По другому пути

А тем временем уже приближалось Рождество, а это значит, их первые каникулы. Невилл уже договорился с бабушкой насчёт того, что Поттеры в праздники навестят вместе с ними его родителей и попробуют, как они сами говорят, «пообщаться с ними на другом уровне». Августа ответила внуку, что Поттеры могут общаться с ними сколько влезет и на каких им угодно уровнях, если это поможет им хотя бы облегчить состояние. Тридцатого ноября Хогвартс к утру оказался под слоем снега, братьев-близнецов Уизли (это отбивающие Гриффиндора) наказали за то, что те заколдовали несколько снежков, которые сами себя кидали во всех, кто проходил мимо (в том числе и в профессоров тоже). Никто не мог дождаться каникул. В общих комнатах Домов и Большом зале камины пылали жаром, зато коридоры обледенели, а злой ветер стучал в окна классов. Хуже всего было на уроках профессора Снейпа в подземелье, так как воздух там превращался в туман, стоило лишь выдохнуть, и все теснились поближе к горячим котлам. Выйдя с урока зельеварения, друзья увидели огромную ёлку, лежащую поперёк коридора. Две торчащие снизу огромные ноги и громкое пыхтение дали понять, что за ней скрывается Хагрид. – Ой, привет, Хагрид, помочь тебе? – спросил Тадеуш, просовывая голову меж ветвей. – Не, всё нормально, спасибо. – Прочь с дороги, вы, – потребовал подошедший сзади Малфой, как всегда, растягивая слова. – Фууу, ну и несёт же от этого косматого. Он вообще моется? Хотя, наверно, от магглов воняет так же, так что тебя, грязнокровку, привлек запах дома... Тадеуш накинулся на Малфоя, да и у остальных уже сжались кулаки, но тут на лестнице появился Снейп. – МИСТЕР СЕЛИНДЖЕР! Тэдди выпустил воротник мантии Малфоя из рук. – Малфой первый начал, профессор Снейп, – сказал Хагрид, выглянув из-за дерева, – оскорбил Тадеуша и его семью. Он назвал его... так, как обзывают магглорожденных. – Может, оно и так, но только драки запрещены в Хогвартсе, Хагрид, – сказал Снейп. – Минус пять баллов, и скажите спасибо своей тетушке, что не отработка. А теперь быстро вон отсюда. – Я ещё доберусь до Малфоя... – Да ладно, не дуйтесь, Рождество же скоро, – сказал Хагрид. – Лучше пошли со мной, гляньте на Большой зал, конфетка просто. И все пошли за Хагридом, несущим ёлку, в Большой зал, где профессора МакГонагалл, Савадж и Флитвик уже были заняты украшением зала к Рождеству. – А, Хагрид, последнюю принёс… не поставишь ли её в дальний угол? В Большом зале было великолепно. Венки из остролиста и омелы были развешаны по стенам, по периметру комнаты стояло не менее дюжины рождественских ёлок, одни из них сверкали снежинками, на других мерцали сотни свечек, и все были увешаны елочными игрушками. – Сколько дней у вас до каникул? – спросил Хагрид. – Всего парочка, – ответил Энди, – у нас завтра последние уроки в этом семестре. – Потом рождественский пир – и мы разъедемся по домам. Но скоро снова встретимся... у нас тут одно важное дело. – Надеюсь, не опасное? – Да нет, насчёт родителей Невилла. Мистер и миссис Поттер обещали... Лиззи также начала играть с братом и друзьями в волшебное домино, которое ей подарили 22 ноября в её день рождения. Оно было совсем как маггловское, но вместо точек на костяшках были изображены вещи и существа, относящиеся к миру магии. Котёл, волшебная палочка, какой-то ушастый чудик (Невилл им объяснил, что это домовый эльф), дракон, несущая письмо сова и так далее. Как только изображения на соседних костяшках совпадали, рисунки оживали: дракон извергал пламя, зелье в котле пузырилось и тому подобное. У Гарри никогда в жизни не было такого рождественского ужина. Нет, разумеется, Селинджеры никогда не морили его голодом, но вот такого разнообразия у них на столе тоже не было. Около сотни жирных жареных индеек, горы жареного и варёного картофеля. Целые подносы сосисок и жареных колбасок. Овощное рагу, целые кастрюли фасоли в масле. И пироги с мясом, с курицей, с рыбой и с грибами. Салаты. И серебряные судки с густой вкусной подливкой и клюквенным соусом — и целые кучи волшебных хлопушек через каждые несколько футов по всему столу. Эти фантастические праздничные штуки не были похожи на те, что были у магглов – с пластмассовыми игрушками и мятыми бумажными зонтиками внутри. Гарри с Тэдом вместе выстрелили из волшебной хлопушки, и она не просто хлопнула, а громыхнула, как пушка и окутала всех облаком голубоватого дыма, изнутри вырвались адмиральская шляпа и несколько живых белых мышей. За преподавательским столом Дамблдор сменил свою остроконечную шляпу на шапочку с цветочками, которые покачивались в такт веселой истории, которую он рассказывал. И вот за индейкой последовали рождественские пудинги. Гарри смотрел на Хагрида, который становился всё краснее из-за выпитого вина, а потом вдруг поцеловал в щёку профессора МакГонагалл в сбившейся на бок шляпе, которая, к удивлению Гарри, просто хихикнула и покраснела. Когда Гарри наконец вышел из-за стола, у него