Sexy reaper 19.05.2023 [06:18] Да.
Fеel.x 19.05.2023 [10:26] Доброе утро?) Ты что, ложишься спать в десять вечера? оО Кто вообще ложится так рано?! Я думал, ночь – ваше времяSexy reaper 19.05.2023 [15:04] Я сплю, когда есть возможность.
Fеel.x 19.05.2023 [15:09] А как же режим?(Sexy reaper 19.05.2023 [20:32] Какой режим?
Fеel.x 19.05.2023 [20:34] Коммунистический, блин Ну хотя ты, конечно, не человек… Биологически Жнецы отличаются от людей? Анатомией, например Вот в «Догме» ангелы были бесполые Как манекены Хёнджин тогда так и не ответил, но парень был готов поставить свой геймпад на то, что когда он это прочитал, то вздохнул со своим коронно-обреченным «Феликс». Обычно шинигами отвечал с большими перерывами, так что он уже собрался отложить телефон, как вдруг напротив последнего отправленного сообщения одна галочка сменилась двумя.Sexy reaper 25.05.2023 [11:15] Нет. Что случилось?
Феликс не поверил своим глазам. Кажется, это был первый раз, когда они с Хёнджином совпали в онлайне. Он лихорадочно застрочил ответ. Fеel.x 25.05.2023 [11:16] Джисон думает, что у нас в квартире призрак Я слегка в ахуеSexy reaper 25.05.2023 [11:17] Кан Вон Хёк с тобой?
Fеel.x 25.05.2023 [11:17] Да Уже не дождусь, когда он свалит Скользкий он какой-тоSexy reaper 25.05.2023 [11:19] Ты говорил, что у твоего друга богатое воображение.
Fеel.x 25.05.2023 [11:19] Ну да… Плюс сессия долбит, может, интуиция обострилась на фоне нервяка и недосыпа Хёнджин прочитал сообщение, но опять ничего не ответил. Феликс какое-то время смотрел на диалог в надежде, что тот скажет что-нибудь еще, но, видимо, Жнец посчитал, что разговор окончен. Парень отложил телефон и потер ладонями колени. Вроде бы слова шинигами должны были успокоить, вот только все равно остался какой-то странный осадок. То ли недосказанности, то ли смутной обиды – казалось, Хёнджин слишком несерьезно отнесся к его тревогам. Понятно, что Джисон ему никто, но Феликсу-то он близкий человек, он за него переживает. Хотя скорее всего, Жнец этого просто не понимает, потому что никогда не был ни к кому привязан и не способен испытывать ничего подобного… Блядский боже, как же все это сложно. И еще послезавтра экзамен по ебучему интерактивному искусству, у того самого профессора Кима, который нещадно валил любого, кто пропускал хотя бы одну его лекцию. А Феликс пропустил из них примерно дохуя. Он со вздохом сел за стол, включил комп, достал тетрадь и принялся с фоток в почте переписывать конспекты одногруппника, которые удалось выклянчить за три бутылки соджу и обещание накормить курочкой в Noona-hol-dak. План был показать Киму все его лекции и сказать, что он вообще-то был на каждой, просто перекрасился и сменил имидж, вот профессор его и не помнит. По надежности не сравнится со швейцарскими часами, конечно, но вдруг прокатит? Над конспектами пришлось просидеть весь день, с перерывами только на туалет и перекус. Время летело слишком быстро для того, кто ни хрена не въезжает в предмет и отчаянно нервничает перед экзаменом. Определенно, девизом этой сессии было «сохраняем панику, не поддаемся спокойствию». Вечером они с Джисоном наскоро поужинали быстрорастворимым рамёном. Друг, который выглядел еще более взъерошенным, чем обычно, без аппетита ковырялся в тарелке и периодически залипал, глядя в пространство и начиная беззвучно шевелить губами. Чтобы немного отвлечься, посмотрели несколько серий какого-то нового аниме, но как Феликс не старался, не мог вникнуть в сюжет. В голове была адская каша из терминов и определений, виски́ тупо ныли, а глаза чесались, будто под веки насыпали песка. Хотелось тишины, покоя и простого человеческого лечь и умереть. После ужина он побрел обратно в свою комнату, пока Джисон, распластавшись звездой на полу в гостиной, вслух бубнил теорию с интонацией священника, читающего отходную молитву. Сев за компьютер, парень мужественно добил последние страницы конспектов и полез шерстить дополнительные материалы, которые садюга Ким дал перед экзаменом, пообещав гонять по ним тех, кто пропускал его лекции. Стоило подстраховаться на случай, если гениальный план не сработает. Спустя