«Ребенок, что в возрасте младенца познает речь и будет развит не по годам»
Судьба
Каждый раз я наблюдала интересную картину: в самые темные моменты поместье Дубей оживало, словно питалось нашими страхами. Влияла ли на мое восприятие мира близость с Амритом? Я не уверена, что да, но и не скажу, что нет. Мужчина в белой курте и шафрановом тюрбане перебирал струны ситара, изливая прекрасную мелодию. Клинок на его бедре подрагивал в такт музыке, легонько ударяясь о белый мраморный пол он задавал ритм. Густые усы мужчины были идеально уложены и скрывали улыбку эйфории. Я встала напротив него, увлеченная моментом. Из курильниц подле него шел ароматный жасминовый дым, закручиваясь в складках тюрбана. Звон браслетов за моей спиной вырвал меня из нирваны наблюдения за артистом, от чего он легонько качнул головой и сменил настроение мелодии на более мягкую, дабы не мешать будущему разговору. Я развернулась на пятках, наблюдая за тем, как служанки кланялись приближающемся Рейтану. Его властная поступь была бесшумной и ровной, словно он парил над полом. Помещение затянул прохладный воздух, а молоденькие девушки поспешили прочь из помещения с артистом. - Здравствуй, Рейтан. – я легко кивнула. Мое положение позволяло не склоняться в ноги божеству, но уважение проявить дело должное, какое бы раздражение не вызывали его загадки. - Добрый вечер, Амала. – он легко улыбнулся и легко махнул рукой музыканту. Мелодия стала громче. – Как тебе Ранджит? - Он очень талантлив. – я вернула взгляд к музыканту, который творил настоящее волшебство с помощью ситара и своего кинжала. – Ранджит с кирпаном. А давно в доме Дубеев появились сикхи? - Амрит встретил Ранджита в Пенджабе, через пару месяцев после твоего бегства и оказался околдован его даром. – Полубог положил свою руку на мои плечи, медленно подталкивая меня к выходу из комнаты. – Он забрал его с женой и детьми, купил им дом взамен на то, что Ранджит будет давать концерты по первому требованию Дубея. - А кирпан? Разве слугам положено? – я бросила последний взгляд на клинок, издающий звон. - А он и не слуга. – мы покинули гипнотическую комнату, встретившись с уличной духотой. – Светская беседа подошла к концу, но раз ты проявляешь интерес: его музыка успокаивала ум Амрита. В пределах возможного. Вот Дубей и держал его около себя и каждый раз… - И каждый раз искренне восхищался тем, как этот мужчина владеет музыкой. – как всегда великолепный, одетый с иголочки Амрит стоял сбоку от нас, облокотившись плечом о колонну. – И долго вы обсуждаете меня, без меня? – его губа недовольно дернулась вверх, а глаза отразили лучик закатного солнца. - Брамин. – Рейтан перевел взгляд на Махараджа. – Я должен забрать Амалу в Калигхат. - НЕТ! – в один голос возразили мы и отчего-то, зардевшись как подростки отвели взгляды друг от друга. Амрит продолжил фразу за меня, растягиваясь в ленивой ухмылке. – Махарани без меня не пойдет никуда. - Слухи о ее возвращении уже накрыли Калькутту. А от того, что она будет скрыться – будет только хуже и ты это знаешь. – Рейтан вновь положил руку на мое плечо. – Тем более, Темная мать жаждет встретить мать Света в одиночестве. А я всего лишь ее проводник. - В последний раз, когда ты был проводником, мы все чуть не погибли. Прости, Махадева – я невесело хмыкнула, сбрасывая его руку со своего плеча. – Приближается ночь, Гаури надо покормить и уложить спать. - Кшатрийка. – полубог прикрыл глаза и вздохнул. Это был такой человеческий