Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      У Северуса были большие проблемы. Прошедшая — непозволительно быстро пролетевшая — неделя жизни бок о бок с Гарольдом была слишком… — ну себе-то он мог признаться честно — она была слишком прекрасна, из-за чего теперь было гадко на душе. Он, привыкший за эту неделю просыпаться раньше положенного времени ради утренних ласк, теперь, кривясь от досады, просто кутался в одеяло, в полном одиночестве. То, что сегодня за спиной Северуса не лежит его волчонок, не прижимает его к себе, нервировало до зубовного скрежета. Да, пусть порой и неудобно было лежать, заключённому в крепкие объятья, но зато на душе был полный покой. И где теперь, спрашивается, то приятное чувство защищённости? Правильно! Ушло. Ушло вместе с тем, кто это самое чувство столь щедро Северусу дарил.       Он недовольно застонал, откидывая одеяло, поднимаясь с постели. Вряд ли сейчас он сможет снова заснуть, поэтому стоит заняться чем-нибудь приятным, чтобы хоть немного поднять себе настроение. Например… Почему бы не потратить время перед завтраком на то, чтобы обдумать состав зелья, которое поможет работе «детектора лжи»? На скорую руку придуманная Гароль… Гарри обманка пусть и неплохо, в общем-то, распознавала ложь, но… Но только у тех подопытных, кто врать не особо умеет. Но не все люди — плохие лжецы, к сожалению. А идея иметь возможность вывести на чистую воду даже самого отъявленного лгунишку достаточно интересная.       Из того, что они придумали, выходило следующее: перед использованием артефакта, жертву опрашиваемого надо ввести в то состояние, в котором считывать нюансы его психосоматических реакций будет проще. Можно было бы, конечно, воспользоваться уже известными зельями, вводящими людей в транс, но — вот ведь невезение! — нет таковых. Есть только такие, которые погружают в сон разной степени глубины. Естественно, в таком состоянии невозможно отвечать на вопросы.       «Сыворотка правды» подошла бы, но, к сожалению, как раз отъявленные-то лжецы, находясь под её воздействием, могли врать без особых затруднений. Потому как рецептура «Веритасерума» была давно известна, и достаточно было просто какое-то время — хотя и довольно продолжительное, но результат того стоил — попринимать ежедневно это зелье в крошечных дозах, и лгунишка приобретал длинный-длинный нос пусть и не полный, но достаточный иммунитет и мог весьма значительно снизить степень влияния этого якобы безотказного зелья на свой организм.       Вот и хотелось Северусу поломать голову над созданием альтернативы уже имеющейся сыворотке. Аналогичной по действию, но с переработанным составом. И попутно отвлечься от тоски по прошедшей неделе… Так что он взял планшет, с закрепленным на нём листом пергамента, уселся в своё любимое кресло и стал мелким почерком выписывать необходимые характеристики оговоренного с его волчонком будущего зелья, время от времени прерываясь на воспоминания об их совместно проведённой неделе. А вспомнить было что!       

***

      Вообще, неделька выдалась та ещё! Эмоционально достаточно затратная. В самый первый вечер Северус оказался в ситуации, когда не совсем понимаешь, как лучше себя вести? Что делать стоит, а чего как раз-таки и нет, ни в коем случае! Последний раз, когда он с кем-то жил, был ещё в его школьные годы. И то нельзя сказать, что в прямом смысле слова это было «совместное проживание». Просто соседи, которым не совсем наплевать друг на друга. А тут… А тут — проблема.       Мало того, что к своему нежданному соседу Северус испытывал достаточно сильные интерес и симпатию, так он ещё и не имел возможности демонстрировать это в должной мере! Ведь Основатели же не просто так — «Надеюсь!» — предупредили их не переходить черту в стенах школы? Не хотелось бы нарваться на наказание… Поэтому Северус чувствовал себя достаточно скованно.       А вот Гаро… Гарри хоть бы что!       «Для начала стоит хотя бы перестать звать его так официально! Для первого шага очень даже подойдёт!»       В общем, пока бедный Северус накручивал себя, этот невероятный… оборотень просто обживался в его покоях! Позубоскалил со своей «куклой», которая вгоняла Северуса в ещё большее смятение, чем её создатель. Помылся. «Пометил собой», так сказать, все углы его жилища, и вёл себя при этом так, будто они всю жизнь вместе жили. А Северусу что делать? Он не знал… Вот и оставалось только растерянно за этим наблюдать.       Честно говоря, Северус и сам не до конца ещё понимал, что конкретно он хочет от Гар-ри. Но одно он точно знал: то, что происходило между ними сейчас — ровным счётом ничего, — было откровенно ему не по душе. За пределами спальни оборотень вёл себя достаточно раскованно, а вот сдержанность его поведения «в постели» возмущала! Его подшучивания радовали Северуса, в такие моменты его волчонок выглядел настолько привлекательно… — «Хотя куда уж больше-то!» — Но, к сожалению, он не торопился переходить к следующему этапу отношений… Почему? Хотя чего Северус удивляется?       «Сам же и оттолкнул партнёра своей нерешительностью!»       Гарри хорошо — «Даже как-то слишком…» — считывал его эмоции и, видимо уловив эту неуверенность Северуса, решил сбавить обороты…       «Ну вот и что теперь делать? Как развернуть эти наши странно-сдержанные отношения обратно? Направить их в то русло, в котором они развивались за дверьми моих комнат? Как вернуть эти его многозначительные взгляды, намёки, комплименты… А касания? А поцелуи? Как подтолкнуть моего Гарри в направлении постели нужном направлении?»       А ведь его сосед даже шуточки свои двусмысленные шутить прекратил! Тупик…       

