Иногда мы любим лишь одной надеждой. Иногда мы плачем всем, кроме слёз. И, в конечном счете, всё, что у нас остаётся, — любовь и связанные с ней обстоятельства, всё, что нам остаётся, — тесно прижаться друг к другу.
«Ребенок ведающего и правящей, сохрани его»«Ребенок, что в возрасте младенца познает речь и будет развит не по годам»
Хаос
Напряженное тело мужчины оперлось на дверь, которая захлопнулась за ним секунду назад – отрезая его от жестокой реальности, которая тяготила его несколько лет. Женщина, которую он любил и был готов положить весь мир к ее ногам смотрела на него пустым и напуганным взглядом, нанося глубочайший удар в сердце. Он, самый главный мужчина Бенгалии, к которому в ноги падали, лишь бы удостоится его взгляда – хранил в сердце лишь ее. Взбалмошную, глупую, нервную, мягкую, мудрую, опасную, красивую, родную – янтарноглазую Амалу Басу, а она даже от своего имени отказалась. Чистая и безупречная Амала стала какой-то Элис, просто тенью себя прошлой. Тигр слышал всхлипы за своей спиной и его желание прийти, утешить и обнять властвовало над холодным рассудком, чьей тенью оказался верный Шехар, вышедший из машины. - Господин Дубей, как вы себя чувствуете? – помощник бросил взгляд на окровавленную тряпку, обрамляющую руку Дубея. – Вам требуется помощь? - Отвези меня к Абдулле. Сейчас же. – мужчина сбросил наваждение, отключил зов разума и проследовал в машину. – И потом вернись и охраняй дом, докладывай обо всех выходящих из него и не спускай взгляда с Басу. - Басу? Амала Басу? – спутник искренне удивился. – Вы ее нашли? - Не задавай лишних вопросов и делай свою работу. Автомобиль пришел в движение, двигаясь по направлению к восходящему солнцу. Даже рассвет на этой земле был не так красив, как родной, затянутый поволокой смога и утренней суетой. Дома люди в это время выходили на улицы молиться, занимались йогой – а тут, никого на улице. Эти американцы вообще занимаются чем-нибудь, кроме развлечений? Амрит то запускал руки в волосы, протягивая смольные кудри сквозь пальцы, то тер переносицу, то тяжело и громко вздыхал. Верный помощник прекрасно видел, как его господину плохо. Последний раз он такое наблюдал в день, когда Амала Басу покинула его, и вот – повторяется прежняя картина. Он был похож на комок нервов больше, чем на себя. В памяти Дубея четко отпечаталась папка, которую Абдулла держал при себе после их первой встречи, он обмолвился о том, что вернулся со свадьбы, и почему-то Амрит был на все сто уверен, что вернулся он с мероприятия Баннерджи и Басу. Клиника, в которой принимал его друг была окутана сонной атмосферой, даже девица на стойке регистрации мирно сопела под включенный на телевизоре фильм. Ситуация была ему на руку, и он легко и тихо проскользнул по коридору на пути к нужному кабинету. Абдулла не простит его за такое вмешательство, но он и не узнает, а Дубею нужны ответы, которые он мог найти пока что только в кабинете друга. «Взлом и проникновение, я точно становлюсь похожим на Басу» - Тигр скривился своим мыслям и толкнул дверь, которая тут же поддалась и отворилась. «В этой стране никто не держит тайны под замком» - он быстро и тихо закрыл за собой дверь. Понятия не имея, что он должен искать. Дубей прошелся по кабинету, пытаясь найти зацепки, найти ответы на вопросы, которые он сам не осознавал до конца. Разговор с его нареченной словно выбил землю из-под его ног. Что ты чувствуешь, когда встречаешь любовь всей своей жизни, и вроде все хорошо, вы наконец добиваетесь справедливости, а она исчезает. И оказывается, что исчезает она из-за страха. Страха чего? Она говорит, что боится самой себя – но ведь, она наконец раскрыла свою истинную, не прикрытую природу. Амрит словил себя на мысли о том, что осуждает ее, но в глубине души – даже зауважал ее за такой серьезный поступок, глупый, но серьезный. Сквозило в этих ее словах о страхе что-то еще, что-то важное. Она не могла просто испугаться и уехать, она бы сказала ему, поделилась. Она делилась всем, даже своими мыслями о пожеланиях для будущих