Не помнить.

Обычно звание самого упрямого человека в гордом одиночестве носила Саша, однако глядя на то, как Щербакова с костылём в одной руке, чемоданом в другой и увесистым рюкзаком на спине, пыталась протиснуться в узкий лифт, рыжеволосая поняла, что у неё ещё в одном аспекте появилась конкурентка. — Может тебе всё-таки помочь? — спросила раз пятый Саша. — Не надо. -пропыхтела Аня. — Я почти справилась. Положение Ани, мягко говоря, было очень далеко от состояния «почти». Лифт закрывался и вновь открывался, жившие на первом этаже соседи смотрели на девушек в недоумении, ручка чемодана несколько раз выскальзывала из рук шатенки, но Щербакова с убийственным упорством отказывалась принимать все Сашины предложения о помощи. Трусова изначально удивилась такой позиции девушки, затем её немного позабавила открывшаяся перед ней картина, однако вскоре пришло осознание насколько действия Саши подорвали доверие Щербаковой. Аня всегда позиционировала себя как самостоятельную и независимую личность, но во время отношений с Сашей начала ей понемногу открываться и принимать в том числе и помощь. Во время взаимодействия с Трусовой, она не считала себя слабой или ленивой если вторая ей помогала. Аня долго привыкала к тому, что вторая половина может делать, что-то, просто так не прося ничего взамен, несмотря на то что сама делала это постоянно. Ей было приятно, когда Саша заботилась о ней и оказывала знаки внимания. Только сейчас Трусова поняла, что они вернулись к тому, откуда начинали. Раньше Аня доверяла ей свои самые тайные страхи, самые глубокие и порой глупые сомнения, своё тело, душу и всю себя. Трусова доказала, что ей можно доверять, что она не предаст. Сейчас же Аннушка не хочет поручить ей несчастный чемодан. Между ними вновь выросла стена, причём кирпичи на её постройку собственноручно возлагала Саша. Глядя на потную и раздражённую Аню, Трусова вспоминает, что раньше ей не требовалось чьё-то разрешенье для того, чтобы сделать то, что она считала нужным. Решив, что пора возвращать старые привычки, Саша без слов выхватила ручку чемодана из Аниной ладони и свободной рукой прижала девушку, к себе, боком втискиваясь со всем багажом в лифт. Щербакова открыла рот для того, чтобы возмутиться, но Саша прервала её ещё не начатую претензию: — Даже слышать ничего не хочу. Я не могу смотреть на то, как ты мучаешься. — не терпящим возражений тоном сказала Трусова. Аня несколько секунд внимательно осматривала Сашу, словно увидела нечто новое. Её карие глаза буквально сканировали, стоящую девушку напротив, а затем на удивление Трусовой, Аня хмыкнула и покачала головой. Взгляд шатенки опустился с Сашиного лица на пол, былое любопытство сменилось ощутимой тоской, которая витала в воздухе и захватила Аню в свой вязкий плен с головой. — Что это сейчас такое было? — спросила Саша, находящаяся в полном недоумении. — Да так, ничего. — медленно ответила Щербакова. — Да какое там ничего? -возмутилась Трусова. — Ты во мне чуть дырку не прожгла, а затем куда-то словно провалилась. Аня не торопилась с ответом, она выглядела задумчивой и немного поникшей, на лице вновь проступила бледность, а рука то сжимала, то разжимала костыль, в то время как шестеренки в мозгу, пытались справиться с какой-то непосильной задачей. Когда Саша уже решила, что так и не услышит ответ, Аня тихим голосом сказала, словно самой себе: — Я просто вспомнила кое-что. — И что же? Двери лифта внезапно распахнулись на нужном этаже и Щербакова воспользовавшись возможностью прекратить неприятный разговор, стала направляться по направлению к своей квартире. Саша молча следовала за ней, мысленно делая заметку спросить об этом девушку позже. — Проходи. -сказала Аня, пропуская рыжеволосую вперёд. Саша, таща за собой чемодан с так и неиспользованной спортивной экипировкой, зашла в прихожую и застыла. Трусова с первого взгляда на помещенье, заметила, что это место слишком сильно отличается от того, где они жили накануне. Предыдущая квартира Ани была выполнена в светлых тонах и не отличалась минимализмом, в ней были белые стены, солнечная сторона, огромное количество разных картин, нужных и ненужных книг, мягкие кресла и просторная кухня. Нынешняя квартира Щербаковой напоминала больше обитель Дракулы, нежели пристанище человека. Стены были в тёмных тонах, все окна плотно закрыты шторами, на стене красовалась одинокая картина, обширная библиотека была заменена на простой стеллаж, а кухня из просторного помещенья превратилась в часть гостиной. Что же стало с Анечкой, которая любила всё светлое? Отчего за полтора