***

      Первая их «совместная» ночь прошла относительно мирно и спокойно. По большей степени из-за того, что Гарольд просто не спал, проработав почти до самого утра. Но стоило ему только зайти в спальню, как Северус — привыкший всегда быть готовым к чему угодно — сразу же проснулся. Лежал и ждал, «что же будет дальше?» А «дальше» не было ничего! Его волчонок, выполняя своё же дурацкое обещание, соблюдал дистанцию. Держал нейтралитет, образно говоря… Не сказать, что такой расклад Северуса порадовал.       Так он тогда и пролежал в раздумьях до самого подъёма. Так погрузился в себя, что даже не сразу обратил внимание на некую странность. С того бока, где было теплее, теперь — вдобавок к теплу — образовалась ещё и какая-то непонятная тяжесть. Открыв глаза, Северус понял, что он, видимо, всё же задремал, потому что теперь он удивлённо разглядывал перекинутую через его талию руку Гаро… — «Гарри, блядь! Гарри! Не Гарольда!» — разглядывал… разглядывал… Даже дыхание затаил! А рука как лежала, так и продолжила лежать на нём…       «И как мне на это реагировать? Поддержать порыв? Как? Обнять в ответ? Не понимаю… А он вообще спит? Надо бы повернуться посмотреть… А вдруг не спит? И что тогда? Что-то сказать? Пошутить? Я не смогу… Или продолжить лежать? Но ведь уже пора вставать… А если не спит? Сделать вид, будто так и должно быть? И что? Но если всё-таки спит? Ведь мне действительно пора уже вставать, а не то опоздаю на завтрак. А ещё надо подготовиться к урокам… Блядь, я себя ощущаю великовозрастной девственницей! Вроде бы уже прилично и перестать таковою быть, но время-то упущено! И теперь боишься уже не того, что после обзовут шлюхой, а как раз именно того, что догадаются, что ты до сих пор девственница!»       Потратив ещё минут пять на то, чтобы прийти хоть к какому-то определённому решению, Северус в очередной раз упустил время… Но к решению тоже пришёл-таки… Поневоле. Потому что ни на что другое времени уже не осталось. Он решительно, но аккуратно обхватил кисть Гар-ри и попытался переложить его руку, не потревожив сон «соседа»… Ага! Так у него и вышло!       Этот невозможный… мужчина, вместо того, чтобы покорно позволить убрать свою руку с тела Северуса, зарычал во сне и, наоборот, притянул его ещё ближе к себе, развернул задницей, прижался плотнее всем телом и закинул на опешившего Северуса ещё и ногу!       …       Не сказать, конечно, что это было неприятно — «Точно нет!» — но в этом положении — «Или лучше сказать — «в этой позе»?» — начала вырисовываться проблема… И не маленькая… Даже две… По одной на каждого…       Все попытки Северуса высвободиться из желанных, но столь несвоевременных объятий сопровождались недовольным рычанием куда-то ему в загривок, и ещё более удушающим захватом. Он растерянно замер. Почему-то именно сейчас вспомнилось предупреждение куклы…       «Значит, «лунатит», да?»       Можно было, конечно, и разбудить, но… Ситуация была хоть и забавной, но достаточно неловкой и даже — «Теперь уж точно, с двумя-то стояками!» — чуть смущающей, поэтому Северус был уверен, что Гарри потом будет слишком многозначительно скалиться в его адрес. Он нахмурился: «Ну и что мне делать? Будить его не хочется, заподъёбывает. Самому освободиться не получается… Я опаздываю! И как решить данную проблему?»       Решил попробовать договориться. — Гарольд, отпусти, мне нужно вставать на работу…       Тихо, но внятно произнёс Северус, пытаясь достучаться до чутко спящего «второго я» своего партнёра. Возможно, со стороны это выглядело нелепо и глупо, но во-первых, никто его не видел, а во-вторых, Северус чувствовал, что так будет правильнее.       Но видимо, что-то он сделал не совсем верно, потому что ответом ему послужило недовольное рычание.       «Этот гадёныш там точно спит?!»       Северус постарался как можно аккуратнее обернуться… Взгляд его, вопреки подозрениям, наткнулся на расслабленные черты лица, а щеки и губ коснулось спокойное, размеренное дыхание. Да и стук чужого сердца, что он ощущал спиной, был мощным, но равномерным и неторопливым.       «Видимо, спит… Хорошо же! Попробую ещё раз!» — Гарольд, пусти меня…       Северус замер, умилённо-заинтересованно наблюдая, как в явном признаке недовольства чуть приподнимается верхняя губа спящего оборотня, и он скалит зубы, продолжая — «Засранец!» — при этом сладко спать.       «Н-да… ситуация…» — Гар-ри…       В этот раз ответное рычание было тише.       Северус задумался и решил попробовать смягчить просьбу. Отвернулся… Настроился, чтобы не смущаться самого себя, и проговорил: — Волчонок, отпусти меня…       Теперь сзади вместо рычания послышался нежный скулёж, но оборотень снова крепко прижал Северуса к себе.       «Да, блядь! Всё это, конечно, мило, но время, господа оборотни и зельевары! Время!» — Волчонок, я должен уже…       …он даже не успел договорить, как вздрогнул от прикосновения горячих мокрых губ и зубов, прихвативших его сзади за шею… И опять это ритмичное поскуливание… — …уже идти… должен я…       «Да, блядь! Это же просто невозможно! Как мне на работу-то идти?! И этот его скулёж в ритме… ну понятно, в каком…»       Утренний стояк и так не желал никуда деваться из-за тесного контакта с горячим телом по соседству — притом с таким же уверенным стояком — а теперь и вовсе начал настойчиво пульсировать, словно советуя не маяться дурью, теряя время даром, а будить это самое тело и…       «Это будут самые сложные семь дней моей жизни…»       Но неожиданно чужие рука и нога убрались с теперь уже до крайности возбуждённой тушки Северуса, исчезли и… Он оказался никому не нужен отпущен на свободу… то есть на работу. Он тут же обернулся… Но его Гарри спокойненько посапывал себе в подушку и даже не представлял, сколько проблем он создал Северусу вот прямо с самого утра! Ещё даже не успев проснуться!       

***

      После ледяного душа Северус привёл себя в порядок, высушил волосы, оделся и вошел в спальню, где и замер удивлённо на пороге, глядя, как Гарри, подмяв под себя подушку Северуса и уткнувшись в неё носом, продолжает безмятежно спать и даже чуть улыбается во сне. Неуверенно подойдя ближе, он присел на краешек кровати и, протянув руку, нерешительно зарылся пальцами в мягкие волосы своего волчонка, а тот, по-прежнему не открывая глаз, неосознанно подставился под ласку. У Северуса возникло неудержимое желание зажать тому нос пальцами, — «Чисто из вредности!» — прерывая столь сладкий и безмятежный сон. Но он всё же сдержался и тихо выскользнул из спальни, отправляясь в Большой зал.       «Но вечером я обязательно у него спрошу, что это было такое! Пожалуй, надо будет ещё и у псевдо-Поттера разузнать, что за странности в поведении у его создателя, и как мне лучше на подобное реагировать…»       

