Два капитана

МакКой меланхолично сидел в капитанском кресле. Уткнув локоть в мягкую часть подлокотника и подперев подбородок кулаком, он задумчиво таращился в чёрный, словно присыпанный звёздной мукой, обзорный экран, глубоко уйдя в свои мысли и ничего не замечая вокруг. Где-то на самом краю сознания копошилась мысль о том, что на мостике вовсю кипит работа, но он даже не пытался к ней прислушиваться: они на предельном для их корабля варпе шли спасать — зашивать, вправлять кости, собирать из частей целый организм и далее по списку — очередных потрепанных космосом бедолаг. Возможно, именно поэтому капитан единственного в своём роде медицинского флагмана Федерации Леонард Горацио МакКой малодушно позволил себе прямо в разгар собственной смены провалиться в размышления. Как говорится, ничего не предвещало... Ведь именно он тот самый индивид, который ненавидит космос больше всего на свете; тот, кто планировал спокойно работать на Земле, в какой-нибудь не самой захудалой — а чего уж там греха таить — в любой мало-мальски приличной больнице; кто боится любых перелетов, будь то самолет или шаттл, и вдруг... целый капитан. Уму непостижимо! И, сидя в не самом удобном кресле на корабле, думал он именно об этом — когда его жизнь внезапно свернула с намеченного ещё в детстве плана? Очевидно, точкой отсчёта стало знакомство с Кирком в шаттле. Но, всё чаще и чаще, он задумывался о том, что, возможно, только возможно, эта мифическая точка — отсчета или невозврата — случилась и раньше. А вот когда? Когда женился на Джослин? Но тогда бы не родилась его обожаемая принцесса, так гордившаяся сейчас отцом-капитаном. Нет! Даже подумать невозможно. Леонард не представлял себя без Джо. Тогда... ещё раньше? Прокрутив события того «до-Джослин» времени в обратном порядке — подработки, институт и снова подработки, школа, детство, — он не нашёл ничего, что намекнуло бы на какое-то отклонение. Планомерно и чётко он шёл к поставленной когда-то цели, не видя, да и не желая для себя другой жизни. Что ж, осталось, действительно, определиться — женитьба или шаттл? Не будь первого, возможно, не было бы и второго. Ведь в шаттл его привела именно женитьба, вернее, её последствия. Но тогда не появилась бы и Джо... Дьявол! Прекрасно понимая бессмысленность рассуждений на эту тему и многочисленных попыток понять: как и почему — он все равно раз за разом прокручивал одни и те же пункты в голове. Да, он стал капитаном — Господи, помилуй — благодаря уговорам и доводам именно Джима — того самого, который «оказывает на вас, доктор МакКой, дурное влияние», — а не «благочестивого» Адмиралтейства. Этим «товарищам» он чуть не рассмеялся в лицо, услышав предложение. Но Кирк остановил его от слегка безумного шага, больно наступив на ногу. И теперь он, мать твою, капитан на единственном (Да какого хрена, Джим? Построят ещё!) медицинском корабле Федерации, по сути являющемся огромным мобильным госпиталем, рассекающем космос. Космос, черт его дери, полный всевозможных опасностей! Он доктор, а не капитан! Всё, чего он когда-либо хотел — спасать, лечить и заниматься наукой, а не вот это всё! Да, на корабле полно техников разных мастей, научный отдел укомплектован лучшими сотрудниками, на мостике отнюдь не медики рассчитывают курс, да и первого помощника ему выделили толкового, но тем не менее. Выбор у него был невелик: либо капитанствовать (тут не пожалели красок, расписывая всевозможные плюшки, доступные при выборе данной опции), либо прямо сейчас с вещами на любую ближайшую и пригодную для жизни планету, где и ждать оказии до Земли. Он попросил время обдумать... Ему дали сутки. Позже вечером МакКой бушевал в каюте капитана. Размахивая руками и прокладывая, пока что в ковролине, тропинки, он матерился так, что даже Джим присвистывал, не особо ожидая новых