Придворная жизнь императорской свиты [3 том]

- Мх, мх, мх, мх, - продолжали сношаться молодые люди, лежа на кровати, лицами к их большому зеркалу, способному отразить любое взаимодействие их горячих и потных тел. - Мм…! – желанно протянул синеглазый, крепко сжимая пальцами край матраса, стиснутый между его зубами. - Мх, мх, мх, - чувственно двигался в нем Людовик, упираясь в мягкую перину напряженными руками. – Густи, - неторопливо лег на его спину, всецело придавливая этого человека всем своим весом, и плавно его обнял, желанно прижимаясь носом к шее. - Луи… - негромко отозвался любимый, поднимая свое налитое кровью лицо к зеркалу, с невиданным жаром воспринимая его любовь всем своим нутром. Он глядел на них. На этого уставшего от страсти блондина, не прекращающего двигать своими бедрами, от чьих ритмичных толчков из него вырывалось такое же ритмичное дыхание. На их сокрушающиеся волосы, порою спутывающиеся между собой и прилипающие небольшими прядями к их намокшим от пота лицам. На его закрытые глаза. На такой манящий румянец, розовые губы и лицо, преисполненное блаженством. - Мх, мх, мх, - толкал его Людовик своими бедрами, горячо выдыхая весь свой жар через нос, прямо на его шею. - Ах, ах, ах, - с приоткрытым ртом наслаждался всем этим Густав, прикрывая от нежности глаза. - Мм… - со всей силы сжал его руками верхний, выдавливая из возлюбленного кроткий и тихий стон. – Густи… - желанно вытащил из-под него свои ладони и неторопливо положил их на его кисти, плавно беря их своими пальцами в крепкие замки. - Аааххх…! – в удовольствии протянул синеглазый, напряженно поджимая свой пресс, в страсти перед этим телом. – Аах…! – вытянул свою макушку к потолку, чувствуя необъятный тонус, наполняющий весь его организм. - Мм… - сильнее сжал его Людовик, забирая любимые руки к его же груди. - Аах…! – чуть громче застонал Густав. - Мх, - в невозможности пережить такой экстаз, перенес правое колено чуть выше, делая свои бедра уверенней, а проникновение – глубже. – Мх, мх, мх… - Ах! – стеснительно вздохнул нижний, ощущая его движения всем своим телом. – Луи! Тот припал к любимому уху с горячим шепотом: - Назови мое имя еще… - Луи! – вытянулся под ним, ощущая, как же напрягаются пальцы на его ногах, направленные к подушкам. – Луи! - Не прекращай… - прильнул к его шее с мокрым и мягким поцелуем, еще сильнее сжимая его ребра руками. - АХ! – глубоко вздохнул, превозмогая его давление на грудь. – Луи! Ах, ах, ах, ах! - Мм… - продолжал ласкать его языком, все так же выбивая горячее дыхание из этого возбужденного человека. - Луи! – вновь окликнул его любимый. – Луи! – голос его становился громче. – Мх! – стиснул губы, чувственно выгнув брови. – Мх! Мх! Мх! - Густи… - с негромким голосом отстранился губами от раскаленной шеи, усыпанной многими темными пятнами, просунул руку к его подбородку и повернул любимую голову к себе, начав сплетаться с ней в самозабвенном поцелуе. - Ах…! – уязвимо отреагировал на это синеглазый, все так же ощущая его уверенные толчки об свои ягодицы. – Мх! Мх! Мх! – ритмично мычал он во время этого поцелуя. «Я так тебя люблю…» - крепко сжал его Людовик, как ощутил плавную остановку любимых губ, застывающих перед ним в полураскрытом состоянии. Голос Густава становился все тише и тише, пока окончательно не затих, оставляя после себя лишь характерный звук громкого дыхания, все так же вырывающегося из него из-за толчков сзади. Любовник прижался к его шее носом, постепенно забывая о своей усталости и таком долгом дне, завершающимся настолько страстным вечером. Несколько секунд было слышно лишь обоюдное дыхание двух влюбленных, так желанно сношающихся друг с другом, прежде чем Людовик ощутил трепетную, но уверенную дрожь того, в ком он находился. Сильнее сжал его руками. - ААААААААААА! – протяжно и гласно вышло из Густава, крепко схватившего пальцами руку на своей груди. – ЛУИИИИ…! – сладостно простонал, широко открывая глаза и рот, в наслаждении глядя на отражение их прижатых друг к другу тел. - Мх, Густи… - припал к его уху любимый, все так же двигающий бедрами. – Какой красивый оргазм… - кротко поцеловал его в скулу, будто награждая похвалой за такой громкий стон. - Ах… - с уставшей отдышкой обернулся синеглазый. – Мх… - взглянул на его расслабленное и румяное лицо. – Луи… - Давай перевернемся? – встретился с ним глазами и, после легкого кивка, отстранился, волевым движением перевернул его на спину. – Ох… - нежно усмехнулся пятну, оставленному любимым. - Мх, - с улыбкой взглянул на разбрызганную по одеялу сперму. - В тебе все еще осталось семя? – наклонился к загрязнению Людовик и одним движением собрал все его себе на язык. - Для тебя, у меня прибережены целые литры… - Мм… - заинтересованно переместился к Густаву. – Это же насколько долгую ночь ты можешь выдержать…? – подался к его животу, дабы слизать с него все остатки любимого семени, как внезапно раздался стук в дверь. Настолько неожиданный звук, заставил любовников вздрогнуть. - Кто это? – встревоженно начал шептать синеглазый. – Уже поздно. Кому мы нужны в такое время? - Тихо, - тут же закрыл его рот ладонью, настороженно повернувшись в сторону выхода. – Наверное твой оргазм нашего соседа разбудил. Густав негодующе убрал его ладонь: - Он с бароном Древнистым планировал до самого утра пить. - Ну тогда не знаю, - раздраженно пожал ему плечами, всем своим лицом давая понять, что точно не он ведает, кто ими сейчас интересуется. В дверь вновь постучали, но на этот раз, гость решил не молчать: - Ля крофуа, меньё! – гласно, но негромко обратился он к жителям этих покоев. – Де кофуа, комре де