еще пару часов страданий он застонал и рухнул лбом на сложенные на столе руки. К затылку будто приставили работающую дрель, голова казалась налитой свинцом и неподъемной. В конце концов, если он завалит этот экзамен, жизнь ведь не закончится? Кто-то же должен махать табличкой «свободная касса». Ну или он может открыть свою практику как медиум. Интересно, а Жнецам Смерти платят зарплату? А видящим? Он согласен работать на полставки, и вообще ему много не надо – главное, чтобы хватало на рамён и новые манги… Наощупь он нашел телефон и одним глазом посмотрел на экран. Новых уведомлений в мессенджере не было. Интересно, где сейчас Хёнджин? Хорошо ему: красивый, сильный, может телепортироваться и доставать из воздуха оружие. И еще спокойный, как королевский боа констриктор. А Феликс тут трясись от волнения и отдувайся, пытаясь впихнуть в себя информацию целого семестра за два дня. Но немного попозже. Он полежит так чуть-чуть и будет заниматься дальше. И закроет на минутку глаза, чтобы отдохнули. Совсем немножко… Он проснулся, как от толчка, рывком выпрямился, очумело оглядываясь. Затекшая шея отозвалась на резкое движение болью, пробежавшей по всему позвоночнику и выстрелившей контрольным в затылок. Руку, на которой он лежал, закололо тысячами мелких иголок, когда он попытался поднять ее, чтобы потереть заспанные глаза. Часы на телефоне показывали около половины третьего ночи. Вот тебе и полежал чуть-чуть. После почти пяти часов сна голова была по-прежнему тяжелой, мысли мутными и вялыми, а тело непрозрачно намекало, что вообще-то ему уже не семнадцать, чтобы без последствий спать за столом в позе креветки. Кое-как с кряхтением он сполз с кресла, собираясь по-быстрому сходить умыться, попить водички и дальше глодать неподатливый гранит знаний. Тихо шагнул из своей комнаты в гостиную и замер, резко втянув воздух и вцепившись пальцами в дверной косяк. Небольшую комнату, совмещенную с крохотной кухонькой, освещали только гирлянды на окне, оставшиеся висеть с нового года, и мерцание экрана ноутбука на низком столике возле дивана, на котором вытянулся Джисон. На груди лежала обложкой вверх раскрытая тетрадь, одна рука безвольно свисала, почти касаясь кончиками пальцев пола, покрытого разбросанными листами конспектов и распечаток. Над ним нависал господин Кан. Рот призрака был неестественно широко открыт, напоминая бездонную черную дыру, нижняя челюсть почти касалась груди. Глаза слегка прикрыты, лицо выражало какое-то непристойное, практически сладострастное удовольствие, пальцы вцепились в подлокотник дивана рядом с растрепанной каштановой шевелюрой. От груди Джисона ко рту господина Кану тянулся еле заметный, перламутрово мерцающий поток, в котором проскакивали серебристые искры и исчезали в пасти духа. - Что вы делаете? – резко спросил Феликс. Призрак тут же захлопнул рот и отпрянул, возвращая лицу обычный вид. Поток оборвался, оставив в воздухе землистый запах петрикора, как после грозы. Джисон слабо застонал во сне и слегка пошевелился. - Ничего, - скрипуче проговорил господин Кан. – Похоже, ему снился плохой сон. - И вы были его причиной, не так ли? – Феликс в два шага подлетел к другу, встревоженно склонился над ним, прикладывая пальцы к шее. Пульс был неровный и быстрый-быстрый, как будто пойманная птичка лихорадочно бьет крылышками, пытаясь вырваться на свободу. Лицо Джисона в свете монитора было мертвенно-бледным, под глазами залегли глубокие тени. – Это из-за вас ему снятся кошмары! Вы тянули из него энергию! Знаете, кто так делает?! Квисины! Злые духи! Лицо призрака напряглось, узкие черные глаза опасно блеснули. Но Феликс, занятый другом, не обратил на это внимания. Страх сдавил горло ледяными пальцами, руки стали странно неловкими, будто чужими, а колени ватными. Больше всего он боялся, что Джисон пострадает – и в конце концов это все-таки случилось. И не где-нибудь, а дома, у него под носом. Сколько Кан вытянул из него? Насколько непоправимый вред успел нанести? И почему, блять, почему он раньше ничего не замечал?! - Зачем ты это делал, гнида?! Осталось же совсем немного, и ты мог бы спокойно уйти