Одинокая дорога

Он стоял на балконе, облокотившись о парапет, наблюдая за закатом, игравшим солнечными бликами на водной глади сочно-голубого моря; не сказать, чтобы ему это нравилось, но порой такое времяпрепровождение было ему полезно. Бастион просто смотрел на естественный природный процесс, задумываясь над тем, что то, что происходит у него на глазах, – правильно, а то, что происходит с ним, – не совсем. Робот мог бы назвать закат поистине красивым зрелищем, но… Разве может так изъясняться железяка, пусть и походившая на человека почти полностью? Способна ли груда металлолома ощущать лёгкий бриз на волосах, который был так приятен нормальному человеку в летнюю жару? Он задавался вопросом: почему так происходит? Почему он физически ощущает себя человеком, когда представителем этой расы никогда не являлся? А ведь раньше всё было совсем наоборот: и работа, и семья, даже какой-никакой статус в обществе… Но потом всё рухнуло, когда проект «Нулевая терпимость» закрыли, а его отправили в тюрьму. Только не в обычную, которая была прописана в его подсудном деле, а в самый настоящий концлагерь, созданный агентами Щ.И.Т., чтобы пытать и изучать таких, как он; Бастион до сих пор помнил, как в него ввинчивали металлические свёрла, проверяя синтезированную кожу на прочность, как подолгу топили в огромном аквариуме, чтобы узнать, как долго под водой он может находиться, как заставляли его класть себе пальцы в рот, вызывая рвотный рефлекс, брали огромное количество крови на бесконечные анализы, оставляя его в полумёртвом состоянии… Потому что им надо было наиграться с новой игрушкой. Они пытали его, думая, что робот ни черта ничего не чувствует. Глупцы. Пусть он не настоящий человек, вот только у него действительно есть чувства. Были чувства… Бастион сумел сбежать из тюрьмы, пытался вернуться домой, исправить содеянное, но вместо этого получил самый тяжёлый удар в механическое сердце: Щ.И.Т. знал, как вернуть опасного преступника в свой лагерь пыток, поэтому без сожаления спустил курок прямо на глазах у андроида – убил человека, которого робот смело мог бы назвать своей матерью. Теперь же у Бастиона ничего не осталось, и он пустился в бега, переезжая из одного город в другой, стараясь найти себе место в жизни и чтобы его не нашли. Только лишь бы не попасться вновь в руки психов из Щ.И.Т.. Нет, этого не повторится. Поэтому он бежал, искал убежище, прятался среди не таких, как он, пытался вернуться к нормальной жизни. И, казалось бы, вот и оно, счастливое место на земле: Сан-Диего, Коронадо, дорогой по себестоимости номер отеля с видом на лазурное море, в компании единственного, можно сказать, «друга», а ему всё равно неспокойно. Даже любимый некогда напиток - вино - теперь не вызывает былой радости. Хотя это единственное, что его связывало с прошлой жизнью. А теперь красное терпкое на вкус пресное… Но роботы вроде не должны иметь вкусовые рецепторы? Так зачем же играть в человека?.. - Опять задумался? – она всегда умеет появляться внезапно, отвлекая от потока несвязных мыслей. Будто чувствует на ментальной волне, когда ему плохо. – Вспоминаешь Розу? - Может быть, - сухо отвечает Бастион, не поворачиваясь к ней. Всё смотрит на закат, почти не моргая. - Возможно, мне её действительно не хватает. Как не хватает человеку его родителя. Но она не была моей матерью. В правильном понимании этого слова. Но… Мне слишком не хватает наставлений Розы. Она бы подсказала, что делать дальше. Сказала бы, как бороться с… Собой. - Ты преувеличиваешь. У тебя много талантов, и ты можешь спокойно найти себе место в жизни, а не впадать из крайности в крайность, - она садится на плетёный табурет рядом с журнальным столиком, разливая из зелёной бутылки в фужеры красное вино. – Будешь? - Откажусь. - Зря, - девушка, закинув ногу на ногу, пригубила напиток, держа тонкую ножку бокала длинными пальцами, оканчивающимися острыми металлическими когтями. – Вроде ты любишь немного выпить, чтобы расслабиться. - Сегодня что-то не хочется, Юрико. Хотя я теперь вообще не вижу в этом никакого смысла. Роботу незачем. Ояма насторожилась и, поставив недопитый бокал на стол, встала, и подошла к Бастиону, положив руку ему на плечо, чуть сжимая, чтобы он прочувствовал на своей «коже» её металлические когти. Только на этот раз реакции никакой не было: ни привычной дрожи, ни резкого отстранения, ни недовольного взгляда – вообще ничего. Вывод: Бастион опять ушёл в себя, рассуждая на тему того, насколько он человечен. В последнее время робот слишком часто начал об этом задумываться, особенно после смерти Розы, которая дарила ему всю себя, всю свою любовь и всегда говорила, что «её сын – самый прекрасный человек на всём белом свете». А теперь её нет, и никто не может ему вернуть веру в себя. А Щ.