***
Ситуация повторилась тем же вечером, но теперь странных лепестков было два. И это начинало озадачивать. Давление в грудной клетке становилось сильнее, першение в горле не оставляло его ни на секунду, ещё и странные лепестки, которые взялись неизвестно откуда. Тигнари чувствовал, что его гордость учёного и местного доктора находятся в уязвимом положении. Ни цветок, ни болезнь ему знакомы не были. Он был бы рад приступить к исследованию растения прямо сейчас, но пока это было не главное. На рассвете он отправился в Бимаристан. Изучить странную болезнь было делом чести. Вдруг это заразно? Не дай Архонт он мог заразить Коллеи и других. Ох уж эти проезжие путешественники и Сайно, который приезжал на днях, с их завезёнными из далёких краёв заболеваниями. Бимаристан встретил его редким умиротворением. Пациентов было меньше, чем обычно, а врачи выглядели менее уставшими, чем Тигнари привык их видеть. Однако тут его ждало разочарование. Даже Закария впервые слышал о таких симптомах и впервые видел эти цветы (ещё бы). Он было подумал, что Тигнари его разыгрывает, но новый приступ кашля с лепестками убедил его в обратном. - Я впервые такое вижу и не знаю как это лечить. Попробуй заглянуть в библиотеку, ты всяко найдёшь информацию быстрее меня. Удержавшись от того, чтобы огрызнуться, Тигнари сухо поблагодарил и направился в город. Библиотеку он изучил вдоль и поперёк ещё во время учёбы, если бы в справочниках был этот цветок, то он бы про него знал. Поэтому осталось спросить у наставника.***
- В Академии этого не рассказывают, но я думаю ты знаешь легенды про Царя Дешрета и Божество Цветов. Они правили вместе с властительницей Кусанали тогда, когда самого Сумеру ещё не существовало. По легенде Пушпаватика, Божество Цветов, танцевала в подарок на день рождения Кусанали и везде, где ступала её нога, вырастали пурпурные падисары. Они были столь прекрасны, что падисары нашего времени не могут сравниться с их красотой. По крайней мере так говорят любители изучать древние тексты. Некоторые студенты Амурты вдохновившись легендами пытались воссоздать падисары подобного цвета. Но ничего не вышло. - Хотите сказать в моих лёгких цветы из древних легенд? Как это возможно? - Мне сложно ответить на этот вопрос. С таким на своём веку я ещё не сталкивался. Однако про твою болезнь тоже есть легенда. Когда Божество Цветов погибло, Аль-Ахмар сошёл с ума от горя, прокляв народ пустыни. Каждый, кто испытывает сильное, поглощающее чувство любви, подобное тому, что испытывал к Пушпаватике он сам, был обречён цвести тем, что напоминало ему о ней. До сегодняшнего дня я был уверен, что это лишь легенда. Тигнари ничего не ответил. Принять подобную информацию было не так уж и просто. Но это единственное что у него сейчас было. - Получается это не заразно? Я могу не переживать об окружающих? - Цветочной болезни подвержены только те, в ком течёт кровь древних народов пустыни. Валука Шуна как раз такой народ. Тебе просто не повезло. Кажется ты контактировал с кем-то, кто принёс тебе эту болезнь из недр пустыни. Тигнари не удержался от мученического стона. - Да, я даже знаю кто. Спасибо за информацию, наставник. - Конечно. Ты не задал ещё один важный вопрос. - Точно, - Тигнари вздохнул, - это лечится? - По легенде, единственное лекарство - такие же искренние чувства в ответ. Признание, произнесённое вслух от всего сердца. В ином случае тебе не выжить. Ты... Будешь в порядке? - голос наставника дрогнул, - Какие шансы? - Я не хочу об этом думать. Хорошего дня, наставник.***
Тигнари вернулся в Гандхарву незамедлительно. Последнее что ему сейчас хотелось - разговаривать с кем-то. А столкнуться с Сайно казалось для него катастрофой. Свыкнуться с мыслью о том, что его уничтожат годами тщательно скрываемые чувства к нему было довольно сложно. Не хотелось бы, чтобы тот что-то заподозрил и начал расспрашивать. Генерал махаматра действительно крайне проницателен. Тигнари любил его столько, сколько знал. Шутки Сайно были ужасны, но ими он пытался разбавить тяжёлую атмосферу или поднять настроение, когда было грустно или досадно. Он искренне радовался победам в "Священный призыв семерых" и Тигнари никогда бы не признался вслух, что часто