с миром! – крикнул он духу. Тот потихоньку передвигался влево, стараясь зайти со спины. Короткие пальцы скрючились на манер когтей, он как-то странно сгорбился, словно пытаясь стать меньше. Или собираясь перед прыжком. И снова шевелил челюстью из стороны в сторону, будто что-то пережевывая. - А если я не хочу уходить? – проскрипел он, растягивая губы в гнусной ухмылке. – Я понятия не имею, что будет «там». А здесь я впервые за свою жизнь свободен ото всех законов и могу делать, что захочу. Я взял всего-то каплю у твоего болтливого приятеля. Ему это пойдет на пользу – так он гораздо меньше шумит… - Сука! – Феликс вскочил на ноги и кинулся на духа. Страх сменился гневом, который раскаленным языком лизнул нутро и пустил по венам гудящее электричество. Кровь бухала в ушах грозным набатом. Хотелось одного – стереть эту мерзкую ухмылку, заставить корчиться, скулить и умолять о прощении. - Ты, мразь, жил под нашей крышей все это время! Через четыре дня опубликуют твои сраные писульки, и ты бы получил то, что хотел! Какого хуя тебе еще понадобилось от него?! Призрак метнулся в сторону, задел стоявшую на краю стола миску с остатками рамена, и та с грохотом полетела на пол. Феликс замер, будто наткнувшись на невидимую стену, и ошарашенно уставился на осколки в луже бульона. Нити лапши, разлетевшиеся по полу, походили на длинных бледных червяков. Только сейчас парень понял, что никогда не видел, чтобы Кан проходил сквозь предметы. Он всегда заходил в дверь, а не сквозь нее. Если она была закрыта, то подавал голос, чтобы Феликс ему открыл. Парень списывал это на остатки человеческих привычек и воспитание, ну или просто на странноватую особенность призрака. Раньше ему и в голову не приходило, что дух просто не может пройти насквозь, потому что стал осязаемым. А значит – очень, очень опасным. И он почти неделю жил с ними! - Хуй тебе, а не последняя воля, - выдохнул он и потянулся, чтобы поменять кольца на пальце. Господин Кан распахнул огромную пасть, по-змеиному зашипел и прыгнул. Феликс шарахнулся в сторону, поскользнулся на разбросанных листах и плашмя грохнулся спиной на пол, приложившись затылком и чуть не откусив себе язык. От удара в голове будто взорвался снаряд, перед глазами на мгновение потемнело, но он все равно смог разглядеть, как Кан подскочил к Джисону, снова навис над ним, и из груди друга в раскрытый жадный рот хлынул перламутровый поток. Дух явно больше не собирался церемониться и тянуть по чуть-чуть – напротив, старался разом выпить по максимуму. Хан выгнулся, жалобно застонал и замотал головой. Его начало колотить крупной дрожью, веки задрожали, словно он пытался проснуться, но не мог. Из-под опущенных ресниц блеснули белки закатившихся глаз. - Прекрати! Оставь его! Вслепую нашарив на левой руке кольца, он рывком стащил их и надел обратно, поменяв местами. А сам бросился на духа. Он врезался в него плечом, и ощущение было, будто толкнул воздушный шар, полный воды. Тело Кана было странно упругим и пружинящим. Казалось, ткни в него чем-то острым – и сможешь пробить зыбкое поверхностное натяжение, чтобы добраться до жидкого содержимого. Дух в ответ вцепился в Феликса, утягивая его за собой, и они рухнули на пол рядом с диваном. Тело Кана сжималось и растягивалось, будто резиновое, и как парень не пытался его ухватить, тот неизменно выскальзывал, утекая, как медуза из ладоней. Он оплел Феликса руками и ногами, стиснул, будто змея. - Интересно, что будет, если выпить тебя, видящий? – глумливо выдохнул он. – Сколько сил ты сможешь дать? Он широко распахнул рот, прямо перед глазами Феликса мелькнул бледный влажный язык, похожий на слизняка. А в следующее мгновение ему показалось, что из него на живую вытягивают все внутренности. Он попытался вдохнуть, но легкие сжались, как пустые полиэтиленовые пакеты, из которых выкачали весь воздух. Сердце словно сдавил невидимый кулак, который безжалостно тянул его и пытался вырвать из груди, пробив ребра и прорвав кожу. - Су… ка… - просипел парень, изо всех сил пытаясь пошевелиться, чтобы сбросить с себя монстра, но руки и ноги казались неподъемными. Перед глазами