И.Т. только подлил масло в огонь, заставляя его терпеть многочисленные пытки: нормальный человек бы умер от такого, а он – нет. Хотя Дезстрайк уверена, что Бастион тогда очень уж этого хотел. Проще умереть, чем принять правду о себе. Юрико нагло развернула андроида к себе лицом, а тому будто бы было плевать на то, что она делает. Хочет поиграться – пусть играет, рано или поздно всё равно надоест. Ояма проводит пальцами по его лицу, играется со снежными волосами аккуратно стриженой бородки, а потом, улыбнувшись, просит: - Закрой глаза. В её голове созрел незамысловатый план. - Зачем? – Бастион даже отстранился, сделал шаг назад, но вовремя облокотился руками о балконный парапет. Пусть и робот, но летать он не умел. - Просто. Закрой глаза. - Я не понимаю… - Тише, - её металлический холодный палец лёг на его относительно тёплые губы. – Просто сделай то, о чём я тебя прошу. У него в голове много вопросов, и ещё подолгу Бастион смотрит на неё с неким недоверием, подозрительностью, но всё же позволяет себе сдаться и закрыть глаза. Интересно ведь, что это она задумала такое? Он не знал, что в это время Юрико обошла его со спины, но вскоре почувствовал, как её уродливые руки пробрались под его футболку, щекоча кожу на торсе. И тут неожиданно она будто специально, дразня его, ущипнула за бок – неприятно ведь. Бастион шикнул на неё, но открывать глаза не стал. - Неприятно, да? А если так? Теперь её пальцы щекочут подмышки; ногти так похожи на тонкие иголки, но, тем не менее, теперь такой массаж ему настолько приятен, что он даже улыбается. Правильная реакция. Глаза по-прежнему закрыты. - Нравится, да? Молчит, но всё ещё улыбается. Юрико отстраняется и, взяв в руки наполовину наполненный фужер, подносит его к губам робота, позволяя ему испробовать напиток; Бастион лишь успел посмаковать вкус вина, прежде чем бокал у него забрали: кисло-сладкий, терпкий, пряный. Такой знакомый, приятный, разливающийся теплом по всему телу. Дразнит? В этом цель Юрико? У неё почти получилось. - Что чувствуешь? – Юрико ставит бокал обратно на законное место на столе, подходя к роботу настолько близко, что он ощущает на себе её тёплое дыхание. - Приятное кисловатое послевкусие. Но немного не то, что я люблю. Приемлю более терпкое. - А сейчас? Юрико мягко и нежно целует андроида в губы; Бастион стоит неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться. Как будто если он что-то сделает, то Ояма исчезнет и весь мир вместе с ней тоже. Будто всё растворится, а он, открыв глаза, снова окажется в тюремной камере Щ.И.Т., ожидая очередной пытки или, быть может, уже и казни. Только всего этого не происходит; Юрико отходит назад, и только тогда робот открывает глаза, дотрагиваясь пальцами до своих губ: почему-то до сих пор не верится, что такое произошло. Андроид смотрит на Ояму, а та уже сидит на знакомом плетёном стуле да разливает по бокалам красное вино. Улыбается. А потом, подняв на него глаза, спрашивает: - И что теперь чувствуешь? - Ответил бы, что короткое замыкание. - Шутник, - она протягивает ему длинными пальцами фужер, держа его за тонкую ножку, - выпьем за твои чувства, человек из машины? - Выпьем, - коротко кивает Бастион, принимая подарок. – И знаешь… Спасибо. - За что? – не понимает леди Дезстрайк, удивлённо хлопая ресницами. - Просто за то, что открыла мне глаза. И помогла найти ответ на интересующий вопрос: кто я такой. - И кто же? - Человек из машины. Юрико улыбается и, подойдя к Бастиону, чокает свой бокал о его, а оба потом смакуют содержимое фужеров. Нет, всё-таки робот прав: слишком чувствуется кислое послевкусие вина. Кто бы мог подумать, что андроид умеет разбираться в алкогольных напитках. Хорошо, что Юрико запасливая; где-то в квартире завалялась ещё бутылочка шампанского. Может, оно придётся по вкусу механическому сомелье. Они ещё долго разговаривали, улыбались, наслаждались компанией друг друга, распивали алкоголь, смеялись. Вели себя, как нормальные люди, не замечая, что небо из золотисто-оранжевых тонов окрасилось в тёмно-синее с фиолетовым оттенками. Пусть хоть немного это счастливое время продлится. А ещё лучше – лишь бы оно никогда не заканчивалось. Эти счастливые мгновения так легко растворяются в игристом вине, так сладки на вкус. Оно не должно заканчиваться. Никогда. Как и хорошее вино. Как и компания, с которой очень и очень комфортно. Хоть они оба не совсем люди… Прожить человеческую жизнь они обязаны.