Победитель или побежденный?

       Холодало. Температура стремительно падала. Все чаще в Авалар заглядывали холодные ветра. Птиц пение поредело; их пыл и страсть ослабли. Зелень потускнела, опустилась к земле. Осень, с природой забавляясь, неспешно вступала в свои права.        Спайро устало толкнул дверь. Пропуская вперед Синдер, которая коротким морганием поблагодарила его за хорошие манеры и энергично шагнула в каменный, довольно внушительный по размерам дом, он поблагодарил про себя этот мир за то, что сегодняшний день, наконец, подошел к концу. Солнце садилось, и лишь редкие лучи огромного светила проникали сквозь ветви золотых деревьев, прощально скользя по каменной стене и слегка лоснящейся чешуе Спайро. Бросив теплый взгляд на дружелюбный и стремительно таявший вечер, Спайро, глубоко вдохнув запахи желтеющей травы с мешающимся ароматами поздних цветов, ступил за своей верной спутницей, уже ставшей чем-то большим, нежели пленницей и подругой по несчастью.        Мир спасен. Теперь небо бороздят взбитые белые и напыщенные дождевые облака, а парящие острова не сотрясаются под шагами многотысячных армий. Осталось лишь стереть с лица земли все, что от них осталось.        Но день подошел к концу. Разве герой не имеет право на заслуженный отдых?        "Как же все-таки изматывает патрулирование местности, – подумал Спайро, вслушиваясь в веющий уютом скрип дощатого пола. Он поймал на себе нежный взгляд Синдер, которая по непонятным причинам таинственно улыбалась ему, слегка наклонив голову на бок. Выпуклые изумрудные глаза влажно блестели. – Как и всегда, – про себя отметил Спайро. – Только бы Спаркс не объявился... "        Его мысль оборвал суматошный и уже знакомый шелест крыльев, возникший буквально над головой. Этот чертовски знакомый и надоедливый шелест. Больше никаких признаков не требовалось. Ни постороннего шума, ни голоса, ни пояснения улыбающейся Синдер.        Так вот причина ее внезапной веселости!        Вечер обещал быть неспокойным и, очевидно, насыщенным.        – О, нет! – выдавил Спайро и поплелся к неровному, но крепко сложенному камину. Напрасно он думал, что его безразличие способно обратить гостя в бегство. Но и напрямую он не осмелился бы сказать.        Шелест усилился. Не одному десятку стрекоз пришлось бы сотворить подобное. Теперь трепетание полупрозрачных крылышек доносился откуда-то снизу.        – О, да, Спайро! – радостно протрещал Спаркс, вынырнув перед его носом и самодовольно сделав небольшой круг. – Салют ищейкам! – вызывающе, но безо всякого лицемерия добавил он, встретившись с глазами Синдер. – Тебе только сейчас надо вылетать. У тебя чудесная маскировка, оставшаяся в подарок от злых чар... темных сил... ну, ты поняла.        – Привет, Спаркс, – с ярко выраженной издевкой отозвалась Синдер. – Я тоже рада тебя видеть.        Спаркс прищурился и, по своему обычаю, скрестил руки. Свет, исходящий от него, несколько потускнел, но настенный фонарик по-прежнему не мог с ним соперничать. Спаркс ни на секунду не сомневался в своем великолепии и незаменимости, несмотря на то, что ему об этом не говорили.        – Разве так встречают желанного гостя? – исказив голос до обидчивого, осведомился он. – Где стол с многочисленными кушаньями? А задорный голос менестрели о легендарных похождениях Спаркса, его брата и...        Спайро выдохнул небольшой сноп пламени на заранее приготовленные и уложенные "ладьей" в камине поленья, и дом обзавелся еще одним источником света. Правда, он был хорош тем, что не болтал. Тень, искривленная боковым расположением Спайро, падала на стену. С постепенным наступлением темноты она будет крепнуть и сгущаться. Она не будет ему подчиняться, она будет лишь следовать за ним.        О Синдер подобного не скажешь.        – Удобно, – заметил Спаркс. – А некоторым приходится спички в потемках искать.        