потемнело, сознание начало уплывать на волнах бесконечной тянущей боли… и вдруг все прекратилось. Кислород хлынул в легкие, расправляя их, сердце больше не норовило вырваться из груди и вернулось на свое законное место, только колотилось так, будто он пробежал пятикилометровый марафон. Змеиные кольца, обхватывающие его, разомкнулись, и Феликс наконец смог свободно вдохнуть. Он отчаянно закашлялся, перевернулся на живот и уткнулся лбом в вытертый разноцветный ковер, жадно дыша и захлебываясь воздухом. До ушей донеслось змеиное шипение, грохот и звон разбитой посуды. Перед глазами плавали радужные пятна, но кое-как он сумел поднять голову и сфокусировать зрение. Посреди их крошечной кухни спиной к нему стоял Хёнджин и одной рукой держал Кана за горло, приподняв его над полом и прижимая к кухонному шкафу. Дух извивался, пытаясь вырваться, царапал тонкие, но сильные пальцы и обманчиво хрупкое запястье. - Последняя во…ля… - прошипел он, вытягивая шею. Жнец покачал головой. - У квисинов нет права на последнюю волю. – От ледяного равнодушия в негромком ровном голосе Феликса пробрал озноб. От Хёнджина снова исходила та давящая, темная аура, которая так пугала в первые дни их знакомства. Иногда Жнец словно приглушал ее, или же Феликс научился почти ее не замечать. Но сейчас она хлестала, как из открытого крана, затапливала кухню и растекалась по гостиной неукротимым темным потоком, от которого вставали дыбом волосы и немели пальцы. Никогда прежде он не видел шинигами таким – по-настоящему грозным и безжалостным. Зрелище было одновременно жутким и завораживающим. Продолжая удерживать Кана за горло, Хёнджин вытянул свободную руку, и в ней тут же появилась верная глефа. Дух заверещал, забился, как пойманная ящерица, но Жнец без колебаний с силой вонзил в него темный клинок, пригвождая, как бабочку, к дверце деревянного шкафа. Кан захлебнулся визгом и обмяк, а в следующее мгновение его тело превратилось в черный дым, растаявший в воздухе. - Хён… джин… - Феликс кое-как поднялся на четвереньки и подполз к дивану, на котором лежал Джисон. Тот был по-прежнему без сознания и продолжал вздрагивать всем телом, в уголках посиневших губ выступила желтоватая пена. Парень вцепился в друга, поднял испуганный взгляд на Жнеца. – Помоги ему… Пожалуйста! Тот стремительно обернулся, и Феликс чуть не вскрикнул, увидев его лицо. Бледнее обычного, совершенные черты будто заострились, выведенные графичными росчерками глубоких теней. Глаза – бездонные черные омуты, затягивающие в непроглядную глубину, где нет ни света, ни воздуха, ни жизни. Полные губы сжаты в резкую, жесткую линию. Он моргнул несколько раз, и пугающая неподвижная маска словно треснула. Лицо слегка расслабилось, стало как обычно бесстрастным, но в темных глазах мелькнул странный тревожный проблеск. Губы разомкнулись, тихо выдыхая: - Не могу. - Что?! – Феликс решил, что ослышался. В голове гудело, затылок пульсировал, будто кто-то колотил по черепу изнутри. Он обхватил Джисона поперек груди, словно стараясь закрыть его собой, и умоляюще смотрел на шинигами. – Кан вытянул из него слишком много, ему нужно помочь! - Я не могу, - громче повторил Хёнджин, опуская руки. Глефа исчезла из его ладони. Он подошел ближе, глядя сверху вниз на Феликса. Прекрасное лицо снова ожесточилось, он поджал губы и покачал головой. Выбившиеся из хвоста на затылке черные пряди упали на глаза. - По… почему?! – Парень непонимающе смотрел на него, продолжая прижимать к себе друга. – Кан тебя ранил и нужны силы на регенерацию? – Он оббежал взглядом Жнеца с головы до ног, но внешне тот выглядел невредимым. - Нет. - Тогда почему?! - Я – Жнец Смерти, Феликс. Смерти. Я не помогаю живым. То, что произошло, должно было случиться, потому что это – его судьба. Феликс замер с открытым ртом. Его словно окатили холодной водой или отвесили внезапную хлесткую пощечину. Спокойствие, с которым Жнец это произнес, ледяным осколком навылет пробило ноющее сердце и засело где-то под ребрами, превращая внутренности в смерзшееся кровавое месиво. - Ты что, серьезно? – низко спросил он, чувствуя, как скулы начинает колоть от холодной