года здесь царит полумрак? — Ты чего застыла? Саша несколько раз поморгала, а затем посмотрела на Аню, которая уже стояла посередине гостиной. Щербакова, как и накануне в лифте, была погружена в свои тяжёлые мысли, но при этом она не отрывала изучающего взгляда от своей гостьи. Прочистив горло, Саша сказала первое что пришло в голову: — Не ожидала просто такой резкой перемены в дизайне интерьера от тебя. — Поверь мне перемены произошли не только в дизайне за последние полтора года. — В чём же ещё? — По-видимому во мне. -Аня на секунду замолчала, а затем уверенно добавила. — И в тебе. Саша прыснула со смеху, но внутри вся сжалась, от той молниеносности и проницательности, которую демонстрировала Аня. Глаза Щербаковой отражали холодный блеск и решительность, которые не сулили Саше ничего хорошего. Трусова предполагала, что, зайдя в квартиру Ани, у них может состояться тяжёлый и неприятный разговор, который вскроет все незатянувшиеся раны, огреет новой порцией пламенной, разрезающей все внутренности боли и ухудшит их и без того сломленные отношения. Тем не менее Саша не ожидала, что начнётся этот самый разговор прямо с порога. Трусова прошла к гостиной и присела на высокий барный стул, смиряя Аню настороженным взглядом. Саша напустила на себя расслабленность и непринуждённость, в то время как всё её тело ослабло, грудь сдавило в тиски, а горло буквально резало от той лжи, в которой она старательно пыталась убедить как шатенку, так и себя. Совладав с собой, Саша на полном серьёзе ответила: — Не знаю как ты, но я всё таже. — Да ну? -Щербакова скептически выгнула бровь. — Да. -твёрдо ответила Саша. Аня медленно словно хищник, стала приближаться к Трусовой, когда между ними расстояние можно было вымереть вытянутой рукой, Щербакова обошла, сидящую девушку и расположилась на стуле, стоящем напротив. Скрестив руки на груди, шатенка продолжила свой допрос. — Сколько раз ты за этот год была на отдыхе? -внезапно спросила Аня. — Чего? -Саша округлила глаза, удивлённая таким странным вопросом. — Просто назови цифру. — потребовала Аня. — Эм…-рыжеволосая, что-то прикидывала в уме, а затем обречённо выдохнула. — Три. — А в позапрошлом году? — Один. Щербакова удовлетворённо кивнула и Саше хотелось бы верить, что сейчас девушка от неё отстанет, предложит чай, а затем проводит к двери и на этом всё закончится. Однако глаза Ани излучали сосредоточенность и расчётливость, девушка приняла более удобную позу на высоком стуле, и спустя мгновенье до Трусовой дошло осознание, что это только начало. Аня тем временем уже атаковала рыжеволосую следующей порцией вопросов. — А на тренировки ты когда в последний раз была? — В начале недели. — закатила глаза Саша. — А сейчас уже конец. -констатировала факт Аня. — Чего ты этим добиваешься? -раздражённо спросила Трусова. — Я просто с тобой разговариваю. -как ни в чём не бывало ответила Щербакова. — Тогда почему я себя чувствую, как на допросе? -продолжала возмущаться Саша. — Может быть, потому что за последние полтора года я узнаю о твоей жизни из социальных сетей, а не от тебя и ты уже отвыкла от общения со мной? -зло ответила вопросом на вопрос Аня. Обе чувствовали, что ступили на минное поле, где одно неверное движение приведёт к необратимым последствиям. Однако каждая из них понимала необходимость и неизбежность этого разговора. — Мне нужно было время и вообще ты тоже не горела желанием со мной общаться. — буркнула Саша. — Ещё скажи, что у тебя постолимпийский синдром не прошёл! -взорвалась Аня. — А может и не прошел! -в тон ей ответила Трусова. — Почему ты не можешь просто как нормальный человек узнать, как у меня дела, мило улыбнуться, пожелать всего хорошего и уйти? — Да потому что мне не всё равно в отличии от них! Аня уже кричала, в то время как удивлённая Саша поднимала с пола свою челюсть и впитывала каждое слово из потока, который полился из рта шатенки. Трусова поняла, что сказанное ей накануне стало спусковым крючком для Щербаковой, что девушка слишком устала молчать и хочет быть услышанной, однако это не отменяло того факта, что приятного для самой Саши в этом монологе было мало. — Ты не хочешь отвечать на вопросы?! Хорошо, тогда слушай факты. Ты ушла от Этери Георгиевны, человека, который довёл тебя до Олимпийского пьедестала, стала страдать откровенной хернёй в тренерском штабе, твоего недоделанного парня, который на фоне тебя самой ничего не добился в этой жизни. Вместо того чтобы выступать на соревнованиях, ты находила сотни разных причин для того, чтобы с них сняться, зато как ни в чём не бывало круглогодично каталась в шоу человека, который поливал меня грязью и говорил какое я ничтожество в самые сложные моменты моей карьеры. Вместо того чтобы следить за своим телом ты начала постоянно ходить с Марком в рестораны и в результате, ты скоро и тройной не прыгнешь если не уменьшишь количества потребляемой пищи. На разных вечеринках и светских мероприятиях тебя можно увидеть чаще, чем на льду. Саша, чёрт возьми, ты уже и песню выпустила! -Аня на секунду замолчала и прочистив горло, окончательно добила бедную девушку своими фактами.