Саша вприпрыжку шла по улице. Рыжие волосы ярким пламенем развевались, привнося в скучную, полностью зеленую картину летней природы, огненных красок. Девушка остановилась на светофоре, который для пешеходов горел тёмно-красным светом. Вытащив телефон из заднего кармана джинс, посмотрела на время.
13:07. Уже как 7 минут она должна была стоять у входа в парк.
Будучи довольно пунктуальной —
на тренировки она никогда не опаздывала — Трусова пугала саму себя. Саша не знает, почему так вышло. Вроде делаешь все как всегда: просыпаешься и составляешь план действий. Следуешь ему в точности и всё хорошо, все рады, ты никуда не опаздываешь. Однако сегодня сначала штаны были не те, потом стрелка неровная вышла, потом черный топ показался неподходящим к голубым джинсам, пришлось белый надевать.
И для кого девушка так выряжалась? Самой себе она нравилась и в первых штанах, и черный топ прекрасно подходил, и стрелки Трусова бы рисовать вообще не стала.
Марк Кондратюк появился в еë жизни внезапно. Сначала одна прогулка с Российской сборной по ночному Пекину. Потом вторая. А затем и третья, однако тет-а-тет с фигуристом. Долгие ночные переписки, прогулки по Москве, мьюзиклы, поездка в Дубай. Всë, как в красивых историях романтических книжек. Только вот с Марком они были
просто друзьями.
Они хорошо проводили время вместе, они хорошо понимали друг друга, они могли поддержать друг друга в трудную минуту. Им было комфортно вместе. Но
дружбой всë и ограничивалось.
(
Это вам такое большое объяснение, чтобы вы не стали, как их друзья, постоянно пытаться их свести. Саше уже осточертело чрезмерное внимание к их с Кондратюком дружбе).
И вот он стоит у ворот парка. В своей непонятной яркой футболке и рваных джинсах. Вертит головой, по сторонам оглядывается. Видимо, еë
Трусова сорвалась на бег, в секунду пересекла расстояние между ними и кинулась к нему в объятия.
Марк приподнял еë, закружил.
— Привет! Я там ларëк с мороженым видел, хочешь?
Саша кивнула, и они вместе двинулись вглубь парка.
Начали обсуждать всё: начиная погодой, заканчивая ценами на билет в Таджикистан. Разговоры со всеми знакомыми девушки заканчивались после раскрытия новостей и их обсуждения. Дальше обычно следовало неловкое молчание.
С Марком всё было совсем не так. Просто разговор уходил куда-то далеко-далеко, и иногда Трусова даже не успевала поделиться всеми новостями.
Когда они подошли к ларьку с мороженым, Кондратюк, не спросив, взял ей черничное, а себе — шоколадное. Казалось, что их знание друг друга чрезмерно. Но их всё устраивало в этой
дружбе.
Черничное мороженое было её страстью. И сейчас, с большим удовольствием уплетая его, она даже не заметила, как запачкала нос в замороженных сливках.
Марк рассмеялся, жмурясь, за что получил злой взгляд девушки. Он лишь отправил ей воздушный поцелуй, искупляя свою вину, а затем потянулся, чтобы привести лицо Трусовой в порядок.
Аккуратно вытерев её нос большим пальцем, он ненадолго прижал ладонь к Сашиной щеке. Наблюдал, как девичьи губы расплываются в улыбке, а сама она льнёт навстречу.
***
Они ходили по аллеям, сидели на лавочках, сходили на парочку аттракционов, которые здесь были. И постоянно говорили, говорили, говорили....
Уже начинало темнеть. Солнце, будто рисуя акварелью на холсте-небе, уходило за горизонт. В парке становилось малолюдно. Зажигались фонари.
Два фигуриста сидели на лавочке, голова Саши покоилась на плече парня, а сам Марк рассуждал на тему развития мышц. Бицепсы, трицепсы, пресс...
«Фигурное катание тоже не навсегда. Может, уйду в бодибилдинг».
Смеясь, пихая его в бок, девушка приговаривала только что-то похожее на
«Только попробуй, идиот! Накачаю тебя снотворным также, как ты свои руки».
Она грустно вздохнула, понимая, что, как всегда, не успела ему рассказать всё. Например, половина сплетен из Хрустального так и не коснулись ушей Марка. А жаль, он любил их слушать.
— Я не успела рассказать тебе про Этери, а уже темнеет.
— Ну Са-аша-а! Это, блин, первое, что ты должна мне рассказывать, — деланно дуя губы, проговорил он. — Блять, комары полетели.
***
Пустынной улицей вдвоём с тобой куда-то мы идём.
