Недопустимые

Любить Се Ляня было сродни наказанию. Будто проклятая канга сковывала тело Му Цина, стоило ему подумать о Его Высочестве Наследном Принце. Му Цин бросал на него мимолётные взгляды, наполненные недосказанностью. Он быстро отводил глаза, когда видел, что его интерес не остался незамеченным, хмурил брови и поджимал губы. В общем, старался вести себя так, будто ничего не произошло. Лгать самому себе было бесполезно. По истечению стольких лет, он до сих пор прятал чувства в глубине души, боясь потерять лицо. Когда Му Цин признался себе в своих потаённых желаниях, по щекам потекли слёзы. Непринятие со стороны других и потеря авторитета — вот его главный страх. Если об этом кто-то узнает, поднимет на смех, сотрёт остатки гордости в порошок, Му Цин не справится. Он уже не справлялся, потому что когда ты сам терзаешь себя изо дня в день, не идёт ни в какое сравнение с насмешками других. Это ощущается совершенно по-разному, но и то, и другое окончательно добьёт его. Так странно: он сам Бог, но готов был склониться перед Се Лянем. Сначала ему казалось, что его желания имели другую природу, а именно оставшиеся привычки со времен правления Королевства Сяньлэ, однако испытываемые ощущения оказались совсем далёкими от отношений подданного и покровителя. Каждый раз он приносил в жертву себя, тешась несбыточными мечтами: тёплом чужих рук, мягкостью губ, до которых ему никогда не суждено дотронуться. А всё потому, что связь с мужчиной — это неправильно. Это низко и неблагородно. И Му Цин не собирался позволить себе опуститься до такого. Только столь яркие и давние чувства были другого мнения. Они раздували огонь внутри и брали верх над Му Цином. Он растоптал свою же гордость без помощи других. «Неправильный» — клеймо. Он твёрдо решил, что никогда не признается. Но взгляды были сильнее слов. Поведением можно управлять, а чувствами — нет. Му Цин не заметил, когда отдал контроль над поведением чувствам, когда позволил просочиться правде наружу. Когда после очередного собрания Се Лянь подошёл к нему, расплылся в улыбке и спросил: «Что с тобой происходит?», — и только в глазах Му Цин видел то беспокойство, которое одолевало Се Ляня. И казалось, что Принц должен был привыкнуть к подобным поступкам друга, однако сейчас всё было иначе. Иначе говоря, Се Лянь чувствовал нарастающее напряжение между ними. — Я… — начал было Му Цин, чуть вскинув подбородок, но Се Лянь не дал ему продолжить. Он приложил палец к губам и прошептал: — Приходи ночью в храм Водных Каштанов, поболтаем, — напоследок он улыбнулся и подмигнул, как ни в чем не бывало, и удалился. Было ощущение, что он знал, что терзает друга, как знал и то, что тот точно не признается, находясь в Небесных чертогах. Везде есть уши. Се Лянь ждал его. Он радушно предложил чай, когда Му Цин прибыл в его скромную обитель. Му Цин же в свою очередь тактично отказался. Се Лянь кивнул, сел на циновку и похлопал рядом с собой, приглашая друга. — Обсудим твои переживания? Ты можешь поделиться со мной. Му Цин встал вполоборота, готовый в любой момент сбежать с позором, но, сглотнув ком в горле, сел рядом, поджав к себе колени. Он уткнулся в них лицом, не зная с чего начать. Циновка была твёрдая, а свеча испускала слабый свет, так что небольшая комната находилась в полумраке. А Му Цин всё молчал, пока чужая рука не опустилась ему на плечо. — Простишь ли ты меня за мои недопустимые чувства? — еле слышно прошептал Му Цин. Се Лянь склонил голову и спросил: — Что ты сейчас назвал недопустимым? А когда он собирался сказать, что-то ещё, его лицо оказалось в плену шершавых рук, а в губы впились чувственным поцелуем. И было в этом что-то трагичное, что-то солёное, кажется слёзы, которые Принц принялся утирать с щёк напротив; много чего было после: нежные касания, желанные ласки, поцелуи на кончиках пальцев, мятая одежда на полу — всё это казалось таким правильным. — Я не прощу тебе твоих слёз из-за меня, — сказал Се Лянь, лёжа в объятиях. Поплачут они ещё не один раз, но только от счастья и большой любви, забыв о словах «неправильный» и «недопустимые».