Автостопом до роддома

***

      Микаса с грустью посмотрела в окно. Внизу, по узкой тропинке меж сугробов прошел сосед с собакой, отмахиваясь от вяло падающих снежинок, которые роняло жемчужное зимнее небо. Одинокие заблудившиеся птицы в тщетной попытке согреться нервно жались к гирлянде на близстоящем дереве. Микаса вздохнула. Каждый раз, когда она приезжала в гости на рождество к своему дяде, ее одолевала серая тоска. Как Леви жил в этом провинциальном городке и до сих пор не сошел с ума, она не знала, хоть и сама провела здесь большую часть свой жизни.       Масштабы города были не то чтобы крошечными, как-никак, у них имелось все, что необходимо нормальному человеку для жизни: школы, детские сады, целых три больницы, два полицейских участка и даже целый университет, вокруг и для которого, собственно, и строился этот городок. Назвать N глушью язык не поворачивался, ровно как и называть его эпицентром бурной жизни - тоже. Пару лет назад, получив диплом врача, Микаса уехала покорять хирургические вершины столицы, но до сих пор ощущала, как что-то важное будто утекает сквозь ее пальцы.       Но этот новый год должен был отличаться от остальных: собираясь приехать на очередные рождественские каникулы (а точнее впопыхах взятый отпуск), Микаса по традиции созвонилась с Армином, ее некогда лучшим другом. Тот же, в своей манере, от энтузиазма едва ли не задыхаясь словами, поведал ей, что в этом году их школьное трио воссоединится: Эрен возвращается в город. По какой-то неведомой причине Микаса не чувствовала восторга — были ли виноваты тому бессонные смены в больнице, или же несколько лет, которые она его не видела. Едва поступив в университет, Эрен со скандалом отчислился и уехал, не соизволив посвятить в свои планы двух своих лучших друзей. Лишь Армин, у которого на удивление оказалось куда больше моральных сил и мозгов, спустя какое-то время разыскал бунтаря — на тот момент Йегер оказался в рядах контрактной армии, чем всех порядком удивил.       Они были дружны с детства: когда были живы ее родители, Эрен и Микаса жили буквально в соседних домах и часто устраивали посиделки в гараже у доктора Йегера. Собственно, пожалуй именно тогда в Микасе и зародилась эта страсть к медицине — ей частенько приходилось рыться в коробках со скальпелями и прочими медицинскими атрибутами. Компанию им составлял Армин, которому частенько приходилось окольными путями продираться в их убежище, так как за полтора квартала, где находился его дом, его порой успевали поймать и поколотить местные малолетние гопники.       Сейчас же Микаса находилась на другом конце городка, в доме своего дяди, куда переехала вскоре после смерти родителей, которая произошла, едва она перешла в старшую школу. С Леви, который огорошил ее новостью об опеке прямо на похоронах, они на удивление ужились: оба находили удовольствие в тишине и уединении.       Вялый поток воспоминаний был прерван звонком в дверь: Микаса тут же обратила внимание на козырек дома — от визитера виднелись лишь ноги и кусок длинного пальто, так что о личности его можно было лишь гадать. Торопливо спускаясь по лестнице, девушка поняла, что ее опередили: дядя уже впустил гостя, коим оказался ее бывший профессор истории, мистер Смит.       Отряхивая снежинки со светлых волос, он не сразу заметил девушку, а точнее ее пристальное разглядывание — она не видела его уже пару лет, буквально с выпуска из университета.       Он ничуть не изменился: все та же прямая спина, широкие плечи, и две пронизывающе-голубые льдинки вместо глаз. Рот его изогнулся в ленивой полуулыбке, когда он снимал с себя шарф и отряхивал пальто от налипшего снега. Улыбкой этой он бессовестно пользовался еще во времена ее студенчества: помнится, аншлаг на его лекциях всегда стоял невообразимый. Причем послушать его лекции приходили студентки с других потоков, будто бы место в аудитории и впрямь было резиновое.       Преподавателем Эрвин был увлеченным, рассказывал интересно, но, как пить дать — Микаса была уверена, что из его курса мало что отложилось в прекрасных головах студенток. Личность профессора Смита увлекала их явно больше: сама того не желая, спустя месяц после посещения лекций Аккерман была в курсе его семейного положения, любимого сорта чая, писателей, которыми он увлекался, а также длинной запутанной истории его отношений с ее дядей. Половина курса дружно увещевала, будто профессор до сих пор не женился как раз-таки из-за Леви, а вторая половина так же дружно стояла на страже гетеросексуальности их идола.       Тогда этот факт биографии мистера Смита показался ей донельзя смешным: ровно до того момента, пока в один прекрасный день, вернувшись с пар, не застала вышеупомянутых за весьма оживленным разговором, сопровождаемых одуряющим ароматом чая с жасмином и горой фантиков на столе. Ее тут же пригласили к застолью, на что она попыталась неуклюже откреститься — однако, бескрайнее профессорское обаяние незаметным для нее образом усадило ее к ним за стол и снабдило литровой чашкой напитка.       Попивая ароматный чай, Микаса выяснила, что Эрвин и Леви дружили уже более десяти лет. Скромно следя за их беседой, она незаметно оказалась посвящена в их, ни много ни мало, криминальную историю знакомства: эти двое при первой встрече друг друга едва не поубивали. За въедливыми замечаниями Леви она сделала для себя удивительно открытие: их непогрешимый профессор по натуре был тем еще авантюристом. Пожалуй, именно этот контраст внешне идеального и степенного Эрвина Смита и его внутреннего бунтаря заставил ее полчаса напряженно всматриваться в его профиль, скрываясь за чашкой чая в моменты, когда ее разглядывание было поймано с поличным. И кажется, именно в тот злополучный вечер клуб фанатов профессора истории пополнился еще одним членом.       — Микаса? — удивился мужчина, еще не отпустив пальто из рук, — Не знал, что ты приедешь. — добавил он, памятуя предыдущий год, который она решила провести в городе.       — Ну, в этом году я решила остаться на каникулы, — чувствуя себя не в своей тарелке, слегка деревянно отозвалась девушка.       — Надеюсь ты не против моей компании в этот раз… — начал было Эрвин, но был прерван спрессованным отчетом Леви:       — Я попросил Эрвина встретить с нами новый год. Учитывая, что ты собиралась… — жестами явно намекая на планы девушки уехать в город, пояснил он.       — А… да, я все равно собиралась в город к друзьям, так что я рада, что Леви не будет встречать новый год один, — торопливо обнадежила бывшего преподавателя Микаса, отметив, что последний будто бы слегка расстроился. Однако вежливая фирменная улыбка сразу же вернулась на его лицо, заставив девушку гадать — а не привидилось ли ей?       — Что ж, планы с друзьями - это здорово, — начал было нейтральную беседу Эрвин, но тут же был прерван не в меру разговорчивым Леви, который вернулся из гостиной, где усердно что-то двигал момент назад.       — Так что будем мы с тобой, Эрвин, как престарелая супружеская пара, — под соусом из сарказма его речь приобрела особый оттенок юмора, и Микаса подавила в себе желание неэлегантно хрюкнуть. В своем веселье она была не одна: едва шутка прозвучала, Эрвин разразился бархатистым смехом, обращаясь к привычно мрачному Леви:       — Ну хоть какая-то стабильность.       Была у мистера Смита такая особенность: в редкие минуты, когда он смеялся по-настоящему, из его морозных глаз сыпались веселые снежные искры.