Возможно, может быть

      Между ними воцаряется молчание.       Хуа Чен на мгновение замирает, широко раскрыв глаза и раздвинув губы. Его мысли нехарактерно бессвязны: он видит, как Се Лянь смотрит на него сверху вниз, не отводя взгляда, несмотря на румянец, проступающий на щеках.       В конце концов Хуа Чен сглатывает и окидывает взглядом приготовленное Се Лянем место. Импровизированная кровать из одеял и подушек, расположенная на фоне огней города и падающего снега.       И несмотря на всю красоту, несмотря на заботу, которую Се Лянь явно вложил в нее, первый инстинкт Хуа Чена... Спорить. Настаивать на том, что Се Лянь заслуживает лучшего, чем делать это в первый раз на полу.       Но... Он не может отрицать, что в этом есть что-то правильное. Идеальное. В конце концов, это была идея Се Ляня. Это то, чего он хочет.       Хуа Чен не спорит, не настаивает на том, что Се Лянь достоин большего. Вместо этого он снова обращает внимание на Се Ляня, его взгляд внимателен и испытующ. — Ты... Ты уверен? — прошептал он, потянувшись вверх, чтобы убрать волосы Се Ляня за ухо. Большой палец задержался на щеке Се Ляня. — Потому что никаких сроков нет, Гэгэ. Не нужно торопиться, если ты не готов-       Се Лянь проводит пальцами по губам Хуа Чена, мягко заставляя его замолчать. — Я знаю. — шепчет он, не сводя с Хуа Чена напряженного взгляда и меланхолично улыбаясь. — Но я много думал об этом и хочу попробовать. Здесь. Сегодня вечером.       Хуа Чен вздрагивает, зажмурив глаза.       В его груди появилось странное чувство. Эмоция, которую он не может ни выразить, ни назвать, ни описать. Все, что он знает, - это то, что она бурлит в его груди, мощная и необъятная, откуда-то из глубины столь неописуемой любви, что никакие слова не смогут ее выразить.       Это... Странно эмоционально. И Хуа Чен внезапно обнаружил, что переполнен ими. Ему нужно... Ему нужно...       Се Лянь едва не подпрыгивает, когда Хуа Чен наклоняется вперед, вжимается лицом в его грудь и обхватывает руками его спину, заключая в объятия.       Несмотря на удивление, Се Ляню требуется всего мгновение, чтобы раствориться в знакомых прикосновениях Хуа Чена, прислониться щекой к его макушке и обнять его, удерживая в этот момент.       Некоторое время в их объятиях все тихо и спокойно. В конце концов, Се Лянь шепчет: — Сань Лан? Ты в порядке?       Хуа Чен кивает, его лицо прижимается к груди Се Ляня, обтянутой свитером. А когда он отклоняется назад, в его глазах появляется едва заметный намек на влагу. — Я в полном порядке, Гэгэ. Мне просто... Нужно было передохнуть.       Се Лянь улыбается, понимая. Он протягивает руку и проводит большим пальцем под глазом Хуа Чена, вытирая влагу.       Хуа Чен обхватывает пальцами запястье Се Ляня и, склонившись к нему, целует его ладонь, внутреннюю сторону запястья. Затем он улыбается, прошептав: — Ты и правда меня погубишь, Гэгэ.       Се Лянь хихикает, уже привыкнув к такому заявлению. — Надеюсь, что нет. — шепчет он, снова проводя большим пальцем по щеке Хуа Чена.       Хуа Чен одобрительно хмыкает. Его руки скользят по спине Се Ляня, ладони упираются в плотный трикотажный свитер Се Ляня. — Хорошо. — шепчет он, глядя на Се Ляня с несравненной нежностью. — Давай попробуем.       Се Лянь улыбается, пожевывая нижнюю губу, и Хуа Чен не может не улыбнуться в ответ. Он наклоняется и целует Се Ляня в щеку.       Хотя меньше всего ему сейчас хочется покидать Се Ляня, он также знает, что им нужно что-то сделать. Он начинает говорить: — Мне нужно сходить за... — но слова затихает, когда оглядывается по сторонам. И тут его взгляд останавливается на том, что он не заметил: на одеялах в нескольких футах от него валяется флакон с лубрикантом. Хуа Чен вспомнил, что слышал, как Се Лянь заходил в их комнату, когда укладывал Гуцзы.       Очевидно, чтобы взять смазку.       Когда Хуа Чен медленно поворачивается лицом к Се Ляню, на его лице появляется ухмылка чеширского кота, а одна бровь приподнята. — Вижу, Гэгэ подготовился. — дразняще произносит он.       Се Лянь смеется - нервно, с придыханием. Его щеки загораются восхитительным темно-розовым цветом, и он поднимается, почесывая подбородок пальцем. — Ну...       Но у него нет времени на объяснения.       Потому что в этот момент Хуа Чен наклоняется к нему и с усмешкой произносит: — Я тебя очень сильно люблю.       Се Лянь мгновенно расслабляется, закидывает руки на плечи Хуа Чена и с не меньшим пылом отвечает на поцелуй. Они впиваются друг в друга, шеи сдвигаются, носы вдавливаются в щеки, а рты сливаются в жарком поцелуе.       И когда они наконец отрываются друг от друга, то только для того, чтобы Се Лянь смог перевести дыхание, а его пальцы скользят по волосам Хуа Чена, чтобы прижать его к полу, потому что Хуа Чен-       Он не остановился, чтобы перевести дух. Вместо этого его губы скользят по щеке, челюсти, шее, покрывая кожу поцелуями.       Се Лянь наклоняет голову в сторону, упираясь спиной в ладони Хуа Чена, а те скользят по его спине, осторожно оттягивая горловину свитера, пока она не обвисает, обнажая верхнюю часть плеча, на котором Хуа Чен деликатно проводит серию укусов и поцелуев, от которых к утру наверняка появятся пурпурные пятна.       Губы Хуа Чена прохладны на коже Се Ляна, и он закрывает глаза, сосредотачиваясь на знакомых ощущениях, все еще потрясенный тем, как прикосновения Хуа Чена не перестают разжигать огонь под его кожей.       А когда кончики пальцев Хуа Чена перебираются в другое место, забираются под подол свитера, прокладывают дорожку по груди, поднимая ткань вверх - Се Лянь тихо ахает, его глаза опускаются. Прикосновения Хуа Чена - ледяные и успокаивающие на его раскрасневшейся, горящей коже.       А Се Ляню нужно больше, нужно быть ближе. — Сань Лан- — произносит он, приподнимая руками лицо Хуа Чена, и вновь смыкает их губы. Он все еще сидит на коленях, опираясь на ноги и обхватывая бедра Хуа Чена. — О-Одежда- — успевает он сказать между лихорадочными поцелуями.       Хуа Чен хмыкает в знак согласия и, насладившись еще несколькими глубокими поцелуями, откидывается назад. Они вместе снимают с Се Ляня свитер и, стянув его через голову, отбрасывают в сторону.       С легкой улыбкой Се Лянь тянется вниз и аккуратно снимает с Хуа Чена футболку, а затем бросает ее к своей собственной брошенной одежде.       Несмотря на то что им еще предстоит снять друг с друга одежду, Се Лянь приостанавливается, его грудь вздымается в такт дыханию. Он просто... Оценивает, насколько красив Хуа Чен, насколько совершенен. Он знает, что Хуа Чен никогда бы не использовал ни одно из этих слов для описания себя.       Но когда Се Лянь пробегает глазами по телу Хуа Чена, по его рукам и груди, Се Лянь не видит в нем неуверенности или недостатков.       Напротив, Се Лянь видит красивые и мозолистые руки, которые так прекрасно держат его руки и перебирают его волосы поздно ночью, успокаивая его. Руки, которые создают, строят и придают форму с тщательной точностью, раскрашивая мир еще большей красотой. Руки, которые ласкают и трогают, вызывая у него тихие стоны наслаждения.       Се Лянь видит сильные руки. Руки, которые обхватывают его каждую ночь и прижимают к себе каждое утро, обеспечивая кокон утешения и безопасности, о котором Се Лянь давно забыл. Руки, которые высоко поднимают Гуцзы, чтобы он мог лучше видеть. Руки с красивыми татуировками, которые Се Лянь прочерчивает своими пальцами, намечая бесцельный путь.       