поддавался ему специально, чтобы услышать победный клич, увидеть радостную улыбку и искрящийся довольством взгляд. В те дни, ещё не зная кто перед ним, он впервые в жизни чувствовал себя неловким влюблённым подростком, который втрескался в старшекурсника. Рациональность, руководящая до этого жизнью Тигнари, вдребезги разбилась о нахлынувшую влюблённость, подростковые гормоны требовали близости: объятий, поцелуев и даже больше. Имя Сайно набатом стучало в голове днями и ночами. Мокрые сны стали частыми ночными гостями. И тогда казалось, что он сходит с ума. Он выискивал Сайно взглядом в толпе, внимательно прислушивался к шагам, надеясь услышать те самые. Но даже тогда заявить о своих чувствах не приходило в его голову. Чувство собственного достоинства всегда брало в нём верх. А потом, когда его вызвали на дисциплинарное слушание и личность Сайно открылась перед ним, он почувствовал, что его юное сердце разбито. Он не особенный, не заслуживший внимания только по факту своего существования, он, как и для всех, лишь подающий большие надежды и опасения студент. Сайно пытался поговорить с ним сразу же, но Тигнари чувствовал себя преданным, а росток его юношеской влюблённости был растоптан. Ничего не хотелось слышать. Он вернулся к учёбе и старался полностью абстрагироваться от произошедшего. Он не мог поверить что всё: шутки, карточные поединки, поздние посиделки за обсуждением всего на свете - было фальшью. Злился он недолго. Работа генерала махаматры - поддерживать порядок в Академии. Он имел право проверять его. Он ничего не знал о том, что чувствует Тигнари и ничего ему не обещал. Сайно ни разу не солгал: о собственной учёбе или работе он умалчивал, в спорах говорил всё, что думает, покупал ему закуски, когда приходилось долго засиживаться за учёбой. Обида на Сайно утихла, вместе с ней утихла и влюблённость. Она не исчезла, просто превратилась во что-то трезвое и осмысленное. Он пошёл мириться первым, хоть и не был уверен, что это уместно. Генералу махаматра не этично водить дружбу со студентами. Но тот лишь улыбнулся и протянул ему руку. И их общение продолжилось. На вручении дипломов потоку Тигнари, Сайно стоял вдалеке, прислонившись к колонне со скучающим видом. Тигнари наблюдал за ним краем глаза весь вечер и лишь услышал своё имя и направился к сцене, как Сайно тоже встрепенулся и принялся аплодировать вместе со всеми. В душе разливалось тепло и благодарность. Стоя на сцене с дипломом он смотрел лишь на него и как никогда понимал, что любит этого человека.***
Он больше не подросток и давно не выпускник, его любовь к Сайно превратилась в умиротворённый лес. Он чувствовал тепло, когда тот навещал их с Коллеи и оставался на ужин. Грозы в душе мучили его, когда Сайно задерживался и не возвращался из командировок в обещанный срок. Они понимали друг друга с полуслова, ни с кем и никогда Тигнари не чувствовал себя так спокойно. Он уже давно не думал о том, чтобы признаться. Это казалось дикой нелепостью, которая может разрушить дружбу, которую он лелеял как нежный цветок. Он не чувствовал от этого никакой тяжести. Его любовь была безусловна, лишена одержимости и жажды собственничества. А теперь жизнь сыграла с ним злую шутку. Какая ирония, что эту странную древнюю болезнь принёс ему сам Сайно. В последнюю встречу он рассказывал про обезумевшего учёного, который загорелся идеей воскресить Царя Дешрета и каким-то образом наткнулся на захоронения, покоившиеся в тоннелях под пустыней. К радости или сожалению, они не имели отношения к гробнице Аль-Ахмара. Сайно нагнал недоумка когда тот свалился в саркофаг, потеряв сознание от вида вполне ожидаемого содержимого. Кабинетные учёные и правда очень нежные создания. Нерадивого доставили в Сумеру для суда, после которого Сайно отправился в Гандхарву, проведать друга и Коллеи. По всей видимости, содержимое саркофага так же хранило возбудитель древней болезни, который Сайно и принёс с собой. Он не виноват, откуда ему было знать, что такое вообще было возможно. И не виноват, что не любит его так же сильно в ответ. Сейчас Тигнари интересовало лишь одно. Исчезнувший много веков назад сорт падисары? Звучит как вызов.***