жест, выражавший усталость без слов. – У твоего дитя есть как минимум одна мать, двое британцев, отец и его брат. Они управятся без тебя. - Может быть, ты не будешь решать за всех, Махадева? – Амрит скрестил руки на груди и напряг челюсть, от чего его скулы стали похожи на черты греческих мраморных статуй. - Не забывайте, с кем разговариваете, власть имущие. – обстановка накалялась, музыка из соседней комнаты доносилась до улицы, набирая темп и ритм, как наш разговор – она становилась все более экспрессивной, струны ударялись быстрее, а кинжал завыл. - Хорошо. – Амрит сдался неожиданно резко. – У вас есть два часа. - Амрит? – мой вопросительный взгляд столкнулся с его уверенным. Я не понимала его мотива и быстрой перемены в его решениях. - Махарани, Махадеви ждет тебя. Не заставляй нашу Темную Мать показывать свою ярость. – и даже не успев ничего ответить я ощутила резкий толчок, ледяной ветер, больно хлестнувший по щекам и аромат нечистот, смешанный с жасминовым. Отвыкшая от скачков в пространстве я ухватилась за стену перед собой, приводя дыхание в норму. Знакомый переулок храма, в котором я уронила сережку несколько лет назад встретил запахом нечистот и плесенью, протянутой между кирпичиков. Скривившись, я вытерла руку об паллу своего наряда и расправила плечи. Рейтан молча наблюдал за мной, погруженный в свои мысли. Когда мой взгляд встретился с ним, он лишь кивнул в сторону Калигхата и протянул мне локоть, призывая взять его под руку. Шагали мы энергично, лавируя между торговок с цветами, дешевыми благовониями и тушками пернатых. Шепот и взгляды в мою спину были такими тяжелыми и интенсивными, укладываясь на плечи тяжелым грузом. Даже Дубейские охранники округлили глаза при виде беглянки Басу и Махадевы, держащего меня под руку. В храме было тихо, последняя ночь перед Дивали всегда была спокойной, закрывая этапы долгой подготовки к празднику у всех индийцев. Тетушки или старшие родственники выводили последние штрихи у ранголи под дверьми домов, а потом пили чай, переживая усталость от самых больших уборок в домах, где женщины высших каст плечом к плечу со служанками натирали полы и избавлялись от пыли. Первое, что мы встретили пройдя в ритуальный зал – звук ножных браслетов и знакомая женская фигурка. Жасмин плотно окутывал пучок из черных волос, переливающихся масляным блеском в свете огней. Смуглая кожа, щедро натертая кокосовым маслом, сверкала в такт движениям девушки. Маленькие ладони, украшенные сотнями браслетов, держали медный поднос с подношениями богине. А с вершины комнаты за всем наблюдала величественная статуя Махадеви Кали. Ее взгляд, высеченный из анортозита, властно шел через весь зал, впериваясь в меня. Я поклонилась и дотронулась порога залы ладонью, вызывая шорох тканей. Девушка обернулась и округлила глаза, бросаясь в поклоне к моим ногам. - Яшви. – я прикрыла глаза отступая в сторону, силясь избежать прикосновения к ступням. – Не надо. Поднимись. - Госпожа Басу! Очень неожиданно видеть вас! – в недрах ее улыбки был спрятан страх и ревность, вызывающие у меня улыбку. Казалось, словно она совсем не изменилась, только шрам на щеке многозначительно твердил о девичьих испытаниях. – Как ваши дела, Госпожа? Я кивнула Рейтану, безмолвно прося покинуть нас для разговора, полубог легко улыбнулся в ответ, понимая мою просьбу и напоминая о нашем деле – покинул нас. Я обошла девушку, направляясь к алтарю. За тяжелой шторой мелькнула лента алого атласа, напоминая о