take them with you

Когда Сукуна вырывает сердце Итадори из грудной клетки, цвета вокруг Фушигуро слегка тускнеют. Мегуми не замечает серости, которая покрывает буквально все, начиная от неба и заканчивая землей. Вместо этого он фокусируется на том, как обмануть Сукуну, чтобы тот исцелил Итадори. Но все бесполезно. Ничего не срабатывает, и Фушигуро прекращает бороться: Сукуну не заставишь. Ни у кого нет такой власти над Королем Проклятий, лишь Итадори как-то умудряется его сдерживать. Итадори, который в ту роковую ночь рискнул своей жизнью, чтобы спасти Фушигуро, и который опять подверг себя опасности, чтобы сегодня дать им шанс сбежать. Спасет ли Итадори Фушигуро еще раз? Сыграет ли в эту азартную игру вновь? Только вот ставок они больше не делают, игральные кости уже пали, и нет сомнений в том, что произойдет, если Юджи возьмет контроль над своим телом. Спасти Фушигуро равно умереть. И несмотря на это, Итадори возвращается. Мегуми никогда не видел крови настолько красной, как та, что капает из груди Юджи. Он хочет подбежать и остановить ее, но не может сдвинуться с места. Это неправильно, все не может закончиться вот так. Итадори улыбается, пытаясь хоть немного утешить Фушигуро, словно его улыбка может стереть тот факт, что он умирает. Их время заканчивается, и Итадори падает на землю, забирая с собой все цвета. Это происходит мгновенно, как будто кто-то щелкает выключателем. В один момент Мегуми различает каждый оттенок розовых волос Итадори, а в следующий, моргнув, абсолютно все становится бесцветным. Как это возможно? Он сошел с ума? Фушигуро делает три шага, а затем падает на колени рядом с телом Юджи. Его руки дрожат, пока он снимает куртку и укрывает ей тело друга. Ему бы отнести его обратно к воротам, но он не может. Из-за травм, которые он получил в прошлой битве, невозможно даже встать, не говоря уже о том, чтобы кого-то нести. Он сжимает ладони в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Итадори мертв, потому что Фушигуро не был достаточно силен. По его телу проходит дрожь, и внезапно он начинает плакать, наклоняясь над Юджи. У него нет никакого права прикасаться к нему, не тогда, когда он так его подвел. Кровь размазывается и по одежде Мегуми, но он этого даже не замечает. Возможно потому, что ее цвета он больше не видит. Фушигуро не понимает, как это произошло, но часть его думает, что это логично: мир без Итадори Юджи и должен быть лишен цвета. Слова из давно позабытого диалога тихо всплывают у него в голове. Он вспоминает, как в возрасте десяти лет сидел перед Годжо, нервный и раздраженный в равной степени: их уроки по магическому искусству всегда так на него влияли. Но этот урок был другим. — Может ли кто-то перестать видеть цвета? — спросил тогда он, чувствуя себя глупо, задавая этот вопрос вслух. Но Годжо не рассмеялся, что уже само по себе было ответом. — Это проклятие? — Думаю, кто-то так и считает, — прокомментировал Годжо, но затем отрицательно помотал головой. — Никто не знает, как это происходит, это просто случается, и все. Сёко считает, что это один из видов небесных пут. Хотя она не уверена, для кого и чем они выгодны. — Но из-за чего это происходит? — Из-за смерти твоей родственной души. — Родственной души? — Ну, это всего лишь теория. Слова Годжо отдаются звоном в ушах Фушигуро, пока он смотрит на тело Итадори сквозь бесцветную призму. Смерть твоей родственной души. У Мегуми кружится голова от такого ошеломляющего открытия: Итадори Юджи, его родственная душа, мертв. Эта мысль становится последней, прежде чем темнота забирает его в свои владения. Он просыпается от голосов Иэйри и Годжо, чувствуя, как руки Сёко исцеляют его, и пытается