Быт и община оккультных и эфирных сущностей

Поздний вечер порадовал Лондон грозой с ливнем, градом размером с виноградину и гнущим дубы ветром. По древним улицам, подвергшимся нападкам со стороны вандалов продвигался устрашающий силуэт. А устрашающим он был от своих размеров. Исполинская фигура с рогами, задевающими высокие клёны. Увидавший её посреди ночи клялся бы в том, что видел дьявола во плоти. И оказался бы категорически не прав. Когда началась гроза, Камаэль пришлось выпустить крылья. А смертная, после того, как подняла голову и лицезрела ангела правосудия, сразу же в обморок бухнулась. Вот и пришлось её тащить. Не оставлять ведь её одну? Так и рассуждала Камаэль, таща почти невесомую тушку на руках. А куда её деть? Неизвестно. Правда, она помнила, что на Земле во время её последнего визита были больницы, но им она не доверяла. Она ведь сама — лекарь без малого шесть тысяч лет, а с малым все семь. Вот он, очередной плюс в бытие архангелом Рафаэлем, а точнее его заменой. Короче, сама она смертную подлатает. Да и много ли там латать то? Открытых ран нет, кишки не вываливаются, крови вроде не наблюдается, — целёхонькая! Но для пущей уверенности стоило бы осмотреть её получше и спросить, что да как. А где её собственно, осматривать, — неизвестно. Камаэль фыркнула. Ей не нравилась неизвестность. Но местечко одно было, и даже неподалеку от сюда. Небольшой офис, стоящий в самом конце улицы создавал иллюзию зловещей заброшки, которой он не являлся. Покосившиеся деревянные рамы и местами разбитые, побуревшие от времени стекла, облупившаяся, по убедительной просьбе Гавриила, светло-голубая краска на стенах и ступени, выложенные из обтёсанного булыжника крайне умело создавали впечатление места, в котором даже крысы дохнут от страха, а пауки размером с кулак их услужливо доедают. С ноги открыв трухлявую на первый взгляд дверь, она зашла внутрь. Некоторые люди свято верят, что важно то, что внутри, а не снаружи. Ну что ж, они правы, ведь неоспоримый пример здесь — холодильник. А если честно, то внутренний интерьер никак не изменился. Правда, чуток спрятался за толщей дюймовой пыли, которая в один момент канула в небытиё под лёгкий щелчок изящной женской руки. Уложив "пациентку" на бежевый диван из кожи, Камаэль осмотрелась. Нет, это место ничуть не изменилось. Всё те же гобелены с изображением Великой Битвы, повешенные по настоянию Гавриила, мол, они "поднимают боевой дух, напоминая о величии Всевышнего", но на деле только ворочили неприятные и глухие воспоминания о том дне. Да и Гавриил этот кусок полотна сюда притаранил только чтобы любоваться собой, хотя там были красочно изображены как и Камаэль, так и Михаэль с мечом, готовая поразить Люцифера. Вообще, их штаб обставляли Габриэль и Уриэль, в то время как она с Михаэль "занимались бесполезной тратой чудес и гнусным осквернением храма", как выразился тогда Гавриил. А точнее, пробовали человеческую еду. Грубая, слишком твёрдая, не как в древней Греции. Не понравилось. Она помнила Грецию, где приняла женский облик, в котором ходила и по сей день. Там она была по делу свыше, проверить осведомленность людей о ангелах и всевышней. Ей нравились широкие улицы в Греции, всегда выскобленные в преддверии праздников, которых там было приличное множество. Однажды её заметил скульптор Фидий, подметивший сходство девушки с тамошней богиней Афиной, которая покровительствовала войне. Сказать, что это было иронично — ничего не сказать. Она согласилась попозировать. Результат её устроил, правда, скульптор через чур исказил черты её лица, скруглив подбородок и щёки, а также изменив до неузнаваемости, одним лёгким движением водрузив на голову будущей скульптуры шлем с красными перьями. Да и ей оттого лучше, ведь если Гавриил, не дай Всевышней, прознает, что у кого-то из его коллег статуя пизже, чем у него самого, то беды не миновать. Да и богохульство это, быть язычным богом для людей, когда ты ангел. Именно этим были заняты её мысли, когда она стягивала со светловолосой девушки футболку и осматривая ту профессиональным взглядом. Гематомы. Несколько на плечах, ближе к шее. Цвет трупный, темно-лиловый, насыщенный, но венки и сосуды, словно красные нити прорезают пятна, а кожа вокруг желтоватая. Не похоже, что она могла бы получить их в схватке с мертвецами. Выглядят, как полученные недели три