***
Этот день тянется неимоверно долго. Мне кажется, будто проходит двое суток между моим побегом от Драгоция и тренировкой. Все это время я занимаю себя самыми бесполезными занятиями, а в голове тяжким бременем копятся мысли о всяких ужасах, которые могут случиться из-за произошедшего. Пожалуй, более тревожным фактором является госпожа Фиала, моя няня. Она часов с девяти утра неустанно стучит в мою дверь и предлагает то позавтракать, то пообедать… После того, что я устроила ночью, мне ничего в горло не лезет. И я упрямо молчу, ни единожды не ответив няне. Когда подходит время собираться, я с неким облегчением беру с угла свой рюкзак и механически складываю форму внутрь. Собрав вещи, начинаю одеваться сама, прячась в уютной футболке и любимых джинсах. Мне хочется спрятать тело от посторонних взглядов, как будто оно всем прохожим будет кричать о том, что я сделала. И все равно чувствую себя некомфортно. С первого этажа доносятся знакомые девичьи голоса — к Дейле в гости пришла Маришка, ее лучшая подруга и несомненный авторитет. Когда я еще не знала Резникову, сестрица была для меня той, кто точно в карман за словом не полезет. Но, стоило мне увидеть подруг вместе, как я поняла: Дейла рядом с Маришкой тихая и даже неприметная. Я не вслушиваюсь в разговор сестры и её подруги, но отмечаю, что они достаточно долго топчутся в холле. Сердито поджимаю губы, взглянув на наручные часики. Тонкие стрелки показывают пять минут первого. Самое время выходить. Почему бы им не уединиться в комнате Дейлы? Наконец раздаются шаги по лестнице и их веселый шепот. Дождавшись, когда дверь в сестрину спальню закроется, как можно тише выскальзываю из комнаты и на носочках прокрадываюсь к лестнице. В холле никого нет. Переведя дух, быстро и осторожно преодолеваю путь до парадной двери и с облегчением выхожу на крыльцо. Эрна не видно на его извечном посту. Очевидно, водитель с папой на какой-то очередной встрече. Впервые за этот день мне становится немногим легче от того, что будет возможность самостоятельно добраться до спортивной школы. После того, как отец забрал меня к себе, мне не часто удавалось побывать в городе без бдительного господина Эрна. До школы добираюсь на общественном транспорте, спрятавшись от окружающих за музыкой. Треки в плеере немного отвлекают от ночных приключений и настраивают на рабочий лад. В дверь родной раздевалки я вхожу почти как обычно — с боевым настроем и радостью, с любовью к делу, которое состовляет почти всю мою жизнь. Пожалуй, больше гимнастики в моей жизни было только кошек опекунши, Марты Михайловны. За пару лет из этой раздевалки исчезла половина тех девчонок, которые были со мной бок о бок долгие годы. Не сказать, что я тоскую по ним — ни с одной у меня не было дружеских отношений, — но без них уже совсем не так. Однако, стоит мне шагнуть внутрь, как я понимаю, что вокруг явно что-то не так. В небольшой комнатке царит едва ли не праздник. Когда прохожу чуть глубже в раздевалку, сразу замечаю причину торжества — в центре стоят Инга и Светлана, некогда мои соседки по залу. Обе девушки выглядят немного иначе, старше. Они шумно обсуждают что-то с другими девушками и часто смеются. Никак не обращая внимание присутствующих на свой приход, тихо прохожу к любимой скамейке в углу и опускаю туда рюкзак. Впрочем, не успеваю стянуть футболку, как меня все-таки замечают. — Огнева! — односложно окликает меня Инга и, явно для верности, дергает за локоть, заставляя обернуться. — Надо же, ты все еще тут! А поговаривали как-то несколько лет назад, что ты в такие времена в сборной прыгать будешь… жаль, даже папочка не помог. — И я тебя рада видеть, — бурчу сердито и вырываю руку из ее пальцев. Кожу больно задевают острые «коготки» девушки. — Если это все, что ты хотела сказать, позволь мне переодеться. Она в ответ насмешливо фыркает. Мне нет дела до ее вечных подколок и выпадов. Тем более сейчас, когда вокруг и так много проблем. Но Инга вряд ли так считает. — Знаешь, мне всегда было интересно, что вырастет из нашей славной Василисы, самой талантливой и упорной спортсменки, — Она с крайней издевкой повторяет слова тренерши обо мне. — Хм… и ты именно за этим явилась сюда. Надо же, какая честь! — не