сесть, чтобы прийти в себя. — Ты был прав, — произносит он, но с его губ не слетает и звука. Иэйри касается его лба и Фушигуро вновь теряет сознание. Когда он просыпается в следующий раз, рядом нет никого. Мегуми чувствует тепло солнца на своем лице, и это значит, что он в своей спальне. Он не позволяет глазам открыться, оттягивая неизбежное. Если он так все и оставит, он сможет притвориться, что Итадори спит в комнате по соседству. Тем не менее, когда Фушигуро открывает глаза, цвета такие же яркие, как и прежде. Могло ли это все быть ночным кошмаром? Мегуми бежит к комнате Юджи, но там пусто. Он медленно походит к кровати, на которой лежит желтое худи, что было оставлено там перед их последней миссией. Фушигуро берет ткань в руки, чувствуя себя потерянным. Итадори больше нет, но Мегуми все равно видит цвета. Почему? Это все случайность? Разве Итадори – не его родственная душа? Фушигуро мотает головой. Нет, не может быть. Это не было галлюцинацией, и мир, теряющий свой цвет, не был плодом его воображения. Небесные путы так не работают. Ему нужны ответы, и дать их может только один человек. — Ты наконец-то проснулся, — произносит Годжо, когда Фушигуро заходит в его кабинет. — Выглядишь намного лучше, Мегуми. — Где он? — спрашивает Фушигуро, решая выбрать прямолинейность: на пустую болтовню времени у него нет. Губы Годжо превращаются в тонкую линию, и Мегуми чувствует, как напряжение сковывает его тело. — Юджи-кун… — Не лги мне. Фушигуро, черт возьми, знает, что произошло, он там был! Но Итадори выживал и раньше, так почему бы этому не произойти и сейчас? К тому же, вопрос с цветами все еще открыт. Мегуми выдыхает, готовясь поднять эту тему. — Ты был прав. Потеря цвета возможна. Давно Фушигуро не видел на лице Годжо удивления. Надо отдать ему должное, шок длится не долго. Он ничего не говорит, но, как и в тот раз, тишины уже достаточно. Мегуми понимает. Годжо, заинтересованный этим феноменом, намекает на подробности. — Ну так и, цвета…? — Я не хочу говорить об этом. Фушигуро разворачивается. Прежде, чем дойти до двери, его окликает Годжо. — В конце концов, тебе придется. «Когда Итадори вернется» остается висеть в воздухе. Часть Фушигуро думает, что будет даже лучше, если Итадори не вернется. Верхушка уверена, что он мертв, разве они не должны этим воспользоваться? Отослать Итадори куда подальше, заставить его покинуть магический мир и избавить от всех опасностей, которые он в себе таит. Только это не сработает: Итадори этого не примет. Как бы Фушигуро не хотел для него нормальной жизни, это уже давно не вариант. Доброе, бескорыстное сердце Юджи не найдет покоя, зная, что он выбрал выход попроще: прятаться вместо того, чтобы помогать людям. Меньшее, что может Мегуми – это быть рядом с ним. Так что он тренируется днями и ночами, чтобы стать сильнее и защищать Итадори, когда тот вернется. Что будет делать Фушигуро, когда вновь увидит Юджи? Он не решил, стоит ли сказать ему о своем открытии. Будет ли это честно? Нравится ли он вообще ему в этом смысле? В этом ведь все дело, верно? Он знает, что Итадори – его родственная душа, но что, если Фушигуро не является ей для Юджи? К тому же, последнее, чего он хочет – это вынужденной связи между ними. Все его мысли словно прекращают свое существование, когда Итадори появляется из этого дурацкого ящика. Только Годжо мог придумать такой способ, чтобы объявить о возвращении Юджи. Раздражение Мегуми, должно быть, легко читаемо на его лице, потому что когда их взгляды встречаются, уверенность Итадори медленно испаряется на глазах. Фушигуро хочет успокоить его, но не может, не выдав себя прямо здесь, поэтому молчит, позволяя Кугисаки вести