Дочь кипариса

      — Назови меня своей, пожалуйста.       Всё тело горело, как в адском пламени, и я старалась сделать всё, чтобы потушить это: ворочалась, скользила по шёлковым простыням, понимала, что мужчина, нависший сверху, не даст мне остудиться, не даст мне даже шанса на то, чтобы я смогла вновь вдохнуть. Он двигался то быстро, то медленно, то томил, то распалял, и я сгорала дотла в его сильных руках, умирала в его поцелуях и находила неизведанные миры в его карих тёмных глазах. Он душил меня: в объятиях, вколачиваясь в меня, своими словами, поцелуями, такими резкими, будто бы хотел откусить кусок губы и выплюнуть потом мне прямо в лицо. Он хохотал, не позволяя моим рукам трогать его тело, и я чувствовала удовольствие, растекающееся по венам с каждым его движением. Он толкнулся в последний раз — и я ощутила прилив оргазма, который заковал в цепи и заставил вздрогнуть прямо под Джиёном, что кончил в презерватив и повалился прямо на меня, сминая в объятиях и целуя прямо в губы.       Таковым был каждый мой сон с участием Джиёна, из-за которого я просыпалась в холодном поту, без ощущения тела и видя глаза Лисы, которая раз за разом шептала «Дженни, почему ты во сне зовёшь Джиёна-сонбэ?» Невинная душа, она не знала, что нас связывало, не ведала всех подробностей, а я лишь внутри смеялась — боже, какими же глупыми были девочки, когда спрашивали, что же нас связывало с этим мужчиной, почему я так отчаянно его ненавидела и почему так отчаянно на самом деле желала, сгорая дотла без его прикосновений. Я до сих пор помнила, как он вручил мне букет пионов, который неизвестно где добыл, как довёл до оргазма своими пальцами, как предложил сотрудничество, а я специально его не искала, специально не писала и не звонила, пускай его номер был в телефонной книжке, да и он сам не предпринимал никаких действий.       С каждым днём я всё отчётливей понимала, что ему просто было в прикол мной пользоваться, называть меня «малышкой» и доводить до оргазма, чтобы я надеялась на его новое появление в своей жизни, на новый разговор, взаимодействие, возможно, даже секс. Ему было прикольно, а я напитывалась надеждой, хотя, идиотка, знала, что ему проще послать меня на хуй, чем принять в свою жизнь и сделать своей: потому даже в моих снах не называл меня своей, не говорил, что любит, и губил меня раз за разом, убивал и развеивал прах по ветру. Я просто смирилась быть «очередной», и хорошо — это осознание дало мне какое-никакое спокойствие и понимание, что надо сосредоточиться на карьере звезды, а не искать любви в человеке, которому на меня наплевать.       В последнее время мы готовились к ежегодным награждениям, которые проводились в декабре, выматывали и себя, и танцоров, которые не бесились с нашей некоторой стервозности, появившейся в результате многих определённых событий. Потом нам становилось стыдно и мы просто оплачивали напитки всем, кто с нами работал, потому что понимали — мы откровенно вытягивали у всех нервы, прижигали их затем огнём и закатывали глаза, ведь всё хорошо, если нам четверым хорошо. О нашей безопасности и комфорте заботились, в то время как мы часто пренебрегали комфортом многих. С возрастом лишь пришло осознание, что нельзя заботиться только о себе, если великолепие выступления зависит ещё и от танцоров, и от звуковиков, и от остальных людей на площадке, ведь они создают шоу — нас, чтобы мы блистали и показывали всем, что стараемся. Чёртова морская болезнь и лодыжка, но я старалась изо всех сил, и если не выкладывалась полностью на саундчеках на концертах, то полностью раскрывалась на выступлениях, стараясь сделать так, чтобы люди знали, за что платили. Я полностью отрабатывала деньги, и остальные девочки тоже, и когда мы все вместе видели неприятные комментарии, то боролись с желанием пожаловаться в агентство, чтобы они подали в суд.       Только наше агентство… своеобразное, ведь они могут заступиться за своего топового артиста, но могут плюнуть на того, кто денег особо не приносит — потом просто пихнуть его в подвал и сделать вид, что так и надо, что так и было, а мы просто согласны с текущим положением дел.       — Девочки, животы втянули, красоту показали, совсем уже разленились, а между прочим, вас не только по стране показывать будут, вы ещё должны иностранным фанатам понравиться, — Кайл хлопал в ладоши, пытаясь нас подбодрить, но на двенадцатый час репетиции устали все, даже Лиса, которая славилась выносливостью. Даже подтанцовка, кажется, устала совершать одни и те же махи, одни и те же движения, потому сидели на полу и пили воду, разделяя бутылку в пол-литра на четверых. — Вас и так уже называют дешёвой заменой 2NE1, я не хочу, чтобы ваше положение ухудшилось совершенно!       Двадцать пятого ноября, совсем скоро, официально распадётся 2NE1, и для компании будет чудом и спасением, что кто-то из девушек останется в агентстве, но мне кажется, что они, как только будет возможность, уйдут, потому что предателей в компании не любят, и если ты хоть один раз как-то огорчил агентство, то должен уйти в подвал. Там многие оказывались, даже мы, потому что то, что Лиса часто ходила с Бэмом гулять, всё же просочилось, всё замяли в зародыше, так сказать, совершили аборт журналистской сенсации, но это будет чуть в будущем, благо не сегодня и не сейчас. Пока же мы просто надеялись, что наши колени совершат чудо, спины не сломаются, а в зал не войдёт кто-то посторонний.       — Кайл, это похоже на дешёвые манипуляции, — пробормотала отдохнувшая и вставшая на ноги Джису. — Они практически распались как группа и явно не соберутся все вместе через год исполнить хиты. А мы не замена.       — Мы намного лучше! — воскликнула в позитиве Лиса. — Да и вообще, смысл нас сравнивать? Мы разные группы.       — Господин Ян совершенно не разбирается в музыке, а Тэдди исписался ещё на моменте дебюта ваших сонбэ, — закатил Кайл. — Так что не удивляйтесь, если вам дадут песни, которые не подошли 2NE1 — вы те самые «младшие сестрички», которые будут донашивать вещи.       — Эй! — Розэ так вскрикнула, что даже штатные танцоры обратили на нас внимание. — Это прозвучало оскорбительно!       — Тогда докажите и мне, и своим хейтерам, что вы достойны звания лучших айдолов, а не орите, как потерпевшие, и не ленитесь, что спустя две секунды танца вам хочется сдохнуть, — сказал Ханагами. — По позициям. В этот, подчёркиваю, последний раз вам надо показать высший пилотаж, иначе я просто вас с танцорами брошу на произвол судьбы и уволюсь.       Если правильно замотивировать, то можно добиться высоких результатов. Мы не были должным образом мотивированы на успех или что-либо ещё, но в последний раз у нас получилось всё, из-за чего нам дали добро на сон. Время — два часа ночи, вставать через три часа, ехать домой смысла нет, потому мы отзвонились менеджеру, сказав, что останемся в агентстве, вымылись в душевых, слава богу, всегда брали запасные комплекты одежды, и разместились в небольшой студии, где был кулер, чтобы выпить воды с утра, и обнаружились подушки и одеяла. Постельное бельё явно давно не меняли, но мы были настолько уставшими и вымотанными, что решили ничего не делать и просто повалились спать: Джису прижалась к спине Чеён, я же во сне всё время держала руку Лисы. Мне просто надо было кого-то касаться, и неудивительно, что девушка с утра отрывала пальцы от моих, когда поднималась, чтобы попить. Выглядели все по-домашнему мило и уютно, и я даже подумала, что у нас будет очередной день тренировок, а потом с ужасом вскочила на ноги — совсем скоро, сегодня вечером, одно из награждений, Asia Artist Awards, где мы должны выложиться на полную силу.       — Кайл ещё не звонил? А менеджер? — я быстро вскочила с импровизированной постели — все мы спали на полу, принявшись в спешке всё убирать, а потом уставилась на полусонных девушек: взгляд Лисы откровенно говорил мне о том, что вопросов задавать не стоит, Джису же прислонила указательный палец к большому — всё хорошо, на мази.       — Вообще, сейчас полпятого, мы не хотели тебя будить, просто все резко захотели попить, — выдохнула Пак и села на диван вместе со стаканчиком воды. — Вообще, когда я в последний раз была у врача, он сказал мне меньше пить жидкости на ночь или же с утра, представляете? Да я ж сдохну без воды.       — Сколько ты дней уже нормально не ела? — спросила Лиса, принявшись вместе со мной скручивать одеяла.       — Да пару дней. Только на жидких кашах выезжаю, остальное встаёт поперёк горла, — сказала Чеён и окончательно развалилась на диване, похлопывая рядом с собой, чтобы Джису легла тоже. Видимо, они хотели немного полениться, но я их понимала — тоже спала два с половиной часа, как и они, поэтому даже не возникала. Это мы с Лалисой даже в полуобморочном состоянии будем что-то делать, чтобы себя занять, потому что слишком сильно хотели спать, а хоть какое-то действие заставляло не захрапеть. — Меня заебали уже проблемы с организмом. Потому у меня и нет личной диеты — анорексия моя диета.       Кто бы что ни говорил, а любые расстройства — это не круто, любые расстройства — это бесконечное мытарство, постоянные напоминания себе, что надо тщательно за собой следить, если что-то изменилось в худшую сторону, то надо срочно обратиться к специалисту, который поможет, потому что оказать самому себе помощь никто не в состоянии. Самолечение может закончиться летальным исходом, и тогда никто не понадобится — ни врач, ни родители, ни высшие силы, потому что тебя, мёртвого, уже ничего не будет волновать. Джису одно время боялась, что Розэ умрёт, потому что она достигла критически низкой отметки веса, а визажисты вместе со стилистами просто творили чудо, скрывая тело девушки, которая напоминала уже непонятно кого, но уж точно не женщину двадцати лет.       — Ничего, со всем справится, — я услышала скрип кожи — это Пак повернулась к Джису и со всех сил обняла её. — Ну что ты, моя хорошая. Всё хорошо, всё классно. Вылечишься, будешь такой красоткой, что каждый будет за тобой бегать, а каждая девушка станет лесбиянкой. Мне кажется, прекрасное будущее, ты как думаешь?       — Я думаю, это прекрасно, — Розэ шмыгнула носом, а потом взяла себя в руки — нельзя было срываться, пускай она имела очень тесную связь с Джису; старшая единственная могла на неё хоть как-то повлиять. — Ладно. Давайте пойдём умоемся, спустимся в столовую, на кухне посмотрим, приготовим, что можно, и будем ждать менеджера.       — Да, впереди Asian Artist Awards, нам надо выглядеть на все сто, — сказала Джису и резко поднялась с дивана как раз в тот момент, когда мы с Лисой затащили все постельные принадлежности в шкаф и закрыли его. — Пойдёмте, девочки. Щётки в зубы, паста одна на четверых, мятная, но я верю, вы все справитесь.       Ненавижу сраную мятную пасту.       Завтрак удался только тогда, когда Джису взяла готовку на себя, Розэ в это время досыпала на стуле, а Лиса занималась чаем, ну а я же мешалась под руками старшей, делая вид, что могу хоть чем-то помочь в состоянии, схожем с зомби. Вроде бы что-то приготовили, вроде бы как-то поели, а там уже позвонил менеджер с вопросом, готовы ли мы к приключениям; Пак даже сморщилась от столь высокопарных слов, скрестила руки на груди и пробормотала что-то по типу «прекрасные приключения, блядь, какая-то вонючая церемония», но Лиса захлопнула её рот. Су так посмотрела на нас, будто хотела каждой дать в лоб, а потом закопать на заднем дворе агентства или же сжечь в той многострадальной бочке на крыше общежития для трейни, в которой мы сжигали ненужные вещи.       — Нам стоит уже обратиться к стаффу? — спросила Джису, лениво ковыряя палочками в завтраке.       — Вы на десять записаны к визажистам, потом будете подбирать одежду, финальная репетиция без танцоров — и едете на церемонию, — на этих словах я подняла голову и непонятливо посмотрела на телефон, будто бы мне только что сообщили, что я буду выступать в паре с Джиёном. Как так — без танцоров? А для кого мы тренировались с подтанцовкой? Для самих себя и для эго Кайла, что ли?       — Извините, но тогда на какой церемонии мы будем выступать с подтанцовкой? — решила уточнить Чеён, чтобы остальные не волновались, так как мы действительно не могли вымолвить ни слова, а она всё же была самой бойкой и даже, можно сказать, дерзкой из нас.       — Да откуда я знаю, — хорошее настроение у менеджера явно упало, он огрызнулся, что даже Джису удивилась, хотя она стала следить за собой, по крайней мере, пытаться, чтобы не было никаких плохих и порочащих её репутацию поступков и слов. Это ещё повезло, что скандал во время съёмок клипа никуда не просочился, потому что был бы скандал в среде нетизенов, которые очень уж любили перемывать косточки знаменитостей, а уж если сама Ким Джису что-то сделала, то пора смотреть её на наличие двойников и говорить, что да, во всём виноват её клон, двойник, но никак не сама Су. — Раз тренируетесь с подтанцовкой, значит, так и надо. Остальные вопросы к Кайлу.       — Хорошо, у него и спросим, — Лиса не успела заткнуть Розэ, но Джису выключила вовремя телефон. — А что он с самого утра настроение портит? Почему менеджер вообще не осведомлён о таких вещах, как с кем мы выступаем, с подтанцовкой, что будет? Почему об этом знает только хореограф? Да и вообще, а если на этом награждении, на которое нас запихнули как новичков, вообще другая программа? Нам скажут за пять минут до выступления?       Кое в чём она была права: мы должны знать всё от и до, чтобы спокойно выступить, чтобы координировать любые движения, чтобы не стрессовать. К сожалению, если агентство вбило себе в голову, что оно работает через жопу, то такое же отношение будет и к артистам. Я ничего не сказала на выпад Чеён, лишь Джису решила как-то её утихомирить, чтобы никаких вспышек не было при менеджере, и очень скоро Пак пришла в себя, сказала, что пора бы и причесаться, а потом побежать к Кайлу, чтобы он ответил на вопрос «какого чёрта?» Мы остановить её не смогли, просто пожали плечами и пошли следом, потому что Чеён безошибочно чувствовала, когда хореограф приходил, и поэтому никто не удивился, когда Кайл был остановлен вокалисткой вполне себе вежливо. Удивительно: Розэ и вежливость, кажется, действительно повзрослела, и очков в моих глазах прибавилось.       — Скажи мне, какого хуя? — на этот раз Лиса даже добежать до Чеён не успела, которая елейным голосом проговаривала такие слова. — Почему мы тренировались с подтанцовкой, когда на Asia Artist Awards их с нами не будет?!       — Храни господь Республику, — Кайл заговорил на каком-то неизвестном мне языке, закатив глаза кверху, и продолжил только после этого: — Я ж вас не только к одной премии готовлю, думаете, что везде будет спасающая подтанцовка? Это тренировка к более крупным премиям, а для этой вам просто надо будет станцевать «Whistle» и «Playing with fire», и всё. Вопросы? Через полчаса жду вас в зале. И да, Чеён, — девушка покраснела, будто бы осознавая, что только что совершила, и мне стало её жалко, — не матерись. Во-первых, тебе не идёт, во-вторых, ты артистка, айдол, а они должны быть идеальными.       — Я поняла. Извини, — на этом их конфликт и закончился.       Всё время, что мы ждали менеджера и визажистов вместе со стилистами, мы тренировались с Кайлом, оттачивая движения до совершенства, а потом нам стало не до танцев: наносили косметику, разбирались, что делать с волосами, в итоге их просто уложили, а потом отправили на переодевание. Думать особо не стали: представили четыре костюма, с виду похожих, дали чулки и сапоги, сказав, чтобы мы всё это натянули и не испачкали в косметике. Хорошая, на самом деле, угроза, сказали, что будем платить неустойку за повреждённые вещи, а я увидела случайно на своём зелёном платье ценник, который не открепили. Всего пятьдесят тысяч вон. Люди сумки от Hermes кладут на асфальт, а тут тряпку за чуть больше чем тридцать долларов страшно заляпать. Конечно, при мне же эту бирку срезали и сказали, что я ничего не видела, потому пришлось с умным и весьма доброжелательным видом улыбнуться и натянуть на себя данные прямо в руки тряпки.       — Что ж, надеюсь, это не порвётся, когда мы будем поднимать руки или прыгать, — сказала Чеён с видом той самой сучки из подростковых фильмов и сериалов и закатила глаза.       — А мы надеемся, что вы не замараете «это».       