сдержавшись, ядовито произношу я в ответ, через чур резко дергая пугавицы на джинсах от избытка эмоций. — И вырасло вот это… — пропуская мимо ушей мое замечание, продолжает Инга. — Неспособная ни на что бездарность. Зря Ольга носилась с тобой, как с писаной торбой. — Раз я всех так разочаровала, сама покажи мастер-класс. Пусть все увидят, как должна выглядеть настоящая талантливая гимнастка, — вот тут уж развеселившись от ее кривых заявлений, говорю со всей холодностью и насмешкой, на которую способна. Инга немедленно открывает рот, собираясь что-то высказать, и тут же закрывает. Она едва ли не зеленеет от гнева, не найдя достойного ответа. Я сдерживаю довольную улыбку и не спеша отворачиваюсь, демонстрируя, что теперь точно не заинтересована ни в Инге, ни в разговорах с ней. Она же, действительно не найдя, к чему еще прицепиться, отходит от меня. Через пару минут раздевалка вновь наполняется болтовней Светланы и Инги. Я спокойно переодеваюсь, закручиваю тугой пучок и спешу в спортивный зал. В спортзале пусто и тихо. Устроившись поближе к окну, начинаю разминку. После ночи тело немного болит. Дискомфорт сковывает. Сцепив зубы, концентрируюсь на упражнениях, заставляя себя забыть о боли. Через несколько минут меня отвлекают от разминки: в зал проходит Ольга Михайловна, тренерша. Заметив меня, видно, она тихо доходит до скамейки и присаживается, устремив внимательный взгляд на меня. Я спешно завершаю упражнение и застываю. Ольга радостно улыбается и тихо мне аплодирует. — Раньше всех в зале!.. — одобрительно выдыхает она и поднимается со скамьи. — Не удивительно, что эти стрекозы, — тренерша наклоняет голову в сторону раздевалок, — показывают весьма посредственные результаты. Все им поболтать хочется, а для хороших результатов не язык разминать надо… Ольга Михайловна вздыхает, опечаленная своими воспитанницами. Я молчу, про себя повторяя ее слова: «Только упорство, только ежедневный… ежеминутный! труд дадут вам пьедестал…», и слабо улыбаюсь им. — Девочки тоже стараются, — замечаю тренерше вполне справедливо. — Ну уж до повышения разрядов им еще хватит работы, — Ольга Михайловна снова качает головой. Впрочем, ее настроение быстро улучшается. — И с тобой нам теперь предстоит много работы, Василисушка. Осенью начинаются чемпионаты… будем доказывать твое звание… надо же, уже шестнадцать!.. Как быстро выросла! Каких-то два года и уже будешь олимпийской чемпионкой!.. — Ольга Михайловна, до этого еще далеко, — смутившись от ее, несомненно, мечтаний, бормочу я. Тренерша отмахивается от меня. Зал начинает постепенно заполняться. Девочки проходят парами и группками. Некоторые начинают разминаться, другие устраиваются на матах в ожидании начала тренировки. Заметив безделье половины группы, Ольга Михайловна, потрепав меня по плечу, прерывает наш разговор и с силой дует в свисток, оповещая о начале занятия. Из добродушной наставницы она немедленно превращается в строгого тренера. Тренировка выдается выматывающей. Не знаю, дело ли в Ольге или во мне, не совсем готовой к занятиям. Зато тренерша выглядит заметно довольной после того, как мы все вполне достойно показали себя в групповом выступлении и в сольном. Впрочем, энтузиазма полна только сама Ольга Михайловна. Девочки, устало расходясь, хнычут и бормочут жалобы. Я не спешу присоединяться к ним, все еще отдыхая после упражнений. Чувствую, мне будет сложно подняться на ноги… и устоять еще сложнее. — Василиса, — вдруг окликает меня Ольга Михайловна. — Да, — Я поворачиваю к ней голову, затем, сделав над собой огромное усилие, поднимаюсь на ноги, игнорируя дрожь. — У меня есть для тебя кое-что, — Ее голос немного сипит после занятия, но тон мягкий и как всегда дружеский. Я, не зная что и думать, спешу к ней, но замираю на полпути. В руках Ольги Михайловны небольшая плоская коробочка, очень похожая не те, в которых дарят подарки. Тренерша сама подходит ближе и протягивает мне коробочку. — Конечно, твой отец мог устроить грандиозный праздник, где тебя каждый знакомы и незнакомы порадовал подарком. А я хочу подарить тебе простой подарок, на удачу, — начинает Ольга. — У тебя все будет замечательно в жизни, я уверена. Ты сама добьешься успеха во всем, ты ведь у меня