фоль, меньё! (Блюда, господин. Все готово к подаче, господин.) Густав озадаченно повернулся к их выходу, искренне не понимая, чего от них хочет этот нориец в такое позднее время. - Де комэ, кор ка-ля! – слышно ответил ему Людовик. – Дифука! Де колэ, ком тэрэ! (Не сейчас. Подожди. Принесешь, когда позову.) - Коло-террэ, меньё! – извиняясь поклонился этот гость и удалился. (Буду ждать, господин.) Любовники посмотрели друг на друга. - «Де колэ, ком тэре»? – недоумевая повторил Густав. (Принесешь, когда позову?) - Твой подарок, - прилег на него блондин. - И когда же ты его позовешь? Поздно уже. - Вот закончим сейчас – и позову, - завел руку к своим гениталиям, отстранил сиреневый шелк, запятнанный несколькими порциями спермы, и аккуратно вставил свой член во все еще не остывшего Густава. - Мх, - тихо вздохнул любимый. - Мне осталось немного, - припал к его телу и начал жадно сношаться, поскорее желая ощутить и свою разрядку. - Мх, Луи, - обнял его всеми конечностями синеглазый. - Какой ты теплый… - прижался к его виску щекой, прикрывая глаза. – Мх, мх, мх, мх… - Луи, - укромно спрятался в его объятиях, проникая левой ладонью к знакомому отверстию. - Мх, - вздрогнул от этого касания блондин, тут же улыбнувшись его уместности. – Твои игривые пальчики не знают покоя… - Мои игривые пальчики…? – довольно переспросил, спустившись ладонью на его неугомонные яички, прыгающие туда-сюда от этих активных движений бедрами. - Мх, Густи… - зарылся в его волосах носом. – Что ты делаешь со мной? - Я…? – заинтересованно протянул к этому месту и вторую свою руку, начав заигрывать со всей той областью. - Хмх… - оплел его тело руками, беря в крепкие объятия. – Густав… - Луи… - нежно шептал на ухо, заставляя покрываться мурашками. – Людовик мой… - Мой Густав, - любяще сжимал рядом с собой. - Луи… Луи… - желанно повторял он этому человеку, вкладывая в каждый новый звук все больше страсти. – Лю-до-вик… - Ах… - с наслаждением растворялся в этом моменте блондин. – Мх… Но эту идиллию снова нарушили. Новый стук в дверь. - Твою мать… - нехотя отвлекался от всего этого действа Людовик. - Ну я же сказал ему, что позову, когда надо будет, - поднялся на руках, останавливая все, что происходило между ними, и недовольно посмотрел в сторону выхода: - Де колэ, ком тэре! Ай-то ми корра?! Де кон-фака ля каррэ?! (Придешь, когда позову. Или я не слышим? Ты безмозглый баран?) - Луи, - встревожился таким ругательствам Густав, - не гневайся так… - провел по его бокам ладонями, надеясь успокоить. Слуга, что стоял по ту сторону дверей, лишь удивленно отступил, не поняв ни слова из того, чем на него кричали. Вновь постучал: - Ваша милость, их величество просит к себе Людовика Кери на вечерний туалет. - Да! Иду уже! – гневно отозвался блондин и посмотрел на застывшего в тревоге любовника. – Все! – недовольно махнул на него. – Секс окончен! – встал, без удовольствия доставая из него все такой же эрегированный пенис, и начал перемещаться к краю кровати. - Нет, Луи! – испуганно схватил его за руку. - Вся атмосфера испорчена! – раздраженно посмотрел на него, вырывая кисть из пальцев. – О каком продолжении может быть речь?! Тем более, что меня Даниэль ждет, - отвернулся к полу, на который опустил ступни. - Луи! – поспешил остановить его. – Подожди! Смени презерватив – я сделаю тебе приятно языком, - торопливо подошел к их шкатулке с контрацептивами и открыл ее, начав заглядывать внутрь. - А там еще что-то осталось? – озадаченно развязал узел на своей пояснице и с легкостью отложил этот колпак к остальным таким же использованным средствам защиты. - Да, тут еще два, - достал один и протянул ему. - Ладно, - взял его, надел на свой пенис и завязал на своей пояснице все такой же узел, что должен был удерживать презерватив от соскальзывания. - Ложись, - начал поворачивать его Густав в сторону подушек. Как только и Людовик получил свою порцию удовольствия, после такого долгого и чувственного секса, прерванного сразу двоими людьми, молодой человек быстро оделся, пряча все свое золотое украшение под рубашкой, предупредил любимого, что сейчас сюда принесут их вечерний перекус, и вышел за дверь, торопливо направившись к ожидающему его Даниэлю. Густав, тоскливо провожая его взглядом, лишь устало вздохнул, совсем не желая отпускать его даже к императору, даже на пару минут. - Ох, ох, ох, - важно приветствовал Бирюза своего земляка, как только он зашел в покои Даниэля. – Какая легкая походка… - на норийском отозвался друг, сидящий на тахте с бокалом вина в руках. – Неужто кто-то сбросил свое семя? - Сбросил? – озадаченно остановился Людовик, искренне не понимая, как Жан мог подумать, будто его акт страсти может быть всего лишь механическим избавлением от сексуального напряжения. – Как примитивно, - отмахнулся от этой мысли ладонью, отвечая на норийском. – Я обменялся желанием и соками любви, обоюдно разделяя все сладости жадных поцелуев. - Оо… - уважительно протянул Жан, понимая, что имеет дело с настоящим норийцем. – И сколько же раз происходил этот чудный обмен? – вальяжно отпил вина. - Ох, даже посчитать не могу, - загадочно отвернулся. - На протяжении этих часов столько всего произошло… Мы начали еще шесть презервативов назад… - красноречиво покосился на друга. - Ох! – театрально взялся за сердце, порождая на дружеском лице хвастливую усмешку. – Какой любовник! И с кем же ты так веселился? Неужто с тем самым Густавом? - Именно с ним, - расслабленно кивнул. – Его тело и покорность будят во мне настоящий вулкан… - хвалился Людовик. – Все его грани так прекрасны, что я не могу устоять ни перед одной из них. А как он стонет… - сладостно