Кажется, сегодня нам решил нагрубить абсолютно каждый, с кем мы работали, так сказать, решили воздать за все заслуги сразу, а потом ещё и прибить утюгом, чтобы жизнь наша богатая мёдом не казалась. Ну хорошо. Как раз думала, в какое время можно будет спокойно помедитировать и сохранить на некоторое время молчание — кажется, этот момент настал, потому я и буду не реагировать на внешние раздражители, а на выступлении выложусь на полную мощность. Надо понюхать цветочки, проследить, чтобы визажист не заехал в глаз, просто молчать, и тогда наступит счастье, ведь для стаффа молчаливый айдол — это хорошо, а если это молчаливый айдол, который до этого всех взбесил, то это вообще вселенское счастье.       К сожалению, сама церемония принесла немало проблем, и пускай мы выкладывались на полную мощность, всё прошло, мягко говоря, отвратительно. Во-первых, наши костюмы слегка сковывали движения, потому хотелось сдёрнуть, а под ними, кроме защитных шорт и нижнего белья, ничего не было. Во-вторых, прямая трансляция — это та ещё клоунада, потому что у тебя буквально нет права на ошибку, нет шанса её исправить, и танцевать приходилось, будто в последний раз, будто сейчас судейство выгонит. А в-третьих… Моя боль.       Звук.       Когда мы проверяли микрофоны, всё было хорошо, даже отлично: мы слышали себя, зал слышал наши голоса, потренировались в пении — участники группы BTS, которые в этом году взлетели, нам захлопали, и я даже смеха ради поклонилась, стреляя глазами в парней. Что поделать — привычка флиртовать со всеми, кто хоть мало-мальски проявил внимание, но они отвернулись, и я не вспоминала о них до конца церемонии. Так вот, звук на самой трансляции, особенно у меня и Лисы, хромал на все четыре лапы: слышался только бэк-вокал предзаписи, в то время как наши голоса, искренне поющие о любви и предательстве, — нет. Это не была наша ошибка, что мы лично как-то не так настроили микрофоны, это была проблема организаторов церемонии, которые не выделили времени на то, чтобы снова проверить звук и аппаратуру. Без хорошей аппаратуры даже самый опытный певец не вывезет ни одно выступление, и хорошо, что мне удалось хотя бы внутри себя свалить вину за звук на организаторов, потому что сколько бы я ни ругалась, нам сказали, что вина полностью наша.       — Дженни? Дженни! — услышала я голос практически рядом, а потом увидела Айрин, которая шла в сопровождении человека из стаффа её группы, держа в руке сэндвич с клубникой. — Какая встреча! Видела ваше выступление, как ощущения?       — Сейчас со звукарями ругалась, потому что наши с Лисой микрофоны не были должным образом настроены, мы кричали изо всех сил, чтобы нас услышали, и я, кажется, даже охрипла, — произнесла и покашляла. Онни отдала сэндвич стаффу и сказала отнести его Пак Суён и оставить её саму на время в покое, потому что хочется поговорить с подругой. Я возгордилась — меня считала подругой привлекательная участница Red Velvet, потому хотелось петь и танцевать. — Вроде сказали, что пока у других выступления, можно сходить в туалет или подкрепиться, а ты, онни…       — Есть не хочу, зато в туалет бы с тобой сходила, — девушка оплела рукой мой локоть, и мы вместе пошли в сторону уборных. — Тем более нас там никто не услышит, а я хочу кое-что с тобой обсудить.       Мы порой переписывались с Джухён-онни, но это было редко, потому что и она, и я следовали чёткому личному расписанию и возможности провести время с подругой банально не находилось. Хорошо, что существовали церемонии, во время которых можно было поговорить с друзьями в отдалённых уголках, где цепкие камеры журналистов не могли нас найти, а если мы понадобимся своим группам, то девочки могут просто отправить сообщение — и вот мы уже рядом, сидим на своих местах и ждём следующих выступлений.       — Прежде всего скажи мне: ты сейчас в отношениях или нет? — вопрос был странным и личным, онни даже не извинилась за него, и мне на секунду показалось, что её волновало лишь то, чтобы пристроить ко мне какого-то мужика из своего агентства. Я покачала на её вопрос головой: с Мино мы расстались, пускай время от времени спали, но я относилась к нему уже без былого огонька, а Джиён… — Отлично, что ты не в отношениях. Наверно, ты слышала, что Ким Чонин, он же Кай из EXO, встречается с Кристал из f(x), — и на это я тоже кивнула. — Так вот, они заключили контракт на полтора года: Кай содержит её и спонсирует тайно её группу, Кристал же выполняет любые его условия. Совсем скоро, буквально в июне, этот контракт закончился, но мне Кай поручил найти ему девушку для высоких отношений.       — В смысле? — я вздрогнула.       Конечно, любые контрактные отношения — не редкость в среде айдолов, особенно если это касается отношений участников популярной и непопулярной групп, выгоду в любом случае, порой даже не денежную, получают все. Мы с Каем оба были из популярных агентств, из «большой тройки», из популярных групп, хотя моя обретёт популярность не сегодня, но… Мы не составляли никаких контрактов. Не редкость, кроме контрактных отношений, и самая настоящая любовь, которая произошла с нами; точнее сказать, произошла она с Каем, а мне он просто нравился своими ухаживаниями, любовью и всеми остальными чувствами, которые вызывал. Так, как Чонин, не мог больше никто любить, как он, никто не мог планировать сюрпризы и исполнять самые заветные желания; лишь спустя года я осознала, какой человек меня полюбил и был готов пройти со мной и огонь, и воду.       Лишь года спустя я поняла, какого мужчину на самом деле потеряла, так и не смогши полюбить.       — Ты мне будто бы планируешь роль какой-то разводницы-стервы, которая заставит пару разойтись, — сконфуженно сказала я, войдя в кабинку туалета. В соседней в этот момент находилась Айрин. — Но мы же не в фильме. Да и, возможно, чувства Кристал и Кая настоящие…       — Я контракт своими глазами видела, не надо мне тут в отрицалово уходить, — произнесла Бэ, спустив воду, вышла из кабинки и постучала в мою дверь. Я в это время застёгивала платье и, как только получилось это сделать, тоже спустила воду и вышла. — Он просто её время от времени трахает и дарит подарки, чтобы не забывалась. Так вот. Каю понадобится замена. Пожалуйста, на следующий год не планируй никаких ужинов с другими мужчинами-знаменитостями, а то можно прослыть ненароком женщиной лёгкого поведения, — Айрин вымыла и высушила руки. — Если что, я серьёзно. Как только контракт Кая и Кристал истечёт, я назначу вам обоим дату и вы явитесь в ресторан.       — Признайся, онни, у тебя есть тайная жизнь — подрабатываешь свахой? — Бэ на это улыбнулась, причём улыбка была искренняя, и я поняла, что ей понравилось моё сравнение.       — Нет, просто мои уши слышат в агентстве чуть больше, чем надо, потому что я из приближённых, — почему-то прошёлся мороз по коже — она говорила так, будто отдалась директору агентства, чтобы быть в курсе всех значимых и незначимых событий в компании. Не зря же их группу потом даже в КНДР свозили — Red Velvet были жемчужинами на шее у всей индустрии корейских айдолов, да и сами явно приносили только деньги и нулевой процент проблем. — И мне поручили найти девушку, чтобы Чонин был с ней… Скажем, в более возвышенных отношениях, чем сейчас.       — Почему именно я? — спросила, почёсывая крыло носа и искренне этого не понимая. Я — новичок, мне пока запрещены отношения, и если агентство поймает меня с другим айдолом, а тем более из другой компании, поднимется скандал.       — Во-первых, я тебя знаю и лишнего болтать ты не будешь, — проговорила Джухён, когда мы уже подходили к дверям, чтобы выйти в зал, где нас ждали остальные участники церемонии. — Во-вторых… ты во вкусе Кая. Живи с этим.       На той церемонии мы выиграли награду новичка и ушли — даже не остались на афтерпати, пускай нас просили остаться. Мы не спали ночью, потому занялись этим делом прямо в машине, поваливаясь друг на друга, как самые настоящие игрушки. Нас можно было сравнить с куклами, ведь мы были столь же покорны и податливы, как они, а ещё красивы и с неизменными улыбками на накрашенных губах. Друг для друга мы были лишь соратницами, которые трудились на благо группы, каждый не сам за себя, один за всех — и все за одного, мы команда, потому и язык не поворачивался сказать в отношении какой бы то ни было девочки из моего окружения, что она кукла.       — Девочки, у вас ММА через три дня, а вы спите, — менеджер раздражил наши уши этими словами и увидел перед собой настолько неудовлетворённые жизнью и качеством жизни лица, что усмехнулся. Мы порой подозревали, что он имел какие-то садистические наклонности по отношению к нам, глотали такое отношение, а потом просто взбунтовались против него, приводя множество аргументов руководству, почему же этот мужчина не может быть одним из менеджеров нашей группы. — Кайл позвал вас на тренировку. Сказал, что на трансляции его не удовлетворило то, как вы руками размахиваете, цитирую, «как курицы».       — Так могли сказать только вы, но никак не Кайл, — сказала Джису и была права — хореограф такого не говорил, все эти слова принадлежали только менеджеру, который считал нас очередными игрушками Яна Хён Сока и других директоров, которые пытались держать нас на коротком поводке. Жаль, что у них это получалось много лет, и мне не жаль, что однажды я просто взбунтовалась, потому что хотела свободы и любви. Чего только не сделаешь ради любви, ради этого прекрасного чувства, которое дербанит внутренности на части, чего только не сделаешь, чтобы освободиться из оков людей, которых внутренне презирала и ненавидела. — Я поговорю с вышестоящими директорами, чтобы вы раскрывали свой рот правильно, а не тогда, когда хотите нас унизить.       «Жалкая девчонка», — прозвучало от менеджера, но Чеён будто бы специально прищемила ему пальцы автомобильной дверью, и крик разнёсся по всему Сеулу, а мы в это время уже шли к Кайлу, чтобы разобраться, что не так в хореографии, потому что в словах менеджера всегда была лишь половина правды, а всё остальное — голимая и ничем не прикрытая ложь, которой порой очень уж хотелось верить. А потом мы просто с девочками совещались, что да как, выявляли минусы, плюсы и шли работать над ошибками, которые зачастую были не настолько значительными, как нам говорили со стороны. Да, то, что мы не доделали движение — это ошибка, это косяк, но винить нас за слабость рук, когда мы не спали всю ночь, по меньшей мере глупо, потому что мы могли выступить в разы хуже.       — Кайл! — Джису поймала хореографа тогда, когда он явно собирался тихонько свалить из агентства, но не получилось — мы застали его намного раньше. — Менеджер передал, что ты хочешь с нами ещё раз отрепетировать, потому что девятнадцатого числа у нас мелон.       — С вами пораньше с работы не свалишь, — мы захихикали, когда мужчина в растерянности бросил на пол рюкзак. — Так, все в зал, сейчас всё объясню, что к чему и почему вам на этом выступлении надо действовать быстро.       — Почему быстро? — уточнила я, когда мы уже подходили к залу — слишком быстро шли, не было времени без сбивающегося дыхания спросить, что же будет такого на MMA. Ханагами обернулся, достал ключ и отпер зал, сразу же включая свет и щурясь — ему не нравилось из темноты резко переходить в освещение, потому и мучился; как только мы дружной гурьбой зашли в помещение, мужчина поспешил ответить на мой вопрос:       — Я посчитал, что на переодевание у вас будет около тридцати секунд, — сердце оборвалось и замерло. — Я пытался повлиять на стилистов, чтобы они сделали вам один костюм на два выступления, но им упёрлось: на «Whistle» будут белые наряды, на «Playing with fire» — школьная форма. Честно, я пытался сделать так, чтобы не делали таких выкрутасов, но у вас всего полминуты на переодевание.       — То есть придётся срывать с себя одежду? — спросила Лиса.       — Будем стриптизёршами, — не растерялась Чеён и прикоснулась к рубашке на груди, будто бы желала сорвать с себя ткань, но Джису положила на её руку ладонь, отговаривая от самого настоящего шоу, которое она могла нам устроить. — Монстры-новички BlackPink готовы за деньги вертеться на шесте и сдирать с себя одежду! А если честно, то — серьёзно, тридцать секунд? Нам хотя бы помогут?       — Помогут. А теперь давайте пройдёмся по вашим ошибкам и станцуем красиво, пускай без подтанцовки — я их отпустил после того, как прямая трансляция с вами кончилась.       На протяжении всего времени до премии мы тренировались, стараясь не обращать внимания на какие-либо посторонние звуки, но, когда я отдыхала как-то в коридоре, вытирая мокрым полотенцем пот, да и в принципе выглядя максимально непрезентабельно, услышала внезапно чужое пение. Пение, слишком красивое, чтобы принадлежать живому человеку, что сразу поняла, что голос принадлежит Квону Джиёну, и тотчас же глубоко внутри возникло желание, что захотелось даже пройти к айдолу и наброситься на него с вопросами, с кулаками, почему тогда в темноте подъезда он просто воспользовался мной, доставил удовольствие и больше не объявлялся. Я просто слушала, возбуждалась постепенно, а потом хлопнула дверь — пришла в себя, обернулась, и заметила перед собой предмет ночных кошмаров и дневных завываний не только меня, но и сотни тысяч женщин по всему миру.       — И чего тут сидишь? — достаточно грубо спросил он, утирая лоб, и я мгновенно пришла в себя, но возбуждение не спало, а наоборот, будто бы усилилось — я желала, чтобы он на меня закричал, я желала, чтобы он обращался со мной как с самой последней скотиной. — У вас мелон завтра, а ты сидишь, как царица.       — Как хочу, так и сижу, — жёстко отозвалась я. — Кое-кто вообще говорил, что не пропадёт и будет со мной работать, а в итоге, как последний грубиян, стоит на входе в танцевальный зал и говорит «чего ты тут сидишь?» — кажется, именно по этому передразниванию Джиён понял, что обидел меня, ухмыльнулся, понимая, что выиграл, и подошёл ко мне практически вплотную, а потом вообще плюхнулся рядом на диван. — И что теперь ты сидишь здесь?       — Просто думаю, как оставлю тебя здесь одну, пока буду в армии.       Сердце ударилось в центр груди, заорало, я попыталась прийти в себя, но ни черта не получилось, ни черта не получилось сохранить самообладание при взгляде на этого мужчину, и мне бы отшутиться, сказать, что нормально он меня оставит, ведь до этого не просто бросал, а по-настоящему швырял на пол с высоты своего эго, но не смогла вымолвить ни слова. Он сжал моё бедро, пробежался затем по нему пальцами, пробираясь к резинке спортивных штанов, потому что на тренировках я выбирала всё самое удобное, чтобы на выступлениях страдать в узких коротких нарядах, и сейчас я не знала, куда себя деть: то ли помереть на месте, то ли ответить на ласки, то ли постараться съехать с темы, чтобы Джиён лишний раз не бередил внутренние раны. Я хотела его не только с момента, как он мастурбировал мне у нашей квартиры, я хотела его с того момента, как он лишил меня девственности.       — Всё будет хорошо, за мной присмотрит Мино, — проговорила я, но это не отпугнуло мужчину, он окончательно оставил руку на моём бедре, будто бы его совершенно не волновало упоминание другого мужчины и того, что я осталась к нему холодна. — Так что можешь не волноваться, сонбэ, и уходить в армию смело. О, а ещё обязательно попроси випов ждать тебя, ведь ты же их…       Договорить мне не дали, потому что толкнули, и я разлеглась на диване, полотенце улетело на пол, а Джиён лёг сверху, блокируя любые движения, — держал руки, ноги и смотрел в глаза, будто бы надеясь, что я что-то скажу, но нет. Я боялась, что нас увидят, заметят, но потом выдохнула с облегчением практически в губы сонбэ, который опустил лицо и ухмыльнулся, будто бы желая отыметь меня здесь и сейчас в любых позах, которые только позволит ему воображение и прогиб моего тела. Я вспомнила моменты поцелуев с ним — никогда не забуду привкус его губ, головокружение от каждого его прикосновения и электричество, которое прошибало каждый раз, когда мы находились в опасной близости друг от друга. Я ощутила бедром, как набух его член, внутренне улыбнулась, потому что выдавать эмоций было нельзя — поймёт и прекратит вжимать меня своим весом в диван, а я хотела, чтобы он продолжал, чтобы он боролся со своими внутренними демонами и чувствовал моих, скрытых под покровом ресниц.       — Ну же, скажи, кто я для них, Дженни Ким, — одну руку он освободил и переместил на мою грудь, скользя вниз по животу и утыкаясь в резинку спортивных штанов. Мне стало резко настолько хорошо, я так быстро поверила в собственную независимость и исключительность, что рассмеялась прямо в лицо Джиёну, а в глазах читалось бесконечное «трахни меня» огромными строчками. Трахни меня, если не сыкло. Трахни меня, если хочешь. Унизь меня, разбей, я всё равно моложе, я всё равно непокорнее и не буду так откровенно отчаянно болтаться на крючке у агентства, когда пойму, что моё время как артиста ушло и никакие многочисленные фанаты не поспособствуют возрождению карьеры. — Психопатка. Ты просто психопатка.       — Даже если я психопатка, то ты далеко не святой, — проговорила я, а потом приникла к его губам, срывая поцелуй, который длился в голове намного дольше, чем в реальности, но я всё равно насладилась рельефом его губы, вкусом языка и вздохом, который придавил меня к дивану. — Ты же хочешь меня, Квон Джиён, хочешь и сдерживаешься…       — Именно поэтому я оставлю тебя в таком состоянии, — он расхохотался и слез с меня. — Господи, какая ты смешная, Дженни Ким. Привычка такая — доверять тем, кому не надо? Или жизненная установка от мамочки? Помнится, ты без отца росла, и каковы тебе мужчины? Ненавидишь их так же, как и всех мужиков, что трахали твою мамку?       В голове что перемкнуло, глаза застлала чернота, а очнулась я только тогда, когда ощутила настолько крепкую хватку, что побоялась за сохранность костей, а Джиён в это время прижимал руку к щеке и говорил, что я его избила. Было бы за что — вообще убила, а Сынри, именно он меня держал, прошептал в ухо, чтобы я опустила взгляд и перестала рычать, и только поэтому поняла, что действительно издавала странные звуки, будто бы идущие из самого горла. Я ощерилась, когда Джиён глянул на меня в последний раз, и вырвалась, отряхиваясь и демонстративно делая вид, что это не я набросилась на мужчину, а он виноват в том, что родился.       — Ещё хоть слово услышу в сторону своей матери — и ты знаешь, что будет, — сказала, понимая, что меня никто не остановит, даже Джису, выбежавшая на звуки потасовки из зала и оторопело уставившаяся на меня и Джиёна. — Я не оставлю это просто так. Моя мать — это моя мать, и ты её не трогай.       — Посмотрю, как ты в следующий раз будешь просить меня убить её, — это резануло сызнова, но уже Джису остановила меня, хватая за локоть, пускай была шокирована тем, что говорил Квон. — Ещё встретимся, Дженни Ким.       — Пропади ты пропадом в своей армии! — но меня уже швырнули в танцевальный зал на отработку движений, говоря, что я психопатка.       Если бы мне сказали пару месяцев назад, что я ударю Квона Джиёна, я бы посмеялась, но теперь ощущала лишь бесконечные страдания, потому что Кайл очередной отработкой движений наказывал меня, да так, что задрожали все мышцы, а когда я более-менее пришла в себя, то пришлось загрузиться в машину, предварительно смыв с себя весь пот, который облеплял тело. Джису говорила, что я сама во всём виновата, да и вообще, почему это я просила Джиёна убить собственную мать? У меня были какие-то проблемы? Или у меня просто привычка желать своей семье, и так не особо полноценной, смерти?       — Мне кажется, ты от нас что-то скрываешь, — сказала Лиса, повернувшись ко мне, и я застыла, лишь бы менеджер ничего не услышал. Краска облепила всё лицо, я смотрела лишь вперёд, пытаясь никак не выдать своих эмоций, и поняла, что если девочки все вместе на меня надавят, то я просто заору и расплачусь. — Расскажешь перед сном.       Стоит отсрочить собственную казнь, как жизнь кажется уже не такой уж и плохой.       Визажисты в гримёрке красили нас максимально нейтрально, чтобы макияж подходил и к одному выступлению, и ко второму. После этого мне закрепили парик — просто длинный хвост, который можно будет потом снять за тридцать секунд, что нам отведут на переодевание, и я всё задавалась вопросом: а у всех ли так, или это только нас ненавидят? Вроде бы не только нас, что значительно успокаивало, но я нервничала и старалась не закусывать губы, на краткое мгновение, когда всякие пуговицы и крючки застёгивали на белом костюме с весьма объёмным полушубком, я отбросила все мысли. Я — Дженни Ким, и никто, повторюсь, никто не сломает меня сегодня, в тот день, когда Бэ Джухён должна познакомить нас с Кимом Чонином. Только не успела я подумать о том, насколько неотразимо буду стоять на сцене и читать рэп, раздался визг — это Чеён увидела Ханбина и практически прыгнула ему на шею.       — Как же круто видеть знакомых, — парни поздоровались с нами, и мы в ответ тоже склонили головы. — Вас просто не узнать!       — С чем выступать будете? — Джису выглядела так, будто бы терпела объятия Дживона, и тот не собирался идти дальше, даже по привычке не целовал её в щёку.       — С моим «Hollup», — сказал Бобби и улыбнулся, — ну и парой групповых песен. Будем сегодня Кимом Дживоном и его подтанцовкой.       — Ничего, вот будет у меня соло, и также вы станете подтанцовкой, — сказал Джунэ. — В любом случае, девочки, удачи, вас вроде как номинировали на пару наград, желаю забрать все.       — И вам того же! — мягко улыбнулась Лиса.       Она всё это время пыталась высмотреть своего парня, но с огорчением обнаружила, что дверей с надписью «GOT7» нет. Этих парней не пригласили на церемонию, я не знала, номинировали ли вообще, и мне стало жаль откровенно Лису. В этот же момент я задумалась: а как, интересно, реагировала бы я, будучи верной девушкой какому бы то ни было айдолу? Наверно, тоже расстраивалась, если бы у нас не совпадали выступления на церемониях, но долго думать о такой теме мне не дали — я ощутила на руке хватку крепкой, но маленькой ладони и взглянула на Айрин, которая в своём платье для выступления выглядела малость смешно. Я не могла нормально, без смеха воспринимать наряды Red Velvet — то ли стилисты их ненавидели и всячески отыгрывались, то ли у агентства просто не хватало денег на содержание группы, которая была очень узнаваемой в индустрии.       — Пойдём, пока выступления не начались и пресса уехала, — девушка поздоровалась с остальными моими друзьями и под их вопросительные взгляды быстро увела в сторону гримёрки, на двери которой было написано «EXO». Я почему-то сглотнула, затряслись ноги, но пришлось без стука войти вместе с бойкой Айрин, которая, видимо, не обладала чуткостью к мужчинам да и, мне кажется, порой откровенно их ненавидела.       В гримёрке группы EXO царила своя весьма творческая атмосфера: парни разговаривали меж собой, нуны-визажисты докрашивали участников, а ведь их было целых девять, но как только мы вошли, на нас обратила внимание лишь пара человек — О Сехун, макнэ, и тот самый Ким Чонин, с которым меня хотела познакомить онни. Конечно, в те первые моменты, когда мы друг друга видели не через голубой экран и в добром здравии, мы ничего не поняли друг о друге — ну вот, ну стоит, красавец, вроде есть не просит, да и лишнего ничего не говорит, а это уже в копилочку приятного впечатления. Это потом между нами всё завертелось и закружилось, это потом между нами вспыхнуло пламя, пока же мы друг к другу лишь присматривались и не делали шагов навстречу, будто боялись, что что-то резко пойдёт не так.       — Чонин, это Дженни, Дженни, это Чонин, познакомились, поморгали друг другу фарами, и можно уходить, — к слову, Джухён-онни и тактом не всегда обладала, но мы даже и слова не успели друг другу сказать, как я была вытолкана из гримёрки. — Вот так знакомства и происходят, Нини. Потом поболтаете. Если, конечно, вы с менеджерами договоритесь.       Нет, не договорились, а жаль — потому нам было устроено свидание, где мы узнали друг друга чуть лучше, чем узнают друг о друге коллеги по цеху. То, как мы общались потом — обрывочно, порой засиживаясь допоздна, вызывало во мне улыбку, и я очень долго удивлялась — как наши отношения не раскрыли буквально в первый же месяц, когда мы были уязвимы больше всего, когда мы часто виделись, пускай по ночам, когда обычные люди спят. Но мы наслаждались этими моментами, бесились, как малые дети, и с каждым тогдашним днём я всё больше тонула в этих отношениях, что делали меня счастливой; жаль, что я не позволила Чонину сделать этого, что потом даже пришлось оправдываться, что у нас просто загруженные графики. В первую очередь, это было моё личное оправдание, потому что благодаря урокам вокала, танцев и подготовкам к камбэку я могла не общаться с парнем, который по-настоящему страдал, видя меня только в социальных сетях группы или же на экране телевизора. Он психовал, много психовал — по крайней мере, так говорила Джухён, когда мы порой с ней виделись, и я чувствовала себя самой настоящей сукой, потому что не могла ответить взаимностью, зная, что где-то рядом находится Квон Джиён.       Как только мы встали в позицию, чтобы выйти на сцену, я поняла, что рискую начать лажать, если не успокоюсь — сердце бешено колотилось, потому что это было не рядовое выступление камбэка ради, а выступление на церемонии награждения, где у нас две номинации, но заберём мы, я знала, лишь одну, потому что не настолько знамениты и за нас не то чтобы голосовали фанаты, которые ещё не имели собственного имени. У нас было лишь одно преимущество перед многими дебютнувшимися в этом году группами — мы из знаменитого агентства, которое на момент две тысячи шестнадцатого года ещё более-менее имело какой-то вес в индустрии, какое-то уважение, а потом всё рухнуло. И до первой вехи, которая ударила по голове руководство, не стало двадцать пятого ноября, когда 2NE1, любимые чуть ли не всей Кореей, оставалось всего немного — даже меньше двух недель.       Звук не прерывался во время выступления, что меня утешало, только стало очень жарко, будто бы на мне не полушубок надет, а самая настоящая шуба, которая не позволяла передвигаться нормально, и я, с одной стороны, была рада, когда свет резко выключился, чтобы мы за тридцать секунд смогли выскочить за сцену, переодеться и встать в исходную позицию на другой сцене, но, чёрт, с другой стороны, наступили те самые тридцать секунд, которыми нас стращал Кайл, и я первая сорвалась в тёмный тоннель, освещённый лишь небольшими неоновыми трубками, на ходу снимая ненавистный полушубок и срывая закреплённый на заколки хвост. В руки стилистов я вошла со свистом, благо нам выключили микрофоны, мне поднесли все вещи и стали помогать переодеваться под истеричное «быстрее!» от Джису, которая очень переживала и поглядывала на цифры на экране, которые показывали уже оставшиеся пятнадцать секунд. За старшей от стилистов вырвалась я, распутывая провод от микрофона, который потерялся в волосах, потом меня нагнала Чеён, схватившись за моё плечо, потому что сбилось дыхание, и самой последней присоединилась Лиса, даже обгоняя нас. Встали на позицию — включился свет в зале — заиграла музыка — и вот мы уже исполняем «Playing with fire», показывая всем профессионализм, ведь у нас было всего лишь тридцать секунд на переодевание, и эти тридцать секунд пролетели со свистом в на некоторое время выключенных микрофонах, чтобы никто не слышал, как мы переругивались, как стилисты ругались на ограниченное время, как мы старались поторопиться.       В общем, мы еле досидели до конца церемонии, я чувствовала странную тахикардию, а потом оказалось, что мы взяли награду «Лучший новый артист» — вполне себе неплохой трофей, мы даже гордились этим, но потом менеджер спешно нас собрал и сказал, что на афтерпати нас не ждут. Это была ложь, потому что все хотели посмотреть, кто такие новички BlackPink, но мы не дали никому даже шанса на то, чтобы познакомиться или пообщаться. Да, у нас были какие-никакие друзья и подруги, были люди, с кем мы могли прогуляться, если совпадали расписания, но в среде айдолов о нас поползли не очень приятные слухи — мы якобы заносчивые, эгоистичные и не считаем нужным появляться на афтерпати или иных вечеринках. Нам просто это запрещало делать агентство, потому что они считали, что бриллианты должны томиться в сокровищнице, вот потому и многие группы держались в подвале, как и мы, годами, не зная, что мы вполне себе сможем порвать с агентством, когда истечёт семилетний контракт.       Дома мы с девочками распили небольшую бутылочку шампанского, что нам принёс курьер от Яна Хён Сока — мы позвонили ему и уточнили, точно ли от него, и директор ответил утвердительно, так что не беспокоились за собственное здоровье и безопасность. Именно в то мгновение мы все с девочками вздохнули, чувствуя опьянение, и Лиса резко вспомнила, что я должна была рассказать им — по крайней мере, она считала, что я должна это сделать, должна выложить все свои грехи на стол, присутствовать при их препарировании, а потом говорить: «Ну что ж, да, так и произошло всё». Произошёл первый секс не с тем человеком, произошла вспышка доверия не к тому мужчине, и сколько бы я ни глушила эти чувства, сколько бы ни пыталась загубить любовь к Квону Джиёну, она плескалась и затмевала взор, я видела перед собой не Мино, а Джиёна, я видела во снах не фантасмагорию, которой не должно существовать в жизни, а этого человека, меня сломавшего. Ничего, придёт моё время — и я его сломаю, сделаю так, чтобы он страдал, чтобы ненавидел меня, чтобы одновременно с ненавистью страстно желал, чтобы потом говорил, что я самая страшная дрянь и мразь в его жизни.       Но чтобы он любил меня.       — Дженни, — Лиса опустила голову на моё плечо, — так что тебя связывает с Квоном Джиёном? Просто… ты так на него странно реагируешь.       — То вот явно сохла по нему, то избила, — сказала Чеён то, чего относительно побаивалась сказать Лиса. — Это странно. И почему-то нам кажется, что вас связывает что-то большее. Не хочешь рассказать?       — Я не хочу, но знаю, что вы от меня не отстанете, — я вздохнула и потёрлась носом о макушку макнэ, что играючи мяукнула, как кошка, вызвав у всех слаженный хохот. — Но это стыдно. Пообещайте, пожалуйста, никому не рассказывать, ни с кем не обсуждать, потому что это… ну, объективно говоря, отвратительный рассказ, — «обещаем» пронеслось по тесной кухне, и девушки подсели ко мне ближе, с интересующимися взглядами вглядываясь в моё лицо. Видимо, пытались найти там хоть намёк на эмоцию, но внутри мне было то жарко, то холодно, потому что перед глазами проносились кадры нашего сотрудничества, и лицо вдруг резко ударилось в краску, что даже Пак сказала, что я милая, и ткнула пальцем в щёку. — Помните, когда проходил кастинг для съёмок в клипе с Джиёном? — все кивнули — конечно, помнили, потому что их кастинг закончился аккурат на моём выходе из зала, когда сказали, что всё, смотрины окончены, остальные могут уходить вон. — Первые дни съёмок были нормальными, а потом… потом я просто доверилась ему и рассказала о том, как ненавижу свою мать.       — Как можно ненавидеть свою маму? — Джису подняла на меня строгий взгляд, и я ощутила прилив раздражения — это у них полные семьи, это их с детства любили, но именно у меня мать, которую постоянно забирали в дурку, именно у меня вся прекрасная детская пора испоганена мамиными срывами, психозами, тараканами в грязных съёмных квартирах и сумасшедшими детьми из приютов. — Я просто не понимаю…       — Онни, — я ощутила закипающую ярость, помноженную на количество выпитого спиртного, которого пускай было не особо много, но оно ощущалось горечью где-то ближе к корню языка, — к тебе относилась родная мать как к дерьму собачьему? — Джису помотала головой и стремительно залилась краской — не ожидала, что я начну давить на неё. — А ко мне относилась. Я провела половину детства в унижении и приютах, когда маму забирали на лечение, потому что больше никаких родственников, у кого меня могли оставить, не было. Даже когда она вышла замуж за своего мужчину, с которым они вроде пока не развелись, я была в Новой Зеландии и не присутствовала на их свадьбе, будто бы меня для мамы не существовало. И я очень сильно хотела её убить, — от этих слов вздрогнули все, время будто бы застыло вместе со звуками на улице. — Но Джиён…       Он обещал. Он ведь обещал, что убьёт её, а потом явно смеялся в компании друзей, что какая-то идиотка из трейни дала себя трахнуть в обмен на якобы убийство матери. Как хорошо пожелать много и в итоге не дать ничего, кроме боли, унижения и ненависти, которая боролась с больной любовью внутри.       — Мы с ним переспали, он был моим первым, — я ощутила в глазах слёзы — они подступали, но тело так ослабло, что не давало и руки поднять, чтобы их утереть, — и потом он посмеялся, мол, ты, идиотка, думала, что я действительно выполню твою просьбу? Он не хотел сидеть за убийство моей мамы. Но, видимо, хотел бы сидеть за совращение малолетней.       — Он мужчина, — Джису поджала губы, и я увидела, как в её глазах заплескалась жалость. Жалость к тогдашней шестнадцатилетней мне, жалость к девочке, которая хотела отомстить, потому что не сможет ничего сделать собственными руками, но… но правда ли она думала об этом? Или ей было жаль именно ребёнка, который настолько отчаялся, что лёг под первого встречного мужчину, которому доверился? — Ему бы легко сошло с рук то, что он занялся сексом с ребёнком. Да, попросил бы показательно прощения, но тебя бы вышвырнули из индустрии, а его нет.       — Потому что он влиятельный, — подхватила Розэ. — Вообще, я ему тоже кое-что сделала, я думаю, вы и так понимаете, что я имею в виду. И нет, я не горжусь этим. Просто хотела спеть с Квоном Джиёном. Спела. И больше не вспоминаю. Зато помню, — Чеён сощурилась и взглянула на меня — в её глазах полыхали огни укора и неприязни, — как ты меня тогда избила в столовой. Мне было больно. Хотя теперь мне понятно, отчего так случилось, — я внутренне напряглась, потому что чувствовала, нет, даже знала, что девушка хотела сказать. — Ты в него влюбилась, Дженни. И я подозреваю, что Мино ты использовала, потому что он похож на Джиёна, но спишь с ним чисто из жалости. Я права?       — Чертовски, — горло свело судорогой, и первая слеза покатилась по щеке. — Я действительно люблю Джиёна. И ненавижу всей душой.       — Запущенный случай, — Чеён зевнула. — Между тобой и этим сонбэ было что-то ещё?       — Помните, я недавно вышла в подъезд, а потом вернулась с цветами? — девушки синхронно кивнули, а Лиса вдруг напряглась — кажется, она что-то начала понимать. — Их мне подарил Джиён. А перед этим он трахнул меня пальцами.       — В смысле, погоди, просто взял и трахнул тебя в подъезде? — кажется, не одна Лиса была шокирована: Джису закрыла рот ладонью, а Чеён ахнула и сползла на пол, потому что, кажется, датчик на определение мудаков сработал у неё на все сто процентов. Я кивнула, тем самым ещё больше повергнув девушек в шок. — Я просто не могу понять, во-первых, как, во-вторых, зачем, в-третьих, а нахуя?!       — Пальцами, — я показала указательный и средний на правой руке, сложив их в знак мира и смеясь, — взял, потеребил и сунул, — Джису фукнула на мои описания и ударила по плечу, — зачем? А я до сих пор так и не поняла, хотя он сказал, что хочет со мной посотрудничать. Видимо, хочется засунуть в меня не только пальцы, — Пак рассмеялась — не могла больше сдерживаться. — Ну а нахуя… мне кажется, это синоним к «зачем», так что я уже ответила на этот вопрос.       — Он странный, — всё-таки выдала резюме Джису и зевнула — на часах было уже двенадцать ночи, нам следовало лечь спать, потому что завтра будет снова тяжёлый день, полный тренировок вместе с Кайлом. — Но ничего. Все мужчины странные. Давайте ложиться спать уже, вставать в пять утра. Всем спокойной ночи, и, Дженни, — вытерев глаза от горьких слёз, я глянула на старшую, что сжала моё плечо и улыбнулась, — не держи зла на маму. Она просто больной человек. Ты не виновата, никто не виноват, что у тебя было такое детство. Отпусти его и будь счастлива. А Джиён… тебе просто с ним не повезло. Мой тебе совет: найди себе мужика другого, который не похож на него. Заставь себя забыть о Джиёне. Такая мразь не для нашей ягодки рождена, — Джису оставила целомудренный поцелуй на моём лбу и погладила по макушке. — Всё. Спокойной ночи.       Посоветовать — это одно, придерживаться совета — это другое. И сколько бы я ни пропадала в компании танцоров, сколько бы ни засматривалась на других мужчин-айдолов, с тоской понимала, что они не стоят и пальца Джиёна, к великому сожалению, потому что у кого-то были более страшные пороки: проститутки, азартные игры, изнасилования, которые тщательно скрывались. В моём маленьком мирке было место лишь для меня и Джиёна, и жаль, что до его ухода в армию мы не успели нормально поговорить, я не успела нормально попросить прощения, а также… просто поцеловать. Я хотела от него одного поцелуя, в то время как он не хотел от меня ничего. Я хотела от него хоть какого-то подобия верности, а потом читала слухи о его отношениях с другими девушками, читала и плакала, потому что в его объятиях находилась не я, с ним в кровати спала не я, а кто-то чужой, холодный, с изящными чертами и модельной внешностью, а я была для его мирка как насмешка, как плевок, как просто какая-то заноза, которая всё кровоточит и кровоточит, но не даёт и шанса вздохнуть, шанса её выдернуть.       Я, как заноза, засела в его сердце, а он, как раковая опухоль, распространился по всему моему телу.       Дни бы протекали стандартно, как всегда, если бы не наступило пресловутое двадцать пятое ноября, когда агентство выпустило официальное заявление о роспуске 2NE1. В тот день, проходя мимо звукозаписывающей студии, я была чуть не прибита дверью — некоторое время назад оттуда слышалась ругань на повышенных тонах, и совсем скоро выскочила заплаканная Ли Черин — с еле как уложенными волосами, без макияжа, она уставилась на меня, поджав губы, так как знала, что я слышала буквально всё. Она была старше меня на четыре года, и я не представляла, что она чувствовала: ей всего двадцать шесть, а карьера в успешной группе уже закончена, её либо упрячут в подвал, либо она уйдёт из компании в какую-нибудь неизвестную, где её запрячут или же дадут максимально неудачный концепт, чтобы окончательно отвернуть от неё фанатов.       — Тебя здесь быть не должно, — я почувствовала ощутимый толчок в грудь, что даже чуть не упала, а потом увидела в дверях той же студии, из которой вышла Черин, Джиёна. Джиёна, лицо которого ничего не выражало, как будто бы он натянул на себя маску перед выходом. Джиёна, который застёгивал штаны и весьма сладко улыбался, глядя на одностороннюю перепалку, которая происходила между мной и Сиэль. — Пошла вон отсюда, Дженни Ким!       — Сонбэ, я просто проходила мимо, — пролепетала я, и девушка прижала меня к стене, злясь ещё сильнее и явно зная, что мне на помощь Квон не бросится. Он из тех, кто будет смотреть на пожар, но даже не позвонит пожарным, чтобы они приехали на место возгорания, он из тех, кто насладится торнадо и криками бедных людей, которые лишились из-за природного бедствия дома. — Отпустите меня…       — Именно из-за вас, групп-копирок, заканчивают своё существование легенды, — выплюнула мне прямо в лицо Черин, взяв меня за грудки, и я тоже вцепилась в её запястья, стараясь оторвать их от себя. — Не удивляйся, Дженни Ким, если вам дадут какие-либо песни, которые забраковали для 2NE1, потому что вы всегда за нами будете «донашивать» и песни, и танцы, и концепты. Сами-то ничего не сделаете никогда великого.       — А сама ты что сделала, кроме того, что отсосала Джиёну? — ярость поднялась до горла, и я внезапно увидела, как злость охватила и Ли Черин, которая не ожидала таких нападок. — Дала ему?       — От давалки слышу, — и после этих слов женщина отпустила меня.       Мы потом общались с ней — нет, Ли Черин действительно неплохая девушка, хорошая артистка, но у неё порой, как и у меня, эмоции брали верх над разумом, и она творила то, о чём могла впоследствии пожалеть. Такой же была и я, видимо, к Джиёну лишь подобные и тянулись, кто потерялся, кто хочет рядом иметь твёрдое плечо, но не думают, что такое плечо является приложением к не особо умной голове, которая генерирует идеи только на тему развода на секс и иных отвратительных вещей. Ли Черин ушла, а мы с Джиёном, который закинул руку мне на плечи, остались в коридоре, молчащие и думающие каждый о своём — лишь спустя минуту до меня дошло, почему же на плечах так тяжело, и сбросила с себя лапы Джиёна.       — Если какая-то группа распадается, лидер обязательно бежит к тебе трахаться? — с отвращением спросила я. Забылось то, что мне хотелось извиниться перед ним, спросить, как он себя чувствует после того достаточно позорного избиения, но язык не поворачивался это сделать, как и найти более-менее приемлемую тему для разговора, а не эту.       — Обязательно, — Квон ухмыльнулся — он воспринял это не как претензию, а как шутку, я чувствовала это.       — Поэтому в нашей группе нет лидера, — кажется, я осадила пыл Джиёна, а потом опустила глаза. — Хочу извиниться за то, что ударила тебя тогда. Я очень сильно на тебя разозлилась.       — Ничего. Мне регулярно попадает, — Квон отвёл глаза. Не попадает регулярно — я первая такая смелая, которая подняла на него руку. — Вы на MAMA не выступаете, да? — я с сожалением кивнула. — Ну, тогда пересечёмся на SBS. В конце декабря будет. Покажите класс.       — Договорились.       Я никому не рассказала, что произошло со мной в тот день, мы с девочками лишь помолились, чтобы наша кончина как группы не была такой трагичной и не такой скандальной, как у 2NE1, и стали вместе с Кайлом готовиться к выступлению на SBS, о котором мне до этого говорил Джиён. И мы очень сильно удивились, потому что оказалось, что, помимо группового выступления, у Лисы и Розэ будут относительно сольные представления. Мы с Джису ни в коем случае не завидовали, просто немного удивились, но потом порадовались — нам не надо будет учить что-то ещё не особо нужное, тем более лишние танцы или же песни, которые нам не понадобятся.       — С кем я хотя бы танцевать буду? — спросила Лиса, скрестив руки на груди — видимо, ей самой не особо понравилось, что её куда-то запихнут, возможно, придётся ездить самой на репетиции или же бесконечно ждать, когда эти самые репетиции состоятся на базе нашего агентства.       — На первом выступлении с Джинёном и Югёмом из GOT7, — кажется, уже это взбодрило девушку — знакомые лица, явно через Канпимука она знакома с остальной группой, но ей явно было жаль, что она не выступит вместе с возлюбленным на одной сцене, — с Тэном из NCT, Сыльги из Red Velvet, Юа из Oh My Girl и Ынджин из DIA.       — Кроме Джинёна, Югёма и Сыльги, никого не знаю, — сказала категорично Лиса. — Но надеюсь, что мы все вместе сработаемся.       — Во втором выступлении будут те же с небольшим дополнением: там добавятся Эн из VIXX, Чимин из BTS, Йеын из Lovelyz, Мина из TWICE и Ченсяо из WJSN, — сказал Кайл. — Я добавлю тебя в беседу с ними, там же тебя введут в курс дела. Розэ, — девушка, отвлечённая разговором с Джису, вмиг встрепенулась и обернулась к хореографу, который почему-то снова о всех фестивалях знал больше нас или же нашего менеджера, — ты будешь петь акустическую обрывочную версию «Whistle», а ещё тебе придётся малость выучить другие песни.       — С кем я буду? — спросила Пак.       — Чанёль из EXO, Джихё из TWICE, ну и с вами ещё будет группа 10cm, — Кайл вздохнул, — это не по моей части, да, я скажу вокалисту нашему, что тебя тоже надо в чат добавить… в общем, девочки, у нас много дел, а вы просто сидите! А ну встали, Лиса, разминку провести, Джису, волосы собрать, Дженни, телефон убрать!       — Кайл, слушай, может, ты станешь нашим менеджером? — Джису немного хрипло рассмеялась, и мы подхватили её настроение, улыбаясь. — Ты о нас заботишься, знаешь буквально всё о расписании, так ещё и учишь нас хоть чему-то новому…       — Какой из меня менеджер? Я педагог, а не воспитатель в детском садике, — но мы видели, что Ханагами зарделся — ему очень польстили наши слова. — Так что слюни подбираем, концентрируем внимание на мне, не расслабляемся и не даём расслабляться организму, а то совсем себя запустили!       Дни проходили за днями, и удивительное дело — второго декабря нам устроили однодневный выходной, чтобы мы дома у себя включили прямую трансляцию MAMA и смотрели, как прекрасно работали наши коллеги по цеху. В тот день мы поднялись в пять утра, как обычно, позвонили менеджеру — а он спал, отругал нас за ранний подъём и сказал, что агентство дало отмашку, что мы вообще должны сейчас спать. Информация подтвердилась, мы почесали головы и решили с девочками не ложиться досыпать, потому что все практически выспались, за исключением Лисы, которая решила прикорнуть после обеда.       — Ну, значит, будем учиться, чего уж там, — сказала Джису.       В семь утра в дверь позвонили — принесли четыре небольшие коробочки, назвали имя Квона Джиёна, причём, что удивительно, устное сообщение значилось как «Дженни Ким и другим девочкам из BlackPink», но, будто назло, мужчина не брал трубку и не отвечал на сообщения, будто бы специально. Джису, конечно, посмеялась из-за послания курьера, но забрала всю доставку, принеся на кухню, где мы и собрались, чтобы распаковать все коробки, каждая из которой была определённым образом подписана: «для Дженни», «для Джису», «для Чеён», «для Лисы». Мы не стали думать, сразу принялись разрывать упаковку, и вдруг по восторженному крику Пак я поняла, что там что-то хорошее — не цианид и не слабительное, не клей и не послания, написанные месячными. Вокалистка вытащила предмет с белой ручкой и золотистой короной, внутри которой отчётливо просматривалась буква «B», и я поняла, что это такое.       — Это лайтстик Big Bang! — с восторгом запрыгала Чеён. — Я так рада! Теперь у нас есть лайтстики наших сонбэ!       — Ты смотри, кто-нибудь замутит из вас с кем-то из этой группы, так мы вообще в мерче искупаемся, — мы с трёх сторон напали на сказавшую такой бред Лису, но смеялись, пускай достаточно ощутимо затыкали её по плечам. — А что? Дженни свободная, Джису относительно тоже…       — В смысле? — мы с Розэ повернулись к старшей. — А как же Дживон?..       — Мы расстались.       Джису проговорила это настолько железным тоном, что я подумала о том, что её всё это давно не задевало, но потом увидела, как она сжала пальцами ручку лайтстика, как побелели её костяшки, как затряслись плечи. Ей было стыдно, что она малодушно написала Дживону сообщение практически сразу после MMA, сказала ему ничего не отвечать и решила с головой удариться в поиск нового молодого человека, который совершенно точно заглушит её боль на некоторое время. Таковой уже был под боком, подписал ручку её лайтстика несмываемым нетолстым маркером, чтобы надпись не смылась раньше времени, и совсем тоненько виднелось написанное «Джису с любовью от Ли Сын Хёна». На моём же: «для той, которая лидер в группе без лидера». Забавно. Только Джиён мог меня так обозначить. Что было написано у Розэ и Лисы, я не смогла прочитать, потому что бросилась к старшей, которая начала плакать.       — Я себя ненавижу, — прошептала она в моих объятиях, — я ненавижу директора Яна. Я ненавижу всех мужчин, что меня касались. Я ненавижу и не могу ничего с собой поделать. Как я могу забыть о ненависти?       — Надо переболеть, — произнесла Чеён и положила руку девушке на плечо. — Поболит-поболит да пройдёт, всё будет хорошо, я тебе обещаю. Ну а если что — мы всегда будем рядом, а ещё, если надо, подберём психолога, чтобы ты ему всё рассказала.       Забавный факт, но те самые лайтстики, подаренные Big Bang, мы спрятали, когда начали смотреть церемонию награждения, потому что практически никого из наших знакомых не увидели, а уж тем более размахивать лайтстиками перед телевизором — верх глупости. Если бы там выступали наши сонбэ, несомненно, мы бы за них болели, но так просто подпевали знакомым песням — например, Чеён подпевала Тэмину, Лиса — GOT7 и их песне «Hard Carry», Джису молчала и просто пыталась сосредоточиться на экране, но её внимание вечно ускользало, я же подпевала партии Тэён в песне с Уизом Халифой. Но вот наступило награждение — и мы напряглись, так как знали, что нас номинировали на четыре награды, но выиграем мы либо одну, либо две; я больше всего молилась на артиста года, но нам присудили награду лучших из следующих артистов и лучший видеоклип — не зря мы старались над «Whistle», не зря!       — Ну что, праздновать? — спросила Лиса, но все покачали головами, и её улыбка сникла. — Я что, зря заказала две веганские пиццы и безалкогольное пиво? А ещё оплатила заказ? — мы все повернули головы на макнэ, которая почему-то не побоялась оформить заказ на доставку, и вдруг я покрылась холодным потом — мы ещё ни разу в составе группы ничего не заказывали, да и в принципе в нашем положении это было рискованно. А уж когда в домофон позвонили, я вообще обмерла, а Лалиса бодро выскочила за заказом, натянув капюшон толстовки и маску, будто бы могла дать отпор, если её схватят за руку и поведут вниз по лестнице. Совсем скоро она вернулась с двумя коробками обжигающе горячей пиццы, а также держала специальные гнёзда, где стояли четыре баночки с безалкогольными пивом — с мятой и лаймом, как раз чтобы освежиться. Она, как хозяюшка, разложила всё на столе, и первой сдалась я, под титры программы плюхаясь на стул. — Налетайте, всё ради вас!       