Отпустить человека не значит забыть, а более значит избавиться от дурацкой мысли, что он «твой».
***
С виду это была обычная гостиная, в доме, котором могли жить обычные люди. Скорее всего это могла быть семья, с неплохим достатком, где муж и жена любят и уважают друг друга. У них могло бы быть двое, или трое детей, а может и один обожаемый ребенок. Этот ребенок мог уже вырости, возможно закончить школу, или даже университет. У него мог быть свой дом, а может уже и дом, где он живет со своей будущей семьей. И этот ребенок мог бы часто навещать своих родителей, потому что был им благодарен за жизнь, которой они научили его жить. Широкие двери с этой гостиной вели к просторной светлой кухне. Там бы могла готовить легкие завтраки и сводящими с ума своим запахом ужины, любящая мать. За высоким кухонным столом, на барном стуле мог бы сидеть отец и читать свежую газету, потягивая ароматное кофе. Он бы мог комментировать результаты матчей или смешить веселой маленькой историей с последней страницы свою жену. Ее заливистый смех мог бы разливаться по всему дому и дарить легкую улыбку соседке, поливающую кустарники роз за окном. Это все могло бы быть в другой реальности. А сейчас, севши на пол и обпираясь на этот самый высокий стол там сидела девушка, великолепный макияж, который еще пару часов назад подчеркивал все черты ее лица, потек, аккуратно уложенная прическа растрепалась, от постоянно запускавшихся в нее пальцев. Она сидела и думала, какой момент в жизни она упустила, когда она сделала что то не так? Как ее будущее вплоть до старости, написанное красивым почерком, расплылось в кляксу и перестало существовать? Она пыталась делать то, что обычно у нее получалось лучше всего - анализировать. К чему же она пришла? Что любовь всей ее жизни, оказался полным ублюдком. Почему? Возможно, выйдя из тени Мальчика-который-выжил и не один раз, он почувствовал вкус славы по полной и утопился в ней. Возможно, он просто вырос и понял, что любовь к ней выдуманная и являлась лишь плодом многих лет пройденных испытаний вместе. Возможно теперь брак с ней есть лишь красивая и правильная героическая картинка для газет. Выгодная партия, одна победная игра. Все это возможно. Но ничего из этого не меняет того, что это до невозможного нечестно в отношении к ней. Она не нашла ни одного своего поступка за целую жизнь, за который заслужила такого отношения от Рона Уизли. Гермиона всхлипнула, слез уже нет, как будто этот краник перекрыли навсегда, воздуха не хватало. С большим усилием она поднялась и пошла открывать окно. Солнце уже садилось, середина сентября, оно уже начинало покидать небо раньше, чем тёплыми летними вечерами. Хотелось бы жить там, где оно светит вечно, как проводник, который дарит тепло и энергию. Как смысл того, чтоб вставать сутра и понежиться в его лучах и ложиться, зная, что открыв глаза, оно все так же будет освещать твой путь. Отворив окно настежь она вдохнула прохладный осенний вечерний воздух. Но легче не становилось, легкие наполнялись, а в душе оставалась пустота. Неужели это все, что смог оставить Рон после стольких лет? Она выдохнула и повернулась. Последние солнечные лучи осветили груду министерских папок с анкетами потенциальных мужей. В отчаянии она их разбросала по столу, и начала бить кулаками стол, в надежде, что физическая боль освободит ее от душевной. Но это не помогало. Она подняла голову, в отражении металического тостера на нее смотрели ее же глаза. Когда она счастлива, или в хорошем настроении, ее глаза цвета молочного шоколада. Как давно она не видела в отражении этого цвета. Тон, так удачно нанесенный пару часов назад, больше не скрывал черные круги под глазами. Да и сами глаза были почти черные, настолько, что за их цветом не было видно зрачков. Вот же она, явно видная пустота ее души. К черту, пошло все к черту! Как же все надоело! В надежде, что холодный душ хоть немного исправит ситуацию, она схватила пиджак и начала идти. Как вдруг в глаза ей бросилась одна из анкет, упавшая со стола. Фотография посунулась от резкого падения и ее уголок торчал из папки. На этом уголке фотографии в солнечных лучах переливались белокурые, даже слегка платиновые волосы. Эти анкеты уже несколько дней лежали на ее кухне без внимания. Она запросила у архива анкеты всех возможных кандидатов по определенным критериям. На работе она открыла несколько папок и бегло пробежала их содержание. Тогда она