покачал головой. – Нотки его голоса достают до самых глубоких уголков моей души… - Как ты рассказываешь… - завороженно слушал все это Бирюза. – Даже самому попробовать этого твоего Густава захотелось. - Ох, - сочувственно вздохнул. – Не повезло тебе, что он предпочел меня, - вскинул волосами, кичась всей своей красотой. – Густав однолюб, - покосился на Жана. – К тебе он будет равнодушен, в то время как меня до последнего кусочка съесть хочет. - До последнего кусочка? Хм, - скептично отклонился к спинке. - Не веришь? – снисходительно оглядел его. - Нужны неопровержимые доказательства. - Будут тебе такие доказательства, - подошел к нему, расстегнул штаны и оголил для друга тот самый укус на ягодице. - Ох! – поразился отчетливому следу на коже. – Какая страсть! - Боюсь в какой-то день он не сдержится и все же откусит от меня кусочек, - застегивал пуговицы на ширинке. – Этот человек полон желания от макушки до самых пят. Он начинает сходить с ума каждый раз, как я снимаю рубашку. Это неимоверный любовник. - Ох-ох-ох… Кажется я начинаю понимать твою приверженность этому Густаву. Такие подарки дарит, такую страсть к тебе питает… - покачал головой. - Ох, я искренне его полюбил, - положил ладонь на сердце. - Мне больше никто кроме него не нужен. Все эти неисчислимые любовники, все эти мимолетные связи с мастерами любви – всё это бледная моль, в сравнении с наслаждением, которое может подарить мой Густав. Он лучший. И лучший во всем. У этого человека нет недостатков. - Ну же… - неприятно смутился. – Не продолжай. Я и так уже полон зависти… - отпил из бокала. – Такого Густава себе нашел… Где только такие любовники водятся…? – посмотрел вокруг. - А разве тебе не пришелся по душе Агат? – чуть озадачился. - Он любопытный, как ты и говорил, но не более… - тяжело вздохнул, опуская глаза в вино. – Он очень навязчивый. Проходу мне не дает, - отвел взгляд. - Ох, - сочувственно присел по соседству. – Мне он не редко рассказывал, насколько очарован тобой. Неужто это не взаимно? Из спальни вышел предмет их разговоров: - Эй, красавцы! – гласно и в то же время недовольно окликнул их Агат, отвлекая от такого увлекательного обсуждения. – Тебя император уже полчаса ждет, а ты тут языками с ним чешешь? - Я просто увлекся, - скоро поднялся Людовик, переходя с ним на кромийский. – Так давно не общался с по-настоящему норийским человеком, - направился к нему. – Ты не понимаешь, как я соскучился за такими разговорами. - И что же обсуждали? – сложил руки на груди. - Свои умения в мастерстве любви, - гордо поднял подбородок. – Кромийцы слишком замкнутые для того, чтобы я так легко мог с ними поделиться своими впечатлениями. - Ты сейчас с впечатлениями от моего подзатыльника познакомишься. Где тебя черти носят? – схватил его за руку и потянул точно к Даниэлю. Пока Людовик был занят переодеванием императора, подготавливая его к долгому периоду сна, в покои Густава уже заходили многочисленные слуги, во главе с тем самым норийским поваром, уже занятого накрытием единственного в комнате полноразмерного стола. Молодой человек наблюдал за всем этим молча, сидя на своей кровати и устало облокачиваясь на столб балдахина плечом, будучи в одном только халате. Мало у него было сил, чтобы хоть как-то комментировать все это безостановочное движение, вокруг множества блюд, принесенных с кухни. Хотелось просто перекусить, лечь с Людовиком на эту кровать и крепко уснуть, восстанавливая все силы, затраченные этим вечером на любовь. Как только повар расставил все блюда, что чудным образом все же поместились на этот стол, начавший прогибаться от количества тарелок на нем, мужчина откланялся этому господину, обездолено сидящему на перине, пожелал приятного аппетита и удалился, не решаясь еще больше нарушать ту интимную атмосферу близости, которую легко можно было почувствовать, только войдя в это помещение. Едва двери закрылись с той стороны, говоря Густаву о том, что он остался тут один, молодой человек решительно поднялся и поспешил к столу, заставленному таким количеством вкусностей, что он даже не знал за что уцепиться глазом. «До возвращения Людовика мне не стоит начинать, но я так голоден… - жалобно подумал он, остановив взгляд на небольшой тарелке с квадратными конфетами, покрытыми шоколадом. – Их тут восемь. Ничего же не случиться, если я съем две? Скажу ему, что их тут было шесть, - взял одну и с легкостью откусил половину, начав интенсивно жевать мягчайшую белую начинку, мало задумывая о ее невыразительном вкусе. – Мх, - сконфуженно прикрыл рот кистью, после того как проглотил этот кусок. – Что это за запах? – потер языком о небо, ощущая какой-то странный рыбный привкус. – Это что, рыба? – понюхал вторую часть конфеты. – И правда рыба, - удивленно отстранился. – Но что это за рыба и что она делает внутри шоколада? – попробовал языком белую начинку. – Жир? – еще более озадачился. – Это рыбье сало? – округлил глаза. – У норийцев очень странные вкусы, - положил второй кусок сладости себе на язык, начав внимательно разжевывать такое необычное лакомство. – Ну… - задумчиво анализировал вкус этой конфеты. – На любителя, - взял бокал вина и сполоснул им рот, от чего вкусовые ощущения стали еще насыщенней. – Я не любитель… - скривившись проглотил все это. – Странные у них сладости, - отвел взгляд на другую тарелку. – Но в любопытной форме, - прильнул носом к небольшим булочкам, имеющим форму мужских гениталий, внимательно принюхиваясь к их запаху. – Эти, кажется, без рыбы, - оглядел их с другой стороны, заметив у мошонки отверстие, заполненное белым кремом. – Хм, - смущенно улыбнулся. – Довольно необычные