своем предназначении в этом зале. - Яшви, откуда у тебя этот шрам? – заискивающе поинтересовалась я, медленным шагом измеряя зал. – Это Амрит? - Госпожа, нет! Нет, вы что! Господин Дубей очень добр ко мне. – она заломила пальцы, поворачиваясь ко мне нетронутой стороной лица. - Тем, что ты его выгораживаешь передо мной, чести себе не делаешь. Не лги мне. – чуждые эмоции завладели мной. Мне хотелось защитить эту бедную девушку, а ведь когда-то, я хотела положить ее голову на этот алтарь. – На что ты надеешься? - Госпожа Басу, я не питаю надежды! Ни в коем случае. – ее лицо и тон голоса менялись, рождая печаль и тоску. - Не забывай, в судьбе танцовщицы нет мужа. – я подошла к ней вплотную, изучая ее лицо. - У танцовщиц и судьбы то нет. – грустно засмеялась она. В глазах блеснули осколки слез, которые она активно пыталась сморгнуть. Огонь красиво подсвечивал ее, выгодно подчеркивая тонкие черты. - Ты так любишь Амрита. – я пождала губы и покачала головой. Ведь и она, и я понимали, что допустимый максимум – это подавать вино, убираться и быть участницей ритуалов. Она хотела большего, но ни я, ни он ей этого не позволили бы. Даже спустя километры и туманное будущее, я была эгоистичной и не готовой делить своего мужчину с храмовой танцовщицей. - Я лишь только поклоняюсь ему. – ее наивная и чистая любовь были удивительны, она закрывала глаза на его поступки и была готова на все ради него. А значит… в голове созрел план. - Ты достаточно взяла у Амрита – я обошла ее, встав за тонкую спину, возлагая обе руки на ее плечи. Ее голова развернулась, одарив меня любопытным взглядом. - Но я могу дать тебе гораздо больше. – и в подтверждении своим словам я сорвала с шеи одно из украшений, в достатке выданных мне Дубейскими служанками. - Можете дать мне место в обществе? - Яшви, жившая на пожертвования прихожан легонько улыбнулась, завороженная переливами аметистов. – Найти хорошего мужа? Избавить от пожизненной службы? - Могу… - как легко манипулировать тонкими чувствами, показывая фантики. Всякая духовность слетает с человека вмиг, пообещай ему надежный кров, уважение и мирную жизнь. – Встань на мою защиту, когда я попрошу и я сделаю все для того, чтобы ты больше не думала о своих «долгах». - Госпожа Басу…вы…вы…так великодушны…а о ваших женщинах ведь совсем другие разговоры ведут… - танцовщица вновь бросилась к моим ступням, пытаясь выразить порцию уважения. - За этими разговорами я совсем забыла зачем пришла. Я хочу провести богослужение во имя богини Кали. – заручившись преданной поддержкой душа ликовала, я не знала, пригодится ли она мне, но в пекло она нырнет с полной отдачей. Лишь бы ее возлюбленный был счастлив и доволен, а надежда на хорошее будущее: дополнительный мотиватор. – Милая, не могла бы ты сообщить Махадеву о том, что я готова и проследить за тем, чтобы никто не проникнул сюда? - Ко..конечно, Госпожа! Все, ради вашего комфорта! – она вновь поклонилась и посеменила прочь, оставляя за собой шлейф наивной веры. А затем самый обычный и банальный ритуал арати увлек меня в космос духовной тишины. Рейтан так и не явился, и я, взяв поднос в руки, резанув ладонь, капая в медную чашу немного крови, налив вина, расположив рядом красную розу зажгла дию и пучок благовоний. Сладкий дым приятно пощекотал ноздри, унося тревоги. Я водила подносом с элементами перед мурти, тихонько напевая мантру себе под нос. Атмосфера зала менялась, накаляя воздух так, словно стены были объяты огнем. Я продолжила