Се Лянь видит широкую грудь - место, где он чувствует себя в безопасности по ночам. В ней заключено сердце Хуа Чена, ровный ритм которого успокаивает Се Ляня.       И вот, когда взгляд Се Ляня переходит на лицо Хуа Чена, когда он видит, как Хуа Чен смотрит на него, словно милосердный маяк в бурю - уязвимый, любящий и пронизанный голодным отчаянием, которое, как знает Се Лянь, предназначено ему и только ему...       В этот момент единственное, о чем может думать Се Лянь, - это...       Дом.       — Ох, Сань Лан. — шепчет он, прижимая ладони к груди Хуа Чена с легким, как лепесток, прикосновением. — Мой Сань Лан.       Хуа Чен закрывает глаза и вздрагивает: его пальцы прижимаются к обнаженной спине Се Ляня, притягивая их друг к другу.       Се Лянь нежно целует Хуа Чена в лоб. — Я тоже тебя очень люблю. — шепчет он.       Хуа Чен кивает, не доверяя своему голосу.       Откинувшись на пятки, Се Лянь помогает Хуа Чену снять штаны и нижнее белье, а затем быстро избавляется от своих.       Се Лянь надеется, что мерцающее пламя костра скроет, как горят его щеки, когда он опускается на колени Хуа Чена, и оба они более чем возбуждены. (Судя по кривой ухмылке Хуа Чена, он не обманулся).       И именно в этот момент Се Лянь ожидает, что его опрокинут на спину, а Хуа Чен переползет через него, возможно, используя руки или рот, чтобы растянуть процесс.       Но... Этого не происходит.       Вместо этого Хуа Чен медленно опускается на спину под одеяла, а Се Лянь садится на него верхом, поставив колени по обе стороны от его талии. Его ладони упираются в грудь Хуа Чена, поддерживая его. — Сань Лан-? — пискнул он, и щеки его запылали.       Ведь он представлял себе их первый раз совсем не так: их тела переплетались, а Хуа Чэн брал его сверху, ведя за собой, задавая темп. Но это? Это гораздо более... Открыто. Гораздо более уязвимо. Гораздо более неловко. Гораздо более-       — Эй.       Се Лянь моргает - почти испуганно, - когда мягкий и нежный голос Хуа Чена привлекает его внимание.       Потом рука ласкает его щеку, поглаживает ее, призывая посмотреть. Се Лянь переводит взгляд на Хуа Чена и видит, что тот смотрит на него с нежной, ободряющей улыбкой.       — У нас все получится, обещаю. — прошептал Хуа Чен, словно читая мысли Се Ляня. Он откидывает со лба Се Ляня волосы. — Но... Не всем нравится такая близость. Мы не узнаем, пока не попробуем. Я хочу, чтобы Гэгэ было комфортно. А так ты сможешь больше контролировать ситуацию.       Выражение лица Се Лянь мгновенно смягчилось. Ведь Хуа Чен, конечно, думает о том, что лучше для него - что позволит ему чувствовать себя комфортно. И Се Лянь знает, что ни у кого из них нет практического опыта, когда дело доходит до этого... Но у Хуа Чена в целом больше знаний. Поэтому если Хуа Чен говорит, что так ему будет удобнее, что он будет больше контролировать ситуацию, то Се Лянь ему верит.       Се Лянь прислоняется к ладони Хуа Чена. — Хорошо. — вздохнул он и кивнул с облегченной улыбкой. — Просто скажи, что мне нужно делать.       Хуа Чен хихикает, забавляясь и глубоко умиляясь. — Тебе не нужно ничего делать, Гэгэ. — мягко заверяет он, убирая руку со щеки Се Ляня, чтобы достать флакончик со смазкой (Се Лянь понимает, что Хуа Чену даже не нужно далеко тянуться, чтобы достать его, и внезапно его чувства становятся еще более беспорядочными и нервными, чем раньше).       Раздается уже знакомый звук открывающейся крышки, и часть содержимого выливается на ладонь Хуа Чена.       — Просто расслабься... И позволь мне позаботиться об остальном. — говорит Хуа Чен с теплым и искренним выражением лица.       И что-то в этом выражении вызывает в желудке Се Ляня серию кульбитов.       Впрочем, долго раздумывать ему не пришлось.       Рука Хуа Чена обхватывает его член, теплая и знакомая, двигаясь с медленной ритмичной точностью. Се Лянь едва не подпрыгивает от ощущения, которое почему-то становится еще более сильным, чем обычно, - его лицо меняется от шокированного удовольствия, и он выгибает спину, подсознательно стремясь к большему. Его пальцы сгибаются, ложась на грудь Хуа Чена, и вдавливаются в него, поддерживая.       Проходит несколько мгновений, прежде чем Се Лянь отходит от этого шокирующего прикосновения. Но когда он все же опомнился и заметил, как Хуа Чен смотрит на него, Се Лянь не удержался и уткнулся в его плечо, с трудом выдерживая жар его взгляда.       Ведь они еще никогда не были так близки - Се Лянь сверху. И не то чтобы Хуа Чен не видел почти каждый его сантиметр, но все же... Это смущает - быть выставленным на показ. Некуда спрятаться.       Се Лянь уже собирался предложить им поменяться позициями, как вдруг-       — Ах-!       Все, что собирался сказать Се Лянь, испарилось в его горле, когда Хуа Чен сделал что-то удивительно коварное своим большим пальцем, вызвав удивленный стон с его губ.       И на мгновение Се Лянь забывает о том, как ему неловко - он не может ничего делать, кроме как чувствовать и наслаждаться.       — Вот и все. — нежно произносит Хуа Чен, когда Се Лянь медленно опускается на колени и расслабляется, закрыв глаза. — Расслабься, Гэгэ. Я держу тебя.       Се Лянь кивает, втягивая воздух, и напряжение медленно исчезает из его мышц. Хуа Чен улыбается, его лицо становится нежным и любящим, когда он наблюдает за Се Лянем. У него перехватывает дыхание, когда он видит Се Ляня таким - расслабляющимся, когда он без стыда отдается наслаждению... Доверяя ему эту часть себя.       Ведь Хуа Чен знает, что сексуальная близость для Се Ляня - дело непростое, что слои стыда имеют свои нюансы и глубоко укоренились. Именно поэтому Се Лянь не сразу отпускает ситуацию, чтобы почувствовать себя по-настоящему комфортно, особенно когда они пробуют что-то новое.       Хуа Чен понимает, ведь ему хорошо знакомы свойства стыда. Может быть, не так, как Се Ляню (он никогда не считал секс и сексуальные желания постыдными), но... Стыд и ненависть к себе - две стороны одной медали. И Хуа Чен всю жизнь живет с последним.       Ты недостаточно хорош.       Кому ты нужен?       Мерзкий. Отвратительный. Эгоистичный.       Список можно было бы продолжить. Но Хуа Чен не делает этого.       Потому что Се Лянь этого не хочет.       Потому что Се Лянь заботится о нем.       Потому что Се Ляню больно, когда он причиняет себе боль.       И одного этого достаточно, чтобы помешать Хуа Чену думать. Вместо этого он предпочитает сосредоточиться на том, что чувствует, когда ладони Се Ляня прижимаются к его груди, слышит его тихие стоны, видит его черты, освещенные отблесками камина - неповторимые и чертовски прекрасные.       Поэтому, когда Хуа Чен убирает руку и Се Лянь издает разочарованный звук, он ухмыляется, нахально полуулыбаясь. Потому что это значит, что Се Лянь устроился поудобнее, расслабился. Он готов к большему. — Терпение, Гэгэ. — напевает он с легкой усмешкой, убирая руку.       Се Лянь с возмущенным вздохом качает головой и улыбается. — Я... Терпеливый. — тихо протестует он.       Хуа Чен лишь заинтересованно приподнимает бровь и, наклонившись, приникает к губам Се Ляня в мягком, осторожном поцелуе.       Се Лянь благодарно гудит, упираясь одной рукой об пол, чтобы не упасть. Затем руки Хуа Чена скользят по его талии, следуют за изгибом спины, и Се Лянь чувствует, как учащается сердцебиение в его груди. В конце концов руки Хуа Чена оказываются на его бедрах, пальцы проводят по коже.       