Синдер села поближе к камину, от удовольствия разводя крылья в стороны и закрывая глаза.        – Тебе? – скептически отозвалась она.        Спайро нарочито зевнул и утомленно развел крылья в стороны. Его нельзя было назвать отличным притворщиком, но вышло вполне убедительно.        – Спаркс, – сказал он, зевнув уже по-настоящему, – мы сегодня очень устали.        Спаркс зигзагом метнулся в сторону, а затем вверх, демонстрируя себя, как источник нескончаемых сил. Он завис под самым потолком, украшенным незатейливым рисунком ночного неба.        – Герой не должен знать усталости, – гордо заявил он. – Особенно, когда тебе достается лишь половина геройства... всего геройского... Ну, в общем, ты меня поняла, Синдер.– Синдер открыла один глаз, непонимающе приподняв надбровье. – Я ведь не на чай с плюшками к вам заглянул. – Он спустился, повиснув напротив усталых глаз Спайро. – Я подготовил для вас игру, – сказал он подставив ладонь ко рту и перейдя почти на шепот. – Забавную игру. Вам понравится. Я бы на чудесный ошейник Синдер выменял ее. Из него можно выплавить целую связку ключей!        Синдер, распахнув глаза, тревожно провела коготками по сковывающей шею штуковине, несмотря на убежденность, что с ней она не расстается чуть ли не с самого рождения. Звук, издаваемый твердыми, как алмаз, когтями по металлу заставил Спаркса беспомощно сжаться и схватиться за голову.        – У меня сейчас голова лопнет!        – Приму к сведению, – заговорщически улыбнулась Синдер, задержав лапу на уровне груди.        Спаркс метнул на нее злопамятный взгляд и совершил два добрых облета над изогнутыми рогами Спайро, который, не желая что-либо слышать и в чем-либо участвовать, устало укладывался у камина.        – Куда укладываешься, старичок? – хихикнул он. – Что, три года, проведенных в кристалле, не пошли на пользу?        Спайро только отмахнулся от него лапой.        – Ну давай уже, что у тебя там, – неохотно сказал он.        Спаркс широко улыбнулся и перевел взгляд на Синдер. Она подняла лапу до темно-розовой полосы, пролегающей через грудь, и беззаботно вычищала ее бледно-красным раздвоенным языком. Совсем как кошка.        – Ты мне не поможешь? – попросил ее Спаркс, скорее насмехаясь, чем умиляясь представившейся картине. – Ты, кажется, выглядишь несколько моложе, чем Спайро.        Синдер раздраженно выдохнула. Золотистый весельчак метнулся к шипам на ее голове.        – Давай-давай, поднимай свою пятую точку! – радостно прострекотал Спаркс. – Хочешь, я помогу? – Он ухватился своими нелепыми ручонками за один из шипов Синдер и потянул, изображая выдохшегося тяжелоатлета. – И раз, два, взяли! – закряхтел он. – Раз, два...        Синдер резко мотнула головой, и несчастный Спаркс просвистел через полкомнаты, изображая очень крупную картечь, летящую по странной траектории мортиры.        – Эй-эй, полегче! Или ты все еще одержима демоном?        Синдер, смеясь, легонько дунула на него, и Спаркс, неистово хлопая крылышками, едва затормозил перед самой стеной, чуть не угодив в написанную масляными красками картину парящих островов, в центре которого – на самом крупном из них – парил полуразрушенный, выстоявший Варфанг. Спаркс окинул наигранно-испуганным взглядом творение слеповатого, но без труда доказавшего, что все совсем наоборот, художника и переключился на Синдер уже с осуждающей физиономией.        – Порчей имущества попахивает, – надоедливо пробормотал он. – Только и знаешь, что разрушать да портить.        – Спаркс, – вымотанным тоном протянул Спайро, все это время делавший вид, что ничего кроме камина не замечает. – Переходи к делу. Правда, если оно стоит того, чтобы его не откладывать на завтра.        – Игра, говорю, игра, а не какое-то там дело! – сказал Спаркс. – Синдер, ты уже встала? Вот умница! Будь так любезна, загляни вон в тот комод, что стоит у окна. В самом нижнем ящике ты найдешь то, что ищешь.        "Разве я уже не нашла то, что искала? – подумала Синдер, бросив на Спайро теплый взгляд. Она выдвинула ящик, ухватившись за позолоченную ручку в виде вьющегося плюща, и с энтузиазмом погрузила в него обе лапы. Ее глаза медленно, словно кто-то тянул веки ничтожными ниточками, раскрывались. Но было место и разочарованию, так как ничего интересного для себя она не приметила. Она изнутри царапнула когтем боковину ящика, и Спаркс возмущенно проворчал:        – Эй, поаккуратней там! Не синий кристалл разбиваешь!        – Здесь какой-то коврик с разноцветными кругами и дощечка со стрелкой, – сообщила Синдер.        – Рулеткой она называется, – поднял палец вверх Спаркс. – Вокруг стрелки имеются разноцветные круги. – Он торопливо воздел руками. – Вытаскивай уже!        "Как он умудрился это запихнуть туда? – подумала Синдер, бросив на насекомое оценивающий взгляд. – Он ведь ничего тяжелее своего тщеславия не поднимал". – Она, не выстояв против этой правдивой мысли, засмеялась.        Рулетка соскользнула с коврика и шлепнулась на пол, когда Синдер вытаскивала сложенный в несколько раз коврик. Стрелка сделала два неполных оборота, веющих какой-то обреченностью и покорностью переменчивой удаче, и застыла напротив зеленого круга. Спаркс и здесь умудрился вставить свое слово:        – Я смотрю, что тебе так и не терпится поскорее надуть судьбу, – съязвил он, весело порхая в нескольких дюймах от носа Синдер. – Эта душераздирающая жажда определить свое место в этой жизни. – Он отрешенно взмахнул руками, как священнослужитель, нарочно дразня и подталкивая ее ввязаться в обоюдное пустословие. – И в конечном итоге ты просто ныряешь под бочок к пурпурному дракону. Выкрутилась!        Спайро сердечно рассмеялся. Теперь дело оставалось за Синдер. Как она отреагирует на столь смелое заявление? Чем она ему ответит? Колкостью? Шуткой? Обидчивостью? Однако, Спайро уже наперед знал, что его возлюбленная, нырявшая вместе с ним в раскаленное пекло, оправдает его ожидания. Чего стоит ей совладать с болтающей стрекозой, когда удавалось ускользнуть от лап ненасытной тьмы?        Синдер очаровательно улыбнулась Спарксу исподлобья.        – Но мы оба знаем, кто дольше пробыл под бочком пурпурного дракона.        Спаркс ухмыльнулся, впервые за вечер поразмыслив о том, что сдает позиции. Синдер настойчиво пыталась прожечь добродушным взглядом на нем дырку, ожидая от него каких-нибудь предприимчивых действий. Признания поражения, например. Или покраснения от стыда.        "Да о чем это я? – подумала Синдер. – Второго я до скончания века не увижу".        Спаркс окончательно проиграл, хоть и не выказал стыдливости. Он взметнулся над ее головой, сделал растерянный круг и, как ни в чем не бывало, пробурчал:        – Ну так вы будете играть или нет?        Синдер дважды предлагать не нужно; ей с трудом удавалось не показывать, что она уже извелась в ожидании и от собственных вариантах предположений, с чем это едят, бросая стремительные взгляды то на свернутый в несколько раз коврик, то на нежащегося возле камина Спайро.        – И в чем она заключается? – спросила Синдер. – Для чего нужен коврик?        Спаркс подлетел к рулетке и ухватился руками за стрелку. Она была размером почти с него, уступая лишь в толщине. Спаркс воистину был огромной стрекозой. Нет, не переростком, а огромной стрекозой.        – Правила игры намного короче самой короткой истории Вольтира, – сказал он. – Но в них не содержится четыре десятка эпитетов.        – Правда? – не без смешка уточнила Синдер, принявшись разворачивать коврик. Ее одержимые страстным огоньком изумрудные глазенки были прикованы к тому, что, по всей видимости, и было игрой. Или ее значимой частью. Мраморного цвета квадратный коврик с вышитыми плотной нитью кругами четырех цветов. – Что означают эти круги? – спросила она.        – Место, куда ты опустишь одну из шести... хотя нет – семи конечностей, – воскликнул он, радуясь своей непревзойденности. Он игрался со стрелкой, толкая ее то влево, то вправо. – А суть заключается в том, что я кручу рулетку и выпадает, например, желтое. Ты ставишь левую лапу на желтый круг, а затем тоже самое проделывает Спайро, – кивнул он в сторону пурпурного для выразительности, – повинуясь выбору этой волшебной стрелочки.        Синдер наклонила голову набок.        – Левой? – уточнила она, переводя взгляд на коврик. Она ступила на него лапой. Коврик оказался достаточно жестким, но теплым и приятным на ощупь. – А почему не правой?        Спаркс взмыл чуть выше, чтобы быть готовым избежать возмездия, хотя и знал, что Синдер никогда не причинит ему вреда. Он также знал, что, порой, перегибает палку. Как сейчас.        – Разве ты правша? – хихикнул он.        Спайро предупреждающе фыркнул. Спаркс спустился и завис на уровне его глаз. И насмешливо покачал головой.        – Это побочный эффект дыхания огнем, полагаю, – с поддельным сожалением прокомментировал он. – Тебя так и тянет его продемонстрировать.        Синдер подняла от ковра загоревшиеся азартом глаза и наклонила мордочку.        – Так мы играем, Спайро? – просящим тоном поинтересовалась она.        Спайро, лениво вытянул лапы, четко намекая на то, что он предпочел бы полежать у камина. Играть ему в какую-то нелепую игру Спаркса не хотелось. И не из-за того, что это будет выглядеть глупо. Просто он устал. И легкое покалывание в мышцах плеч и в спине было чем-то вроде веского аргумента.        Тем не менее, Спайро не ответил резким отказом. Ведь его просила Синдер – очаровательная и невинная, когда ей что-нибудь нужно. Эти приковывающие взгляд изумрудные глаза.        – Может, позже? – осторожно предложил Спайро.        Улыбка Синдер стала еще более пленительней. Спаркс уже трижды звучно усмехнулся, наблюдая за ней. Пытался ли он этим резким выдохом через нос ее образумить? Догадывался ли он, что это бесполезно?        – Ты не хочешь поиграть со мной? – удивилась Синдер.        Спаркс недовольно шмыгнул в сторону и, описав полукруг, повис между ними.        – Давайте вы свои игры отложите на потом, ладно? – пробормотал он. – Или хотя бы предупреждайте, когда вам совсем невмоготу.        Синдер засмеялась, а Спайро, по странному стечению обстоятельств, только залился краской. Она, приметив его смущение, довольно быстро утихла и кивком поманила к себе. Спайро, ответив усталой улыбкой, поднялся.        – Другое дело, – прокомментировал Спаркс, подлетая к рулетке. Он крутанул стрелку как можно сильнее, косо поглядывая на Синдер. Он, по всей видимости, страстно желал, чтобы она проиграла. – А раз мы начали с тебя, то... – Он подождал, пока серая стрелка, отчетливо напоминающая охвостье Спайро, остановится. – Переднюю левую лапу ты ставишь на красный круг.        Синдер оценивающим взглядом окинула шесть абсолютно одинаковых красных кругов. "Кажется, – подумала она, – правила игры слишком скудноваты. У Вольтира не найдется таких историй".        – На любой круг? – спросила она, занеся в нерешительности лапу над самым крайним.        – Да, на любой свободный и понравившийся тебе круг, – съязвил Спаркс, пародируя ее тонкий, молодой и лишенный всяких намеков на твердость голос.        Синдер с готовностью опустила лапу, пропустив ее насмешку мимо ушей. Спайро, тем временем, все еще колебался, что напрасно согласился. Многочасовые погони за юркими гроблинами и за увертливыми обладателями топоров давали о себе знать, и он грузно поднимал то правую, то левую лапу и вяло пожимал плечами. Его очень удивляло, что Синдер не выглядела уставшей.        Как и вчера. И позавчера.        