Будние дни с Ифу

После зимы пришла весна, а с ней тёплые золотистые лучи солнца и свежесть зелёных трав. На горе это было более отчётливо видно, на персиковых деревьях распускались прекрасные светло-розовые цветы, что излучали неимоверно прекрасный аромат. Гора была в тишине и спокойствии, лишь пение птиц и шелест деревьев доносился в не большую усадьбу. Яркие лучи солнечного света пробивались сквозь щель занавески. Падая прямиком на лицо мирно спящих в тёплой и уютной постели Гу Юня и Чан Гэна. В отличии от Чан Гэна, Гу Юнь более восприимчивый к успокоительному, спал как убитый, и его эти лучи не капли не касались. Но Чан Гэну менее повезло, и солнечные лучи не давали ему спать. После ухода от таких мирских дел как во дворце и на службе, Чан Гэн и Гу Юнь открыли свою лапшичную. И наконец они могли отдохнуть вдоволь, в тишине и спокойствии. Аккуратно и тихо откинув одеяло, Чан Гэн поправил его так что бы его дорогому Ифу спалось уютнее и теплее. Чан Гэн не спеша побрёл на кухню сохраняя тишину. Решив порадовать Гу Юня, приготовив ему на завтрак лепёшки. Гу Юнь проснулся учуяв жуть какой аппетитный запах, доносящийся из кухни, от такого соблазнительного запаха у него завурчало в животе. Неспеша встав, накинув на себя одежды, одев люли, Гу Юнь побрёл на кухню. Там он увидел Чан Гэна готовящего у плиты, на кухне запах был ещё сильнее, от чего кажется могли потекти слюнки. Гу Юнь подумал " И как меня только мысли посещали что мужчине не место на кухне? " Услышав шаги Чан Гэн обернулся, и на его лице моментально расцвела восхитительная улыбка при виде своего Ифу. —Лепёшки почти уже готовы, — сказал Чан Гэн понимая, что Гу Юнь пришёл на запах. Гу Юнь аккуратно подошёл и обнял Чан Гэна за талию положив подбородок тому на плечо. Его аппетит разыгрался не на шутку. Он начал поглаживать торс Чан Гэна не спеша снизу в верх. Чан Гэн не много смутился от такого жеста. —Цзыси, подожди не много, — ласково попросил его Чан Гэн. Гу Юня позабавила его реакция, и он решил не останавливаться, Гу Юнь тот ещё развратник. Повернув голову к Чан Гэну, он легонько чмокнул того в щёчку, после чего дунул слегка ему в ухо, от чего Чан Гэна перетрусило, и по телу пошли мурашки. —Цзыси… — приглушённо сказал Чан Гэн раскрасневшись ещё больше. Кажется его это довольно возбуждало, и мешало ему продолжать готовить. На кухне шкварчало, а Гу Юнь всё ещё приставал к Чан Гэну. Он начал кусать мочку уха, от чего та покраснела как цветы яблони хайтан, от чего видимо терпение Чан Гэна лопнуло. Резким движением он выключил плиту. Развернулся лицом к Цзыси, и они слились в страстном и развратном поцелуе, обмениваясь горячим дыханием, теперь на кухне было слышно тяжёлое дыхание и стоны двоих людей, что эхом разносилось на всё помещение. Грудь обоих мужчин бешено вздымалась и опускалась. Гу Юнь крепко обнял обеими руками Чан Гэна за шею, продолжая их бурный танец языков, периодически делая перерывы на то что бы глотнуть хоть каплю воздуха. Их сердца играли бешеную мелодию. У обоих на лбу выступили испарены. Чан Гэн подхватил своего Ифу на руки, и посадил его на стол для трапезы, снял с него люли отложив в сторону, после чего наклонился и прошептал тому на ухо прерывистым голосом: —Ифу на столько голоден? Гу Юнь улыбнулся, и ответил немного задыхаясь ласковым тоном: —Я дико голоден. И снова прильнул к губам Чан Гэна, уже в менее глубоком поцелуе, но всё ещё таком же жарком. Их языки сплетались между собой. Когда они отстранились ниточка из слюны потянулась за их ртами, а после разорвалась и исчезла. Мозолистыми и грубыми руками Чан Гэн развязывал пояс на одеждах Гу Юня, как тот наконец поддался, одежды спали с плеч оставляя только нижнее, полупрозрачные одежды, которые хорошо прилегали к телу из-за пота, и возбуждённая часть отчётливо выпирала, она не могла остаться без внимания. С упавшей ткани на пол что-то вывалилось, и с громким стуком упало на пол. Это была белоснежная нефритовая флейта. Со вчерашнего вечера прошло не много времени, и розовое отверстие, что напоминало цветок, всё ещё могло вобрать в себя спокойно два, а то и три пальца. По этому Чан Гэну не придётся растягивать, и он сможет спокойно войти. После с Гу Юня спали и нижние одежды, открывая изумительный вид на жемчужно-розовое тело, соски от прохлады стали твёрже, что отчётливо бросалось в глаза. В момент стука флейты, оба мужчины повернули голову на упавший предмет. Чан Гэн наклонился что бы поднять нефритовую флейту, как только Гу Юнь подумал протянуть руку что бы забрать флейту, Чан Гэн нашёл ей более интересное применение. Наконец из этого предмета перестанут исходить отвратительные звуки. Он спасёт весь мир. Чан Гэн не много смазал нефритовую флейту, после чего та вошла в растянутое розовое отверстие легко и быстро, в то же время и неожиданно. От холодного и скользкого предмета мышечное кольцо начало сжимать её всасывая внутрь. Глаза Гу Юня расширились, и тело вздрогнуло и пробрало мурашками. От неожиданности он издал громкий стон. —Агх!.. Чан