Исследовательский интерес

Кирк часто притаскивал в их номер что-нибудь своеобразное. Своеобразное могло быть как одушевленным, так и не очень, но всякий раз Маккой думал о том, что неплохо было бы найти другого соседа. Однако ни путешествие в одних трусах по коридорам общежития в поисках хозяина чрезвычайно недовольного тарга, который не пускал их с Кирком в спальню, ни попытки сосчитать розовых и зеленых профессоров, которые бегали по стенам и потолку и наперебой читали Маккою лекции после того, как Кирк забыл закрыть склянку с летучим галлюциногеном, ни банальное обнаружение Кирка в постели с инопланетной девицей так и не заставили Маккоя прийти к коменданту общежития с просьбой. Поэтому стоило себе признаться хотя бы в том, что с Кирком ему было неплохо. Было как минимум весело, хотя на следующий день — почти всегда стыдно. С Кирком было уютно, поскольку он мало заморачивался на тему правил и мотивов, и если Маккой считал, что ему нужно выпить, — Кирк просто брал стакан, а если Маккой с головой погружался в изучение какого-то предмета — не отвлекал. И сам учился — бессистемно и порой сверх учебной программы, в которой у него оставались «белые пятна». «Мне это не нужно», — заявлял Кирк и спокойно шел сдавать экзамен. Кирк был раскован, но как-то очень по-детски, потому, даже будучи посвящен в подробности его личной жизни, Маккой не считал, что они выходят за рамки. Несмотря на ходящие по Академии слухи, Кирк не был поклонником большого количества выпивки, да и с женщинами имел дело не так часто, как могло бы показаться. Флиртовал, доводил до белого каления, влюблял в себя, но из постели в постель прыгал относительно редко, что Маккоя почему-то особенно радовало. Хотя в сравнении с Маккоем он, разумеется, был тем еще бабником. Преимущественно бабником. Когда Маккой, вернувшись после смены, в первый раз обнаружил в их номере загорелого парня, который не посчитал нужным надеть трусы, это его неприятно поразило. Было что-то неправильное в том, чтобы барахтаться с мужиками, пока сам Маккой вкалывает в ночную смену и учится днем, тем более что ранее он ни разу не замечал, чтобы Кирк флиртовал с парнями. Доводил до белого каления неоднократно. Но не флиртовал. Кажется. — Не будь таким ханжой, Боунс! — возмутился Кирк, когда его любовник ушел и Маккой всем своим видом смог наконец продемонстрировать неприятие. — Впервые встречаю гомофоба. Я думал, подобное уже далеко в прошлом. — При чем тут гомофобия! — возмутился Маккой. — Я совсем не это имею в виду! — И что ты имеешь в виду? Мысли путались, он слишком устал, слишком разозлился, чтобы пытаться сформулировать то, что чувствовал. А все приходящие в голову формулировки звучали как-то глупо. «Я считаю, что уж лучше бы ты постоянно притаскивал к нам таргов или неизученную наркоту». — Это все твой… ярко выраженный исследовательский интерес, — наконец выдавил Маккой, который уже приготовился ложиться спать и теперь торопливо забирался в кровать. — Не знаешь, когда нужно остановиться. — У меня научный склад мышления, Боунс. Маккой отвернулся лицом к стене, но ощутил, как под весом Кирка прогнулась его кровать, а Кирк прижался к его спине теплым боком: — Да что с тобой такое? Ты меня удивил: понятия не имел, что банальный секс может так тебя задеть. У тебя не было парней? Маккой открыл рот, потом закрыл, помолчал, но Кирк уже навалился на него всем весом, а потому следовало ответить и завершить этот дурацкий разговор. — Нет. Да. Не совсем. Да какая разница! — Потому что еще немного, и я начну думать, что ты попросту приревновал, — прозвучало тихое над самым его ухом, и Кирк тут же встал с кровати Маккоя, который понял, что теперь сна нет ни в одном глазу и придется считать таргов до обеда. Ему повезло, что на этот раз он ошибся, потому что уже через