Откуда у нее столько энергии? От темного прошлого? Или сама стихия ветра лишила ее усталости? Если это так, то почему она не уберегла ее от холода? Синдер часто сообщала ему, что чувствует холод и замерзает. Она говорила это прямо, но каким-то извиняющимся тоном, что вызывало только сожаление у Спайро. Это подталкивало на очередной повод обнять ее крылом и прижать к себе, чувствуя телом, как она стремительно наполняется теплом.        – Теперь твоя очередь испытать удачу, – торжественно проговорил Спаркс, самодовольно упершись локтем в край стрелки. – Точнее, – добавил он, принявшись беззаботно разглядывать пальцы, – лишь твоей части. – Он молниеносно смахнул со стрелки и крутанул ее. – Твоя левая лапа будет притянута темной силой... синего круга, – не без смешка огласил Спаркс.        Спайро молча занял круг. Синдер без труда определила, насколько он устал. И он не симулировал. Волочил лапы, хвост уже касался земли, измученный взгляд... Она ободрительно улыбнулась ему, кивком указывая на Спаркса, который уже раскрутил стрелку для следующего хода, создающую отчетливый звук трения древесины о металл.        – А теперь, – ехидно заметил Спаркс, – когда вы обменялись любвеобильными взглядами, Синдер может поставить правую переднюю лапу на синий круг.        Синдер со звучным "эх!" заняла свой круг. Теперь она, можно сказать, по принуждению находилась в нескольких дюймах от носа Спайро. Но уж точно не была против.        – Так! – предупредительно гаркнул Спаркс. – Не отвлекаться. Теперь твоя очередь, гроза обезьян и гроблинов. Ты ставишь переднюю правую лапу на... синий круг. Только не вздумай отрывать от коврика левую!        "Вовремя уточнил, – подумала Синдер, которая уже догадывалась, в чем заключается суть игры. – Похоже, нам со Спайро нужно превратиться в узел. Конечно, я ничего не имею против, но это гораздо интересней, чем спасать мир, будучи скованными невидимой цепью".        Но именно она соединила их в единое целое. Синдер будет всегда помнить об этом. Это счастливый момент. Но сейчас – игра.        Когда Спайро занял свою позицию, Синдер теперь могла ощущать шеей его горячее и медленное дыхание. Ему пришлось несколько раздвинуть передние лапы, что и стало причиной уменьшения его роста. Спайро одним глазом поглядывал на Спаркса, ожидая очередной пытки. Коврик-то, пожалуй, не совсем по размеру сшит. И несчастному герою и спасителю мира оставалось только молиться, чтобы усталость окончательно не взяла верх.        Спаркс не скрывал довольной улыбки, в очередной раз разгоняя стрелку. Поглумиться, да еще и в виде игры? Над обоими сразу? Когда представится такая чудеснейшая возможность? "Планируешь себе планируешь поиздеваться только над этой темненькой, – злорадно подумал Спаркс, – и тут на тебе! Получаешь бонус".        Вот стрелка уже бешено вращалась для Синдер, которая, извлекая из игры только плюсы, восторженно смотрела на Спаркса в ожидании чего-нибудь более сложного. И предчувствие ее не подвело. Рулетка, не щадя, указала на желтый. Спаркс расплылся в широчайшей улыбке.        – Правую заднюю лапу перемещаешь на желтый круг, Синдер.        – Как? – озадаченно воскликнул Спайро, посмотрев под себя. – Как она поставит...        – А вот так! – задорно смеясь, сказала Синдер и аккуратно, чтобы не задеть Спайро хвостом с кинжалообразным охвостьем, развернулась и задом наперед нырнула под него. Пришлось развести крылья в стороны и прижаться спиной к его твердой, покрытой пластинами груди. "А что? – не без неподдельной радости отметила про себя Синдер. – Вполне удобно. И спине тепло".        Спайро оставалось только повыше приподняться. Теперь на нем лежал груз ответственности и чести, что ему уж точно придется держаться до последнего. Если он упадет, то прямо на нее, что будет являться, по всей видимости, проигрышем.        И тогда прощай чувство собственного достоинства!        Он не хотел этого. Как вообще можно выиграть в битве за мир, но проиграть в самой примитивной на первый взгляд игре, где только и делаешь, что переставляешь лапы?        – Спайро, ты ставишь ту же лапу на желтый круг, – огласил Спаркс.        