***
Родной запах свежеиспечённых блинчиков и кофе. Тэхён смаргивает сон и вылезает из-под одеяла, поправив по обыкновению задравшуюся футболку, которая висела на нём, как простыня на нитке. Голова болит, но омега не обращает на это внимания: всё-таки привычное дело для зубрившего всю ночь билеты первокурсника. Он надевает плюшевые тапочки и плетётся на выход. — Ты уже проснулся! — В папиных глазах всё тепло мира. — Поспал бы подольше! Ты так много учишься, Тэ, надо и отдыхать. Тэхён трёт руками глаза и зевает. Не реагирует на замечание, а только за папой наблюдает. Тот поливает свой мини-сад на подоконнике и проверяет, не завяла ли его драгоценная орхидея, которая упрямо грозилась отправиться в мир иной, как бы папа ни раскошеливался на удобрения. Тэхён мысленно цокает, не понимая любви к привередливому цветку. Суккуленты, на его взгляд, куда привлекательнее: радуют глаз внешне мягкими листиками, а притронешься — плотное, сильное растение, способное существовать без излишнего внимания человека. Самостоятельные они, а Тэхён такое уважает. — У меня сессия через неделю, пап. — Он подходит сбоку, мимолётно интересуясь своим Джери — суккулентом, когда-то подаренным отцом на выпускной. Тот в порядке, чего и стоило ожидать. Папа косится на сына, протирая листики орхидеи. — Ты бы оделся, — сказал он. Ему снова хочется пристыдить омегу за одни боксеры и футболку. — Не маленький уже по дому так разгуливать. — Ну, пап, — улыбается Ким. — Она мне почти до колен. — Найдёшь своего альфу — будешь перед ним попой крутить. Отец вот-вот спустится. Брысь отсюда! Тэхён беззлобно закатывает глаза, улыбаясь. Каждый день одно и то же. Но омега готов раз за разом проживать совместное с родителями утро, а позже пропадать на бесконечных парах. Время с семьёй — спасение. Возможность расслабиться и подзаправиться энергией. За стол они садятся вместе. Отец не позволяет мужу бегать вокруг них и обслуживать, говорит усесться на стуле смирно и жевать. Видимо, ещё злится на то, что омега оставил его утром одного, когда сорвался готовить блинчики. Тэхён посмеивается и выпивает вторую кружку чая. Они разговаривают о разном: отец — о ещё одном кризисе экономики, папа — о приглянувшейся недавно рассаде, а Тэхён активно поддерживает каждую из тем. О подробностях обучения его не расспрашивают: дают свободу в уже самостоятельной жизни. Каждый из них справляется со своими препятствиями, но, приходя домой, растворяется в настоящем. Тэхён открывает глаза. В нос бьёт смесь чужих запахов. Ледяная темнота навевает ужас. Омега не понимает, где находится. Потирая плечи руками, чтобы хоть немного согреться, он принимает сидячее положение, осматриваясь вокруг. Железные пружины неприятно скрипят под его небольшим весом, некоторые больно впиваются в кожу. Десятки голых кроватей стоят по рядам. На каждой спит по омеге. Кто-то свернулся клубочком, а кто-то заснул сидя, опираясь на холодные стены. Тошнота подступает к горлу, желудок больно сводит. Тэхёна парализует страх, когда воспоминания в голове проясняются. Его похитили. И всех этих омег тоже? Парень вскакивает, сильнее провоцируя ржавый скрип. Тело тут же пронизывает тысячью иголочек: на ногах нет обуви. Только сейчас он замечает, что одет в одну футболку и брюки. Любимый кардиган, который мог хоть немного согреть в этом морозильнике, забрали. Часов на руке тоже не оказалось. Родители. Тэхён должен понять, где находится, и найти папу и отца. Совсем тихо, стараясь никого не разбудить, омега крадётся к единственной двери. Она приоткрыта. Тусклый свет выливается через щель. Почему-то никого шорох не тревожит, и поэтому Тэхён свободно добирается до выхода. Грубый голос доносится из-за двери, омега прижимается спиной к стенке и глубоко дышит, надеясь остаться незамеченным. Переждав секунду, он тянется к щёлке и старается рассмотреть людей в коридоре. Но там один альфа. Крупного телосложения, в чёрной форме и с автоматом, повешенным на плечо. Мужчина разговаривает по телефону, развернувшись спиной к двери. Ким сглатывает и ещё раз смотрит на ружьё, пока безопасно болтающееся на ремне. Он его не заметит. Тэхён