Игра лиц

Элль, угловатый подросток с копной каштанового цвета волос и карими глазами, случилась с Никто совершенно внезапно. Плана примерять на себя личину только что умершей по воле случая девчонки у нее изначально не было, но и упускать такую возможность было глупо - Элль была дочерью кухарки, работающей в замке. Это была большая удача. Девчонка погибла по неосторожности, оступившись на лестнице, но главным было то, что смерть ее никто не видел: она сломала себе шею на узкой лестнице, не пользующихся большой популярностью у местных жителей. Элль явно хотела сэкономить время и взбежать по ступеням, чтобы не идти по улице вверх полмили, и это сгубило ее. Кожаные подошвы ее башмаков скользнули по мокрому после дождя камню, и девочка кубарем покатилась вниз. Никто пришлось потрудиться, чтобы избавиться от тела, но это того стоило. Теперь в ее руках было такое лицо, о котором она даже не могла и мечтать. И с этого момента все становилось еще проще, чем она думала изначально. Безликие никогда не брались за работу, которую нужно было “сделать к определенному сроку”. Они исполняли свои задачи ровно тогда, когда это позволяли обстоятельства, ведь основное и главное правило при выполнении работы было - делать ее скрытно. Большая часть убийств должна была выглядеть как несчастный случай - так было проще всего исключить подозрения. Несмотря на то, что Безликие всегда действовали незаметно, об их существовании и ремесле было довольно хорошо известно в узких кругах тех, кто мог позволить себе воспользоваться их услугами. То, что делали богатые господа руками Безликих часто граничило с невероятной опасностью для них самих. Это Безликого не разоблачат, потому что не смогут найти убийцу, а человека с определенным мотивом к нему будет вычислить гораздо проще. Это всегда был риск для господ, и поэтому сотрудничество с Безликим стоило очень немалых денег. На которые, впрочем, знать отнюдь не скупилась, когда дело касалось власти, богатств и привилегий, о который многие могли только мечтать. Девочка-Никто начала работать самостоятельно совсем недавно: до этого она была так называемым подмастерьем учителя. И поездка в Королевскую Гавань оказалась для нее своеобразным экзаменом, проверкой сил и возможностей. Теперь, стоя на пороге Красного замка, она думала лишь о том, чтобы все получилось. Элль вошла на кухню, и ее тут же захватил водоворот событий, происходящих там. Туда-сюда сновала прислуга, кто-то нес огромные подносы с перепелами или голубями. Никто смотрела во все глаза: она видела подобные яства впервые, в Черно-белом доме ее трапезы были значительно скромнее и, в основном, состояли из пшеничной каши, овощей, рыбы и иногда - по праздникам - мяса. Кто-то задел ее плечом - это оказался пухлый мальчишка лет тринадцати с виду. Он злобно посмотрел на ее и проворчал: - Что встала как столб! Неси кувшины! Ужин уже через четверть часа! Элль замешкалась и повернулась к столу, пытаясь отыскать взглядом кувшины, о которых говорил парень, но вдруг ее схватили за локоль: - Элль! Ты где была? Несносная девчонка, опять шаталась по городу? Это была женщина - грузная, одетая в массивный полотняный фартук непонятного грязно-серого цвета. - Я…Немного заблудилась, но я вернулась, - неуверенно ответила Элль. - Заблудилась она. Ты выглядишь как пугало! Как тебя такую только пускать на стол накрывать, опозоримся ведь. Когда же ты поймешь, королевская семья - есть королевская семья. Рядом с ними все должно быть идеально, включая слуг! Я не хочу из-за тебя потерять свое место! Немедленно иди и приведи себя в порядок! И через пять минут будь здесь! Эта тирада ввела Никто в замешательство, но женщина вдруг подняла кулак прямиком к носу Элль, и девочка поняла: это не тот момент, когда можно поспорить. Между тем женщина весьма кстати указала пальцем на дверь, ведущую в небольшую комнату. Никто переплела растрепавшуюся косу, надела чепец и расправила передник. Вряд ли она выглядела, как требовала того женщина, идеально, но ничего неопрятного или