Как заставить тебя полюбить?

И вот она выплывает из бездны своего затуманенного сознания. Вокруг темнота, такая же чарующая, как выглянувшая сквозь облака луна. Она такая яркая, словно маяк, озаряющий путь морскому путнику. А она? Она чернее тучи, воздух вокруг нее сжат до микроскопических молекул. Кислорода не хватает. Ее трясет, лихорадит, бьет в ознобе, но это лишь малое удовольствие, которое ей могли предоставить. — В-Валтор, — она зовет его. Буквально выкрикивает его имя, но он не слышит. Он не обнимает, не прижимает к себе. Он оставляет ее одну. Он заставляет ее бороться самостоятельно со своими демонами в голове. Она дрожит от страха или в комнате не очень комфортная температура? Зачем он поставил решетки на окна? Или это галлюцинации? Что с ней происходит? Вопросы вихрем проносились в ее голове. Они буквально заволакивали ее разум пеленой мнимой опасности, которую предстояло избежать. Глаза распахиваются, и Блум замечает лунный свет. Он озаряет часть комнаты, показывая, что не все в этом мире усеяно частицами хаоса. Перекинув ноги через край матраса и поставив их на пол, Блум понимает, что она дома. Она до сих пор в своем родном доме, где ее ждет любимый человек и та самая безопасность, которую она пыталась выстроить сама для себя всю жизнь. Тело дрожит, а по лицу в очередной раз скатываются одна за другой соленые капли. — Ничтожна, — пауза, — как же ты ничтожна, Питерс. Аккуратно встав, девушка отправляется в излюбленное место — балкон. Это место видело множество ее слез, которые она не хотела показывать кому-либо. Это место слышало столько ее мыслей, которые девушка боялась поведать кому -то вслух. Здесь она чувствовала то самое одиночество, в котором нуждалась так часто, что по пальцам уже не было смысла пересчитывать. Отодвинув дверцу и перешагнув порожек, девушка оказалась на свежем морозном воздухе. На дворе был ноябрь, а это означало лишь одно — приближение долгожданного зимнего месяца. — Опять стану на год старее и еще ближе подберусь к пенсионному возрасту. Сколько всего дурного и заманчивого с ней произошло и происходит по сей день: появление Валтора, пробуждение страхов, уроки доверия. Все это укладывалось ровной стопочкой в ее голове ровно до того момента, пока она не вспоминала о появившихся неприятностях, которые шли по ее пятам и уже сгребали в свои лапы. Лапы смерти. — Я не хочу закончить жизнь вот так. Слышишь, не хочу! — к кому она обращалась — известно было лишь ей. Но одно известно точно: она было готова поверить во что угодно, лишь бы одержать победу и продолжить свое жалкое существование на этой планете. — Я не хочу просто так отдавать свою жизнь ему. Я не хочу отдавать свой ясный ум и разум в лапы страха и дикого отчаяния, — с каждой репликой было все сложнее и сложнее проговаривать слова. Набирающий обороты ком в горле не хотел давать волю чувствам этому существу. — Я не хочу потерять его. Я хочу остаться с ним, хочу видеть его теплую улыбку, хочу находиться в его крепких объятиях вечно, хочу чувствовать его сердцебиение, хочу видеть, как он счастлив со мной, — вздох, — хочу жить ради нас… Всхлип. Через секунду очередная истерика накрыла девушку с головой. Слишком много говна проникло в ее жизнь. Слишком много утвердило свои границы. Рыжеволосая знала лишь то, как правильно существовать и оставаться на «жизненном» плаву. Распластавшись на холодном деревянном полу, Блум в очередной раз изливала все свои слезы ее любимому месту — балкону, в котором чувствовала то самое одиночество. Уткнувшись лицом в коленки и обняв себя за ноги, она начала медленно отсчитывать до десяти. Действенный метод, который помогал прийти в себя после очередного выброса эмоций. Она любила внушать себе эту мысль. Мысль о жалком спасении. — Блум? Подняв голову, девушка увидела Валтора. Растрепанные волосы, голая грудь и ровная осанка делали его таким домашним и одновременно строгим, что до чертков привлекало ее сердце. Его настроение выдавала резко вздымающаяся грудь, которая так нещадно привлекала девичий взор. Такой красивый и утонченный, властный и мягкий. Такой свой, такой Валтор. Мужчина аккуратно присел рядом с девушкой на корточки, тем самым создавая интимную и довольно личную атмосферу для них двоих. Будто они двое прошкодивших подростка, которых минут пять назад застукали за поцелуем на лестничной площадке дома. — Пойдем внутрь, — от его шепота медленно поползли мурашки, — солнце.