выросла очень упорной и трудолюбивой девушкой. У меня екает сердце, когда принимаю коробочку. Я бережно сжимаю ее пальцами и поднимаю взгляд на тренершу. Она всегда была мне больше чем наставница. С тех пор, как я попала сюда в пять лет, она поддерживала меня, помогала, каким-то образом замечая мои трудности. Пока та женщина, которая дала мне жизнь, каталась по миру в поисках все большей славы, рядом всегда была Ольга Михайловна. Ей единственной, казалось, было до меня дело. Крепче стиснув в ладони подарок, я так же сильно обнимаю любимую тренершу. Она мягко сжимает мои плечи в ответ и целует меня в лоб. — Спасибо вам, Ольга Михайловна! За все спасибо! Я долго сижу в пустой раздевалке, спрятавшись за шкафом. Рядом лежит опустевшая коробочка от подарка, а он сам в моих пальцах. Блики от лампы тускло пробегают по металлическому ободку небольшого клевера, когда я в очередной раз верчу браслет. Я не обращаю внимания на эти блеклые вспышки, крепко задумавшись о своем окружении. Почему от тоненькой ниточки с побрякушкой так тепло на душе, а какие-нибудь дорогие безделушки совсем не трогают сердце? Может, дело в людях, которые их дарят? Может, вместе с подарком человек отдает и частичку себя, своей любви? Я вспоминаю первые подарки от родителей. Маленький гребень с незабудкой и наручные часы. Два дорогих подарка, искусно изготовленных, возможно, на заказ, только для меня. Они дороги мне, но все же холодны. Так же холодны, как родители. Хотя… это просто два отдельных друг от друга человека, которые в какой-то момент вспомнили обо мне… Интересно, почему вдруг? Я спокойно жила без них почти тринадцать лет, а потом… Зачем отец забрал меня от опекунши? Устыдился, замучался совестью? В мыслях всплывает его образ, холодный, сосредоточенный… далекий от таких мелочей, как муки совести. А мама? Та хоть не претворяется, что ей нет до меня дела. Мне даже сложно сейчас вспомнить, как она выглядит, хотя мы виделись всего-то год назад… — Василиска, ты тут? — раздается внезапно со стороны коридора, и я слышу пару приглушенных шагов, принадлежащих очень близкому для меня человеку. Мое желание побыть в одиночестве развеивается со звуком его голоса. Я немного неуклюже поднимаюсь с пола и выглядываю из-за шкафа. Лешка, только повернувший вихрастую голову в мою сторону, несдержанно выругивается и шумно выдыхает. — Фу, напугала! — сообщает он. — Больше так не выскакивай из-за углов, а то в следующий раз тебе придется навещать меня в больнице. — Извини. Я не думала, что тебя так легко испугать, — невольно улыбнувшись, откливаюсь я и окончательно выхожу из своего укрытия, по пути надевая на руку браслет. От друга не скрывается мое движение. Лешка заинтересованно берет меня за кисть и окидывает взглядом подарок. — Новая безделушка от родителей? — интересуется он и по обыкновению хмурится, заговорив на эту тему. — Кто из них опять пытается подлизаться? — Леш, они здесь ни при чем, это Ольга поздравила, — сжимая его пальцы, не успевшие отпустить мою руку, говорю я и сразу, не давая развиться неприятной обоим теме, задаю отвлекающий вопрос: — Куда мы пойдем? В парк или в кафе? Леша опять тяжко переводит дух, но не возвращается к обсуждению родительских инстинктов моих папы и мамы. Подождав пока я схвачу рюкзак, он берет меня под локоть и увлекает в сторону коридора. — Вначале мы пойдем в парк, где я обязательно протащу тебя по всем самым клевым аттракционам, а потом мы обязательно отметим твой день рождения морожным и лимонадом, — сообщает друг задуманную программу и озорно улыбается, уже предвкушая свои «клевые» аттракционы. — Кстати, как вы с Дианкой вчера посидели на вашем девичнике?Конец POV Василиса POV Фэш
