Зарисовки XIV

День был такой ясный и солнечный, что совершенно не хотелось думать о работе. Хотелось объявить себе выходной и рвануть куда-нибудь на побережье – слушать Эфир и творить. И не только у Эмет-Селка было такое настроение – весь город будто потонул в теплой неге. Древние гуляли по улицам, на площадях играли дети и выступали музыканты, прямо у порога Дворца Совета какая-то девушка в съехавшей набок маске кормила кусочками мяса подозрительно-зубастых птиц – наверняка очередное творение Фанданиэля. На верху лестницы, ведущей к самому Дворцу, стояли Эммеролот, Митрон и вернувшаяся вчера из очередной экспедиции Азем. Она-то и рассказывала что-то, бурно при этом жестикулируя: – …а потом они решили, что я и есть их богиня! Видели бы вы эту богиню – сиськи во, задница во, – она обозначила руками в воздухе очень рельефную женскую фигуру. – Я, конечно, все понимаю, но… – Ну это же метафора, – сказал Эммеролот. – Атрибуты кормилицы. И тут ты пришла, накормила, начала письменности учить… – Они Древнюю, наверное, впервые в жизни увидели, будь к ним снисходительна, – поддержала его Митрон. Азем хотела ответить, но заметила поднимающегося по лестнице Эмет-Селка. – О, ты-то мне и нужен, – обрадовалась она. – Извините, потом дорасскажу. Эммеролот и Митрон приветственно кивнули ему, а потом вместе, продолжая что-то обсуждать, вошли во Дворец. Азем спустилась на несколько ступенек и взяла его под руку. – Аид, солнышко, нужна твоя помощь. – Я просил не называть меня личным именем прилюдно, – напомнил он, и Азем закатила глаза. – Как скажешь, Искупитель Эмет-Селк, хозяин третьего трона в Совете Четырнадцати. Хотя рядом все равно никого нет. Слушай, можешь научить меня создавать иллюзии душ из Эфира? – Я не уверен, что у тебя получится, – ответил он. – Все же Эфир – моя специализация. А тебе зачем? Азем вздохнула. – Да есть тут одна исто… – Азем! Азем! Оба обернулись. Снизу лестницы, перепрыгивая через ступеньки, к ним мчался Элидибус. Эмет-Селк успел подумать, что давно не видел его в таком ажиотаже, как тот споткнулся и упал бы, если бы Азем не сделала шаг и не поймала его за локоть. – Спасибо, – он выпрямился, сдул с лица упавшую на него длинную прядь. Он тяжело дышал, будто долго бежал, но глаза горели. – Я так рад, что ты вернулась! Ты обещала рассказать про тот случай с вулканом! Эмет-Селк закатил глаза. Самый младший из членов Совета, только-только переступивший порог юношества, Элидибус смотрел на них всех – взрослых и опытных – с искренним восторгом. Это умиляло и смущало одновременно. – Ты что, пешком от дома до Дворца шел, точнее, бежал? – удивилась Азем, и Элидибус почему-то вспыхнул. – Я провожал… неважно. Так расскажешь? – Мы, кстати, уже на заседание опаздываем, – напомнил Эмет-Селк. – Точно, – сник Элидибус. – Только историю ты мне все равно задолжала. Азем улыбнулась и ласково потрепала его по плечу. Они оказались последними – остальные члены Совета уже были в зале, сидели на выставленных полукругом тронах и переговаривались. У входа они разделились – Эмет-Селк отправился к третьему трону на дальнем краю полукруга, а Элидибусу с Азем принадлежали тринадцатый и четырнадцатый, со стороны входа. – Опаздываете, – сказал Паштарот. – Ну не опоздали же, – парировал Эмет-Селк. Подождав, пока они усядутся, со своего места – двенадцатого, справа от Элидибуса – встал Лахабрея. Сейчас именно он исполнял обязанности спикера, и должен был исполнять их еще несколько месяцев, пока они не перешли бы к Фанданиэлю. – Раз все в сборе, дневное заседание Совета объявляю открытым. Эмет-Селк откинулся на спинку своего трона, рассматривая резные узоры на потолке. Такие заседания проводились каждый день – и каждый день на них не было ровно ничего нового. Амарот жил в покое и благополучии, преступность практически удалось искоренить, магические инциденты в последнее время тоже сошли на нет – и казалось, что эта идиллия будет длиться вечно. Иногда он жалел, что ему не достались какие-то бурные времена, хотелось совершить подвиг, войти в историю, как некоторые Эмет-Селки прошлого – но потом он смотрел за окно, на счастливых жителей этого города, и думал о том, что пусть все будет так. Пусть будет тихое, спокойное счастье для всех, даже если для него оно скучновато. – Венат просит разрешения выступить перед Советом, – услышал он и встрепенулся. Это было что-то новенькое. – Венат? – нахмурился Лахабрея. – Это бывшая Азем, – сказала Митрон. – Я помню, кто она такая! Интересно, что у нее такое важное, что понадобилcя весь Совет. Пусть