Когда Хуа Чен отстраняется, мягко прерывая поцелуй, Се Лянь смотрит на него, не понимая, что происходит. — Что случилось? — пробормотал Се Лянь, потянувшись к губам Хуа Чена, чтобы провести по ним кончиками пальцев.       — Ничего. — быстро заверяет Хуа Чен, его голос глубок и мягок. — Я знаю, что мы уже говорили об этом, но... Я хочу, чтобы ты знал, что у меня нет никаких ожиданий на этот счет, Гэгэ. И ты никогда не сможешь меня разочаровать.       Се Лянь нахмурился, приподняв бровь. — Что ты имеешь в виду, Сань Лан? — мягко спрашивает он.       — Я имею в виду... Что не всем нравятся такие прикосновения. — говорит Хуа Чен, тщательно подбирая слова. — Это должно быть приятно, но если нет, пообещай, что будешь честен со мной, Гэгэ. Потому что мне не нужно больше, чем у нас есть сейчас. Я серьезно.       Выражение лица Се Ляня смягчается от понимания. Хуа Чен опасается, что даже если Се Лянь будет испытывать дискомфорт или боль, он не скажет об этом Хуа Чену, боясь разочаровать его. Се Лянь еще не настолько смел, чтобы сказать, что нет ничего, что Хуа Чен мог бы сделать с ним - или ему - чего бы он не хотел, но...       Пока что он просто улыбается, откидывая со лба густые шелковистые волосы Хуа Чена. — Хорошо. — шепчет он. — Я обещаю. Я доверяю тебе.       Хуа Чен лишь на мгновение задерживает взгляд на Се Ляне со сдержанной благодарностью, а затем снова достает смазку и наносит щедрую порцию на пальцы.       Се Лянь начинает откидываться назад, садясь во весь рост, но Хуа Чен подталкивает его обратно, чтобы Се Лянь склонился над ним, и их лбы почти прижались друг к другу. — Давай попробуем вот так. — говорит он низким и мягким голосом. Он опускает свободную руку вниз, чтобы она легла на бедро Се Ляня, поддерживая его, прижимая к себе. — Мы будем двигаться медленно.       Глаза Се Ляня расширяются, и он сглатывает, делая дрожащий вдох, готовясь к... Ну. Трудно готовиться к чему-то, что невозможно представить. Поэтому Се Лянь сосредоточился на взгляде Хуа Чена, погрузившись в темную глубину его глаз, следя за каждым его выражением, каждым вздохом, когда ладонь Хуа Чена скользит по его ноге, продвигаясь все дальше и дальше, пока-       Потрясенный, дрожащий вздох Се Ляня заполнил воздух, когда он почувствовал, как палец Хуа Чена - прохладный и скользкий - вдавливается в него. И Се Лянь знал, что это произойдет, действительно знал - он не настолько забывчив, - но это ощущение не похоже ни на что, что Се Лянь мог себе представить.       Именно поэтому он напрягается, сопротивляясь желанию сжаться, когда Хуа Чен медленно проникает дальше - одна костяшка... Потом две - пытаясь примириться с чужеродным ощущением, что кто-то прикасается к нему вот так.       И дело не в том, что это больно - нет, вовсе нет- Просто есть что-то ужасно постыдное в том, что его трогают в таком странном, укромном месте, и трудно не смутиться и-       — Гэгэ-? — начал Хуа Чен, прерывая мысли Се Ляня. Его голос неровный и в то же время нежный, обеспокоенный.       — Я- Я в порядке. — задыхаясь, отвечает Се Лянь, прерывая его. Его пальцы впиваются в одеяла, и ему требуется вся сила воли, чтобы удержать горящий взгляд Хуа Чена. — Мне- Мне не больно, обещаю. Это странно, но... Я- Я не хочу, чтобы ты останавливался. — признается он с трудом.       Глаза Хуа Чена на мгновение расширяются, а затем сужаются и становятся полуприкрытыми от голода. — Ладно. — говорит он, и голос его гулко отдается в груди. — Тогда давай попробуем.       Се Лянь не знает, что именно, пока-       Палец Хуа Чена сдвигается, изгибаясь внутри него, и... И потом...       Ох.       Се Лянь даже не осознает, что произнес это вслух - звук оказался где-то между стоном и вздохом.       Потому что это ощущение... Не похоже на другие виды удовольствия, которые он испытывал до сих пор. Оно теплое и ослепляющее, вызывающее вспышку удовольствия, которое пульсирует глубоко внутри него, переходит в мышцы, а затем отступает, как волна на пляже.       И когда Хуа Чен снова осторожно прижимается к тому же месту, с восторженным вниманием наблюдая за реакцией Се Ляня, Се Лянь зажмуривает глаза, лицо его искажается, и он-       Он стонет.       Это сладострастный звук, жаждущий и задыхающийся. Но Се Лянь даже не чувствует себя смущенным настолько, чтобы волноваться. Не тогда, когда ему так хорошо. И когда Хуа Чен, уже более уверенно, начинает массировать то же самое место, посылая волны удовольствия через него.       А когда Хуа Чен начинает вводить второй палец, снова двигаясь мучительно медленно, Се Лянь качает головой, потрясенный обилием ощущений. Однако переломный момент наступает, когда Хуа Чену каким-то образом удается окружить это место внутри него, прощупывая его с двух сторон и извлекая из него серию совершенно унизительных звуков. К Се Ляню даже не прикасались - ну, не там, во всяком случае, - но он уже течет, и если Хуа Чен не остановится в ближайшее время, он думает, что может- Просто от-       — С-Стоп-! — отчаянно задыхается он, с облегчением втягивая воздух, когда Хуа Чен мгновенно останавливается, отстраняясь настолько, что больше не чувствует такого сильного потока ощущений.       Се Ляню требуется мгновение, чтобы перевести дыхание, пока он не оправится от переполняющего его ощущения. — Сань Лан. — вздыхает он, прижимаясь лбом к лбу Хуа Чена. В его словах чувствуется тоска, словно они никогда не смогут быть достаточно близки. Как будто он не хочет, чтобы это закончилось.       — Что-то не так? — прошептал Хуа Чен, наклоняясь, чтобы прижаться к щеке Се Ляня.       И Се Ляню не нужно открывать глаза, чтобы увидеть любящую улыбку на его губах. — Нет. — пробормотал он и, покачав головой, потерся о кожу Хуа Чена. — Это было просто... Слишком.       — А. Этот ничтожный извиняется. — хмыкает Хуа Чен (хотя в его голосе нет ни капли сожаления). — Гэгэ... Хочет, чтобы я остановился? — в его голосе слышны нотки, которые говорят о том, что он уже знает ответ.       — Нет! — отвечает Се Лянь (слишком быстро). Его щеки пылают розовым цветом от осознания этого. — Н-нет. — повторяет он, откидываясь назад, чтобы они с Хуа Ченом могли видеть друг друга. — Мне просто... Нужен был перерыв.       Выражение лица Хуа Чена смягчается, он больше не дразнится. Свободной рукой он проводит костяшками пальцев по щеке Се Ляня. — Хорошо. — прошептал он, пробежавшись взглядом по раскрасневшимся щекам Се Ляня, по его волосам, выбившимся из пучка и закрывающим лицо. Он возвращает руку на бедро Се Ляня. — Мы пойдем медленнее. — соглашается он, теперь уже серьезно.       Се Лянь поднимает бровь. — Я думал, это как раз и было медленно...? — возражает он, вспоминая прежние заверения Хуа Чена.       Хуа Чэн хихикает и вдруг начинает смущаться. — Наверное, я... Немного увлекся.       Теперь настала очередь Се Ляня ухмыляться, но это длится недолго. Он опускает руку, которую Хуа Чен прижимает к бедру. — Сань Лан может... Продолжать, если хочет.       Хуа Чен улыбается, потрясенный и благодарный. — Хорошо. — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать уголок губ Се Ляня. Затем его пальцы двигаются, уже не прижимаясь к этому месту, а просто входя и выходя, помогая ему привыкнуть к растяжению.       Се Лянь вздыхает, возвращаясь к ощущениям, которые теперь уже не такие ошеломляющие.       Каждое нажатие медленное, нежное, благоговейное. Безумная точность.       