-На Олимпиаду ехала Саша-спортсменка, которая любила своё дело и отдавала ему всю себя, которая ставила перед собой цели и не видела никаких препятствий на пути их достижения. Сейчас передо мной сидит, может быть, и медийная личность, кумир многих девочек, бизнесвумен, даже певица, но никак не спортсменка. В тебе произошли очень сильные перемены и даже не пытайся отрицать, что я права. — А что плохого в переменах? -зло спросила Саша сквозь стиснутые зубы. — Что плохого в том, что я пробую для себя что-то новое? — В переменах и пробах нет ничего плохого если ты при этом не теряешь себя. Саше было больно слышать всё то, что говорила Аня до этого, но последнее предложение буквально сбило девушку с ног. Ей стало неописуемо горько, тоскливо, яростно от той безысходной правды, которую Щербакова столь безжалостно на неё вылила. До этого разговора Саша не думала о всех событиях в таком контексте, не смотрела на ситуацию с ракурса, который ей неудобен, она просто принимала комплименты Марка и нового тренерского штаба, она радостно раздавала автографы юным поклонницам и благополучно пользовалась былыми заслугами в настоящем времени. Трусова не покидала свою зону комфорта, а просто жила по инерции, не анализируя и не вдаваясь в подробности, того почему так получилось. Раньше Саша была противоположностью этого самого комфорта, она желала совершенствоваться и понимала, что, сидя на ровной плоскости ничего не добьёшься. Сейчас же она производила впечатление весьма успешного и счастливого человека, однако глубоко внутри девушку грыз гной сомнения в правильности выбранного пути. Одна из проблем заключалось в том, что поделиться своими переживаниями было не с кем. Единственный человек, который мог ей помочь сидит сейчас напротив неё и не спрашивает её разрешения для того, чтобы высказать правду. Для того чтобы услышать то, что есть на самом деле, понадобилось полтора года и столько же, чтобы заглянуть в родные карие глаза, в которых, как и прежде заволокла пелена безмолвной любви. Но в этот момент в Саше бушевала ослепляющая ярость и чувство оскорблённого собственного достоинства и девушка не заметила, как начала кричать, одновременно вытирая солёные дорожки. — Ты сидишь здесь вся такая правильная, учишь меня жизни, а сама-то где? Тебе интересно почему я больше столько, не вкалывая на льду? Почему не гроблю себя в этом неблагодарном спорте? Да потому что нет больше, ради чего убиваться и к чему идти! Я с раннего детства наивно мечтала выиграть эту чёртову золотую медаль, я стояла на коньках и собирала синяки разного цвета, пока другие игрались в песочнице, я ждала Чемпионата России, когда другие дети ждали Деда Мороза! Моя семья всегда у телевизора собиралась ради спорта, а не комедии и когда показывали Олимпиаду, они всегда восторженно говорили: «Вот Сашуля, работай и будешь такой же! Трудись не покладая рук и всего добьёшься в этой жизни». Я отдала этому спорту всё себя, своё детство, здоровье и что в итоге? Я мало пахала? Мало верила? Не заслужила? Чего, ты молчишь чемпионка, отвечай! Требование тонет в громком всхлипе и плечи Саши начинают содрогаться от всех невыплаканных, спрятанных за фальшивой улыбкой слёз. Лицо девушки стремительно краснеет, а эти упрямые кристальные, горькие дорожки продолжают неконтролируемым потоком выходить наружу. Сердце Щербаковой разрывается от боли. Она хочет подойти, обнять, утешить, но не может. Аня испытывает самое настоящее де-жавю, ведь полтора года назад она точно также смотрела на метавшуюся в помещении Сашу. Однако если тогда она не решалась подойти, из-за страха быть отвергнутой и испытать на себе порцию гнева, то сейчас она не могла этого сделать из-за желания вернуть прежнюю Сашу. Щербакова осознавала, что поступает жестоко по отношению к рыжеволосой, потроша её нутро и разрезая самым острым ножом швы на только затянувшихся ранах, но она не видела другого пути достучаться до неё, раскрыть её настоящую сущность и спасти от этого замкнутого круга из маскарадов и фальшивого счастья по которому Трусова полтора года благополучно ходила. Дождавшись пока Саша немного притихла, Аня негромко, но очень проникновенно говорит: — Ты заслужила. — Трусова в изумлении поднимает заплаканные глаза, а Аня продолжает.