ритуал, повышая голос. В цветочный аромат врезался запах железа и ладана, а к пальцам прилила сила, словно Богиня воплощалась прямо из моего тела. - Доооочь моя… - скрипучий шепот раздался за правым плечом, окатывая благоговением. - Здравствуй, о Великая! – шепнула я, не разрывая кругов в воздухе. Завеса пространства качнулась и весь огонь вокруг меня потух, оставляя в полной тьме. Левой рукой я потянулась за спичками, пытаясь разжечь дию вновь. - Дочь моя, отпусти эти заботы… - голос из тьмы раздался напротив моего лица, отчего я замерла и прекратила ритуал. Спички выпали, рассыпаясь по полу. - Джай Мата Ди! – скандировала я, стараясь взять себя в руки. Благоговение уступило место страху, медленно парализующему кончики пальцев. Темнота распахнула ярко кровавые глаза. Огонь резко поднялся, озаряя комнату. - Темная Мать…ты ждала меня… - сдавленно прошептала я, чуть ли не роняя поднос из рук. - Дочь моя! – богиня невероятной красоты стояла на расстоянии вытянутой руки. Ее синяя кожа красиво блестела в свете огня, а черные волосы скрывали то, что должно быть скрыто. Ощущение силы вибрацией шло по полу. – Ты дома. - Для какой цели, о Махадеви? Только ты можешь раскрыть мне все, как есть. Как мать учит свое дитя, дай напутствие. Мы боимся. – я взмолилась, теряя напускную уверенность перед вершительницей судеб. – О Великая Мать, помоги матери! - Дочь Темной Матери стала Матерью Света… - хищно улыбнулась она, перебирая пряди моих волос. – А Свет надо охранять. Сохрани Свет или умри. – громкий смех заполнил пространство, сотрясая стены, заставляя пламя вокруг уйти в пляс. - Брамин дал тебе свой Свет, а ты дала мою кровь. Твоя дочь – моя. Твоя дочь должна служить мне. На этой земле. – под громогласный смех богини я старалась понять, о чем она говорила, и каждая новая мысль рождала страх в сердце. - Я должна тебе ее отдать? – прошептала я, осознавая к чему все идет. Внутри похолодело. Поднос с грохотом упал на пол, рисуя красные лужицы. Боль прокатывалась по телу волнами, сковывая все органы. - Она всегда была моей. И только тебе решать, останется ли она ТВОЕЙ. – слезы разбавляли кровавые пятна. Меня начало трясти. Свет вновь потух, оставляя меня в темном одиночестве с разбитым сердцем. Я свалилась на четвереньки, наплевав на то, что полностью испачкаюсь. Рыдания вырывались из груди, но боли меньше не становилось. Мне хотелось уничтожить весь мир вокруг, лишь бы мою малышку никто и пальцем не тронул. Зачем я прилетела в эту Индию? Зачем открыла дверь Дубею? Зачем? Зачем? Зачем?! - СОХРАНИ ИЛИ УМРИ! – вновь раздался голос, отскакивающий от стен. Его эхо повторялось как сломанная пластинка, не готовая закончится. Я упала на пол, раскатываясь из стороны в сторону. - НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! – и даже не поняла сразу, что вторящий, надрывный голос был моим. Мне хотелось рвать на себе волосы, моя малышка! За что с ней так! Эта проклятая судьба! Прохладные руки подхватили меня и надавили на веки, вгоняя в дремоту, и даже в ней слезы не переставали литься, лишь стали холоднее. Порыв ветра, звуки ситара и громкие ругательства вокруг смешались в одно шумное пятно на фоне огромной боли. Я чувствовала, как меня обволакивает мягкая перина, горячие руки на моих щеках и нежный мужской голос, а за ним – тонкий детский, от которого я вновь разразилась истерикой. К моему рту поднесли стакан, жидкость протекла по горлу, смягчая сорванные связки, а затем…боль и темнота.