полчаса терзаний и подсчета таргов провалился в глубокий беспокойный сон. Проснулся он оттого, что кто-то на цыпочках и очень стараясь не шуметь метался по комнате. На улице вечерело, в это время Кирк два раза в неделю ходил на какие-то факультативы и всегда опаздывал. Кирк… Воспоминания об идиотской утренней сцене навалились на Маккоя, и ему захотелось сделать вид, что он все еще спит. Разумеется, с внимательным Кирком это никогда не прокатывало. — Доброе утро, Боунс! То есть вечер, Боунс! — Кирк метался по комнате топлесс, и Маккою удалось полюбоваться на поджарый загорелый торс. — Ты не видел, где моя счастливая рубашка?! — В ванной, — сонно отозвался Маккой. — Ты в нее что-то заворачивал на второй полке. Я не рискнул разворачивать. Надеюсь только, это не очередное твое исследование. Кстати, для человека с научным складом ума ты на удивление суеверен. — Это не суеверие! — возразил Кирк, скрываясь в ванной. — Это опыт, проверенный временем! — выкрикнул он из-за двери. Маккой с отчаянием потер лицо руками. Ревновал ли он вчера? Разумеется, мать твою, ревновал! Не из-за секса. Но Кирк — натура увлекающаяся. За полгода он сменил полдюжины факультативов и дополнительных курсов и почти везде переругался с преподавателями. Если ему нужна его счастливая рубашка, значит, сегодня есть шанс вылета с очередного. Но это не значит, что он не найдет себе другой уже на следующей неделе. Как Маккой и предполагал, Кирк вернулся с этого дополнительного курса по системам безопасности звездолетов несколько раньше обычного и весьма сердитый. Холодное пиво уже дожидалось их обоих в холодильнике, а потому Маккой отложил медицинский вестник, который читал полвечера, чтобы разделить с Кирком скорбь и возмущение закостенелыми в своих ошибочных убеждениях учеными. Возможно, Маккой не мог похвастаться прессом вчерашнего полуголого красавчика, зато он точно знал, когда в холодильнике должно найтись пиво. Да и член у него был толще, между прочим. Не то чтобы Кирку это было важно. Но с другой стороны, кажется, все-таки вопрос толщины члена Кирка волновал, потому что на следующий вечер он вошел в номер, весело размахивая забавным приспособлением на недлинной рукояти. Рукоять заканчивалась пластиковой ручкой в форме протянутой для рукопожатия кисти руки. На другом конце приспособления красовалось черное грушеобразное нечто. Нечто было скромных размеров, но Маккой уже видел механизм дистанционного управления подачей воздуха. Пульт от прибора Кирк держал в другой руке. — Угадай, что это? — заговорил он, шевельнув бровями. — Анальная пробка. Надувающаяся, — ответил Маккой как можно флегматичней. — Почему ты ее держишь как розу? Надеюсь, ты не шел так по улице? — Нет, ханжа, у меня пакетик. — А еще мы в университетском городке, так что не думаю, что подобное проявление раскованности оценила бы служба охраны, — со вздохом пояснил Маккой, отложив взятый на дом отчет. — Кажется, ты всерьез увлекся анальными исследованиями. Спасибо за то, что не скрываешь от меня подробности своей личной жизни. Наверное, я не могу тебя отговорить? — Боунс, ты пытаешься выглядеть скучнее, чем есть на самом деле. — Нет, Джим, я врач и видел достаточно курьезных случаев, которые произошли с любителями жесткого анального секса. Пожалуйста, скажи, что мне не придется лечить и тебя! — Я думал, что ты мне доверяешь, — ответил Кирк, погрузившийся в рассматривание новой игрушки. Да и если что, ты ведь точно вылечишь, правда? Твоим рукам я доверяю. Кирк стрельнул в направлении Маккоя хитрым взглядом, и последний решил, что ему надо выпить, хотя в последнее время он и делал это слишком часто. Если это попытка соблазнения, то довольно бездарная. С другой стороны, это — Кирк. Обычно подобное объяснение устраивало кого угодно, хоть немного с Кирком знакомого. Теперь