Дни до программы на SBS пролетали незаметно: в первой половине мы репетировали все вместе, вплоть до походки на сцене, а потом Лиса уезжала в выставочный центр «COEX», Чеён — в здание агентства POCLANOS, а мы с Джису маялись от скуки, так как ни в чём больше не были задействованы. Конечно, у нас не прекращались уроки вокала, но без двух других девушек всё было как-то скучно и уныло, что даже наши педагоги видели, что мы откровенно скучали, и пытались занять нас, лишь бы мы не думали о Лисе с Чеён и о том, насколько они хорошо проводят время. Время от времени они присылали нам фотографии с репетиций, Лиса потом перед сном с восторгом рассказывала, что познакомилась с новым для себя тайцем — Читтапоном, который двигается как самая настоящая машина, и их поставили в пару. Розэ же была более сдержана в своих эмоциях, уточняла у меня что-то о рэпе в «Whistle», и я даже пару раз за готовкой прогнала с ней песню целиком, практически на одном дыхании.       — Это так тяжело, — девушка сморщилась и вздохнула. — Сложно контролировать дыхание, когда ты вокалист и резко перестраиваешься на речетатив.       — Ага, забыла уже, как нас гоняли, — я ухмыльнулась. — Ничего, у нас всё получится.       А SBS Gayo Daejong, первое в нашей жизни, на котором я должна встретиться с Джиёном, приближалось семимильными шагами.       В тот день я старалась как можно меньше обращать внимания на разные неприятности, что могли нас поджидать, и до последнего спала, потом досыпала в машине, а потом уже под недовольное бурчание Джису заставила себя проснуться. Зато я выглядела более выспавшейся, чем все остальные, ощущала себя бодрой и могла улыбаться, в то время как Джису хмурилась, Лиса зевала, а Розэ без интереса переписывалась в чате с ребятами, с кем должна была выступать на одной сцене. Пак весьма странно отзывалась о тех, с кем умудрилась поработать, потому что вроде Пак Чанёль и Джихё, с которой я косвенно была знакома, ей понравились, а вот группа, что составит компанию вокалистам, ей не пришлась по духу. «Они слишком… вежливые, слишком пластмассовые, в них есть большой талант, но при этом мне кажется, что они не добьются должных высот — они стерильны», — именно так сказала Чеён предельно честно, но не сказать, что это был какой-то негатив от работы, наоборот, она похвалила ребят, но не выразила желания больше сотрудничать с ними. Если пути пересекутся — поздоровается, если нет — да и чёрт с группой, неудивительно, по её словам, что о них могут в ближайшее время забыть.       Аргумент от смеющейся Лисы, что нас, возможно, тоже в ближайшее время, Чеён категорически не приняла, сказала, что мы круче, потому что мы девочки, а ещё круто поём («кстати, это не мои слова — так сказал Пак Чанёль», — вот, что сказала Пак, из-за чего мы долго смеялись).       Мы незадолго до этого прогоняли полностью фестиваль на пустой сцене, где нашими зрителями был стафф, менеджеры и разные звуковики, которые кричали нам про сценарий, а мы уже все настолько были вымотаны, что просто махнули руками. Кто-то из группы NCT, уж не разберу, из какого юнита — их целых три присутствовало на сцене, показал вообще средний палец очередному звуковику и чуть не пошёл в драку, но его остановили одногруппники. Кажется, нервы у человека на исходе, а тут ещё кто-то кричал, что он делает что-то не так — оставалось только Лисе подойти к нему и протянуть блистер с успокоительными с лёгким поклоном; она знала этого участника от Тэна, с которым нас познакомила на обеденном перерыве, сказав, что он лучший из всех тайцев на сцене (кроме Канпимука), который ей только встречался.       — Тэён у нас весьма вспыльчивый, он лидер, — объяснил Читтапон, сидя вместе с нами за обедом; его одногруппники недоверчиво косились на нас, но мы любезно пригласили их к себе, и я оказалась зажата между Джису, к которой постоянно жалась в стрессовой ситуации, и Кимом Доёном, который оказался весьма вежливым молодым человеком, моим ровесником. — Ему директор сказал, что у нас скоро группа будет в сорок человек, вот он и нервничает, потому что не может запомнить имена на данном этапе, а сорок разных имён?       — Ладно корейских, — проговорил тот самый Тэён, который выглядел спокойным, — так у нас половина китайцев! Винвин, не в обиду тебе, — тот самый Винвин показал жест, будто перережет лидеру горло, — но у вас у всех имена сложные. Ладно, забили и забыли. В следующий раз я не полезу в драку, надо контролировать своё поведение, я — лидер группы и артист.       В день проведения фестиваля мы встретились с парнями из NCT — они тепло нас поприветствовали, раскланялись и пожелали удачи, и когда девочек и меня посадили в кресла, я ощутила, что нам эта удача поможет. Да, конечно, если мужская группа желает женской, чтобы у них всё было хорошо, всё так и будет. Мне оставалось лишь в который раз вспоминать, как надо перемещаться по сцене, чтобы не запороть ничего, а ссора ведущих, которые не могли о чём-то договориться, была слышна из соседнего помещения. Кто-то вышел из их гримёрки, направился к нам — глядь в зеркало, и я узнала Бэкхёна, который громогласно спросил у нас у всех:       — Девочки, воды не найдётся? У нас не хватило на всех, — Чеён из-за этого рассмеялась, на что визажистка сказала ей «прикрыть рот, а то помадой попадёт по зубам», и девушка моментально пришла в себя.       — Там вроде бутылки стоят, — я указала в угол, где находилась наша вода, и выдохнула, когда визажист отстала от моего лица. — А почему не хватило?       — Хён всё забрал себе и сказал, что раздаст детям в Африке, а то, что у нас двадцать литров всего лишь — неважно, — Бён взял две бутылки — себе и Юри, с которой был не только коллегами по агентству, но и соведущими. — Может быть, это со стороны хёна шутка, но, девочки, — он оглядел всех нас, глянул на двери, где было нацеплено название нашей группы, и заметил меня, явно припоминая, что меня в гримёрку к его группе провела бойкая Айрин, — BlackPink, да, как я не узнал вас, в такой день, когда ты ведущий, на нервах все, и это стоит учитывать. Спасибо за воду, — он поклонился нам, а мы поклонились ему, — увидимся на сцене!       А как только все были готовы, как наступило время прямой трансляции, все айдолы сошли с ума, забыв о настоящих личностях, забыв о том, что у них есть кости, если что-то, кроме песен и танцев, которые исполнялись. Я это могла сказать про тех, кто открывал церемонию: они выдавали высший пилотаж, заряжая сцену, заставляя забыть о настоящем мире и погрузиться в мир тех, кто давно или недавно в индустрии и уже показывает воистину идеальные результаты. Ни одного изъяна, ни одной ошибки, ни одного промаха, ни одного срыва голоса — и вот четвёртым номером выступал коллектив вместе с Лисой, и это время пролетело для меня незаметно, ведь я откровенно любовалась нашей макнэ, которую явно сковывали рамки нашей хореографии. Она умела многое, любила танцевать и самосовершенствоваться, и то, как она отдавалась сцене, будто любимому мужчине, выдавало в ней сильного танцора, который ни за что не уступит кому-то свою должность. Выступил Тэмин, сорвав такой визг от фанаток, что я боялась оглохнуть, а потом на сцене вновь появилась Лиса с другими танцорами, которые выступили буквально минутку и сразу же убежали, и я резко занервничала — после NCT, группы, с которой мы были знакомы, выступали BlackPink. Мы с девочками.       — Не нервничать, — приказала Джису, когда Лиса появилась, поправляя костюм, в котором мы выступим буквально через несколько минут. — Не нервничать, я сказала! Если будешь нервничать, то за каждую минуту платишь сто тысяч вон, сойдёт?       — Это вымогательство! — возмутилась я.       — Замолчите, — сказал звуковик, приделывающий к нам микрофоны. — Скажите спасибо, что ваши микрофоны выключены, полетели бы отсюда тогда вон, а не дожидались своей очереди.       — Мы следующие, мы BlackPink, — сказала Розэ, поворачиваясь.       — Да хоть новые Swi.T, вы же тоже из YG, — сказал звуковик, — так что стойте и молчите.       Была бы воля Джису, она бы ударила этого мужчину, но сдержалась, лишь подставила ему слегка подножку и фальшиво извинилась, когда он споткнулся и громкое «блядь!» вылетело из его губ. Кто-то в очереди тоже рассмеялся, но под тяжёлым взглядом звуковика решил промолчать и посмотреть куда угодно, но только не на него самого. NCT выступили, свет отключился, и мы с девочками наугад побежали на сцену, встав на исходную позицию; пространство озарилось фиолетовым, послышался свист, намекающий на первую композицию, которую мы исполним, мы прошли вперёд и начали. Половина дела сделана — половина песни пропета, я скрылась за спинами девочек, и началась «Playing with fire», которая мне нравилась значительно больше дебютных треков, и мы к концу совершили проходку, о которой так волновалась я, и к нам присоединились танцоры. Я не могла нарадоваться, что отмучилась, и мы с девочками сразу побежали к выходу со сцены, к столикам, и попали прямо… к Big Bang.       О чёрт, я не хотела видеться с Джиёном прямо сейчас!..       На моё счастье, Джиёна не было рядом, Джису присоседилась к Дэсону, здороваясь со всеми и особенно долго смотря на Сынри, который улыбнулся ей, следом села я, потом Чеён и Лиса. Мы все поздоровались со старшими, я пыталась долгое время, пока выступали другие группы, сохранять спокойствие, но потом наклонилась к маднэ и прошептала прямо в ухо, чтобы слышала только она и никто больше:       — Можешь спросить у них, где Джиён?       — Он готовится к хип-хопной сцене, — прошептала мне так же в ухо Джису спустя время. — С Ли Черин, — во мне сразу вспыхнула ревность, — выступает, Бьюи и Окасяном.       — А что я сижу, — вдруг ужаснулась Розэ, вцепившись в мою руку, — я скоро выступаю!       Стафф увёл Чеён, которая буквально потерялась в отдыхе, а Чанёль, который тоже так же расслабился, как наша вокалистка, рассмеялся и похлопал девушку по спине. У него были большие ладони, и я побоялась, что он сломает таким образом девушку, но ничего не вышло; наверно, если бы такое событие произошло пару лет назад, я бы пожелала Чеён смерти, но за это время многое изменилось, как и мой взгляд на жизнь, и я только порадовалась, что девушка с кем-то, кроме нас, сдружилась, а рядом не маячил Ханбин, который совсем скоро попадёт в скандал с наркотиками. Началось акустическое выступление с участием Розэ, и я увидела её лёгкое смущение, когда начала петь вместе с Квоном Чонёлем, потом продолжила Джихё — и наша девочка была у неё на бэке, а как только началась песня «Monster», первые ноты гитары принадлежали Чеён, которая отыграла от начала и до конца. Сцена подошла к концу, началось нечто новое, и Пак вернулась к нам, ловя смешки от Тэяна, который обвыкся и начал разговаривать с нами на «ты», хотя всегда придерживался официального тона.       До хип-хоп сцены я чувствовала себя прекрасно, а потом появился Джиён, как только выступила Ли Черин, и я чуть не покатилась со смеху — в золотистом спортивном костюме, в капюшоне, с белой кепкой, и Дэсон шикнул на меня, говоря, что надо сдерживаться. Но я не могла. И натурально начала нервничать, когда вся компания, что выступала на сцене, резко начала перемещаться в нашу сторону, а Квон с хитрой улыбкой вообще остановился рядом со мной, прямо напротив, не сдерживаясь и показывая жестами и телом, что бы сделал, если бы не камеры, на нас направленные. Честно, я испугалась движения его бёдер, но Джису вцепилась в моё запястье и вновь приказала не нервничать, шикая и подпевая вместе со мной песню про миллион вон. Джиён напоследок посмотрел на меня, подмигнул, что не ускользнуло от внимания Розэ, которая потом ещё ни одну сотню часов проговорит со мной о том, какие у нас странные парни (пускай мы пока с Квоном не встречались), и ушёл вместе с остальными. Тогда-то заторопились и оставшиеся парни — поклонились, извинились, что они нас покидают, и я вспомнила расписание выступлений, которое висело на обратной стороне нашей двери в гримёрку. Big Bang — завершающие, чуть ли не VIP-гости, и я стала тревожно ждать, когда они выступят.       — Блин, я хочу быть такой же крутой, как Ом Чонхва, — сказала Лиса внезапно, и мы вопросительно уставились на неё, — она же легенда, девочки! Давайте станем такими же легендами?       — Станем, — твёрдо сказала Джису. — Обязательно станем.       После BTS выступил с дэнс-брейком Кай, который меня совершенно не впечатлил; выступление с «Monster» мне понравилось, а на танец Кая и Сехуна на мокром полу реагировали все, кто как мог, только вот Джису болтала вместе с Лисой рядом со мной. Мне хотелось их прибить, да нельзя, мы находились под прицелом камер и каждый шаг мог быть увиден не только в Корее, но и на другом конце земного шара. И когда началось выступление Big Bang, я буквально потерялась в них, я потерялась в парнях из нашего агентства, потерялась в их музыке и пожалела, что не притащила с собой лайтстик их группы. А ведь хотелось сейчас сидеть и махать им, а в итоге приходилось хлопать и улыбаться, подпевать и приплясывать, чтобы все зрители видели, как мы внимательно наблюдаем за группой. Во время «Bang Bang Bang» меня никто не сдерживал, я вспоминала, как мы снимали клип, как нас пригласили, какой у нас был спор… и так странно осознавать, что это всё было относительно недавно, что мы общались с Big Bang уже столько времени… а как только я пришла в себя, то фестиваль закончился, камеры выключились, люди стали расходиться, а нас потянули в гримёрку.       — Эй, девочки, — я еле успела прикрыть бюстгальтер, как в гримёрку к нам вломился Дэсон, вежливо кланяясь и прикрывая глаза ладонью, — вы домой сейчас?       — Да, — сказала Джису и загородила меня собой, дав натянуть кофту, — что такое?       — Мы домой закажем еды разной вкусной, отпразднуем вчерашнее Рождество, — я резко вспомнила, что сегодня двадцать шестое декабря, и ужаснулась — совсем скоро наступит две тысячи семнадцатый год, а я так и не поговорила с мамой, заново не выяснила с ней ничего. Я такая мерзкая дочь… — Вы с нами?       — Мы за! — ответила за всех Чеён. — А теперь идите, сонбэ, нам всем надо одеться.       — Да, точно, — мужчина кашлянул, — увидимся дома, нашу квартиру вы знаете! — и действительно, уже знали — Джиён прислал мне сообщением номер квартиры, отделавшись лишь подмигивающим смайликом, будто бы призывал к греху. Если бы он был пастырем, я бы незамедлительно отправилась за ним хоть в преисподнюю, хоть на край Земли.       Менеджер достаточно быстро довёз нас до дома, но мы пошли выше своей квартиры, стучась в дверь, за которой жили Big Bang; мне почему-то в момент стало страшно, будто бы я совершала какое-то преступление, покосилась на соседнюю дверь — там жили Winner, но даже дёрнуться не успела, как Чхве Сын Хён открыл нам, пропуская и каждой портя причёску, практически по-отечески растрепав ладонью волосы. В его зубах был блант, чувствовался специфический запах, и я увидела по глазам Чеён, что у неё буквально загорелись трубы, захотелось тоже прикурить, а глаза мужчины говорили о том, что он был пьян далеко не соджу или чем-то более крепким. Может, я отчасти боялась людей, которые употребляли наркотики, но у каждого была своя философия, что было интересно послушать, а потом сказать, что он сраный идиот: это нелегально, опасно, можно присесть далеко и надолго, одна минута кайфа, которая ни на йоту не растянется, не стоит всего этого, ни судов, ни нервов. А когда я увидела, что и Джиён распаковывал коробки с китайской едой с косяком в губах, мне стало буквально больно от этого зрелища. У них и так были скандалы с наркотиками, неужели оно того стоит?       — О, девочки пришли, — Сынри подошёл практически вплотную к Джису и обнял её, и тут я поняла один момент — вскоре этот молодой человек будет парнем нашей маднэ. Они хорошо общались, постоянно друг другу улыбались, а ещё имели тесный тактильный контакт. Сынри был единственным мужчиной, которого Джису подпускала к себе настолько близко, он был единственным, которому она улыбалась ласково и к которому тянула руки, и я не видела, чтобы они хоть как-то друг другом пользовались. Но одновременно с этим стало горько за Бобби: они встречались давно, очень давно, но при этом, как только на горизонте замаячил Ли Сын Хён, Су перескочила к нему, став холодной с Дживоном, перестала отвечать на его звонки, на его поцелуи и объятия. Он перестал ей быть интересным и, кажется, смирился с тем, что останется в памяти бывшей девушки как «тот самый парень, который пытался её любить». Он действительно пытался. Жаль, что не получилось. — Как настроение после фестиваля? Хорошо выступили, нам прям понравилось всем!       — Вторая песня как-то была лучше, ваш свист уже приелся всем, — хмыкнул Квон и выдохнул прямо в меня струю дыма, из-за чего я ощутила запах марихуаны и поморщилась, — что, Дженни, неприятно?       — Пошёл ты, — вырвалось из губ, и если парни были шокированы, то мои девочки — не особо, так как знали, что за колючестью я пыталась скрыть нервы, за ненавистью — иные чувства. — Да, неприятно. Хочешь, я тебе в лицо плюну? Такой же эффект будет.       — Давайте жить дружно, — неловко попросил Дэсон, — мы всё же тут все собрались для того, чтобы провести время до отбоя вместе, а не рассориться окончательно. Джиён-хён, — Квон посмотрел на одногруппника волком, — переставай, Дженни всё же девушка.       — Извини, оппа, но для него я не девушка, — я хотела продолжить фразу, кем меня считал парень, но Чеён, которой Чхве Сын Хён уже закрутил блант, захлопнула мне рот ладонью. Я решила, что надо сдержаться — и так уже привлекла достаточно внимания, но Джиёну было интересно всё же, за кого он меня считал. Но нельзя давать ему поблажки, нельзя даже как-то намекать на то, что он задевает меня, и пускай я уже совершила эти ошибки, у меня было время выровняться. — Простите. Я просто схожу с ума от фестиваля. А ещё хочется уже к новому альбому готовиться…       — Ждите лета, — сказал Джиён, подхватив смену темы, — раньше вам ничего не дадут. О вас никаких вестей не было на совете директоров.       — Ну и ладно.       Розэ затянулась с таким удовольствием, что я с отвращением отвернулась, но назло рядом сидел Джиён, докуривающий косяк и смотрящий прямо на меня. Его взгляд был мягким, практически ничего не выражающим, и я не могла прочитать в его глазах, что же он обо мне думал, что же хотел со мной сделать, лишь в голове метались, подобно птицам, мысли: «Я хочу тебя трахнуть, Квон Джиён». Но приходилось себя сдерживать и стараться не обращать внимания на то, что он при всех трогал меня за бедро, ласкал, кормил с палочек, будто бы шутя, а Лиса с Джису этого не замечали — напились макколи, а Чеён танцевала медленный танец с Дэсоном, который будто бы хотел ею воспользоваться. Кажется, я была единственной, кто сохранил трезвость в ту ночь, но я не помнила, как оказалась сидящей на коленях Джиёна, а как очнулась от любовного наваждения, сразу же вскочила, переступая через лежащую на полу Лису, которая прокричала: «Онни, а я вижу твои трусики!» Пришлось даже одёрнуть юбку по пути на кухню, ведь мне требовалось срочно охладиться, выпить воды и побыть в одиночестве. Но всё же Джиён решил, что я остро нуждалась в том, от чего бешено бежала.       — И чего сбегаешь, как всегда? От меня, что ли?       — В том числе, — я расположилась на широком подоконнике, прислоняясь к холодному стеклу. Свет специально не включала, так как не хотела, чтобы нас было видно снаружи, и это было верное решение, потому что Квон подошёл ко мне практически вплотную, вставая прямо меж бёдер, которые я по привычке развела, пока усаживалась. — Отойди.       — И за кого я тебя, по-твоему, считаю?       Мне явно стоило подготовить ответ на этот вопрос, потому что сейчас я смотрела на лицо Джиёна, скрытое в темноте, и внезапно напряглась — мы были одни в тесной тёмной кухне, все веселились в другой комнате, и мужчина мог со мной совершить всё, что только его душа хотела. Он был пьян макколи и марихуаной, он находился настолько близко ко мне, что было бы поэтично сказать, что он пьян и мной тоже, и в ту же секунду, как я хотела прервать этот зрительный контакт двух подозрительно похожих друг на друга людей, Квон врезался в мои губы грубым поцелуем, прижимая запястья к подоконнику и не давая двинуться. Всё внутри заполыхало, зашлось самым настоящим пламенем, которое я никак не могла потушить, потому что я была без ума от Джиёна, а он только распалял, только издевался, покусывая тонкую кожу, а потом проводя по ней языком, забираясь в рот и углубляя поцелуй. Мгновение — и вот он уже не сжимает мои запястья, а трогает грудь, в то время как мои руки оказываются на его загривке, царапая; бёдрами я чувствовала его горячие бёдра, его желание быстрого перепиха со мной, и я бы позволила, честно, позволила, если бы не доносящиеся из туалета странные звуки. Кого-то стошнило, и я тысячу вон даю на то, что это Чеён переборщила, смешивая наркотики и алкоголь, так ещё она много съела пищи, а у неё блевать заложено под коркой.       — Романтично пиздец, — проговорил Джиён и отошёл от меня. — Не бери в голову.       — Почему? — я внезапно взяла всё в голову — он ожидал иной реакции?       — Да потому что ты просто замена, — фыркнул Квон, и я ощутила себя уязвленной. — Замена нормальной девушки. К тебе прикольно прийти, трахнуть и уйти. Только на это и годишься.       — Ты придурок, — сквозь зубы сказала я. — Сам-то каков. Трахаешь малолеток и за отсос готов взять неопытную вокалистку на запись трека.       — Сама-то ты попала ко мне далеко не за отсос, — вслед ему понеслась цветастая тарелка, но Джиён успел пригнуться, из-за чего посуда разлетелась на осколки, ударившись о косяк. — Подумай об этом, какое впечатление создаёшь, Дженни Ким. Шлюшье. С тобой прикольно. Но прикольно — это не навсегда. Неудивительно, что ты…       Я больше не слушала Джиёна и его пьяный бред — просто направилась на выход из квартиры, но дверь была заперта, причём изнутри на ключ, и я запаниковала. Четыре девушки были закрыты в одной квартире с пятью взрослыми мужчинами, которые не сказать что дружелюбно настроены к нам, и меня от нервов затошнило, но не успела я и пискнуть, как Джиён развернул меня к себе и хорошенько вжал в дверь, предварительно ударив лопатками о холодный металл. Я его испугалась, испугалась того, что он мог сделать со мной прямо сейчас, затряслась и готова была звать на помощь, как увидела еле уловимую улыбку — Квона забавляло, как я его боялась, забавляло, как я пыталась скрыть свой страх, забавляла вся я. Надо было изначально дать себе слово не поддаваться на провокации, не реагировать на слова, на страсть, потому что Джиён буквально каждый раз меня провоцировал на эмоции, определял грани их возможностей и делал какие-то выводы — наверно, раз за разом понимал, что я такая же, как и многие вспыльчивые личности, — просто иду на контакт, а уж тем более на ссоры, и отхожу уж слишком долго.       — Ты такая милая, когда злишься, — я вздрогнула, он опустил лицо, но я не позволила ему прикоснуться к своим губам — он оставил нежный поцелуй на щеке, — пошли спать. Уложу тебя в кровать, побуду рядом…       — Я не нуждаюсь в тебе рядом, — прошептала я судорожно, капля стекла из глаза по щеке вниз, — я не нуждаюсь в тебе, Квон Джиён.       Но всё равно он держал меня в объятиях, утыкаясь носом в мой затылок, пока я молча содрогалась в рыдании, а на соседней кровати храпел Чхве Сын Хён, который совершенно был не удивлён ни «поцелую на ночь» мне от Джиёна, ни тому, что я просила отчаянно себя спасти. Ему плевать. Всем плевать. А потом статистика изнасилований и самоубийств по стране повышается, потом появляются несчастные девушки, как я, потом они ненавидят мужчин и всё, что с ними связано. Мне удалось заснуть лишь под утро, а как только нам позволили выйти из неприятного притона, я сразу ринулась в ванную в нашей квартире, принялась смывать с себя не только весь дым и аромат алкоголя, но и прикосновения, поцелуи Джиёна и ночь, проведённую с ним в постели. Я стала его ненавидеть, кажется, ещё больше, всё утро, пока нам не сказали, что для нас нечто готовится в агентстве, я проплакала, а потом пришлось подобрать себя с пола и натянуть улыбку, встречая менеджера и приезжая через час в агентство.       — Итак, девочки, — Ян Хён Сок смотрел прямо на нас, а в особенности на вздрогнувшую Джису, которая вечно пыталась подавить страх перед мужчиной, но не получалось, — совсем скоро вы начнёте подготовку к камбеку, — памятуя о том, что сказал Джиён, я не особо верила словам директора, а просто слушала, время от времени отключаясь от реальности, — и потому я лично хочу вам дать послушать демку песни.       — Господин Ян, у нас будет всего одна песня? — директор кивнул, и я буквально сразу взбодрилась — почему одна? Это звучит как издевательство!       А самое отвратительное — демо, которое мы послушали, принадлежало 2NE1, где я отчётливо слышала голос Ли Черин, из-за чего мне было максимально некомфортно. Говорили, что мы будем теми самыми «младшими сёстрами», которые всё донашивают за старшими, и вот мы докатились — действительно донашиваем за старшими треки. Это было странно, как-то окунуло нас в грязь, но хуже всего чувствовала себя я, потому что не только будто бы знала, что мы заберём себе песню группы, которая распалась, но и волновалась сейчас из-за прошедшей ночи. Мы с девочками так и не поговорили, что было между нами и мужчинами, я не боялась рассказать, что было у меня, но я боялась, что Джису будет больно признаться, что у неё теперь любовь с Сынри; Чеён же могла ничего не помнить, Лиса же… к ней вроде даже никто не приставал, и это было хорошо.       — Почему мы будем петь песни, которые предназначались другим? — нахмурила брови Чеён, с аппетитом поглощая всё, что стояло на подносе. У неё был зверский аппетит после вчерашней травы, и слава богу, что ей не хотелось курить ещё. — Это же такая тупость, мы же можем сами сочинять песни, нас этому учили.       — Но это никому не нужно, — сказала Джису и вздохнула. — Девочки, я бы хотела поговорить с вами о том, что было ночью… в общем, мы с Сынри… не то чтобы встречаемся, просто очень близки в последнее время и очень друг другу нравимся, но мы бы оба хотели встречаться. Я думаю, что пока не время. Но сегодня мы спали в одной кровати, и я поймала себя на мысли, что хочу так просыпаться с ним каждый день. Как вы считаете, стоит кидаться снова в омут с головой?       — Кидайся, отношения — это здорово, — щёки Лисы покраснели. — Меня положили ночью на диван и не трогали, всё хорошо. Напилась, да, с кем не бывает, но в будущем буду умнее, обещаю.       — Я проблевалась адски и завалилась к Лисе, — сказала Пак, — мне Ханбина пока достаёт как мужика, но с Дэсоном просто весело. Он хороший друг, мы с ним порой общаемся. Но, в общем, я спала с Лисой.       — Мы целовались с Джиёном на кухне, — я сжала палочки в руках и прикусила губы, — а потом он начал меня оскорблять. Я хотела уйти к нам в квартиру, но дверь оказалась заперта изнутри. Я, честно, еле от страха не умерла, когда Джиён меня в дверь впечатал и в комнату понёс…       — Он тебя изнасиловал? — практически не издавая ни звука, спросила Лиса, глядя на меня настолько сочувствующе, насколько могла, и я поверила в её сожаление, во все её чувства — она была очень искренней девушкой. — Боже мой, он такой ужасный и мерзкий!..       — Нет, мы не переспали, но я спала в его постели, напротив Чхве Сын Хёна, почти не спала, — я ощутила слёзы, подступившие к горлу, и сглотнула их. Нельзя рыдать. Нельзя. А то те, кто не сидит рядом с нами и не включён в разговор, не поймёт. — Я испугалась очень сильно. Поспала совсем немного. Помните, я же первая ломанулась на выход… я хотела оказаться далеко от него.       — Самое отвратительное в этой истории то, что ты его вроде как не любишь, он вроде как тебя тоже не любит, раз шлюхой называет, — видимо, Розэ слышала наш разговор и последующее битьё посуды, и неудивительно, — но целует тебя, сукин сын. Будто бы надежду даёт, что ты ему не безразлична. Ведёт себя как полнейший идиот. Поговори ртом, а не хуем, боже, я к нему просто потеряла уважение.       А уж как я к нему потеряла уважение и насколько давно… становится просто страшно из-за этого.       Тринадцатого января мы собрались и поехали в Коян на Golden Disk Awards выступать с песнями, с которыми мы выступали везде, где придётся, лишь бы показать свою музыку. Если на «Whistle» всё было нормально и стабильно, то на «Playing with fire» меня понесло — немного поторопилась и не попала в синхронизацию с бэком, слегка поторопилась, но вроде ничего страшного. Зато слушатели поймут, что я всё делала от души, так, как велело сердце, а не так, как многие — с безразличием, закатыванием глаз и усталостью. Впрочем, на церемонии ничего особенного не было, мы ничего не выиграли, но зато познакомились в туалете с группой Twice, и я поняла, что нашей с Джису-онни лучшей общей подружкой станет обязательно Наён. Она даже тащила Су за руку к сцене во время последнего слова ведущих, а мы с ней вообще переговаривались, потому что она была той ещё шутницей.       Только вот Наён будто бы забыла о нас полностью, как только услышала, что их группа получала главную награду. Мы хлопали, кланялись, и, в общем-то, не случилось ничего сверхординарного: ни судьбоносных встреч, ни падений, которые бы могли испортить наши наряды, грубо говоря, мы отдохнули, в то время как остальные будто бы сильно запарились. Может, это отличительная черта нашего агентства — всё делать на полнейшее «отвали», но зато нас действительно не отвлекали от самосовершенствования и давали всё, чтобы мы совершенствовались в вокале.       Наступил мой день рождения, и я не была счастлива совсем — двадцать два года, за плечами два мини-альбома в составе группы, фанаты, которым мы вчера дали название. «Blink». Забавное слово, немного попахивает сокращением от названия группы, а также это просто новое слово, которым могут себя называть наши фанаты. Я попробовала несколько раз репетировать, как в благодарственной речи называю фанатов блинками, и улыбка расползлась по лицу.       В дверь квартиры позвонили; мы с девочками решили устроить торжество лишь вчетвером, а потому не ждали никого, даже курьеров, потому что всё приготовили сами, но я всё же пошла открывать дверь, дабы узнать, кто же за ней стоит. Там находился молодой человек, уточнивший, являюсь ли я Дженни Ким, а потом передал голубые розы со словами «заказчик сказал, что вы поймёте, кто их подарил». Шутливо отдав мне честь, курьер спустился по лестнице, я закрыла дверь квартиры и тщательно осмотрела цветы: обычные, самые что ни на есть обычные, с небольшой открыткой, которую я взяла. Кусок картона был белым, невыразительным и купленным будто бы в церковной лавке, потому что посередине значилась лишь одна фраза: «Pray for God», но «о» в последнем слове была зачёркнута чёрным маркером, и я действительно поняла, кто совершил такое непотребство по отношению к религии. Конечно, Квон Джиён. Только он мог дарить мне цветы, сравнивать себя с богом и… Быть слишком внимательным к фактам моей биографии засранцем.       — Ой, кто тебе такие цветы подарил? — в глазах Лисы промелькнула лёгкая зависть, и я хихикнула, тщательно сделав вид, что розы мне подарил тайный поклонник. — Да ладно тебе, онни, не ломайся! Кто подарил?       — Мама, — с улыбкой соврала, спрятав открытку в глубь кармана домашних штанов. — Неужели про меня вспомнила? Это так прекрасно, на самом деле, просто вау.       Только вот моя мама о своей дочери так и не вспомнила, но мне плевать — одной заботой меньше, не надо в который раз из-за неё переживать и позориться, не надо в сотенный раз делать вид, будто бы я счастлива, что она находится рядом со мной. Зато с девочками я была по-настоящему счастлива, я могла с ними говорить обо всём на свете и наши разговоры порицаться не будут, потому что не выйдут за пределы квартиры. Для них, правда, самих хорошо, если я буду врать, что у нас с мамой в отношениях перемирие, но хорошо ли это для меня? Порой самовнушение играет хорошую роль, ведь я действительно однажды поверила, что мы идеальные мама и дочка, а потом наступил этап разбития идеалов. Что ж, с кем не бывает: не хочешь разочаровываться — не очаровывайся.       — У тебя всё же хорошая мама, если она посылает тебе розы, — прошептала Джису и взяла вазу из шкафа — она привезла её из дома совсем недавно чисто для каких-то официальных случаев, если кому-то из нас подарят цветы. — Приятно! Ещё раз с днём рождения, Дженни, наша малышка!       Прошёл день рождения Чеён, а у нас до сих пор не было понимания, когда камбек, кроме как ощущения, что мы конкретно так пролетели, потому что, глядя на расписание на ближайшие полгода, не видели пометок «запись новой песни», «запись нового музыкального видео» и смотрели на менеджера так, будто бы он был нашим врагом до гроба. Он лишь разводил руками, говорил, что никак не относится к составлению расписания, что нам надо либо надавить на руководство, либо придумать что-либо самим, потому что приходить на всё готовенькое — это круто, но надо быть инициативными и творческими. У Джису даже глаза кровью налились от злости, мы еле её сдержали, чтобы она не полезла в драку или выяснять отношения словесно, потому что было странно, что нам запрещали брать всё в свои руки, а менеджер не знал этого правила.       — Ну ладно, хорошо, я поговорю, — вспыхнула Чеён. — Только потом давайте не будем обсуждать то, как я договорилась.       