жертв. Картинка не рисовалась, головоломка не сходилась – и Дубей надеялся найти тот кусок головоломки, которого не хватало. Рассветное солнце поднималось все выше, сильнее озаряя темные углы. Оно помогало людям сбросить покров тьмы и увидеть то, чего они в ней не находили. Глаза Тигра упали на картотеку, которую подсветил забежавший в кабинет пучок света. Эбрамс, Хамфри, Басс, Гилберт, Стэнли…Смит. То, что нужно. Пальцы заскользили по папкам с именами, наткнувшись на самую тонкую – он заликовал. Элис Смит. Его смех заполнил комнату, до чего же нелепое имя выбрала его любовь. Как красиво и гордо звучало «Амала Басу» - и как серо и скучно «Элис Смит», даже глупее чем ее мусульманская фамилия «Кхан». - Да ты слово хамелеон, Амала. Меняешь имена как перчатки. – Дубей качал головой, натянув на лицо фирменную ухмылку. Взглядом он бегал по строчкам с анализами, описанием симптомов и замудренным названиям диагнозов, пока наконец не добрался до истории болезни. И практически тут же он осел, скатываясь по стене, его глаза наполнились слезами, а сердце – болью. «Поступила в клинику в конце первого триместра беременности. Состояние удовлетворительное. Жалуется на ночные кошмары и панические атаки. Корректировка сна, питания, рекомендуется психоаналитическая терапия» Амала была беременна? Ее мучили ночные кошмары? Мужчина запустил пальцы в волосы, сильно сдавив голову. Первые три месяца – как она сбежала из Калькутты. «Состояние средней тяжести, наблюдаются всплески агрессии. Ночные кошмары вызывают бессонницу и ухудшение общего состояния. Конец второго триместра. Рекомендуется полный покой, прием успокаивающих трав, не влияющих на состояние плода, прием витаминов и прогулки на свежем воздухе. Рекомендуется переход на нарративную терапию» Глаза Тигра защипала непривычная влага, в моменте он прочувствовал всю боль, которую перенесла Амала. Даже понял ее страх, пытаясь принять ее действие и понять ее. Почему она не осталась рядом? Он бы всегда был рядом, помог, поддержал. «Пациентка госпитализирована после тяжелой панической атаки. Введены морфий, амитриптилин и витамины группы В. На раздражители, после введенных препаратов реагирует сдержанно. Пульс ровный. Состояние средней тяжести, ближе к удовлетворительному. Продолжение нарративной терапии с помощью ведения дневника.» Жалость полностью захватила его разум, слезы лились так, словно он вернулся в детство, когда жестокий отец вел его на первые ритуалы. Он осознал то, что, потеряв Амалу тогда – он потерял и своего ребенка. Боль полностью обуяла его. А потом настал момент, когда все эмоции были стерты и спрятаны за завесой ярости. В его голове зрел план. Вернув все документы по местам, он аккуратно закрыл кабинет и покинул коридор, возвращаясь к дремлющей девице. Она уже разлепила глаза и собиралась встречать свою сменщицу. Видок у нее был потрепанный и усталый, что играло на руку Дубею. - Доброе утро, мадам. – он натянул одну из дежурных улыбок, которые доставал из арсенала, когда общался с политиками. – Не могли бы вы помочь мне? - Я вас слушаю, молодой человек. – девицу явно клонило в сон, судя по ее сизому взгляду и безэмоциональному выражению лица. - Моя супруга забыла свою медицинскую карту у вас. Не могли бы вы помочь, она нужна ей срочно, а я как раз проезжал мимо. - Личные медицинские карты выдаются только пациентам в руки. – она отрезала эту фразу и начала вновь поворачиваться к телевизору. Дубей тяжело выдохнул. - Вы понимаете, мадам, она нужна нам очень срочно. – он полез в карман, откуда достал купюру местной валюты, проталкивая ее ближе к девице. Дубей знал, что бакшиш уважают везде, в любой стране. – Элис Смит, посмотрите пожалуйста. Девушка бросила удивленный взгляд на купюру в сотню долларов и резко захватила ее в свои руки, пряча в карман. Сделка состоялась. Через две минуты на стойку упала папка с документами. - Желаем вашей супруге скорейшей поправки. – девица зевнула и развернулась спиной к Дубею, вновь упираясь взглядом в пузатый телевизор. - Спасибо, она обязательно будет