***

Она не любила выворачивать свою душу наизнанку, показывая самые глубокие и кровоточащие раны людскому миру. Он старался стать для нее тем самым безопасным местом, в которое она может прийти и вытрясти всю душу наружу. Сидя перед ней на коленях и аккуратно поглаживая ее тонкие, исхудавшие от стресса пальцы, Валтор думал с чего начать этот долгожданный разговор. Оба, не привыкшие к беседам личного характера, сидели и мялись, не зная как начать тот самый разговор, который переносился из раза в раз. Аккуратно подняв голову и переведя взгляд на молодого человека, она увидела в глазах собеседника тревогу и волнение. «Неужели я всем своим нутром делаю ему больно?» — непрошенные мысли лезли в маленькую головушку, так и норовя подпортить настроение. — Любимая, — начал шепотом молодой человек, — послушай меня внимательно. Я очень сильно переживаю за твое моральное состояние, так как вижу, что на его ухудшение есть причины. Я не могу делать какие-то конкретные выводы, а тем более решать за тебя от чего тебе плохо, поэтому мне важно услышать тебя. Ведь только ты можешь сказать, что творится внутри твоей души. Только ты можешь передать всю боль и отчаяние, которые в тебе копятся так ярко, насколько это возможно. Его руки были такими же теплыми, как июльское солнце в разгар дня. Его размеренное дыхание успокаивало и вводило в гипнотический сон. Мягкие, но в тоже время шершавые ладони, давали понять КТО перед ней сидит. Перед ней сидел человек, готовый перевернуть ради нее весь мир. Всю Вселенную, лишь бы помочь и хоть как-то облегчить ее муки. Умалчивая всю подноготную своей души до последнего, девушка делала лишь хуже. Ее маленькие внутренние черты уже потихоньку начали кромсать ее мозг самыми страшными мыслями, представлениями, рассуждениями. — В последнее время мне стали сниться странные сны, –голос девушки чуть-чуть подрагивал, но она решила списать это на холод, исходивший от балконной двери. — Нас с Флорой похищают эти люди. Вас с Огроном нет дома. И все что нам остается — это сдаться и принять свою участь. Нас либо увозят в какие-то пошарпанные здания и держат в заключении. Либо… — Либо? — Они издеваются над нами самыми изощренными способами, начиная от раскаленных предметов, заканчивая ломанием костей и доведением до припадочного состояния. Каждую ночь я наблюдаю, как мы с Флорой пытаемся сбежать из их лапищ, но все тщетно. Мы, загнанные в угол, погибаем, а дальше я просыпаюсь. Пустой взгляд его любимого огонька не сулил ничего хорошего. Он прекрасно знал, что ее психика очень сильно пошатана. Что в своей жизни она увидела довольно много грязи, похоти, лицемерия и лжи. Каждый ее день был омрачен одним из семи самых известных грехов. Каждый чертов день она выживала жизнью Маугли. — Иди сюда, — встав, мужчина переместился на кровать. Усадив на свои ноги девушку, он аккуратно прижал ее к себе и начал медленно гладить по волосам. — Валтор, мне страшно. Страшно просыпаться и с первыми ясными мыслями думать о своей жизни. А проживу ли я сегодня еще один день, или моя история завершится? Успею ли я насладиться своей жизнью вдоволь или пред самым смертным одром начну жалеть? Затронет ли моя участь кого-либо из моих родных? — ее голос был мягок и сдержан. Она не рыдала и не плакала навзрыд. «Слишком поздно», — порой думала девушка. Слишком поздно о чем-то жалеть и скорбеть. — Я лучше сгину сама, чем кто-то будет страдать по моей вине, но эти сны…предвестником чего они являются? — Они являются предвестниками перегруженной нервной системы, Блум. Я понимаю твой страх и твои переживания по поводу всего, но мне страшно за тебя. Ты загоняешь себя в тупик, пытаясь бороться самостоятельно со своими страхами, — его руки переместились на ее плечи. — Пойми одно — я здесь и я рядом. Я всегда буду с тобой несмотря ни на что. Да, я не похож на слащавого принца из типичных сказок про принцев и принцесс. У меня нет огнедышащего дракона и милой белой лошадки, но у меня есть ответственность, которую я взял за тебя, когда мы начали встречаться. И как бы банально это не звучало — это сила любви, как в типичных сказках про принцев и принцесс. Девушка легко рассмеялась. — Что ты смеешься? Да, может, я не великий и всемогущий король каких-либо земель, но я, как минимум, смелый и свободолюбивый гражданин, который готов любить и спасать двадцать четыре на семь такую дикарку как ты, — легкий шлепок по спине русоволосого. — Эй, будешь биться, тогда я брошу тебя в пасть тигра. — Дак тигра или дракона? — Издеваешься? — Лишь малость подтруниваю вас, месье… Прижав девушку к себе как можно сильнее, Валтор всеми чувствами и фибрами души почувствовал, как не хочет терять эту дикарку. Дикарку, так яростно ворвавшуюся в его сумасшедшую и неаккуратно выстроенную жизнь. — Я не позволю им добраться до тебя. Пусть пойдут по головам, плечам, по всему что угодно. Я тебя им не отдам, — аккуратно уложив голову на плечо девушки, Валтор стал вдыхать аромат ее тела, — ты мне очень дорога, Блум. Дорога, как самое приятное воспоминание в моей жизни, которое я не готов променять на какое-либо другое. И вдруг девушку осенило. Она здесь. С ним. И самое правильное, что она может сделать, — это не отпускать ситуацию, как любят говорить многие, а переложить часть ответственности на него. На того, кто прижал несколько минут назад к своей груди и повторил все то, что повторяет на протяжении многих дней. «Бегство –не выход, но крах — это прихоть»