сладости…» Пока Густав во всю разглядывал такие непривычные для его глаза блюда, Людовик уже заканчивал с императорским туалетом, относя всю его вечернюю одежду в гардероб. - Эх, - тяжело вздохнул Александр, после того как Даниэль выгнал всю свою свиту в гостиную, оставив наедине с собой только Бирюзу, с которым так хотелось насладиться норийскими ласками, которыми до этого владел только Алмаз. – Посплю сегодня с женой… - устало опустился в одно из кресел, попутно доставая свою новенькую табакерку из внутреннего кармана, дабы еще немного покурить перед сном. Золото недовольно покосился на него: - Может еще и этого выскочку с собой заберешь? Молодой человек озадаченно покосился на знакомого, уже насыпая табак в свою трубку: - Чтобы смущать принцессу еще одним нежелательным мужчиной в ее спальне? – взял подсвечник и подкурил свою курительную смесь. – Как бы она меня не выгнала, а ты говоришь еще и Бирюзу с собой забрать, - закрыл табакерку и положил ее обратно за пазуху кафтана. - Даниэль с этим Бирюзой… - скрепя зубами продолжил рыжий. - Он же император, - спокойно посмотрел на него Александр, неторопливо выпуская дым изо рта. – Он делает то, что ему хочется. Думаешь Я был рад некоторым его выходкам? Он сам себе покровитель, - отвернулся к камину. - Но он обещал! – уже не выдерживал Карл. – Он мне в любви признавался! Он обещал, что будет прислушиваться ко мне! - Мне он тоже многое обещал… - отвел уставший взгляд. – И Алмазу обещал, и Бронзе… Даниэль просто забывает о своих обещаниях. Для него все эти слова – это просто слова. - Да как ты не понимаешь?! Как ты не видишь то, что вижу я?! – показал в спальню. – Этот Бирюза подозрительный! - Да хватит уже, - с уставшей раздражительностью посмотрел на него Агат, расстилающий себе место на тахте, перед камином. – Твоя личная нелюбовь к норийцам не отражает истинной их природы. - Да не «не люблю» я норийцев! – вызывающе повернулся к нему кучерявый. – Ты бы тоже заметил то, о чем я говорю, если бы не был так озабочен его задницей! - Да, я озабочен его задницей, - возмущенно нахмурился. - И что с того? Это еще не значит, что я полностью ослеп. - Вот только ты ослеп! И не замечаешь даже очевидного! Даже того, что ему на тебя совершенно плевать! – зло кивнул на него, заставляя с неприятным ощущением затихнуть. - Ты ему не интересен даже чуть-чуть! – показал ему мелкую щепотку. – Все, что его волнует – так это как стать поближе к Даниэлю! - Не был бы ты императорским фаворитом, - сквозь зубы процедил Холодный, недовольно отбрасывая одеяло на свое место, - врезал бы тебе без раздумий, - молча взбил пуховую подушку и начал раздеваться, стиснув губы. Александр покосился на все такого же разгоряченного Карла: - Ну зачем ты так? Он же тебе ничего не сделал, чтобы ты такими словами бросался. - «Ничего не сделал»?! – с новой волной возвратился к нему рыжий. – Эта сволочь сейчас Даниэля ублажает! – показал пальцем на спальню. - Я про Агата говорил, - отвернул свою голову, выпуская струю белого дыма в сторону огня. Пока между членами императорской свиты развивался очередной конфликт, на почве недовольства первого фаворита, Людовик уже возвратился к их с Густавом покоям и нетерпеливо вошел, желая снова встретиться с таким любимым для него человеком: - О, - радостно заметил нарытый стол, вокруг которого крутился любимый. – Уже все принесли? – торопливо подошел к нему. - Да, тут так много всего… - обернулся на него синеглазый. – Что это все такое? - Это тот самый подарок, о котором я говорил тебе, - обнял его сзади, выглядывая из-за плеча на все эти тарелки. – Я хотел дать тебе попробовать самые популярные норийские десерты. Но не удержался и заказал еще пару основных блюд. В Кромии ты точно такое не попробуешь. У вас такое банально не готовят, - потянулся к тем самым кокетливым булочкам. – Хотя бы это, Густи, - с улыбкой взял один мучной пенис и поднес к нему. – Это «ля крэме де фуззи». С их помощью при норийском дворе вычисляют всех мужеложцев и женоложиц, - усмехнулся. – Меня вычислили точно так же и в первый же день, - с ностальгией вздохнул. - Их надо просто начать есть? – посмотрел на него, не совсем понимая схему этого самого вычисления. - Хм, нет, - улыбнулся ему и выпустил из объятий. – Есть их может кто угодно – это еще совсем не показатель. Кому-то может просто нравиться их вкус, - задумчиво оглядел этот сладкий десерт. – Человек начинает раскрываться, когда чувствует крем, - покосился на друга, что повернулся к нему всем телом. – Хочешь, тебя проверю, мужеложец ты или нет? - Хм, давай, - смущенно улыбнулся, интересуясь и правда ли этот тест дает такой точный результат. - А потом ты проверишь меня, - взглянул на булочку. – Их всегда едят в паре. Хах, - подумал о будущей реакции Густава, который не знает, что его сейчас ждет. – Это будет даже немного забавно… - взял мучную мошонку зубами, не сильно надавливая на тесто, и уверенно посмотрел на любимого, жестами показав, что он должен взяться за противоположный конец этого органа. Синеглазый послушно обхватил головку губами и начал ждать следующих указаний, как Людовик неожиданно сжал свою часть кондитерского изделия, и спровоцировал настоящий кремовый оргазм, чей выброс немало удивил Густава, смущенно покрасневшего от такого внезапного и сладкого семени, растекающегося по его рту, которое он скоро начал нежно собирать своим языком. Приятель наблюдал за этим занятием с неприкрытым удовольствием, припоминая точно такие же движения своего друга еще час назад, когда он без одежды стоял перед ним на коленях и без какой-либо защиты доказывал всю свою любовь. - Мх, - кротко