сделала вывод, что если мужчина пишет о себе слишком мало, то точно утаивает скелеты в своем шкафу, а если слишком много - то точно преувеличивает свои преимущества над другими. Не выдержав этого несносного чтива, тщательно подобранного старичком из архива, она сбросила все анкеты в сумку и притащила их на свою кухню, в надежде, что возьмет себя в руки и дальше будет изучать их. Но, ни любви, ни уважения в этих папках не найти, только холодный расчет, а на него сил у Гермионы не было. Этот уголок фотографии переливался и манил внимание Гермионы. Несколько минут она стояла и смотрела на него, как зачарованная. Как будто в этом уголке скрывался весь смысл, вся надежда. Она стянула с себя туфли и начала медленно, буквально на носочках идти по направлению папки, как будто боясь спугнуть эту надежду, в которой так отчаянно нуждалась. Она медленно подняла папку и положила ее на стол. И замерла. Что случиться с этой витающей в воздухе надеждой, когда она откроет папку и прочитает ее? Боже, как это смешно! Право слово, она же ведет себя как неизвестно кто. Ребенок, снова поверивший в Санта Клауса. Надежда в кусочке фотографии! Мерлин спаси меня! Она закрыла глаза и открыла папку. Ну вот, сейчас она туда посмотрит и вся эта магия раствориться. Давай, Гермиона, на счет три. Раз, два…с Богом, три! Она открыла глаза, с фотографии на нее смотрели эти серые, почти прозрачные глаза, как морская осенняя водная рябь. Они казались такими знакомыми и такими чужими, переливаясь, как лунный свет под тенью платиновой челки, непослушно падающей на лоб. Каждая черта лица словно вырезанная искусным скульптором, кожа белая, как мрамор, без изъянов. Скулы твердые, как камень подчеркивали отсутствие улыбки на серйозном лице. Несомненно, такое до жути знакомое лицо повзрослевшего Драко Малфоя. Она опустила взгляд на свой пиджак, просунула руку в карман и достала оттуда это злощастное письмо из Министерства, которое так не вовремя было сегодня доставлено. Гермиона развернула пергамент и уставилась на него, как будто впервые видит. В это просто невозможно поверить, это точно ошибка. Она подняла фотографию, вверху анкеты красовалась надпись Драко Люциус Малфой. После кучи стандартной информации, которую Гермиона и так знала, указывалось примечание Никого не ищу, спасибо за внимание уделенное моей персоне. Вот это больше в его духе, чем ходатайство на брак с ней. Но эти глаза… Так, надо написать ему. Да, точно. А то мало ли что случиться с этим законом. Не жениться ж им по глупой ошибке в самом то деле. Достав из ящика пергамент и перо, она начала писать…***
В то же время, в каком то из многочисленных баров старого Лондона в стельку напивался Рональд Уизли. Они часто с командой любили устраивать посиделки в малолюдных маггловсиких барах. Плюс этих заведений был еще в том, что каждый тут находившийся абсолютно не интересовался тем, что происходит вокруг, все приходили сюда со своей целью и наслаждались своей атмосферой. Поэтому ребятам не приходилось практиковать чары забвения на магглах, после выкриков Пушки-Педдл вперед и разговоров, где слова квиддич, метла, я летел, бладжер, снитч и тп повторялись тысячу раз за вечер. Рыжая голова под давлением большого количества алкоголя уже слегка опускалась над столом, когда в бар вошел ловец Пушек Педдл Томас Криви. Как бы не хотелось другим членам команды возвысить свои заслуги, именно после отбора в команду этого парня Пушки вырвались на высокие рейтинги. Ни для кого не секрет, что на эту команду мало кто ставил последние десятилетия, но сейчас она поражала своими успехами. И причиной этому был Томас, довольно симпатичный черноглазый брюнет, который приехал из Польши, где ему не удалось пройти отбор в региональную команду. Что ж, теперь менеджер этой команды явно себе локти кусает, хотя сначала он ему прислал письмо с издевкой, когда узнал, что Томас прошел в почти похороненную команду Англии. Стоит сказать, что этот парень в силу своего спокойного характера не стремился к славе. Он просто любил летать и соответсвенно играть, ведь только на метле он чувствовал себя уверенным и свободным. Щуплое телосложение не могло ему позволить быть охотником, загонщиком или вратарем, зато давало ему преимущество в роли ловца. Из-за невысокого роста, люди редко его замечали. Его молчаливость привела к полному отсутствию в его жизни каких-либо знакомых и друзей. Даже сейчас, когда все игроки