И когда Хуа Чен вводит третий палец, Се Лянь начинает удивляться, как они обходились без этого все это время. Он сжимает пальцы Хуа Чена, которые лежат на его бедре, и расслабляется, чувствуя странное желание, почти как инстинкт, который говорит ему-       — Двигайся, Гэгэ. — призывает Хуа Чен. — Слушай свое тело.       Се Лянь так и делает, отталкиваясь от каждого осторожного движения Хуа Чена - сначала осторожно, но потом все увереннее.       И только теперь Се Лянь начинает понимать слова Хуа Чена о контроле - он осознает, что может задавать темп, определять угол и глубину. Се Лянь тихонько стонет при каждом толчке, быстро привыкая к ощущению пальцев Хуа Чена внутри себя.       Хуа Чен тем временем совершенно очарован тем, что Се Лянь... Он... Он выглядит-       Блаженным.       Лучшего способа описать это нет... Губы приоткрыты, черты лица расслаблены, глаза закрываются каждый раз, когда он находит нужный угол. Раскрывается под прикосновениями Хуа Чена.       И Хуа Чен не упускает из виду, какая это невероятная привилегия - видеть Се Ляня таким, прикасаться к нему таким образом. Зная, какой уровень уязвимости и доверия требуется, чтобы позволить кому-то войти в себя. И видеть, как Се Лянь принимает это так красиво, совершенно непринужденно-       Это... Необычайно трогательно.       Хуа Чен не плачет, не плакал уже целую вечность (он просто не умеет обрабатывать и выражать свои чувства). Но сейчас, когда какофония эмоций вновь захлестнула его изнутри, Хуа Чен чувствует, как в глазах собирается влага, придавая его мягкой улыбке оттенок меланхолии.       Когда Се Лянь откидывается назад, полуприкрыв глаза и слабо улыбаясь, Хуа Чен смотрит на него с затаенным дыханием, уверенный, что Се Лянь видит его насквозь.       Но Се Лянь протягивает руку и обхватывает лицо Хуа Чена тонкими пальцами, прижимаясь к его губам нежным, едва заметным поцелуем. — Я... Думаю, я готов. — шепчет он. — Но...       Сердце Хуа Чена замирает в груди, взгляд становится острым, когда он ждет, что Се Лянь продолжит.       — Но я не хочу делать это вот так. — мягко признается Се Лянь, внимательно изучая лицо Хуа Чена на предмет каждого проблеска эмоций. Понимая намерения Хуа Чена, который хочет, чтобы Се Лянь чувствовал себя в безопасности и контролировал ситуацию, Се Лянь также знает, что полностью доверяет Хуа Чену. Он знает, что не хочет, чтобы их первый раз был таким. Он хочет ощутить вес тела Хуа Чена над собой, вокруг себя, разделяя контроль.       Поэтому Се Лянь делает вдох и отводит взгляд в сторону, не в силах удержать взгляд Хуа Чена, когда тот говорит: — Я... Я хочу, чтобы ты... Был надо мной, Сань Лан.       Хуа Чен закрывает глаза, челюсть напрягается, зубы сжимаются. — Хорошо. — шепчет он через несколько секунд, глядя на Се Ляня горящим взглядом.       Се Лянь замирает, когда Хуа Чен медленно убирает пальцы, не ожидая, что после этого почувствует себя таким опустошенным.       Хуа Чен наклоняется к нему и целует, прежде чем он успевает слишком долго обдумать внезапную потерю. Мягкий и глубокий, но в то же время обжигающий и страстный. Се Лянь мгновенно расслабляется, встречая энтузиазм Хуа Чена довольным гулом.       Они начинают двигаться. Хуа Чен обхватывает пальцами талию Се Ляня, направляя его назад, чтобы они оба могли сесть. И тут Се Лянь с изумлением замечает, что три пальца Хуа Чена теплее и скользче остальных. Он чувствует, что вполне мог бы отстраниться, но Хуа Чен не дает ему шанса.       Потому что потом они снова движутся, и Се Ляня опускают на спину, а одна из рук Хуа Чена подпирает его голову, чтобы она не ударилась об пол. И, несмотря на то, с какой пылкостью Хуа Чен целует его, перемещение происходит мягко и плавно: Хуа Чен устраивается между его ног, опираясь на обе руки.       И, ох, как после этого все встает на свои места: он чувствует над собой успокаивающий вес Хуа Чена, окружающий его. — Сань Лан. — со вздохом произносит он, и слова исчезают во рту Хуа Чена, когда он расслабляется на одеялах, приподнимаясь и обхватывая ладонями лицо Хуа Чена. Его ноги сами собой раздвигаются, освобождая место, когда Хуа Чен опускается, прижимаясь ближе. А когда Се Лянь подтягивает одно колено к талии Хуа Чена, прижимая их бедра друг к другу-       Хуа Чен с глухим стоном отступает назад, мышцы его спины напрягаются, когда его член упирается в бедро Се Ляна.       А Се Лянь... Он чувствует, как в его груди вспыхивает чувство вины.       Не то чтобы он раньше не замечал возбуждения Хуа Чена... В конце концов, он и раньше чувствовал его, когда его член прижимался к задней части бедер. Просто он был настолько ошеломлен, настолько отвлечен тем, что они делали, - новизной всего этого, - что даже не подумал ответить взаимностью.       И теперь, глядя на Хуа Чена, он видит, как тот сопротивляется желанию прижаться к нему и погнаться за трением, - Се Лянь чувствует, что его вина становится все глубже. — Ох, любимый. — грустно вздыхает он, убирая одну руку с лица Хуа Чена, чтобы потянуться вниз, намереваясь взять член Хуа Чена в руку. Но не успевает он далеко продвинуться, как пальцы Хуа Чена обхватывают его запястье и мягко останавливают.       — Сань Лан-? — начинает Се Лянь, с беспокойством наблюдая, как Хуа Чен подносит его руку к лицу и целует дорожку по внутренней стороне запястья.       — Ничего страшного. — прошептал Хуа Чен, закрывая глаза, и уткнулся лицом в ладонь Се Ляня, прижимаясь губами к мягкой коже. — Просто... Я долго не продержусь, если ты так сделаешь, Гэгэ. — признается он с легкой игривой усмешкой.       Се Лянь понимает, что Хуа Чен... Избегает его взгляда. Под предлогом поцелуя руки он закрывает лицо, так что Се Лянь не может полностью разобрать его выражение. Он кажется... Застенчивым. Смущенным.       Ох...       Выражение лица Се Ляня смягчается от понимания, и он улыбается, впитывая выражение Хуа Чена.       Потому что, хотя Се Лянь и чувствителен к прикосновениям Хуа Чена... За последние несколько месяцев он обнаружил, что Хуа Чен не может оторваться от него.       Каждая ласка, каждый поцелуй и прикосновение, каждое прошептанное слово похвалы... Все это действует на Хуа Чена.       Се Лянь не сразу понял, насколько сильно это влияние - ведь в первые недели все было так ново. Хуа Чен всегда уделял ему максимум внимания, заботясь о комфорте и удовольствии Се Ляня, а не о себе, поэтому у Се Ляня не оставалось времени ни на что другое.       Только когда они лежали в постели однажды ночью, Се Лянь начал понимать, насколько сильно Хуа Чен был увлечен. Они обменивались жаркими поцелуями после долгих рабочих дней. Рука Хуа Чена давно уже блуждала под простыней, совершая умопомрачительные действия своими пальцами.       А когда губы Хуа Чена тоже начали блуждать по шее Се Ляня, по его ключицам, спускаясь все ниже и ниже, пока ему не пришлось откинуть одеяло... К тому моменту они делали это уже достаточно много раз, чтобы Се Лянь знал, что будет дальше.       После этого, глядя на Хуа Чена, который все еще сидел между его ног, перекинув бедра через плечи, Се Лянь, одурманенный оргазмом, потянулся вниз и погладил Хуа Чена по щеке. — Иди сюда, Сань Лан. — прошептал он смутно.       Хуа Чен мгновенно подчинился и поднялся, ожидая, что Се Лянь возьмет его за руку, как это было принято у них.       