в руках была целая куча штучек из хлопушек, в том числе пакетик нелопающихся шариков, набор для выращивания бородавок и волшебные шахматы. Белые мыши исчезли, и у Гарри было нехорошее ощущение, что они послужили праздничным ужином для Миссис Норрис. Друзья очень весело провели день, устроив ожесточённый снежный бой. Потом, замерзшие, промокшие, едва дыша, сели у камина. Сели они в общей комнате Хаффлпаффа, где Гарри впервые поиграл с кузеном пару раз (а хаффлпаффцы лояльно относились к визитам Тэда и Энди, зная, кто они такие) своими новыми волшебными шахматами. Наевшись сэндвичей с индейкой, оладий, бисквитов со взбитыми сливками и ещё рождественского пирога, все слишком отяжелели, всех клонило ко сну, так что никому ничего уже не хотелось, но в конце концов всё же гостям из Рейвенкло пришлось вернуться в свою башню; но, разойдясь по Домам, все сразу же улеглись спать. На следующий день вечером им предстояло уже уезжать из Хогвартса на каникулы. И вот они уже собрали вещи, и вот уже поезд несёт их назад в Лондон. Сейчас они расстаются с друзьями, но скоро будут новые встречи. На маггловской платформе, куда они вышли с волшебной, кузенов и чету Поттеров встречали Блэки и Селинджеры всем составом. Сириус и Джеймс отошли обсудить что-то; деда Хьюберт расспрашивал Гарри, каким образом совы узнают, куда и кому отнести письмо («Они ведь не читают адрес на конверте, в конце концов?»); Тадеуш знакомил друзей с Диной; Энди представлял своих родителей, что пришли забрать их с сестрой, Селинджерам, Поттерам, Блэкам и бабушке Невилла; Петуния со всеми делилась новостью: у Тэда будет братик или сестричка; Льюис приглашал на праздник Линденов. Энди и Лиззи были оба похожи на их маму, не считая того, что Маргарет Линден была шатенкой. Светлые волосы брат и сестра унаследовали от своего папы Морриса. Когда они проснулись праздничным утром, первое, что заметил Гарри, было стопкой коробок у изножья его кровати. У Тэдди было то же самое. – С Рождеством тебя, Гарри, – сонно сказал кузену Тэд, как только Гарри соскользнул с постели. – Тебя тоже, – ответил Гарри. – Вон, видишь? Подарки! – А ты-то чего ждал, репу, что ли? – спросил Тадеуш, подходя к своим подаркам. – Гляди, бабуля прислала вязаный свитер. Небось попросила снова схемы у Эдит... о, тут рисунок в виде совы. – Здорово, – сказал Гарри, – она и мне связала, смотри-ка. И он тоже с совой, только мой жёлтый, ну а твой синий. О, вот ещё и подарок от тёти и дяди... Так, а вот этот-то подарок от кого, интересно? Гарри поднял свёрток и ощупал его. Он был очень лёгким. Он аккуратно развернул свёрток. Что-то текучее, серебристо-серого цвета соскользнуло прямо на пол и улеглось блестящими складками. – Что это? Гарри поднял с пола блестящую серебристую накидку. На ощупь она была какой-то странной, как вода, превращённая в материю. – Тут записка! – воскликнул Тадеуш. – Из свёртка выпала записка! Гарри схватил записку и прочитал её. Буквы, которых он никогда не видел раньше, сложились в слова: «Это мантия-невидимка. Папа перед смертью одолжил её Дамблдору. Мы вместе с ним решили, что пора нам вернуть её тебе. Используй её как следует. И конечно же, мы от души поздравляем тебя и Тэдди с Рождеством. Мама». Чуть ниже была ещё приписка, уже другим почерком: «Только помни: кошка Филча может вас почуять. Мы прибудем вечером. Папа». Филч был школьный смотритель. Он и его старая кошка обожали ловить нарушителей. Гарри всё ещё смотрел на записку. Оказывается, он писал букву W точь-в-точь как папа; а вот буква G была у него явно мамина. На следующий день они (Гарри, Тэд, Поттеры и Нев с бабушкой) пришли навестить маму и папу Невилла в больнице имени святого Мунго. По случаю праздника все коридоры и больничные палаты тоже были ярко украшены. Они вошли как раз, когда Элис Лонгботтом, что-то мыча себе под нос, проводила рукой по венку из остролиста, висевшему на двери. – Это мы, Элис, – Августа ласково улыбнулась, говоря с ней мягким, успокаивающим тоном. – Привет, мам, – поздоровался Нев. – Они были аврорами, их все очень уважали, – рассказала Августа. - Но потом из-за темного заклятия они лишились рассудка... Невиллу было полтора года. – М-м-м, – отреагировал на звук её голоса Френк. Его супруга дала сыну фантик от конфеты. – Спасибо, ма, – поблагодарил маму Невилл за этот очень своеобразный рождественский подарок и сунул фантик в карман. – Мама всегда их мне даёт. Уж не знаю, почему, но... может, она как-то... чувствует? – Так, а теперь оставьте нас минут на пятнадцать, – сказала Лили. – В этом деле лучше сосредоточиться. Все, кроме них с Джеймсом, вышли. А когда они снова зашли в палату, Лили сказала всем: – Ну, что ж, насколько я поняла, они помнят Невилла – но таким, каким он был тогда. Они не могут связать, что тот малыш и Невилл ныне – это один и тот же мальчик. И мы будем пробовать восстановить их связь с реальностью – но это дело совсем не быстрое, учитывая их состояние.