Светофоры сближают

Сынчоль, когда видит единственного парня, выходящего из автобуса, сначала не узнаёт в нём Джонхана. Тот несёт небольшую корзинку в одной руке, а другой поправляет плюшевые панаму и куртку одинаковых цветов! Где он забыл свой бомбер и кепку? В каком месте оставил тёмный гардероб, уступив место пастельным оттенкам? — Это точно твои вещи? — спрашивает Сынчоль, выгибая бровь. Он принимает груз и кладёт его в багажник скутера. — Искал свой стиль когда-то, — Джонхан показательно крутится вокруг себя, — и эти шмотки потеплее тех, которые я обычно ношу. Возле воды же холоднее. — Запасной плед имеется, — Сынчоль ловит его и слабо тянет на себя, чтобы в глаза посмотреть. — И ещё есть я. — Я дрожу от твоей внимательности, понимаешь? Кто же знал, что Сынчоль подмечает всё и всегда. Во время их недавнего видеозвонка Джонхан на пару секунд исчез, а появился уже с тёплым свитером в руках. Натянул его на себя со словом «дубак». Стоит ли говорить на тему такой мелочи? Сынчоль подумал, что стоит. — У вас отключили отопление? — Что? Нет, я просто мерзлячий. Сынчоль подумал ещё, что стоит заработать много денег, чтобы купить целый магазин шарфов, потому что Джошуа вчера нещадно ныл в трубку о друге-воришке: — Слушай, ему надо встроить обогреватель в тело. Тони Старку электромагнит помог не умереть от осколков бомбы, а Джонхан с такой штуковиной никогда не замёрзнет. Ты, кстати, смотрел марвеловские фильмы? Нет? Чувак, надо исправляться. На фоне слышался знакомый смех, а Джошуа стенал по поводу того, что его шарф, которым обвязался Джонхан, к образу друга совершенно не подходит. Если говорить честно, то Сынчоль с удовольствием готов навострить уши только в ситуациях, которые касаются Джонхана. Разве не хочется во время ухаживаний за кем-то, кто нравится, с трепетом запоминать детали, которые могут пригодиться в будущем? Отпуская чужую руку, Сынчоль не перестаёт смотреть на мягкого снаружи и внутри спутника и предлагает выдвигаться. — Сколько нам ехать? — Джонхан усаживается на пассажирское и выглядывает на дорогу из-за плеча своего водителя. — Минут пять, — Сынчоль накидывает на голову капюшон ветровки и смотрит в зеркало заднего вида. — Почему так мало? — Джонхан возмущается и натягивает панаму на глаза, когда тоже мажет взглядом по зеркалу. — Медленнее давай. — Боишься скорости? — Нет, просто хочу подольше посидеть вот так, — Джонхан умещает руки на бока Сынчоля. Смущённый кашель смешивается со звуком двигателя, и пустующая остановка скоро исчезает из поля зрения. Сынчоль сосредотачивается на дороге, а его пассажир вертит головой по сторонам и любуется видами частного сектора. Он то расправляет ладони, то сжимает их в кулаки, чтоб согреть пальцы, и такие махинации кожу Сынчоля сквозь куртку и свитшот просто плавят. Кажется, что уже через пару мгновений они сворачивают на грунтовую дорогу. Луг встречает пожелтевшей травой и запахом осенней свежести, а виднеющийся лес так и навевает мысли о сборе грибов. Объезжая неровности и ямки, скутер приближается к засыпанному листвой берегу речки и замедляет ход. Сзади слышится восторженный возглас, и Сынчоль тормозит, ставя одну ногу на землю. — Хочешь подойти ближе? — он оборачивается и видит ответ в сияющих глазах. Тепло рук пропадает с его боков. Джонхан спрыгивает с бросается к воде, в которой плавают багровые листья клёна. Он окидывает округу взглядом и видит Сынчоля, который подгоняет скутер к дереву неподалёку и глушит двигатель. Присаживается на корточки и погружает пальцы в источник жизни всех существ, наслаждаясь мелодией очень слабых волн и отсутствием городского шума. — Ты крошечный, — Сынчоль встаёт рядом и начинает следить за перемещающимися под водой пальцами. Джонхан хихикает, и он продолжает: — Можно я тебя сфотографирую? Ответом служит кивок. Сынчоль достаёт свой телефон и подбирает красивый ракурс. Делает парочку кадров со спины и тоже присаживается на корточки рядом с Джонханом, чтобы показать снимки. — Очень красиво, Чоль, — он всматривается в пейзаж на фотографиях. — Я похож на какого-то медведя, который пришёл к водопою. — Медвежонка, — поправляет Сынчоль, получая мягкий толчок в плечо. Он почти падает на мокрый песок под недовольное мычание Джонхана, но тот успевает его удержать за рукав сине-белой ветровки. — Я тоже хочу тебя щёлкнуть, — он вытягивает ладонь, в которую Сынчоль вкладывает свой телефон, и подрывается с места. Старается и вертит камерой туда-сюда, пока не замечает ярко-жёлтый кленовый лист, только что приземлившийся возле ног. Он хватает его, включает видео, показывает пейзаж и приближается к Чолю, который сидит неподвижно. Подносит