купались в лучах фактически его славы, ему было все равно. Он ловец, по сути даже не командный игрок. Со стороны выглядело, как будто команда позволяет ему существовать на их дружеских сборах после игр. Просто он был слишком рассудителен, чтоб напиваться, тем более в маггловских барах, и слишком серьезным, чтоб не оставить хотя бы одного трезвого умом человека контролировать общую ситуацию. Пьяный в хлам Уизли его ничуть не удивил. Томас довольно часто видел нападающего Пушек в таком состоянии. Но пройти мимо, по непонятным для него самого причинам, он не смог. Заказав за барной стойкой большую порцию американо с молоком он беззвучно сел за столик напротив Рона. Рыжая голова с усилием поднялась и затуманенный взгляд посмотрел на нарушившего его одинокую попойку парня. - А… Тома…ас. Слова давались с трудом, губы отказывались раздвигаться для внятной речи. - З..здоров, брат. Как о…он…но? - Да вот, зашел кофе выпить. Тут подают очень вкусное кофе, не знаю какие зерна они используют, но от этого тяжело отказаться. - К…к…кофе… Ага, ну ддда. Очень в..в…вкусное. Голова все так же продолжала безвольно колыхаться на шее, глаза слезились и еле открывались, с уголков рта начинала течь слюна. Зрелище не из приятных. - Вот, возьми. Это поможет. Томас открыл барсетку и почти по локоть засунул туда руку, стараясь, чтоб этого не увидела пара магглов за соседним столом. Он почти сразу выудил оттуда пузырек и протянул его Уизли через стол. - Ч…что это? - Это зелье. После пары походов в этот бар с командой, я обзавелся парой таких, на всякий случай. - Мне это не…ик…не…ик…не нужжжно. - Я настаиваю. Его европейский акцент не мешал его голосу звучать даже чересчур уверенно. А то, что он вообще всегда говорил мало и только по сути, заставляло людей прислушиваться к нему. - Ладно. Уизли вздохнул и протянул руку, только с третьего раза ему удалось достаточно сконцентрироваться, чтоб взять пузырек. - Но, ес..ик..ли, это ка…ка…кайто отрава, то пи…ик..ай на себя. С большим усилием он отворил баночку, провозившись с ней несколько минут, и закинув голову залил в себя зелье. - Ну и что э-тто? - Это поможет. Уизли лишь вздохнул, больше нечего ему было сказать этому странному иностранному парню. И почему именно его занесло в этот бар, когда он пытался тут утопить, сам уже не знает что, на дне бутылки. Но через пару минут его сознание начало проясняться и мозг начал активно работать. Ну да, Грейнджер, сраная мымра, которая настроила против него его лучшего друга и переманивает на свою сторону его семью. Ну, он просто так этого не оставит. Он покажет, кто хозяин положения! - Лучше? - Гм? А, да. Спасибо. Что еще сказать. Неловкая ситуация, он не особо общался с этим парнем, чтоб понимать куда вообще вести этот разговор. - Что это было такое? - Это зелье, со отрезвляющими свойствами, отец научил его делать. Он его довольно часто принимал. - Что ж. Ну. Это. Еще раз спасибо. - Завтра с дома лучше никуда не выходи. - Что? Я не совсем... - Зелье. У него есть пара побочных эффектов. Ничего серьезного, но лучше побыть дома. - Черт, Криви, о таком сразу говорят. - Я сразу сказал. Как только ты пришел в состояние воспринимать информацию. Хренов европейский мальчик, куда же нам тягаться с такими интеллигентами. Сидит тут, всем своим видом показывает, что и не знает меня. Хотя и правда он мало что знает. - Есть какая то причина? - Что? - Причина твоего состояния? Я не вижу тут других членов команды. Соответственно это было одинокое рандеву. Обычно не от добра такое происходит. - А. Да так, мелкие неурядицы с женитьбой. Но все скоро наладиться. - Если бы ты был в этом уверен, то не разделял бы тут бутылку сам с собой. - А тебе то что? Я уж как то разберусь. Черт! Парень, лучше не лезь под горячую руку, а то вместо снитча можешь случайно бладжер поймать. - Конечно. Официант подал кофе, пахло и правда невероятно. Томас со своим обычным спокойным видом, залил в чашку молоко и высыпал две порции сахара. Затем поднес чашку к носу и несколько секунд наслаждался ароматом, перед тем как сделать первый глоток. Два парня сидели молча около пяти минут, Томас медленно попивал кофе, а Уизли смотрел куда то сквозь него, якобы не замечая навязавшегося собеседника. Первые минуты молчания напрягали Уизли, но потом неожиданно наступило расслабление. - Нет ну просто какого хрена? - Что то не так? - Она порвала со мной! Понятно? - Кто из них? - В каком смысле