Разговор

Приглушённый свет только спрячет слёзы твои опять, Как же хочется снова, как прежде тебя обнять. Но в глазах твоих влажных вижу я немой ответ, Ухожу, для меня здесь места больше нет…       «Что они с тобой сделали, Джек?»       «Ну, а как иначе можно объяснить твоё поведение? Я не поверила, что это ты. Что это действительно ты» — блуждая в своих мыслях, сидя на плотном бильярдном столе, она вспоминала события этого дня.       Джек бежал без оглядки, будто за ним гнались тысячи чертей. Бежал, как в прежние времена бежал, чтобы своей открытой улыбкой встретить ее, обнять, сказать «привет». И она тоже хотела бежать к нему навстречу, как и прежде.       — Джек, — едва ли не закричала Кейт, но Саид среагировал быстрее. Он моментально скрутил девушку и усмирил ее попытку выдать их местоположение. Хорошо, что успел: как позже выяснилось, Джек бежал чтобы поймать мяч.       Он неподдельно смеялся, как ни в чем не бывало, разговаривал с «другими» на равных и выглядел весьма отдохнувшим. Но что-то в его взгляде выдавало внутреннюю пустоту, которую теперь заполняла лишь боль и разочарование.       Зайдя в бильярдную «переговорную», Джек продолжал кампанию отчуждения, выполняя пакт молчания и недосказанности. Желтый приглушенный свет должен был спрятать истинные эмоции и изобразить на их лицах маски равнодушия и отстраненности, но искорки взглядов изредка проскальзывали, напоминая о необходимости разорвать эту минуту молчания немедленно.       Теперь это была его инициатива. Он не мог уехать, не поговорив с ней. Раз уж пришёл, Джек, придётся и честь знать: с чего-то надо было начать этот разговор.       — Тебя не тронули? — единственное, что ему было интересно сейчас, как и всегда — узнать все ли с ней в порядке. Он хотел услышать, что у неё все хорошо, но взгляд этой женщины говорил об обратном. Но он пока не мог понять, что именно с ней не так.       Прошла пара недель с тех пор как Джек взял на себя смелость отвести своих соплеменников к лагерю «других», несмотря не предупреждения Саида. Поэтому теперь, он ясно осознавал то, что во всем, что случилось виноват и он тоже.       Несмотря на осознание своей вины, он почему-то хотел отомстить этим людям, несмотря на обещанный билет домой, желал разнести здесь всё к чертовой матери вместе с гребенными домиками и садиками поселка Дхарма.       Голос Кейт снова вернул его из глубин своей души:       — Нет, а тебя? — ответила она, и мысленно добавила: «Надеюсь, ты тоже в порядке, хотя это итак заметно».       — Нет, — он рассмеялся, ведь единственное, что тронуло его душу — это вовсе не сидение взаперти у других. Если это можно было так назвать.       Бен любит интеллектуальные истязания, а потому после операции Джека перевели в клетку Сойера, где ещё вчера тот занимался любовью с Кейт. Там все ещё остались напоминания о их пребывании в неволе. Черт, даже находясь здесь, он все ещё не мог поверить в реальность постельных сцен, сменявших друг друга на экране черно-белого телевизора.       Кейт вновь вытащила его из пучины собственных воспоминаний, спросив:       — Что здесь такое? — она огляделась вокруг и в голове пронеслось: «Вот где ты проводишь время теперь, Джек. Очень мило».       — Здесь они живут, — все ещё улыбаясь, ответил он и подумал: «Да, неплохо тут у них все устроено: коттеджи, коммуникации, садики. Отличное место чтобы сменить обстановку. Как раз сейчас мне только это и нужно».       — А те, кого они похитили? Дети? — она недоуменно посмотрела. «Они тоже захотели сменить обстановку?»       — Они живы, — ответил он вслух, а мысленно произнёс: «Им тоже неплохо тут живётся».       — Ты теперь с ними? — произнесла она, но мысленно желала услышать ответ на вопрос: «Ты больше не со мной?» и услышала:       — Я теперь сам по себе, Кейт… «Это ты больше не со мной, Кейт. Да, после всего, наверное, мне необходимо побыть одному».       — Что они с тобой сделали? — спросила она и мысленно произнесла: «Ты стал таким чужим, Джек. Я не верю, что это ты…»       — Ничего! — кратко ответил он, а в голове мелькал совсем другой ответ: «Они и правда ничего со мной не сделали, хотя если посмотреть на это с другой стороны… Они создали такие невыносимые условия, что мне пришлось поставить на кон жизнь пациента и попрать свои принципы».       — Почему тогда ты такой? «Такой чужой, далекий, отстранённый, будто целая пропасть разверзлась между нами за эти несколько дней».       — Это сложно, не думаю, что я смогу… ответил он, опуская глаза, а в голове пронеслось: «Я никогда не смогу объяснить и оправдать то, что намеревался позволить умереть пациенту на операционном столе».       — Я пришла сюда, чтобы спасти тебя, так что будь добр объяснить… «Объясни перемену своего отношения ко мне. Ты скажешь мне всё, что думаешь. Я хочу услышать правду, даже если она мне не понравится» — это останется несказанным, но по взгляду он понял суть ее слов и ответил:       — Я же четко сказал: не возвращайся за мной, — повторил он сказанное доселе, но мысленно снова пребывал в пучине своей ревности: «Я думал, что достаточно сделал для тебя и твоего любовника, чтобы ты была счастлива с ним. И всего лишь не хотел быть свидетелем этого».       — Разве это возможно… — ее вопрос стал риторическим, и отвечал на целых два предыдущих вопроса.       — Что они с тобой сделали, Джек? «Они? Правильнее было бы спросить, что ты чувствуешь, зная все, что они тебе поведали, что могло так круто изменить тебя…» — но об этом она тоже умолчала.       