Ночная улица была пропитана странной какофонией несочетаемых ароматов древесной коры и машинного масла.
Прохладный ветер небрежно шелестел листвой: совсем не так ласково и мягко, как это бывает днём. Эта ночь впринципе будто бы не должна была существовать–слишком уж выбивалась своим холодом, несвойственным для обыденно тёплой и романтичной весны. Быть может, Вселенная попросту предугадала замысел наших героев, чья опасная миссия выпала именно на сегодня? Кто знает. Да и сама атмосфера этого района, чего уж утаивать, кардинально отличалась от беззаботной шумной праздности городских ночей, пестреющих неоновыми огнями. Здесь же, в переплетении одинаковых частных двухэтажных домиков, окружённых высоченными каменными заборами, удивительная тишина вгоняла в ступор, а подозрительные предчувствия всё сильнее давили на черепную коробку. Ни в одном окне не горел свет, создавая ощущение мёртвого посёлка городского типа. Словно бы каждый живущий в этом месте человек закрылся от соседей непреступными стенами, пытаясь сохранить ощущение лживого спокойного уединения, что, впрочем, вместо душевного равновесия может принести лишь необъятных размеров панический страх общения с посторонними людьми.Хотя, на самом деле, кое-кто попросту себя излишне накручивает. В конце концов, большинство людей по ночам предпочитает спать, а не болтать с соседями через каменный заборчик.
Когда белый фургон остановился подле ничем не отличающегося от других участка, в животе Фриск вдруг затянулся узел напряжения. Почему-то именно в тот момент к ней пришло полноправное понимание всей ситуации, и данный факт, бесспорно, нагонял чувство лёгкого беспокойства. "Интересно, мама сможет оплатить хорошего адвоката, чтобы уменьшить мой срок?"—Рассуждала девушка, выпрыгивая из машины—"Нет, вряд ли. У нас в последнее время с деньгами совсем туго, так что... Сколько там лет дают за незаконное проникновение на частную собственность...?" —Ой, да ладно тебе, расслабься,—Видимо, напряжение златоглазки проскользнуло на её лице, ибо стоящий рядом Аралия ободряюще улыбнулся—Я обязательно буду носить тебе подачки в тюрьму~! —Как это мило с твоей стороны. —Ладно, а если серьёзно,—Он поправил очки, отчего лунный свет отразился в линзах полосками морского серебра—То не переживай. Ты обязательно справишься! Но, если всё же появятся проблемы, то не стесняйся звонить или писать–знаешь же, что я всегда приду на помощь. "Так-то оно так, но, если учитывать то, что мы знакомы даже меньше месяца, у меня появляются сомнения,"—Шатенка недоверчиво сощурилась, но, решив оставить на потом внутренний спор о чистоте чужих намерений, лишь смиренно выдохнула—"Ладно, была не была." Кивнув напоследок беловласому парню, что быстренько забрался обратно в свой фургон, дабы во избежание ненужных подозрений со стороны местных на всякий случай отъехать подальше, девушка направилась к коттеджу Рико, ограждённому каменным забором. Вблизи он оказался намного выше, чем школьная ограда, отчего сомнения больно царапнули по позвоночнику, однако делать было нечего. Ощупав ладонью шершавую поверхность, шатенка глубоко вздохнула и, осознав, что обратного пути нет, попробовала залезть. Подошва кедов зацепилась за выемку в камне, так что для того, чтобы забраться на стену, понадобилось приложить немного усилий–в конце концов, школьница никогда не предполагала, что ей может понадобиться физическая подготовка для таких вот вылазок. Мозг почему-то отринул все мысли о дыхании, а руки горели от невыносимой потуги, и всё же она сумела-таки перелезть через забор, но, к великому сожалению, не сумела зацепиться за что-либо с обратной стороны, из-за чего едва ли не кубарем свалилась на остывшую землю, отбив себе бока так, как её матушка обычно отбивает молоточком мясо к ужину. "Цель оправдывает средства."—Фриск глубоко вдохнула и выдохнула—"Но не думаю, что второе такое падение мой позвоночник выдержит..." Двухэтажный белый домик казался не слишком большим, и это представляло огромный плюс–без труда можно изучить всё вдоль и поперёк за достаточно короткий срок. Небольшой балкон, одно-единственное дерево, газон да дорожки–и больше ничего. Честно говоря, выглядело это место жительства не то, что аккуратно, а даже пустынно–словно здесь никто и не живёт. Кажется, Джи-Джи действительно не преувеличивала, когда говорила о том, что Рико целиком и полностью посвятил себя спорту, оставаясь дома лишь на несколько часов, чтобы поспать. Фриск осторожно ощупала все окна первого этажа: как и ожидалось, они оказались закрыты, а выбивать не вариант. А вот со входной дверью девушку ждал неприятный сюрприз.Даже несмотря на то, что скважина покорно щёлкнула спустя пару минут возни с отмычкой.
"Не открывается..."—Фриск нахмурилась и поднялась с корточек—"Кажется, с обратной стороны шпингалет. " Так как же тогда поступить? Окна заперты, а с входной дверью никак не разобраться. Хм. Только если... "Придётся лезть на балкон."—Золотистый взор метнулся вверх, скользя по перилам—"Тут где-то пара метров. Могло быть и выше. Думаю, если забраться на вон то дерево, то оттуда можно будет спрыгнуть."Что же, будем надеяться, что Рико не закрывает дверь на балкон ночью. Или, что хотя бы у неё будет обычный замочек без этих вот ваших отвратительных шпингалетов.
Фриск решительно кивнула самой себе и кошечкой запрыгнула на дерево, едва не ободрав себе все ладони во время карабканья, после чего ловко спрыгнула на балкон, умудрившись отбить себе ступни. Сильно отбить. Очень сильно, серьёзно, Фриск теперь ног не чувствует. Как бы то ни было, невыносимо болеть они будут уже утром, а сейчас есть дела поважнее. Отряхнувшись, девушка направилась прямиком к раздвижной двери. Чудо всё же произошло: она оказалась незаперта. Шатенка аккуратно прислонилась к стеклу, проверяя обстановку. Всё тихо. Тогда девушка, стараясь сильно не шуметь, осторожно раздвинула дверь и тенью нырнула в комнату, озаряемую слабым лунным светом. Карты сошлись: это была спальня. Тишина в помещении нарушалась доносящимся с улицы стрекотанием сверчков и тихим посапыванием Рико, чья тёмная взъерошенная макушка выглядывала из под одеяла стоявшей возле стены кровати. Цепкий золотистый взгляд ухватился за телефон, лежащий на тумбочке. Тихий скрип половиц утонул в холодном сумраке. Страха быть пойманной не было–было лишь напряжение, сковавшее мышцы рук и ног до тех пор, пока одеревеневшие пальцы не коснулись металлического каркаса устройства связи. Девушка осторожно взяла телефон в руки и прокралась обратно на балкон, не забыв задвинуть дверь и спрятаться справа от неё: так, на всякий случай. Далее Фриск достала из кармана резиновые перчатки–мало ли, что может случиться–и включила телефон. В лицо брызнул яркий белый свет, отчего зубы скрипнули. Удивительно, но никакого пароля на экране блокировки не стояло. "Как удобно,"—Светящиеся в ночи глаза цвета расплавленного золота сощурились—"И подозрительно." Настало время самой муторной и кропотливой части: пришлось проверять буквально каждый уголочек чужого устройства, дабы нигде не осталось копий злополучных видеозаписей. К слову, оказалось их не так уж и много–штуки три или четыре, но вот фотографий пикантного характера, сделанных исподтишка, нашлось порядка двадцати. И это было достаточно странно, ведь, повторимся: откуда у парня, что всё свободное время тратит на спортивную секцию, есть возможность следить за своей девушкой...? Палец по инерции ткнул на иконку мессенджера: не исключено, что наш пациент мог переслать их себе в "избранное" или вроде того. Но, прошерстив эту папку, ничего толкового героиня не отыскала, однако на глаза ей попался некий контакт с ракушкой на фото профиля и странным именем "Усу". Интуиция подсказала проверить–и не соврала. В их переписке с Рико неизвестный отправил всего лишь одно сообщение:Приветик. Без лишних слов перейду сразу к делу: ты ведь хочешь отомстить своей теперь уже бывшей девушке, верно? Тогда, думаю, вот это тебе пригодится. Делай так, как посчитаешь нужным. (✿^‿^)