***

      Сказано — сделано.       После совместного урока у третьего курса «Пуффендуя» и «Когтеврана» Северус приказал попросил: — Мистер Поттер, задержитесь…       Поттер-кукла махнул рукой озадаченной Сью и, подхватив свои вещи, подошёл к профессорскому столу. Чёрный низл спокойно возлежал на плечах мальчишки. Стоило только последнему ученику выйти из аудитории, как маска послушного мальчика тут же слетела с лица куклы, и на пухлых губах заиграла весьма лукавая ухмылка. — А я предупреждал…       Северус нахмурился, не понимая, как ему стоит реагировать на несколько дерзкое поведение подростка. Хотя, если учесть, в каких тесных они — «Получается, что все трое?!.» — отношениях, то подобное — достаточно предсказуемо, но всё равно непривычно. — Не мог бы ты объяснить, что это вообще такое, и что мне с этим делать? — Просто оставь как есть…       Мелкая поганка, явно рисуясь, скучающе пожал плечами и продолжил: — Это у… у нас с ним — если вообще возможно так говорить об одной по своей сути личности — «привет» из прошлого: если мы чувствуем себя в полной безопасности, то спим весьма и весьма крепко. То есть человек спит, а зверь… Звери ведь практически никогда крепко не спят. Вот зверь и выходит на передний план. А манеры у него свои. Собственнические.       На последнем слове псевдо-Поттер ухмыльнулся так… так… смачно! что можно было подумать, будто бы он получает удовольствие от поддразнивания Северуса, как…       «Совсем как Гарольд, блядь! Ментальные сиамские близнецы, чтоб их!» — Но если ваши очки записывают всё, что вы делаете, всё, о чём вы думаете… Как же он ещё этого не понял? — А как бы он это понял? Даже при записи очками, со стороны это выглядит как простые обнимашки с подушкой или котом.       Тут Северус чуть растерялся: — Но тогда… Почему ты прочувствовал этот… феномен — «Надо ж так было обозвать — «лунатизм», глупость какая!» — а сам Гарольд нет? — Так называемый «феномен привычных ошибок». Мы не замечаем сделанные собой ошибки. Не отмечаем привычные автоматические действия. Ведь информация фиксируется не только очками, но и татуировками Гарольда. То есть им самим, его памятью. И даже когда он восполняет пробелы в своей памяти информацией из очков, то она просто накладывается на его собственное восприятие себя и его зверя. И снова не фиксируется и не осознаётся им никаким особым образом. Потому что всё, что касается лично Гарольда, он, даже при взгляде со стороны, воспринимает через так называемую «призму личностного восприятия». Это так у всех. Для него, как и для любого нормального человека, информация о нём самом настолько привычна, что только при внимательном поиске определённых моментов, в которые ещё нужно специально ткнуть его носом, он смог бы это заметить.       Потому и говорят, что «в своём глазу бревна не замечаешь». Это не только про поступки, но и про неосознанное. Готов поспорить, что при моём упоминании его «лунатизма», он даже не связал название именно с луной, а следовательно — с оборотничеством. А пытался вспомнить какие-нибудь свои хождения во сне или разговоры. А тут… Можно сказать, просто обнимашки.       Псевдо-Поттер в очередной раз насмешливо глянул на Северуса. А тот, не сдержавшись, заметил: — Какой, блядь, ты умный!       Было обидно так запросто «получить по носу», потому что как раз сам-то Северус подобной информацией не владел. А стоило бы! Уж ему-то! С его-то негласной шпионской «специализацией».       Поттер-кукла горделиво хмыкнул: — А то, бля! Книжки читаю!       Мелкого гадёныша хотелось отшлёпать. Он был куда более раздражающим, нежели его взрослая версия. Но Северус сдержал непедагогичный порыв и заинтересованно уточнил: — Тогда как ТЫ обратил на это внимание? — Всё просто, я — кукла.       И замолчал выжидающе… Северус скрипнул зубами и уточнил: — И что же это значит? — А то, что, при всём моём желании быть полноценным живым существом, я всего лишь клон. Всё моё существование зациклено на оригинале.       Северус нахмурился, всё ещё не понимая, что же именно хочет донести до него этот «мальчик». — Как бы тебе объяснить попроще… Ну, пойми! Я — пустышка. Во мне нет опыта прожитых лет оригинала. Даже воспоминаний о них нет. Я — это только «здесь и сейчас». Да, я такой же, как он. Но я не знаю, почему я стал таким. Я не помню, не понимаю. У меня есть его знания, его бытовые воспоминания, но по большому счёту я пустышка. Я как человек с избирательной амнезией. Умею читать, говорить, ходить, срать в положенное место, но не знаю ни почему именно так положено, ни кто меня научил этому. Ты же и сам знаешь, для чего меня создали, по идее — для единственного момента в будущем. Всё остальное просто побочные удобства, так сказать. Но личность не может не развиваться. И моя клон-личность тоже развивается. Своим путём, не совпадающим с путём Гарольда.       Я прекрасно осознаю своё предназначение и «срок годности», грубо говоря. Как ты понимаешь, благодарить «создателя» за это я не собираюсь, но и бунтовать, сбегать — тоже. Опять-таки именно потому, что осознаю свой «срок годности». Но никто не помешает мне сохранять в своих татуировках те моментики, которые позволяют потом втихаря стебать этого гения… «инженера человеческих душ». Хоть какая-то отдушина для моей ущербной недоличности… Знать о его недостатках и слабостях, о которых он сам даже не догадывается. Понимаешь, профессор? — Да, как-то… не особо…       Вот вроде бы Северусу всё объяснили, вполне понятно даже. Только запутали при этом ещё больше… Он попытался перевести с подросткового на понятный: — Проще говоря, он для тебя вся жизнь, поэтому ты замечаешь то, что он не может сам за собой заметить. Так? — Как бы мне ни хотелось иного, но да, этот «гений» — моя жизнь… Но ты воспринял ровно половину из моих объяснений.       Парня всего аж перекосило, так ему не понравился достаточно однобокий вывод, который сделал Северус из его слов. Вот только — если, конечно, отбросить рассуждения на тему этичности создания клонов и наличия у них души — «подросток» вынужден был согласиться с этим кратким, безэмоциональным, но информативным умозаключением.       А Северус нахмурился, из-за открывшихся ему глубинных мотивов поведения и поступков марионетки. — Странные у вас отношения…       На это замечание Поттер-кукла фыркнул совершенно по-кошачьи: — А что ты хочешь, профессор? Мы же буквально! один человек. Поэтому и отношения такие… Противоречивые. Мы вроде как любим себя/друг друга, за схожесть. Подобное к подобному, всякое такое, знаешь?.. Но и в тоже время раздражаемся безмерно от этой полной похожести. Из-за этого и стебёмся друг над дружкой. — Я, кстати, всё спросить хочу: «стебёмся» — это что значит? — Ну… Подкалываем, саркастично подшучиваем… Подъёбываем, культурно говоря! Это слово современное… Ай, блядь… Вам до этой современности ещё… Короче! Потом узнаешь… Где-то через полвека… Хотя нет, — чего это я? — пораньше.       Северус задумчиво покивал. Протянул: — Поняаатненько… Так как мне всё же поступить с…       Он сбился, задумался, не зная, как лучше продолжить. Очень странно было вообще спрашивать у кого-то совета и в частности у кого-то гораздо младше — по крайней мере с виду — себя.       Марионетка, с каверзной ухмылкой на ангельски-невинной рожице, уточнил: — Ну ты же смог сегодня как-то высвободиться?       Северус неуверенно кивнул, а засранец-младшенький продолжил поучения: — Ну вот, делай всё то же самое, что и сегодня. Хотя лучше было бы двинуть ему пару раз, чисто для профилактики, а то мало ли. Я не знаю, как далеко он может зайти в этом своём состоянии полной расслабленности. Позволит себе ещё чего-нибудь этакое…       «Поттер» похабно — по его мнению — пошевелил бровями, намекая известно на что, а Северус, даже не обратив внимания на этот выпад, поразмышлял несколько секунд и выдал новый вопрос: — Ааа… Единственное место, где вы чувствуете себя в безопасности, — это ваш дом? — Конечно, Сев.       Гарри-кукла неожиданно грустно усмехнулся, а Северус вздрогнул от ласкового обращения, уже привычного из уст его Гарольда, но режущего слух в исполнении его младшей фальшверсии. — А так же единственный человек, рядом с которым мы чувствуем себя хорошо, — это ты. Так что можешь делать с ним всё что хочешь, он возражать не станет.       Северус завис, а «Поттер» сбежал к друзьям.       