Когда слова перестали действовать в ход пошли прикосновения. Подойдя ближе и прикоснувшись рукой к его руке, она ощутила как все его тело дрогнуло будто от удара.       Несмотря на внутреннее отторжение, скрытую борьбу, он не долго мог сопротивляться собственным, ещё не до конца уничтоженным чувствам и поймал ее руки своими ладонями, когда Кейт присела на корточки и приблизилась. Джек невольно желал ощутить её близость, он так соскучился по этой нежности, по ее касаниям и ничего не мог с собой поделать. Ее глаза и губы в нескольких миллиметрах, ее запах коснулся его обонятельных рецепторов, а ее слова, обеспокоенность и забота заставляли его забыть о ее предательстве.       Он продолжил отвечать на ее вопросы в уже более лояльном деликатном тоне, будто утешая, вновь обещая, что всё будет хорошо.       — Я с ними договорился: они отпустят меня… Домой. Завтра на рассвете… Я приведу помощь, нас спасут… «Я спасу нас с острова, как и обещал, но сейчас я хочу оказаться подальше отсюда. Поэтому согласился на сделку с ними».       — И ты поверил им? Они лгут на каждом шагу… «Я вижу, что ты теперь с ними, уплываешь домой, но ничего не могу сделать. Сначала ты прогоняешь меня, а потом соглашаешься на сделку с ними. Как это понимать?»       Он будто слышал все несказанное ею, все мысли.       — Потому, что ты просила меня им поверить… когда умоляла спасти жизнь Сойеру, — он не смог произнести имя ее любовника без боли, она почувствовала это и все поняла. «Так и понимать: ты пришла просить меня спасти жизнь Сойеру, но судя по тому, что я видел, вы справились и без моей помощи…»       — Джек… Что они тебе рассказали? «Так… ты все знаешь про нас?»       В этот момент он попытался увидеть в ее глазах то, что Кейт действительно хочет спросить наряду со словами, доносящимися из ее уст. Он увидел в них чувство вины, море сожалений и… что-то похожее на любовь. Джек невольно сильнее сжал ее ладони в своих, будто это прикосновение последнее.       Наверное, он бы мог утонуть в ее глазах, своих чувствах и броситься в этот омут с головой, слиться с ней в страстном объятии, если бы их беседу не прервала Джулиет, открыв дверь и сказав:       — Джек, нам пора уходить, — на что он грубо ответил:       — Подожди! — «Не лезь, это — слишком важный разговор для нас обоих», — сказали его глаза. Женщина все поняла и не стала мешать этим двоим.       Пока Джек разбирался с названной гостьей, Кейт отвернулась и резко отпустила его руку.       Осознав, что он всё знает, она больше не могла смотреть ему в глаза как ни в чем небывало, не вынесла этого контакта, резко отдалилась и отвернулась. А он встал со стула и подтвердил ее догадки:       — Они ничего мне не рассказывали! Ничего из того, что я уже видел… — его голос перешёл на крик. Она испугалась, встала на ноги и выпрямилась. Ее взгляд выдавал страх и недоумение, интерес к тому, что он знает.       — Джек… — произнесла она сквозь зубы, и высказанное «Прости…» осталось витать где-то в воздухе, заряжённом атмосферой хаоса, внутреннего мрака и безысходности.       Кейт резко отступила назад, коснулась краем задней части бёдра бильярдного стола и закрыла лицо руками. В немом плаче она уже не могла продолжать: ни говорить, ни думать, понимая его настроение, каждую эмоцию, промелькнувшую на искаженном болью лице сквозь приглушённый свет.       — Не оправдывайся, ничего не говори! — шагая и размахивая руками, Джек будто пускал искры вокруг себя. А потом встал напротив неё и сказал:       — Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя и… — когда он снова осекся, не смог преодолеть собственный порыв и снова произнести его имя, он хотела что-то ответить, рассказать об обстоятельствах произошедшего, но пока не могла найти аргументы в своё оправдание.       Кейт сквозь слёзы попыталась посмотреть ему в глаза, но Джек уже отвернулся, не желая видеть её сожаления и слезы. Он подошёл к столу и оперся на него руками так, чтобы она увидела только его спину. Но потом резко повернулся и начал подходить к ней ближе. — Я думал, что спасаю любимую женщину.       Это признание стало последним гвоздем в крышку гроба. Он видел, как она подавлена: слёзы текли из глаз, руки дрожали. Не этого он хотел, желая защитить ее от всего и всех. А в результате все его старания оказались напрасными. Она снова здесь, в наручниках. Джек с таким трудом выпросил себе билет с острова, а теперь не сможет уплыть потому, что придется снова вытаскивать её из логова «других».       — Я просил тебя не возвращаться, и лучше бы ты этого не делала… «Я хотел уберечь тебя и лучше бы ты вместе со всеми дождалась спасателей, которых я приведу в нашем лагере. А теперь мне снова придется договариваться, чтобы они отпустили вас. Но я не уйду, пока не буду уверен, что у тебя всё хорошо».       — Но я вернусь за тобой… «Я хочу вернуться, к тебе, всё забыть, но пока не знаю как это сделать… Надеюсь, что время поможет мне в этом».       Джек молча подошел к двери и приоткрыл ее в попытке покинуть помещение, но никак не мог совладать с собой. Оставить эту женщину плачущей здесь было выше его сил. Он хотел вернуться, прижать ее к себе, слышать как утихают ее всхлипы на его плече, стирать ее слезы своими теплыми ладонями, простить ей всё, но пока не мог. Завершив минуту молчания, он всё-таки открыл дверь и вышел, надеясь, что это что-то изменит.