кто из них? - Ну я тебя вижу уходящим из этого бара с разными девушками, потому спрашиваю, какая из них с тобой порвала? - Да ты! Ты… Лицо Рона начало приобретать багровый оттенок, но до безумия спокойное лицо Криви усмирило его в мгновения ока. Он тяжело рухнул на спинку стула. - Никто из них. - Ну что ж. Видимо я не видел всех. Это был факт, он не видел его девушку. Настоящую девушку. Которая ему десятки раз жизнь спасла между прочим. - Моя реальная девушка меня бросила. - Не знал, что могут существовать нереальные. - Послушай. - Вздохнув сказал Рон. - Я сделал ей предложение, мы шесть лет вместе были, а до этого дружили в школе. Мы всю войну прошли вместе. А она ушла и настроила против меня нашего лучшего друга. - Это не удивительно. - Что это сейчас должно значить? - Давай посчитаем. Ты часто пропадаешь на играх и тренировках, после которых напиваешься в баре до невменяемого состояния, а когда оно хотя бы слегка вменяемое, уходишь в обществе разных девушек. По-моему это что-то значит. - Нифига это не значит! Мы были вместе сраных шесть лет! И вышел закон о браке! Она обязана стать моей женой! - Ну это сомнительно. Законом не предусмотрено, что существующие отношения должны в итоге перерасти в брак. - Ты все сказал? - А должен что-то еще сказать? - Какого…? Почему этот чертов зазнайка такой спокойный? Так и хочется ему это долбанное кофе на башку вылить, но только он так себя ведет, что только Уизли тут будет выглядеть полным идиотом. - Это все равно ничего не меняет. Мы должны быть вместе. Это предначертано судьбой. Ясно тебе? - Абсолютно не ясно. Мы не властны говорить о судьбе. Да и по сути судьба довольно странная штука. Никогда не знаешь, что она на самом деле нам готовит. - Еще раз тебе говорю. Мы дружили с первого курса, еще тогда было все понятно, все мои друзья - ее друзья, на нашем седьмом курсе началась война и с того момента мы были парой. Все газеты писали о нашей истории любви, после того как война закончилась. - Газеты разные вещи пишут, но не всему нужно верить. - Они напишут про нашу свадьбу в итоге. Ясно тебе!? - Предельно. Томас немного помолчал, думая о том, что и так довольно много сегодня говорил. Но уже все равно начал. - Ясно то, что тебя волнует не сам факт свадьбы с девушкой, с которой ты провел полжизни. - А что же меня волнует? - процедил сквозь зубы Уизли. - Что бы газеты написали о логичном завершении вашей истории. Это вполне логично для мира, значит это должно быть вашей судьбой. - Это не правда! Она любит меня! Просто походит сейчас из угла в угол и вспомнит об этом! Поймет какой идиоткой была! - А ты ее? - Что? - Ты сказал, что она любит тебя. Это твои слова, я ее не знаю, не могу быть уверенным. Но ты не сказал, что ты любишь ее. - Я с ней столько лет. Конечно же я … гм… люблю ее. - Тогда не совсем понятно твое поведение в отношении других девушек. - Это все… Это ничего не значит! Ни для меня, ни для них! - Но не для НЕЕ. Я не читал раньше английских газет, потому не представляю кто эта девушка и что она собой представляет. Но факт того, что она ушла, даже ввиду закона о браке, говорит сам за себя. Нервы Уизли закончились, он гехнул кулаком по столу со всей силы. Чашка подпрыгнула на блюдце, официанты застыли с подносами, с напряжением смотря на столик с двумя странными парнями. Два маггла за соседним столиком поспешили расплатиться и побыстрее уйти из бара, не дожидаясь явно не приятной развязки. Уизли буравил взглядом этого выскочку. Что он себе возомнил вообще? Нахрена он вообще сел к нему за столик? Лечит тут его! Да ему самому лечиться надо! Еще этот тихушник будет ему что-то рассказывать! Мало ему Гарри и десять гневных писем от матери за полдня с угрожающими жизненными советами. - Хорошо. И что же ты предлагаешь делать? На последних остатках самообладания выдавил Уизли. - Дать ей уйти. - НИКОГДА! - Тогда дальше не вижу смысла этого разговора. - Так легко сдаешься? - ухмылился Уизли. - Если ты все равно не слушаешь и не пытаешься понять логику моих мыслей, то значит и смысла дальше нет. - Хорошо. Почему же я должен дать ей уйти? - Потому что, судя по всему, ты ее не любишь. Или БОЛЬШЕ не любишь. Ввиду этого факта и из-за всего хорошего, что она для тебя сделала. За столько лет, точно что-то должно было быть. С этими словами Томас встал, расплатился с барменом за кофе и оставил багрового Уизли одного со своими мыслями за столиком опустевшего бара.