Змий и Страж Райских Ворот

«...И насадил Господь сад в Эдеме, на востоке, и поместил там человека, которого создал...» Гадриэль неподвижно стоит у входа в Райский Сад, вокруг которого темные молчаливые пустоши простираются так далеко, насколько может ухватить взгляд. Хотя ангел знает, что и за горизонтом им нет конца. Зато там, в кольце злых мрачных скал, свернувшись как теплый кот, уютно лежит Сад. Стоя в объятьях мертвой холодной пустыни, ангел охраняет острую расселину, этот проран, что называется Вратами. Отец назначил его первым бастионом, неприступным и несокрушимым, оставив здесь сторожить и оберегать лучшее Божье творение - Человечество. Мириады лет. Вечность. В одинокой остывшей темноте. Воля Отца не обсуждается, каждый ангел рад исполнять ее, чего бы это ни стоило, ведь так? Из Врат в ледяную мглу струится мягкий свет, доносятся перезвоны птичьих голосов, слышатся переливы рек, дыхание жизни. Вдруг все пропадает, вес доспехов исчезает с плеч, в руках теряется ощущение тяжести меча. Ангел на мгновение прикрывает веки и чувствует, как ниоткуда появившийся ветер перебирает перья на расслабленных крыльях. Ветер несет запах далекого дождя, золотящегося неба и медовых звезд, шелест трав. Гадриэль открывает глаза и видит, что перед ним в бескрайнем поле мягкой высокой травы стоит светловолосый юноша. Внезапный гость словно вбирает в себя закатный свет, на его белых, нежных как первый снег крыльях беспокойно полыхают отблески уходящего солнца. - Здравствуй, Гадриэль, - Люцифер приподнимает уголки губ, теплая полуулыбка маленькой искрой зажигает в груди Стража робкий огонек. Самый прекрасный из Божьих детей, падший, изгнанный, униженный, отрекшийся, но... свободный. Нежное бледное лицо кажется таким невинным, ровный взгляд ярких прозрачных глаз не позволяет отвернуться. - Прошу тебя, уходи, - как можно безразличнее пытается ответить Страж. - Тебе здесь нет места. - А тебе разве есть? - беззлобно усмехается Люцифер. - Ты стоишь у порога долгие, долгие годы. И никто даже не пригласил тебя зайти? Папочка сказал тебе спасибо, за то, что ты бережешь его творения, или ты его даже не видел? Мой бедный брат, ты все это бесконечное время в одиночестве и темноте так исправно нес свою службу, ты заслуживаешь благодарности. Никто не должен оставаться один не по своей воле. Архангел делает шаг навстречу. - Гадриэль, позволь мне помочь тебе, - густой тягучий шепот очаровывает, баюкает. Теплый вкрадчивый голос обволакивает пространство. Гадриэль хочет взмахнуть мечом, но не чувствует в руке рукояти, хочет загородить всем своим телом Врата, но не видит их. Люцифер подходит ближе, медленно, несмело подносит руку к лицу Стража, не задевая, словно не хочет спугнуть дикого зверя. Ладонь, едва касаясь, прижимается к щеке Гадриэля, такая мягкая и невозможно горячая. От ласкового прикосновения ангел делает дрожащий вдох, после бесконечных лет в зябкой пустоши ладонь кажется обжигающей и такой приятной. Архангел кладет вторую руку на крепкое плечо Стража, с интересом заглядывает в глаза, проводит рукой вверх к волосам, зарывается пальцами в темные мягкие пряди, подходит ближе. Касания дарят удовольствие и легкую дрожь, и Гадриэль неуверенно обвивает руками податливое тонкое тело Дьявола, с нажимом проводит пальцами по спине, отчего тот чуть выгибается, прижимаясь еще теснее. Продолжая нежно обнимать одной рукой лицо Стража, а второй гладить его шею, Дьявол, такой ласковый и искренний, медленно приближает свой влажный розовый рот к сжатым губам ангела. Гадриэль чувствует теплое дыхание. Архангел не может сдержать легкой усмешки. Люцифер, наконец, пробует на вкус губы Стража, прикусывает их, нежно пощипывает зубами, обводит языком. Гадриэль нерешительно приоткрывает рот, чуть подается навстречу. Люцифер проникает языком глубже и тихо стонет в губы, от этого нереального ощущения Стража накрывает волной горячих мурашек. Архангел был словно воплощением лета, мягкие влажные губы были такими упоительными, Гадриэль думает, что, должно быть, райские фрукты, спелые и сочные, на вкус точно такие же. Дыхание Гадриэля сбивается, и он сильнее вжимает в себя Люцифера, хочет весь укутаться в этот запах свежего весеннего ветра, его крылья подрагивают, несмело, несимметрично складываясь и раскрываясь. - Дьявол, он здесь, такой горячий, горячий, под моими руками, - мысли ангела беспорядочно мечутся, сердце сейчас проломит грудную клетку. На секунду рассудок возвращается, Гадриэль хочет отстраниться. Но архангел льнет к нему, мягко скользя руками за спину, успокаивающе проводит по чувствительным основаниям крыльев. Страж теряется в восхитительных ощущениях. Ласковые гибкие пальцы перебирают темные перья, гладят сверху, раздвигают, проникают в пуховую пелену до самого остова. Простая ласка, первая за долгие годы, заставляет терять твердость в ногах. Это невозможно приятно и горячо. Люцифер скользит руками по лопаткам, и Гадриэль шумно выдыхает. Архангел сжимает горячими ладонями основания крыльев, настойчиво потирает пальцами кожу вокруг них. Гадриэль выдыхает