Возможно, именно поэтому он оказался так не готов к тому, что вместо этого Се Лянь прижал ладонь к его груди и повалил его на спину, а сам забрался на него, поменяв их позиции местами всего за несколько минут.       — Я хочу попробовать. — признался Се Лянь, глядя на Хуа Чена снизу вверх, в то время как завеса волос каскадом струилась по его спине и плечам, ложась на кожу Хуа Чена и кровать. — Я... Хочу тоже хочу заботиться о тебе.       Хуа Чену пришлось напомнить себе, как дышать, и он широко раскрыл глаза, глядя на Се Ляня, обеими руками обхватившего его за талию (и старавшегося не сжимать слишком сильно). — Ты... Ты уверен? — спросил он, с трудом сглатывая.       — Да. — вздохнул Се Лянь и кивнул. — Я... Я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо.       Выражение глаз Хуа Чена смягчилось, и он тепло улыбнулся. — Ты уже делаешь это, Гэгэ.       — Я- Я знаю. — нервно хихикнул Се Лянь. — Но... я хочу попробовать.       Се Ляню пришлось отвести взгляд, он все еще не мог привыкнуть к пронзительному взгляду Хуа Чена, который так смотрел на него, заставляя чувствовать себя более открытым, чем его нагота. Именно тогда храбрость Се Ляня начала ослабевать, и он начал сомневаться.       В конце концов, он понятия не имел, что делает, - не знал, как использовать свой рот, чтобы доставить удовольствие Хуа Чену. Конечно, он мог имитировать некоторые действия Хуа Чена, но... Это было бы неуклюже. А что, если это будет не очень приятно?       — Что случилось? — спросил Хуа Чен, осторожно сжав талию Се Ляня, и обеспокоенно свел брови.       — Я просто... не хочу сделать что-то неправильно. — тихо признался он. — Я- Я хочу, чтобы тебе было приятно.       — Се Лянь, — сказал Хуа Чен, потянувшись вверх, чтобы откинуть волосы Се Ляня, — посмотри на меня.       Се Лянь, почти встревоженный его тоном, сделал это и посмотрел в глаза Хуа Чену, а его следующие слова были очень искренними. — Нет ничего, что могло бы быть мне неприятно, Гэгэ. Нет ничего, чего бы я не хотел. Так что, пожалуйста, не беспокойся об этом. — Хуа Чен приподнял бедра, упираясь эрекцией в ногу Се Ляня, и-       Звук, сорвавшийся с его губ после этого, то, как он все это время удерживал взгляд Се Ляня, как горели его глаза, как он едва не разрывался от одного этого прикосновения, - все это до сих пор заставляет Се Ляня краснеть, когда он думает об этом.       Тем не менее, это произвело желаемый эффект.       Вновь воодушевившись, Се Лянь стал осыпать поцелуями шею Хуа Чена, его грудь, живот, чутко реагируя на каждую напряженную мышцу, каждый хриплый вздох и стон. А когда он впервые взял член Хуа Чена в рот и почувствовал, как пальцы художника впиваются в кожу его плеч?       Ну... После этого он долго не смог продержаться.       Се Лянь испытал чувство смирения и опьянения, увидев, как остро Хуа Чен реагирует на его прикосновения, узнав, как легко его разгадать.       И вот теперь, когда Хуа Чен уже так близок к краю, даже не прикасаясь к нему, он хочет, чтобы Се Лянь получил наилучший опыт...       Се Лянь проводит большим пальцем по скуле Хуа Чена. — Сань Лан, — шепчет он, поправляя руку, чтобы Хуа Чэн больше не мог за ней спрятаться, — посмотри на меня.       Хуа Чен смотрит, не отрывая взгляда от лица Се Ляня.       И именно здесь, под слоями дразнящей ласки и плутовской уверенности, Се Лянь видит уязвимость Хуа Чена. Неуверенность, сомнения.       Грустно улыбаясь, Се Лянь поднимает руку и находит ладонь Хуа Чена, прижатую к полу. Он переплетает их пальцы и нежно сжимает. — Вместе. — шепчет он, пробегая взглядом по лицу Хуа Чена.       Глаза Хуа Чена расширяются, а затем выражение его лица смягчается. Он кивает, нежно сжимая руку Се Ляня. — Вместе. — отвечает он.       Затем их губы снова соединяются. Сначала мягко... Потом с новой силой. Вскоре пальцы Се Ляня начинают подрагивать и запутываются в волосах Хуа Чена, пытаясь ухватиться за них, пока Хуа Чен целует его, тяжело дыша. А когда одна из рук Хуа Чена начинает блуждать по его ребрам, по выступающей бедренной кости, по внутренней стороне бедра, Се Лянь едва замечает это, упиваясь вкусом и ощущением Хуа Чена.       Се Лянь отвлекся настолько, что даже не понял, что Хуа Чен пытается двигать им, пока тот не пробормотал в рот между поцелуями: — Бедра... Подними... Бедра, Гэгэ.       Се Лянь безропотно подчиняется, и через мгновение под него подкладывают небольшую подушку, приподнимая его бедра. Се Лянь не сразу понял, зачем это нужно, но когда понял, в животе забурлило восхитительное возбуждение.       Одна из рук Хуа Чена снова начинает двигаться - на этот раз под сгибом его колена, и Се Лянь начинает понимать. — С- Сань Лан-? — прохрипел он, расширив глаза, когда Хуа Чен осторожно развел его колени в стороны, обнажив настолько, насколько он никогда раньше не ощущал.       Но Хуа Чен не смотрит вниз. Вместо этого он пристально смотрит на лицо Се Ляня, впитывая каждую его реакцию, каждое выражение с абсолютной нежностью и заботой. — Все хорошо, Гэгэ. — мягко призывает он. — Просто дыши.       И, несмотря на стыд, пылающий на щеках, Се Лянь так и делает, ровно втягивая воздух. Напоминает себе, что это Хуа Чен. Он никогда не был так обожаем никем и никогда - никем и никогда. Когда он с Хуа Ченом, он в безопасности. Он дома.       И как бы ни было неудобно и стыдно, он хочет этого. Хочет так сильно, что кажется, он может взорваться.       Се Лянь поднимается и перекидывает одну руку через плечи Хуа Чена, обнимая его рукой за шею. — Я готов. — вздыхает он и кивает.       Хуа Чен выдыхает и поворачивает лицо так, чтобы прижаться уголком губ к виску Се Ляня. Я тоже.       Наступает короткая пауза, во время которой Хуа Чен откидывается назад, чтобы нанести на свой член щедрую порцию смазки. Затем они снова оказываются лицом к лицу, внимательно следя за выражениями лиц друг друга. Се Лянь держит ногу на его боку, наблюдая за тем, как Хуа Чен берет свой член в руку.       На мгновение они оба, кажется, затаили дыхание. Затем-       Хуа Чен медленно входит в него, и Се Лянь-       Он стонет, его тело выгибается дугой, а пальцы впиваются в лопатки Хуа Чена, притягивая их друг к другу, потому что это... Это... Так много, это огромное, неописуемое чувство полноты. И, как и прежде, это не больно, просто... Он словно не может полностью перевести дыхание, словно его легкие полыхают, а Хуа Чен медленно проникает все глубже и глубже, стирая границы между их телами, пока Хуа Чен не оказывается полностью в нем, а оставшаяся растяжка становится необъяснимой и всепоглощающей, но и такой приятной, словно недостающая часть встает на место.       Это ошеломляет - быть связанным с кем-то, делиться своим телом так уязвимо и доверительно. И только через мгновение Се Лянь осознает, что не только он один чувствует это. Хуа Чен почти рухнул на него, уткнувшись лицом в его шею, дыхание стало дрожащим и неровным. Се Лянь чувствует, как напряжены плечи Хуа Чена, как дрожат его мышцы, когда он борется с желанием пошевелиться, не давая им обоим двигаться, чтобы у Се Ляня было время привыкнуть.       И сердце Се Ляня щемит от благодарности за то, что Хуа Чен заботится о нем так бережно, так нежно.       И хотя его щеки пылают, а дыхание становится быстрым и поверхностным, и каждый инстинкт побуждает его двигаться-       Се Лянь не делает этого. Понимая, что в этот момент Хуа Чен нуждается в заботе.       