***

      Если Северус думал, что разговор с куклой прояснит хоть что-то, то он ошибся. Да, стали понятны природа и подоплёка такого поведения Гарольда, но так же появился и ряд других вопросов:       «То есть Гарольд не знает о своём «лунатизме»? Стоит ли теперь мне рассказать ему об этом? А как правильно подобрать слова? Не подойти же к нему с фразой: «Ты во сне себя не контролируешь»? А с другой стороны: ну не контролирует, и что? Кому от этого худо? Ему? Вряд ли… Мне? Нет. Точно — нет! А если я пойду «жаловаться», то Гарольд ведь может подумать, что мне… что мне не понравилось… А ведь это не так! Не так! А вдруг Гарольд решит спать по отдельности?! А вдруг!.. А вдруг он вообще решит съехать из моих покоев?! Что же делать?! Что делать?! А хотя… Очки же записали наш разговор с куклой, а значит — мой волчонок в любом случае всё узнает. Но это будет только через неделю, поэтому мне всё равно придётся рассказать Гарольду, чтобы моё молчание не выглядело потом так, будто я пользовался его «лунатизмом» как прикрытием для собственной жажды прикосновений… Я ведь не просто соглашаюсь и якобы уступаю ему, я тоже хочу! И сознательно стремлюсь к… К контакту, скажем так».       Северус в сердцах сплюнул, испарил плевок ещё в полёте и выматерился: «Как же сложно с кем-то жить! А это только первый день… И имя!!! Болван ты, Сев… Вот ты Сев, а он Гарри! Запомни, блядь!»       Решив не поднимать пока тему ночных обнимашек с бессознательным оборотнем, а просто понаблюдать, Северус тем самым был вынужден вернуться к постоянной неловкости и напряжённости в отношениях. Гар-ри же, как на зло, всеми способами пытался минимизировать их физический контакт. Тем самым, по его мнению, давая своему профессору время привыкнуть к себе и их совместному проживанию. Но это не касалось того времени, когда они спали.       Совершенно не касалось!       

***

      На следующее утро Северус проснулся прямо-таки в удушающем захвате! Гарри как-то изловчился во сне и не просто подложил свою руку ему под голову, а и вовсе прижал того к себе обеими руками и ногой. И что самое странное, в этой не совсем удобной позе, под тяжестью чужого тела, Северус чувствовал себя вполне комфортно. Как-то даже умиротворённо, что ли…       Но стоило ему попытаться устроиться поудобнее, в затылок снова зарычали, а на загривке почувствовалась достаточно крепкая хватка зубов. Прикрыв глаза от того, как сладко дрожь прокатилась по всему телу, Северус решил действовать как вчера: — Волчонок, мне неудобно…       Объятия тут же ослабли, давая Северусу пространство для смены положения. И он, повертевшись, опять провалился в крепкий сон, вплоть до необходимого ему времени пробуждения.       

***

      Третье их совместное утро было ещё более странным. Возможно, из-за событий предшествовавшего вечера, возможно… Но «лунатизм» Гарри прогрессировал.       На этот раз Северус опять был удобно устроен в объятьях. Он поудивлялся — «Как у него только получается это проворачивать во сне?» — понежился, опять поудивлялся — «И почему я стал просыпаться раньше необходимого времени?» — повздыхал, наслаждаясь приятным ощущением чужого жаркого тела за спиной и крепостью объятий своей пары. Еще поудивлялся… И признавшись наконец честно — хотя бы самому себе — что ему просто нравится просыпаться чуть раньше, чтобы полежать в объятьях Гарри, почувствовал, как краснеет лицо от стыда.       Но так — «…определённо…» — было лучше. Не с пылающими щеками, а с пониманием в голове. Потому что наслаждаться всем этим хотелось осознанно. И теперь, когда пришло понимание — жаркое, стыдное — даже утренняя эрекция Северуса особо не беспокоила, воспринималась естественно. Конечно хотелось воспользоваться положением и… Но — «…успеется, всё успеется…» А сейчас ему совсем не хотелось прерывать этот контакт ради банальной похоти.       Когда до времени сигнала будильных чар оставалось совсем немного, Северус вдруг почувствовал, как по его шее прошёлся влажный, тёплый язык. Он резко выдохнул, вздрогнув от неожиданной ласки, хотел было обернуться посмотреть, — «Что этот оборотень удумал?» — но не успел. Кожу на шее прикусили несильно, а чужие руки ещё крепче прижали Северуса к лежащему сзади… такому твёрдому, горячему… О! Он в полной мере ощутил своими ягодицами желание его волчонка… А тот, как будто в подтверждение своих намерений — «…можно подумать, я с первого раза не понял!..» — снова прошёлся горячим языком по шее Северуса.       Они, конечно, уже выяснили, что «руки распускать» можно, но к сожалению, опять настало время вставать. Сегодня задерживаться нельзя. Сегодня, для проверки учащихся и преподавателей, Хогвартс посетит специальная комиссия. И светить при её членах засосами Северусу не хотелось бы. Не сегодня. — Гар… Волчонок, нет! Нельзя!       Шикнул он на оборотня, про себя невольно посмеявшись от того, как это прозвучало.       «Ещё бы «Фу» ему сказал, болван! Он же человек! Ну в смысле… Ой, всё!»       Сзади послышалось возбуждённое поскуливание, и к бедру Северуса притёрлась обжигающая даже через два слоя ткани возбуждённая плоть.       «Бля! Да он надо мной издевается?! Я же не железный! Вот как от такого отказываться, когда оно само в руки тычется, можно сказать, идёт?!»       Совершив очередное моральное усилие, — «Скорее — насилие!» — Северус попытался всё же покинуть такую привлекательную и гостеприимную постель. Чуть краснея от собственной — как ему упорно казалось — дурости, Северус принялся в очередной раз объясняться с недремлющим волком спящего человека. — Волчонок, нам сейчас нельзя… Комиссия… Мне вставать пора… Я тебя тоже очень хочу, но вечером… всё вечером, хорошо? Ты же подождёшь? Ты же хороший волк, да? Ты же мой послушный волк?..       Снова тихий скулёж, но уже не возбуждённый, а печальный и разочарованный, и горячее тело послушно отодвинулось, продолжая просто слегка обнимать.       «Да ну, нах!.. Невозможно спать и… и не спать!!!»       Северус возмущённо повернулся к оборотню лицом и приподнял бровь. Но этот демарш остался неоцененным, Гарри крепко спал, блаженно улыбаясь и посапывая в подушку.       «Спит! Нет ну, вы только посмотрите на него! Спит! Вот и что с ним… с ними такими делать? Видимо, придётся всё-таки нам поговорить вечерком».       