Вокруг — никого. Только редко проезжающие машины. Узнав, что Саше ещё есть, что рассказать, Марк сразу же предложил остаться на ночь у него. А Трусова и не против. Трусовой нравится с ним.
Идут, держась за руки, обсуждая породы собак. Кондратюк, которого в детстве неплохо цапнула одна из бабушкиных сторожевых, буквально заливал в этот разговор сарказм.
Проходили мимо продуктового, решили зайти, потому что, оставшись без дельного обеда, лишились сил.
Марк сразу же предложил что-то заказать. С кухней он не дружил, разве что с холодильником.
Бытовой инвалид, как сказали бы
некоторые.
Однако Саша хитро улыбалась, толкая его в сторону двери с табличкой «круглосуточно».
Трусова прогуливалась вдоль стеллажей с многочисленными продуктами, иногда протягиваясь к определенному, чтобы положить его в тележку.
Когда она в очередной раз остановилась у витрины, Марк подошёл сзади, обнимая Трусову за плечи и заглядывая в телегу.
— М-м, — протянул парень. — Корнишоны, молоко, тесто и мармелад. Сашуль, разворачивайся, мы бытовой отдел пропустили, надо туда за туалетной бумагой вернуться.
— Ха-ха, очень смешно, — закатила глаза девушка. — Лучше бы помог, ей богу!
Они катались на тележке, звонко смеялись на весь магазин, снимали какие-то идиотские видео, прятались от охранника.
Когда вышли на улицу, с полными пакетами в руках, там во всю бушевала гроза. Повсюду сверкали молнии, освещая пунцовые облака, гремел гром, дождь лил, как из ведра. Будто его не было лет десять и он вернулся, чтобы отыграться.
Марк, сразу вернувшись под козырёк перед входом в магазин, тысячу раз перекрестился и поблагодарил вселенную за то, что его дом в двух минутах отсюда. А если по дворам идти, так вообще в одной.
Он уже хотел было Саше предложить побежать к нему, но заметил, что Трусова просто смотрит куда-то вдаль, позволяет дождевым каплям бить по полиэтилену пакетов, мочить её рыжие волосы.
— Эй, Саша? — окликнул её Марк. — Давай пойдём домой.
Девушка обернулась и улыбнулась ему своей фирменной улыбкой.
Да в голове олимпийского чемпиона Марка Кондратюка была выведена особая улыбка, которую использовала только она. Эта улыбка полностью отражала её характер.
Саша улыбается так, когда ей говорят, что она не может чего-либо сделать. Саша улыбается так, когда всё-таки смогла, поборола, победила.
Саша улыбается так, когда собирается уговорить Марка сделать что-то, что ему точно не понравится.
Однако, в конечном итоге, Кондратюк всё равно это сделает, потому что «а как иначе»?
— Ты пойдёшь со мной, — торжественно говорит Трусова и ставит пакеты под козырёк.
— О, нет, Сашенька, не стоит оно того, — Марк уже даже сам понимает, что позже ему придётся согласиться, просто сейчас он ломается, как барышня перед первым сексом, хоть и делает это неосознанно. — Я не хочу заболеть, да и тебе не стоит. Кто тебя потом лечить будет?
Трусова забрала пакеты из его рук и положила рядом с остальными. Взяла Марка за руки.
— Ты конечно, милый. Кто же ещё? — невинно произнесла девушка и стала потихоньку выводить его из под козырька.
Кондратюк закатил глаза и, перестав сопротивляться, почти по собственной воле вышел под проливной дождь.
Пришлось достать кофту из рюкзака, отдать девушке, потому что этот её топик не грел ни черта. Саша этого не сказала, Марк просто чувствовал.
Они просто стояли около какого-то продуктового, держась за руки, смотрели друг другу в глаза, с них стекала вода.
— А что если я песню свою напишу? — вдруг спросила Трусова. Стрелки, которые она так старательно выводила утром, стерлись, размазались, но парня это вообще мало волновало. — Что думаешь?
Марк выгнул бровь.
— Песню? Надеюсь, про меня?
— Про любовь, — сквозь смех выдавила Саша.
— Ну, про меня, получается. Ты же меня любишь, я знаю.
— О да, ты даже не представляешь как сильно, — прильнула к его мокрой груди, прижалась.
Он обнял её в ответ.
— Я тебя тоже, Саша.
***
— Я первая в душ! — залетая в квартиру, прокричала Саша.
— Э-э-э, это мой дом. И мой душ, — возмутился Марк.
Трусова, показав ему язык, скрылась в ванной комнате. Вот же вредная.