И когда он поворачивает голову в сторону, чтобы прижаться губами к виску Хуа Чена, крепче обхватывает его плечи, проводит ладонью по шее, пока не запутается в темных, волнистых волосах у основания черепа Хуа Чена-       Хуа Чен вздрагивает, его руки обвиваются вокруг тела Се Ляня, как цветок, стремящийся к солнцу, и он впивается поцелуями в шею Се Ляня.       И несколько мгновений Се Лянь просто перебирает темные локоны Хуа Чена... прижимая их ближе... Вдыхая... Обнимая, пока напряжение не начинает спадать с его мышц, и они оба расслабляются.       И когда Хуа Чен наконец отстраняется, оставляя между ними достаточное расстояние, чтобы они могли посмотреть друг на друга...       Глаза Се Ляна блуждают по острым, красивым чертам лица Хуа Чена, отмечая, что щеки Хуа Чена приобрели слабый розовый оттенок, а брови сдвинуты, придавая ему почти страдальческое выражение.       И все же улыбка Хуа Чена... Ох, его улыбка.       Она небольшая и мягкая - всего лишь тонкий изгиб уголков губ - и все же она... Сияющая. Она наполнена слоями привязанности, и в глазах Хуа Чена светится искренняя и непоколебимая глубина.       На мгновение Се Лянь теряется в нем, в том, как Хуа Чен смотрит на него.       И только когда Хуа Чен заговорил, Се Лянь вынырнул из дымки, привлеченный его голосом.       — Как ты? — спрашивает Хуа Чен. И хотя голос у него низкий и неровный, прикосновение его нежное, когда он проводит тыльной стороной ладони по лбу Се Ляня, откидывая волосы.       Се Лянь кивает, с теплой, ласковой улыбкой встречая прикосновения Хуа Чена. — Я... Идельно. — шепчет он, опуская руку вниз, чтобы коснуться ладонью щеки Хуа Чена. Проводит большим пальцем по его коже. — Ты?       Улыбка Хуа Чена становится шире, и он закрывает глаза, поворачивая голову в сторону, чтобы поцеловать нежную кожу запястья Се Ляня. — Идеально. — соглашается он, обдавая кожу Се Лянь легким дыханием.       И Се Лянь знает, что это правда, - он чувствует искренность в голосе Хуа Чена.       Возможно, именно поэтому он чувствует себя гораздо более эмоциональным, когда Хуа Чен наклоняется к нему, целуя в лоб, нос, щеки-       И Се Лянь не может этого вынести, ему нужно больше, нужно, чтобы они-       — Сань Лан. — отчаянно произносит Се Лянь, прижимаясь к уголку рта Хуа Чена, как молитву, как желание. — П-пожалуйста.       Хуа Чэн замирает и... Ну...       После этого между ними больше ничего не было сказано.       Се Лянь задыхается, пальцы впиваются в кожу Хуа Чена, а Хуа Чен двигает бедрами, толкаясь в него. Это медленный, экспериментальный жест, и все же Се Лянь чувствует в груди, в пальцах ног этот невероятный всплеск давления и удовольствия.       Он едва успевает перевести дух, как Хуа Чен снова входит в него, на этот раз глубже, плавнее. Се Лянь откидывает голову на одеяло, пальцы ног подгибаются, а зубы, язык и губы бессистемно осыпают его кожу поцелуями, одновременно нежными и обжигающими.       А когда Хуа Чен в третий раз входит в него, Се Лянь понимает, что Хуа Чен стонет в такт поцелуям, не пытаясь скрыть ни звука, ни того, что он тоже теряет голову, утопая в ощущениях.       Это невероятно волнующее чувство, осознает Се Лянь, этот взаимный обмен удовольствиями. Знать, что это он заставляет Хуа Чена издавать эти звуки, что это его тело доставляет Хуа Чену удовольствие, а Хуа Чен в свою очередь доставляет удовольствие ему. Во всем этом есть что-то глубоко трогательное, прекрасное и пьянящее, от чего Се Лянь бессвязно бормочет, поворачивая лицо, слепо ища губы Хуа Чена.       Хуа Чен, каким-то образом поняв, чего он хочет, проводит ртом по коже Се Ляня, пока их губы снова не смыкаются. И когда Хуа Чен начинает двигаться более уверенно, устанавливая медленный, уверенный темп, в котором их тела сливаются в такт каждому толчку-       Се Лянь теряется в ритме, в ушах звенит от придыхания, от того, как Хуа Чен стонет ему в рот. Он судорожно дышит, прижимаясь к коже Хуа Чена, путаясь пальцами в его длинных, красивых, цепких пальцах, словно опасаясь, что Хуа Чен в любой момент может уплыть и исчезнуть.       Но этого недостаточно, он хочет большего, ему- Ему нужно-       В груди Се Ляня что-то ёкнуло, и он почувствовал внезапное, неистовое желание быть ближе к Хуа Чену, обнять его. Инстинктивно он обхватывает бедрами талию Хуа Чена, сцепляет лодыжки, прижимает их друг к другу, меняет угол наклона, вгоняя Хуа Чена еще глубже, а потом... Потом...       Шокированный, отчаянный возглас вырывается из горла Се Ляня, когда Хуа Чен нащупывает ту самую точку внутри него - ту, которую он уже находил пальцами. Только на этот раз это... Это нечто большее, словно разряд электричества, зарождающийся в его сердцевине и проникающий в конечности и кончики пальцев.       Все тело Се Ляня содрогается, когда Хуа Чен (на этот раз намеренно) снова устремляется к этому месту, извлекая из него очередной хриплый, безудержный звук.       Осознав, что звук исходит от него, Се Лянь откидывает голову в сторону, прижимаясь лицом к руке Хуа Чена, а Хуа Чен продолжает входить в него медленными, мощными толчками, от которых они оба стонут и задыхаются.       Как бы он ни старался бороться с этим, Се Лянь не может не думать о том, как это постыдно: то, что они делают, как их тела двигаются вместе, какие звуки они издают. Он закрывает глаза и прижимается бедрами к талии Хуа Чена, отчаянно пытаясь заземлиться, удержаться. Затем-       — Гэгэ. — Голос Хуа Чена, насыщенный и грубый, проникает в кружащиеся мысли Се Ляня. — Посмотри на меня.       Но Се Лянь не может- Это слишком, и это-       Се Лянь чувствует, как губы Хуа Чена прижимаются к его щеке, мягкие и умоляющие, и стеснение в груди ослабевает, как будто катушка расслабляется.       Потому что да, это стыдно. Но в то же время... Странно приятно. Между ними возникает осторожная нежность, которая делает все происходящее настолько правильным, словно они были созданы для этого.       Се Лянь делает глубокий успокаивающий вдох, понимая, что Хуа Чен перестал двигаться... Давая ему время, пространство. И когда он наконец поворачивается, чтобы посмотреть на него, Се Лянь наблюдает, как выражение лица Хуа Чена превращается в такое неистовое благоговение, подкрепленное намеками на похоть, желание и такую большую любовь, что Се Лянь задается вопросом, не поглотит ли она его.       Через мгновение он понимает, что хочет, чтобы она поглотила его. Хочет взять все, что может предложить Хуа Чен. Но это трудно - протиснуться сквозь слои стыда и вины. Напоминать себе, что он достоин, что ему позволено наслаждаться этим.       Словно почувствовав мысли Се Ляня, Хуа Чен находит одну из рук Се Ляня и переплетает их пальцы.       Се Лянь наблюдает, как Хуа Чен подносит их сплетенные руки к своим губам и целует тыльную сторону руки Се Ляня. Раз, два. Нежно. Прислонившись щекой к костяшкам пальцев Се Ляня, он смотрит на него сверху вниз и улыбается. — Ты очень красивый. — шепчет он, и в его голосе слышатся эмоции.       Се Лянь снова расслабляется, привлеченный искренностью слов Хуа Чена, которые, кажется, проникают в его кости.       — Я... Я очень люблю тебя, Сань Лан. — только и смог сказать в ответ Се Лянь.       Хуа Чен кивает, сокрушенно улыбаясь, наклоняется к губам Се Ляня и нежно прижимает их руки к полу.       Когда Хуа Чен снова начинает двигаться, входя и выходя из него в уже знакомом ритме, Се Лянь улыбается ему в губы, сплетая их пальцы и прижимаясь к губам Хуа Чена.       Этой ночью Се Лянь узнает, как это - заниматься любовью.       