Суета
Поместье Дубей наполняется суетой, в которой каждый видит предателя друг в друге, а венцом всего стала последняя Басу, свалившаяся в мертвенной бледности. Отношения, потеплевшие в меру своих возможностей – стремительно холодеют. Британский атташе бегает гневным взглядом по всем вокруг, а потемневший взор Дубея вторит ему, и эти двое единственные в этом доме преследовали одну цель – защитить свою дорогую душу. Дубей, опустив все предрассудки ставит Лайтвуда во главу охраны, призывая не спускать глаз со всех. Полубог перетирает в ступе чертополох с ашвагандой, дотошно зная о том, что яд, подлитый в вино – легко вывести нужными травами. Малышка Гаури сидит около своей мамы, охраняя каждый вздох, и хоть ей сказали о том, что мама просто уснула – девочка прекрасно чувствовала неладное и шептала в холодную кожу молитвы. Риши с сестрой молчали, мысленно соглашаясь во мнениях о том, что где Басу – там проблемы. Они даже не подали слова, увидев в дверях особняка своего дядю, почувствовавшего неладное. - Сын. – кротко кивнул Девдас, оглядывая приемную залу. – Что тут происходит? - Тут происходит ад, отец! И самый главный ракшас пожаловал к пиру! – огрызнулся Амрит, удаляясь в покои Амалы. – На костях пришел танцевать? - Сын! – возмутился поседевший мужчина, перехватывая плечо молодого тигра. – Как ты смеешь так разговаривать со мной? - Как ты смеешь являться сюда в такой час? – парировал Амрит, дергая корпусом. С тех пор, как полубог принес его нареченную на своих руках, изливающуюся слезами, а затем и вовсе, забвенную – Амрит стал напоминать своим родственникам прошлого себя. Яростного, вызывающего страх Махараджа Западной Бенгалии. С той секунды он ни разу не присел, не ухмыльнулся и не отпустил шутку. Даже с дочерью он разговаривал сухими фактами и выцветшим голосом. Все сильные слуги остались в больнице, охранять мальчишку Басу, но кто же знал о том, что змея залезет и в неприступную крепость? Или…Дубей резко изменился в лице. – Стоп. Зал он покинул так быстро, как только позволяли его силы, предварительно распорядившись о том, чтобы Девдас сел около родственников. Темная мысль в его голове не давала покоя, и он стремился в спальню своей Махарани за единственным ответом. Стук в этом доме сейчас не имел важности, он распахнул двери: рыжая подружка Лайтвуда заплетала бушующие кудри встревоженной малышке, Вайш добавлял воду в перетертые травы, а она лежала неподвижно – такая красивая, даже в пятнах вина и крови, с опухшим от слез лицом. Она была собой – волевой подбородок, присущий женщинам ее семьи красиво перетекал в пухлые губы, смуглые щеки, лишенные румянца, длинные ресницы, скрывавшие янтарь глаз. Дубей выдохнул, стараясь взять себя в руки и сжал переносицу – возможно это единственное место, где он может показать свою тревогу. Три пары глаз смотрели на него в голодном желании знать хоть что-то, но все таилось в этой комнате. Тигр аккуратно подошел к кровати, словно от любого движения она разрушится и провел пальцем по винному пятну на юбке своей возлюбленной. Он прекрасно знал вкус и запах вина, хранившегося в Калигхате для ритуалов, каждую кислую ноту, каждое облако виноградного аромата – и вот только, запах был другой. От пятна исходил горький цветочный аромат – которого точно быть не могло. И это не примесь ее духов – от нее пахло розами. - Вайш. – хрипло начал Амрит. – Она пила в храме? – хмурые домыслы в его голове сменялись рывками, словно картинки в кинопленке. - Да…О чем ты думаешь? – Лима безмолвно бегала глазами между двумя сильнейшими мужчинами. Бледные пальцы слишком натянули темные прядки, отчего девочка пискнула и