проглотил все это граф. – Ну как? – поднял на любимого нежный и смущенный взгляд, сопровождаемый неловким румянцем. – Я мужеложец? - Еще какой… - с наслаждением достал изо рта эту булочку и прильнул к его губам в желанном поцелуе, ласково прижимая его к себе за поясницу. – Я даже немного возбудился… - с улыбкой посмотрел в эти бездонные синие глаза. – Никаких шансов, что ты равнодушен к членам… - Хм, - спокойно улыбнулся ему Густав. – А как насчет тебя? - Если мы сейчас проведем еще один такой тест… - уверенно взял его кисть и положил на свои гениталии, давая ощутить своими пальцами их легкий тонус. – То вся эта еда останется без малейшего внимания… А некоторую из нее, - неторопливо кивнул, отстраняя его руку от своей мошонки, - стоит начать принимать в пищу, как можно скорее… - Ох, - игриво смутился, улыбаясь этому светлому лицу, - ты и правда возбудился. - Твои нежные глотки порождают во мне такую красноречивую реакцию… - нежно поцеловал его в щеку. – Кроме того, эти булочки еще и вкусные, - отстранился от него и дал в руки ту самую, чей крем они сейчас распробовали. – Обязательно оцени их, - оглядел стол, - пока я скажу слугам изменить сервировку. Кто вообще этим занимался? – озадаченно отвернулся к двери и направился на выход, пока Густав неловко осмотрел содержимое своих ладоней и начал его есть, кротко откусив яичко. В скором времени сюда зашли лакеи и начали переставлять столовые приборы, перемещая их к одной узкой стороне стола. Людовик наблюдал за этим крайне внимательно, следя за каждым их движением, способном перевернуть тот самый накрытый фарфоровой крышкой суп, разлитый в две глубокие миски на сервировочных блюдах. Едва эти слуги справились, молодой человек поспешил их выгнать, желая остаться с Густавом наедине. - Луи, - отозвался синеглазый, уже закончив с первой сладостью, - давай я помогу тебе переодеться? - Нет, после супа. Это будет настоящее преступление, если я задержу нас еще хоть на пару минут, - отставил ему кресло во главе стола. – Садись. И прополощи рот водой. Мы немного нарушили порядок блюд. - Суп? – присел на свое место. - Да, - подвинул его сидение. – Надеюсь, ты не заглядывал под крышку до моего прихода? – с улыбкой присел по левую руку. - Нет, - помотал ему головой, отпивая воды из бокала. - Тогда отлично! – точно так же сполоснул рот. – Густи! – с энтузиазмом взял маленькие крышечки на их тарелках. – Представляют тебе «моллэ де кирри-по»! – поднял содержимое своих рук и открыл для любимого целую тарелку супа, в котором плавали закрученные щупальца кальмара, все еще источающие пар. - Луи! - удивился им Густав. – Это… - Скорее начинай их есть, - тут же кивнул на его тарелку. – Когда остынут – их становится просто невозможно прожевать, - поспешно взял свою вилку с двумя зубцами, проткнул ею один кусок и начал мгновенно откусывать его присоски, быстро перемалывая их зубами. - У вас водится такое…? – задумчиво оглядел плавающие в бульоне завитки. - Да, - увесисто кивнул, желая как можно скорее утолить свой звериный голод этим вареным головоногим. – Их вылавливают в Северном море. Это просто невероятные твари. Жуть какие огромные. - Я никогда не ездил на южные границы Имри, - непринужденно заметил, - но говорят, что там вылавливают очень похожих зверей, - взял небольшую щупальцу на вилку и аккуратно откусил ее кончик, внимательно пережевывая ее мягкое розовое мясо, желая во всех подробностях распробовать этот необычный вкус. – Мх, - смущенно прикрыл рот пальцами, отвода взгляд в сторону. - Густи? – озаботился этим звуком. – Тебе жесткая часть попалась? – взволнованно положил ладонь на его предплечье, искренне не желая, чтобы его первое впечатление от кальмара было вызвано неудачно приготовленным куском. - М, - проглотил все это знакомый. – Эти присоски так нежно хрустят… - откусил еще часть, желая побольше распробовать именно эту область такого необычного для него моллюска. Нориец с облегчением выдохнул, понимая, что тот звук был спровоцирован только теми специфическими ощущениями, которые во рту порождает данный спрут: - Некоторые из них все еще могут прилипать к твоим щекам, - ласково улыбнулся ему блондин. – Если такое случится – просто поддень его кончиком языка, и он тут же отклеится. - Я никогда не ел ничего подобного, - продолжал смаковать Густав. – Этот кальмар это нечто… - начал жевать еще один кусок. - Ох, уверен, что еще одно коронное блюдо ты точно никогда не пробовал. - Да я многих морских жителей не пробовал, - усмехнулся ему, делая новый укус на той самой закрученной щупальце. - Оо… Да следующее блюдо и не все норийцы пробовали. - И что же там такое? – с любопытством ожидал ответа. - Ты когда-то ел мясо косатки? – заинтересованно подался к нему. - Косатки? – озадаченно повторил, продолжая жевать кальмара. – Я даже не знаю, что это… - Это такая огромная черно-белая рыба. Ужасный своей кровожадностью зверь, - отстранился к своему месту, откусив еще часть моллюска. – И мы обязательно его сейчас попробуем, - оглядел стол, перемалывая зубами вареную щупальцу. – Это должна была быть… А, вот, - встал со своего кресла и потянулся к неширокой глубокой тарелке, накрытой точно такой же крышкой. – Представляю тебе «ла карре де кон фиййо», - установил блюдо между ними и открыл Густаву тонко нарезанные красные куски мяса, плавающие в густом темно-оранжевом соусе. – Его лучше есть с гренкой де фиййе, - тут же поискал среди блюд небольшую корзинку с прожаренными в масле и чесноке кусочками хлеба, и перенес их к любимому. – Макай гренку в этот соус и кусай вместе с кусочком мяса, - ловко выполнил свою инструкцию и тут же начал