***

Наступила рабочая неделя, а это значило лишь одно: пора возвращаться в рабочее русло. Люди снова стали вставать в семь, а то и в шесть часов утра, ставить чайник и готовить завтрак. Новая неделя была сравнима с новой главой в книге. Чем она будет заполнена никто не знал, но все знали одно: когда-то ей придет конец. Конец, которому следовало новое начало. — Мдааа…и вас с добрым утром. Бодрое начало дня началось для брюнетки с большой кипы карточек ее пациентов, которая уже давным-давно ожидала ее. На столе творился, как бы его назвали художники, творческий хаос. Пальто, повешанное на еле державшемся крючке, остывший кофе и собранные в хвост волосы. Стартпак любого ее рабочего дня собран. Зеркало было единственным другом, который мог честно оценить ее внешний вид. Впалые щеки, синяки под глазами, тусклый цвет губ и грустные глаза. — Что же ты творишь с собой, Флора… В последний раз взглянув на свое отражение и отправившись за рабочее место, девушка медленно переключилась на тот самый рабочий лад. Одна карточка за другой, заполнение которых было самым скучным в ее профессии, и вот она расправилссь с кипами бумаг всего за каких-то четыре часа. Выйдя из кабинета, она отправилась в главный холл, чтобы передать их медсестре, которая сегодня дежурила на посту. — Джинджир, привет. Здесь все карточки, которые ты мне оставила на столе. Заполнены, подписаны и отданы тебе, — с громких хлопком папки оказались на столе у вышеупомянутой. — Спасибо большое. А то мне скоро глав больницы за них голову оторвет. Все ходит и жалуется, что тебя все нет и нет, — Флора подумала, что диалог был завершен, и уже развернулась в сторону своего кабинета, как вдруг за ее спиной раздался вопрос. — Кстати, где ты все пропадаешь? Да и прости меня за наглость…выглядишь ты не очень. Что-то случилось? Помолчав несколько секунд, брюнетка ответила с улыбкой на лице: — Нет, все отлично. — Ну хорошо. Ты если что обращайся, как говориться: чем смогу, тем и помогу. — Спасибо, Джинджир. Приму к сведению, — и, наконец, вернувшись к своей предыдущей цели, девушка направилась в сторону своего кабинета. Зайдя в свое укромное обиталище, Флора стала просматривать планы по операциям на ближайший месяц. В принципе не так мало, но и не так много. — Что ж, пойду пройдусь по пациентам. Самый спокойный, но в тоже время нервный ритуал, состоял из обхода пациентов, которым она провела операции, либо как-то в них участвовала, отвечая за тот или иной участок. Каждый раз это были разные люди: молодые девушки, парни, пенсионеры, женщины и мужчины. Наблюдать за их выздоровлением и то, как они снова встают на ноги, было отрадой для ее глаз. Но видеть, как оплакивают кончину ее пациента, которому только только провели операцию и дали