проскочит тихо и убежит в противоположную сторону. Что там, за поворотом, — неизвестно, но омега должен попытаться найти родителей. И, сделав бесшумный вдох, парень отворяет дверь шире. Та нехотя поддаётся, выпуская Тэхёна наружу. Альфа спорит по телефону, не обращая внимания даже на непроизвольно усилившийся запах Кима. Омега скрывается за поворотом, проследовав по коридору в никуда. Тусклые редкие лампы освещали лабиринт. Тэхён крался по бетонному полу, уже предполагая, что находится под землёй. Тёмные пути напоминали по строению бункер. Раньше омега смотрел видео о подобных местах в интернете, но никогда не мечтал самостоятельно здесь оказаться. Чем дальше он крался, тем страшнее становилось. Впереди лестница. Никаких живых звуков сверху. Тэхён не думает — шагает по ступеням, напрягая почему-то ноющие мышцы. Тошнота не отпускает. Разбитое самочувствие всё сильнее достаёт, пугая мыслями о нездоровом сне. Он трёт рукой место укола и хмурится, но продолжает пробиваться наверх. Никто за ним не следит, — это возможность сбежать. На этаже выше Тэхёна встретил огромный зал. Высокие потолки, кажется, доставали до самого неба. Стены — громадины, облицованные железными листами. Пространство разграничивалось на несколько зон. В каждой совершенно разное оборудование: широкие столы с тысячами мелких оружейных деталей, внушительные производственные станки, сейчас молчаливые, несколько десятков швейных машин со столами и стульями к каждой. Дальше — целый склад. Крышки деревянных коробок плотно прибиты гвоздями, но на краю бумажка с фотографией хранившегося внутри оружия, его названием и количеством. Тэхён сглотнул. Эти люди вооружены до зубов. А тысячи рабочих мест подтверждают догадку о том, что прямо здесь частично и производят. Если не оружие, то что-то не менее незаконное и опасное. Ноги совсем не держат. Руки дрожат. Самого Тэхёна потряхивает. Но он идёт дальше, теперь внимательнее прислушиваясь. Видит несколько выходов. Все коридоры. Омега выбирает дорогу наугад, стараясь игнорировать громкий стук сердца. Он оглушает, отвлекает, сбивает. Голоса. Парень не ошибается. Тэхён видит такую же дверь, как и в том коридоре. Оттуда доносятся споры. Он подходит совсем близко и смотрит сквозь щель. Внутри всё иначе. Никаких железных кроватей и заложников. Хорошо освещён большой дубовый стол, возле которого стоят четверо альф. От одного — среднего роста брюнета с тату на шее — несёт агрессией. Он рычит на другого, стоящего напротив. Тот альфа крупнее. Он в такой же чёрной униформе, но без бронежилета и винтовки. Его руки, скрещённые на груди, привлекают внимание к сильным мышцам, обтянутым водолазкой, а ноги широко расставлены. Острые скулы напряжены, но дыхание ровное. Он здесь главный. Тэхёну хватает секунды, чтобы это понять. А в следующее мгновение омега замечает взгляд чёрных глаз на себе. Беззвучный вдох — Тэхён отскакивает от двери, как от раскалённого металла. Его прошибает паника, он моргает, тяжело дыша, и пятится. Но в комнате уже прекратились обсуждения. Присутствующие замолчали сразу же, как заметили внимание альфы, прикованное к двери. Послышались тяжёлые шаги. Сердце отбивало в такт приближающейся гибели. — Кто ответственен за производство? — От глубины его голоса сводит колени. Тэхён застывает на месте, обнимая себя руками. Альфа останавливается в проёме и говорит с подчинёнными, но смотрит на парня. Чёрные угольки прожигают насквозь. Внезапно омега чувствует себя слишком незначительным. — Проблемы? — отвечает брюнету какой-то из альф. — Сам посмотри. — Желая сделать шаг, Тэхён отставляет ногу назад, но тут же останавливается. Глава отрицательно ведёт головой, предостерегая. — Какого чёрта? — Выходит альфа с тату на шее. Он осматривает омегу с ног до головы и зло скалится. — Чонгук, больше не повторится. — Глава слабо кивает в ответ и медленно разрывает зрительный контакт с омегой. Подчинённый оплошал — недосмотрел, поэтому теперь обязан решить вопрос, пока Чонгук позволяет. Альфа больно хватает Тэхёна за плечо и встряхивает, вынудив взглянуть на себя. — Идёшь за мной. Омега в сторону порывается, безмолвно