каждый раз, возвращаясь в номер раньше предполагаемого, Маккой опасался застать Кирка не с девушкой или с парнем, а за интимными исследованиями в одиночестве. Один раз он даже трусливо подождал, пока, по его мнению, Кирк не вспомнит о том, что скоро придет сосед. Но рядом с Джеймсом Кирком нельзя пытаться играть по своим правилам. Это случилось через пару недель, когда Маккой стал постепенно отходить от очередного увлечения Кирка и начал надеяться, что увлечение не прижилось. Он жестоко ошибался. Поначалу Маккой просто застыл на месте, а потому момент, когда можно было с грохотом вылететь обратно за дверь или совершить еще какой-нибудь разумный поступок, безвозвратно прошел. Кирк вздрогнул при появлении Маккоя, который теперь молча на автомате запирал дверь. Кирк даже почти опустил ноги, но и не подумал их сдвигать. Да, он находился вполоборота к двери, но растяжке Кирка, оказывается, тоже можно было позавидовать, как и огромному числу прочих достоинств. Все нормально, они же друзья, а потому вполне можно сверкать плохо разработанным, зато очевидно побритым очком. Кажется, даже падать в обморок уже было поздновато — пауза затягивалась. Между раздвинутых ног Кирка влажно поблескивал знакомый Маккою девайс. Маккой подумал, что он никогда еще не испытывал такую злость, такой стыд, такой… Он вообще подобное никогда не испытывал, а еще его затопило море идей о том, что можно сейчас сделать с Кирком. В воспитательных целях. И большая часть этих идей включала использование того самого прибора либо собственного члена, который — и об этом стоило напомнить самому себе — был толще! Но вместо всего этого Маккой аккуратно повесил сумку и сдержанно заметил: — За прошедшие две недели ты не очень далеко продвинулся. И даже голос не совсем сел. — У меня почти не было времени на попытки, — признался Кирк, который все-таки опустил ноги и теперь, приподнявшись на локтях, смотрел в упор на Маккоя. — Ты собирался до ночи проторчать в библиотеке! Отличное оправдание. — А ты собирался не делать этого на моей кровати, — Маккой скрестил руки на груди. — Успехов никаких, зато уделал смазкой все покрывало. — Можешь продемонстрировать, как добиться успехов! — сердито отозвался Кирк. Кажется, он тоже был ошеломлен и сейчас с тем же эффектом, что и Маккой, пытался как-то выпутаться из сложившей ситуации. Вместо ответа Маккой ушел в ванную. — Могу, — ответил он через закрытую дверь, включая воду, чтобы помыть руки. Из-за шума воды ответа он не услышал, но, когда вышел из ванной, Кирк все так же полулежал на его кровати, голый, напряженный, с полувозбужденным членом, и во все глаза смотрел на приближающегося Маккоя. «Если это сон, то самое время для пробуждения», — подумал Маккой, опускаясь на колени между разведенными ногами Кирка. Он положил обе ладони на сильные бедра, проведя снизу вверх, и услышал в ответ ошеломленный вздох. — Надеюсь, ты хотя бы провел все подготовительные процедуры, — отстраненно заметил Маккой. Ощущение, что все это — какой-то мутный, похотливый и очень странный сон, становилось сильней, и это странным образом развязывало руки и язык. — Да, — коротко ответил Кирк. Маккой взял лежащий на кровати рядом с бедром Кирка полупустой тюбик смазки и выдавил немного на ладонь, растирая пальцами. — Хорошо, что она без запаха, — заговорил он вновь. — Что? — Кирк явно выглядел несколько тормозящим. — Хорошо, что нет отдушки, — пояснил Маккой. — Запах лаванды или клубники от гениталий меня обычно нервирует. Захлебывающийся звук, который издал упавший на спину Кирк, наверное, стоило считать смехом. Между ног он оказался недостаточно влажным, как Маккой и предполагал. Маккой аккуратно провел кончиками пальцев по промежности Кирка от основания яичек к анальному отверстию, и Кирк дернулся, но остался на месте. Один