***

      Как только первая статья «Ежедневного Пророка» вышла в печать, тут же сразу дементоров от школы и убрали. Вот только Дамблдора это не спасло от вопиллеров разгневанных родителей. Дымящиеся алые конверты находили его везде и всюду, невзирая на время суток. И ранним утром, и днём, и поздним вечером.       За обедом в Большом зале Северус — с превеликим удовольствием! — наблюдал за мучениями Альбуса, когда тот, сидя на своём троне за учительским столом, пытался на подлёте испепелить очередной громовещатель, промахивался, хватал конверт руками, макая в тарелки свободные рукава нарядной, яркой мантии, и вынужденно ретировался из-за стола прочь. Но обычно далеко уйти он не успевал. Неизвестно, в чём крылся секрет, но именно адресованные «Великому Светлому» громовещатели вопить начинали, даже не дожидаясь, когда их откроют. Стоило только алому конверту оказаться в руках старика, как послание начинало дымиться и орать дурным голосом.       И такая замечательная картина — как очередная матерящая «великого волшебника» писулька — веселила сердца и грела души обитателей замка уже второй день подряд. Оказывается, родителей, которые хотели бы высказать этому… директору всё, что они о нём думают, было тааак много!       «Кто бы мог подумать!»       Хотя, если судить по газетным статьям, Альбус ещё легко отделался, а вот дорогому министру приходилось отбиваться не только от вопиллеров, но и непосредственно от самих родителей, которые караулили его везде, где только могли.       Северус же лишь прятал молча ухмылку, но про себя исходился на говно на желчь и едкие комментарии:       «Какая же это прекрасная вещь магия! И найти поможет, и выследить, и подкараулить, и продемонстрировать оппоненту всю степень твоего возмущения. Ух! Просто прелесть!»       Так вот, услышав от этих гениев стратегической мысли сделанное ими в своё оправдание заявление, что «ведь преступник-то — Сириус, который Блэк — ещё на свободе», а «дементоры, они, понимаете, такие хорошие охранники», родители школьников этой парочке — пока ещё министру и якобы директору школы — чуть экстренное, то есть совершенно внеплановое, выездное заседание Визенгамота собственными силами не провели. С вынесением приговора и приведением на месте в исполнение избранной высшей меры пресечения.       То есть, если кто не понял, чуть самосуд не устроили. С печальным концом. Пусть и не летальным, но что-то около… Родителей-то много. Видимо, не согласны они были с утверждением Фаджа, что дементоры — чудесные защитники детей. Ага! А оборотни замечательные — «…особенно в полнолуние и на свежем воздухе!» — учителя… Как так? Вот глупые люди! Обыватели, что тут скажешь… Где уж им, сирым и убогим, понять всю глубину замыслов политического гения великолепного тандема Альбуса и Корнелиуса!       В итоге в школу было направлена группа авроров, которые и должны были теперь защищать учащихся от возможной угрозы в лице беглого каторжника Сэлдена Сириуса Блэка. Хотя по-прежнему никто толком не знал, где эта шавка обретается. Северус, кстати, тоже…       «Что же это за страшное место такое — «ЧПОК», раз теперь — по словам Гар-ри — псину можно считать всё равно что мёртвым?»       

***

      Пока Дамблдор «развлекался», выслушивая в свой адрес всяческие гадости от писем, которые и уничтожить-то не мог…       «Как там русские говорят?.. рукописи не горят? Письма оскорбительного содержания, видимо, тоже. И почему, интересно узнать? Надо бы потом с волчонком это обсудить…»       Так вот, пока администрация школы — в лице «директора» и помогающей ему в ловле блох громовещателей женщины-кошки заместительницы — была занята той самой ловлей тех самых громовещателей, оставшиеся деканы, вместе с присланными аврорами, следили за тем, как их подопечные проходят медосмотр. И наблюдали они сплошь излишне, на вкус Северуса, радостные лица учащихся. Ну да, почему бы детишками и не порадоваться? Будний день, а учиться не надо. Осмотр всего на час времени, а потом — свободен, делай что хочешь. Правда, в пределах школы, так как сегодня на улицу выходить ещё запрещено, но сам факт! Хоть кому-нибудь хоть когда-нибудь приходился не по душе незапланированный выходной? Вот и Северус таких не знал. Но у него, к сожалению, день этот всё равно был рабочим, и быть он обещал долгим и нудным.       

***

— Эй! Эй, Снейп, здорово!       Рядом с Северусом встал его бывший однокурсник с «Когтеврана», Александр Сэвидж, ныне аврор. Общение их в школьные годы и уж тем более! после — принимая во внимание членство Северуса в одной одиозной организации — никогда не было дружеским, но и врагами они, в общем-то, не являлись. — ПРОФЕССОР Снейп, АВРОР Сэвидж…       Не отводя взгляд от врачей, проводящих осмотр, довольно-таки пренебрежительно произнёс Северус, явственно подчеркнув голосом профессиональную принадлежность каждого. Как бы намекая, что не стоит переходить на никогда между ними двумя и не существовавшие приятельские отношения.       Сэвидж хмыкнул. — Да-да, профессор… В курсе.       Мужчина просверлил Северуса пристальным взглядом и уже серьёзным тоном спросил: — Ты мне лучше вот что скажи, профессор: как так получилось, что у вас первогодки «Патронус» во всю используют? Неужели тот оборотень — настолько хороший учитель?       Северус вздохнул и пустился в объяснения: — Да если бы…       Но был невежливо прерван вклинившимся в разговор одним из подопечных Гар-ри, Сэмюэлем Праудфутом: — Нас Гарри научил! Профессор Люпин не имеет к нашему обучению никакого отношения! Заклинанию «Патронуса» нас научил Гарри! — Мистер Праудфут, влезать в чужой разговор — демонстрировать свою невоспитанность! А перебивать взрослых — дурной тон. За Ваше поведение я вынужден снять с «Пуффендуя» пять баллов.       Делано строго отчитал Северус первогодку. — К тому же я хотел рассказать аврору Сэвиджу точно то же самое. Я абсолютно не имел своей целью умалять заслуги мистера Поттера. Вообще, принижать чьи бы то ни было достижения не в моих правилах. — Простите, сэр, просто профессор МакГонагалл всем говорит, что за всё то, что мы знаем о защите от тёмных тварей, нужно сказать «спасибо» профессору Люпину… — Праудфут? Сэмми? Ты сынишка моего коллеги, оказывается.       Сэвидж печально улыбнулся и потрепал пацанёнка по голове. Тот в ответ тоже улыбнулся, не менее печально: — Да, мой папа с Вами служит…       Северусу смутно припомнилась какая-то достаточно нашумевшая в своё время история, связанная с нападением на семью мальчонки.       Сэвидж тяжело вздохнул и, показательно надув щёки и шумно выдохнув, заговорил, обращаясь к Северусу: — Понимаешь, Снейп… Как там тебя… — «Северус» меня, Александр. — А… да… Так вот, понимаешь, Север… Меня, кстати, можно просто Алекс. Так вот… Мне проще поверить в то, что поголовно всю школу заклинанию из высшей магии обучил оборотень, нежели в то, что это сделал третьегодка… Хоть даже и такой… непростой третьегодка.       Опять вздохнул Алекс Сэвидж и взъерошил волосы уже себе. Северус на это его заявление только хмыкнул, попридержав недовольство от сокращения собственного имени: «Это только Гарри можно!»       Всё же не стоило ссориться с представителями властей, он это прекрасно понимал. Потому только хмыкнул недовольно, помолчал и предложил, продолжая посматривать на детей: — Могу слить воспоминания, сам посмотришь. — Воспоминания? И чем нам помогут твои воспоминания?       И тут в разговор вмешался Поттер-кукла: — Профессор Снейп лично присутствовал при обучении и видел процесс в мельчайших подробностях. А тебя, Сэм, я везде ищу, ты забыл свою мантию.       И он протянул смутившемуся мальчику аккуратно сложенную мантию. — Заболеешь, пеняй на себя.       Ребёнок смутился и промямлил, забирая свою одёжку: — Прости, Гарри… — Сэр, мы можем идти? Нас «Клуб» ждёт. — Да, идите, мистер Поттер.       Дети ушли, а Северусу пришлось поделиться воспоминаниями и вытерпеть ещё ряд вопросов. Впрочем, Сэвидж был аврором, зацикленным на своей работе. Так что интересовало его только одно: поможет ли аврорату способ Гарри Поттера в дальнейшем воспитании из бестолковых рекрутов толковых кадров.       Ну, вперёд! Мало ли, вдруг действительно поможет… Почему нет?       