Из-за сонного заслона хлопает дверь. Они стали шуметь слишком часто… Я недовольно переворачиваюсь на живот и прячу лицо от солнечных лучей, накрывшись соседней подушкой. От нее веет удивительным ароматом ягод и чем-то легким, цветочным… Мне через остатки снов мерещится запах волос и кожи Василисы. В желании погрузиться обратно в этот прекрасный сон пригребаю подушку ближе к себе. — Еще дрыхнешь? — раздается веселый голос Ника с двери. Он топчет тот сон почище самого невежественного медведя. Ругнувшись в постель, выныриваю из-за заслона подушек и недовольно воззряюсь на друга. Ник тем временем с самым офигевшим видом изучает бардак на полу. На его лице появляется понимание, затем широкая, довольная улыбка. — У тебя была девушка, — заключает Лазарев с самым удовлетворенным видом. — Была? — переспрашиваю я, хрипя после сна, и осматриваюсь. Василисы как и не было рядом. — Да… А где она? — Что уже потеряли, мальчики?.. Ой-е-ей! Ну и бардак же у тебя, братишка! — произносит Захарра, протиснувшись в комнату с подносом. Она поднимается на носочки и старательно вытягивает шею, чтобы получше видеть. Из-за плеча Ника выглядывают только ее карие глаза, любопытные и хитрые. Я смущенно натягиваю простыню повыше. Захарра, заинтересовавшись происходящим не на шутку, собирается вынырнуть из-под руки Ника, но друг вовремя ловит ее за плечи. — Иди погуляй, Драгоций, тебе здесь нечего делать сейчас, — советует он ей. — Как это нечего! Мне очень интересно, что могло случиться в доме, пока нас с родителями не было, — протестует сестрица и пытается вывернуться из рук Ника. — Давай топай. Не мешай взрослым парням решать проблемы, — настойчиво повторяет друг и на этот раз сам разворачивает ее к двери и легонько подталкивает в спину. — Пф! Взрослым парням я мешаю видите ли… — бурчит Захарра, выходя из спальни. Как только ее куцые хвостики исчезают за дверью, Ник выжидающе уставляется на меня. Я же снова обвожу комнату взглядом и растерянно ерошу волосы. Воспоминания вчерашнего вечера и ночи кружат в голове бесконечным хороводом, принося больше горечи, чем радости. — Так кто — «она»? — не дождавшись, когда я начну сам, интересуется Ник. Он откатывает от стола стул и плюхается на него, с удобством приготовившись слушать. Я продолжаю молчать, осознавая произошедшее… Черт возьми, все произошло слишком быстро! Что меня дернуло позвать ее к себе?! — Неужели все настолько плохо? — спрашивает Ник, сбавляя в голосе любопытство и веселье. — Когда вы приехали… ты видел Василису? Она еще была здесь… где-то поблизости? — Василису?.. Ту, которая Огнева?! Брови Ника взметаются чрезвычайно высоко. Друг смотрит на меня с изумлением и молчит. Ему нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Вы же с ней, как кошка с собакой… она ведь раздражала тебя, ты ее терпеть не можешь… Как… что вообще… Что за чертовщина?! — Никакая и не чертовщина, — раздается тихий голос Захарры из-за двери и она сама уже просовывается в приоткрытую дверь. Ник стремительно поворачивается в ее сторону, крутнув кресло. Сестра, как ни в чем не бывало, ставит поднос на письменный стол и, не долго думая, плюхается прямо на ковер перед моей кроватью. — Все очевидно… ну, если ты не дубина, как ты, к примеру, Лазарев, — продолжает она и метает в сторону Ника насмешливый взгляд. — Она ведь давно тебе нравится, да, братик? И ты все время думал, как же привлечь ее внимание более приятным способом… Мы с Ником смотрим на нее с одинаковым удивлением. Я и не подозревал, что моя сестра так проницательна и внимательна… а может, она просто очень хорошо меня знает. Захарра тем временем внимательно наблюдает за мной, чуть прищуривает глаза, склонив голову к плечу. Мне становится невероятно неловко от её взгляда. Она, как будто мамочка, дающая ребёнку понять, что он сотворил огромную глупость. Но так есть на самом деле. — Я понятия не имею, где твоя Огнева и почему она сбежала… — начинает Захарра как-то нерешительно и опускает взгляд на ковер, подцепив пальцами одну длинную ворсинку, — но женская интуиция мне подсказывает, что ей может быть тоже неловко от… произошедшего. — Женская интуиция? Ты маленькая еще для таких вещей, — тихо замечает Ник, смеряя мою сестрицу снисходительным взглядом. Захарра метает на него злобный взгляд. — Да и ты не солидный дядечка, а сверлишь подружку Огневой сладострастными взглядами, — шипит она и вдруг подскакивает с места. Ник от удивления раскрывает рот. Сложно не заметить, как он смущается и недовольно сводит брови, пытаясь справиться с эмоциями. Я устало выдыхаю и в отчаянии ерошу волосы, отстраненно наблюдая за очередной перепалкой сестры и лучшего друга. Мне сейчас не до них: нужно разобраться с Василисой… точнее, извиниться или поговорить… Я не знаю, что сделать, что предпринять для того, чтобы еще больше не навредить… а чему вредить? По сути, ничего между нами нет. — Фэш, если она так для тебя важна, то нужно… не знаю… поговорить или… — словно издалека доносятся до меня слова Ника. Я перевожу взгляд на него. Друг бессильно взмахивает руками, пытаясь придумать, чем мне помочь. — По-моему, тебе лучше сейчас немного встряхнуться и отвлечься, — внезапно предлагает Захарра и продолжает более решительно: — Да, определенно лучше. Давай ты приведешь себя в порядок, позавтракаешь… а потом мы втроем подумаем, как быть.***
