Плед и подоконник

Понурый Джексон спускается вниз и заходит на кухню, где его сестра с мамой уже разрезали мясной пирог. — Ужинать будешь? — Аманда напряженно смотрит на сына, но вопросом хочет разговорить его. — Нет, — парень качает головой и достает из холодильника банку пива, которую тут же вскрывает. — Единственное, что я хочу, это набить кое-кому морду, — Джек кивает на уже открытое пиво. — Но попробую сдержаться. — Что случилось? — тут же спрашивает Эмма, но получает от матери злой взгляд. — А что такого? Может, мы сможем как-то помочь! — Помочь тут не получится, сестренка, — Джек садится за стол. — Эльза поживёт у нас некоторое время. Вы не против? — Конечно нет! — перекинувшись взглядами с дочерью, выдыхает Аманда и садится за стол напротив сына. — Но, мы можем узнать причину? Или нужно время? — Ее родители выставили ее из дома, — безэмоционально выдыхает Джексон. — Что?! — в один голос выдыхают дамы, и две пары глаз с шоком смотрят на Джека. — Вот так, — парень делает глоток пива. — Я не понимаю, что происходит с ее семьёй. Но я хочу помочь. Однако, пока она сама не расскажет, я не буду действовать. — Джек, она может оставаться тут сколько будет нужно. Ты же знаешь, мы с мамой всегда ей будем рады, — с улыбкой, чтобы хоть как-то поддержать брата, проговаривает Эмма. — Спасибо, — парень берет банку пива и встает. — Я пойду, нужно еще к тесту по биологии подготовиться. — Хорошо, — задумчиво выдыхает Аманда. — Спокойной ночи. — Дела, — протягивает Эмма, когда Джек скрывается на лестнице и садится напротив матери. — Не будем пока лезть. Когда понадобиться наша помощь, тогда уже будем думать, — Аманда на свои слова получает кивок от дочери, но сама думает о том, чтобы поговорить с Эльзой отдельно. Кажется, слова ее сына по поводу того, что дома до Эльзы нет дела, были не просто словами... Джексон с трудом понимал прочитанное в конспекте. Его взгляд частенько перепрыгивал на белокурую, которая зарылась в одеяло и свернулась калачиком. В его голове совершенно не укладывалось, что Эльза могла быть нелюбимой в собственной семье. С виду она никогда не выглядела так, будто с этим есть проблемы... Либо же, он просто этого не замечал... Тяжело вздохнув, Джек решил забить на подготовку, как-нибудь сдаст, и просто переодевается, после чего ложится на пустую половину кровати. Он начинает привыкать к тому, что он находится в его постели. И это слишком приятно, что он не хочет, чтобы это чувство исчезало. — Анна, — тихий шепот девушки заставляет парня напрячься и присмотреться к нахмуренному лицу девушки. — Не ходи... Не надо. — Эй, — Джексон аккуратно трясет белокурую за плечо. — Эльза, проснись! Он слегка повышает голос, и это действует, девушка слегка расслабляется и поворачивается лицом к парню. Пара секунд, она немного шевелиться и открывает глаза. — Джек, — шепотом выдыхает Элизабет и хмурится. — Я тут, — парень начинает перебирать волосы белокурой. — Что снилось? — Ничего, — отрешенно выдыхает девушка, и Джексон кивает сам себе, вновь откладывая этот разговор на тот момент, когда она будет готова. — Как чувствуешь себя? — Пока еще не решила, что преобладает больше: отчаяние от того, что я не нужна собственной семье или же от того, что мне теперь негде жить и не за что жить. — Ты можешь жить тут, я даже могу отдать тебе гостевую комнату, — спокойно отвечает Джексон и Эльза приподнимается на локтях. — Хотя, зачем она тебе. Ты уже завоевала мою комнату и мою постель. — Будто бы я первая. — Та, что спит в моей кровати — да, — серьезно отвечает парень и брови Элизабет поднимаются в удивлении. — Представь себе. — Это странно, — почти шёпотом отвечает она. — И нет, жить у тебя я точно не буду. Найду работу, поживу недельку у Астрид, а там, сниму где-нибудь комнату. — Эльза, — протягивает парень и закатывает глаза. — Джек, это неправильно, — проговаривает белокурая, а Джексон приподнимается и тянет девушку за талию, отчего та оказывается прижата спиной к его груди. — Что ты делаешь? — Что неправильно, Эльза? — оподяя ухо девушки, шепотом, спрашивает парень, отчего гея девушки покрывается мурашками. — То, что моя девушка будет жить у меня? — Джек... — Если тебя смущает