весь разговор. У них с Итадори будет время поговорить по-человечески позже. Только Вселенная, видимо, решает поиздеваться над Фушигуро: обычное мероприятие по программе обмена превращается в охоту за головой Итадори. Битва принимает новый оборот, когда ставится завеса, запирая их на одной площадке с новыми игроками. Фушигуро получает ранение при борьбе с проклятием, поэтому вынужден отступить и в очередной раз позволить Итадори разобраться с этим самостоятельно. Он это ненавидит. — Если ты умрешь, я тебя убью, — говорит Фушигуро, прежде чем уйти. Последствия их крайней разлуки все еще свежи в его памяти. Он уходит, задаваясь вопросом, будет ли мир цветным, когда он снова моргнет. Цвета не тускнеют, и Итадори возвращается с бьющимся внутри грудной клетки сердцем. Для Фушигуро этого более, чем достаточно. Пожалуй, по поводу всего произошедшего сказать больше и нечего. Но это еще не все. Итадори приходит в комнату к Фушигуро поздней ночью, когда все уже спят. Он опускается на стул рядом с кроватью и начинает разговор. — Прости, что не сказал тебе об… этом. Итадори замысловато взмахивает рукой, намекая на свое «воскрешение». — Годжо ведь попросил тебя молчать, — отвечает Фушигуро. Он пытается спрятать свои истинные эмоции за спокойствием в голосе, но, судя по выражению лица Итадори, это не срабатывает. — Что? — Ничего. Я думал, что ты будешь злиться сильнее, но… — что-то, напоминающее боль, вспыхивает в карих глазах Итадори и исчезает с нервным смешком парня. — Глупо было даже думать об… Он поднимается со стула. Мегуми хватает и секунды, чтобы понять, что произошло. Он настолько был сосредоточен на сокрытии эмоций, что не понял, как это может выглядеть со стороны. Итадори пришел к выводу, что Фушигуро все равно. Боли Юджи, вызванной его ошибочным безразличием, достаточно, чтобы все переосмыслить. Итадори идет к выходу, и Мегуми знает, что если он переступит этот порог, их отношения никогда не будут прежними. — Итадори, подожди. Слова останавливают Юджи, но он не оборачивается. — Да забудь, ничего не говори. — Все это время я знал, что ты жив, — наконец, признается Фушигуро. Он не знает, правильно ли поступает, но это, по крайней мере, сотрет с лица Итадори удрученный вид. — Но Годжо-сенсей… — Он не говорил мне, я просто знал. Видимо, на нас, ну или на меня, наложены небесные путы. — Но у тебя ведь есть проклятая энергия. — Это другое. Когда ты умер, я перестал видеть цвета. — Такое возможно? — Добро пожаловать в магический мир. Итадори награждает Мегуми небольшой улыбкой, услышав этот комментарий. — Так как это работает? — Итадори поворачивается лицом к Фушигуро. Он игнорирует стул, предпочитая сесть на кровать и быть еще ближе, чем до этого, а волнение и любопытство словно подсвечивают его глаза изнутри. — Смерть это спровоцировала? Это может повториться? — Это сложно, — Фушигуро беспокойно ерзает. Они приближаются к опасной территории. Он мог бы попросить Итадори поменять тему и положить этому конец, но понимает, что не хочет. Фушигуро делает глубокий вдох, прежде чем начать объяснение. — Согласно теории Иэйри-сан, это происходит, когда тот, на кого наложены небесные путы, страдает от смерти своей родственной души. Несмотря на его решимость секунды назад, Фушигуро понимает, что спотыкается об слова и избегает взгляда Итадори, не в силах даже посмотреть на него. Ему кажется, что он обнажает что-то очень личное, словно часть своей души, что, учитывая тему для обсуждения, не так уж и далеко от истины. — Родственной души? — переспрашивает Итадори. В интонации, помимо неуверенности, сквозит что-то еще. Он произносит эти слова аккуратно, словно пробуя на вкус все варианты их значения. — Ты