получила крепкое объятие в качестве извинений. - Я думаю о том, что жертвой была не Амала. – британка подала голос, сильнее сжимая девочку в объятиях. В силу своей бывшей профессии девушка моментально разгадала загадку, вот только легче от этого не становилось никому. – Жертвой был ты, Амрит. Тяжелая тишина повисла в воздухе, все переглянулись и попытались принять тот факт, что Басу в очередной раз попала под перекрестный огонь. Вайш закончил с отваром и аккуратно влил его в спящую красавицу. Тянущее ожидание, в котором все вновь погрузились в свои мысли. Дубей забрал малышку из рук британки, принуждая ее отдохнуть и освежиться, а также проверить как там дела у Лайтвуда. Когда та покинула комнату, тигр с вызовом глянул на полубога. - Я опять тебе ее доверил. А ты опять меня подвел. – одними губами шептал Дубей. – Темная Мать будет недовольна тобой. - Оставь свой яд для родственников, брамин. – Махадев подошел к кровати с другой стороны, приложив руку ко лбу девушки. – Она скоро проснется. - На чьей ты стороне, Махадев, а? – ядовитый шепот въедался под кожу. Рейтан и сам знал о том, что виноват, но услышать упреки от человека было крайне неприятно. - На стороне судьбы, Дубей. - Судьба заиграла свою партию, и явно не в твою сторону. – Тигр поглаживал малышку по спине, пока та смиренно держала свою маму под руку. – Рыжая ведь права. - Права. - И кто это мог быть? Кто этот крайт? - Танцовщица? – поинтересовался Рейтан, чувствуя, как теплеют щеки Басу. – В храме больше никого не было. - Не думаю, что она. Но в подземелье ты ее приведешь. – брови Дубея сошлись на переносице. Где-то там, у себя в мыслях он пытался добраться до правды. - Хорошо. За мной долг и я его верну. – Махадев кивнул, замечая во тьме как дрогнули ресницы Амалы. За секунду до того, как она полноценно открыла глаза – его силуэт растворился во тьме. Амрит улыбнулся своей Махарани – она жива! Она дышит, моргает и грустно смотрит на Гаури, ее тонкие пальцы с силой обхватывают его запястье, а кольцо с тигром мерцает глазами во тьме. Гаури прыгает на кровать, впиваясь в Амалу всем телом. Махарани обнимает девочку свободной рукой, поворачивая взгляд на Амрита. По ее щеке стекает слеза и он чувствует – все очень плохо.
Огонь
Подземелье озарилось факелами. Шелест алых плащей заполнил помещение, рисуя жуткую картину – толпа людей словно была одним большим кровавым пятном. В конспирации смысла больше не было – опасность шла за нами по пятам. Поэтому во главе культа рука об руку шли не только я и Амрит. Пухлые детские ладошки сжимали наши с двух сторон. Гаури была сосредоточена, не задавала вопросов, не капризничала и не требовала внимания, сжимая наши руки со всей силы – она молча шла, оглядываясь по сторонам. Амрит сообщил мне о том, что храмовое вино, выпитое во время самостоятельной пуджи, было отравлено дурманом и чудом было то, что рядом был Рейтан, вовремя оказавший помощь – отвар из трав быстро поставил меня на ноги, оставляя лишь слабое недомогание, которое получалось умело скрывать, опираясь о Дубея. И то, была ли слабость вызвана дурманом, или страхом, темным пятном, заполнившим сердце. Я поделилась с ним произошедшим в храме, опуская разговоры с Яшви. Одно я знала точно, ее вины в отравлении нет, она готова пожертвовать собой – лишь бы Дубей жил. Оглянувшись за спину, я заметила много знакомых лиц, значит культ не развалился до конца. Девдас буравил взглядом нашу дочь, поглощенный своими хмурыми мыслями. Лалит шла под руку со своим мужем Авуром, а Риши вел рядом свою жену – девушка невероятной красоты, ее я раньше не видела. Бесконечный ворох мыслей словно отводил от