архангелу в губы. Боже, это так... приятно. Люцифер возобновляет поцелуй, безумно нежный, влажный, такой необходимый, словно глоток воздуха после всплытия с глубины. - Гадриэль, - шепот обволакивает нутро, - пойдем со мной. Мы это лучшее творенье. Отец должен узнать. Гадриэль молчит, в его голове хаотично полыхают мысли, ведь все это неправильно, надо оттолкнуть прочь, бросить, отмахнуться. Ангел пытается их погасить, так как чувствует, что Дьявол повсюду, в его объятьях и в его разуме. Поцелуй Люцифера вновь углубляется, становится безумно мокрым, жадным, горячий язык скользит по губам, проходит по деснам, полизывает, обжигает, руки все настойчивее сжимают остов крыльев, мнут прохладные мягкие перья. Ладони попеременно грубо стискивают и тут же нежно ласкают крылья, дрожь наслаждения проходит по телу ангела. Архангел на секунду замирает. Гадриэль толкается языком в его рот, в нетерпении жаждет продолжения, припухшие яркие от поцелуев губы Люцифера растягиваются в улыбке. - Ах вот. Теперь я понимаю. Они тебе нравятся. О... ты полюбил их. - разочарованно-капризное выражение появляется на нежном бледном личике Сатаны. - А, может, ты хочешь стать одним из них? Гадриэль сжимает в объятиях Люцифера, прижимает свое лицо к губам, шее падшего, ищет ответной реакции. Архангел стоит неподвижно, опускает руки, отстраняется. - Хочешь стать одним из них? - голос звучит холодно и жестко, лицо Люцифера выглядит больным, щеки впалыми, блеклые глаза выражают презрение. Гадриэль не успевает прийти в себя, он чувствует, как чужие ледяные руки грубо хватают его за плечи. Люцифер рывком кидает его вниз, лицом в высокую траву, резко садится ему на спину, прижимает к земле железной хваткой. Холодный ветер доносит мерзкий сладковатый запах разложения, тлена, гнили. Гадриэль в смятении пытается подняться, но какая-то сила намертво пригвоздила его к земле. Тяжесть архангела кажется непомерной, его хрупкие руки лежат на крыльях, но Гадриэль не может ими взмахнуть. - Я помогу тебе, - сухо проговаривает каждое слово Дьявол. Его жесткие пальцы с силой вонзаются в бурые перья и рвут их на себя. Прочно сидящее оперение с трудом поддается, тонкая болезненная кожа, держащая перья, трескается, сочится кровью. Гадриэль вскрикивает, дергается в нарастающей панике, не в силах скинуть вцепившегося седока. Люцифер продолжает рвать, мертвый ветер носит темные перья с окровавленными стержнями, перья и пух застревают в сухой жесткой траве. Крылья беспорядочно беспомощно хлопают, но железная хватка архангела не отпускает. Люцифер хватает одно крыло за мощный остов, за толстую кость, преодолевая сопротивление, с силой выгибает сустав под неестественным углом. - Нет! Нет! Остановись! Пожалуйста! Хватит!!! Гадриэль воет от пронзающей острой боли, он тщетно борется, корчась, пытается оттолкнуться от земли, дотянуться до спины руками, изгибаясь, пытаясь поджать ноги. Второе крыло хлопает, мечется, Гадриэль рычит, утыкается в землю, колючая трава царапает лицо, он весь в движении, извивается, но не может освободиться. Архангел, словно не чувствуя сопротивления, методично с наслаждением продолжает свою работу. Вывихнутое крыло почти не шевелится, от всепоглощающей боли мышцы сведены, сжаты. Люцифер принимается за второе, ловит трепещущее крыло в оковы своих ледяных пальцев, давит на остов. Прочности кости не хватает, Гадриэль резко выгибается и кричит, омерзительный костный хруст слышно даже через его вопль. Острые осколки костей рвут тонкую кожу, жгучая алая кровь заливает перья, спину ангела, худые руки Сатаны. Подхватываемые затхлым ветром вырванные пух и перья взмывают ввысь и медленно опускаются, как пепел, прилипая к горячей запачкавшей все крови. Гадриэль лежит, скуля от ужаса и боли, уткнувшись лицом в сухие острые стебли травы. Предательски текут слезы, он рвано дышит широко открытым ртом, не в силах из-за боли сделать глубокий вдох, сиплое горячее дыхание вырывается из груди. Люцифер вскакивает на ноги, вдавливает одну ногу между лопатками ангела, хватает за основания изломанных перебитых крыльев и неистовым рывком сдирает их. Кровь потоком хлещет в ненасытную жадную почву, горячей рекой забрызгивает архангела, траву, разметавшиеся вырванные перья. Через треск рвущейся плоти, дикий безумный рев боли, вой ветра, оглушающе гремит голос Дьявола. - Ты теперь, как они! Никчемный! Бескрылый! Бесполезный! Ничтожество!!! Белая вспышка пронзительной бешеной боли застилает глаза, Гадриэль больше ничего не видит и не слышит. ... Внезапно ангел чувствует под ногами твердую почву. Сердце быстро колотится, но... Гадриэль стоит у Врат, в привычной темноте пустоши, тяжесть меча знакомо лежит в руке, нет никакого поля, боли и крови, только холодный штиль. Он вертится на месте, хлопает темными крыльями, несколько раз медленно расправляет и складывает их. Все в порядке... Ангел моргает, стряхивая остатки морока, наваждения. Страж глубоко размеренно дышит, стараясь восстановить дыхание и успокоить биение сердца. ...Легкий ветер доносит запах непокошенной травы. - Здравствуй, Гадриэль.