лист к его лицу и видит удивление в глазах, быстро сменяющееся улыбкой. Сынчоль принимает находку, и Джонхан перестаёт снимать, возвращая мобильный владельцу. Они проводят у воды ещё немного времени, сливаясь с природой в молчаливом спокойствии. Хочется остаться в этом моменте подольше, не думать о делах и заботах, сжирающих уйму времени энергии. Вырваться из размышлений помогает урчание желудка Джонхана, и тот поднимается первым. — Пошли, — он ждёт, пока Сынчоль поравняется с ним и отряхнётся, и цепляется за его рукав, не переставая восхищаться видами. Первым делом расправляют покрывало, а потом уже опускают на него всё, чем можно полакомиться. Из большого пакета Сынчоль достаёт термос, бутылку воды, пиццу в контейнере и ланч-бокс, в котором лежат нарезанные фрукты. Он гадает, что же мог прихватить с собой Джонхан. Тот сам откидывает крышку маленькой корзины и выуживает из неё тарелочку с шоколадными бисквитами. Сынчоль округляет глаза. — Это что-то вроде тех пирожных из кафетерия, — Джонхан ставит телефон на беззвучный режим и вспоминает, как драил кухню после готовки и мыл гору посуды, чтобы повторить замес. Джошуа, который дегустировал первую партию, в это время мыл рот с мылом. — Спасибо, — Сынчоль берёт кубик кофейного цвета и надкусывает, показывая большой палец через пару секунд. — Конечно, тебе понравилось, — Джонхан ухмыляется беззлобно, — потому что я возился с ними весь вчерашний вечер! Джошуа чуть не отравился, а я почти впал в отчаяние из-за путаницы с граммовкой! — В следующий раз я тоже приготовлю что-нибудь. В следующий раз. Сынчоль, уминая сладости за обе щеки, наливает в крышку от термоса горячий чай и отдаёт её Джонхану, который уже облокотился на ствол дерева и скрестил ноги. Две пары кроссовок смирно стоят у края покрывала, и спустя время пальцы на ногах одного из парней начинают подмерзать. — Подкинь плед, — Джонхан тянется за которым куском пиццы и забирает своё спасение чистой рукой, укрывает им ноги и поднимает голову. Дерево кажется бесконечно высоким, из-за множества веток просветов неба не видать. Умиротворение накатывает всё сильнее. В жаркие дни здесь снуют люди, плескаясь в воде и попивая лимонад на пляже, но в остальное время берег пустует. Оторванность от цивилизации создаёт комфортную обстановку для неспешного разговора, и только чёрно-серый скутер, застывший в нескольких шагах, выбивается из общего настроения. Парни болтают об университетской жизни, повседневных проблемах, предпочтениях в разных областях искусства. Джонхан даже предлагает Сынчолю посвятить его в тонкости вселенной, о которой так часто говорит Джошуа, но тот только крутит головой. — Мне не нравится смотреть на их драки, — говорит он, подливая ароматный напиток в импровизированную кружку. — Это может убить интерес к сюжету. — Как хочешь, но там и смешные моменты есть, — потягивается Джонхан, недавно услышавший, что собеседник любит комедии. — Джошуа не настолько прилипчивый, так что против твоей воли ничего делать не будет. Сынчоль на него смотрит и не может нарадоваться. Человек напротив накормлен, расслаблен и укутан в плед. Его тёмные глаза почти не отрываются от сынчолевых и следят за эмоциями на улыбающемся лице. — Как вы познакомились, кстати? — Соседями сначала были. Он с семьёй переехал в тот же подъезд, где я жил. Помню, как выносил мусор в чём попало и услышал за спиной что-то типа: «Чувак, помоги мне!». Обернулся и увидел, что он тащит часть то ли старой кровати, то ли дивана. Он, когда всмотрелся в меня спереди, выпустил из рук эту штуку, и она приземлилась ему на ногу. Хромал потом неделю и причитал, что я виноват в том, что родился таким красивым. — Это в его стиле, — Сынчоль хмыкает. — Ты правда похож на модель. — Да, ты отхватил настоящий бриллиант, — хихикает Джонхан, снимает панаму и заправляет кудри за уши. Сынчоль согласно мычит и видит, как Джонхан зевает в кулак. — Подушки не хватает, — он растирает ладони и вновь оглядывает округу. — На природе всегда хочется спать. — Надо было взять прицеп с кроватью, — посмеивается Сынчоль. — Нет, ты можешь просто сесть сюда, если хочешь, — Джонхан хлопает рукой по месту рядом с собой. У Сынчоля нет времени раздумывать над таким заманчивым предложением. Он быстро приближается и забирается под плед. Джонхан, как только он устраивается, роняет голову на живую подушку и прикрывает глаза. — Ты не смотрел свои фото, — тихо говорит он. — Я хочу впитать каждой клеточкой тела этот момент, моё внимание заострено только на том, что мы сидим так близко друг к другу. — Ладно, я понял, — Джонхан переплетает их руки и накрывает получившийся замок пледом. — Ты точно