интенсивно жевать: - Мм… - покачал головой. - Косатка жестче кальмара, но ее тоже непременно нужно попробовать. Мх, – с удовольствием проглотил этот ломтик. – Обожаю этот соус, - взял новую порцию. Синеглазый, заинтересованный этим гедонистическим наслаждением, тоже отвлекся от своего поедания головоногого моллюска, взял в руки гренку, макнул ее в соус и положил сверху небольшой кусочек косатки, в скором времени присоединившись к получению удовольствия от такого необычного для него блюда. Прошло некоторое время, прежде чем Людовик, уже распробовавший с Густавом большинство принесенных им блюд, все же решил снять свой костюм, чьи штаны уже начинали давить на немного выпирающий живот. - Фух, - тяжело выдохнул он, вставая из-за стола. – Вот это я голодный был, - с улыбкой оглядел свои пустые тарелки. – Я так наелся… - направился к их шкафу за камином и начал расстегивать пуговицы на своем жилете. – Надеюсь ты не против, если я сниму и твое украшение? Я бы уже хотел переодеться в ночное, - снял кафтан с жилетом и перевесил их на плечики. - Давай я тебе помогу? – поднялся следом, оставляя свои едва початые блюда на столе. - В этом деле мне и правда помощь не помещает, - усмехнулся, избавляясь от штанов и парадной обуви. - Повесим его на манекен? – подошел к нему. - Думаю это лучшее решение, - переобулся в домашние тапочки и начал снимать нижнее белье. – На вешалке оно может легко запутаться, - отложил свои кальсоны, рубашку и чулки в корзину для грязного белья, стоящую на полу шкафа. - Ну как? – феерически повернулся к Густаву. - Все еще красив? – хвастливо показал ему все свои прелести. - Обворожительно красив… - расслабленно улыбнулся, наслаждаясь его привлекательными движениями. - Пойдем, поможешь мне снять всю эту красоту, - взял его за руку и повел к креслу с ушами. - Надо будет еще этот шелк отдать на стирку, - мимолетно взглянул на запятнанные отрезки ткани, прикрывающие самые интересные места. - Разумеется, - кивнул. – Мы его так запачкали сегодня… - пришел с ним к его же месту для чтения, и кивнул на сидушку: - Поднимайся. Возьмешь его за плечи, а я буду пытаться выбраться. Густав озадаченно нахмурился, покосившись на любимого: - Луи, тут же есть замочки, - отпустил его ладонь, отодвинул руку и начал расстегивать маленькие золотые карабинчики, скрывающиеся до этого под любимым локтем. - Замочки? – недоумевая посмотрел на него. - Ну конечно, - поэтапно расстегивал множество цепочек. – Всю эту конструкцию вообще можно разобрать на отдельные элементы, - спустился к его бедрам, на которых разъединил последнюю золотую нить на этом боку. – А теперь его можно и снять, - поднялся на свое кресло ногами, взялся за золотые лямки на его плечах и кивнул: - Можешь вылазить. - Черт, - начал выбираться через боковую часть этого украшения, поэтапно отклеивая от своего липкого тела тонкие золотые нити. – Я и не думал, что тут такой механизм есть. - Эти замочки есть и с другой стороны, - улыбнулся его незнанию. - Хорошо ты продумал все это… - задумчиво подытожил, освободившись из воздушного украшения. – Я думал, что его нужно будет только через верх надевать и снимать, - деликатно забрал весь этот наряд в свои руки и перенес его на манекен. – И надевается так легко… - нагнулся к тем самым замочкам, начав застегивать их на искусственном мужском торсе. - Хах, через верх? – спустился на пол, вновь обуваясь в теплые тапочки. – Сколько бы времени это заняло? А если бы ты запутался? - Когда я надевал его, то тоже задавался этими вопросами. Мне и в голову не приходило, что тут могут быть какие-то замочки, - отстранился, посмотрев на них издалека. – Их вообще тут почти не видно. - Да, - с лаской припал к его теплому телу, глядя на это изделие. – Хорошо ювелиры постарались. Выглядит, как сплошная золотая цепь. - Или даже паутина. Прекрасное украшение, - мимолетно поцеловал его в щеку. – Непременно надену его в следующую нашу ночь, - подошел к манекену и спустился перед ним на присядки, начав отсоединять тот самый шелк. - «В следующую нашу ночь»? – с нежной улыбкой повторил Густав. – Луи, давай возьмем пару дней перерыв? - Для проникновения? – отложил первый отрезок на пол, принявшись за второй. - Хотя бы, - улыбнулся. – Примем завтра ванну, расслабимся… - Мм, как соблазнительно звучит, - усмехнулся. – Только ты, я и ванна… - Именно так, - кивнул. - …и мои прозорливые пальчики, - поднялся, забирая с собой два сиреневых куска полупрозрачной ткани. – Густи, - однозначно посмотрел на него, - я тебе не могу дать никаких гарантий, что завтра мои руки не будут сжимать твою горячую плоть. - Ну… - задумчиво прошелся взглядом по всему его обнаженному телу. – Я тебе тоже не могу дать никаких гарантий… - Мм… - заинтересованно прикусил губу, наблюдая это оценочное движение его глазами. – Уже жду завтрашний вечер, - мимолетно подошел, поцеловал его и удалился к шкафу, куда бросил весь сиреневый шелк. – Продолжим нашу трапезу? – поспешил одеться в длинную ночую рубаху. – Там еще столько вкусностей осталось. - А разве мы уже не наелись? – неуверенно улыбнулся ему. - Но мы еще даже не все попробовали! – посмотрел на него. – Давай! – подозвал к себе рукой, энергично возвращаясь на свое место. – На конец я приберег все самое вкусненькое! Никаких странных сочетаний! – отставил его кресло, приглашая за стол. – Только настоящие десерты! – проследил за тем, как Густав неуверенно подходит к своему прежнему сидению. – Продолжим тортиком! – весело поцеловал его в щеку и поспешил к другой части стола, откуда забрал тарелку с небольшим куском десерта, со всех сторон замазанным белым кремом. – Представляю