Договорилась девушка, как ни странно, словами, просто сказав, что блинки уже с нетерпением ждут нашего возвращения и наш общий аккаунт в инстаграме разрывается от вопросов. Да и Лису недавно видели восторженные фанаты, спросили, когда камбек, и она сказала, что скоро — нельзя никого разочаровывать, это чревато падением акций и нашей популярности. У Яна Хён Сока была какая-то своя стратегия нашего продвижения: он давал фанатам часть от всего контента, видел, как заинтересованность в группе росла, а потом приходил с заявлениями, что «возможно, сейчас, возможно, потом», а спустя время, буквально за пару дней до камбека говорил, что «нет, камбека не будет». Но он всё же выстреливает, собирает просмотры, мы купаемся во внимании, а директор — в деньгах.       — Камбек состоится в июне, через месяц начнём подготовку, на этом свободны, — Чеён, будто самая настоящая вертихвостка, махнула нам ладошкой, надменно-насмешливо усмехнувшись, и пошла вперёд по коридору, качая бёдрами. — Сказали работать над своим ртом, качать попу и посетить косметолога.       — Ты это серьёзно? — спросила Джису.       — Нет, — Пак переключилась на свою серьёзную сторону, — про камбек — правда, всё остальное выдумала. Не смешно? — все покачали головами. — Ладно. Справлюсь. Давайте же подготовимся к камбеку.       Месяц пролетел незаметно: мы участвовали в разных программах на телевидении, побывали в эфирах на радио, раздавали направо и налево интервью, из-за чего у меня создавалось впечатление, что мы уже относимся к рангу суперзвёзд. Я ощутила лёгкий прилив звёздной болезни, стала будто бы ближе с девочками, а потом в один из дней, когда мы готовились к съёмкам, мне позвонила Бэ Джухён, что было весьма неожиданно, но очень-очень приятно. Мы не общались с фестиваля на SBS, и то тогда лишь поздоровались, обнялись и ушли нервничать в разные стороны, потому что выступали в совершенно разных категориях. После фестиваля, соответственно, мы никого не встретили, да и не особо хотелось кого бы то ни было видеть. Я была рада слышать онни, она же не хотела растрачивать время на вежливость и любезности, которыми мне хотелось её облить, как водой в жаркий день, и торжественно объявила:       — Мой менеджер заберёт тебя, привезёт ко мне домой, — я и возразить не успела, спросить, откуда она знает моё расписание, тоже, как девушка продолжила: — Там тебя встретит Чонин. Да, я организовала вам свидание. У них с Кристал контракт закончится в июне буквально.       — В июне у нас камбек, — внезапно выдала я.       — Отлично, назови дату. Они расстанутся первого июня.       — А я пока не знаю, — сказала я, и стилист больно дёрнул меня за волосы. — Ай! Можно понежнее!       — Ладно, не буду отвлекать. Номер машины вышлю сообщением, — и после этого Айрин отключилась. Мне было не до смеха — несколько волос стилист сумела выдрать в процессе причёски, я чувствовала себя настолько злой, что чуть не ударила её, но попросила быть осторожнее в следующий день. На тот момент я ещё не осознавала, что любое наше слово — и любой человек из стаффа вылетит из команды, только наберутся ли желающие обслуживать столь капризных и скандальных звёздочек, как мы?       Вечером за мной заехал чёрный джип, и я очень долго сверяла номера, а потом села на заднее сиденье, сказав, чтобы меня уже везли как можно скорее; конечно, я не знала, имели ли разные издания информацию о номерах и марках машин, на которых разъезжали знаменитости, но лишний раз не хотелось попадаться, тем более что понабегут какие-нибудь сумасшедшие и начнут нас отменять. Я ехала в машине напряжённо, переписываясь с Джису, которая единственная знала о моём небольшом побеге, и дала ей даже доступ к своей геолокации, чтобы, если что, меня потом нашли, если мне звонила не моя онни, которой я доверяла, а похитители, приставившие к голове айдола пистолет.       Я любила район Каннам, потому что он был постоянно полон людьми, они давали мне понимание, что жизнь всё же есть за пределами студий, за пределами зоны, в которой постоянно была я. В этом районе располагалось и наше агентство, и наше общежитие, и как только мы подъехали к большому многоквартирному дому с охраной, я поняла, что Джухён с её группой живут уж всяк лучше нас. Удивительно, Big Bang — живые легенды, но живут в общежитии, в одной комнате у них три человека, в другой — два, кухня тесная, а в прихожей отклеиваются обои, а холл дома, в котором жила Айрин, чуть ли не мрамором и золотом обит. Меня проводили на нужный этаж, где меня встретила онни и повела к двери своей собственной квартиры, где она появлялась редко из-за расписания, но желала всё же иметь собственную недвижимость, чтобы на старости лет было где поселиться.       Квартира представляла из себя убежище хорошего крепкого высокого класса, в котором жили и мои родители: бежевые тона преобладали в интерьере, много света, стекла и кожи. На стенах имелись несколько фотографий, альбомы, лайтстики, будто бы здесь жил какой-то странный фанат Red Velvet, но нет — лидер этой группы просто любила коллекционировать всё, что связано с ней и её коллегами, и я недолгое время любовалась всем, что было у Айрин, как за спиной послышался кашель, призванный обратить на себя внимание, и я обернулась.       Передо мной стоял Ким Чонин.       В прошлые разы я замечала его лишь мельком, пыталась рассмотреть на церемониях, но его внешность ускользала от меня, теперь же я могла рассмотреть молодого человека целиком: смазливый, высокий, с широкими плечами, светлыми волосами и бокалом в руке. В нём ещё (или уже?) ничего не было, а Айрин, появившаяся, словно из ниоткуда, держала бутылку с белым мускатным и ещё один бокал, протянула предметы парню, сказала, что всё, что надо, есть в холодильнике, прихватила ключи, подмигнула мне и покинула квартиру.       — Ну, давай познакомимся, — проговорил Чонин, улыбнувшись, — а то нуна настолько быстро нас познакомила, что я ничего не успел сообразить.       — Я, честно, говоря, тоже, — я ощутила сильную неловкость, будто бы впервые общалась с парнями вообще, потому заложила локон волос за ухо и подошла ближе к Каю, который разливал вино по бокалам. Оказалось, что до этого он не пил, и меня это порадовало — я не хотела оказаться запертой в одном помещении с человеком, который уже пьян, тем более с мужчиной, если рядом нет кого-нибудь, кому я доверяю. — Давай по-нормальному познакомимся. Меня зовут Дженни Ким.       — Ким Чонин, — подхватил парень. — Нуна показала мне твою фотографию, сказала, что вы общаетесь время от времени, и я заинтересовался в тебе. Понимаю, тебе пиар не нужен, тем более в виде отношений, ты вроде как одинока, — я, конечно, удивилась такой прямолинейности, но попыталась поймать настроение парня и подстроиться под него, — потому я очень хотел бы тебя узнать как девушку. У меня скоро кончаются контрактные отношения, и я бы хотел настоящих чувств. Как относишься к этому?       Я испугалась: мне никогда так официально не предлагали узнать друг друга получше, но быстро подавила всё плохое, что могло выползти из моего рта, пригубила вино, а потом улыбнулась. В любой ситуации самое лучшее — держать осанку и улыбку, и у меня с этим не было абсолютно никаких проблем, кроме как того, что я немного тряслась. Всё же мы не были с этим молодым человеком достаточно знакомы, и пускай находились в квартире, в которой явно был либо датчик движения, либо незаметная камера, мне было самую малость некомфортно. Жаль, что в тот момент я не осознавала взгляд Чонина, то, как он на меня смотрел, говорило лишь о том, что он влюблён в меня, влюбился с первого взгляда и не собирался отпускать, только я попросила разорвать наши отношения, потому что боялась его окончательно подпустить к себе, чтобы в итоге все таблоиды говорили о том, что мы совсем скоро поженимся.       Дура.       — Я отношусь к чувствам хорошо, — я ощущала себя полнейшей дурой, когда такое говорила, но, кажется, это вино ударило в голову — захотелось сказать какую-то глупость, похихикать, провести ладонями по светлым волосам парня и поцеловать его, но пришлось себя остановить. Мы не настолько знакомы, мы не настолько близки, это будет нечестно по отношению к девушке, с которой он встречался сейчас, ведь они разыгрывают чувства, и не нужно, чтобы при взгляде на Кристал в глазах не было огня. — Ну, ты понимаешь, да, тоже хочу. Любви. Все мы ищем любви. Все мы её хотим.       — А ты забавная.       — Да.       Я поймала себя на мысли, что разговаривала с ним на каком-то странном языке, взяла себя в руки, прокашлялась и указала на кожаный диван, расположенный в гостиной. Мы далеко не уходили от неё, потому я решила, что посидеть будет всяк лучше, чем просто стоять; мы осторожно опустились на диван, я ощутила под шеей руку Чонина, и он посмотрел на меня настолько пронзительным взглядом, что я побоялась куда-либо сдвинуться. Примерно так же на меня смотрел Мино в начале наших отношений, пока мы не устали от тренировок, подготовок к дебютам и бесконечных нервов, которые были всегда. Нежность, ласка, интерес — всё это было в глазах пока не знакомого мне молодого человека, чьё сердце я открыла прямо сейчас. Ключ подобрать легко, открыть тоже, только вот закрыть его никак — даже после событий, приведших к концу Дженни Ким, он пытался меня найти, пытался со мной связаться и не верил тому, что дало агентство. Он хотел видеть меня, а не какую-то куклу, которая разделит с ним всё, только не помнит ничего из отношений, которая сильнее смущается, чем я, которая выглядит лучше, чем я, но при этом в глазах, кроме пустоты, ничего нет.       Потому что во мне он видел жизнь и тягу к ней.       Мы говорили о многом: поначалу, смущаясь, о самих себе, какая дорога привела нас в шоу-бизнес, какие песни групп нравятся, какой вообще распорядок дня в агентствах. Он рассказал о своей семье, собаках, которые сейчас у родителей, и я вспомнила о Куме и Кае, покраснела и решила рассказать, пока у нас у обоих приподнятое алкоголем настроение:       — Это так забавно, но одну из моих собак зовут Кай, — Чонин сначала сделал ничего не понимающее выражение лица, а потом понял, о чём я говорила, — забавное совпадение, не находишь?       — Слишком забавное, чтобы быть правдой, — он прыснул со смеху. — А покажи их.       Среди множества фотографий с девочками или сделанных просто так, снимков с Мино, который выглядел безмерно счастливым, с Джиёном, которые я сохраняла специально, выделялись те, которые я делала, когда приезжала домой. Я, ещё маленькая будто бы, хрупкая, сидела между двух собак, которые положили мордочки на мои худые колени и смотрели проникновенно вверх, на меня; Чонин слушал, позволив опереть голову на своё плечо, разглядывал каждое изображение Кая и Кумы, и я вздохнула, блокируя экран.       — Я так давно их не видела…       — Почему они живут не с тобой в общежитии? Или вам уже дали каждой по квартире?       Не стану же я рассказывать тяжёлую обстановку в своей семье, не стану же я сразу рассказывать все секреты; как придёт время — узнает, я не совершу такую же ошибку, как с Джиёном, когда мною воспользовались после душещипательной истории. Я не настолько доступная, я не настолько глупая, я не настолько любвеобильная. Хотя, оглядываясь назад, можно сто раз сказать, что я самая глупая женщина на этой планете, потому что в упор не видела любовь, предпочитая давиться страданиями, и ещё неизвестно, кто во всей истории был самым отвратительным персонажем — я или кто-либо другой. Пришлось соврать, что у Лисы аллергия на шерсть, и Чонин быстро потерял к теме животных интерес, придвигаясь ко мне ближе.       — Ещё вина? — я кивнула — бокал опустел. — Ты не подумай ничего, у меня нет цели тебя споить и сделать что-то плохое. Просто я любитель вина, всегда беру его с собой на приватные встречи, думал, тебе не понравится или ты откажешься…       — Я от вина никогда не отказываюсь, но пьянею быстро, — сказала я и почувствовала, как после глотка закружилась голова, а язык стал заплетаться. — Я опьянела.       — Тогда расскажи, сколько у тебя парней было до этого момента?       — Ты подожди, я ещё не особо пьяная для таких разговоров, — и мы вместе рассмеялись.       Когда приехала в десять часов Айрин, которая явно кутила на каком-то светском мероприятии, ведь буквально скидывала с яростью туфли на высоком каблуке и с силой вынимала большие серёжки из ушей, она увидела нас в странном положении. Я, хихикая, рассказывала о каких-то съёмках то ли для рекламы, то ли для тизеров, практически лёжа на развалившемся на диване Чонине, а он перебирал мои волосы, улыбаясь, задавая наводящие вопросы и всячески показывая расслабленность. Кажется, Джухён думала, что мы переместимся в спальню до её прихода, но Ким оказался джентльменом, а я не шлюшкой, потому и сидели до сих пор в гостиной, разнося по помещению аромат выпитого вина.       — Я думала, вы переночуете, но можете даже дойти на своих двоих, — обратила на себя наше внимание Бэ. — Ну, ничего. Заказать такси?       — Да, с двумя точками, — Чонин был менее пьяным, чем я, осторожно помог подняться и найти сумочку. — Мы доберёмся, всё будет хорошо.       Айрин уже набирала в приложении такси два адреса: квартиру Чонина и моё общежитие, обязательно пометила, чтобы водитель не говорил с пассажирами и не подслушивал, о чём мы будем говорить, показала готовность пять минут, и мы принялись собираться. За то время, пока я накидывала лёгкую куртку и завязывала ботинки, онни успела переодеться в домашнюю одежду и смыть косметику и теперь заплетала волосы, чтобы во сне они не спутались. Она была невообразимой женщиной, которая всегда следила за собой и любым режимом, который ей давали, и потому выпустила нас очень скоро, погасила свет и легла спать. А мы же с Чонином поехали на лифте вниз.       — Хорошо провели время, — сказала я. — Ты хороший человек, оппа.       — Да? Спасибо, — искренне сказал Ким. — Я рад, что понравился.       — Если наше общение зайдёт дальше, то я буду не против, — улыбнулась я, и мы вышли из комплекса, оглядываясь на наличие такси. Оно уже показалось в конце улицы и ехало ко мне. — Кстати, мы так и не знаем номеров друг друга!       В такси мы обменялись контактами, послали друг другу ничего не значащие стикеры, улыбнулись, и я ощутила, как его рука аккуратно обняла меня за плечи, и я решила, что мне нужно это тепло, мне нужно за него ухватиться. Я опустила голову на его плечо, прикрыла глаза, и пускай мы ехали недолго, я успела сполна насладиться всем, что мне давал парень: и защитой, и теплом, и нежностью, что теплилась в его глазах. Ким Чонин привык отдавать, ничего не забирая, привык быть солнцем и убирать тучи над головами любого, кто находится рядом, и он побывал в тот вечер моим солнцем, моим ангелом-хранителем, который не дал столкнуться с потолком машины, когда я вылезала у своего общежития.       — Увидимся? — с некоторой надеждой спросил он.       — Увидимся, — ответила я с улыбкой и поцеловала его в щёку, тёплую, гладко выбритую, ощущая внутри непонятное смешение чувств. Я знала, что хотела его поцеловать в щёку, но должна ли была? Нет, просто жест вежливости, жест выражения симпатии. — Позвони мне. Или напиши. Я буду ждать.       Стоит ли говорить, что он написал мне сразу, как доехал домой, пускай я уже легла спать? Завтра нас ждала запись трека, который мы уже слышали, к которому мы готовились, и я ответила на сообщение Кая сердечком только тогда, когда мы уже пришли к Тэдди-ниму, чтобы начать запись.       — Да уж, впихнули вас просто в самый последний момент, — сказал мужчина и смерил нашу четвёрку взглядом. — Телефоны выключили, Дженни, тебя это особенно касается, убрали их, и в кабинку. Текст помните? — мы кивнули. — А теперь попытайтесь не залажать, не хочу сто раз чистить дорожки. Вы запишитесь максимум раза со второго, согласны?       — Пари принимается, если сможем, ты нам оплачиваешь курочку в панировке, — Чеён показала знак мира, и мужчина рассмеялся. — Ну а если мы проигрываем…       — То мы просто записываем ваш следующий релиз через год, — сказал Тэдди.       — Идёт, — сказала подхватившая азарт Лиса.       Мы зашли в кабинку звукозаписи и надели наушники. Кто бы знал, сколько раз мы будем переделывать запись песни, но как только началась музыка, мы все поняли, что пора. Наступил наш звёздный час — запись трека «As If It's Your Last». Первую партию, самую скучную, на мой вкус, дали мне, хотя понимали, что такие ванильные и порочащие мою женскую честь слова я ни за что и никогда не произнесу в своей жизни:

Кто ты такой, чтобы заставлять меня думать о тебе? Моя гордость задета, я вся горю. Моё лицо горит, сердце бешено колотится. Я не могу контролировать своё тело, у меня кружится голова.

      Потом начала петь Джису, и я внутренне усмехалась всему, что она говорила, потому что строчки подходили ей и больше никому:

Ты как горсть песка, Как будто я могу обнять тебя, но не могу. С тобой нелегко, вот почему я хочу тебя больше. Я не могу контролировать своё сердце, это смешно.

      Розэ, улыбаясь настолько хитро, что даже Тэдди показал знаками прикрыть улыбку, затянула вслед за маднэ, которая просто решила наслаждаться песней, потому что её следующая партия будет совершенно не скоро:

Ты чувствуешь моё дыхание? Хочу тебя прямо сейчас. Даже когда я смотрю на тебя, я Скучаю по тебе. Я так плохо справляюсь с этим, Неужели ты не освободишь меня?

      Припев, который мне показался довольно энергичным и нескучным, затянула я:

Малыш, держи меня, пока я не взорвусь. Перестань думать, что в этом такого сложного?

      А Розэ просто его продолжила:

Поцелуй меня, как будто это ложь, Как будто я твоя последняя любовь.

      Ну а Лисе достался скучный мотив концовки припева, можно сказать, бриджа между припевом и её рэп-партией, которая была достаточно хороша, но мы, когда тренировались её петь с педагогами по вокалу, лишь смеялись:

Как будто это последняя, как будто это последняя, Как будто это последняя ночь, любовь моя. Как будто это последняя, как будто это последняя, Как будто завтра не наступит, любовь моя.

Ну я влюбилась, малыш. Ты собираешься меня поймать. Я отдам тебе всё это, детка, Называй меня хорошенькой и противной, Потому что мы получим её. Любовь моя, ты можешь поставить на Чёрное, мы удвоим, Стек на них, ого! Я буду Бонни, а Ты моим Клайдом. Мы едем или умираем, Целуемся и обнимаемся.

      Джису продолжила вслед за макнэ, немного передохнув, и она была полна энтузиазма, что нравилось нам всем, потому что мы очень редко стали видеть её в позитивном расположении духа — всё же она в последнее время переживала не лучшие времена, и мы хотели всеми силами не только поддержать её, но и быть рядом, когда то требуется:

Время идёт, Я начинаю терять терпение, Только ты — мой мир. Скучаю по тебе. Я так плохо справляюсь с этим, Неужели ты не освободишь меня?

      Припев же мы разделили с Розэ, причём я спела первой, а потом и Лиса подтянулась с заедающим мотивом псевдо-бриджа, который она любила потом бормотать во время дел по дому, если к нам давно не заглядывала служба клининга. Остальных, как и меня, эта песня достала, и всё понятно, почему мы её так невзлюбили — мы её, одну-единственную, продвигали целый год на разных церемониях и шоу, потому и банально устали, потому желали уже просто как можно скорее избавиться от её общества. Не получилось избавиться быстро и резко, как от вызревшей чёрной точки на носу.       Потом наступила снова моя партия, и вот вроде нам стоило задать вопрос, почему хотя бы её не исполнила Джису, потому что ей выделили в камбэке меньше всего времени, когда онни постоянно совершенствовалась, старалась и умела так играть голосом, как многие не могли:

Раз, два, три — Это новое начало, Потому что я никогда не оглянусь назад.

      Розэ затянула следом за мной, тщательно контролируя дыхание, — ей не хватило времени, чтобы отдышаться, потому что она привыкла к немного другому распределению партий:

Если я брошусь на тебя, Пожалуйста, поймай меня, Потому что мир не может нас уничтожить.

      Честь сказать «BLACKPINK в твоём районе» выпала Лисе, которая проговорила эти слова в микрофон так, что нам всем показалось, что в ближайшие пару лет она будет этим гордиться. Надо же, мы ещё были совершенно новичками, меньше года после дебюта, но уже чувствовали себя профессионалами. Пускай это обманчиво, пускай весь шоу-бизнес — это сплошная ложь, сплошная провокация, много папарацци и следование правилам, которые появились задолго до нас, но мы пока наслаждались определённой свободой. Да, были антифанаты, которые предрекали нам скорый распад, все самые худшие судьбы айдолов, которые резко попали в аварию и умерли, но мы выдержали, всё вытерпели. Жаль, что не полным составом.       А завершающий припев мы снова разделили с Розэ, а Лиса затянула последнюю часть, которая настолько приелась Джису, что она прикрыла уши руками. Как только Тэдди выключил музыку и остановил запись, мы рассмеялись, прикрывая рты руками, а потом нам сказали, что небольшая предзапись прошла успешно, но «давай по новой, всё хуйня». Мы особо не расстроились, записали ещё два раза, и только потом Тэдди нас «обрадовал», что мы не справились с собственным обещанием и камбек у нас будет только через год. Посмеялись — забыли, но, конечно, в будущем всё вспомнили, удивились, что он действительно всё запомнил и даже не шутил, потому, по окончании работы, заторопились поесть и наконец-то поехать домой. На завтра было запланировано небольшое интервью, какие-то съёмки, и мы вроде бы даже были полны энтузиазма делать хоть что-то.       — Кстати, Дженни, — Джису пила чай, когда решила спросить то, что её волновало, — куда это ты вчера на весь вечер отлучилась? Ещё и пьяной явилась… мы, если честно, волновались.       — У меня было небольшое свидание, скажем так, знакомство, — рот Лисы превратился в букву «о», и я улыбнулась — не планировала, конечно, говорить о Чонине, но лучше рассказать, а то будет худо. — Знаете группу EXO? — девушки кивнули. — А знаете Кая оттуда?       — Боже, ты пила с этой танцевальной машиной?! — Лиса даже затряслась от восторга. — Я… я просто завидую.       — Он же встречается с Кристал Чон из f(x), Дженни, плохо быть разлучницей, — произнесла серьёзно Джису.       — У них контракт, — шепнула я, — и он скоро закончится. Так что мы просто познакомились, вместе выпили, ничего не было, я вам клянусь, просто поболтали. Или вы думаете, что я на любого мужика готова броситься, если хочу секса?       — Нет, ты не такая, — покачала головой Лиса, и Чеён практически нехотя кивнула. Скорее, она могла себя назвать доступной, чем разбрасываться в сторону других людей такими неприятными словами. — Просто это так… необычно. Ладно, с Мино вы разбежались, вроде бы у тебя что-то получается с Джиёном, — на этом имени я нахмурилась — совершенно не хотела вспоминать его поведение на той тёмной кухне, — но тут вылез Ким Кай. Ты… не ошибаешься?       — Я лучше сдохну, чем ещё раз меня поцелует Джиён, — прошипела я, собрала пустые тарелки и отправилась отдавать их на раздачу. В груди разливалось какое-то горькое неприятное чувство, хотелось плакать, но я себя остановила — лицо надо держать во что бы то ни стало даже перед собственными одногруппницами. И действительно, на тот момент мне казалось, что лучше умереть, чем давать самой себе шанс на отношения с Джиёном; нельзя было им очаровываться, чтобы потом не разочаровываться.       Дни потянулись жвачкой: я время от времени встречалась с Чонином, а также мы оттачивали хореографию для музыкального видео, ходили по разным интервью и посетили пару шоу. Я ещё с восторгом реагировала на всё, показывала, что умела, но, лёжа в кровати ночью, думала лишь о том, как бы прийти в себя и поставить ненадолго жизнь на паузу. Мне казалось, что я жила как-то не так, как надо, но проанализировать, что со мной, не могла, лишь заикнулась девочкам о том, что меня бесконечно преследует какая-то усталость. Лиса, позитивная и добродушная, шепнула, что мне просто надо немного взбодриться, и как только она это сказала, менеджер скинул нам расписание: уже начало июня, к пятому числу мы должны отфотографироваться для тизеров и приступить к съёмкам музыкального видео. Ориентировочная дата — пятнадцатое-двадцатое июня.       — А мы всё успеем? — тупо спросила Джису, расширив глаза. Конечно, ей уже хотелось ко всему приступить, но было небольшое ощущение, что нас наколят, как зефир на шпажку, и сместят камбек к июлю совсем. С Яном Хён Соком никогда нельзя ничего предугадать — он человек весьма сложный, и если он сказал, что дата ориентировочная, значит, перенесёт точно сроки.       — Да успеете, всё хорошо будет.       Первый день подготовки состоял чисто из посещения салона, где нам красили волосы: Чеён вернули природный чёрный, от чего она была в шоке и молчала буквально пару часов, потому что переваривала эту новость, Джису замешали красный с фиолетовым, мне добавили светло-русого, сделав что-то наподобие седины, по-другому никто мою причёску объяснить не мог, а Лисе покрасили волосы в рыжий. Перемена имиджа должна была нас приободрить, но «пиздец» от Пак описал всю ситуацию — нам не нравилась ни песня, которую мы уже записали, ни наши образы, а что будет, как только мы придём на съёмочную площадку? Думаю, все, кто будет с нами в столь важный момент, проклянут всё в мире шоу-бизнеса и уйдут в отставку.       — Это отвратительный день, — улыбнулась Джису, когда мы под вечер шли к зданию агентства. Менеджер был на каких-то делах почему-то, мы остались без заботы кого-либо, потому шли и оглядывались, натянув на лица маски, а на головы — кепки. Я лишь по голосу Ким слышала, что она улыбалась, но видеть губ не могла. — Я не удивлюсь, если сейчас на съёмках что-то случится.       — Вот агентство как всегда: сначала долго сидим без камбеков, а как только оса в задницу ужалит, так все и шевелиться начинают: за пару дней новый имидж, съёмка тизеров и клипа, а потом ещё и на танцевальную практику должны силы остаться, — проговорила Чеён и выдохнула — в ней скопилась злость и требовала выхода. — Я поражаюсь. Лучше бы оставалась у себя в Австралии и играла на улице, честное слово, сил меньше и удовольствия больше.       — Успокаиваемся, — сказала Джису, — мы уже подходим.       Нас перехватили в холле, удивились, что мы без менеджера, а потом повели в павильоны, где часто проходили съёмки фото-тизеров. Накрасили нас примерно одинаково, лишь у Лисы были более яркие тени, нам с Джису вставили в глаза линзы, меняющие цвет глаз на голубой, как у европейцев, и сделали причёски. Я с детства ненавидела хвостики, потому что они всем показывали, какая я маленькая, но мне всё равно заплели их и обвязали красными резинками. У Джису у лица были две небольшие косички, Чеён заплели волосы на виске, а Лисе просто уложили волны, которые ей всегда безумно шли. Наступило время одежды, и я не удивилась своей однотонной красной кофте, других же одели как-то аляповато, но чтобы точно взгляд зацепился хоть за что-то. Стали фотографировать — появились проблемы со светом, но всё наладили и наконец-то смогли не только сделать снимки, но затем и переодеть в новую одежду. Только Лисе будто бы оставили всё то же самое, лишь пошаманили над причёской. Общий тизер сделан — нас отправили домой, предупредив, что завтра начнутся съёмки клипа.       Менеджер подъехал вовремя — удивительно, видимо, ему вставили сразу с нескольких сторон, потому что он несёт за нас ответственность и никто не хотел, чтобы нас украли или случилось что-то совершенно плохое. Он долго извинялся, говорил, что купит нам кофе или любой другой напиток, который мы только захотим, и мы все вместе простили его, сказав, чтобы в следующий раз такого не повторялось. Мы же не хотим умереть, так ведь?       Мы же не трейни с глупым расписанием, а уже дебютировавшие звёзды.       — Отлично, — Чеён сидела рядом со мной, когда мы ехали в машине, и внезапно показалась мне настолько маленькой, что захотелось хоть как-то её согреть. Порыв был странным, но отнюдь не ужасным. — Завтра отснимем всё, надеюсь, за один день, потом отдохнём — и на шоу.       — Ты так ждёшь всяких шоу, — пробормотала я.       — Потому что это единственное развлечение, — сказала Пак.       Съёмки клипа действительно заняли целый день вместе с ночью, потому что нам нужно было время, чтобы переодеться, подправить макияж, доделать причёски, поесть, в конце концов. Мы всегда должны были быть энергичными, что даже вырывали себе минутку на поспать, чтобы потом в кадре выглядеть идеально. Я не знала, откуда у нас взялись силы, но мы всё же добили съёмки и… отрубились все вместе во время еды перед отъездом. Нас буквально на руках тащили, вымотанных и уставших, говорили, что мы хорошо поработали, и у меня не было сомнений, что всё прошло идеально. Конечно же, эта иллюзия сохранялась до того момента, пока я не проснулась на следующий день. Нет, косяков не было, просто осталось ощущение, что мы где-то залажали и придётся переснимать определённые кадры; но команд от менеджера и тем более от агентства не последовало — нам позволили взять внеочередной выходной. Я же решила времени зря не терять — соскучилась по Мино и сильно хотела его увидеть.       Но, на моё несчастье, Мино не было в Корее, он уехал по делам в Японию и вернётся нескоро. Я очень расстроилась, когда позвонила ему и узнала об этом: он долго извинялся, пытался смеясь пригласить меня к себе, но у нас не было ни секунды свободной, и если я заявлюсь с каким-то «личным расписанием» в Инчхон, сразу же поползут теории, куда это я направилась. К любовнику, чёрт побери, к кому же ещё может направиться симпатичная девушка моего возраста!       Совсем скоро состоялся камбек, не принёсший мне ничего, кроме улыбки и усталости, потому что не прошло и дня, как мы стали оттачивать хореографию для видео танцевальной практики. Потому что впереди был год продвижения, который никак скостить не получится, начинались какие-никакие отношения и новые знакомства, которые нам просто придётся принять. Люди в жизни — это хорошо, хуже лишь полное их отсутствие. Мы были друг у друга, вчетвером мы могли свернуть горы, завалить шоу-бизнес и стать самыми настоящими легендами корейской попсы. Жаль, что не всегда всё получается.       Жаль, что на пути к вершине нас часто встречает разочарование, боль и полнейшее непонимание, что же делать дальше.       И лишь Чеён знала: со следующим камбеком что-то изменится. Что-то, о чём не знали даже мы.