fatigué

Лишь потому что он легок и прозрачен, недоступен ни касаниям, ни взору, лишь потому что он всего-то переливающееся сахарное облако, поэтому туман и поглащает все живое. Пожалуй, кому-то очень хочется, чтобы его обняло мягкое туманное облако, постепенно растворяя в самом себе. И сейчас в призрачных объятиях мглы находятся две фигуры, Что не понимают, где они Что не понимают, что они Что лишь помнят, кто стоит напротив Потому что очень, очень устали И сейчас просто существуют рядом друг с другом. Две слишком ясные и четкие для этого места фигуры: парень, что кажется просто каплей черной краски, которою начинающий художник по ошибке уронил на холст и тончайшая девушка, издали походящая более на неугасаемый огонек благодаря вьющимся алым волосам. То, что они просто существуют рядом друг с другом - хорошо. Оба пытаются донести что-то до друг для друга, хоть в тишине тумана это и слишком громко, и режет уши до багряной крови. Но это сейчас не важно: пока не время для тишины. Изо рта обоих сыплется лишь бессмыслица, но единственное, что выделяется в какофонии звуков это: "Прости. Прости. Простипростипростипростипрости" Прости за то, что я сотворила с тобой Прости за то, что ты стал таким из-за меня и никого более Прости за то, что я не спас матерь Прости за то, что не смог я стать тем, кем ты желала меня видеть Просто прости меня за то, что я такое ничтожество Оба будто пробуждаются, резко вдыхая густую материю воздуха, от последней фразы, как от внезапной пощечины, остающейся горящим следом на щеке. "Ты не виноват ", читают лишь по губам друг-друга. Так странно, что знают они друг-друга всю бессмысленную их жизнь, но в то же время совсем и не знают ничего. Но пока они друг-друга понимают, ведь души их связаны незримою нитью судьбы. Пусть ее и не ощутишь, попробовав дотронуться ладонью, но ее можно просто почувствовать, как только опустишь отяжелевшие веки, позволяя пелене тьмы застелить твои глаза и возьмешь ее за руку. Так он и делает Не надев перчатки Парнишка вздрагивает, стоит только взять ему чужую ладонь в свою собственную. Рука исказившего его жизнь до кричащего отчаяния существа была холоднее айсберга, просто напрсто ледяная. Рука Скарлетт Эйлер теплая. Как последняя искра в затухающем костре, что всегда сияет ярче остальных. Чарльз высвобождает от уже не нужной ему ткани шелковой перчатки вторую ладонь и прижимает Скарлетт к себе. Крепко-крепко. И чувствует, что его прижимают в ответ. Он пытался прижать к себе Винсента, но тот лишь растворился во мгле, быть может, впервые счастливо улыбнувшись Анри прижимала его к себе, но он был слишком далек от нее, чтобы прижать в ответ Но сейчас все слишком по-другому. Быть может, из-за тумана, что так успокаивающе гладит уставшие тела. Быть может, из-за того, что они являлись и будут являтся единым целым. А быть может, просто потому, что хочется, но они уже никогда друг-друга не отпустят. Мерцающий огонек дарит ему призрачный фантомный поцелуй, запечатляющийся невидимо на губах, в желании стать еще и еще ближе. Двум настолько несовершенным существам, что сложно даже считать людьми и суждено было стать единым целым. И нежная пелена накрывает две измучанные души, наконец давая им долгожданный покой, погружая в сладкий сон. Спокойной ночи.