палец в него уже легко входил, но явно эксперимент не должен был ограничиться такой малостью. Два пальца пока проникали с некоторым усилием, а потому Маккой добавил смазки и другой рукой принялся поглаживать Кирка по напряженным бедрам и животу, то и дело задевая член. Кирк глубоко вздохнул, несколько расслабляясь, и Маккой вновь ввел в него пальцы, аккуратно нащупывая простату. Кирк уже достаточно себя возбудил, чтобы прикосновение к бугорку, а затем и легкие поглаживания вызвали лавину противоречивых ощущений. От них Кирк вновь дернулся, словно его ударило разрядом тока, из его члена брызнула мутная жидкость. — О-о-о, Боунс, — промычал Джим, — надо было тебя сразу попросить! Вместо ответа Маккой немного развел пальцы, словно ножницы, и Джим охнул, машинально вновь сжимаясь. — Тс-с-с, — пробормотал Маккой, продолжая водить раскрытой ладонью до бедрам Кирка. — Расслабься, это ерунда, скоро пройдет, — с этими словами он все-таки ухватил пальцами начавший еще сильней расслабляться член и чуть заметно сжал. Кирк, который теперь лежал, закрыв глаза и вцепившись в простыни ладонями, проскулил что-то мало разборчивое. Он был очень отзывчив, больше, чем Маккой мог себе вообразить, так, что сносило крышу, и Маккой с трудом удерживался, чтобы не сжать ладонь на собственном паху или хотя бы расстегнуть ширинку. В форменных брюках становилось слишком тесно. — Интересно, как ты собирался засунуть в себя пробку? — пробурчал Маккой недовольно: узость Кирка и бархатистость стенок прямой кишки заставляли думать о том, каково было бы войти в Кирка не пальцами, ощутить его тепло, и давление, и отзывчивость его тела. — Ты пришел рано, — отозвался Кирк чуть слышно и не открывая глаз. — Боунс, я бываю с мужчинами не только сверху. Разумеется, я достаточно растянут. Но вот как следует надуть ее у меня никогда не получалось. — Может, и не надо? — предположил Маккой, продолжая двумя пальцами мягко массировать Кирка внутри, а другой рукой подрачивать его член. — Нет у тебя научного склада ума, Боунс, — отозвался Кирк стервозным тоном, за что был наказан резким движением обеих ладоней. В Кирка вошло сразу три пальца, и он тут же заткнулся, упираясь пятками в кровать, приподнимая бедра и заполошно дыша. — Ок, — все-таки ответил Маккой и взял в руку игрушку. От рукопожатия пластиковой ладони хотелось заржать в голос, но это было нервное, и Маккой предпочел сдержаться. Вместо этого он вытащил пальцы из Кирка и аккуратно ввел в него легко вошедшую игрушку, после чего взял лежащий на краю кровати пульт и взглянул на датчик. Меньше полутора дюймов — ерунда. Маккой уверенно нажал кнопку, заставив пробку внутри Кирка надуться еще почти на дюйм, так что Кирк, хватающий ртом воздух, сначала застонал, а потом протестующее замычал. — Еще чего, — возразил ему Маккой, торопливо рассматривая надпись на этикетке смазки. Сейчас она вся съедобная, но мало ли. — Боунс, хватит! — наконец подал голос извивающийся на кровати Кирк, но Маккой лишь молча навалился на него, смыкая губы вокруг влажной потемневшей головки члена. Он уже и не помнил, когда в последний раз делал минет. Еще до свадьбы. Но Кирку, кажется, было вполне достаточно его скромных умений. Маккой понятия не имел, что Кирк умеет издавать подобные звуки. Стоило исследовать эту способность во всех деталях. У кого это тут не научный склад ума?! Кирк вскидывал бедрами, шипел от ощущений, зарывался в волосы Маккоя неловкой рукой, прихватывая спутанные пряди. Маккой выпустил пульт из рук, вместо этого подхватив Кирка под бедра, чтобы заставить его высоко задрать и развести согнутые в коленях ноги, после чего провел языком от основания яичек к натянутому пробкой кольцу мышц. — Боунс! — в голосе Кирка зазвучал намек на протест, но Маккой вновь заставил его перейти на нечленораздельные