Быть полностью любимым человеком и любить в ответ.       Остаться ни с чем, кроме ощущений.       Они повсюду. Как какофония фейерверков под его кожей. Как будто он горит изнутри.       И это хорошо.       Так хорошо, что Се Лянь не знает, как они без этого обходились. Как им вообще удалось остановиться.       Внутри него кипит энергия, и каждый раз, когда Хуа Чен находит это место - каждый раз, когда его собственный член, зажатый между их телами, трется о твердые мышцы живота Хуа Чена, - энергия нарастает и нарастает, подталкивая его все ближе к краю, грани, которую он узнает, но которая ему совершенно непривычна.       Губы Хуа Чена касаются его шеи, щек, лба, целуют каждый сантиметр кожи, шепчут размытые слова поощрения.       ... Ты такой молодец... Прекрасный... Люблю тебя... Се Лянь...       Ответы Се Ляня столь же обрывисты, их поглощают нежные стоны, отчаянные вздохи и украденные поцелуи.       Сань Лан... Так хорошо... Не останавливайся...       Вскоре Се Лянь чувствует, что приближается к кульминации, осознает ее неизбежность, приветствует ее. Его пальцы ищут опору на коже Хуа Чена, прижимаясь лбами друг к другу.       Их носы соприкасаются, и Се Лянь чувствует на своей коже горячее дыхание Хуа Чена, сбивающееся в такт с каждым толчком его бедер... Чувствует, как этот обсидиановый глаз следит за ним с обжигающей точностью, запоминая каждый замирающий вздох и прерывистый вздох.       Се Лянь удерживает взгляд Хуа Чена так долго, как только может, и это так интимно, так необычно, так близко.       И перед тем, как переступить грань, Се Лянь прижимает к щеке Хуа Чена смутный, беспорядочный поцелуй. — С- Сань Лан- А-ах!       Хуа Чен вжимается в него с последним, мощным толчком - он наклоняется... Вздрагивает... И тогда-       Из его горла вырывается придушенный стон - едва ли это можно назвать звуком - и Се Лянь откидывает голову назад, пальцами хватаясь за шею Хуа Чена, а его тело выгибается дугой, лицо искажается от удовольствия.       Из легких у него выбило весь воздух, и он едва мог дышать.       Ведь Се Лянь испытал множество оргазмов с тех пор, как они впервые стали близки. Ему казалось, что он понимает, что можно чувствовать.       Но это... Это ослепительно. Как будто звезда взрывается изнутри. И Се Лянь не может ничего поделать, только кататься на волнах удовольствия, конвульсивно извиваясь в объятиях Хуа Чена.       Хуа Чен целует его, шепчет его имя, с удивлением и благоговением наблюдая, как Се Лянь медленно приходит в себя, его тело ослабевает, становится мягким и расслабленным, гудящим от остаточной энергии.       Проходит несколько мгновений, прежде чем ощущения возвращаются к конечностям, но когда это происходит, Се Лянь наклоняет голову набок и судорожно вздыхает, когда Хуа Чен нежно целует впадинку под его ухом. Он улыбается и глубоко вдыхает, проводя рукой по волосам Хуа Чена. Его тело чувствует усталость и приятную боль.       Се Лянь ерзает, разминая мышцы, и именно тогда, когда Хуа Чен, напрягаясь, стонет ему в шею, Се Лянь понимает, что Хуа Чен... Все еще внутри него. И все еще очень сильно возбужден.       Глаза Се Ляня расширяются, а тело инстинктивно напрягается, притягивая их друг к другу. Они оба шипят - Хуа Чен от трения, а Се Лянь - от дополнительной стимуляции, и Се Ляню требуется несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.       Теперь, когда он заметил это - почувствовал, как внутри него все напряглось, - Се Ляню трудно игнорировать это. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы отвести голову Хуа Чена назад, чтобы они могли видеть друг друга. — Сань Лан? — произносит он с придыханием. Он поднимает руку и касается щеки Хуа Чена. — Т-ты не...?       Хуа Чен пытается улыбнуться и наклоняет лицо, чтобы поцеловать ладонь Се Лянь. — Я в порядке. — говорит он, не в силах скрыть напряжение в голосе. — Не беспокойся обо мне, Гэгэ.       Сердце Се Ляня приятно щемит в груди.       Удовольствие Гэгэ превыше всего.       Сколько раз Хуа Чен говорил ему это? Пренебрегал собственным удовольствием ради удовольствия Се Ляня?       И когда Хуа Чен начинает отстраняться, его лицо искажается, когда он начинает выходить-       Реакция Се Ляня настолько яростна, настолько неожиданна, что застает обоих врасплох. — Нет. — выдохнул он, крепче обхватывая Хуа Чена за талию и вновь соединяя лодыжки вместе.       Потому что есть кое-что, что люди часто забывают о Се Ляне, не замечают из-за его маленького роста и мягкого характера... Он сильный. Настолько, что Хуа Чен оказывается заперт на месте, не в силах пошевелиться.       — Г-гэгэ? — густо произносит он, глядя на Се Ляня расширенными глазами. — Ч-что-?       Что бы он ни собирался сказать, его слова теряются в прерывистом хрипе, который внезапно вырывается из его губ, когда Се Лянь приподнимает его бедра и надавливает ногами, заставляя Хуа Чена вернуться внутрь. Он приходит в себя и смотрит в лицо Се Ляня, мышцы дрожат, глаза ищут.       — Я- Я хочу вот так. — говорит Се Лянь, тяжело дыша, но уверенно. Его руки скользят по коже Хуа Чена, касаясь всех ее участков, которые он только может найти. — Не уходи.       Хуа Чен застонал. Ведь что ему остается делать, кроме как поддаться? Что еще ему остается, как обхватить руками тело Се Ляня, прижать к себе, медленно, глубоко, резко входить в него, пока он не восстановит прежний темп с новой силой.       Се Лянь улыбается ему в ответ, тяжело дыша и постанывая в такт каждому толчку. И Хуа Чен понимает, что долго не протянет - как он может, когда Се Лянь смотрит на него так... Так... Держит его?       Хуа Чен стонет и наклоняет голову, зарываясь лицом в шею Се Ляня, вдыхая его запах, теряясь в том, как бездыханно Се Лянь подбадривает его-       — П-продолжай, Сань Лан. Не останавливайся. Не останавливайся.       Хуа Чен повторяет имя Се Лянь как мантру, его темп становится все быстрее и быстрее, он теряется в том, как тело Се Ляня сжимается вокруг него, прижимая его ближе, крепче, глубже.       И хотя в его мозгу царит беспорядок, все мысли, все чувства, все ощущения сводятся к одному:       Се Лянь.       Как он морщит нос, когда смеется.       Сияние его улыбки.       Мягкость его глаз, когда он укладывает Гуцзы в постель.       Ощущение совместного соприкосновения их тел, осознание того, что Се Лянь хочет его, любит его.       Хуа Чен чувствует, как внутри него снова, сильнее прежнего, бурлит колодец эмоций, грозящий перелиться через край, поглотить его.       — Се Лянь. — стонет он, все ближе и ближе подбираясь к краю, волны эмоций вздымаются все выше и выше, пока-       — Все в порядке, Сань Лан.       Голос Се Ляня, нежный и успокаивающий, проникает в глубины мозга Хуа Чена. И после этого все кончается.       Хуа Чен стонет в шею Се Ляня - звук придушенный и глухой, - и все его тело напрягается, когда он кончает, а лицо искажается с выражением, больше похожим на боль, чем на удовольствие.       Се Лянь резко вдыхает, и его пальцы вцепляются в волосы Хуа Чена. Странное ощущение, но Се Ляню оно... Нравится. Это как-то правильно. И пока Хуа Чен трепещет на его руках, Се Лянь задается вопросом, так ли чувствовал себя Хуа Чен, наблюдая за ним всего несколько минут назад. Было ли это так завораживающе, так всеохватывающе, так прекрасно?       Се Лянь обхватывает Хуа Чена за спину, проводит пальцами по волосам, целует в висок, шепчет слова любви и ободрения, а Хуа Чен содрогается от оргазма и валится на него, не в силах больше устоять на месте.       