конструкций от СМО. Хотя уж кто-кто, а он-то наслушался всякого за проведенное вместе в Академии время. Подождав, пока Леонард чуть успокоится и выпустит пар, он подошел к нему вплотную, положил руки на плечи и встряхнул, заставив прекратить бешеные метания по небольшому пространству. Леонард вскинулся, порываясь сбросить ладони с плеч, и даже открыл рот, набрав побольше воздуха, готовый разразиться очередной тирадой, но ему не дали. — Послушай меня, Боунс, — начал Джим своим лучшим «капитанским» тоном, но на МакКоя, как ни странно, подействовало: рот закрыл, злобно выпустив воздух носом, но успел обхватить ладонями Кирка за запястья. — Я знаю тебя лучше всех, иногда кажется, что даже лучше тебя самого. — Леонард фыркнул, но Джима этим было не сбить. — Я прекрасно знаю твое отношение к космосу, знаю, чего ты хочешь на самом деле, и сожалею, что тебе выставили именно такой ультиматум. Но! Запомни одно — я никогда не буду сожалеть о причине, о том, из-за чего всё это случилось. А теперь давай рассмотрим ситуацию вместе. Джим отпустил плечи Боунса и отошел к репликатору за кофе: — Ты прямо сейчас готов согласиться на второй вариант. Выбери ты его, и будет так, как они сказали — нам спустят указание прервать текущую миссию и на всех парах нестись к ближайшей планете, пока тебя увольняют из флота. Да, я понимаю, что тебе сейчас, возможно, на все наплевать, но подумай ещё вот о чем — прибыв на Землю и устроившись в обыкновенную больницу, ты будто вернешься в прошлое. Уверен, их оборудованию далеко до флотского. Тебя затянет рутина, и о научной деятельности, о своих разработках и планах, придется забыть. Я не верю, что флот будет ставить тебе палки в колеса, но и помогать он тоже не станет. Леонард гневно сверкнул глазами, раздувая ноздри, словно бык на родео, но Джим вновь не дал ему вставить словечка, вернувшись и протянув кружку с напитком. — Подожди, пока я закончу. Пожалуйста, — смягчив тон и подпустив в интонации умоляющих ноток, быстро произнес Кирк. — А теперь стоит обсудить первый вариант. Капитаном ты будешь не более чем формально — тебе назначат первого помощника, на которого и возложишь все обязанности по управлению кораблем. Тебя даже не заставят, скорее всего, проходить ускоренный управленческий курс, необходимый для капитанов любых других звездных кораблей, ведь дипломатических миссий у тебя не будет. И, наконец, самое главное — корабль будет медицинский. Ты понимаешь, что это значит? Ты будешь на нём царь и бог, Ленн! У тебя будет время заняться наукой, разработками, созданием вакцин, да бог знает чем еще, пока вы будете идти от точки до точки! У тебя будет уникальная возможность приложить свои золотые руки хирурга ко всевозможным живым организмам. По сути, у тебя будет всё, что ты хотел, о чём мечтал, плюс возможности Звёздного Флота. Новейшее оборудование: даже у нас на «Энтерпрайз» сейчас такого нет и вряд ли когда-то будет. Лучшие люди от науки и медицины под твоим началом. Колоссальные возможности, как для тебя, так и для всех остальных, кого ты возьмёшь под своё крыло! Не этого ли ты хотел, Боунс? Не такой ли видел свою жизнь? Скажи, что нет! Вот прямо сейчас, глядя мне в глаза, скажи, и я приму твой выбор в пользу второго варианта! МакКой опустил уголки губ и глянул на Джима хмуро, исподлобья. Раздражённо отвел взгляд, сложив руки на груди, и промолчал. Похоже, что возразить ему было нечего, а Джим совершенно не собирался запускать новый виток негодования, произнеся одно лишь слово — космос. Кирк постарался незаметно выдохнуть. Похоже, ему удалось успокоить Боунса, а заодно заставить того не рубить сгоряча, а всерьез обдумать предложение. Впрочем, сам он откровенно не понимал, о чем тут раздумывать — выбор очевиден, но Ленн был другим. Помолчав какое-то время, Боунс поднял голову, поймал взгляд