звуки, потянув за рукоятку пробки. При этом он не переставал ласкать гладкий край сильно растянутого выходящей пробкой отверстия. Когда Маккой все-таки выдернул пробку из Кирка, тот взвыл и едва не врезал Маккою пяткой в подбородок. Пришлось успокаивать его поцелуями и укусами от низа живота к чуть опавшему члену. — Почти три дюйма в диаметре, — сообщил Маккой спустя минуту, демонстрируя раскрасневшемуся Кирку влажную надутую пробку. — Уверен, что это твой рекорд. — Кто ты и куда дел ханжу Боунса? — отбился Кирк банальной фразой. Сейчас его острый ум пребывал явно не в самом лучшем своем состоянии. Маккой все-таки не выдержал и расстегнул брюки, со вздохом наслаждения вытаскивая из трусов ноющий от напряжения член. Пришлось даже прижать пальцы у его основания, потому что один только взгляд на раскрытую дырку стать причиной слишком раннего оргазма. Даже касаться себя не следовало, потому Маккой вновь придвинулся на коленях к кровати и аккуратно ввел в Кирка ладонь до середины, принявшись тут же ласкать пальцами изнутри. Кирк стонал и подвывал, иной раз слишком громко, чтоб это было прилично в студенческом общежитии, но Маккою было все равно. Пришлось потрудиться с большим пальцем и несколько раз возвращаться к минету, а один раз, вынув ладонь, прижаться губами и к раскрытой дырке, щекоча ее языком. Кирк дышал так, словно его гоняли по всей Академии, и бормотал что-то совсем уж маловразумительное. Когда Маккой все-таки ввел в него и большой палец, так что растянутые стенки анального отверстия наконец сомкнулись вокруг его запястья, Кирк задержал дыхание и стянул вокруг себя покрывало. — Выдыхай, — хрипло попросил его Маккой, шевеля пальцами. — Не могу, — просипел Кирк в ответ. — Блядь, Маккой, где ты этому учился? У вас что, в Университете Миссисипи есть специальные курсы фистинга для особо отличившихся врачей? А-а-а, я сейчас умру. Не двигай рукой! Нет, двигай! Не шевелись! Маккой хмыкнул, смахнув с переносицы каплю пота и очень медленно, постоянно останавливаясь, вытащил руку из Кирка. Тот попытался пощупать себя между разведенных ног, но явно не решился завести руку дальше яичек, а потому убрал ее и что-то пробормотал, так что сначала Маккой не разобрал его слов. — Иди сюда, — повторил Кирк и для того, чтобы точней обозначить свои намерения, опустил ноги, обхватывая ими Маккоя за пояс и притягивая. — Уже готов? Даже не прикоснувшись к себе? О, Боунс, сколько в тебе приятных сюрпризов. Прижиматься полностью одетым к обнаженному, влажному от испарины телу оказалось удивительно приятно. Приятно вдыхать пряный аромат разгоряченного мужского тела и запах секса. Их секса. Кирк тут же обхватил бедра Маккоя ногами и потянулся рукой вниз, чтобы направить член Маккоя в себя. Член сразу же легко вошел до самого основания, но отсутствие излишней тесноты только возбуждало. От мягкого скольжения начинала кружиться голова, и Маккой сначала уткнулся Кирку в шею губами, пытаясь не дать себе продемонстрировать собственные вокальные способности, но Кирк прижал ладони к его щекам, подтягивая к себе для поцелуя. Их первого, твою мать, поцелуя. От такого можно было начать бормотать всякие глупости. Они сбивчиво целовались до самого конца, пока обоих не накрыл оргазм: Маккоя чуть раньше, Кирка — сразу после того, как Маккой, приподнявшись, принялся поглаживать его член. После этого Маккой вновь навалился на Кирка, не имея сил даже скатиться рядом на кровать. Ему было жарко, мокро, он абсолютно точно перепачкал в сперме и смазке форму. Образцовый кадет, что и говорить. Но Кирк тяжело дышал под ним и все еще сжимал его ногами, обхватывал руками и, кажется, даже порывался поцеловать. Все, что вы хотели знать о Джиме Кирке: он поклонник нежностей в койке. Маккой фыркнул и, приподнявшись, накрыл губы Джима своими.