тебе «кислое облако», - поставил его прямо перед другом, забирая уже никому не нужную надкусанную слойку. – Не дай этому названию обмануть тебя. Это очень сладкий десерт, внутри которого тебя ждет кислый сюрприз, - торопливо сел в свое кресло, начав внимательно наблюдать за реакцией друга, уже подносившего вилку к этому белому крему. Разделяя с Густавов все самые любимые свои сладости, Людовик с нетерпением ожидал, когда же его другу понравится хоть один десерт настолько, что он не захочет с ним расставаться, пока полностью не съест. Блюдо за блюдом презентовал ему энергичный блондин, с каждым новым укусом ожидая появления восторга на любимом лице, которое оставалось неизменно позитивным, пробуя очередную ложку. Густав методично смаковал каждый преподнесенный для него десерт, отламывая по небольшому кусочку со стороны, неторопливо жуя и оценивая весь его вкус, после чего, непременно улыбался Людовику, нахваливая удачное сочетание ингредиентов. Синеглазый попробовал лимонный торт, карамелизированную апельсиновую цедру, сочные шоколадные рожки, рассыпающееся в руках безе, усыпанный лесными ягодами и зефирными шариками тарт, пропитанные сиропом вафли и такое непривычное для Густава мороженое, уже начавшее таять в тепле окружающей его комнаты. Но ничто не задержало молодого человека на себе более, чем на два небольших укуса. Людовик глядел на все эти початые сладости и просто опускал плечи. Казалось, что Густаву ничего по-настоящему не пришлось по душе. Казалось, что он улыбается и хвалит десерты только потому, что не хочет расстраивать своего любимого, показывая ему истинную реакцию на все эти блюда. Казалось, что Людовик не просто прогадал с подарком, а совершенно промазал, не попав в предпочтения Густава даже на грамм. «Ему ничего не понравилось… - поник блондин. – Ни один из десертов. Ни жаркое, ни сладкое… Ему вообще ничего не понравилось… - трагично опустил голову, закрывая ее руками. – Это ужасный подарок, - болезненно сжал пальцами волосы. - Просто отвратительный… Как только мне могло прийти в голову, что это хорошая идея…?» – отчаянно согнулся. - Луи? – озабочено окликнул его Густав, заметив эту странную печаль. – Луи, - наклонился к нему, положив ладонь на плечо, - что стряслось? Чего ты так сильно опечалился? Что-то случилось? Я что-то не так сделал…? – в сомнениях притих. - Мой подарок… - глубоко вдохнул, пытаясь утихомирить внутреннюю дрожь. – Он ужасен… - выровнялся, отворачиваясь от него. - Тебе вообще ничего не понравилось… - «Не понравилось»? – удивленно замер. – Луи! – поспешил взять его за руку. – Мне все понравилось! С чего ты взял, что я не оценил твоего подарка? - С чего я взял? – болезненно повернулся к нему, показывая все свое искаженное лицо. – Ты ничего не съел! – выразительно указал на полный стол блюд. – Ты весь день почти ничего не ел! У нас был такой долгий и страстный вечер! После нашей свадьбы ты целую гору мяса съел! А сейчас…! – мучительно уронил свою руку, глядя прямо в эти бездонные и встревоженные синие глаза. – Ты почти ничего не съел… - отвернулся. – Ты даже не наелся… Густав лишь опустил свой взгляд, увидев перед собой полную тарелку жирных и хрустящих вафель, залитых кленовым сиропом: - Луи, - неловко сложил ладони на своих коленях, - я мало ел не потому, что мне не понравилось… - А почему тогда? – недоумевающе повернулся к нему. – Какая еще может быть причина?! - Я решил ограничить себя в пище… - притих. - Ограничить? – озадаченно не понимал его. – Зачем? Тем более в такой день! – отчаянно взмахнул рукой и отвернулся. – Тебе просто ничего не понравилось, - прикрыл свое лицо ладонью. – Вот и всё. - Я… - взволнованно сжал халат на своих ногах, чувствуя, как сжимается горло от намерения озвучить эту болезненную мысль. – Луи… Я… Я не хочу, чтобы ты меня бросал… - боязливо сжался. Приятель настороженно покосился на него и правда не понимая, что он имеет ввиду: - Густав, где связь? Какая связь между тем, что ты не поешь и тем, что я тебе брошу? Тем более, что я и не думал этого делать. - Ты сам говорил, что не терпишь толстых людей… - опечалено скривился, в готовности заплакать. – А если бы я все это съел – я бы точно растолстел… - прикрыл свои глаза руками. «Он что, плачет?» – выровнялся Людовик, забывая о своей печали. - Густи… - озабоченно потянулся к нему, дабы крепко обнять и успокоить. – Люди не толстеют от разового переедания. Тем более, что мы сегодня потратили столько сил… Густи, - взволнованно встал и поднял его, вернулся в свое кресло, сажая любимого на колени. – Густи, - заглянул в опущенное лицо, обнимая его со всех сторон, - не плачь… - Ты же сам говорил, что ненавидишь таких, как Бронза, - тихо вздрагивал синеглазый, не в силах контролировать нахлынувшие на него эмоции. - Я не ненавижу полных людей, - крепко прижал его к сердцу, в попытке успокоить. – Они просто не привлекают меня. - Это одно и то же… - Нет, не одно и то же, - убрал кисти с его лица, вытер пальцами щеки и кротко поцеловал: - Густи, ты не растолстеешь, даже если весь этот стол сейчас съешь. Ну вспомни сколько сладкого ты съедал после наших ссор. Разве ты потолстел? - Потолстел, - понурил голову. - Не говори так. Ничего ты не потолстел, - поцеловал в щеку. – То, что твое тело утратило былую спортивность, так это следствие отсутствия утренних пробежек. Моя фигура тоже одрябла из-за той месячной лени. Но мы же с тобой не потолстели, - прижался носом к его скуле. – Густи, ты не толстый и ты не потолстеешь от одного чрезмерно сытного ужина. - Потолстею… - Не потолстеешь. - Потолстею. Тут много сладкого и жирного. От такого всегда толстеют. Людовик