Сайно вошёл в хижину тогда, когда Тигнари, склонившись над столом, пытался записать всё, что смог изучить. Конечно, он слышал приближающие шаги, он всегда их узнаёт, но отвлекаться не хотелось. Никто в этом веке не может предсказать то, сколько времени у него осталось. Он выплюнул ещё с десяток лепестков, они становились крупнее. Он надеялся, что дождётся целых бутонов, с тычинками, пестиками и пыльцой. Тогда он смог бы попытаться воссоздать пурпурную падисару снова. Или оставить записи и материалы тому, кто сможет сделать это за него. - Тигнари, хей! - Сайно быстро терял терпение. - Подожди ещё немного, мне осталось дописать пару предложений. Босоногие шаги недовольно удались в сторону кровати. Скрипнула половица и матрас прогнулся под весом тела. Тигнари не желал вступать в диалог прямо сейчас. Он не был к нему готов. Он не знает что сказать. Врать в глаза Сайно не получалось никогда. Но испытывать терпение друга желания не было тоже, поэтому, честно дописав абзац, обернулся. Друг сидел, уставившись на него тяжёлым взглядом. По спине пошли мурашки. Вряд ли это тот же взгляд, который чувствуют на себе преступники на допросе, но именно так Тигнари себя и чувствовал. - Зачастили вы к нам, генерал. Преступники кончились? - Очень смешно. - Ты тут шутник от Архонтов, не я. За чем пожаловал? - Слышал, ты был у наставника на днях. - Был. Это законом не запрещено, насколько я знаю. - Нари, почему ты такой? - Да, прости, - в мгновение Тигнари почувствовал себя виноватым, - я просто занят и устал. - Всё в порядке, - Сайно слабо улыбнулся, - так что ты делал у наставника? Ты так редко к нему ходишь. Это не допрос. - Именно поэтому ты примчался сюда бросив все свои махаматровские дела? Да просто зашёл, нужно было спросить кое-что про растения. Извини что не зашёл поздороваться, не хотел отвлекать от работы. Жаль тактичность не заразна, правда? - А Бимаристан? - Сайно проигнорировал выпад и продолжил хмурить брови. - Кажется ты сейчас пытаешься грубо нарушить моё личное пространство? Мало ли что мне могло там понадобиться. Лечебные снадобья для патрульных, настойки от лихорадки, повязки на царапины. Друг вздохнул, встал с кровати и подошёл ближе. Неожиданностью для Тигнари стало то, что Сайно опустился на пол и сел, аккуратно поглаживая его колени. - Ты же знаешь, что не умеешь мне врать, правда? - Не понимаю о чём ты, - он смотрел на Сайно сверху вниз и чувствовал, как грудную клетку сдавливает сильнее. Тот ведь такой трогательный и беззащитный, совсем не похожий на генерала сейчас. - Я думал, что у нас нет тайн друг от друга, - между бровей залегла морщинка. Захотелось провести по ней пальцем. - Я понял, - Тигнари вздохнул, - ты же и сам уже всё узнал, хватит кокетничать. Ничего страшного, я изучаю новые материалы, узнал много интересного. У меня всё в порядке. - Ты можешь умереть. Из-за меня. Тигнари вздрогнул и на мгновение его накрыла паника. Быстро опомнившись, он понял, что друг говорил лишь про то, что принёс цветочную болезнь, а не про то, что вызвал её. Быстро взяв себя в руки, он щёлкнул Сайно по лбу. - Не драматизируй, ты не мог знать. Неужели прям совсем всё узнал? - Не узнал как оно лечится. Твой наставник отказался говорить, сказал что это личное. - Вот и отлично. Всё будет хорошо, король драмы, кажется я смогу воссоздать древнюю падисару. Это отличная новость. Возможно, следующий Сабзеруз пройдёт в их окружении, прямо как тогда. - Меня это не интересует. Как лечить тебя, умник? - Никак. Ничего не получится. Мы поговорим позже о том, что делать с Коллеи, и обсудим формальности. Я не могу знать как долго это продлится. Поэтому, пожалуйста, можно я вернусь к работе? Сайно вскочил с пола и навернул пару очень эксцентричных кругов вокруг. Воздух вокруг него искрился и Тигнари уже собирался вывести друга на улицу, пока молнии не посыпались во все стороны, рискуя повредить его реактивы и что-нибудь поджечь. - Как ты можешь быть так спокоен? Как ты можешь так спокойно говорить мне о том, что я тебя потеряю? Что Коллеи тебя потеряет. Тигнари тяжело вздохнул. Конечно, он не хотел вести себя с Сайно так. Он просто надеялся, что если будет выглядеть спокойно, то и другу будет чуть легче. Ему сложно было представить чувства, которые бы