственный незнакомец дернулся весьма неуклюже, задел полку, и тут капюшон с него спал. – Что это вообще происходит? Что ты везде тут... – Я просто хотел себе гиппогрифа вырастить, – смутился парень, на вид примерно шестого-седьмого года обучения, – всегда хотел своего собственного гиппогрифа. – Что?! Кого?! – Гиппогрифа, это такое волшебное животное, он выглядит, как... – Я знаю, кто такие гиппогрифы. Но что ты вообще делаешь? – Я пока держу яйцо в Выручай-комнате, укрыл его тепло... – Знаешь что... тебя как зовут? – Кристиан. – Вот что, Кристиан, а иди-ка ты со своим гиппогрифом... к Хагриду. Вот он точно всё о них знает...