А Хуа Чен... Он не может перестать дрожать.       Потому что это гораздо больше, чем просто физическая разрядка. Из глубины его души вырывается огромная волна эмоций - чувство, которое Хуа Чен не может ни назвать, ни описать. Он просто знает, что по какой-то причине это слишком много, чтобы сдерживать это в себе, и поэтому сейчас он... Он...       Только через несколько мгновений Се Лянь замечает, что что-то не так. Хуа Чен дрожит. — Сань Лан? — спрашивает он, волнуясь.       — Я в порядке. — отвечает Хуа Чен, его голос захлебывается от эмоций. Он решает не отстраняться и остается в объятиях Се Ляня, проводя носом по его шее и вдыхая его запах.       И тут Се Лянь понимает, что Хуа Чен... Плачет. Мягко и приглушенно. Нет ни рыданий, ни глубоких вздохов. Скорее, слезы медленно и беззвучно текут по его щеке. Се Лянь понимает, что чувствует их на своей шее. — Что случилось? — спрашивает он.       — Ничего. — отвечает Хуа Чен, его голос смягчается. И это правда. Потому что, хотя он и плачет... Он также улыбается, никогда еще не ощущая себя таким невероятно счастливым и безмерно довольным. — Я просто... Никогда не думал... — Хуа Чен не закончил. Не может выразить свои чувства словами. Да ему и не нужно.       Ведь Се Лянь знает. Он испытывал такое же невозможное счастье. Понимает, насколько оно может быть ошеломляющим.       Поэтому беспокойство исчезает с его лица, сменяясь нежной, понимающей улыбкой. Он сдвигается с места, подставляя голову Хуа Чена под свой подбородок и крепче прижимая его к себе. Хуа Чен все еще внутри него, их тела липкие и потные, но Се Лянь не может заставить себя беспокоиться. Он закрывает глаза, думая, что мог бы пробыть в этом мгновении вечность.       Долгое время они просто тихо отдыхают вместе, окруженные лишь ровным ритмом дыхания, далекими звуками города и треском угасающего огня. Хуа Чен еще долго после того, как слезы утихли, прижимается к груди Се Лянь, позволяя обнять себя. Наслаждаясь тем, как их тела поднимаются и опускаются вместе с каждым глубоким вдохом Се Ляня.       В конце концов Хуа Чен набирается сил, чтобы привести их в порядок (а одеяла бросить в стирку) и отнести Се Ляня наверх, где они вместе натягивают на себя одежду и забираются в постель.       Обычно Се Лянь нежится в объятиях Хуа Чена или спит у него на груди, но сегодня все иначе. Сегодня Се Лянь лежит на спине, а Хуа Чен раскинулся на нем, как кошка. Се Лянь не возражает против его веса. Он находит в этом опору и успокоение.       Хуа Чэн прижимается щекой к груди Се Ляня, одной рукой обхватив его за талию. Другой он держит несколько прядей волос Се Ляня, перебирая их между пальцами.       — Се Лянь. — в конце концов шепчет Хуа Чен, его голос все еще груб и неровен от эмоций.       — Хм? — хмыкает Се Лянь, балансируя на грани сна.       Наступает долгая, тихая пауза. Затем-       — Выходи за меня.       Хуа Чен говорит это, не задумываясь. Ему это и не нужно, он уверен, что все правильно.       Пальцы Се Ляня замирают на мгновение. Затем он улыбается. В этой улыбке заключена вся красота Вселенной.       Потому что-       Я и забыл, как это просто - быть счастливым.       ... Се Лянь все еще свыкается с мыслью, что его жизнь... Отныне будет простой. Он все еще учится принимать любовь Хуа Чена и все, что она влечет за собой - для него и для Гуцзы.       И сейчас, когда вопрос Хуа Чена повис в воздухе между ними, все, о чем может думать Се Лянь, - это...       Как безопасно засыпать рядом с Хуа Ченом каждую ночь. Его объятия кажутся самым безопасным местом в мире.       О том, как тепло и радостно становится на душе каждый раз, когда выражение лица Хуа Чена - обычно такое суровое, холодное и настороженное для всех остальных - тает при виде Гуцзы, спешащего к ним, когда они забирают его из садика.       Как скоро времена года перейдут от зимы к весне и лету. И они вместе переживут эти перемены.       Когда-то Се Лянь попросил Хуа Чена быть помягче с самим собой.       Теперь, когда он думает о будущем, которое их ждет, - о будущем, которое когда-то казалось таким далеким и недостижимым... Се Лянь понимает, что это слова и для него.       Быть добрее к себе. Быть более сострадательным.       Потому что, несмотря на его прошлое, несмотря на трудности и неудачи, Хуа Чен нашел его. Хуа Чен любит его. Более того, из всех на свете Хуа Чен выбрал его - и Гуцзы тоже.       Он не идеален. Он знает, что еще будут дни, когда он будет чувствовать себя недостойным этой жизни, которую они с Хуа Ченом выкроили для себя. Он знает, что все еще будет бороться и делать шаги назад.       Но Се Ляню больше никогда не придется преодолевать эти трудности в одиночку. Гуцзы будет расти в окружении огромной любви и преданности. Он никогда не узнает, каково это - быть настолько одиноким, что не видишь другого выхода.       Возможно, Се Лянь не увидит первых шагов Гуцзы и не услышит его первых слов.       Но он знает, что будут и другие первые шаги - этапы, которые они пройдут вместе. Определяющие моменты времени, которые так же прекрасны и не менее важны. Потерянные зубы и новые друзья. Каникулы и дни рождения. И, в конце концов, долгое время спустя - первая влюбленность и первое разбитое сердце.       И когда Се Лянь обхватывает руками спину Хуа Чена и закрывает глаза, прижимаясь поцелуем к его волосам... Ответ приходит к нему так же легко, как воздух.       Выходи за меня.       Потому что больше не нужно гадать. Никаких "возможно", "может быть". Никогда еще Се Лянь не был так уверен в том, что он именно там, где ему суждено быть. Хуа Чен и Гуцзы - его дом. И так будет всегда.       Се Лянь улыбается, прислоняясь щекой к макушке Хуа Чена, веки тяжелеют, вбирая в себя падающий за окном снег.       Выходи за меня.       — Хорошо. — шепчет он.       Хуа Чен закрывает глаза и улыбается, расслабляясь под прикосновениями Се Ляня. Он нежно целует ключицу Се Ляня, прижимаясь губами.       Они не обмениваются словами. Им это и не нужно. Каждое прикосновение, вдох и выдох передают всю глубину их любви друг к другу.       Се Лянь глубоко вдыхает, проводя кончиками пальцев по коже Хуа Чена. — Спокойной ночи... Сань Лан. — произносит он, окончательно подчиняясь мягкой, успокаивающей силе сна.       Хуа Чен лежит, перебирая пальцами шелковистые волосы Се Ляня и слушая, как ровно бьется его сердце, и думает только об одном - о завтрашнем дне.       Зная, что утром Гуцзы, скорее всего, заберется к ним в постель, зароется под одеяло, чтобы пообниматься перед началом дня.       Что Се Лянь будет зевать и потягиваться, поглаживая Гуцзы по волосам с сонной и довольной улыбкой.       Хуа Чен обнимет их обоих и крепко прижмет к себе, не желая отпускать.       В конце концов они выберутся из постели и отправятся вниз, чтобы приготовить завтрак (после чего выйдут на улицу, чтобы по максимуму насладиться недавно выпавшим снегом).       А на следующий день они проснутся и все повторится сначала. Дни превратятся в недели, а месяцы - в годы. Обещание бесконечного завтра.       И сейчас, когда Се Лянь с тихим вздохом ворочается во сне, Хуа Чен не может не улыбнуться, еще сильнее прижимаясь к нему. Его убаюкивает мысль о том, что обещание целой жизни, проведенной с Се Лянем и Гуцзы...       Это самый прекрасный подарок, который только можно было преподнести.