***

      Вечером Северус вернулся в свои комнаты в весьма приподнятом настроении.       Гароль… — «Гарри!» — естественно, был там, спокойно творил. Опять настолько увлечённый, что даже не заметил его прихода. Снова. Впрочем, за работой и Северус тоже всегда был сосредоточен и серьёзен.       Он стоял у входа в гостиную и с интересом наблюдал за Гар-ри. Смотрел, как тот аккуратно обрабатывал материал, как — крепко зажав скальпель — чётко и уверенно вырезал руны. Восхищался:       «Как же ловко его пальцы обращаются даже с самыми мелкими детальками!»       В последнее время Северус очень полюбил эти «подглядывания» за работой своего волчонка. Ему казалось, что на это можно смотреть бесконечно!       Но вот спина Гарри напряглась… — «Кажется, даже уши чуть пошевелились…» — тот явно прислушался… Кресло отъехало от стола и он, развернувшись, ярко улыбнулся Северусу. — Давно пришёл?       Спросил, разминая шею. — Нет, только что…       Северус указал подбородком на короб с шестью проводами, с присосками разных цветов на конце каждого из проводков. Спросил: — Ну, как продвигается?       Гарри недовольно поморщился и пожал плечами: — Нормально… Можно было бы, конечно, и кое-что получше выдумать, но времени слишком мало. Так что для обманки, думаю, вполне сойдёт, осталось только доработать. До ума довести.       Он пошёл к поставленному между двух их кресел журнальному столику, что был уже накрыт на двоих. Северус заранее попросил хогвартских эльфов. — Не поужинал в Большом зале сегодня? — Решил, что хочу отужинать с тобой.       Честно признался Северус, идя следом за Гарри. Тот развернулся, ловя его в свои объятья, и поцеловал в губы. — Что… Зачем ты…       А этот — «Вот же… засранец без комплексов!..» — уже отстранился, чмокнув Северуса напоследок ещё и в нос, и преспокойненько уселся в своё кресло. Глянул на него лукаво, склонив голову к плечу, и заявил: — Просто выражаю благодарность.       Какое-то время Северус тупо молчал. Стоял, приходя в себя. Потом покрутил шеей, прокашлялся, насмешливо хмыкнул… Тоже уселся…       Ели в тишине.       

***

      Начать разговор о том, что Гарольд по утрам ведёт себя достаточно… — «Фривольно? — Северус не знал, как поточнее «обозвать» утреннее поведение своего… — …партнёра?..» — …достаточно свободно, Северус решил именно тогда, после ужина, когда они уже сидели за чаем, просто разговаривая об артефактах. — Твой, как ты его назвал, «Буратино» оказался прав…       «Фух! Ну вот. Я это сказал! И не забывать про домашнее имя! Не Гарольд! Гарри! Мой Гарри!»       Гарри непонимающе посмотрел на него, видимо силясь вспомнить, о чём же таком они могли вести речь, а главное — когда? — Ты во сне себя… ммм… не совсем контролируешь…       Тот нахмурился и уточнил: — Разговариваю? — Рычишь, кусаешься…       Тот вздрогнул и, даже не дожидаясь конца предложения, подскочил к Северусу, бухнулся перед креслом на колени и принялся крутить Северуса, наклонять, видимо, осматривать на предмет повреждений. Северус же про себя смеялся над тем, каким взволнованным, можно даже сказать — испуганным, было лицо его волчонка. Очевидно, тот посчитал, что мог, находясь в бессознательном состоянии, причинить боль находящемуся с ним рядом или — ещё хлеще — попытаться овладеть.       Северусу его паника показалась очень милой и забавной, и он не отказал себе в желании развить интригу дальше… — …а ещё!..       Подпустил он напряжения. Гарри прямо-таки побелел: — Что? — Ты!.. — Ну не тяни же! — Ты!.. Не пускаешь меня на работу! — Что?..       На Северуса смотрели расширенные в растерянности тёмно-зелёные глаза. — А ещё!..       Но Гарри ничего не переспрашивал. Только моргал и смотрел на Северуса печально-непонимающими глазищами. — Ты руки распускаешь и шею мне вылизываешь! Вот!       Утрировано-горделиво закончил он, как будто бы такое поведение волка Гарри было личным достижением Северуса.       «Хотя в какой-то мере так оно и есть… Правда, делать мне для этого ничего не пришлось… Оно само…»       Его Гарри, стоящий на коленях перед креслом Северуса, между его ног, был весьма соблазнительным… явлением? зрелищем? если бы только не такое смешное выражение озадаченности на его лице.       Помолчали…       Северус хмыкнул, наклонился и сам — первый! — поцеловал растерянного партнёра в губы.       Поднимаясь с колен после долгого нежного поцелуя, Гарри осторожно уточнил: — А почему ты меня не будишь? — Ну… ммм… — Сееев?..       Северус уже открыл было рот, чтобы ответить, но проклятая застенчивость гордость не позволила. Пришлось потратить почти целую минуту на то, чтобы придушить мерзавку и всё-таки ответить. Гарри же всё это время послушно молча ждал, внимательно глядя на своего профессора и наблюдая за его нешуточной внутренней борьбой. Наконец, Северус смог скупо выдавить из себя: — Потому… потому что… мне это нравится…       …и поспешил сбежать в ванную.       

***

      В итоге «расплата» настигла его под тёплыми струями воды.       Северус никогда бы не подумал, что принимать совместный душ может быть так приятно. Гар-ри нежно скользил по его телу мочалкой, одновременно покусывая кожу там, где она была свободна от мыльной пены… Потом его сильные пальцы аккуратно массировали голову Северуса… Потом они поменялись ролями… Потом Гарри опять опустился перед ним на колени… Потом они опять поменялись ролями…       В итоге обыденная процедура на пять минут переросла в удовольствие на час.       Северус уже понял: с его волчонком о быстрой разрядке можно забыть. Тот пытался от каждого их совместного раза получить по максимуму, как говорится, и уделить внимание абсолютно всему. Возможно, на него так влияла информация о запрете Основателей на интим между учителем и учеником, но Гарри воистину являл собой живое подтверждение высказывания, что «главное не результат, главное — процесс». Это, конечно, было охренительно приятно, и очень нравилось Северусу, но…       Но иногда ему хотелось и быстро… погрубее… более резких движений… А так… Он просто утопал в нежностях и ласках Гарри, иногда даже буквально задыхаясь, от невозможности быстро довести себя до разрядки. Его волчонок сразу — «…в точности как по утрам…» — начинал рычать, стоило только Северусу нарушить правила его игры. Но… Казалось бы, Северус должен быть недоволен… Но ему нравилось. И это ему тоже нравилось. Возможно, именно это ему и нравилось больше всего остального.       