не лягушка? — удивлённо спрашивает Сынчоль, дёргаясь от соприкосновения своей тёплой ладони с ледяной кожей. — Давай вторую руку. — Чем ближе ночь, тем холоднее я становлюсь, — Джонхан не сопротивляется и позволяет Сынчолю быть обогревателем. — Скорее поцелуй меня, чтобы на закате солнца я не превратился в земноводное! — Не ёрничай, блин, — он улавливает в голосе Джонхана озорные нотки и не позволяет себе принять сказанное за чистую монету. — Ладно-ладно, — он потирается щекой о шуршащий материал куртки и задевает носом шею Сынчоля, который опять дёргается. — Да что такое? — У тебя ещё и нос холодный! — Сынчоль притворно возмущается. — Зимой мы гулять не будем, потому что ты изнутри замёрзнешь! Характерные смешки под деревом раздаются в следующее мгновение. Успокоившись, Джонхан бормочет: — Я немножко подремлю, через полчаса будем собираться. — Как скажешь. Сынчоль поглаживает большим пальцем его ладонь под пледом и думает, что не мог мечтать о таком месяц назад. Предположил бы он тогда, что кудрявая голова, которая приковывала к себе взгляд на экскурсии в начале учебного года, сейчас будет так правильно покоиться на его собственном плече? Он смотрит на ковёр из листьев, расстелившийся по земле, на речку и свою кепку на покрывале, под которой лежит находка Джонхана. Он вглядывается в две пары обуви рядом, которые так идеально сочетаются по цвету, и промаргивается. Сынчоль охраняет сон очень важного человека, и глаза его не должны сомкнуться ни при каких обстоятельствах. Он наслаждается ощущением гармонии. Она по жилам течёт, выделяется в атмосферу вместе с выдыхаемым воздухом и приятными мурашками тело покрывает. Её воплощение под боком греется, не выпуская ладонь из переплёта рук. Сынчоль не считает и не следит за временем, но Джонхан начинает подавать более существенные признаки жизни, когда солнце уже проникает под дерево. — Который час? — спрашивает он хриплым голосом и голову вскидывает. — Понятия не имею, — Сынчоль расцепляет их замок из плоти и смотрит, как Джонхан протирает глаза. — Если бы я сам не проснулся, ты бы и не разбудил меня? — он щурится и косится на Сынчоля. — Не могу отрицать, — игривый тон заставляет Джонхана прикрыть лицо пледом, оставляя на поле боя только пронзительные глаза. — Давай собираться? — Да, мне ещё в автобусе трястись. — Кто тебе такое сказал? — Сынчоль выгибает бровь, поднимаясь с нагретого места. — Я могу тебя довезти. Ты же хотел подольше посидеть на пассажирском, разве нет? — Ух ты, личный водитель — это что-то новенькое, — Джонхан тоже встаёт и принимается складывать плед. — Только нужно на заправке остановку сделать, — Сынчоль натягивает кроссовки и принимается собирать опустошённую посуду. Видит одинокий кусочек яблока в ланч-боксе. — Возьми. Джонхан оборачивается, хватает дольку и откусывает половину, протягивая Сынчолю другую. Тот мягко окольцовывает его кисть своими пальцами и аккуратно хватает зубами часть ломтика. — Я отказываюсь ехать с тобой. — Что? Почему? — Вдруг ты ещё что-нибудь выкинешь по пути! Я же не выдержу, Чоль! — Джонхан осматривает кожу в поиске ожогов, потому что она от таких прикосновений горит. Сынчоль фыркает и предлагает потрусить покрывало. Уложив всё в кофр и отделение под сидением, они смотрят на речку в вечернем сиянии солнца. — Мы приедем сюда ещё, если пожелаешь, — Джонхану, который не спешит занять место за спиной Сынчоля, это слышать необходимо. — Я был бы рад, — говорит он. После недолгого копошения руки сами собой устраиваются на талии водителя, и скутер трогается. Дорога постепенно становится более гладкой, а количество светофоров увеличивается. У Сынчоля на местах прикосновений холодных рук Джонхана цветы распускаются, приятно раздражая ноздри пыльцой с запахом шампуня пассажира. Риск заключить в объятия, зарыться носом в густые кудри и никогда больше не отпускать возрастает с каждой секундой. Он почему-то уверен, что Джонхан в глубине души не против. На заправке чудо в плюше бежит в магазин, чтобы погреться, и Сынчоль не может не смотреть ему вслед и глупо улыбаться. — Я буду копить на машину, потому что там есть печка, — говорит он себе под нос, и скутер от обиды глохнет и заводится снова только со второго раза. Остановившись возле нужной многоэтажки, Сынчоль помогает Джонхану забрать корзинку из багажника. Тот посылает Сынчолю воздушный поцелуй и начинает отдаляться. Он идёт спиной к подъезду и не разрывает зрительный контакт до самого столкновения с дверью. Сынчоль по приезде домой вложит кленовый лист в любимую книгу. Он запомнит вкус бисквитов, которые Джонхан приготовил для него, и отпечатает весь день на подкорке сознания.