главной, не давая и не осознавая ее. В моменте, когда я поделилась с Амритом – его лицо превратилось в камень. Непроницаемый, холодный и жёсткий камень – огонь в его глазах потух, сменяясь на ледяной пик Гималаев. И я осталась со своим страхом один на один. Теплая детская ручка сжимала наши – и я так боялась потерять ее. Новый поворот, новый шаг в темном помещении, подсвечиваемом лишь факелами, усиливал пульс. Снова подземелье, снова эти красные плащи и чья-то казнь. Семью Баннерджи решили извести под корень – покушение на убийство верхушки каралось беспрекословно. Мое дыхание участилось, стало рваным, потекли слезы. Всего несколько недель назад я проводила свадьбу своего брата, а сегодня он борется за свою жизнь благодаря его любви. Тяжелая рука сзади опустилась на плечо и крепко сжала его – это прикосновение я бы узнала из тысячи. Удивительно, как общая беда может сплотить двух совершенно разных людей. Амрит нашел общий язык с Киллианом и попросил быть рядом всегда, пока того требует ситуация. А друг даже не подумал отказаться, вновь ныряя в Калькуттское пекло и даже надевая алый капюшон. И вот он – каменный алтарь и пустые взгляды, направленные в наши лица. Джая держала за руки своих родителей точно так же, как нас держала Гаури. Я выдохнула и сбросила плащ, Амрит повторил за мной. Роль палачей лежала на наших плечах. Киллиан перехватил малышку, скрывая ее в складках ткани, дочка довольно улыбнулась, обнимая мускулистую ногу. Девдас вновь поморщился, Лалит цокнула языком. Гаури очаровала всех родственников Амрита, кроме его отца – закостенелый брамин наблюдал за малышкой, подмечая противоестественный для ребенка ум. - Она асур! Не может ребенок в ее возрасте быть таким смышлёным! Она же цитирует Бхагават Гиту! – возмущенный шепот долетел до моего уха, отчего я резко развернулась и злобно глянула на старшего Дубея. - Дядя, ее благословила сама Сарасвати Ма! Скажи ему, Риши! – взмолилась Лалит. Она, как мать прекрасно понимала, что такое иметь особенного малыша. И хоть ее сынок не был жертвой пророчества, для нее он был самым лучшим. И попрекательство в сторону любого ребенка при ней – больно давило на девушку, вынуждая защищать дитя. И честно говоря, мне это грело душу. Амрит повлек меня за собой к алтарю, вырывая из наглого подслушивания разговоров за спиной. Чем ближе я была к волу из анортозита, тем больше стиралась грань пространства вокруг. Жар проник под кожу, а ноги переставали слушаться. Я прикрыла глаза.
- Гаури! Амала! – прохрипел Амрит, пытаясь подняться на ноги, совершенно не слушавшиеся его.
- ПААААПА!!! ПАААПААА! – малышка надрывалась, царапая мою кожу на груди.
Я не чувствовала боли. Я чувствовала только страх и момент пустоты от того, что мне придется сделать дальше. Рука освобождается от оков паралича и тянется к кинжалу. Стены подземелья разверзает смех.
Я распахнула глаза, стараясь сфокусироваться на дороге впереди. Амрит, на которого я опиралась все это время замедлился. Тонкая нить между нами натянулась, импульсами передавая эмоции. Он тоже что-то увидел. Его рука сильнее сжала мою, заставив кости тихонько хрустнуть. - Амала, не убегай от меня. – прошептал он, взбираясь на верх алтаря. – Ни в коем случае не уходи от меня ни на шаг сегодня. - Ты тоже это видел? – тихонько сказала я, вставая подле него. - Не уходи. – повторил он, обращаясь взглядом к толпе перед нами. Сотни заинтересованных глаз следили за каждым движением, среди них были, как и верные дружеские, так и безразличные, выполняющие свою работу. В одну секунду среди всех взглядов сверкнули алые рубины, переполненные злобой. По спине пробежал мороз