- И Женя заслужила и Алёна и Камила. Каждая заслужила. Каждая не только из наших знакомых, но и в принципе из тех девочек, которые всю жизнь отдали спорту. Но место одно и нам очень повезло. — Ты сейчас издеваешься?! — Нет. Щербакова начала, что-то искать в телефоне, а затем протянула устройство Саше, которая недоверчиво на неё смотрела. — Пока я восстанавливалась, мне стало интересно сколько же людей занимались спортом и у скольких из них не получилось, я предполагала, что статистика будет шокирующей, но такого не ожидала. Это Света. -Аня показала на лицо улыбающейся белобрысой девочки, с голубыми глазами излучающими детское счастье. Девочка стояла на коньках и приветливо махала ручкой. -На фотографии ей тринадцать, многообещающая девочка с большое мечтой, но на одной тренировки она неудачно упала и поломала позвоночник. Сейчас ей двадцать два, она учится в университете на экономическом, я с ней связалась через посредников и на вопрос, что для неё было сложнее всего она ответила, что отказаться от мечты. Трусова затихла и неотрывно смотрела на детский огонёк в глазах счастливого ребёнка, она представила себе эту девочку, студенткой в строгом костюме и в деловых очках. Этот вид ей безусловно пойдёт, но образ фигуристки пошёл бы больше. Аня тем временем, перелистывает фотографию и показывает подростка с теннисной ракеткой в одной руке и кубком в другой. На лице кареглазой девушки красуется гордая улыбка, а глаза застилает пелена удовлетворения. — Это Вика, здесь ей пятнадцать. Она была очень многообещающей юниоркой, но не смогла найти вовремя спонсоров и пробиться в большой спорт. Она всеми силами старалась, искала подработки, но эти деньги для тенниса никакой роли не играли. На фотографии её последняя победа. Я с ней связалась также через посредников и спросила, как у неё дела. Она сказала, что учится на юрфаке и ей пророчат многообещающее будущее в этой сфере, но когда она закрывает глаза то видит перед собой корт. Когда проходит мимо него, то испытывает неимоверную тоску, ей хочется уже даже не выигрывать большие шлема, а просто стоять на нём, ощущать грунт под ногами, вдыхать его запах. Ей девятнадцать Саша и у неё уже нет мечты. Трусова молча переваривала информацию, пытаясь отогнать рой холодных мурашек со своей кожи. Предыдущая эмоции утихли, а на место них стало медленно доходить и осознание. — Я могу тебя ещё долго показывать разные фото, разных людей с поломанными судьбами. Но между вами есть очень большая разница. — И какая же? Что и я и они неудачники? — То, что у них не было даже шанса проиграть. Саша в изумлении уставилась на Щербакову, но та молчала. Всё что нужно она уже сказала, а сделать выводы уже задача Трусовой. — Покажи.-шепчет рыжеволосая. Аня молча протягивает ей телефон. Саша неотрывно смотрит на лица незнакомых людей в спортивной одежде с амбициозными взглядами, счастьем и неизменной надеждой. Девушка не знает сколько фотографий она уже перелистнула, но они не заканчивались. — Их же ещё больше? — Да, там только те, кто был в пределах Москвы, и кто захотел поучаствовать, но отказалось или проигнорировали больше людей. Саша притихла и молча потягивала чай, который незаметно принесла ей Щербакова. Рыжеволосая с удовольствием отметила, что это был чёрный чай с двумя с половиной ложками сахара. Аня не забыла. — Ты меня за этим позвала? -наконец-то отважилась задать вопрос Саша. Щербакова молчала и не отрывала задумчивого взгляда от своей чашки с тёмной жидкостью. — Ань. -тихо позвала Трусова. — Ты меня ещё любишь? Щербакова горько усмехнулась, а затем взглянула девушке напротив в глаза. — Если бы не любила, то делала бы это всё после того, что было? — И как нам быть? — Не торопись. Для начала разберись в себе, а потом уже решим. — Я впервые в жизни не знаю кто я. — Ты великая фигуристка и просто Саша и этого достаточно. Они ещё поговорили не о чём, а затем Трусова покинула просторы квартиры Ани. Однако вместо того, чтобы отправиться домой к Марку девушка ещё несколько часов гуляла по городу, анализируя их разговор и взвешивая все «за» и «против». Сделав глубокий вдох Трусова, открывает список контактов и набирает давно не использовавшийся номер. Гудки сводят девушку с ума и заставляют нервно ходить из стороны в сторону. Внезапно они прекращаются и слышится знакомый голос. — Алло? — Здравствуйте Этери Георгиевна.