в порядке. – Амрит коварно улыбнулся, схватил драгоценную папку и покинул клинику. Так, как Шехар вернулся к Басу – он остался без транспорта и по памяти пошел к своему отелю пешком, пролистывая документы на ходу. Тут было все – ведение беременности, анализы, терапевты, роды, состояние ребенка, имя, вес, рост, возраст. Он шел, не разбирая дороги, изучая каждое слово. Осознание того, что он отец девочки по имени Клэр затмевало его разум с каждой секундой. По смуглой коже бежали мурашки. Дубей всегда мечтал о дочери, когда они были вместе с Басу – он думал об этом. Рисовал в своем разуме картинку о том, что их дочь непременно будет самой красивой и самой умной. Самой избалованной. Самой любимой. Вместе с чувством любви к своему дитя, которого он даже не видел, в нем закипала ненависть к Амале. Как она могла скрыть такое событие? Какое она имела право скрывать ребенка от отца? Смешанные чувства были вровень атомной бомбе, готовой в любой момент разорваться и уничтожить всех, кто оказался в зоне поражения. Магазин по пути ярко пестрил вазами, уставленными разнообразными цветами, а алые, почти темно бордовые розы смотрели именно на него. Дубей вытащил купюры и выкупил все цветы, которые были в наличии у продавца. Коварные цветы всегда имели стойкую ассоциацию со всеми женщинами рода Басу: неописуемо красивые, стойкие и колючие. Смятение окутывало сердце мужчины, бросив взгляд на букет в его руках он надеялся на то, что, вернувшись в дом Амалы он услышит все ответы на его вопросы, увидит своего ребенка и увезет их домой, где даст лучшее будущее для девочки. То будущее, о котором он мечтал сам, будучи ребенком – беззаботное, полное любви, доверия и возможностей. Он хотел быть хорошим отцом, не таким, как Девдас Дубей, Радж Дубей и остальные его предки. Девочка бы росла вместе с Викрамом Шарма – сыном Лалит, вместе бы ходили в школу, а потом бы мы отправили их в Дели, дабы они получили самое лучшее образование. На секунду Тигра передернуло от его мыслей, он словил себя на том, что опустился в мечты и витание в облаках, за что ущипнул себя и привел мысли в порядок. Ему не было положено даже мечтать, только слаженные и четко спланированные действия. Маленький мальчик усердно рисовал что-то в блокноте, прикрывая свое творчество маленькими ладошками от чужих глаз. Господин Вайш смиренно сидел рядом, наблюдая за будущим главой семейства Дубей. Мальчик очень старался, то надувая губы, то счастливо улыбаясь. Вездесущий полубог аккуратно заглянул сквозь плечи ребенка: на листе красовался мужчина, облаченный в праздничную курту и держащий за руку женщину, облаченную в большое количество украшений и свадебную лехенгу. Маленький Амрит улыбался так искренне, предаваясь своим мечтам, что даже не заметил уверенные и быстрые шаги в его сторону. Девдас резко дернул ребенка за плечи, заставляя его подняться на ноги и злобно уставился в лист бумаги, моментально свирепея пуще прежнего. - Что это такое?! – закричал он, сжимая плечи мальчика до такой степени, что слух полубога уловил хруст. - Папа… - Амрит виновато поднял глаза – Это я и моя невеста Амала. Как ты мне и рассказывал, что она будет моей, когда я вырасту. – страх смешивался с обидой и болью в его взгляде. - Глупый! Мечтающий! Мальчишка! – Девдас развернул своего сына и оголил его спину. В его руках была плеть, которая начала щедро наносить удары на детскую спину. Амрит, уже привыкший к наказаниям такого рода – не пропищал ни звука, сильно сцепив зубы, он глотал горькие слезы, не позволяя отцу увидеть его боль. Старые ссадины и отметины вновь наполнились кровью и стали опухать – принося немыслимые страдания. - Хватит. – резко громыхнул голос Махадевы. – Отпусти мальчишку. Он ребенок, думай, что ты делаешь ведающий. - Он не ребенок, он мужчина. А мужчина не должен мечтать. Мужчина должен делать. – Девдас выпустил сына из рук и развернувшись на пятках покинул комнату. Руки Амрита задрожали, а тело словно вспомнив о давно заживших ранах дало ощущение саднящей спины. Он знал, что никогда не будет