***
Когда Кондратюк разложил все продукты по полкам, развешал мокрую одежду, нашёл адекватный, ранее не просмотренный сериал, Саша вышла из ванной. В его футболке, — ибо эта ночёвка была спонтанной, и заранее девушка с собой не брала, да и все вещи парня Трусова уже обносила, они ей как родные были, — от неё пахло его гелем для душа, а сама она выглядела несколько уставшей.
— Саш, ты устала? Давай на завтра готовку перенесём, — предложил Марк.
Девушка тут же взбодрилась, хитро улыбнувшись.
— Нет-нет-нет и ещё раз нет, Кондратюк! Твоя участь неумелого повара настигнет тебя, не надо мне зубы заговаривать. Я не упущу возможности тебя помучать, — быстро сказала она и, послав воздушный поцелуй, поспешила удалиться, пока её не догнало возмущение парня.
***
— Мы же готовим пиццу, верно? — с надеждой спросил Марк.
— Вообще-то, я думала, что мы сварим пельмени. Но раз уж ты так хочешь заморочиться, то давай пиццу.
Глаза Кондратюка выпучились, стали похожи на пятирублёвые монеты.
— А пельмени разве легчи пиццы готовятся? — неуверенно протянул он.
— Добро пожаловать в мир взрослой жизни, мой дорогой, — засмеялась Саша и вручила Марку скалку.
Они слепили пиццу в форме сердца, начинили колбасой и сыром. Трусова уже была готова ставить противень с их ужином в духовку, когда Кондратюк вдруг сказал:
— Здесь мало колбасы! Давай ещё порежем.
Девушка поджала губы и вручила ему нож. И это было грубейшей ошибкой. Кто же знал, что он и тут умудриться накосячить?
Кондратюк долбанул себе лезвием по пальцу, порезался.
— Марк, ты идиот, — прокомментировала Саша и ушла в спальню за аптечкой.
Она усадила его на диван принялась аккуратными движениями обрабатывать порез, дуя, чтобы не сильно щипало.
Парень смотрел на неё, на её подергивающиеся ресницы и тонкие пальцы. Она так бережно обращалась с его рукой, даже несмотря на то, что эта ранка зажила бы сама, без вмешательства, через час.
Саша наклеила пластырь и оставила поцелуй на его боевом ранении.
— Сиди, герой, я пойду колбасу дорежу.
***
Через двадцать минут они лежали под пледом перед телевизором, уплетали пиццу и комментировали фильм.
У Саши всегда была интересная точка зрения на счёт сюжета. Она могла сразу угадать, кто убийца, раскрыв всё дело за пять секунд, знала с самого начала, что будет с героями в конце. Она будто читала людей. Хотя она не раз говорила ему, что, к сожалению, в реальной жизни это не срабатывает вообще.
Они постоянно перетягивали, в прямом смысле, одеяло на себя, вызывали недовольство друг друга, смеялись, Марк кормил Сашу, а она даже успела сделать красивый кадр, выложила его в инстаграм, подписала кратко и понятно: «
bf❤️🩹».
И это означало не «boyfriend», как подумали сейчас шипперы. Это означало простое «best friend». Позже обдумывая это, Трусова не могла для себя не признать, что подписала так неоднозначно специально.
Фильм закончился. Саша, как всегда, оказалась права. Убийцей была дочь жертвы, которая позже уехала в другую страну. Как Трусова и сказала на второй минуте просмотра.
Марк убирал мусор, расстилал постель, когда ему в глаза бросился его виниловый проигрыватель.
— Са-а-аш, — протянул он, а когда девушка появилась в дверном проёме, продолжил:
— Потанцуем?
Его рука в предлагающем жесте. Трусова улыбается, принимает приглашение.
tell me something
i need to know,
then take my breath
and never let it go
Его руки на её талии, контакт глаза в глаза. Они общаются силами мысли, невербально, чувствуют друг друга, им не нужны слова.
if you just let me
invade your space,
i’ll take the pleasure,
take it with the pain
С Марком Саша чувствует себя так комфортно, как не чувствовала ещё никогда. Кто-то говорил ей, что с людьми своего пола общаться намного проще. Это полный бред. Иначе она бы сейчас здесь попросту не находилась.
and if in the moment
i bite my lip,
baby, in that moment
you’ll know this is
Она сейчас просто прикрывала глаза, просто думала о своём, забывая, что они танцуют. Он её вел. Саша безукоризненно ему доверяла до кончиков пальцев. Так нельзя никому доверять, это может быть опасным.
something bigger than us
and beyond bliss,
give me a reason
to believe it
Они кружатся, исполняют неумелые па, смеются, а по окончанию песни уставшие валятся на кровать. Засыпают вместе, в обнимку.
Дружба — это хорошо, особенно, когда это уже и дружбой назвать не особо получается.