моя родня, то мы можем жить в моей квартире, — он убирает волосы с шеи девушки и целует ее возле ушка, отчего она начинает дрожать. — Ты вся напряжена. Тебя надо расслабить. — Расслабить? — хрипло спрашивает белокурая. — Именно... Но для начала избавить тебя от этого платья, — Фрост поднимает шлейку и медленно начинает опускать ее. — Джек, — твёрдо выдыхает девушка и останавливает руку Фроста своей. — Я не... — Эльза, — он проводит кончиком носа вдоль ее шеи. — Доверься мне. Как только ты попросишь меня остановиться, я это сделаю. Девушка нервно сглатывает, слегка опасаясь дальней шеи действий парня, но и останавливать его она не хочет. Почему-то сейчас ей хочется ему довериться. Как только рука девушки отпускает его, он понимает, что может идти дальше, поэтому рука опускается к молнии на боку и расстегивает ее. — Если тебе что-то не понравится или станет некомфортно, просто скажи мне «стоп», и я остановлюсь, ладно? — спрашивает Джексон, когда его пальцы добираются до подола платья. — Ладно, — хрипло отвечает она и сглатывает ком, застрявший в горле, и Джексон медленно снимает платье. Он вновь кладет девушку на свою груд спиной и медленно проводит кончиками пальцев по плечам, перемещается к животу и начинает вырисовывать на нем узоры, чем вызывает у девушки дрожь, сбивает ее дыхание. Воздух в спальне стал для нее странно тяжелым. — Доверься мне, Эльза, — тихо шепчет он, к она просто закрывает глаза, позволяя его рукам делать то, что он задумал. Одна рука накрывает ее грудь, все еще спрятанную в бюстгальтере, к пальцы второй проводят вдоль резинки от трусиков. Тихий хриплый стон вырывается из его груди, что вызывает у Джексона улыбку. Он медленно освобождает грудь от бюстгальтера и замирает в ожидании того, что девушка его остановит, но она не противиться. Только ее рука крепко сжимает предплечье той, что уделяет внимание ее груди. И он продолжает. Пальцы начинают играть с сосками по очереди, а губы оставляют поцелуи на тонкой бледной шее, вызывая тем самым тихие стоны. Рука, что была внизу живота перемещается дальше, и Джексон проводит ее ребром по промежности девушки, отчего та чуть громче стонет и слегка дергается. Он чувствует, что она намокла. Отодвинув тонкую ткань трусиков, Джексон продолжал массировать грудь белокурой, слушая ее тихи е стоны. Секунда, и его пальцы касаются разгоряченной кожи между ног, отчего девушка протяжно стонет от облегчения. Внутри ее живота уже завязался узел, который так хотелось развязать. — Раздвинь ножки чуть шире, — шепчет он, и она слушается, давая ему полный доступ к самому сокровенному. Джек медленно начал круговые движения по ее клитору, отчего девушка крепче сжимала его руку и позволяла стонам вырываться наружу. Меняв каждый раз движения, Джексон то ускоряд, то замедлял их, доводя белокурую до исступления. Ей стало жарко, а стоны держать уже было невозможно. — Джек, — хрипло щепчеттонати открывает голову на его плечо. — Я знаю, маленький, тише, — Джек чувствовал по ее дрожи, по тому, как она изгибается в попытке приникнуть к его пальцам сильнее, по ее стонам и тому, как крепко она сжимала его руку, что она близко. Мгновение, и узел развязывается, вызывая громкий протяжный стон, который Фрост заглушает поцелуем, чувствуя своим телом её дрожь. Парень мягко разрывает поцелуй, а Элизабет пыталась выровнять дыхания и медленно открыла глаза. — Ты как? — тихо спрашивает он и проводил рукой по волосам девушки, на что она просто кивает и слегка улыбается. — Все хорошо, — все еще хрипло отвечает она. — А ты? — За меня не переживай. Холодный день скрасит мне жизнь, — ухмыльнувшись, отвечает Джексон и тянется к тумбе. — Вода. Элизабет благодарно кивает и берет бутылку в руки, но ничего с ней не делает. — Все в порядке? — Я полураздета, — опустив взгляд, отвечает девушка. — Эльза, — с лёгкой улыбкой выдыхает Фрост. — Не нужно меня стесняться. — Знаю, — девушка шумно выдыхает. — Но мне нужно привыкнуть. — Ладно, — Джексон быстро целует девушку в губы. — Я в душ. И пока парень принимал водные процедуры, белокурая привела себя в порядок и пыталась успокоиться и осознать, что произошедшее — реальность. И ей нравилась эта реальность...