Цепи

Если говорить честно, то, на тот период времени, возвращение из Англии в Корею стало для меня обременительным. Жалею ли я? Не могу сказать точно. Я сделала все так, как хотел отец, и вряд ли я могла бы принять другое решение. Во мне такое чувство, будто я должна ему что-то, хотя он дал мне образование, старт и жизнь, которую хотел бы каждый человек, и как по мне, это абсолютно нормально для каждого родителя, и я не должна испытывать подобное. На данный момент я живу так, как мечтают с детства миллионы девочек, поэтому не буду плохо высказываться в его сторону. То, что какими-то своими решениями «папа» делал мне больно — не имеет значения, даже если он и смаковал каждой пролитой мною слезинкой, даже если обида все ещё сковывает меня. Накинув на плечи пальто, я вышла из квартиры и пошла к лифту. Сегодня я впервые увижу отца после долгого перерыва, он сказал, что нужно переговорить о чем-то неотложном. Я посмотрела на свои часы, указывающие на половину второго дня, чтобы убедиться в том, что я ещё не опоздала. Зайдя в просторный лифт, я постепенно спустилась в самый низ паркинга и прошла в его глубь, дабы найти свою машину. На улице шел сильный дождь, люди бегали в поисках укрытия. Очередной раз радует меня то, что я имею машину, и это позволяет свободно передвигаться по мокрым улицам Сеула. Дождем меня, конечно, вряд ли можно напугать, учитывая то, что я прожила большую половину своей жизни в Англии. А Корею я не могла на данный момент назвать ни своим домом, ни, как минимум, местом, где мне нравилось находиться, так как у меня нет ни одного приятного воспоминания с этой страной. По пути я слушала успокаивающую музыку, которую крутили по радио и смотрела время от времени на навигатор, указывающий мне правильную дорогу. Я не была удивлена увидеть перед собой этот помпезный ресторан. Отец любил проводить встречи именно тут. Припарковав машину в удобном месте, я вышла из нее, и передо мной показался консьерж, держащий зонтик. Мягко улыбнувшись мужчине и поблагодарив его, он провел меня внутрь, где я встретилась с ещё одним молодым человеком, который указал мне путь к столику отца. Цокая каблуками своих новых сапог, я двинулась к нему и увидела ничем не изменившегося статного мужчину в возрасте. Его волосы, как и всегда, были аккуратно уложены на бок, а его черный идеально выглаженный костюм сидел на нем с иголочки. Единственное, что в нем поменялось — лицо. Оно сильно состарилось и имело грубые черты. Он казался не просто недовольным, а скрывающим бесконечное бремя времени в своем взгляде. — Садись, Луиза, — кивнул отец мне, выпрямляя спину. — Ты зовешь меня на такие встречи, только тогда, когда тебе что-то надо, — закидывая ногу на ногу, сказала я. — Диалог не из простых, поэтому сперва выпьем. Он был готов звать официанта рукой, но я его опередила. — Я за рулем, пить не буду. Он сделал заказ и, сложив руки домиком, начал свой монолог. — Для начала о делах компании. Ты обязана мне помочь. Ты нужна на моем месте, пока Ён А не доучится в университете. Твое мнение меня не интересует, все давно предрешено, — я нахмурилась. — Следующее, ты же знаешь семью Юн? — спросил он у меня. Я сразу поняла о ком идет речь и продолжила слушать. — Господин Юн баллотируется в депутаты и им нужна финансовая поддержка, — последнюю фразу отец сказал гораздо тише. — Однако, они имеют много компроматов на нашу семью и кое-что, о чем не должны узнать в Госдуме, поэтому он выдвинул свои условия. Он помедлил и даже сделал глоток уже ранее налитого вина в бокал. Сказанное меня насторожило, но я продолжила молчать и просто сжала скатерть под столом. Отец обычно не нервничает, если что-то связано со мной, но сейчас он, правда, не на шутку был встревожен. Я увидела маленькую капельку пота на его лбу, которую он вытер через долю секунды. — В общем, так как и тебе, и его сыну уже давно за 20, то нужно, — он прокашлялся, — наследие. Господин