***

      А «лунатизм», тем временем, прогрессировал.       Северус теперь каждое утро просыпался от того, что тела касались руки его волчонка. Пока прикосновения были только поверхностными, через одежду… Потому, видимо, что вечерами, когда Северус возвращался в свои покои, они «рукоблудничали» вволю, и на утро сил оставалось не так уж много…       Но не сегодня.       Вчера… Точнее, уже сегодня, Северус заснул поздно. Его раздирали мысли о будущем и сожаления о том, что остался всего только один последний день их нечаянного совместного проживания. И проснулся Северус в этот раз от куда более смелых, нежели обычно, касаний чужих рук. Он, как и всегда на этой неделе, лежал в тёплом коконе крепких объятий его волчонка. Но вот всё остальное было совсем не как всегда по утрам…       Во-первых, он не то чтобы лежал на боку… Скорее, был прижат к груди лежащего сзади Гарри и чуть более удобно для лапающих его рук развёрнут членом животом больше вверх, чем вбок. Одеяло валялось на полу, но замёрзнуть в объятиях оборотня было нереально, так что Северус проснулся не от холода, а от того, что чьи-то наглые ручонки — «А что, много вариантов?» — пробрались ему под пижаму и преспокойненько там хозяйничали. Та рука, что обычно просто лежала у Северуса под шеей, сейчас поглаживала его безволосую грудь, аккуратно кружа пальцами вокруг соска, слегка задевая его жесткой кожей подушечки. Вторая же, что раньше всегда — «Ага… «всегда»… У нас этого «всегда» всего-то седьмой день пошёл! Всегдааа!» — покоилась у Северуса на талии, теперь поглаживала его плоский живот в районе пупка, приятно щекоча и подразнивая, ныряя за резинку пижамных штанов.       Это Гарри предпочитал спать в одних только трусах, а по личным комнатам «рассекать» в пижаме. Северус же по жилищу ходил просто без верхней мантии, а в пижаму переодевался непосредственно перед сном. И спать ему нравилось в пижаме на голое тело, безо всякого там нижнего белья.       «А зачем ещё тогда нужны пижамы?»       Согнутая в локте, рука, на которой лежал Северус, немного давила ему на горло, мешая дышать нормально. Он просипел: — Гаррр… Волчонок?       Ответа он не получил, но второй рукой Гарри чуть надавил ему на живот, прижимая Северуса ближе, устраивая его поудобнее. И действительно, стало удобнее. Давление от руки, ласкающей сосок, сместилось с горла на плечо.       Северус попытался обернуться, здраво рассудив, что его партнёр не спит, а просто пытается ухватить максимум всего от их последнего совместного утра… Но нет… Гарри спал… Лицо его было расслаблено, дыхание — ровное, сердцебиение — размеренное.       «Или он просто так хорошо себя контролирует? Но это же невозможно при том, что он делает руками! Ведь да?»       А руками тот творил…       В этот раз ласки были более грубыми, может быть из-за того, что… Гарри себя особо не контролировал.       «Или… или это не Гарри?»       Идея была пугающая, но… Но хорошо так пугающая, до поджимающихся яиц, а не до желания бежать без оглядки.       Зубы — «Гарри?..» — слегка болезненно сжимали кожу на шее Северуса. Руки, не стесняясь, шарили по его телу. Пальцы, с огрубевшими от работы с инструментами подушечками, надавливали и прищипывали то тут, то там… Они терзали бедный сосок: прихватывали, слегка сдавливали, немного оттягивали. Проходились короткими ногтями по животу, будоража и сбивая дыхание.       А когда Северус пытался поджать ногу к животу, в стремлении потереться обо что-нибудь — «Хоть о собственное бедро!» — колом стоящим членом, лишь бы хоть немного облегчить снедающее его желание… В такие моменты сзади раздавалось рычание. А потом — «Волк?..» — вообще Северуса развернул, затянул почти полностью на себя спиной, заставил раздвинуть ноги, раскрыться… И зафиксировал перекинутой через его бедро своей ногой, не давая пошевелиться… Заставил замереть в такой откровенной, беззащитной позе… А потом в оголённое скомканной рубашкой плечо впились острые зубы, оставляя розовые отметины на коже.       Северус задыхался… От действий своего волка… от действий зверя Гарри… от этой откровенной животной похоти… Сейчас всё было именно так, как ему хотелось: резче, грубее, но всё равно так же много…       Он закусил основание большого пальца… Цель была благая — чтобы не стонать в голос от того, как ярко ощущается всё то, что делает с ним его волчонок. Но вот только он не просто закусил, а втянул в рот большой палец, сжав зубы — и губы — на его основании. И когда наглая ручонка пробралась под резинку его пижамных штанов и надавила на лобок, заставляя давно стоящий член дёрнуться и потереться обнажившейся головкой о ткань, Северус непроизвольно обхватил плотно свой же палец губами, втянул щёки, засосал, проходясь по подушечке языком… И только что не закричал от нахлынувшего удовольствия… Откровенность своих собственных отчаянно смелых ласк, смешалась с удовольствием и лёгкой болью от ласк чужих. Всё это накрыло его с головой, выбивая дух.       А его волк только довольно порыкивал Северусу в загривок, притираясь к его ягодицам своим обжигающим членом, запертым в тесном тряпичном плену. Северуса даже подбрасывало от силы и интенсивности движений! И вдруг…       Снова рык… Слегка болезненный укус… Смазанное движение… И вот уже Северус прижат к кровати, а Гарри — «…или всё же его волк?..» — трётся размеренно пахом об его задницу, метко попадая промеж ягодиц, продолжая пальцами одной руки сжимать сосок, а второй давить на лобок и основание члена… Заставляя ещё сильнее оттопыривать зад и откровенно подмахивать движениям доминирующего сейчас… зверя?..       Северус только и смог, что простонать, задыхаясь от остроты ощущений — Волчонок… Не так… сильно…       Удивительно, но его послушали — «…я бы, блядь, и сам себя не послушал… не сейчас…» — болезненная хватка зубов сменилась покусываниями и засосами, но что касается всего остального, действия — «…Гарри?..» — стали даже требовательнее, а движения резче. Тот буквально держал бёдра Северуса на весу, на одной ладони, не позволяя его члену соприкасаться с матрасом, заставляя отклячивать бесстыже задницу, прогибаясь в пояснице и давая тем самым волку возможность притереться горячим, каменно-твёрдым членом прямо к… Прямо к нервно сокращающейся дырке, что трепетала от таких приятных касаний, в то время как её хозяин уже сам скулил, упираясь локтями в матрас, а зубами закусив подушку, присогнув ноги в коленях, до хруста в спине прогнувшись и оттопырив жаждущий внимания зад.       Фантазия Северуса несла его… Сейчас он ничего и никого не стеснялся, совершенно не комплексуя из-за двойственной природы своего любовника. Будь сейчас на месте Гарольда-человека тот волк из комнатки в «Мунго», Северус совершенно не задумываясь, точно так же оттопыривал бы приглашающе задницу. Сейчас у него перед глазами так и стояла та сцена из их общего сна, где ему то ли примерещился, то ли действительно на миг увиделся волчий хвост над дырочкой Гарри…       От полёта бесстыдных фантазий и от общего бешеного накала ситуации, от удовольствия и лёгкой боли, перед глазами у Северуса уже во всю расплывались радужные круги. Членом он по-прежнему не мог как следует ни обо что потереться, хотя хотелось контакта до слёз из глаз! Но его зад так и висел в воздухе, поддерживаемый рукой Гарри. Всё, что Северусу оставалось, это довольствоваться лёгкими, практически невесомыми! прикосновениями ткани пижамных штанов к головке и случайными мазками костяшек чужих пальцев к внутренней стороне его члена.       Но даже невзирая на это, надолго Северуса не хватило. Ещё пара-тройка мощных торопливых движений чужого члена по его промежности, и Северус протяжно застонал, кончая — «…как подросток, бля…» — в штаны, обессилено утыкаясь лицом в подушку и чувствуя, как следом за ним и Гарри содрогается в оргазме.       Спасибо волку, тот не рухнул на Северуса сверху, расслабляясь в посторгазменной неге, а скатился с него вбок, укладываясь сам и притягивая к себе слегка подрагивающего от минувшего удовольствия Северуса. — Теперь я понял, что это за «лунатизм» такой… Неплохо!       Послышался тихий, довольный голос с лёгкой хрипотцой, и тут же невесомый поцелуй коснулся чувствительного местечка за ухом замершего Северуса.       Он вздрогнул и резко обернулся, собираясь высказать этому хитрому волку всё, что он о нём думает!.. Но наткнулся взглядом на расслабленную нежную улыбку и запнулся, не зная, как помягче выразить своё возмущение подобным обманом. Но Гарри его опередил: — Не ругайся, душа моя… Я проснулся только когда кончил.       Он нежно поцеловал Северуса в кончик носа и прижал к себе, попутно магией стирая все следы столь бурно встреченного утра. — Это у вас с ним с самого начала такие… ммм… тёплые отношения? Или только сегодня? — Только сегодня. В основном ты… он только встать мне не давал и шею… вылизывал… Ну ещё рычал, когда был недоволен… и скулил…       Краснея ушами, честно ответил Северус, отворачиваясь и утыкаясь носом в столь страстно им ранее обслюнявленную, а теперь идеально чистую подушку. — Мне постараться избавиться от этой своей… ммм… особенности?       Спросил Гарри, нежно перебирая его волосы. — Ммм… Пожалуй… пожалуй нет… Точно — нет. Меня всё устраивает…       Расслабленный после «удачного» утра, честно ответил Северус, без свойственного ему в иное время стеснения. — Но на каникулах я отыграюсь!       Гарри тихо рассмеялся и зарылся носом Северусу в волосы, втягивая в себя запах его разгорячённого тела. — Буду с нетерпением ждать, душа моя…       