Джима и спросил: — С чего это они так щедро сыпят предложениями, вверяя мне целый корабль? — А ты правда не понимаешь? — грустно покачал головой Джим. Хоть он и знал Леонарда уже более пяти лет, если считать с момента знакомства в шаттле, но до сих пор никак не мог уложить в голове позицию Ленна, будто тот ничего такого не сделал и ничего не значит. — Мне вновь напомнить тебе про семь диссертаций, написанных во время учебы и миссии? Про разработки вакцин и лекарств, про новаторства в хирургии — в наше-то время, когда, ты сам говорил, врачам не в пример легче, чем столетие назад? И я еще не упоминаю время до нашего знакомства, — натурально всплеснул руками Джим, вновь дивясь тому, как можно себя настолько недооценивать. — Неужели ты думаешь, что флот при зачислении не ознакомился с твоим послужным списком, а? Ты же не настолько наивен, Боунс! — Господи, Джим, ну сколько тебе повторять можно?! Это всё мог сделать кто угодно с медицинским образованием! Понимаешь?! Любой! Достаточно лишь внимательно изучать предмет, думать головой и читать побольше! — Ага, ты уже говорил, а я так и не поверил, — развеселившись, парировал Джим, но тут же вновь стал серьезным. — Так вот, Ленн, как раз за умение думать, применять полученные знания и прочитанную информацию на практике, не боясь комбинировать, скрещивать и — чего ещё ты там делаешь? — получая новое и вылечивающее, тебе и дают корабль и должность. Любой, может быть, и смог бы, но не сделал. А ты — да! — «Энтерпрайзу» ещё три года в космосе… — Леонард всегда предпочитал говорить правду, не увиливая и не оттягивая неизбежное. — А тебе, похоже, вообще бессрочно, — вставил Джим. — Я знаю, Боунс. Знаю… Попробую выторговать нам стыковки, если ты согласишься принять их предложение. В конце концов, у них будет «светило», которому нужно хоть изредка, но отдыхать. А то ты опять загонишь себя до чёрных мешков и красных глаз, поглощая литрами кофе и бурбон. — Джим, после представленных Адмиралтейству фактов о наших давних и весьма дружеских отношениях, — в словах МакКоя слышался сарказм, Кирк поморщился, — позволь мне заметить: вряд ли у тебя получится нагнуть их с этим. — Получится — не получится, а попробовать стоит. Или ты сам не хочешь? — Джим вдруг подумал, что, возможно, лишь он, один, уже начинает скучать по Боунсу, по тому, как будет пусто на корабле, в медотсеке, в каюте без привычного ворчания, умелых рук и тёплых объятий; а Боунс-то, может, совсем не против побыть один и вообще... устал от него? Кирк вновь, на какую-то долю секунды, вернулся в детство и юность в Айове. К одиночеству, к беспросветности и какой-то моральной безнадеге. Но и этого крошечного времени с лихвой хватило, чтобы он внутренне будто сжался, в грудной клетке умостился тяжеленный камень, а под ложечкой засосало зелёной тоской. — Не дури, Джим! — буркнул Леонард. — Я с тобой пять лет больше чем на пару дней не расставался, как я могу не захотеть тебя увидеть, скажи на милость? — МакКой протянул руку, сграбастав Кирка под мышку. Джим облегченно выдохнул, неловко улыбнувшись. И тут же почувствовал легкость и суперспособность свернуть горы — всё ради одного-единственного человека. Да ради него не жаль и космос перепахать вдоль и поперек, а потом завернуть в спираль. Так, для красоты. Всё для тебя, Боунс! Ничего не жалко! — Я ещё не согласился, рано лыбишься, — фыркнув, ткнул пальцем в капитанскую грудь МакКой. Но Джим знал, что буря уже миновала, что сейчас включилась рациональная сторона МакКоя, которая будет взвешивать, отрезать, пришивать и замерять все «за» и «против», все до последнего услышанного слова. И сейчас его главной задачей было не мешать. — Мне остаться? — уточнил Джим, прекрасно понимая, что каюта вообще-то его, но ради Боунса он готов пойти прогуляться на неопределенное время, если тому