А к сообщению–вот так сюрприз–прилагались те самые записи и фотографии. Номер скрыт, так что распознать этого человека не выйдет–к тому же, он вполне может быть покупным или липовым. Но это и не особо важно. Получается, что именно этот некто анонимный помог Рико в осуществлении жестокой мести? "Вот и ответ."—Фриск быстро достала уже собственный телефон и сфотографировала таинственный контакт вместе с самой перепиской—"Жаль, что вопросов только прибавилось." Прошерстив все остальные чаты и не отыскав ничего дельного–кроме, разве что, красноречивых угроз в адрес Джи-Джи с красочным описанием того, как она в скором будущем будет ползать у Рико в ногах–девушка удалила переписку с "Усу" и заблокировала этого анонима для пущего эффекта, после чего ещё несколько раз перепроверила, везде ли она стёрла злополучные записи. Когда же результат её удовлетворил, шатенка быстро юркнула обратно в спальню, положила телефон на тумбочку и на цыпочках вышла обратно на балкон. Как в тумане она спрыгивала с дерева и перелезала через забор, а потом, чуть прихрамывая, добиралась до припаркованного в сторонке фургончика. Только тогда, когда уже в салоне автомобиля ей в лицо ударил пар от горячего чая в термосе, заботливо поданного другом, Фриск смогла в полной мере ощутить реальность происходящего, так как, кажется, она вот-вот готова была провалиться в сон, ибо усталость обрушилась на тело каскадом валунов. Ещё и ладони болели ко всему прочему. —Так, значит, у нашей обиженки есть свой информатор...—Задумчиво проговорил Аралия, потирая подбородок—Интересненько. Шатенка отложила термос в сторону и смерила сидящего напротив собеседника серьёзным взглядом. —Скажи честно,—Её совершенно спокойный голос отдавал ледяными нотками—Это ведь был ты? Беловласый удивлённо округлил глаза, однако на устах его играла лукавая улыбочка. —Божечки-кошечки, с чего же ты это взяла? —Вся эта ситуация складывается для нас подозрительно хорошо.—При тусклом освещении лимонный сок в девичьих глазах плескался неестественно ярким токсином—Ты наверняка знал о том, чем занимается Джи-Джи. И ты вполне мог использовать это для игры на нервах её бывшего, чтобы у меня была отличная возможность втереться к ней в доверие. За окном не было слышно ни тихого шипения шин, ни лая дворовых собак, ни даже шума бродящего тут и там холодного ветра–ни единого звука, будто бы мир вокруг исчез, вымер, испарился, оставив после себя только призрачное ощущение былой жизни в виде бесполезного свечения лунного света в тонированное стекло. Некоторое время Аралия провёл в странном молчании, прежде чем произнести непринуждённое: —Ты хочешь услышать правду? —Да. —Хорошо. И тут он резко дёрнулся вперёд, поставив руки по обе стороны от головы собеседницы, прижав ту тем самым к сиденью из искусственной кожи. Локоны рубиновых и небесно-голубых оттенков касались лица, а в переносицу неприятно впилась оправа чужих очков. Тем не менее, Фриск не то, что не смутилась: её лицо оставалось совершенно бесстрастным несмотря на то, что горячее дыхание парня опаляло её губы, а шелестящий голос источал в себе игривую смешинку. —Твоя теория выглядит очень правдоподобной.—Сталь и лазурь в его глазах сплелись воедино в танце ничем не скрываемого соблазна—Но ты не учла один малю~юсенький факт. Его скрытая под толстовкой грудь касалась её: даже так можно было почувствовать, что сердце Аралии стучало чуть быстрее обыденного. Молочная кожа в тусклом оранжевом свете в некотором роде казалась чуть прозрачной, просвечивая очертания выпирающих костей. Их лица разделяла всего парочка невероятно опасных миллиметров– кажется, беловласый даже замер на пару мгновений, прежде чем попытался было сократить это жалкое расстояние, но... —Попрошу тебя отодвинуться прямо сейчас–или, в противном случае, кипяток из термоса переместится тебе на лицо. Несмотря на отсутствие малейшей реакции на бледном лица, лаконичная угроза подействовала мгновенно–и парень тут же отстранился, как от огня, усевшись в проход между передними сиденьями.В последнее время этот чудак всё чаще норовит вторгнуться в личные границы нашей героини–она попросту не могла этого не заметить, да только оставалось лишь предполагать, что происходит у Аралии в голове, и какие мотивы движут таким странным поведением. Он ведь не может флиртовать с ней, потому что действительно испытывает нежные чувства, верно? Это же абсурд... Верно ведь...?
—Так вот, эта идейка была бы вполне в моём духе,—Будто бы ничего не произошло, Информатор развёл руками, продолжая свою так и не законченную мысль—Но только вот я не настолько крут, чтобы за двадцать четыре часа успеть собрать как можно больше информации об этой крашеной сучке, предугадать истеричное поведение её бывшего, а потом определить, в каких конкретно отелях она спит со своими папиками–серьёзно, ледышка, я ведь ещё должен успевать есть, спать и играть в любимые игры в качестве психологической разгрузки! Фриск сощурилась. Его слова звучали невероятно подозрительно, однако ей искренне хотелось, чтобы они были правдой. —Ты точно не врёшь? —Клянусь своей материнской платой и аккаунтом в Геншине.—С абсолютной серьёзностью ответил собеседник, после чего бросил уже более расслабленное—Хоть ничего полезного у нас нет, я попробую что-нибудь нарыть. Мне теперь и самому интересно, что же это у нас за хакер такой интересный объявился... Беспредел! В этом фанфике может быть только один информатор! "В день убийства Саки видеозаписи с камер наблюдения были стёрты."—Пока Аралия, что-то ворча себе под нос, перелезал на водительское сиденье, Фриск в очередной раз погрузилась в тяжёлые раздумья—"Вполне возможно, что ко всему этому может быть причастен один и тот же человек. Не бывает ведь столько совпадений в одном месте." Когда фургончик завёлся и скоренько помчался в сторону спального района нашей героини (ибо весьма некомфортно находиться посреди ночи в жутковатом месте, где словно бы в одно роковое мгновение исчезли все люди), та всё же озвучила один вопрос, что назрел у неё в голове в течение дня, однако спросить она всё никак не решалась. —Говорю не в качестве комплимента, а как данность: обычно ты ведёшь себя предельно мило и любезно, пусть и достаточно часто неуместно подшучиваешь,—Усталость постепенно накатывала с новой силой, из-за чего, дабы девушка не уснула посреди разговора, ей пришлось прерваться на глоток горячего чая из термоса, прежде чем продолжить—Но твоё поведение по отношению к Джи-Джи меня озадачило. Зачем ты ей так нагрубил? Его лучистую улыбочку можно было почувствовать, даже не смотря в зеркальце заднего вида. —Ав, аж на душе приятно стало от того, как ми-ми-мишно ты меня описала... А... А... Апчхи!—Внезапный чих помог вернуть разговор в нужное русло—А вообще, ничего особенного, не бери в голову. Я просто терпеть её не могу. Привычное выражение напускной радости вмиг испарилось. Уже следующие слова парень произнёс чуть ли не шёпотом, да только таким едким, что с его токсичностью могли посоревноваться радиоактивные химикаты. —Знаешь, ненавижу богатеньких детишек, которые с жиру бесятся. Придушил бы собственными руками... —Ясно. Наверное, ей стоило удивиться резкой перемене настроения собеседника, но мысли о том, что совсем скоро героиня будет со спокойной душой спать в своей кроватке, приводили в умиротворение.А вот ноющие бока, ноги и исцарапанные ладони всё дожидались своего звёздного часа, что настанет сразу после пробуждения. И уже от этой мысли всё умиротворение тотчас улетучивалось...
***
На фоне шумящей травы, журчащей реки и болтовни переговаривающихся насекомых очень отчётливо прозвучал прорезавший округу пронзительный собачий вой.
Щенок вздрогнул и резко подскочил на лапки, испуганно вжав голову в шею. Огромный мир вокруг его янтарными глазами казался всё таким же тихим и спокойным, каким был незадолго до того, как малыш погрузился в сон. Но к ароматам сухой травы и полевых цветов примешивался стойкий запах страха, въедающийся глубоко под бурую шкурку. И страх этот принадлежал не крохе–он тянулся откуда-то из переулков и домов, сползал вниз по дороге и окутывал, душил жутким ощущением надвигающейся опасности.Холодно, голодно и страшно. Очень страшно.
Из пасти вырвался тихий скулёж. Испуганно оглядевшись по сторонам, щенок свернулся калачиком и зарылся маленьким носиком в оранжевый шарфик, словно бы тот мог спрятать его от всех бед. Он был мягким и, несмотря на шёлковую ткань–достаточно тёплым. А ещё был насквозь пропитан очень приятным запахом–запахом уюта, апельсинов, и, кажется, корицы. Видимо, именно это съела его спасительница перед тем, как выйти из дома. Дрожащие от холода клычки щёлкнули–пришлось сильнее сжаться в комочек, поскуливая от боли в тех местах, где застывшая грязь на шерсти больно царапала шкурку. История этого малыша проста и удивительна одновременно: в одной семье сторожевая собака родила шестерых щенят, нагуляв их от какой-то дворняги. Денег на содержание стольких ртов у хозяев не было, а потому решение проблемы стало вполне логичным: оставить их в картонной коробке возле дороги–авось и заберёт кто-нибудь. Так и получилось, что всех щенят забрали... Кроме последнего. Но и его не обошла стороной радостная участь, ибо спустя долгих три дня ожидания его забрала к себе какая-то маленькая девочка. Однако так устроен наш мир, что дети, зачастую, бывают очень жестоки к тем, кто слабее их, ибо эмпатия приходит только с сознательностью–им важны лишь собственные чувства, в то время как чувства окружающих они попросту не воспринимают. Как можно догадаться, новая хозяйка оказалась не самой лучшей: возможно, она в силу возраста не понимала, что животному нельзя завязывать на шее верёвку, а потом бегать, будто ужаленная, таская за собой уставшее создание, словно за поводок. Когда же плачущий ребёнок в какой-то момент подбежал к родителям со словами "Собачка уснула, пока мы играли, и не просыпается!", те быстро среагировали: заверили дочь, что всё в порядке, а сами под шумок засунули щенка в мусорный пакет и выбросили, будто сломанную игрушку.Одним небесам известно, как этот малыш смог без еды и воды продержаться в целофановой тюрьме целые сутки–возможно, всё дело в том, что сам пакет был чуть-чуть надорван, из-за чего воздух пусть и немного, но поступал в ослабевшие лёгкие. Одно ясно точно: если бы Фриск сегодняшним днём не услышала его жалобный скулёж, то кроха уж точно умер бы самой жалкой и печальной смертью, какую только можно представить для того, кто даже пожить толком не успел.