ядовитой ярости. – Какая еще, нахуй, судьба?! Его чуть не угробил ебанный квисин, которого я приволок домой, потому что тебе, видите ли, некогда было с ним возиться! И ты заявляешь, что не будешь помогать ему, потому что он не умер?! - Да. – Хёнджин отвел взгляд в сторону. - Да ты… это же… - от злости снова перехватило дыхание. Феликс выпустил из рук Джисона и с трудом поднялся на ноги, ошарашенно глядя на Жнеца. – А я что – не живой человек?! То есть вмешаться в мою судьбу и перевернуть все с ног на голову – это нормально? Сделать хе́ровым видящим, которого рад сожрать каждый встречный квисин, заставлять нянчиться с заблудшими душами – это можно? А помочь тому, который случайно попал под раздачу только из-за того, что оказался рядом – нельзя?! Шинигами наклонил голову и посмотрел темным взглядом слегка исподлобья, предупреждающе. - Феликс… - начал он, но парень не дал ему договорить, взорвавшись криком. - Ты заебал со своим «Феликс»! Ты, блять, издеваешься?! - От злости и бессильного гнева тело мелко потряхивало, руки сами собой сжались в кулаки. - Какого хрена, Хёнджин?! Что за двойные стандарты?! Кто дал тебе право ломать мою жизнь и жизнь тех, кто меня окружает?! Мне нахуй не уперлись все эти способности, если от них страдают мои близкие! Я с самого начала говорил, что Джисон ничего не знает и ни в чем не виноват! Хватило того, что этот ублюдок Минхо стер ему память – я тогда чуть не обосрался со страху за него. Но ты же не такой! Не бездушная машина, не ебанный айсберг – ты же дал мне эти кольца, потому что тебе не все равно! Если ты помогаешь мне, почему не можешь помочь ему?! Лицо Хёнджина дрогнуло, будто от боли – но гримаса исчезла так быстро, что Феликс решил, что ему почудилось. - Я не могу ему помочь, - тихо проговорил он. – С тобой с самого начала все шло не так, потому что ты – не просто человек. В отличие от Джисона. Я не могу вмешиваться в судьбы обычных людей. Я дал тебе кольца, потому что ты наполовину принадлежишь потустороннему миру. И потому, что Минхо был прав: с помощью видящих мы действительно находим квисинов. - То есть ловите их на живца? – зло выплюнул Феликс. Пауза. И тихое, убийственно честное: - Да. Так буднично, спокойно и беспощадно. Из груди будто разом выпустили весь воздух, осталась только звенящая ледяная пустота, в которой эхом отдавалось сказанное. Феликс замер, пару раз моргнул, глядя перед собой. Воспаленный уставший разум притупил восприятие, и ему казалось, что он сидит в темном маленьком кинозале и смотрит на все происходящее со стороны, как зритель. Что все это происходит не с ним и не с Джисоном. Что он спит и видит затянувшийся дикий сон. - Убирайся, - выдохнул он, изо всех сил стараясь справиться с предательски дрожащими губами. - Феликс… - Вали отсюда! – от собственного яростного крика зазвенело в ушах. Он с трудом разжал кулаки. На мякоти ладоней отпечатались ярко-красные полумесяцы от впившихся в кожу ногтей. Непослушными пальцами он начал стягивать кольца. – Чтоб я тебя больше не видел! И подачку свою забирай! Кольца наконец соскользнули с руки, и он швырнул их в Жнеца. Акриловые ободки отскочили от широкой груди, разлетелись в разные стороны. Хёнджин поднял руку и подался вперед, будто собираясь шагнуть ближе: - Феликс, пожалуйста… - Тихий голос звучал странно надломлено. Прекрасное лицо вновь исказилось, сделавшись почти умоляющим, но Феликсу было уже все равно. Было уже никак. - Я сказал, иди нахуй! И не смей снова появляться в моей жизни! Если меня сожрет квисин – значит, это будет мой выбор! А не твоя ебучая судьба! Слышать больше про нее не хочу! И видеть тебя тоже! Он подавился воздухом пополам с сухим всхлипом, согнулся и вдавил основания ладоней в глазницы – до боли, до звездочек в темноте под сомкнутыми веками. Кровь болезненно стучала в висках, но он смог услышать тихий, почти беззвучный вздох. Еле слышный шорох одежды. И следом – оглушительная, выворачивающая душу наизнанку тишина. Убрав руки, Феликс поднял голову и заморгал, пытаясь согнать выступившие на глазах непрошенные злые слезы. В маленькой гостиной остались только они с Джисоном. Хёнджин ушел.