грязного на ней сейчас не было. Когда Элль вышла из комнаты, женщина - видимо, все-таки, ее мать - всучила ей два кувшина - оба с вином и назидательно произнесла: - Поставишь один рядом с принцем Эйгоном. Другой - напротив Хелейны и Эймонда. Сегодня будешь разливать вино и подавать хлеб. И смотри не путайся под ногами! Элль растерянно кивнула, и мать пригрозила ей кулаком: - Хоть одна провинность, я лишу тебя ужина. Шевелись! Она буквально вытолкнула Элль в коридор, ведущий к лестницам, и девочка, заторопившись, засеменила вперед. Пусть в обеденную залу был непростой - нужно было преодолеть несколько лестничных пролетов и пройти по длинному проходу. И вот, едва двери трапезной комнаты отворились перед ней, девочка едва смогла сдержать вскрик изумления. Это было поистине величественное место. Здесь были дорогая резная дубовая мебель - разного рода шкафы, длинный стол и стулья, честно говоря, больше напоминающие троны. Рядом с широкими каменными колоннами стояли светильники, изогнутые причудливой работой коваля. Бархатная скатерть багряного цвета и салфетки из тонкого беленого льна оттеняли друг друга и блестящую в приглушенном свете свечей посуду из чистого серебра. Посередине стояла уже стояло главное блюдо - фаршированный терпкими сливами и сочными грушами тетерев. Рядом располагались яства поменьше - всевозможные закуски, запеченная и копченая рыба, овощи и топленое масло с травами для хлеба. Никто вспомнила, что последний раз ела с утра - и это было яблоко, которое ей удалось перехватить по дороге на рынок. В желудке противно заныло. Столько лет обучения, умение голодать, тренированное годами - все это сейчас казалось почти бесполезным перед таким изобилием. Девочки сглотнула слюну, поставила кувшины туда, куда было велено, подхватила поднос с хлебом и встала на предназначенное ей место. Слуги суетились, поправляя салфетки под приборами и ровняя стулья, но вот все затихло, и буквально через несколько мгновений двери распахнулись, и в зал вошла королева Алисента в сопровождении дочери - Хелейны. Они обе были одеты в разные оттенки зеленого: платье королевы было с изумрудным отливом, а одеяние дочери скорее напоминало своим цветом малахит. Королева и принцесса о чем-то тихо переговаривались, но, едва они подошли к стульям, разговор их затих. Чуть поодаль от них направлялись к столу принцы. Эйгон спешил вперед брата, стремясь скорее сесть на свое место. Он был одет в темно-коричневый кафтан с замысловатыми золочеными застежками, а его волосы, лежащие до плеч, были зачесаны назад и перехвачены небольшим серебряным обручем. Эйгон скорее рванулся к столу, чуть ли не опережая мать, из-за чего Алисента бросила на него гневный взор. Эймонд, напротив, никуда не спешил. Он держался спокойно, и во взгляде его единственного глаза читалось едва заметное напряжение. Младший принц был почти на две головы выше брата, строен и статен. Его длинные прямые волосы ниспадали к груди и белыми пятнами выделялись на совершенно черном камзоле. Никто внимательно наблюдала за тем, как Принц осматривал присутствующих. Если Эйгону было все равно, и его, казалось, интересовали лишь еда и выпивка, то Эймонд держался словно наготове. Девочке почудилось, что случись что, он выхватит клинок быстрее, чем она даже успеет опустить руку к кожаному ремешку, держащему ее кинжал выше колена под слоистой юбкой. Слуги помогли всем рассесться, отодвинув стулья, и трапеза началась. Понаблюдав за действиями и реакциями окружающих, Никто поняла, что больше сегодня за стол никто не сядет: король Визерис слишком плохо чувствует себя для того, чтобы спускаться сюда, а не членов семьи - таких как Великого мейстера и других приближенных советников - на этот ужин не позвали. Кажется, королева желала уединения для близких по крайней мере сегодня. Хелейна и Алисента ели мало. Принцесса - бледное и болезненное на вид создание - положила на тарелку немного овощей и пару маленьких копченых салак. Она жевала пищу медленно, иногда прерывалась на легкую беседу с