Щенок потешно чихнул. Шарфик напоминал ему об этой девушке, которую хотелось считать своей хозяйкой. Нечасто люди задумываются о чувствах братьев своих меньших, однако, если бы существовала возможность хоть на мгновение заглянуть в голову одной маленькой крохи, сжавшейся в грязный комочек под бетонным мостом, то можно было бы почувствовать ни с чем не сравнимую тоску и печаль, ведь больше всего на свете малышу хотелось, чтобы героиня забрала его к себе домой; чтобы ещё раз покормила или поиграла с ним...Да что уж там: он стал бы самым послушным мальчиком из всех существующих в мире собак, променял бы все вкусняшки во вселенной–лишь бы эта девушка вновь потрепала его за ушами.
А витающий в воздухе душащий страх забирался в ноздри, отчего всё усерднее приходилось зарываться носом в шёлковый шарф. Недалеко послышалось пронзительное угрожающее тявканье, перерастающее в визги, полные боли и ужаса. Лапки задрожали, сердечко участило своё биение до запредельной скорости. Засохшие комья грязи на бурой шерсти больно вонзались в кожу, однако малыш не решался даже сдвинуться с места. Истошный вой бродячих собак смешался в одну единую какофонию ужаса и ни с чем не сравнимой тревоги. Минуты тянулись вечностью, даже шум травы и гомон насекомых прекратились, умолкнув пред необъяснимой опасностью.Непонятно, сколько времени прошло, прежде чем всё вокруг смолкло. Но лишь для того, чтобы до острого слуха щенка донеслись тихие приближающиеся шаги.
А вместе с ними приближался и тяжёлый смердящий запах, прибивающий к земле, не позволяющий даже пошевелиться. Запах осевшего на одежде страха, крови и смерти.
Желтоватые зубки оскалились в тихом рычании, а крохотное тельце прижалось к земле, когда впереди выросла невысокая тёмная фигура.В руках у неё была окровавленная бита.
***
Под раздражающий визг будильника Фриск с трудом открыла слипающиеся глаза. До слуха доносились вибрирующие на краю сознания крики и звон битой посуды, отчего можно было сделать вывод, что отец до сих пор дома. Спальня плыла перед глазами, слившись в одно сплошное серое пятно вместе с мебелью и блёклыми стенами, из-за чего девушка вынуждена была сесть на жёсткой кровати, дабы протереть веки. Если верить ощущениям, она проспала где-то секунд пятнадцать. А если же верить последнему сообщению–то есть, фотографии профиля "Усу", которую она отправила Аралии перед сном–то где-то два часа. В любом случае, что в первом, что во втором случае, наша героиня совершенно не выспалась, из-за чего сейчас выглядела хуже варёного овоща. Как и ожидалось, конечности ныли так, словно она всю ночь провела на боях без правил, где играла роль бойцовской груши. Дрожащие ноги еле-еле держали, разодранные ладони болезненно кровоточили–ещё и рёбра будто вырвали. Кто-нибудь, напомните, пожалуйста, златоглазке в следующий раз, чтобы она никогда больше не пробовала перелезать через слишком высокие заборы и лазить по деревьям...Но, по крайней мере, теперь она со спокойной душой может идти в школу, ведь репутации Джи-Джи отныне ничего не угрожает, а сама Фриск обзавелась новой полезной подругой, отчего все ужасные слухи вмиг сползут на нет. Наверное.
На автопилоте переодевшись в привычную форму и умывшись, девушка аккуратно выскользнула из комнаты, и с каждым её шагом отцовские крики становились всё громче, всё ощутимее дрожали стены и всё сильнее раздражение стискивало мышцы, вынуждая с силой закусить внутреннюю сторону щеки, дабы хоть на что-то отвлечься. Рот наполнил металлически-солоноватый привкус крови. Дышать стало тяжко, как если бы в лёгкие камней накидали."Шумно. Душно. Раздражает."
Фриск аккуратно заглянула в кухню–и тут же резко отскочила от двери в сторону, ибо туда, где она только что стояла, прилетела тарелка, разбившись вдребезги на крупные осколки. Кухня выглядела отвратительно: весь пол усеян битой посудой и даже сломанным стулом с оторванной ножкой. На шкафчиках–маленькие капельки крови, на холодильнике–свежая вмятина. А посреди всея великолепия возвышались родители, что, кажется, присутствия дочери вовсе не заметили. "Такими темпами скоро придётся делать ремонт." —Дорогой, сколько раз я просила тебя не ломать посуду?—С укором пробормотала Марин, мёртвой хваткой держащая пытающегося вырваться мужа за руки—Такими темпами придётся есть из пластиковых приборов. Если ты хочешь выпустить эмоции, то можешь побить меня. —Отпусти м-меня, блядь...—Его сдавленный голос напоминал медвежий рёв, пока сам мужчина слабо вырывался, двигая неслушающимися конечностями, словно тряпичная кукла—ОТПУСТИ! Он пнул женщину коленом в живот, отчего та, потеряв равновесие, с грохотом мебели и режущим воздух звуком рвущейся ткани упала на столешницу. Свежая дыра на жёлтой футболке терялась на фоне расплывающегося по коже алого пятна, пропитывающего одежду насквозь. В широко раскрытых жёлтых глазах отца лопнули капилляры, а дыхание с сипением вырвалось из груди. Ноги дрожали под властью ломки, когда сам человек выглядел безмозглым ожившим трупом, готовым в любую секунду вырвать глотку любому, кто к нему подойдёт. Фриск сглотнула, когда мужская рука, покрытая множественными следами от уколов, нащупала кухонный нож. Сальные чёрные волосы неаккуратными копнами свисали на посеревшее лицо, когда потерявший последние остатки рассудка глава семейства Имаи бросился на жену, намереваясь острым лезвием распороть её брюшную полость. Женщина успела увернуться как раз в тот момент, когда нож с силой вонзился в деревянную поверхность столешницы–тогда же она достала не пойми откуда взявшийся шприц и резко воткнула его мужу в шею. Тело его дёргалось от силы минуту, прежде чем окончательно обмякло. После этого Марин с ласковой улыбкой провела ладонью по спине отключившегося, и только тогда смогла наконец-то заметить стоящую в дверях дочь. —Ох, милая, доброе утро!—Проворковала она, пытаясь поднять с себя чужое потяжелевшее тело—Подожди минутку, я поставлю чайник. —Доброе.—Тихо ответила Фриск, безразлично наблюдая за тем, как мать укладывает бессознательного отца на стул, а после наливает в электрический чайник воду—Почему папа не на работе? —Об этом я и хотела с тобой поговорить,—Открыв шкафчик и вынув оттуда аптечку, женщина приподняла ткань футболки и нежно провела ладонью по крупной ране, что расцвела на её боку подобно кровавому гибискусу—Его уволили. Снова. Ха~ха, вот так незадача, верно? Всё-таки придётся мне самой найти работу–а то в противном случае нужно будет и вправду перейти на пластиковые тарелки!~♪ Шатенка кивнула и, лавируя между поломанным стулом и разбитой посудой, достала с полки чашку, дабы сварить себе кофе, ибо силы её с каждой прошедшей секундой покидали всё активнее. В это же самое время Марин уже промывала свою рану спиртом: можно было даже рассмотреть новые синяки и ссадины, которых вчера, очевидно, не было. Пожалуй, стоит рассказать, что здесь вообще происходит. А эта безумная и немного трагичная любовная история берёт начало аж семнадцать лет назад: именно тогда одна юная девушка, питавшая самые нежные и глубокие чувства к своему сэмпаю по имени Тайджу Имаи, похитила его, связала и оставила в подвале. Когда же молодой человек, изнывая без еды и воды почти двое суток, полностью обессилел, будучи неспособным даже пошевелиться, Марин его изнасиловала. И, как уже можно было догадаться, плодом этой больной любви стала наша героиня. Забеременевшая девушка тогда, накачав любимого наркотиками, втёрлась в доверие к его родителям, слёзно плача о том, что их сынок, поддавшись эффекту запрещённых веществ, обрюхатил ни в чём не повинную Марин. Разумеется, они поверили именно ей: семьи сыграли свадьбу, ибо не пристало после такого оставлять обесчестенную даму, воцарилось счастливое будущее с не слишком-то и счастливой изнанкой. Тайджу много раз сбегал, просил о помощи и умолял полицейских ему поверить, но–хэй–к кому доверие будет больше: к психически неуравновешенному любителю запрещёнки или к бедной и несчастной домохозяйке с ребёнком, обиженной жизнью? Выбор тут очевиден, поэтому мужчине пришлось смириться и пытаться вести относительно адекватную жизнь настолько, насколько это возможно. Но спустя четырнадцать лет совместного быта чаша терпения Марин переполнилась, когда она узнала, что благоверный от безысходности решил похаживать налево. Поэтому пришлось ей идти на кардинальные меры: накачивать Тайджу наркотиками до тех пор, пока его психика окончательно не разрушится и не выработает Стокгольмский синдром. И имеем в итоге именно то, что имеем: вот уже три года отец семейства сидит на веществах, кое-как пытаясь скрывать это на часто меняющихся по понятным причинам работах, а в моменты сильной ломки и минутного прояснения рассудка срывается на жену с кулаками, круша всё вокруг. Вот в таких вот условиях и живёт наша Фриск. У кого-нибудь ещё остались вопросы по поводу того, почему она немножко отличается от нормальных людей? Электрический чайник с шипением выдохнул клуб горячего пара, с бульканьем кипящей воды опустив на кухню непринуждённое молчание. Златоглазка налила себе в чашку кипятка, добавила три чайных ложки кофе и едва не влила себя сразу весь напиток, всего чуточку его размешав. В голове крутились самые разные мысли, которые наконец-то могли подать голос в благоговенной тишине: мысли о Чаре, о спасённом вчера щенке, о таинственном "Усу", о самопровозглашенных друзьях, об убийце и–разумеется–снова о Чаре. Взор цвета расплавленного золота невольно метнулся к бессознательному телу Тайджу, развалившемуся на стуле в неестественной позе; к его посеревшему худощавому лицу, к исколотой грубой коже. На душе даже затеплился едва ощутимый отголосок удовлетворения оттого, что мужчина наконец-то замолчал.