назад. Но как она получила такое "украшение"? Пускай сама ответит. * * * Последнее, что Каролина помнила, перед тем как потерять сознание, была смутная боль в коленях и яркий свет. Странный конечно, набор для ухода на тот свет. Ну а теперь, она явно находиться в лежачем положении. Пытаясь не поддаваться панике, она прислушалась к своим ощущениям. Поверхность, на которой она лежит. Мягкое, теплое, не скользит. Не исключено, что кожа или бархат. Чувства. Так, дышать вроде может. Отлично. Кожей в районе груди ощущается некий холодок, который указывает на отсутствие элемента одежды. Стараясь не делать резких движений, она с трудом разлепила веки, жмурясь и привыкая к яркому белому свету искусственного происхождения. Первое, что она смогла разглядеть, это своё отражение, нависшее над ней. Когда она попыталась пошевелить рукой, искренне надеясь, что у неё этого не получится, ведь она ещё была уверена в том, что всё произошедшее в переулке оказалось кошмаром, а сейчас к ней в гости пришел сонный паралич. Но когда у неё получилось поелозить локтем по диванной обивке, которой всё-таки оказалась кожа, она стала смотреть в глаза отражения, пытаясь загипнотизировать. Так они и провели минуту-две, пока "отражению" не надоело ждать ответа на вопрос, который так и не прозвучал ранее. — Где ты получила эти синяки?— в лоб спросила нависшая сверху девушка у нижней. Та было замешкалась, придумывая отговорку, но решила вновь шокировать правдой, для начала уточнив. — Кто? Я? — Да, ты! — А кто ты? —Я Камаэль — кинула уже подрастерявшая свой энтузиазм лечить кого-либо. — А я Каролина — ответила девушка, принимая сидячее положение и протягивая руку — будем знакомы? С недоумением посмотрев на протянутую руку, она размышляла, что сделала неправильно в своём бытие. — Вы, люди, странные — подвела итоги Камаэль. — Вы, ангелы, тоже — копируя её интонацию парировала Каролина. В один момент всё внимание эфирных сущностей в этом здании переключилось на медиума, который не следил за языком. — С чего ты взяла, что я ангел?—с подозрением спросила эфирная, прищурившись. — С того, что твоё имя чёрным по жёлтому (имеется ввиду пергамент) писано в Древе Сефирот, как и имена семи архангелов, а звать тебя Гнев Божий. — отчеканила та, наблюдая, как эмоции сменяются на лице Камаэль. — А под какой сферой меня упоминают?— лукаво спросила вышеупомянутая, точь в точь как экзаменатор, вспомнивший тему из дополнительного чтения, к которому ни один студент добровольно не притронется. — Под сферой Гебур, она же «Элохим Гебур» — с готовностью произнесла девушка. — А какие свойства имеет Гебур? — с некой надеждой на неправильный ответ продолжила та опрос. — Из положительных это светлый Марс: бодрость, готовность действовать, отвага, воля и исполнение замыслов— начала блондинка, с неким упоением наблюдая, как преподаватель, который никого в жизни не пропускал выше проходного бала, борется с собой — а из тёмных, логично что тёмный Марс: жестокость, тяга к разрушению, излишняя вспыльчивость и жадность — продолжила она, с неким удовлетворением откинувшись на спинку дивана. — А ты каббалист? — спросила ангел, повторяя действие. — Да нет, просто познала за компанию— мотнула головой Каролина— а так я медиум. — Медиум? — до недавнего времени рассматривающая ногти Камаэль вопросительно посмотрела в сторону Каролины. — Да, проводник между тонкими мирами — пояснила та, добавив — к вам эти ребята явно не заглядывают. — А что именно ты делаешь? — с живым интересом ангел подсела ближе, повернувшись всем телом к собеседнице. — Ну.. — ей явно льстило такое внимание к своей весьма скромной персоне — в основном, провожу спиритические сеансы, где клиенты общаются с умершими родственниками через меня, иногда провожаю клиентов , решивших продать душу Сатане в Ад, порой гадаю на Таро..