паникует. Снова смотрит на дверь, но там пусто. Чонгук ушёл, оставив Тэхёна наедине со взбешённым мужчиной. Общий блок закрывают на ключ. Омегу выбрасывают на пол и приказывают лечь в кровать и больше не высовываться. На этот раз попытку побега спускают с рук. Тэхён не смыкает глаз. Мёрзнет на железных прутьях и думает о родителях, которых избили в его присутствии. С ними обращались так, будто бы не собирались оставлять в живых. В порядке ли они, думают ли о нём в этот момент? Омега закусывает губу, содрогаясь от подступающих слёз. Только бы папы не пострадали. Они не заслуживают боли, не заслуживают Тэхёна. Он бесполезен, совсем ничего не может сделать хотя бы для своего освобождения. Желудок скрутило. Омега борется с позывом вырвать желчью. Лишь бы родители оставались в порядке.***
Под глазами синяки, тело ломит, сильное чувство голода мучит. Через несколько часов омег разбудили громким стуком железки о дверь. До этого отравленные наркотическим сном заложники начали подниматься с кроватей и выстраиваться в колонны на выход. Никто не смел заговорить, а разбивали тишину лишь одни грубые выкрики альфы с тату, который приказывал омегам выйти из блока. Гуляющее в воздухе безумие становилось подтверждением ненормальности происходящего. Никто не смотрел друг на друга. Все шли с опущенными головами и слезами на глазах. Тэхён больше не плакал. Ночь спрятала всю его боль. Их выстраивают по стеночке и выводят к производственному блоку. Оттуда сворачивают в коридор, который вчера ночью Тэхён обошёл стороной, выбрав неверный путь прямо в лапы альфы. Чонгук. Так его звали. Омега отрывается от мысли о пугающем мужчине, рассматривая место, в которое их привели. Огромный сектор, полностью заставленный железными столами с неудобными стульями. Почти все места заняты. Омеги, жующие скромный завтрак, отличаются от прибывших: на них одинаковые чёрные футболки и штаны с ботинками. Почти никто из них не обращает внимания на новеньких. Альфа с тату командует занять места и есть. Никто не возникает: все до чёртиков голодные. Парень замечает Чимина за одним из столов и подсаживается. — Тэхён?! — Приятель прикрывает рот рукой. Напротив него сидит взрослый омега, неторопливо жующий рис. Он поднимает голову и скучающе смотрит на Пака. — Да можно здесь разговаривать, — тянет брюнет, расслабленно зачерпывая рис. — Несчастные… Тэхён с Чимином переглядываются. Парень закатывает глаза и отпивает компот. Проверяет время на общих часах в конце блока и цокает: — Несчастные, вам бы поторопиться: у вас пятнадцать минут осталось. В голову лезут худшие варианты того, что их ждёт по истечении времени. — Вас распределят по работам, — фыркает он и заглатывает ещё риса, теперь смотря прямо в глаза Тэхёну. Омега промаргивается. — Что здесь происходит? — не выдерживает Ким, сжимая ладони. Чимин хватает его руку под столом, придавая уверенности. — А не видно? — Объясни, пожалуйста, — просит Тэхён, поставив одну ногу на другую, чтобы хоть немного согреться. — Кто эти люди? Что они сделали с нашими близкими? Чего они хотят? — Каждый следующий вопрос раздирает горло. Чимин смотрит куда-то за Тэхёна и ближе жмётся. — У, какие любопытные. — На лице парня ни намёка на улыбку. — От нас они хотят лишь хорошо выполненной работы. Вы, несчастные, не теряйтесь и покажите, на что способны, чтобы до конца этого ада дерьмо не отмывать, — легко слетают слова с его губ. Кажется, всё происходящее омегу ничуть не смущает. — Как давно ты здесь? — Даже не знаю. Полгода? — «Полгода»?! — вскрикивают оба. Чимин дрожит, ища опору. — Почему правительство ничего не делает? Это какая-то организация? — Второй вопрос Тэхён задаёт тише. Парень впервые смотрит на омегу сосредоточенно и отвечает серьёзно: — Мы ничего не знаем о них, несчастный. Всё, что нам понятно, — это то, что никто нас не найдёт, не спасёт и не защитит. Мы для них хуже скота. Будь полезен — и тебя, возможно, не пристрелят. После этих слов он опускает голову и продолжает колупаться в тарелке. Когда Тэхён на грани и вот-вот собирается сорваться, парень добавляет: — И всё же кто-то рассказывает, что ещё на свободе