И нет, Фриск не ненавидела своего отца: это было бы попросту несправедливо по отношению к нему, ибо его нездоровое поведение прекрасно можно понять. Она всего лишь не выносит шум. А этот человек часто шумит. И Фриск не нравится то, что он шумит, ведь это действует ей на нервы. И, конечно, это всё равно звучит неправильно, ведь он ни в чём не виноват, но подумайте ещё раз: что чувствует ребёнок, когда его отец изо дня в день пытается убить его собственную мать, в то время как та едва ли не ловит оргазм от того, что её любимый человек делает ей больно? Из недели в неделю эти двое крушат мебель и посуду вокруг себя, отчего девочка частенько режется или ест еду с добавлением битого стекла. Из месяца в месяц по квартире разбросаны использованные шприцы с остатками снотворного, седативного и ещё чего похуже. Из года в год продолжается эта бесконечная вереница безумия и больного любовного трепета в предвкушении мук и нечеловеческого отчаяния, когда смерть кажется самым оптимальным избавлением от страданий, которыми пропитались эти стены. Какого жить в таких условиях на протяжении всей жизни...? Душно. Шумно. Неприятно. Некомфортно. Громко....
Шатенка быстро вымыла грязную чашку в раковине. Так-с, пора в школу. —Кстати, дорогая,—Подала голос Марин, на что её дочь вопросительно склонила голову набок—Ты слышала, что сегодня ночью было? —А сегодня ночью что-то было?—Задала встречный вопрос Фриск, проглотив слова о том, что после того, как она вышла из фургончика Аралии, все её органы чувств отключились примерно до сего момента. Женщина с каштановыми волосами отчего-то рассмеялась и, сложив в аптечку более ненужные бинты и спирт, поставила её обратно в шкафчик. —Сегодня пол-ночи собаки лаяли,—Она взяла стоящий рядышком веник и принялась неторопливо убирать устроенный мужем беспорядок—А я полчаса назад где-то ходила мусор выносить–так ты представляешь, везде трупики лежат, ни одной живой собачки! Соседка говорит, что, видать, совсем кого-то бродяжки достали, раз их всех за одну ночь перебить решили. Девушка замерла. Сон как рукой сняло.Сегодня ночью кто-то решил перебить всех бездомных собак в округе? Но почему?... Стоп.
У героини упало сердце. Она медленно моргает, пытаясь переварить услышанное, чувствуя, как внутри всё холодеет. —Мам,—По неизвестной причине вздохнуть не получалось—А возле тех контейнеров, куда мы обычно ходим мусор выносить, ты видела эти трупы? —Хм-м... Да, можно и так сказать. Я бы даже сказала, что больше всего мёртвых собак именно в той округе,—Марин сощурила изумрудные глаза—А что такое? Лёгкие словно бы заполнили плотным смогом. Пульс отозвался в ушах неприятным звоном, а внутренние органы скрутило в улитку."Душно. Дышать... Тяжело."
—Мне нужно бежать.—Подхватив с пола сумку, Фриск пулей вылетела из кухни, а спустя пару мгновений с грохотом захлопнувшаяся дверь возвестила о том, что в квартире остались только отец и мать. Постояв в непонимании ещё секунд пять, женщина пожала плечами и продолжила подметать осколки битой посуды наедине с телом бессознательного супруга.***
Прохладное утро забиралось под лёгкую ткань школьной формы когтистыми руками ледяного ветерка, однако девушка не обращала на это совершенно никакого внимания: она лишь мчалась вперёд так быстро, как никогда прежде не бежала, с трудом разбирая дорогу из-за расплывающегося от бессонной ночи зрения. "Почему именно я?"—Мышцы рук и ног горели после лазанья по деревьям и заборам, ещё сильнее затрудняя возможность передвигаться—"Почему всё это происходит именно со мной...?" Возможно, это всё–просто одно большое совпадение или закономерность, да только героине всё труднее удавалось в это верить. Начинает казаться, что все смерти действительно так или иначе связаны с ней, происходят вокруг неё или даже... Из-за неё. Краем глаза удалось заметить в переулке поодаль бездыханное худое тело, покрытое слипшейся горчичной шерстью–облегчение чуть не вырвалось из груди, ибо маленького бурого комочка рядом замечено не было. Фриск не до конца понимала, почему она прямо сейчас бежала сломя голову, едва ли не падая. Она не осознавала, почему грудь так сильно сжималась, будто бы выдавливая из себя весь воздух. Она просто думала о том щенке, которого вчера вытащила из мусорного пакета. О том, как он поначалу испуганно на неё таращился, но упрямо переставлял слабыми лапками следом; как наблюдал своими маленькими янтарными глазками за её пропадающей в магазине фигуркой; как, жадно чавкая, съедал принесённые лакомства; как навязчиво и энергично бегал за ней, виляя хвостиком до тех пор, пока от усталости не уснул на её шёлковом шарфике.Героиня просто хотела быстро убедиться в том, что щенок жив–и уйти сразу же, как этот холод, перетянувший внутренности в узел, наконец покинет её.
Когда в поле зрения показался бетонный мост, девушка ускорила бег и едва ли не кубарем скатилась по склону прямиком к канальчику, упав прямиком на траву. Фриск резко села и встала, игнорируя расплывчатое зрение и ватные ноги, что с трудом её удерживали. Стук сердца увеличивал громкость, отчего было ощущение, что его биение слышно на всю улицу. Кое-как доковыляв под сооружение, девушка принялась оглядываться по сторонам и хлопать в ладоши, дабы привлечь внимание животного. Но никто не выбежал ей навстречу. "Он убежал, да?"—Мысли немного успокоили колючий ком в горле—"Убежал ведь..."Но лишь до тех пор, пока золотистый взгляд не разглядел на земле крошечные багровые пятна.
Сердце упало куда-то в живот, когда шатенка покачнулась, хватая ртом воздух. На негнущихся ногах она прошла к бетонной стене: туда, где она в последний раз видела маленького щенка.Быть не может...
И на месте его лежанки остался только грязный оранжевый шарф, обсыпанный бурыми шерстинками. Как будто животное просто отбежало куда-то–чтобы попить водички или вроде того. Или вроде того...
Фриск опустилась на траву и села, уткнувшись лицом в колени. Почему-то желание идти в школу отпало напрочь. Тело сдавливает какое-то неприятное чувство, словно тебя в тисках сжимают, протыкая насквозь металлическими шипами. Шатает. Дышать трудно. Ещё и голова раскалывается оттого, что почти всю ночь героиня не спала. Она ведь специально не дала ему имя, чтобы щенок к ней не привязывался. Сама ведь думала о том, чтобы больше с ним не пересекаться. И что в итоге? Почему грудь сдавливает это отвратительное ощущение, словно девушка предала кого-то? Почему она вообще должна испытывать чувство вины из-за смерти какой-то там бездомной дворняжки...? Глаза защипало. Тяжело дышать. К горлу подкатывает тошнота.Может, дети из школы были правы: возможно, Фриск и вправду чудовище, раз она пытается задушить в себе резко вышедшую из комы эмпатию. Или это не эмпатия вовсе... И всё же до первой любви жизнь определённо была лучше и спокойнее, а сейчас... Все эти странные недоразвитые чувства–лишь жалкая пародия на то, что ощущают каждый день обычные люди. Значит ли это, что и сама девушка по себе–недоразвитая ошибка природы, появившаяся в результате больного полового акта ёбнутой на всю голову клинической психопатки и потерявшего рассудок наркомана...? Может, именно по этой причине все вокруг неё умирают...?
