Тартт Донна «Тайная история» / Роман

Вечный вид межсезонья, если бы Френсис лежал в коме несколько месяцев, взглянув на этот пейзаж он бы не смог сказать, что сейчас за окном, «осень, лето или весна?» Лишь зиму можно было отличить холодами, что впрочем подошло бы и под их отношения…

Тёмным вечером Т/и шла к себе домой после пары по латыни. Латынь ни как не получалась, и она решила пойти к Фрэнсису Абернати.

После внезапного появления в жизни Генри незнакомого молодого человека, он неожиданно для себя начинает чувствовать

У Генри снова мигрени, и приходится вызвать скорую.

Я подумал про Фрэнсиса, который с надеждой ждал меня в машине. Он был прав, мы должны были уехать раньше.

Целую ночь, я видел, душа несчастливца Патрокла все надо мною стояла, стенающий, плачущий призрак, все мне заветы твердила, ему совершенно подобясь.

Они могли бы быть счастливы, но не в этой жизни. Что стало с Камиллой после смерти Генри.

Я пал перед чарами Гены Морозова. Сделал то, что нельзя было делать ни в коем случае. Гена был самым последним человеком, в которого нужно влюбляться. про непонимание своих чувств и тёплый май.

Ричард никогда бы не подумал, что когда-то почувствует то окрылающее чувство любви и нужности не только в жизни одного человека, а целых двух. Кто же знал, что показывать свою мягкую сторону и просто плыть по течению без страха так приятно.

За моей спиной стоял Генри. Винтер подошёл ближе и положил книгу на столик – вблизи он выглядел не намного лучше меня. Генри бесстрастно изучал мое отражение: – Зайди ко мне сегодня вечером.

Сборник reader-insert драбблов с яндере-персонажами и небольшая порция хедканонов под соусом из цитат античных авторов. Угощайтесь!

Камилла плохо помнила, как добралась до ближайшего телефонного аппарата — в какой-то момент ей неиронично казалось, что ее задавят толпы неприятно пахнущих студентов в джинсовках. Она плотно сжимала губы, опуская четвертак — выбор невелик. (про вред алкоголя и про очень хороших рыжих друзей)

И все же, удивительно, что после стольких лет я все еще везу Фрэнсиса в больницу каждый раз, когда поднимая трубку слышу его частое дыхание: -Ричард. У меня сердечный приступ. А затем, возвращаясь в его квартиру и лежа на смятой простыне, он шепчет: -А я все еще не умер...

Генри и Ричард в Италии. AU, в которой у них всё хорошо.

Генри боится ошибиться. AU, в которой у них всё хорошо.

увидев, как сталь прижимается к виску генри, фрэнсис испытывает нечто что-то облегечения. он кричит, покорно берет в руки заженный фитиль паники, скорбит и плачет – плачет? – когда аид переплетает свою костлявую руку с погибшим другом. фрэнсис достаточно хорош, чтобы понимать, как он должен себя чувстовать, достаточно умён, чтобы этому следовать, и достаточно скрытен, чтобы липкое, виноградное почти наслаждение оставалось надежно спрятано. играя в благородство, генри облегчает ему задачу.

- потанцуем? - да.

— Нет, правда, всё в порядке. Это не в первый раз, так что всё хорошо. Генри шумно втянул воздух. — Всё не хорошо. Пьяный Чарльз пристает к Фрэнсису на ужине у близнецов. Абернети не может сопротивляться, и Генри это не нравится.

— …Генри держал меня в курсе твоей болезни. — Правда? — Наверное, хорошо, что он прилетел раньше намеченного, — продолжал Джулиан, просматривая карточки, — хотя, признаюсь, он удивил меня, нагрянув ко мне прямо из аэропорта — посреди ночи, в страшную метель. ㅤ Генри возвращается из Рима и, не способный придумать ничего лучше, направляется в главное пристанище своей студенческой неприкаянности - к Джулиану Морроу.

Банни с опозданием зашел в класс. Явление не редкое на самом деле, нормальное. Дни, когда он приходил рано, волновали всех нас больше всего. Пожалуй, что действительно потрясло класс, и заставило Джулиана замолчать на середине диктовки Ореста — настолько, что он отложил книгу, полностью позволив странице незаметно перевернуться — был Генри, молчаливый и раскрасневшийся от холода.