он испытал на месте Сайно. Возможно Сайно не любит его в том самом смысле, но Тигнари знает, что его ценят как друга и одного из самых близких людей. Как кого-то, кому можно доверить самое личное и открыть душу. Таких людей встречаешь не так часто. Некоторые не встречают вовсе. Они с Сайно были друг для друга именно такими. Потерять друг друга значит потерять опору, важную часть жизни. К горлу подступала тошнота, он уже чувствовал вкус лепестков на языке. Он в мгновение преодолел расстояние, что разделяло их и всем телом вжался в друга, обвив его тело руками и хвостом. - Я понимаю, прости, - ладони медленно поглаживали напряжённую спину. - Не делай вид, что ничего страшного не происходит, - Сайно перешёл на шёпот, но скрыть дрожащий голос не получилось. - Прости. - Скажи что я могу сделать, я всё сделаю, поеду куда угодно, достану что угодно, только не оставляй меня. Нас. - Мне нечего тебе сказать. Я могу лишь сделать что-то важное. К тому же мы не знаем ничего про течение болезни. Вдруг она длится годами или десятилетиями? Может ты ещё тысячу раз успеешь устать от меня. Сайно ущипнул его за щёку. - Никогда от тебя не уставал. И не начну. - Ну не зарекайся. И успокойся. Я не самоубийца. Я отменил большинство своих патрулей, пью поддерживающие зелья, иногда даже сплю по 8 часов. Я позаботился о том, чтобы оставаться в порядке как можно дольше. Сайно нехотя отстранился. - Я могу что-то для тебя сделать? - Не знаю. Я собираюсь работать, но ты можешь просто побыть рядом. И постараться не шутить, хорошо? - Да как-то не весело совсем. - Тебе это никогда не мешало, - Тигнари улыбнулся.***
Генерал махаматра стал частым гостем в Гандхарве. Конечно, он не мог пребывать здесь постоянно, но теперь приходил каждый вечер к ужину и оставался на ночь. Присутствие Сайно влияло на течение болезни непредсказуемо. Иногда состояние становилось легче и кашель прекращался, что давало хоть какую-то передышку. А иногда Сайно вытворял что-то неожиданно милое или нелепое и тогда сердце сжималось от щемящей нежности, а вместе с этим ком в горле рос. Тигнари не был против обоих вариантов. Затишье давало расслабиться, а кашель вытаскивал из его груди новые материалы для исследований. Вскоре он увидел первые сбитые в комок (но всё же целые) цветы. Сайно за спиной судорожно вздыхал, пока Тигнари аккуратно очищал цветок от капель своей крови, стараясь не повредить сердцевинку. Растущий размер цветов и то, что вздохнуть полной грудью становилось всё сложнее и сложнее - вряд ли были хорошими знаками. Зато шансы вырастить настоящую пурпурную падисару увеличивались. Интересно, малая властительница Кусанали вспомнит их? Будет ли она рада видеть их спустя столько лет? Или её затопит печаль по утраченным временам и друзьям? Тигнари старался не думать о том, что ей будет грустно. Он сразу представлял Сайно, который оставшись без него превращается в ещё более закрытую версию себя. Ни за что на свете он не оставил бы его добровольно. Даже генералу махаматра нужна в жизни отдушина.***
- Ты невыносим! Сайно вылетел из хижины хлопнув дверью так сильно, что лишь чудо удержало её от того, чтобы слететь с петель. Тигнари становилось хуже, а Сайно становился всё раздражительнее. Его можно понять, он хочет побыть вместе как можно дольше, но Тигнари не может целыми днями лежать и жалеть себя. Он будет продолжать работу. И будет ходить на патрули, их и так в его расписании осталось очень мало. Сайно не мог смириться с тем, что лекарства не существовало, а Тигнари не видел ни единой причины озвучивать то, что сказал ему наставник. Друг никогда не намекал на то, что может испытывать к нему романтические чувства, а сказать о том, что от него требуется что-то, чего он дать не в состоянии было очень жестоко. Сайно будет ненавидеть и винить себя всю оставшуюся жизнь. Тигнари не позволит этому случиться. Друг уже чувствовал достаточно вины из-за всего этого. - Наставник, всё в порядке? На пороге, нервно топчась на месте, стояла Коллеи. Она не понимала что происходит, но чувствовала, что что-то не так. Настроения Сайно и Тигнари влияли и на неё. От этого было очень горько. Её хотелось отгородить от всех тревог, которых до этого в её жизни было достаточно, но он не справился. - Всё хорошо. Он не может злиться долго. Погуляет и вернётся. Приготовишь сегодня ужин? - Конечно, - девочка опустила взгляд в пол, - вы стали часто спорить. - Не переживай, мы всё ещё друзья. Коллеи позволила себе кинуть в него скептический взгляд и исчезла за дверью.***