— призналась она, делая вид, что не заметила отблеска в синих глазах при слове "Ад". Камаэль не нравился Ад. А ещё больше ей не нравились люди, которые были хоть как-то связанные с Адом. Будь то религиозные фанатики, которые укладывались в штабеля перед низшими демонами, которые даже два слова связать не могут, сатанинские протестанты, почему-то уверенные, что в аду их ждут и любят, а также особо ценного о себе мнения оккультисты, которые в погоне за утопией и в образе выхода из "Колеса Кармы" и освобождением души вязли в топях древа Клипот. А Каролина ей сразу приглянулась. Толковая, шустрая, поднатоскать чуток и меч в руке как влитой будет... Кидая оценивающий взгляд на девушку, глаз случайно зацепил трупно-синие . А, точно. Единственная причина, почему она всё ещё тут. — Как ты получила эти синяки? — вновь спросила эфирная. Та, помедлив пару секунд, будто размышляя, стоит ли ей говорить правду или нет, внимательно вглядываясь в небесную даль глаз, остановилась на первом. — Это произошло в мой второй визит в Ад — начала она, подбирая ноги под себя и устраиваясь на спинке дивана поудобнее— тогда я взяла на себя не самый лёгкий, а может и опасный путь, но я была уверенна, что хорошо подготовилась, руководствуясь опытом с первого похода. Я действительно хорошо подготовилась— прервалась она, когда её голос начал явственно дрожать— чтобы обезопасить себя от адского влияния. Всё проходило как обычно, но в один момент я свернула не туда. — пред глазами ярко нарисовалась картина тёмного, протяжного коридора, по углам которого жалась тьма в чистом виде, тихо перешептываясь на неизвестном языке, а звук изредка падающих капель воды бил по барабанным перепонкам, отдаваясь в разуме гулом, под давлением которого все мысли плавно вытекали на грязный пол, переливаясь серебром и маня к себе. А под шипение ламп и симфонию тьмы идти вперёд было страшно, но назад оборачиваться — ещё страшнее. И заблудшие души, ведомые одним лишь страхом, сгнивали здесь, оседая на стены, потолок и смешиваясь с тьмой, которая двигалась по всем кругам ада, обречённая на вечные скитания в унынии. А паника, охватившая живую душу была столь вкусной, что тьма склубилась вокруг неё в ожидании трапезы— но мне помог демон. Она была очень любезна и вывела меня к выходу, но отпускать не хотела. Она всё упрашивала меня остаться ещё немного — голос снова предательски дрогнул, а перед глазами вновь предстала та сцена, когда сквозь толщу тьмы пробилась ещё более густая и холодная тьма, которая ощущалась ещё темнее. А тьму звали Шекс и та услужливо провела заплутавшего медиума ещё глубже в темные коридоры, больше похожие на туннели жука древотеса, который и сам путался в путях, прокапываясь и натыкаясь на собственные ходы и в итоге медленно умирая от голода во внутренностях дерева, которые породили его, позволили вывести потомство и погубят его через некоторое время. Но эти твари и рядом не стояли с безобидными жучками. Они были древними и озлобленными, вечно голодными и могущественными демонами, единственной целью которых было сеить страдания на Земле, порождая грех и приводя души в Ад. А некоторые из них были забыты и заточены в Аду до худших времен. И свора голодных и одичавших бесов бродила по кругам ада, разрывая в клочья души грешников, которые были недостаточно хороши для небес, желая большего. И само собой, демонесса не собиралась упускать столь лакомый кусочек, уводя вглубь лабиринта, вводя в заблуждение и путая во лжи — но потом, когда я уже собиралась уходить, она попыталась удержать меня силой — она указала на гематомы дрожащими руками. На следующий день меня продуло и это могло перерасти в пневмонию, если бы я не предприняла меры. К полуночи Камаэль успела тысячу раз пожалеть о том, что спросила у Каролины об истории происхождения гематом. Ведь у архангела на полставки не имелось ни грамма опыта в утешении людей, подвергшихся собственным воспоминания о трагичном прошлом за спиной! Да и вообще в утешении людей. Как в итоге, всё закончилось тем, что обессиленная девушка уснула на плече эфирной, которая в то время старательно и терпеливо заживляла следы демонического воздействия, благословив напоследок. Порой она посматривала на спящую девушку, подмечая сходство с собой. Та же форма носа, похожий изгиб брови, чуть выступающий вперёд волевой подбородок, густые светлые волосы, так похожие н на её собственные... Родинки. Много родинок по всему телу, отличавшие ангелов и демонов от людей. Вот одна родинка на нижнем веке левого глаза, вот пятнышко на правой скуле. И их было, казалось, бесконечное множество. А Камаэль даже и не предполагала, как интересна может быть жизнь одного конкретного человека по отдельности, когда он не является частью толпы, которой движет только жажда крови, зрелищ и мести, коими являлись все ранее встреченные ею люди. И встретили они рассвет, и вспыхнуло новое солнце.