таким отцом, каким был его отец. Методы воспитания Дубеев должны быть забыты навсегда. Дверь распахнулась, Басу была сегодня красивой как никогда. Ее макияж в традиционном стиле подчеркивал ту красоту, которая передалась ей от самой Махадеви Кали. Расплавленный янтарь глаз ярко сверкал в темном обрамлении густых ресниц, природная пухлость губ и прекрасные волосы. Миндальный аромат ее кожи переплетался с благовонным дымом и нотками специй. Смятение и растерянность, а затем улыбка от букета цветов делали ее прекрасней. Дубей сразу отметил ее настрой – волнительный, но мягкий, не такой, какой был несколько часов назад, на ее лице не было ни грамма намека на слезы, переживания и страх. Душу дернуло теплой поволокой, когда она разлила масалу по маленьким кружкам. Он знал, она приняла правильное решение, но решил не давить на нее и занял выжидательную позицию. И весь идеальный момент мог испортить только один человек, и это был далеко не Лайтвуд. Вездесущий, надоедливый и прилипчивый Махадева Рита-Шива, как всегда, возник из ниоткуда и принес на своем хвосте очередную порцию неприятных новостей. Дубей мысленно закатил глаза. Это должен был быть их вечер с Амалой. Очередное пророчество, о котором, в свете новостей последнего часа он совсем забыл, и чем был крайне зол. А потом, как гром среди ясного неба, Махадев выдал то, что изменило настрой Тигра, застилая его сердце нескончаемой яростью. - Прости… - шепчет Амала, вытирая поток слез и выкладывая перед ним фотографию, на которой изображена она, Киран, Джая, бриташки и ребенок, четко устремивший взгляд в камеру. ЕГО взгляд. Качество не позволяет разглядеть черты лица, но этот взгляд он не спутает ни с чем, ведь видит такой же каждый день, смотря на себя в зеркало. Разум Дубея мутнеет, принося за собой брошенную Махадеви Кали фразу: «ты узнаешь ее по глазам». Тигр впивается пальцами в кухонную столешницу, осознавая все сны, преследовавшие его, слова Темной Матери и причину, почему Басу скрывала ребенка. В его сердце зарождается новое для него чувство, от которого он хочет перевернуть планету, но обезопасить свое дитя и его мать.Тоска
Утро застало молодую пару в объятиях друг друга, отельное одеяло скрывало их тела от прохладного ветра и яркого света. Киран чувствовал невообразимое счастье, привлекая свою возлюбленную ближе, а она, грустно улыбаясь, изучала его улыбку. - Ты так и не сказала, кем хочешь быть. Басу, Баннерджи, Смит? У тебя огромный выбор – Кир хохотнул, убирая прядь ее волос за ухо и прижал руку к мягкой девичьей щеке. - Милый, я хочу домой. – Джая грустно выдохнула, и опустила глаза вниз. – Я поняла это еще вчера, на свадьбе. Мне тут…непривычно, тяжело. Дома знакомая еда, люди, папа с мамой. А тут – я совсем одна. С тобой. - Разве тебе мало меня? – парень старался разрядить неважную обстановку, всеми фибрами души предвкушая тяжелый разговор. - Мало, Киран. – девушка подскочила с кровати и пулей метнулась к окну, раскрывая его нараспашку. – Ты слышишь? Тишина! Даже птицы не поют! - Но, тут ты можешь быть полностью расслабленной. – парень сел и взглядом принялся изучать свою суженную. Ее тонкие щиколотки переходили в полные бедра, скрытые белой ночной рубашкой, темные и густые волосы разметались и вторили каждому ее движению, рассыпаясь по ткани, взгляд ее был задумчив и устремлён вдаль. - Я ехала сюда, представляя, как буду счастливой в браке, но посмотрела вокруг, а тут все женщины чем-то заняты, чего-то добиваются, куда-то бегут. А в моем мире женщина занимается садом и детьми. Мы в разных вселенных. Мне НУЖНО вернуться домой. Я тут не приживусь. – Джая качала головой и пальцами перебирала одну из прядей волос. - К чему ты клонишь? – Киран приблизился к ней и крепко обнял, желая забрать ее смятение на себя. - Поехали в Бомбей? Родители подарят нам домик, я буду заниматься садом, Лалит будет приезжать к нам в гости, заведем детей… - она мечтательно вздохнула и улыбнулась. – Троих. - Джая, а как же я? Чем буду заниматься я? – парень опешил, отпуская руки с ее плечей. - Ты