тяжело выдохнул, отстраняясь от его теплой кожи: - Ну и пусть ты потолстеешь, - ввел Густава в тотальную печаль, - но зато ты будешь полным сил, чтобы потом бегать со мной каждое утро. Густи, для того чтобы ты потолстел хотя бы до состояния Бронзы – тебе нужно переедать в течении месяца или двух. А как часто ты переедаешь? Ну совсем ведь не часто. Я же вижу сколько тебе нужно для того, чтобы наестся. Густи, даже если ты начнешь систематически переедать – я просто начну увеличивать нашу дистанцию на пробежке. А знаешь, что случается, когда ты много ешь и занимаешься спортом? - Ты не толстеешь? – печально отозвался, почти прекратив вздрагивать. - Ты наращиваешь мышцы, - позитивно поцеловал его в щеку. – Густи, не бойся есть все, что тебе понравится. Пока я с тобой – твою одежду перешивать не придется. Любимый неуверенно покосился на него. - Я тебе правду говорю, - убедительно продолжил этим глазам Людовик. – Ну вот я, например. Я сегодня здорово наелся и даже переел. Но я не боюсь потолстеть, хотя ты сам знаешь, как внимательно я отношусь к своей фигуре. И ты не бойся. - Значит, у нас завтра будет очень долгая пробежка…? – все еще грустил тот. - Нет, завтра мы будем отсыпаться и набираться сил. Я так долго ублажал тебя, что не уверен, что смогу завтра ходить, - усмехнулся, крепко прижав его к себе. – Так ягодицы будут болеть… - Я могу размять их для тебя, чтобы было не так больно. - Хах, ты же хотел взять пару дней перерыва от проникновения. - Ну… - Хаха! Я тебя понял, - задорно сжал мясистое дружеское бедро. – Так что, хочешь еще подкрепиться и что-то распробовать получше? - Я… - неторопливо оглядел полный еды стол, постепенно отпуская наполнявшую его до этого печаль. – Луи, а куда ты унес медвежатину…? - Тебе правда понравился белый медведь? – с шокированной улыбкой заглянул в его скромное лицо. - Я его плохо распробовал… Может быть, я мог бы съесть еще пару кусочков? – просящими глазами посмотрел на любимого. - Ну конечно же! – начал подниматься. – Садись, - вернул его во главу стола. – Я его куда-то… - задумчиво отправился на другой конец всего этого застолья. – Где-то здесь я его оставлял… - оглядел кучу расставленных друг на друга тарелок. – Вот! – энергично достал открытую миску с запеченной нарезкой из медвежьего мяса. - Ам… - неловко наблюдал за ним Густав, будто желая еще что-то сказать. – Луи, а можешь найти еще тарелку с косаткой? Там же еще оставался соус? - Да! Конечно! – с энтузиазмом взял вторую тарелку и поставил их прямо перед любимым, что уже тянулся к чесночным гренкам. – Уже тут, - поскорее взял эту корзинку с хлебом и поставил ее прямо перед другом. - Этот медведь жирнее нашего, - намазал на гренку соуса, забирая его у остатков косатки, и наколол вилкой толстый кусок медвежьего мяса, начав зубами выдавливать из него весь оставшийся внутри сок. - Ох… - с умилением вздохнул Людовик, наблюдая как по любимым губам начинает стекать все еще теплый жир. – Может быть тебе еще что-то понравилось или еще хочется что-то получше распробовать? – энергично наклонился к нему. - Луи, - неловко проглотил не до конца прожеванный кусок, - а можно я скажу тебе правду? – поднял на него неуверенный взгляд. - Да, конечно, - опустил плечи, уже приготовившись к негативной оценке всего, что он заказал у родного повара. - Рыбные конфеты… Они… - Они очень специфические, - тут же кивнул блондин, уже понимая, к чему он клонит. – Они вообще мало кому нравятся. Я просто хотел, чтобы ты попробовал их и узнал, что у нас есть вот даже такое. - Я думал ты обидишься, если я скажу, что они мне не понравились… - опустил глаза на медвежатину. - Ну что ты. Это же норийская кухня. Вполне объяснимо, если бы тебе что-то не понравилось, - присел на свое место. – А что тебе еще не понравилось? Только честно. - Ну… - неловко ковырял языком застрявший между зубов кусок мяса. – Мне понравился кальмар… Лимонный торт, апельсины, «кремовый сюрприз»… Зефир… - чуть притих. – Был мне не очень по душе… - Хорошо-хорошо, - внимательно кивал близкий человек. – А что еще не понравилось? Может быть треска с ягодами? - Нет, она была довольно… Любопытной… Может быть, я бы еще когда-нибудь был не против ее съесть… - взглянул на любимого. - А косатка? - Она… - перевел взгляд на тарелку в соусе. – Любопытная, но… - Непривычно, что мясо рыбой пахнет? - Да, немного… - неловко кивнул. – В сравнении с кальмаром… - Проигрывает? – усмехнулся. – Я уже понял, что тебе очень моллюски нравятся, - мимолетно поцеловал его в щеку. - Луи, эм… - покосился на него. - Да, Густи? – взял его за руку, позитивно ожидая следующего слова. - А как твой повар доставлял кальмара в Кромию? - Если честно, то не знаю, - отпустил его, отклонившись к своему креслу. - Скорее всего живым. Сейчас холодно, так что его вполне могли везти в бочке с морской водой. А что? Он тебе показался каким-то несвежим? – озаботился. - Нет, все в порядке было, - опустил взгляд на более-менее привычное мясо. – Просто… Я подумал, что… Что можно было бы организовать регулярную доставку этого зверя сюда. Чтобы… Есть его чаще, - поднял глаза на расплывающегося в улыбке Людовика. - Тебе правда так сильно понравился кальмар? – восторженно переспросил, чуть наклоняясь к любимому. - Угу, - кротко кивнул. – Может быть, твой повар мог бы задержаться тут подольше? Мне пришлись по душе некоторые ваши блюда, - оглядел полный стол еды. – Возможно, он бы смог приготовить мне еще какие-то ваши изыски. Это же явно не все разнообразие вашей кухни, - вернулся к любимому, что с неимоверным порывом бросился на его губы, показывая ему всю свою эйфорию от этого предложения.