Юн хочет получить не только финансовую часть, а также хорошую родословную для будущих потомков. Ну и, конечно, красивую историю для выборов. Меня словно ледяной водой окатили. Я не верила сказанным словам. Никогда в жизни я бы не подумала, что мой отец выдаст меня замуж по контракту, без любви, а Ён А получит всё. От компании до свободного выбора партнера, которого она полюбит. Я почувствовала, что в носу защипало, а глаза стали мокрыми. Но наученная опытом, я держала лицо, сидя ровно и натянуто, как струна, чтобы не показать своего смятения. — И что ты будешь делать с его предложением? — спокойно спросила я, ещё сильнее сжав ткань под столом. — Я сегодня утром подписал все документы. Завтра тебя ждёт встреча с их семьей. Секретарь Юна скинет тебе все подробности на почту, — черство ответил он мне, будто и не родной отец вовсе. Я только сейчас поняла, что пот у него выступил не из-за того, что он старшую и родную дочь хочет выдать замуж по контракту, а из-за того, что он боится, что какие-то секреты его могут раскрыть, и первым кто пострадает, будет он и компания. Этот мерзавец оказывается всегда думал только про свою задницу и учебу Ён А, чтобы она унаследовала его место. Всё изначально было продумано. От моего рождения до старости. — Раз уж это всё, я пойду, — схватив пальто, я пулей вылетела из ресторана, чтобы сесть в машину и расплакаться. Мне было ужасно больно, что моя же родная семья со мной так поступает. Отец, который остался у меня один, поступил со мной как с щитом, которым можно воспользоваться, чтобы прикрыть себя. Даже не Ён А, как обычно это бывало, а себя. Я не знала, как поступить и что делать. Я не могла сбежать из страны, я не могла даже покинуть Корею чтобы этого не узнал отец. Я оказалась в золотой клетке. Я осталась совершенно одна в этом ужасном и гнилом мире. Всё что мне оставалось — смириться и уже по ходу что-то решать. Я знала одно, я не могу кому-то позволить распоряжаться своей жизнью. Я имею свои правила и ценности. Никто и ничто не сломает меня прямо сейчас. Дождь до сих пор шел за окном. Я сидела в ванной, в уже остывшей воде, поджав ноги под себя и смотря с окна на людей, которые, как и всегда, бегали с места на место в поисках чего-то нового. Я отвлеклась на телефон, когда пришло сообщение с почты. Отправитель был знакомый мне человек, поэтому я просто выключила его и отбросила на мягкое кресло в ванной комнате. Единственное, чем я могла сейчас себя успокоить, это просто надеждой в то, что я смогу изменить будущее. Я обыграю судьбу и сделаю всё так, как я хочу. За окном всё так же гремели грозовые тучи и небо было тёмно-серого оттенка, прям, как круги у меня под глазами. Я была опустошена и обижена на всех в этом мире, а особенно, на себя, так как я даже не могу ничего на данный момент сделать. Не могу вытянуть себя из этой ямы, в которую меня загнали все вокруг. Я вылезла из ванной и пошла по холодной мраморной плитке к полотенцу и халату, чтобы согреть себя хоть чем-то в этот отвратительный день. Проходя мимо зеркала, я случайно заглянула в него: мокрые от воды черные волосы, красные от слез глаза, бледная кожа. У меня будто анемия или что-то типа этого. Не желая видеть больше своё отражение, я прошла на кухню. Меня терзали мысли по поводу завтрашнего дня и о том, что же мне делать, если я так ничего и не придумаю. Сделав глоток горячего травяного чая, я спокойно выдохнула и приняла решение, что с завтрашнего дня я начну разбираться со своими проблемами, а сегодня просто отдохну и посмотрю что-то. Я залезла в телефон и всё-таки на секунду замялась, так как знала, что рано или поздно мне нужно просмотреть место и время встречи с этими, так называемыми, друзьями семьи. Сделав это через силу, я поставила напоминание, хотя честно, не очень-то и хотелось, и решила все-таки вздремнуть, чтобы с завтрашнего дня показать всем, кто я такая и на что способна.