Фриск не бесчувственная: это понятно по тому, как её плечи прямо сейчас нервно подрагивают, а плотно закрытые глаза боятся натолкнуться на злополучный оранжевый шарф. Просто её виденье мира отличается от того, как видят его нормальные люди. Она не психопатка, она не чудовище. И пусть прямо сейчас шатенка пытается заставить себя думать, что ей плевать, в глубине души она понимает, что просто бежит от самой себя. То, что прямо сейчас заставляет её сильнее обнять колени, словно бы пытаясь сжаться калачиком и спрятаться от всего окружающего мира–это никакая не эмпатия, которой у Фриск, будем честны, никогда отродясь не было. Это чувство потери чего-то дорогого: того, к чему ты успел привязаться. Игрушка, что долгое время с тобой была или хороший друг–его потеря оставляет на душе необъяснимое чувство пустоты. Бездонную дыру, что пытается затянуть внутрь всё, что попадётся: внутренние органы, призрачные эмоции, чувства, ощущения. Всё, чтобы скомпенсировать то, что ты потерял.Героиня не дала щенку имя, чтобы тот к ней не привязался. Но, как бы горько это не звучало, она сама невольно к нему привязалась, сама даже этого не осознавая. И от этого на сердце становилось только тяжелее.
Фриск не хотела теперь идти в школу: она просто хотела побыть одна. В тишине. Здесь, сидя на земле под бетонным мостом, пока холодный ветер обжигает кожу утренним морозом, трава колит ободранные ноги, а что-то маленькое и влажное навязчиво тычется ей в бедро вот уже секунд пятнадцать.... Стоп. Погодите-ка.
Шатенка осторожно поднимает голову и опускает золотистый взгляд на землю. А там, энергично помахивая маленьким хвостиком, сидел бурый щенок, радостно приоткрыв пасть и свесив розовый язычок. Пусть это и было простой оптической иллюзией, мордочка выглядела так, словно малыш улыбался. Фриск неверяще вытаращилась на собаку непонимающими золотистыми глазами и взяла её на руки, вытянув те перед собой, дабы в полной мере осмотреть кроху и убедиться, что героиня не сошла с ума. Как бы она этого плюшевого медвежонка не крутила, его грязная, немного колючая шерсть и мокрые тёмные лапки по ощущениям казались вполне себе реальными. —Живой.—Растеряно констатировала вслух девушка, когда щенок у неё в руках радостно тявкнул и активно завилял хвостиком, потянувшись вперёд, чтобы лизнуть её лицо. Но вдруг где-то поодаль раздался тихий смешок. Шатенка тут же опустила малыша на землю, дабы мгновенно повернуть голову на звук, и... Обомлела. Прислонившись к бетонной конструкции, за всей разворачивающейся перед его глазами картиной, наблюдал никто иной, как Чара. Чара, мать его за ногу, собственной персоной! Что... Что он здесь делает...? Что здесь вообще происходит?! Фриск что, свалилась с дерева, когда пыталась залезть на балкон к Рико–и теперь у неё предсмертные галлюцинации?! Заметив то, как ошарашенно расширились глаза девушки, русоволосый прикрыл рот бледной ладонью, дабы скрыть проскользнувший на его лице беззлобный смешок, после чего неспешно направился к героине в предынфарктном состоянии и маленькой собачке, что тут же весело побежала парню навстречу и запрыгала вокруг него, словно зайчик. Чара как всегда выглядел идеально: идеально выглаженная чёрная школьная форма, что так сильно ему идёт; идеально собраный русый хвостик шелковистых волос; идеальное бледное лицо. Что уж говорить, если даже его круги под глазами, что становились всё темнее с каждым днём из-за постоянного недосыпа, придавали особый шарм? —У нас скоро соберётся целая коллекция неожиданных встреч, тебе так не кажется?—Он присел перед Фриск на корточки и виновато улыбнулся—Извини, пожалуйста, если я застал тебя врасплох: не хотел напугать–вот и ждал, пока ты обратишь на меня внимание. —Всё в порядке.—Она не сразу поняла, о чём он вообще говорит, так как была целиком и полностью сфокусирована на разглядывании его бледного лица, что вблизи оказалось прекраснее всех самых редких картин за всю историю существования искусства живописи. —Так... Что ты здесь делаешь?—Парень обеспокоенно осмотрел её с головы до ног—Выглядишь так, словно бежала сюда сломя голову. Что-то случилось? Ты в порядке? "Он такой заботливый..."—Ноющие мышцы на секунду растаяли—"Нет смысла скрывать правду от такого чуткого, невообразимого, доброго, благородного и прекрасного... Ангела." —Хотела удостовериться, что с ним всё в порядке.—Фриск взглядом указала на скачущего перед ними малыша и, прикусив внутренюю сторону щеки, всё же призналась в том, в чём не до конца готова была признаться самой себе—И, кажется, случайно словила нервный срыв, когда увидела кровь и... Ей не пришлось подбирать слов, чтобы закончить предложение: Чара прекрасно её понял и кивнул, пока в усталых глазах цвета спелого граната разливалась странная эмоция потускневшей обречённости. —С самого утра происходит какая-то вакханалия. Угх, даже представить себе не могу, какая сволочь могла бы позволить себе просто так убивать собак.—Бледное лицо исказила гримаса презрения, когда сам алоглазый устало выдохнул—Захотелось сегодня пойти в школу через районы–по дороге услышал скулёж. В итоге наткнулся на этого малыша в сточной трубе. Он ещё и трясся так, бедняга–еле вытащил. Щенок, будто бы подтверждая слова парня, согласно тявкнул, потеревшись мордочкой о его ногу, на что девушка не сумела сдержать лёгкой улыбки. Какой же он чуткий и добрый. Не только пёсик. —Так... Откуда ты знаешь это мохнатое чудо?—Спохватился Чара со смешинкой, потрепав плюшевого медвежонка за ушами. —Вчера вытащила из целофана, когда ходила выносить мусор.—Тихий голос чуть сливался с журчанием реки—А потом он от меня больше ни на шаг не отходил. Пришлось даже шарф свой отдать, чтобы он отвязался. —Так это твой...—Задумчиво ответил секретарь—Понятно. И воцарилась мягкая, успокаивающая тишина, нарушаемая только дыханием собачки да шумом треплемой ветром травы. И так хорошо на душе стало, что невольно ушла на второй план бессонная ночь, недавняя истерика... —Планируешь забрать его домой? Вопрос застал Фриск врасплох, однако та моментально смекнула, о чём речь. —Нет.—Она отрицательно покачала головой—Мама не разрешает заводить животных. —Жаль,—Протянул собеседник—Любишь собак? —Не очень. А Вы? Чужой взор вмиг потемнел, став похожим на густую кровь. Но лишь на секунду, отчего увиденное показалось игрой воображения. —Обожаю, если честно.—Печально вздохнул Чара—Но только заводить их мне нельзя. С моим-то образом жизни, хех... Они оба ненадолго замолчали. Так тихо вокруг, если не учитывать снующее рядом беспокойное создание. После случившегося было бы тревожно оставлять его здесь одного, однако и домой забрать его не вышло бы: мама не любит подобную живность. Был бы отец в адекватном состоянии, он точно одобрил бы данную идею, но... Конкретно сейчас с Тайджу банально опасно находиться в одном помещении, ибо он в любой момент может в истерическом припадке броситься на тебя с ножом. —Что же с тобой делать...?—Прошептала шатенка себе под нос, обращаясь к щеночку, что с задорным тявканьем принялся пытаться залезть к ней на колени. —Я могу забрать его к себе, если хочешь. Фриск удивлённо взглянула на русоволосого. —Имею в виду,—Тот на секунду замялся—Хотя бы на время, пока не подыщем ему кров. Думаю, что смогу уместить в своём графике уход за малышом. А ты можешь приходить и проводить с ним время... Е-Если, конечно, хочешь! Девушка ошарашенно хлопнула ресницами. Ей не послышалось? Это действительно правда? Кто-нибудь, пожалуйста, ущипните... Словно бы подслушавший её мысли плюшевый медвежонок принялся тыкаться носиком ей в грудь. —Если Вам не трудно... —Совсем не трудно!—С готовностью вскочил на ноги Чара, но, осознав, что слишком бурно отреагировал, тут же неловко кашлянул—Я думал быстренько сбегать за переноской или вроде того: всё-таки жалко этого малыша здесь одного оставлять. Особенно–после недавних событий... Можешь посидеть с ним минуты две? Я быстро, туда и обратно. —Да, конечно. Кивнув и одарив девушку самой очаровательной благодарной улыбкой из всех, что она когда-либо видела, секретарь студенческого совета пулей метнулся в сторону магазинов, оставив щенка и собеседницу в удивлённом молчании под бетонным мостом. Мысли цеплялись за локоны, делая голову тяжелее раза в два, из-за чего Фриск провалилась в очередную прострацию, невидяще поглаживая по спине удобно устроившееся на её коленях животное. Было плевать на то, что рубашка, школьная юбка и кожа в некоторых местах испачкались о чуть влажную и грязную собачью шерсть–мозг занимали совершенно другие дилеммы. "Всё это очень странно. Ощущение, будто всё происходящее–это несуразный сон из моих больных фантазий."—Но бодающий головой в живот щенок был вполне реальным—"Нет, я уже поняла, что Боги, по-видимому, прогневавшись на мой атеизм, решили послать с небес на землю ангела-хранителя, чтобы доказать мою неправоту. А если серьёзно, то что вообще происходит?"Понятно, что ничего не понятно, но больше всего вопросов вызывает именно этот обольстительный, невероятный и до мурашек пробирающий одним своим голосом парень. Несмотря на все свои тщетные попытки выяснить место жительства Чары, по крайней мере героиня смогла уяснить одну вещь: этот молодой человек проживает как минимум в противоположной стороне. "Решил пройтись через районы"? Звучит слишком странно для секретаря студенческого совета, у которого ни минутки свободной нет. Кстати об этом: почему он совсем не торопится в школу, посчитав спасение щенка более важным занятием?