знал о террористической организации, прижимающей корейское правительство. В новостях об этом ничегошеньки: прикрывают только так. Но речь идёт о вытеснении государственной власти, а это серьёзно, несчастные. — Омега снова смотрит в глаза. — И аккуратнее с расспросами, мелкий. Тебе повезло наткнуться на меня, ясно? — Ясно. — Ешьте, иначе до обеда не дотянете. — Чимин, — представляется напуганный омега, не протягивая руку. — Джин. А ты? — Тэхён. Омеги наконец утолили голод. Неизвестно, сколько до этого часов обоим пришлось проспать, но желудки болели нещадно, а сил на простое перемещение не хватало. Всё это время единственным источником энергии оставался адреналин, гуляющий по венам. Всем командуют заканчивать. Омеги синхронно подрываются с мест. Чимин переминается с ноги на ногу и кусает губу, удерживая обеими руками поднос. Тэхён замечает копошение под боком и поворачивается к Паку, приподнимая бровь. — Этот альфа смотрит на меня как на кусок мяса, — шепчет блондин, наклоняясь в сторону Тэхёна. — Риан? — вмешивается Джин и глядит сначала на омегу, а потом на мужчину. Да, на Чимина пялятся. Ещё противно так: альфа рассматривает всё ниже ключиц. Вот-вот слюной подавится. Тэхёна передёргивает: он до жути боится таких животных. — У тебя проблемы. Молись, чтобы не выбрал. Он ненормальный. — Что значит «выбрал»? — Оба с недоумением косятся на старшего. Джин пожимает плечами и снова строит вид незаинтересованного. Он отворачивается и идёт за людьми из другого сектора, оставив новеньких на растерзание судьбе.***
Тэхёну достаётся худшая из возможных здесь работ — разгрузка склада. Теперь наставление Джина кажется бессмысленным. Омега худой и невысокий, мышц нет, а дыхалка слабая. При всём желании парень не справится с задачей хорошо. Он устаёт после второго ящика, который по ощущению весит столько же, сколько сам Тэхён. Омега останавливается, опирается локтем о ящик и тяжело дышит. Он смотрит по сторонам, надеясь не попасться на глаза вооружённым альфам, которые следили за процессом. Ступни щиплет, а руки, несмотря на физическую работу, коченеют. Тэхён сглатывает очередной комок и зачёсывает волосы ладонями. Он не должен быть здесь. Внутри всё обливается кровью от осознания несправедливости. Парень думает о родителях, доме, университете, своей комнате. Всё так близко, но так далеко. Совсем рядом знакомый голос. Омега слышал его однажды, но запомнил отлично. Глубокий тембр, командный тон, убедительная подача. Он опрометчиво разворачивается лицом к источнику звука, внимательнее приглядываясь. Чонгук, по обыкновению, стоит, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Он спокойно разъясняет что-то Риану, который то и дело огрызается, но глава никак не реагирует на импульсивные выпады. Тэхён всматривается в острые черты лица, широкие брови и аккуратные губы. На вид мужчине лет тридцать. Альфа выглядит сосредоточенным и приземлённым, а ещё полностью контролирующим ситуацию. По коже пробегают мурашки, когда он видит длинные пальцы и венистые кисти, частично спрятанные в позе. Тэхён сглатывает и поднимает взгляд, надеясь успеть получше рассмотреть незнакомца, но нарывается на чёрные радужки. Чонгук продолжает что-то говорить мужчине, одними глазами прибивая омегу к полу. Тэхён снова ощущает себя крошечным, а ещё провинившимся. Его поймали с поличным. — Двигайся! — рявкает уставший омега, больно пиная Тэхёна в бок. Парень разгибается и, придерживаясь за ушибленное место, тащится за ящиком, уже не представляя, как вынесет бесконечную разгрузку. Вечером омегам, выдержавшим рабский труд, позволили принять общий душ, который больше походил на загон для животных. Но Тэхён любой возможности был рад, поэтому без вопросов смыл с себя грязь, надев выданную альфами чёрную форму. В такой же одежде утром сидел Джин и остальные старожилы. Со скромного ужина прошло несколько часов. Сил не оставалось. Поэтому когда Тэхён зашёл в общий блок и увидел постельное бельё и тонкий матрас, то он и глазом не повёл, плюхнувшись на железные прутья и уложив голову на незастеленную кровать. Устроит всё завтра. Если не умрёт от изнеможения.