Вода бурлит и стучит по кафелю, гулким эхом отражаясь от стен и стекла. Мысли в голове бушуют в еще большем хаосе. Я бессильно прислоняюсь лбом к холодной стене и медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться и ухватиться хоть за одну мысль. Отчаянно ерошу намокшие волосы и стискиваю зубы. Внутренности буквально сжимает тисками от осознания, что она сбежала. Почему? Испугалась? Сделала глупость и теперь жалеет? Может ей вообще ничего не нужно было?.. Нет. Точно нет. Я чувствую, что причина точно не в этом. Не знаю, что теперь можно предпринять? И не знаю, насколько нужно это Василисе. Но я больше не могу стоять на месте, парализованный страхом, что наши чувства друг к другу не взаимны. Как бы там ни было, я обязательно что-нибудь предприму… и тогда… тогда, возможно, все не развалится, так и не начавшись.***
За завтраком необыкновенно тихо. Ник и Захарра мрачно молчат, наблюдая за тем, как я уминаю омлет. Возможно, успели переругаться, пока я был в душе… или думают, как мне помочь с Василисой. Я оценивающе взглядываю на сестру, пытаясь по ее лицу понять, чем заняты ее мысли. Захарра замечает мой взгляд и ободряюще улыбается. Складывает ладони на колене и опускает голову, прижавшись щекой к собственным пальцам. Ник с какой-то скорбной гримасой смотрит в пространство, время от времени сводя брови или поджимая губы. — Я уже знаю, что буду делать, — объявляю я неожиданно, но достаточно твердо. Оживая, Захарра и Ник смотрят на меня с легким удивлением. — Свяжусь с ней каким-нибудь образом… и просто поговорю, — поясняю я и, отставив тарелку, опираюсь спиной на кровать. — Надеюсь, ты не будешь выспрашивать у нее, почему она решила дать деру, — мрачно замечает Ник. — Я настолько сильно похож на идиота? — иронично интересуюсь я и смотрю вначале на друга, затем на сестру. Она кривит губы в усмешке и тихонько фыркает. — Как бы там ни было, нам нужно поговорить. Только я не знаю, каким образом… — Можешь появиться у нее на пороге и поставить перед фактом, что разговор состоится, — предлагает Ник и весело хмыкает: — Если не боишся, что Огнев-старший выдернет тебе ноги. — Ну да, все девчонки бегают к папочке, чтобы пожаловать на плохого парня, который их… кхм, на ночь приютил, — с сарказмом замечает Захарра. — Знаешь, ты мог бы попробовать более аккуратно подойти к ней… скажем, устроить нечто романтичное. Возможно, твоя Василиса просто сомневается в твоих намерениях… сам подумай, ты несколько лет только и делал, что доставал ее насмешками, а тут вдруг стал говорить всякие нежности, да еще и… Поверь, такое поведение собьет с толка кого угодно. — Да, возможно… — Я замолкаю, пытаясь справится с волной невероятной эйфории. Да, все не потеряно. И у меня есть идея.***
Ник и Захарра снова пребывают в изумлении, когда я врываюсь в комнату с букетом. Сестра тут же взвизгивает от восторга и радостно хлопает в ладоши. Неужели ее так радует мой вариант? Не знаю. И мне не до этого. Я сажусь за стол и берусь за короткое послание для Василисы. Мне немного тошно от переполняющих восторга и надежды. От этого руки немного дрожат, сбивая строчки и буквы. — Что ты вообще затеял? Свидание перед отездом? — интересуется Ник, маяча за моей спиной, но стоически не заглядывая в записку. — В общем-то да, — подтверждаю я его догадку, дописав электронный адрес. — Получится у нас сегодня встретиться или нет, я оставлю ей возможность связаться со мной. А если все получится… к черту поездку. — Фэш, ты с ума сошел? Родители специально для тебя организовали ее! — ахает Захарра. — Ничего страшного, — отмахиваюсь я. — Лучше я проведу этот месяц с ней перед переездом в Чикаго.