"Есть только одно объяснение всему этому..."—Самой себе ответила девушка—"... Чара просто слишком святой для этого мира. Несмотря на излишнюю загруженность, он всё же старается ценить моменты обычных прогулок. И, разумеется, спасение животного для него намного приоритетнее, чем школа, ведь несоизмеримо ценна жизнь абсолютно любого создания. Он такой удивительный, впервые вижу такого чудесного человека..." Но крупица рациональности в осознании текущей жизненной ситуации в голове девушки всё же засела, потому все странности она взяла на заметкуНесмотря на то, что возмущённый таким отношением маленький мишка явно был недоволен, он всё же молчал, уткнувшись носиком в грязную мандариновую ткань, ибо, по крайней мере, хотя бы шарфик эти ироды ему оставили.
—Вот, держи.—Чара как ни в чём не бывало протянул златоглазке салфетки и шоколад—Это в качестве извинения за предоставленные неудобства. —Всё в порядке.—Спокойный ответ оказался полуправдой, ибо в данный момент кое-кто внутри едва ли не визжал от восторга. Дожидаясь, пока собеседница приведёт себя в порядок, русоволосый достал из кармана телефон, дабы проверить время и, кажется, увидел нечто, что изрядно его напрягло или даже расстроило: по вмиг помрачневшему алому взгляду и нахмуренным бровям это ясно, как день, однако лезть с расспросами Фриск не решилась. Да и секретарь, едва девушка поднялась и отряхнулась от остатков шерсти, коих салфетки оттереть не сумели–тотчас натянул на бледное лицо привычную милую улыбку. —Мы можем поговорить?—Этот внезапный вопрос с его стороны почувствовался сильным ударом под дых—Но не здесь, а в более, м-м-м... Традиционном месте для разговоров. То есть, нет, не то слово, я хотел сказать... Ну, ты поняла. —Да, но как же школа?—Грех было отказываться от такой сладкой возможности остаться наедине с любовью всей своей жизни, да только подсознание всё равно упрямо твердило, что здесь что-то не так. —Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. Обронив напоследок эту загадочную фразу, парень развернулся и прошествовал вперёд, неспешно выплывая из под бетонного моста. Девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, да только бессонная ночь дала о себе знать тут же закружившейся головой и ноющими мышцами.Держись, Фриск. Ты обязательно выживешь.
***
Какое же счастье, что совсем недалеко располагалась лавочка, да ещё и в весьма романтичном местечке: под деревом раскидистой сакуры возле самого укромного участка дороги. Очень уединённо, ибо даже, если в отдалении героев кто-то потревожит, падающие хлопьями снега нежные лепестки вишни в теории могут помочь ситуации... Или же просто сделать всё ещё более романтичным–как знать. Между ними витало молчание: Фриск смотрела на свои колени, не в силах поднять глаза и попросту посмотреть на собеседника, в то время как Чара молча открывал бутылку воды. Даже в переноске затихли редкие шебуршания: видать, щеночек просто-напросто уснул. Ветер колыхнул каштановые локоны, вынудив придержать волосы исцарапанными ладонями. И тогда-то шатенка поняла, что парень смотрит на неё. Неловкость опустилась на грудь невесомым касанием, что тотчас придавило тело к скамейке, словно статую, мешая даже голову в ответ повернуть. —Что с тобой?—На секунду сердце дрогнуло от осознания того, что русоволосого напрягло её смятение, однако следующие слова вынудили оставить эти переживания—И нет, "всё в порядке" на этот раз не прокатит. Ты серьёзно выглядишь так, словно тебя машина переехала. Но зато на их место пришли новые. "Я не хочу ему врать."—Фриск сфокусировала взгляд на упавшем лепестке вишни—"Но и не думаю, что правду он примет..." Сама идея того, чтобы сказать нечто вроде: "Всё в порядке, сэмпай, я просто сегодня ночью не спала, потому что проникла в дом к ненормальному мужчине, который шантажировал мою недавнюю обидчицу!" не внушала радости, но вот с другой стороны обманывать любимого человека было бы в сотню раз больнее. Бросив мимолётный взгляд на алоглазого, девушка едва ли не обомлела. Ещё бы: его прекрасные черты ещё никогда не были настолько полны серьёзности и беспокойства. Алые глаза изучали, пытаясь разгадать некую тайну, что скрывается за чужим холодным безразличием, и то, с какой незапятнанной тревогой и переживанием Чара на неё смотрел, заставило сердце Фриск в очередной раз растаять медовым сиропом."Думаю, ничего не случится, если я скажу ему полуправду...?"
—Мою подругу шантажировали.—Тихий голос растворялся в весенней тишине просыпающегося утра—Простите, но я обещала ей держать всё в секрете. Могу сказать лишь то, что именно по этой причине я сегодня всю ночь была на ногах и почти не спала. Секретарь ни разу не перебил, слушая терпеливо и внимательно. Наконец, он протянул ей бутылку воды–и златоглазка не могла не заметить то, как его пальцы слегка подрагивали. —Ты немного не поняла вопроса,—Его хриплый голос звучал почти успокаивающе ласково, будто бы обращаясь к маленькому ребёнку—Я спросил, как ты себя сейчас чувствуешь? В зобу дыхание спёрло, а пульс участился. В этой ситуации бутылка воды стала самым настоящим спасением–шатенка сделала небольшой глоток, прежде чем снова заговорить. Омывшая пересохшее горло прохладная влага придала сил. —Голова кружится.—Что-то в этом признании казалось стыдным—И пошатывает немного. Всё болит. В целом, ничего критичного, но мы прямо сейчас рискуем опоздать на первый урок. Чара страдальчески вздохнул. —Ученический совет может посещать занятия в свободном порядке–новый приказ директора, чтобы мы больше времени тратили на свои обязанности.—Поморщившись при упоминании политики их учебного заведения, он бесстрастно взглянул на девушку—Мне-то всё равно, если не приду на первые уроки, а вот тебе будет худо. Не ходи сегодня в школу, хорошо? Отдохни дома. Отчётную ведомость я заполню. У Фриск в очередной раз ёкнуло сердечко, а лепестки вишни, кружащие вокруг, только усугубляли положение дел. О Вселенная, за что ты сделала этого парня таким идеальным...? "Люблю..."—Незачем было думать о заботах и проблемах, ведь мысли все были заняты одним единственным человеком—"Я люблю тебя. Люблю тебя. Очень тебя люблю, Чара. Я люблю тебя."Как жаль, что вслух это произнести невозможно.
—Хорошо.—Шатенка уже собиралась было встать, как собеседник вдруг её опередил. —Я доведу тебя до дома,—Он решительно преградил ей дорогу и склонил голову набок, отчего чёлка очаровательно упала на глаза—Хочу убедиться, что ты дошла в целости и сохранности.Он сказал это сугубо потому, что Фриск чисто физически была не в состоянии дойти до дома, не упав перед этим раз десять, однако ту было уже не остановить.
