***
– Доброе утро, отец! – задорно прогорланил мальчик и улыбнуося волочащему за собой ноги отцу. Пяти часов сна ему хватало всё меньше и меньше, а работа сверхурочно не делала ситуацию лучше. – Доброе утуо-о-о, – зевнул мужчина и плюхнулся на стул. Именно поэтому юный Така со всей ответственностью взялся за заботу о папе. И чтобы тот не задерживался дома, а следом и на работе, или не терпел весь день громкое ворчание живота, маленький Ишимару взвалил на себя весь домашний быт. В том числе и приготовление пищи. Отец поначалу протестовал: мальчик и так целыми днями учится, ходит на совещания студсовета, так ещё и в одиночку будет хлопотать по дому. Но Киотака был непреклонен в своих намерениях, так что тщетные попытки переубедить сына вскоре сменились неловким: – Что готовишь? – мужчина установил свой подбородок на скрещённые пальцы. – Рис и салат из капусты и помидоров, – отрапортовал Така и накрыл коробочку с кушаньем крышкой. Отец довольно промычал и прикрыл глаза. Кажется, звание главы семейства пора передать в другие руки. Но вспомнив, что кроме обеда он должен и позавтракать, схватил нож со стола и принялся намазывать толстым слоем масла на хлеб. И всё же он рад, что в свои четырнадцать лет мальчик растёт таким умным и самостоятельным человеком...коробочка с бенто отправилась на стол к Такааки.
...Лишь бы Така не связался с дурной компанией.
***
– Мне уже не терпится попробовать! Уверен, ты хорошо постарался! Киотака не расставался с Мондо почти никогда. Однако раньше из-за злослучая, а теперь -- из-за крепкой дружбы. Хотя нарекание их отношения дружбой – сущее издевательство над истиной. И Киотака и Мондо, сами того не подозревая, издевались. – Знал бы ты, сколько я потратил времени на этот чёртов рис, – усмехнулся байкер. Погода была просто чудесная. Время стремительно приближалось к лету, оглаживая каждый листочек, каждый цветочек и травинку и оставляя за собой ало-зелёный цвет. В такое жаркое время морось от всплесков фонтана очень спасала учеников Академии. Одноклассники опустились на скамейку рядом. Мондо бросил рюкзак на землю и закинул руки за спинку сидения, пока Така копошился в своём портфеле. Вздох прорезал мирный шум фонтана. – Чем собираешься заниматься после учёбы? –Учёбой, конечно же! Как порядочный ученик, я должен всецело отдаваться учёбе! Дежурный изъял из портфеля сиреневый ланчбокс.Мондо простонал.
– Бро, ты совсем не умеешь развлекаться! – У меня нет времени на развлечения. Чтобы изменить мир, мне нужно быть хорошо эрудированным. Мондо потянулся за своим контейнером с едой. – Братан. Я понимаю, у тя благие цели. Я уверен, что именно ты изменишь этот грёбаный мир. Но ты в первую очередь ребёнок!... Блять, ты знаешь восемьдесят цифр числа Пи! Тебе оно надо? Это было ударом по голове. А ведь Мондо просто заботился о нём, он даже был частично прав... Нет, Така слишком долго находился под слоем льда, плыл по течению реки к самому подножию горы, где вершина – гармония и политический порядок в Японии. Он не мог разрушить строй в своей голове. Мондо приобнял раздосадованного Ишимару за плечи и гулко пробасил над его ухом. – Летом мы пойдём в кино. Глаза Ишимару распахнулись. – Подожди, но у меня много планов... – Подождут твои планы, я не позволю тебе просрать свою жизнь! Не давая Киотаке закончить спор, громила быстро сменил тему. – Так что там с бенто? – глаза байкера засверкали от предвкушения, хотя выражение его лица оставалось вечно хмурым. ... Первым пробовал он. Онигири с сёмгой оказались чертовски вкусными. Мондо готов был поспорить, что даже вкуснее любых блюд этого придурка Терутеру. Парень промычал от удовольствия и засиял ещё сильнее. – Я рад, что тебе понравилось! – Если