же мечтал быть спортсменом, кто-нибудь из семей дюжины тебе поможет, сделаешь блестящую карьеру. Тебе даже надо будет меньше труда, чем тут! – глаза девушки горели. – Ты просто подумай! Наша жизнь будет прекрасной! - Джая. – Киран развернул ее к себе и посмотрел в упор. – Ты понимаешь, что я не могу пользоваться поддержкой дюжины? Они знают кто я. Они сразу начнут на меня давить и искать Амалу. – он сжал зубы. – А Амалу я куда дену? Я обязан защищать ее! А Гаури? Я не могу их бросить вот так, и сорваться в Бомбей. – Кирана накрывала злоба. - Амала не маленькая и может справится сама! Ты не обязан охранять ее всю свою жизнь! – Девушка в сердцах крикнула. – То, что натворила она – пусть разгребает сама! - Джая. Что ты такое говоришь? Она моя сестра. - А я – твоя жена! Ты должен защищать меня! Твоя сестра вон с дядей Абдуллой вовсю дружбу водит, даже на нашу свадьбу позвала, а притворяется что беззащитная! - Джая. О чем ты? Что ты такое говоришь? – Киран недоумевал, то раскрывая глаза, то прикрывая их вновь. - Дядя Абдулла – старый друг Амрита Дубея. Как ты не знал? Она сидела с ним и общалась на свадьбе, я сама видела! - На свадьбе она постоянно была рядом с нами. И общалась со своим доктором, он лечит ее. - Или она от тебя скрывает что-то? – девушка улыбнулась, надавливая на болевые точки своего мужа. - Если доктор Эбби – друг Амрита, то…. Амала в опасности! – парень резко рванул вперед, бросаясь за своими вещами. - Побежишь спасать свою сестренку в очередной раз? Киран, если ты сейчас уйдешь, то больше меня не увидишь. И Киран застыл, одной ногой в штанине брюк, другой – босой на полу отеля. Его разрывало между двух огней: его сестрой – которая дала ему все, что он имеет сейчас, в том числе и женщину, которая сейчас с ним, а другой – его любовь, потерять которую он не хотел.Единство
Меня съедало чувство вины, вмиг упавшее на плечи. Я осознавала то, насколько была неправой, но и в моменте – я боролась не только за свою жизнь. Все не должно было сложиться так, как сложилось. Малахитовые глаза смотрели на меня с укором, когда я доставала фотографии, но это действие – это все, что я могла сейчас сделать, не сказав лишнего. Я видела, как Амриту становилось худо, на его лице эмоции сменялись быстрее, чем течет вода со склона Гималаев. Он хмурился, боролся с внутренним конфликтом, а потом резко схватился за несчастную кухонную столешницу, которая явно не ожидала увидеть столько событий за несколько часов. Рейтан наблюдал за нами, безмолвно пытаясь накрыть волной спокойствия и свести все происходящие события к минимальным потерям. - Махадева. Что ты говорил о пророчестве? – Дубей прервал тишину, возвращаясь в сознание. Его голос и взгляд заиграли новыми оттенками, которых ранее он не являл. Даже его снисхождение, которое он проявлял к аватару порядка сошло на нет, сменившись сталью. - Вам обоим нужно вернуться в Калькутту в кратчайшие сроки. – отрезал Вайш. Два хмурых мужских взгляда обратились ко мне, черные глаза выражали поддержку, а изумрудные – злость, слепую надежду и спрятанную любовь. Внезапно Амрит обошел предмет мебели и мягко коснулся моей спины, притягивая к себе. - Махарани, скажи, что известно тебе? – его мягкий прилив обескураживал. - Когда я бежала из Калькутты…Прости Амрит…Когда я бежала из Калькутты, ко мне явилась Махадеви Кали. И тогда она указала на нашего ребенка. – я говорила тихо, вкрадчиво, пытаясь донести свои знания без последствий. – Она являлась ко мне снова еще несколько раз, требуя сохранить дитя, ведающего и правящей. Произносить все вслух оказалось сложнее, чем крутить все в мыслях. Я чувствовала, что вновь тону в очередном предзнаменовании, от которого будут зависеть все вокруг. Сильные руки не давали ссутулить плечи, и поэтому я просто старалась глубоко дышать, ограждая негативные эмоции – свалившиеся на меня. - Амрит, я бежала, потому что боялась за нашу дочь. Тебя поглотили дела, а я осталась одна, со своими страхами, проблемами и переживаниями. – мне хотелось быть честной с ним сейчас, словно эта