говорит. Стоящий у двери служащий поклонился, вышел, а затем вернулся в сопровождении Венат. Она не улыбалась, выглядела чем-то встревоженной – и Эмет-Селк тоже ощутил тревогу, а еще – странное чувство, будто он о чем-то забыл. Словно они с Венат договаривались встретиться, но у него вылетело из головы. Хотя такого определенно не могло быть, они почти что и не общались с тех пор, как она ушла из Совета. Венат остановилась посреди зала, перед полукругом тронов. Поправила волосы, потом взглянула по очереди на каждого члена Совета. Взгляд у нее был пронзительный, и, кажется, многим стало неуютно. – Уважаемый Совет, – начала она. – Меня зовут Венат, и раньше я тоже была среди вас, занимала должность Азем, – нынешняя Азем подалась вперед, вцепившись руками в подлокотники. Они с Венат дружили, именно Венат рекомендовала ее на свое место. – Многие из вас помнят меня, и, я надеюсь, вы отнесетесь к моему сообщению со всей возможной серьезностью. Она сделала крошечную паузу. – По имеющейся у меня информации, приближается катаклизм невиданной силы. Катаклизм, который поставит под угрозу само существование нашего народа. Повисла такая тишина, что стало слышно, как снаружи зала, в коридоре, переговариваются служащие. Эмет-Селк выпрямился и, как и Азем, вцепился в подлокотники. Этого не могло быть. Он что-то неправильно… – Что за катаклизм? – хрипло спросил Лахабрея. – Природные катастрофы, магические катастрофы, превращение Древних в чудовищ. Это будет уничтожение цивилизации, стирание Древних с лица нашей Звезды – неостановимое и неотвратимое. Говоря это, Венат почему-то смотрела на Фанданиэля – так пристально, что к концу ее слов он начал ерзать. – Какие твои доказательства? – спросил Элидибус. – Откуда эта информация? Венат взглянула на него, а Эмет-Селк вдруг вспомнил, что он был одним из немногих, кто не застал ее на посту – а значит, не был скован памятью о ее прежних заслугах. – Я не могу раскрыть своих источников, – сказала Венат. – Но информация точна. Совет должен начинать подготовку прямо сейчас, чтобы спасти как можно больше Древних. – Эмет-Селк, ты замечал какие-то проблемы в работе Эфира? – спросил Лахабрея, и он покачал головой. – Эфир стабилен. – А ты, Элидибус? – Свет и тьма находятся в балансе, – ответил тот. – Есть некоторые колебания, но они не выходят за рамки нормы. Лахабрея побарабанил пальцами по подлокотнику. – Со всем уважением, Венат… Ты приходишь и говоришь нам такие вещи, но отказываешься предоставить минимальные доказательства. Те члены Совета, в чьей компетенции как раз глобальные процессы, твоих слов не подтверждают. Скажи, почему мы должны верить тебе? Венат прикусила губу. Тревога никуда не ушла: Лахабрея говорил то, что хотел услышать Эмет-Селк, то, о чем он сам думал – но тем не менее… – Сейчас Амарот благополучен как никогда, – продолжал Лахабрея. – Вокруг нас сущая идиллия, мы привели все сферы жизни Древних к идеальному балансу. И твои слова звучат… – Вы не верите, потому что боитесь даже подумать о том, что эта идиллия может быть нарушена, – оборвала его Венат. – Брось, Гефест, мы долго работали вместе. Ты знаешь, что я не поднимаю панику без веских на то причин. Лахабрея нахмурился. – Будь добра, пользуйся публичными именами в стенах этого зала. Мы не верим, потому что ты не предоставила никаких доказательств! Ты машешь здесь своими репутацией и авторитетом, и требуешь, чтобы тебе поверили лишь на их основании. Так решения не принимаются, и ты знаешь об этом. Венат молчала. Лахабрея развел руками, окинул взглядом остальных. – Кто за то, чтобы вынести вопрос подготовки к, ммм, катаклизму на общее обсуждение? Азем подняла руку – единственная из всех. – Кто за то, чтобы отложить этот вопрос до появления убедительных доказательств? Первым поднял руку Элидибус. За ним – все остальные. Эмет-Селк тоже поднял – хотя внутри все еще что-то царапало. Он что-то упускал. Что-то забыл… Или это его желание совершить подвиг в сложные времена так невовремя подняло голову? Венат вскинула подбородок и покинула зал – в полной тишине. Когда заседание закончилось, Эмет-Селк разыскал Азем. Она стояла у одного из окон, выходящих на площадь, и наблюдала за играющими там детьми. – Ты действительно ей поверила? Азем помолчала. – Я… Я знаю Венат. И я не помню ни одного случая, когда она предупреждала о чем-то, в чем не была твердо уверена. Эмет-Селк встал рядом с ней. Хотел успокоить, сказать, что все ошибаются, что мирный, светлый, благополучный Амарот не может постичь описанная Венат судьба, что это невозможно… Не сказал.