нужно побыть одному. — Если обещаешь молчать, — покладисто согласился МакКой и направился в угол, где, с недавних пор, обосновался небольшой диванчик на двоих. Пристроившись с краю и положив руку на подлокотник, он похлопал другой по свободному месту, предлагая Джиму занять его. Тот не заставил себя ждать: сполз как можно дальше, устроив голову на коленях Боунса. Они часто так сидели: когда Кирк выматывался после высадки и чудом избегал медотсека, или когда Леонарду нужно было побыть в тишине и подумать о чем-то, вот как сейчас, но совершенно не хотелось оставаться одному. Им дали сутки. Формально, конечно же, Леонарду, но ни один из них не отделял себя от жизни другого. Джим не сомневался, что Боунс, верно рассудив, выберет первый вариант, хоть капитанство и нахождение в космосе тому не по душе. Но взвесив всё, поймет, что это невероятная возможность для него, как учёного и человека, любящего свое дело. А им в ближайшие три года до окончания пятилетней миссии останется довольствоваться редкими встречами. А потом… потом видно будет. Боунс, как и думал Джим, выбрал первый вариант. Желание быть полезным, помогать и лечить живых существ, имея под рукой новейшее оборудование и толковых помощников, перевесило. Оставалось попробовать выдвинуть свои условия — терять уже, всё равно, было нечего. А раз, если верить Кирку, он им настолько сильно нужен — то пусть дадут им возможность хоть изредка видеться. Выбери он второй вариант, и даже эту возможность пришлось бы ждать три года. Леонард не железный, дьявол вас всех побери! У них получилось! Вернее, получилось у Кирка, которому взамен пришлось пойти на некоторые уступки — соблюдать директивы, не лезть на рожон, не своевольничать. Практически непосильная для того задача, но он безропотно согласился. МакКой потыкал бы в него пальцем и ущипнул для достоверности, но они стояли навытяжку перед «судебными» адмиралами, и ему пришлось сдержаться. Однако, они добились возможности видеться раз в три-четыре месяца, правда, не более, чем на два дня. Леонард тогда ещё подумал, что это очень смахивает на тюремное заключение. Причём для обоих. И вот сейчас подходил к концу третий месяц с момента второй возможности увидеть Джима, и Леонард всё глубже погружался в себя. Нет, их не изолировали полностью, они всё ещё могли общаться друг с другом по комму и голосвязи, но личного общения стало очень мало. Как и говорил Джим, на корабле капитаном он был номинально, и пока они шли от одной точки к другой, как сейчас, занимался в основном наукой и разработками, а несколько месяцев назад взялся за написание сразу двух диссертаций, которые раньше всё откладывал. Попутно несколько улучшил квалификацию, добавив к специализации хирурга, терапевта и травматолога ещё и офтальмологическую. В планах значились степени по дерматологии и неврологии. «Свободного» времени оказалось вагон, потому МакКой загрузил себя работой по самые брови. Несомненно, подходя на звездолете к ожидающим помощи, в операционной он оказывался раньше, чем начинали приносить пострадавших и не покидал её до тех пор, пока последнему из принятых не была оказана необходимая помощь, и их жизнь не переставала висеть на волоске. Казалось бы, он получил всё, о чем мечтал и даже больше. В его распоряжение поступило новейшее оборудование, отличный экипаж, возможность заниматься всем, чем захочет, а он бесцельно пропадал на мостике в капитанском кресле, рефлексируя об одном и том же. Джим. Это всегда был Джим. На приборной панели тихо тренькнул ПАДД, выводя МакКоя из состояния анабиозной задумчивости. «Привет, капитан! Мне тут шепнули, по большому секрету, что после текущей миссии у нас будет два дня. Я соскучился, Боунс». Капитан медицинского флагмана Федерации Леонард Горацио МакКой фыркнул и открыто улыбнулся. Нет! Он ни о чëм не жалел.