шанс на жизнь, но сердце которого не справилось от стресса и испытываемой боли, — это наносило ей серьезные моральные увечья. Каждый раз при гибели кого-либо она вспоминала о своей маме. О человеке, чью жизнь забрали так жадно и жестоко. Зайдя в очередную палату, девушка могла наблюдать за счастливым человеком, чью жизнь она смогла спасти в очередной раз. — О, мисс Варанда, какой приятный сюрприз. Давно вы не заходили ко мне. — Были дела, мисисс Мейпл. Работа, дом, семья, сами понимайте. Лучше расскажите как вы себя чувствуйте? — Слава Всевышнему! Все хорошо! Уже начинаю потихоньку вставать и чуть-чуть передвигаться. Правда, пока держась за кровать. — Ну хорошо, я рада, что у вас все в порядке. — А у тебя как дела, душечка? Что-то ты совсем осунулась, грустна и невесела. Этот вопрос она слышала уже во второй раз. Не слишком ли часто для одного дня? Обычно никого не интересует как у нее дела и все ли в порядке. — Все в порядке. Просто много работы, — посмотрев еще раз на пациентку и мягко улыбнувшись, брюнетка направилась обратно в хол. — Флора! — Да? Повисла тишина. — Все будет хорошо. Ты со всем справишься. Впавшая в ступор от такой неожиданной поддержки, она не сразу сообразила о чем говорит женщина. Уже выходя, девушка ответила: — Спасибо.

***

Конец смены Покончив со всеми делами и наконец выдохнув полной грудью, девушка начала собираться домой. Стянув резинку с волос, вылив остывший кофе и накинув пальто, Флора отправилась на стоянку, где ее ожидал Огрон. В связи с последними событиями, он боялся отпускать ее куда-либо одну, поэтому, проявив инициативу, начал отвозить и забирать с работы. — Привет, любимый, — проговорила девушка, параллельно чмокая молодого человека в щеку. — Привет. Устала? — Нууу, как сказать. Отчет, обход пациентов и остальные мелкие дела не так сильно сломили меня в физическом плане, как проведение какой-либо операции. — В общем, устала. — Да. — Тогда поехали домой? Засмотревшись на красноволосого, она не сразу поняла, что так и не ответила на заданный вопрос. Его хмурый вид, сведенные вместе брови и слегка нервный голос давали понять девушке, что он очень устал. — Давай я сяду за руль, а ты просто посидишь рядом. Ты очень устал за сегодня, и я не хочу, чтобы ты из последних сил пытался доехать до нашего дома. Хорошо? Перепалки не состоялось, так как мужчина практически сразу открыл дверь со своей стороны и вышел из салона своего авто. Поменявшись местами и заведя машину, Флора уже хотела двинуться с места, как на ее ногу легла тяжелая, мужская рука. — Можно мы поедем так? Просто я так скучал по тебе, что очень хочу тебя обнять, но это пока максимум, который я могу позволить себе в пределах машины. — Хорошо. И тронувшись с места, пара поехала домой.