матерью, и совсем не пила вина - для нее был выставлен специальный кувшин с апельсиновой водой. Королева попробовала мясо тетерева, похвалила повара и распорядилась отнести кушанье ее мужу. Кроме того, она съела пару кусочков вареной свеклы и выпила бокал красного полусладкого вина. Эйгон ел так быстро и так много, что слуга, накладывающий еду в его тарелки, еле успевал делать свою работу. Аппетит у принца оказался отменный, и таким же сильным был и его интерес и к вину, отчего кувшин в руках Элль опустел уже через четверть часа. Принц Эймонд же вина даже не пригубил: он накрыл стакан рукой при попытке Элль наполнить его. Тарелка его стояла полупустая, и трапезу он закончил быстрее всех. Это было странное действо. Члены семьи сидели за столом практически в тишине - только Алисента и Хелейна иногда переговаривались. Эйгон был полностью занят едой, а Эймонд… наблюдал, не позволяя себе расслабиться ни на секунду. - Эймонд, мой мальчик, мне сказали, ты делаешь успехи в военном ремесле. Не хочешь ли принять участие в турнире ко дню рождения Хелейны? - вдруг начала Алисента. Принц покачал головой: - Турниры не для меня, матушка. Это пустая трата времени и сил, имитация войны в условиях мира. А мир, как мы знаем, слишком шаток для того, чтобы не дорожить им. Алисента возразила: - Это традиция, Эймонд. И не тебе перечить ей. Твой отец будет рад, если ты станешь участником. Порадуй его. Разве тебе не хочется этого? Эймонд внимательно посмотрел на нее и произнес: - Может быть, участие в турнире Эйгона больше будет по душе нашему отцу? Ведь именно он - наследник трона. Королева поджала губы. Ей не хотелось спорить сейчас, не здесь, не при слугах. Поэтому она лишь сказала: - Обдумай мое предложение, сын. Ты сам знаешь, что Эйгону это не по душе. Эймонд сжал кулаки, но промолчал. А Никто покрылась мурашками, чувствуя, как напряжение в воздухе застыло на пределе. *** Элль бежала прочь от дворца, обдумывая увиденное и услышанное. Ясно было одно - в королевской семье налицо разлад, отношения натянуты, да и наследник трона не ведет себя так, как подобает будущему королю. Эйгон показался ей инфантильным и несколько развязным. В нем не было присущей Эймонду королевской стати и выдержки. Если честно, если не знать, кто из них - младше, можно было подумать, что именно Эйгон, а не Эймонд. И, кажется, одноглазый принц не был в восторге от собственного положения. Правая рука Мейстера жил в северном крыле замка - это Никто узнала из разговора, подслушанного в кладовке, когда уже собиралась уходить. Помощник мейстера попросил подогреть ему эля с медом и принести в его покои, и о том, кто именно отнесет все это в расположенное довольно далеко от кухонь крыло, спорили двое слуг, которым было поручено исполнять ночные приказы господ. Девочка поняла: лучшего шанса исполнить заказ, чем в ближайшие дни, у нее не будет. В северном крыле была высокая утопленная наполовину в стену башня, и почти всю эту часть в несущей стене замка занимала широкая винтовая лестница. Она была довольно опасной: так не было перил, и для того, чтобы случайно не упасть, приходилось держаться ближе к стене - благо, ширина ступеней это позволяла. План был прост: дождаться, когда помощник мейстера будет подниматься в башню с подносом стеклянных колб, полных снадобьем, всадить осколок одной из таких колб ему в шею и столкнуть его с с верхних ступеней вниз. Убийство будет выглядеть как несчастный случай: упал, поскользнулся, опрокинул поднос со стеклом, которое и воткнулось ему в шею (и не только в нее, так как разбитого стекла и так будет немало). И вот, девочка с лицом Агнесс осторожно открыла калитку двора старушки, приютившей ее, и прошла по узенькой выложенной камнями тропинке в дом. Хозяйка мирно спала, накрывшись шерстяным покрывалом, а рядом с кроватью девочки стояли стакан с молоком и тарелка, накрытая салфеткой. Под ней лежал кусок ароматного яблочного пирога. Никто улыбнулась, быстро съела ужин, забралась в кровать, скинув походную одежду и потушила свечу.