пара вынуждала говорить только правду и ничего кроме нее. – Я боялась, что ее украдут и уничтожат. А ведь она – это часть меня и часть тебя. - Ты ведь понимаешь, Басу, что я бы уничтожил весь город только ради того, чтобы вы были в порядке? – Дубей глубоко заглянул в мои глаза. - Вот еще одна из причин. Наш ребенок не должен видеть насилие. Чувствовать насилие. Знать насилие. Она светлая, добрая и очень смышлёная. Даже через чур, для своих лет. – поток мыслей было не остановить, я раскрывала душу, как раскрывался бутон розы, лепесток за лепестком. - Как интересно – он глубоко вдохнул и стал перебирать свои пальцы, пытаясь найти тот, который хрустнет. – И ведь знаешь, Темная мать насылала на меня сны, а потом пришла с куском пророчества. Я взволнованно пожевала губу, взглядом заискивая поддержки у Рейтана. В глубине души я предугадывала слова, которые сейчас скажет Амрит, и от этих игр интуиции мне становилось не по себе. Когда теплые руки отпустили мою спину, я наконец опустила плечи, превращаясь в вопросительный знак. Все мое существование хотело побежать к Лайтвуду, схватить свою дочь и спрятаться на краю земли. Но, даже там меня всегда найдут, в этом я убедилась воочию, поэтому старалась стойко принять происходящее, без эффекта сойти с ума от волнения. Я начала повторять за Амритом, нервно хрустящим пальцами. - Клэр…о Махадеви, ну что за идиотское имя ты ей дала? – он зажмурился и принялся осуждающе покачивать головой. - Оно не идиотское, Дубей. – наша перепалка разрядила воздух, заставив Вайша улыбнуться. – Оно двойное. Я не могла не дать ей имя по крови. - Н-да? – Амрит улыбнулся, искренне. - Гаури. Но она его не знает. Я не хочу давать ей эти знания, пока она не вырастет, тогда я и планировала рассказать обо всем. - Гаури…Как наша Махадеви. Красиво. Гаури. – Амрит, словно кот мурлыкал имя своей дочери, вплетая в него всю любовь, на которую был способен. – Мы отошли от темы. Спор служил островком безопасности, на который можно было вернуться, дабы выпустить пар и вновь окунуться в реальность. - Махадеви Кали снизошла ко мне в ночь на первый день празднования Наваратри. Она говорила о ребенке, которого я узнаю по глазам. Угадайте, какое было мое удивление, когда я увидел глаза своего ребенка? – он окинул нас с Рейтаном колким взглядом. – И добавила, что ребенок, о котором говорит пророчество – будет невероятно умен и разговорчив для своего возраста. И снова удивление! Махарани, говоришь она крайне смышлёная? - Недавно она выдала мне целые фразы на бенгали, которого никогда не слышала. – я поежилась, вспоминая, как она бросила беглую фразу в больнице. – А еще, она видит тебя во снах. Она ждет тебя. Как бы мне не было больно это осознавать, то было суровой реальностью. Она любит Амрита несмотря на то, что совсем не знает его. Как любит ребенок – без корысти. Наш диалог затянулся молчанием, в котором мы оба ушли в свои мысли, проживая и осмысляя все действия, которые следовали дальше. Но в одном мы были несравненны, все еще чувствуя друг друга – голос мы подали одновременно. - Рейтан, а что дальше нам делать? – вопрос был задан хором, от чего наши взгляды встретились, одарив друг друга улыбками. - Повторюсь. Информация, известная мне – изменит ход вашей жизни. Вы не готовы к ней сейчас. Я оставлю вас, вы должны многое обсудить. Но вернитесь в Калькутту в кратчайшие сроки, втроем. Иначе боги приведут вас на этот путь сами, и поверьте, особенно ты, Амала, не лучшим образом. – Махадева отрезал свое последнее слово, забивая последний гвоздь волнения в мой гроб. Воздух вокруг завибрировал, скрывая в себе Аватара порядка. Осознание и предчувствие надвигающихся проблем надавили на плечи, заставляя горб на спине вырастать сильнее. Но внезапно на него вновь вернулись теплые руки, от чего он растворился между лопаток. Амрит развернул меня лицом к себе и резко обнял, крепко, словно сам искал поддержки, а я тонула в своих страхах и его тонком вишневом аромате. - Махарани, мы со всем справимся. - тихо прошептал он, зарываясь в мои волосы.