Спайро перенес обозначенную лапу на пресловутую точку. Легче, разумеется, не стало. Синдер ободряюще толкнула его снизу спиной.        – Осторожней, – добродушно отозвался он, – иначе я могу...        – Да подожди ты, – прервал его Спаркс, заговорщически улыбаясь. – Мы еще до хвоста не дошли. Тебе, Синдер, предстоит поставить заднюю правую лапу на красный.        – Что? – пораженно отозвалась она, смотря на кроваво-алое наказание перед носом, которое, как ей показалось, стало еще ярче при неровном свете камина и ослепительном сиянии Спаркса. – Как? Это физически невозможно!        Спаркс настойчиво пожал плечами.        – Ну, ты можешь нырнуть в тень, или как ты там это делаешь.        Спайро, ощущая, что его мышцы передних лап задеревенели, спешно пробормотал:        – Да давай уже, крути дальше!        Спаркс отрицательно помотал головой.        – Ты видишь, что предыдущий игрок еще не выполнил условие? – Он с трудом сдерживал смех, наблюдая за тем, как Синдер безрезультатно пытается дотянуться задней лапой до заведомого круга. Ее страдальчески сосредоточенная мордочка от напряжения сделалась острой и еще более миниатюрной.        – Спаркс, я не могу! – простонала она. В следующее мгновение в ее глазах блеснула едва уловимая надежда, и она с прытью в голосе предложила: – А давай я, например, левым крылом коснусь?        Спаркс, ощущая себя палачом, которому в последний момент приказали снять петлю с шеи осужденной, снисходительно кивнул. Синдер торжествующе расправила крыло и коснулась имеющимся на нем металлическим когтем красного круга, миновав лапу Спайро, который уже мог чувствовать грудью тоненькую натянутую кожу.        Непростой выдался ход.        – Давай, Спайро, – объявил Спаркс. – Попробуй поставить правую заднюю лапу на желтый круг.        – Всего лишь? – Спайро пришлось скрестить задние лапы, что плохо сказывалось на его устойчивости. Усталость нахлынула с новой силой; все смертоносные удары разом аукнулись, наполняя тело Спайро тяжестью и заставляя желать только одного – чтобы поскорее закончилась эта проклятая игра. В следующую секунду он вздрогнул от неожиданности, почувствовав легкое, дразнящее прикосновение хвоста Синдер к его хвосту.        – Синдер, – отметил Спаркс, – раз ты сжульничала, то твой хвост отправится на желтый круг. Лапу пропустим.        – Да это легко! – сказала Синдер, опуская хвост на желтый круг, прижав его к бедру Спайро, который снова вздрогнул, как будто в него ткнули раскаленной кочергой. Других вариантов не было и столь откровенной позы было невозможно избежать. Спайро с новой силой залился краской, нарвавшись на выглядывавшие из-под его подбородка любвеобильные зенки Синдер.        – Почему зеленые не выпадают? – поинтересовался Спайро, так и не сумев отвести взгляд в сторону.        Ответа не последовало. Даже суетливый шелест стрекозиных крыльев утих. Но Спаркс мог опуститься куда-нибудь и прилечь. Он ведь только вращает стрелку и имеет возможность, в отличии от него, устроиться поудобней.        – Спаркс?        Оглушительный и настолько мгновенный раскат грома заставил содрогнуться уже оба переплетенных тела. Следом обрушился дождь, застучав по металлическому карнизу – ровно и мелодично. Ветер втолкнул в форточку порцию свежего воздуха с легким запахом мокрой растительности.        Почему-то только сейчас Спайро заметил, что свет, отбрасываемый Спарксом, исчез. Тому причиной могли быть завораживающие глаза Синдер, от которых ему – даже после удара грома – не удалось отвести взгляд.        – Так он улетел? – спросил Спайро, словно продолжая разыгрывать дурака. Он глядел в таинственные глаза Синдер, без труда определяя события следующей минуты. – Кто же тогда выиграл?        Синдер, будучи под ним, легла и перевернулась на спину. Она игриво лизнула его в нос и шепнула:        – Тебе не достаточно, что я под тобой?