хочешь сказать, что ты и я…? — Возможно? — отвечает Фушигуро. Он не хочет навязывать что-либо Итадори. В конце концов, Юджи и так слишком много сделал для него. — Это тебя беспокоит? Вопрос настолько неуместен, что Фушигуро резко поворачивает голову и смотрит Итадори прямо в глаза. — Поэтому ты не хотел говорить мне, Фушигуро? Я понимаю… — Итадори. — Я не самый лучший вариант… — Итадори. — А теперь какие-то высшие силы говорят, что ты застрял со мной… — Юджи! — использование его имени заставляет Итадори сделать паузу. — Я не застрял с тобой. — Конечно нет! Ты сам волен выбирать, с кем хочешь быть. — Я не… Ты можешь помолчать хотя бы секунду? — срывается Фушигуро на Итадори. Как их диалог вообще свернул в этом направлении? Все не так! Фушигуро не уверен в том, что скажет дальше, но он в любом случае не может оставить Итадори с этой искаженной версией правды. Он надеется, что в этот раз своими словами он донесет верный смысл. — Не знаю, с чего ты решил, что я злюсь из-за того, что ты – моя родственная душа, — Итадори открывает рот, чтобы ответить, но Фушигуро заставляет его замолчать одним лишь взглядом. — Но я не злюсь. Правда в том, что я очень ценю твое общество. И да, вся эта тема с родственными душами была неожиданной, но я все понимаю. Фушигуро замолкает, позволяя словам осесть в их головах. Напряженность взгляда Итадори заставляет его сказать следующее предложение. — В любом случае, если кто и должен быть смущен этим всем, так это ты. Итадори хмурится, и что ж, ладно, возможно, это не совсем честно. Именно Фушигуро собственными глазами видел, как умер его друг, и сразу же после этого он перестал видеть цвета, из-за чего осознал, что Итадори – его родственная душа. Так что, учитывая все эти моменты, этот диалог намного менее травматичен. Но все же! Фушигуро берет и вываливает на Итадори тот факт, что они – родственные души. Даже у такого спокойного человека, как Юджи, возникнут сомнения. Но он, как обычно, продолжает удивлять Фушигуро. — Я рад, что это ты, Мегуми. Фушигуро абсолютно обезоружен искренностью признания Итадори. Мягкая, почти что робкая улыбка, последовавшая после, согревает каждую клетку тела Фушигуро. С этой улыбкой все в мире Мегуми возвращается на круги своя, а узел, который стягивал его грудную клетку с тех самых пор, как умер Итадори, наконец, развязывается. — Я тоже. — Что ж, раз уж с этим мы разобрались, теперь нам, наверное, надо поговорить о том, что мы будем с этим делать. Итадори перемещается поближе к Фушигуро: теперь они оба сидят, откинувшись на подушки. Если Фушигуро думал, что они и раньше были близки, то теперь это нельзя даже сравнивать. Их тела, от плеч до бедер, горят от смущения, а между их руками и вовсе нет никакого расстояния. Он настолько переполнен самыми разными чувствами, что едва не говорит, что они могут и ничего не менять. Этот ответ он подготовил заранее, но подходящим он больше не кажется. Так что он слушает свое сердце. — Мы сами можем это решить, — Фушигуро накрывает руку Итадори своей и переплетает их пальцы. — Мне нравится, как это звучит.

***

Родственная душа, повторяет Итадори, пытаясь понять и принять это открытие. Лишь сама мысль вызывает у него улыбку и небольшое головокружение. Кто бы мог подумать? Итадори надеялся однажды занять особое место в жизни Фушигуро, но он знал, что это будет сложно, учитывая саму смерть, что нависала у него над головой. А затем Сукуна вырвал его сердце, и те крохи времени, которые у них были, утекли сквозь пальцы. И все же, вопреки всему, Итадори был дарован еще один шанс. И он не потратит его впустую, особенно теперь, когда он знает, что его смерть будет значить для Фушигуро.