"Когда мы поженимся, я обязательно буду рассказывать эту историю нашим детям перед сном."—С этого момента в реальности от неё осталась лишь пустая оболочка—"А ещё–внукам. И правнукам. И праправнукам." Не осталось следа от жуткой ночи беспокойств и тревог; от пустого жестокого утра, ведь на смену им птицей с тёплых краёв прилетел улыбчивый день, явившийся рассказать об увиденных чудесах этого мира в прикосновениях ласкового ветерка и мягкости солнечных лучиков, едва-едва пробивающихся сквозь кучерявые облака. Герои шли по дороге размеренно, пребывая в пусть и неловком, но всё же вполне комфортном молчании: провалившаяся в свои фантазии Фриск крепко сжимала свою сумку, ощущая в ней единственную ниточку связи с внешним миром, в то время как Чара, несущий переноску с молчаливым щенком, изредка поглядывал на девушку, дабы не проморгать момент, если она вдруг начнёт сильно пошатываться. "Люблю, люблю, люблю..."—С усталостью боролась кипящая в венах кровь—"И чувствую себя такой счастливой, просто потому, что он обо мне беспокоится. Беспокоится... Чара беспокоится обо мне! Люблю, люблю, люблю, как же сильно я тебя люблю..." —Хотел спросить,—Хриплый голос вырвал из раздумий моментально, отчего девушка едва не вздрогнула—Как ты его назвала? "У меня было несколько вариантов на выбор, однако я планировала посоветоваться с тобой в этом вопросе. Но разве нам не слишком рано об этом думать? Семнадцать лет–это не самый подходящий возраст для..."—Поймав алый взгляд, указавший на переноску, златоглазка потеряла ориентацию в пространстве—"Ах, так ты про щенка." —Я не дала ему имени.—Рассматривание такого несказанно интересного асфальта под ногами казалось более удачной затеей, чем таять от любви, нежности и волнения в неловком пересечении взоров—Не хотела привязываться к тому, кого не смогу забрать домой. К тому же, ему от этого было бы только хуже. —Здравое решение.—Согласился Чара и вдруг подарил собеседнице ободряющую тёплую улыбку—Но ведь теперь ему жизнь на улице больше не грозит, верно? Мне кажется, ты больше всех заслуживаешь дать ему имя... Да и щенок был бы этому вполне доволен. Правда, медвежонок? В переноске раздалось шебуршание, когда к решётчатой дверце прильнула маленькая тёмная мордочка с пронзительными оранжевыми глазками, горящими детским любопытством. От неожиданного предложения шатенка даже остановилась. На мгновение голова закружилась: не то от усталости, не то от сжавшегося в животе одновременно нежного и тревожного ощущения.Неужели это тот самый человек, что совсем недавно с такой резкой и опасной строгостью спас её от Икимоне и шайки Джи-Джи? Неужели именно он был тем холодным и по-своему жестоким секретарём студенческого совета, который властными наказами поставил на место Азриеля? Да что уж там. Именно он был тем едким и раздражительным парнем, которого Фриск встретила год назад в опустевшем классном кабинете...? Быть не может. Он каждый раз предстаёт с новой, удивительной стороны–и каждый раз девушка понимает, что влюбляется во все его черты: в его властную строгость, покровительственную жестокость, мелькающую в трудных ситуациях решимость, холодную отстранённость и... Доброту. Ласку. Мягкость. Чувственность...
Он вправду потрясающий человек. Если он вообще человек, а не ангел.
—Вы действительно так считаете...?—Вопрос сорвался с губ тихим выдохом–и в груди зашевелился отголосок страха. Это было похоже на стон. О боги. Фриск слишком волнуется, уже даже бесстрастие в голосе поддерживать не выходит. На несколько секунд на бледном лице Чары мелькнула смесь удивления и какой-то неизвестной доселе эмоции, прежде чем привычная вежливая улыбка вновь расцвела на чужих устах. —Да, а почему бы и нет? "Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что теряю голову от одного твоего взгляда."—Она едва не упала от переизбытка чувств—"Это очень плохо. Такими темпами я действительно стану похожа на тех "яндере", о которых рассказывал Аралия..." Спокойно, Фриск, спокойно. Глубокий вдох и выдох. Сейчас нужно сосредоточиться на щенке и не ударить в грязь лицом перед тем, кого уже сейчас хочется назвать своим будущим мужем. Девушка присела на корточки и задумчиво вгляделась в любопытную мордочку. Ей никогда раньше не приходилось придумывать клички животным, да и, будем честны, у её детских игрушек были вполне логичные имена по типу "Медведь" или "Заяц". Пришлось изрядно напрячь извилины, ибо это раздумье казалось одним из самых сложных за всю её недолгую жизнь. —Пёс.—Это было предсказуемо—Мандарин. Янтарь... Простите, это единственное, что приходит в голову, но выбрать из них сама я не смогу. —Хах, очень оригинальные имена! Хм-м-м...—Чара задумчиво почесал подбородок и опустил взгляд на переноску—Янтарь ему подходит больше всего. —Значит, Янтарь...—Кивнула шатенка и, чуть погодя, аккуратно дотронулась ладонью дверцы—Тебе нравится? Ободранную кожу защекотало чем-то влажным и холодным. Это Янтарь лизнул Фриск в знак того, что новое имя, кажется, ему вполне понравилось. "Всё-таки хорошо, что с ним всё в порядке."—Вид высунувшего язык щеночка оставил на сердце отголосок тревоги—"Не знаю, кто и почему за ночь перебил бродячих собак в округе, однако его уж точно после такого нельзя назвать человеком." Была одна мысль, что всё не давала никакого покоя. То, что этот геноцид произошёл в ночь после того, как героиня проводила время с малышом, казалось довольно-таки подозрительным, да и произошло всё именно в спальном районе нашей героини–одном из самых спокойных в городе, между прочим. Конечно, нельзя притягивать за уши абсурдные теории, но... "Ощущение такое, словно кто-то намеренно пытается втянуть меня во всё это: такого количества совпадений просто не бывает. Чара сказал, что нашёл Янтаря в сточной трубе–значит, в теории, он мог залезть туда после попытки неизвестного поступить так же, как и с остальными собаками. Хотя, если бы он хотел убить маленького щенка, то особого труда ему бы это не составило, и всё же..."—Поднявшись, златоглазка смахнула с лица каштановую прядь—"Но даже, если он хотел мне насолить, я всё равно не понимаю, чем тут провинились животные. Разве может существовать причина такой жестокости?" —Ты говорила, что не любишь собак,—Неожиданно произнёс русоволосый, со смешком покачав головой, и направился дальше по дороге—Но по тебе прекрасно видно, как ты беспокоишься о Янтаре, хотя знаешь его всего день. И, знаешь... Девушка выжидающе смотрела ему в спину, шествуя следом, не до конца понимая, к чему парень клонит. Облачённая в чёрную школьную форму фигура казалась недосягаемой и чересчур близкой одновременно. Омываемые волнами солнечного света рыжевато-русые волосы чем-то напомнили лисью шёрстку или переливающийся градиентами апельсинового сока древесный янтарь. Поднялся ветер где-то в вышине, закружив вишнёвые лепестки в задорном вальсе. Доносившийся с чьих-то участков аромат свежескошенной травы наполнял лёгкие свежестью и теплом прогретого асфальта, позволяя полной грудью вдыхать цветочный аромат весны. —... Те, кто в школе называют тебя бесчувственным чудовищем–всего лишь поверхностные подонки, пытающиеся компенсировать свою никчёмность за счёт унижения тех, до чьего уровня им никогда не подняться. Так что, пожалуйста, не воспринимай их слова всерьёз.—Чара обернулся через плечо. Его ставший тише хриплый голос едва не заглушили шелестящие в вышине листья древес—Ты удивительная, Фриск. И он направился дальше по дороге, не обращая внимания на всё ещё стоящую на месте девушку. Её ноги словно бы вросли в землю, слившись с окружающей природой, в то время как услышанные слова эхом звучали в голове ещё некоторое время, прежде чем Фриск сумела отмереть и бесшумно направиться следом, едва в состоянии... Жить.Все окружающие замечали странное поведение героини ещё с раннего детства, однако в первую очередь их замечала она сама. Ребёнок не понимал, почему он такой: почему не похож на сверстников, почему все вокруг смотрят на него со страхом или презрением. Ощущение своей неправильности оседало в груди чем-то тяжёлым и давило, давило до изнеможения, вынуждая с каждым гадким словом в свой адрес попросту терять ответ на вопрос, почему эта ошибка впринципе появилась на свет. Когда отец ещё был в здравом рассудке, он часто водил дочь по больницам к психотерапевтам, однако все предлагаемые методы лечения ни к чему не привели: девочка оставалась безэмоциональной почти всю свою сознательную жизнь, а слёзы и смех были скорее рефлексом, нежели проявлением чувств. Только мать относилась ко всему с пугающим спокойствием. Она часто рассказывала Фриск перед сном, что в прошлом была точно такой же: бессердечным чудовищем в глазах окружающих. Но с появлением Тайджу в её жизни мир наполнился красками, и Марин наконец-то почувствовала себя по-настоящему живой. По её словам, бабушку девочки постигла та же участь, потому в будущем она обязательно встретит человека, что осчастливит и подарит красоту целого мира. Непонятно, была ли уготована судьбой случайная встреча с секретарём студенческого совета из-за какого-то там классного журнала, однако одно можно понять наверняка: любовь открыла героине дверь в настоящую, наполненную огнями чувств и эмоций жизнь, за которой прежде приходилось наблюдать из окна своей серой спальни.
"Удивительная"... Никогда прежде она не слышала этого слова в свой адрес. И никогда прежде от обычных слов ей не хотелось расплакаться, но с появлением Чары всё мироздание словно бы изменило свой ход. Проплывали мимо просыпающиеся улицы, высыпающие из домов люди и открывающиеся продуктовые лавки, а златоглазка всё молча шла за парнем, тщетно пытаясь понять, почему этот ангел впринципе с ней возится. "Я не хочу терять голову от любви и становиться такой же, как мама..."—С тяжёлым выдохом она робко ускорила усталый шаг—"Не хочу похищать его и делать больно из-за своих эгоистичных чувств. Но и набраться смелости, чтобы предложить ему всю себя, я тоже пока не могу–страшно. Тем не менее, если я просто с ним заговорю, он не посчитает меня ненормальной?... Хотя, как он может посчитать меня ненормальной, если я просто с ним заговорю... Чёрт. Мозг совершенно не работает."Скоро они уже подойдут к её дому. Нужно срочно попытаться завязать диалог. Давай же, спокойнее, ну же, просто спокойно спроси что-нибудь...