б ты открыл свой ресторан, то, чёрт возьми, я клянусь, что был бы твоим первым посетителем. Ишимару рассмеялся. – Ну, теперь твоя очередь. Торопливо открыв крышку, байкер протянул плошку с остывшим рисом и сосисками. Ишимару оценивающе пробежался взглядом по обеду. – Хм... Выглядит очень хорошо. Я и не ожидал от тебя худшего! Мондо, который предпочитал готовке заварную лапшу и готовые обеды, это очень прельщало. – Хах! Я ещё не пробовал, но ты меня вынуждаешь. Но после тебя. – байкер преподнёс свой бенто ближе. Киотаке выудил свои палочки и потянулся к рису. Он зацепил небольшую кучку слипшейся от разваренностт крупы и отправил их в рот. Мондо мог наблюдать удивительную картину, на которой брови Таки свелись ближе к переносице, затем, спустя секунду, взмыли вверх, а губы сжались бантиком. Едва сдержавшись от тошнотных звуков, Така проглотил рис и поморщился. – Ты... в порядке? Посмаковав послевкусие, Така ответил: – Это... очень... вкусно. Така не умел врать. Возвышенное на золотой пьедестал чувство справедливости ему не позволяло, а потому если он и был вынужден когда-то солгать, то буквально всё тело выдавало его. И прямо сейчас Мондо понял, что что-то не так. Неужели не вкусно? Парень схватился за палочки и потянулся к своему бенто. И тут же охладел. – Блять... – он повернулся к Таке, пытаясь найти ужаснейшее подтверждение своих домыслов. – Я... перепутал соль с перцем да? Овада любил солёную пищу, а потому и насыпал в катрюлю с рисом побольше, как он думал, соли, не глядя. Лицо Таки ответило за него. – Твою мать... – Мондо положил руку на лоб, куда стремились уползти и глаза. – Мать твою, Господи, прости меня, я сам не знаю, как так вышло, я просто задумался и... – Мне понравилось! – гавкнул Така и навис над чужим бенто. – М-Можно мне ещё этого?! Он с маниакальным видом захватил ещё риса и запихнул его в рот. Следом туда последовал и кусочек сосиски. – М! Мм... Мондо опустил брови. – Братан... Не издевайся над собой... – Нет, нет! Это ошень вкушно! Пхосто объедение! Така был безумно горд обедом Мондо. Да, рис был переварен и обжигал рот, но бро вложил в него душу, уйму сил и, может быть, парочку всплесков агрессии. Не важно, каков рис на вкус, важно то, что его сделал его лучший друг. Это был первый раз, когда они готовили друг другу бенто. Ишимару надеялся, что не последний, а Мондо в душе молился, что больше не переперчит свой чёртов бенто. Да, бенто.Бенто...
Бенто..
Бенто...
***
Бенто. В бенто много масла. Масло добавляют в рис, в масле жарят мясо, масло мажут на хлеб, в который тоже внедряют масло. Киотаке страшно представлять, что в его еде он. Глаза мельком бросаются на Макото, с аппетитом уплетающего свой обед. Им всё равно. Им всё равно, что их одноклассник погиб. Им всем всё равно. Всё равно... Им всё равно. Красные глаза-мишени – не ярко красные, блёклые – снова падают на плотно сжатые колени, в которые вцепились моримые тремором руки. Как... удивительно. Он всегда был один, подружился с Мондо всего несколько дней назад, а душа истошно воет, будто он потерял не просто что-то важное, а что-то раритетное, что-то соизмеримое с воздухом, водой и драгоценными воспоминаниями...Мерзкий
переваренный
маслянистый
рис...
Ну ничего... Скоро всё закончится, и не будет больше чувства вины за пролитую кровь, колющей боли от траура и страшных воспоминаний о мотоклетке смерти. Киотаке поднимает трясущиеся руки и разворачивает маленький клочок бумаги. Он снова перечитывает выведенные аккуратным почерком слова, и уголки его губ незаметно вздрагивают вверх.Скоро он снова увидится с Мондо.
В записке:"Я знаю, как выбраться отсюда. Давай встретимся в час ночи в комнате искусств, чтобы обсудить это.