***

      Это было последнее утро их совместного проживания в стенах Хогвартса. Они снова уснули. И Северус — впервые за двенадцать лет работы и семь лет учёбы — проспал завтрак. И ему было совершенно на это наплевать!!!       

***

      Отвлёкшись от пергамента, на котором теперь были записаны предполагаемые варианты зелья для «детектора лжи», Северус посмотрел на настенные часы.       «Пора собираться на завтрак…»       Он тяжело вздохнул, настроение было ни к чёрту.       «Вот и как после такой прекрасной недели возвращаться к осточертевшей Хогвартской рутине?»       Но выбора не было. Его волчонок, к сожалению, не мог остаться жить в покоях Северуса, скрашивая его вечера.       «И утра… ммм… особенно утра!.. Хотя вечера тоже очень даже! А совместный душ?! А ещё…»       Он с трудом остановил сам себя. Всё-таки одинокое утро после недельного эротического марафона давало о себе знать не только дурным настроением, но и неудержимым полётом фантазии, так и стремившейся, очевидно, усложнить Северусу жизнь несвоевременной эрекцией.       Так вот, возвращаясь к невозможности дальнейшего сосуществования с Гарри. Дело тут было вовсе не в отсутствии желания. Просто кукла — это всего лишь кукла. Да, гениальное творение! Но! Как и любой рукотворный предмет, она имела пределы своих возможностей. Это только природа не сдерживает потенциал развития своих созданий, а человек, увы, не всесилен. И псевдо-Поттер только внешне был идентичен личине, носимой настоящим Гарри-человеком. А вот внутренне… И речь тут не об анатомии, а об ограниченности магического запаса куклы. Поттер-«младший» был хорош для систематизации архивов, просчёта ритуалов… То есть для того, чем он и занимался летом. А вот колдовать каждый день… Хотя бы на уроках, уже не говоря о дополнительных занятиях с детьми в «Клубе» или, тем более! индивидуальных — со Сью и Драко… Увы, но марионетка просто не была на это способна. Так что неделя — это был тот максимум, который они могли без последствий урвать для себя. Теперь же обоим оставалось только ждать лета. По отдельности.       Но Северус обязательно дождётся! И что-нибудь придумает «на сейчас», так сказать. Вот позавтракает, кофейку покрепче выпьет пару чашечек и… И придумает, как разбавить свои скучные и унылые рабочие будни приятной компанией своего волчонка, с которым не виделся с их последнего совместного утра. То есть уже почти сутки…       «Хоть снова отработки назначай… А хотя… Почему бы и нет? Да, грустно, конечно, что теперь придётся нам вести себя гораздо более сдержанно, ведь мой взрослый Гарольд снова стал малолетним учеником Гарри Поттером, и время и способ нашего общения будут строго регламентированы… Но пусть так. Всё равно хоть какой-то общий досуг… По часу в день — на доведение до ума нашего будущего совместного детища — мы вполне можем себе позволить проводить вместе. Отличная идея!»       Северус воспрял духом. Хоть какая-то радость. Помимо, конечно, «писем счастья», преследующих директора.       «О да! Альбус и громовещатели — это нечто! О них, кстати, тоже нужно бы разузнать. Как раз время появилось, а то предыдущая неделя выдалась слишком насыщенной, чтобы ещё и об этом думать. Да и тратить на Дамблдора хоть одно драгоценное совместно проведённое мгновение… Фу! К тому же очень хочется во всех подробностях разузнать, как всё прошло в Министерстве, удался ли «допрос оборотня». Хоть Альбус и был вечером мрачнее обычного — что можно расценивать как косвенный признак нашей удачи — но необходимо знать точно, что там и как. Надеюсь, с проведением «допроса» Гарри выпал самый удачный расклад, и теперь о Люпине можно забыть. Но хотелось бы услышать подробности из первых уст… Вот, кстати, про уста… Ну это же просто ни в какие ворота! — остатки здравого смысла не позволили Северусу размечтаться. — Так! Соберись! Прям не «ужас подземелий», а какая-то тряпка озабоченная! Не время! Ничего не время! Ни мечтать о сексе, ни хандрить! Время пиздовать в столовку! Вот закончится учебный год — выебешь… Тьфу, бля! Отомстишь… Да что ж такое-то! Наверстаешь! А пока у тебя ещё очень много того, что следовало бы узнать о твоём волчонке… Да и вообще! Стоит хотя бы потренироваться не сбиваться постоянно на это официальное «Гарольд»! Ох, столько дел, столько дел!»       И Северус поспешил в Большой зал, на завтрак. В тестовом режиме, так сказать, он уже смог по достоинству оценить совместное существование в ограниченном пространстве со своей… — «…парой?..» Понравилось. Очень. Так что остаётся только набраться терпения и подождать до лета. А уж это Северус умеет делать лучше всего…       

***