—Как... Вам погода?Это фиаско. Крах. Провал. Смерть. Конец... Почему, чёрт возьми, из всех существующих тем первой в голову тебе пришла именно эта?!
—Вполне приятная,—Расслабленно протянул Чара и вдохнул полной грудью—Была бы возможность–жил бы на улице в такую комфортную погоду. То есть, нет, это прозвучало странно, да? Я имел в виду... То есть... Ну ты поняла. Поняла ведь, правда...? Фриск невольно улыбнулась. Такой милашка, когда сконфужен. —Поняла.—Она утвердительно кивнула, поравнявшись с дорогим сердцу собеседником—Не нужно так нервничать. —Я н-нервничаю? Я не нервничаю.—Парень вздрогнул, сжимая дрожащими руками зелёную переноску—Ха-ха, тебе кажется. То есть, я не имел в виду, что... Как бы, это не... Аргх, я разве похож на человека, который нервничает? —Да. —Да я не...!—Он вспыхнул и вдруг осёкся на полуслове, осторожно подбирая слова с горестным выдохом—То есть, нет, я не... Это... Кхм. Извини, у меня проблемы с экспрессивностью. —Всё в порядке.—В паре метров от героев на полной скорости проехал жёлтый велосипед, исчезнув за поворотом между домами—Не считаю это проблемой, но уверена, что Вы со всем справитесь. В конце концов, в школе Вы кажетесь вполне хладнокровным и собранным, ко всему прочему–имеете репутацию образцового ученика, доверие учителей и даже собственных фанаток. Все Вами восхищаются и... Да. Она осеклась, когда по округлившимся от удивления алым глазам осознала, что слишком увлеклась. Ну вот, теперь он точно посчитает её странной. Или, что ещё хуже–одной из своих тайных воздыхательниц. Нет, конечно, он будет прав, но вот нашей героине это уж точно не нужно! Но Чара только неловко прочистил горло, прикрыв рот дрожащей ладонью. Не в первый раз Фриск замечает его нервно подрагивающие руки. Она ведь не разозлила его, правда...? —Спасибо за поддержку, она для меня очень ценна,—Всё же заговорил секретарь совершенно спокойным тоном, в котором, впрочем, прослеживались нотки обречённости—Но хочу прояснить кое-что: я далеко не такой идеальный, каким ты меня считаешь. —Я не считаю Вас идеальным.—На непонимающий алый взор Фриск ответила лёгкой улыбкой—Разумеется, то, что мы показываем окружающим, не всегда является правдой. Негативные стороны присущи каждому, и Вы–уж точно не исключение. Но именно наличие плюсов и минусов делает человека человеком. Да, возможно, Вы и вовсе на самом деле являетесь не тем, кем Вас видят все вокруг. Тем не менее, Ваши поступки говорят намного яснее слов–именно Вы ведь согласились приютить на время бездомного щенка по доброте душевной, хотя у самого и так хватает забот. Или то, что Вы постоянно выручаете меня, не имея с этого никакой выгоды.—Она издала тихий смешок—Я не могу сейчас в полной мере описать Вас, ведь мы не так близко знакомы, однако точно могу сказать, что Вы не идеальны. Вы удивительны, секретарь. Пусть всё вышесказанное и было всего лишь маленькой капелькой в океане мыслей о Чаре, Фриск испытала некоторое облегчение, невольно высказавшись ему о своих чувствах. Чего не сказать о самом парне, что застыл, как вкопанный, глядя на девушку немигающим алым взором. Он едва шевелил губами, пытаясь что-то сказать, однако не мог подобрать подходящих слов. —Кхм. Не ожидал услышать от тебя... Подобное.—В кои-то веки русоволосый отмер и с милой улыбкой продолжил идти рядом как ни в чём не бывало—Ты действительно удивительная. —Могу сказать это и о Вас. В этот момент героиня, несмотря на изнуряющую ночь, усталость и боли по всему телу, напоминала распустившийся цветочек чёрной смородины: пусть невзрачный и несуразный на первый взгляд, но по-своему прекрасный и очаровательный, если приглядеться. С ровной осанкой и кроткой элегантностью в походке, она шла рядом, затмевая светом своих неестественно ярких жёлтых глаз само солнце. А вот по натуре девушка больше походила на саму глянцевую ягоду: резкая прямота, срывающаяся с её губ во время разговора–кисло-сладкая, ровно как и эмоции тех, кому её речи посвящены. Мысли–иногда тяжёлые, иногда сладкие–всегда оставляют после себя терпкое послевкусие на сердце или в животе, вызывая смешанные, незнакомые ощущения, вынуждая их обладательницу постоянно рефлексировать, нежели выговариваться окружающим, будучи всю свою прожитую сознательную жизнь неспособной иметь хоть одного близкого помимо безумной матери. Вот таким вот человеком была Фриск, если попытаться рассмотреть за безэмоциональной оболочкой нечто большее, чем просто ярлык бесчувственного чудовища. Эта прогулка до дома шатенки одним странным весенним утром произвела впечатление на обоих наших героев, ибо за простым диалогом что-то в их головах изменилось: непонятно, правда, что именно, но что-то точно да поменялось. И, кажется, в хорошую сторону. А наша не-то-ягодка-не-то-цветочек глубоко в душе была искренне этому рада, ведь за последнее время она впервые почувствовала себя такой счастливой.Но в тот момент ни сама героиня, ни её провожатый, ни маленький бурый щенок в зелёной переноске даже не догадывались, что совсем скоро эта чёрная смородина окажется на лезвии ножа.
К сожалению, время сизым голубем пролетело слишком незаметно. Доносились отовсюду суетные разговоры живущих своей размеренной жизнью людей, дикими кошками шипели шины проезжающих недалеко машин, грохотали стрелами проносящиеся вдаль поезда и электрички. От неуютной, холодной и поистине мерзкой ночи не осталось следов. Ну как. Почти не осталось, ибо в переулках и на мусорках всё ещё лежали мёртвые тела свалявшегося от грязи собачьего меха с перебитыми костями. Когда шедший чуть впереди Чара остановился возле одного из многоквартирных домов, Фриск испытала некоторое огорчение: хотелось подольше побыть вместе, но всё же она понимала, что парню нужно ещё успеть занести щенка к ветеринару, домой–и параллельно с этим исполнять обязанности секретаря студенческого совета, пока сама девушка будет... Отсыпаться. —Как ты себя чувствуешь?—Обратился к ней алоглазый с тревогой—Уверена, что сама сможешь подняться по лестнице?Какой же он всё-таки заботливый.
—Да, всё в порядке.—Чуть поклонилась шатенка в знак признательности—Большое Вам спасибо за то, что проводили. Изящные черты лица исказило хмурое выражение, но вслух собеседник ничего не сказал: только устало выдохнул и кивнул. Щенок в переноске вдруг оживился: принялся шебуршать и бить маленькими лапками решётчатую дверцу. Видимо, осознал, что полюбившаяся кандидатка в хозяйки уходит. —Пока, Янтарь.—Тонкая ладонь коснулась мокроватой шёрстки через тонкие прутья. Спустя буквально мгновение плюшевый медвежонок ожидаемо облизнул её и тявкнул. Хотелось добавить ещё что-то вроде "Будь хорошим мальчиком, ладно?", но из-за какой-то странной неловкости златоглазка решила сдержать эти слова при себе. —Что же.—Чара усмехнулся, глядя на эту милую картину—Полагаю, если я задержусь тут ещё хотя бы на пятнадцать минут, Дриимурр от меня живого места не оставит. —Не смею больше Вас задерживать.—Выпрямившись, Фриск в последний раз задержала внимание на пронзительных алых омутах, буквально утягивающих на своё таинственное дно—Доброго дня. —Отдохни как следует и не перетруждайся, хорошо?—Дождавшись кивка, парень доброжелательно улыбнулся напоследок и, развернувшись, быстрым шагом направился в сторону станции с собачьей переноской наперевес, бросив при этом хриплое—До встречи. И он ушёл, оставив после себя одновременно и пустоту, и радость, сцепившихся в груди в схватке бродячих кошек. Шатенка достаточно долго смотрела вслед удаляющейся фигуре, прежде чем сама направилась к собственному дому. Волшебная прогулка могла бы показаться игрой воображения, если бы не лежащие в сумке шоколадка и бутылочка воды. Опасения Чары насчёт лестницы оказались небезосновательными: Фриск буквально чуть не умерла, пока добиралась до своего этажа, в голове мысленно прокручивая то, как будет объяснять матери причину своего внезапного выходного. Еле доползая до входной двери, уже у порога она вдруг резко остановилась.Вашу ж дивизию. И почему нельзя было раньше об подумать...
Очевидно, что, поддавшись нахлынувшим чувствам, главный вопрос этого утра напрочь вылетел из мозга. Сейчас же внезапное осознание накрыло с головой, отчего девушка едва не захлебнулась от мыслей, что до сих пор будто бы прятались в тени. Странная тревога сковала грудную клетку, мешая сделать хоть малейший вдох."А откуда он вообще знает мой точный адрес...?"