Гэн просунул белоснежный инструмент дальше. От чего пальцы на ногах Гу Юня непроизвольно сжались, а костяшки побелели. Чан Гэн наклонился к своему Ифу, и начал нежно ласкать ртом соски и легонько покусывать, от чего те краснели всё больше. Непроизвольно Цзыси прикусил губу от лёгкой боли, после чего выразил своё недовольство, отталкивая от себя Чан Гэна он нахмурив брови прорычал: —Выйми её сейчас же! Чан Гэн надавил на флейту, от чего холодный предмет мягко скользнул дальше, пока не упёрлась в определённую точку в отверстии, что доставляла Гу Юню неописуемое удовольствие, от чего спина того выгнулась дугой, а он издал протяжной стон. Как только Чан Гэн понял, что достиг той самой точки, то начал ускорять движения, от чего флейта скользила по мягкой плоти всё быстрее. Периодически он усилял нажим на флейте, надавливая на стенки из мягкой плоти, ритмичные толчки становились мягче. А потом белоснежная флейта вновь продолжала с более быстрыми движениями нажимать на место немыслимого удовольствия. Попытки Гу Юня удержать громкие стоны не увенчалась успехом. Чан Гэн счёл довольно милым то как розовое отверстие его Ифу всасывает скользкий белый предмет, и тут ему пришла очень забавная идея. Он тоже решил сыграть на флейте. Наклонившись к нефритовой флейте, прильнул к ней губами, и легонько дунул в неё. Это взбудоражило Цзыси, он почувствовал вновь прохладу, и странную щекотку. Руками он пытался ухватится за что-то. Брови на его прекрасном лице устремились в центр. —Прекрати это, — сказал Гу Юнь пытаясь выдавить из себя серьёзность и строгость. Но не успел закончить предложение, как из его уст вырвался длительный стон. Чан Гэн по-прежнему не вынимая флейту, обхватил рукой член Цзыси, и начал вылизывать ярко-розовую головку члена. Сердце Гу Юня пропустило удар. —Стой… — прошептал он прерывистым голосом. Чан Гэн и не подумывал останавливаться, он взял в рот, и начал заглатывать его глубже, и снова отстранялся просто облизывая и слегка посасывая, похоже на то что он дразнил своего Ифу. Одной рукой он продолжал манипуляции с флейтой. Такое двойное удовольствие заставляло Гу Юня чувствовать себя странно. Он чувствовал как горячее дыхание обжигает его кожу. А шершавый язык скользит по его члену. Откинув голову назад, наслаждаясь процессам он залез пальцами в извилистые волосы Чан Гэна, после чего грубо надавил на голову Чан Гэна, от чего тот взял слишком глубоко. У него выступили в уголках глаз росинки слёз. От такого удовольствия Гу Юнь кончил прямо в рот Чан Гэну. Он с облегчением издал протяжной вздох и протянул руку Чан Гэну что бы тот выплюнул содержимое рта. —Прости я не много не рассчитал, но я просил тебя остановится, — виновато сказал Гу Юнь. Чан Гэн посмотрел на него с полным ртом жемчужной жидкости, и проглотил всё до последней капли. —Зачем ты её проглотил?! , — бурно спросил Гу Юнь. —Чего добру пропадать? , — пошутив ответил Чан Гэн с лёгкой улыбкой на лице. На руке Гу Юня он тщательно выводя иероглифы написал: «В этом нет ничего страшного Ифу». Прильнув к щеке Гу Юня он начал одаривать его короткими и мягкими поцелуями, особое внимание уделяя родинке под глазом Гу Юня. После чего он отстранился развязывая пояс своего халата, вынял нефритовую флейту, что уже нагрелась от тепла тела, и не имела больше прохладного ощущения. Его возбуждённое место давно было твёрдым. Отложив нефритовую флейту в сторону, он прижался членом к хризантемке Гу Юня собираясь войти. От этого внутри Гу Юня всё сжалось, и он невольно вздрогнул. После чего последовал резкий толчок. Оба мужчины издали страстные стоны. —Ах… — протянул Гу Юнь очень тихим голосом. —Цзыси, я так люблю тебя, — нежным и в то же время и возбуждённым голосом прошептал на ухо Чан Гэн своему Ифу. А рукой он написал ему на ладони: «Ифу такой развратный и в то же время милый». После чего он сплёл их пальцы между собой, от чего тот ещё больше смутился и прошептал: —Ах ты негодник… После чего последовали новые толчки. Чан Гэн впивался руками в молочные бёдра, будто желал их стереть между пальцев, и как можно плотнее их прижать к своим, не оставив ни сантиметра между ними, сливаясь воедино. От того на сколько сильно вбивался Чан Гэн ударяясь о бёдра Гу Юня, по всему помещению слышно было хлюпанье и шлепки, что заглушали пение птиц. Чан Гэн задрал одну ногу Гу Юня в верх, после ещё одного толчка Гу Юнь снова кончил, после чего и Чан Гэн, вынимая член из розового цветка за ним потянулась вязкая жемчужно-белая жидкость, капая и растекаясь по столу. Излившись Гу Юнь выглядел очень измождённым, лёжа на столе его грудь вздымалась и опускалась будто после длительного бега, всё ещё тяжело дыша, а его розовый цветочек всё ещё содрогался, он был не в силах встать, его чёрные локоны рассыпались по столу и жемчужно-розовых плечах. Задача всё убрать легла на плечи Чан Гэна. После тщательной уборки и вымывания, они сели всё-таки позавтракать. Гу Юнь с великим удовольствием уплетал лепёшки, на что Чан Гэн смотрел большим с удовольствием.