Падисара не желала прорастать. Тигнари экспериментировал с почвой и влажностью, но пока это не давало никаких результатов. Он верил, что ещё чуть-чуть и всё получится. Сабзеруз в этом году должен быть особенным. Сайно, как и обещал, молча наблюдал с кровати за тем, как Тигнари делает записи в тёплом свете лампы, не отвлекая. От этого взгляда волосы на загривке вставали дыбом. В полумраке обстановка казалась интимной. Будто они каждый вечер проводят именно так: ужинают с Коллеи и желают ей спокойной ночи, Тигнари заканчивает свои дела, пока Сайно ждёт его в кровати, чтобы обнять и уснуть вместе. Он бы многое отдал за то, чтобы это действительно было так. Он потянулся и выскользнул из-за стола. Сайно встрепенулся. - Закончил на сегодня? - Да. Давай спать. До кровати дойти не удалось, ноги подкосились и он бы рухнул на пол, не будь у друга быстрая реакция. Сидя на полу в объятиях Сайно он чувствовал себя как никогда жалко. Он не показывал слабости изо всех сил, но цветы росли за счёт его жизненных сил, крепли с каждым днём, пока он слабел. Поднять взгляд было выше его сил. Сайно опять будет смотреть горько и тоскливо. Худшее зрелище на свете. - Я уже в порядке, отпусти меня. - Нари, я не хочу тебя терять, - прозвучало сверху жалобно. - Я знаю. - Не могу смотреть на то, как ты увядаешь. - Так не смотри. Тигнари резко поднял на Сайно хмурый взгляд, но осёкся, увидев влажные глаза. Он успокаивающе погладил друга по щеке, но это произвело обратный эффект. Слёзы покатились по смуглым щекам. - К кому я буду возвращаться? Всё опустеет без тебя. - У тебя всё ещё будет Коллеи. Не плачь, грозный генерал махаматра, а то я тоже заплачу. Сайно потёрся носом о его плечо и на какое-то время затих. А затем продолжил тихим голосом: - Я ухожу завтра в пустыню, дело срочное. Только посмей не дождаться меня. - А то что? - Тигнари тихо хмыкнул, - Конечно, я тебя дождусь. Иди спокойно.***
Дни без Сайно тянулись мучительно долго. Эксперименты продолжались, но никто не сидел над душой и не прерывал на чай и отдых. Отдых Тигнари устраивал себе сам, честно выполняя обещание. Он ни за что не покинет мир не увидев друга ещё раз. К тому же, его работа приносила плоды. Ему нужно было ещё несколько хороших образцов. Оказывается у древней падисары отличные лечебные свойства. И пигмент из лепестков получался отличный. Столько применений можно было бы отыскать, хватило бы сил. Коллеи часто была рядом и помогала всем, чем только могла. Кажется кое-кто поручил ей внимательно за ним следить. Трогательная забота, но чувствовать себя нуждающимся в помощи было неприятно. - Наставник, вечером холодно, - девочка опустила на его плечи сшитый из цветных лоскутков плед. Сама шила. Для него. - Коллеи, я могу о себе позаботиться, - но всё же улыбнулся. Она села рядом и неожиданно опустила голову на его плечо. Коллеи не любила прикосновений, но этот жест был пропитан доверием и привязанностью. - Наставник? - Да? - Вы же будете в порядке? - Не всего можно избежать, Коллеи. В природе всё циклично. Смерть лишь часть естественного процесса. Не переживай обо мне. - Элиазар тоже казался неизлечимым. Но сейчас я здорова. Вдруг и ваша болезнь пройдёт? - Если ты будешь верить в чудо для меня, то я буду благодарен, - он погладил её по голове. - Я верю, что всё наладится.***
- Не могу поверить, что ты такой болван! Признаться, не эти слова Тигнари ожидал услышать, когда Сайно вернётся. Тот ворвался внезапно, его приближение даже не удалось услышать заранее. - И тебе привет. - Не зли меня, Нари, я и без того в гневе. Как ты мог не сказать мне? - Перестань говорить загадками, я ничего не понимаю. - Почему ты просто сразу не сказал что может спасти тебя? Почему ты не сказал в чём суть это болезни? Это избавило бы нас от стольких мучений. - А что бы поменялось? - Тигнари нахмурился и обнял себя руками. - Всё бы поменялось. Я думал ты умнее. Почему мне приходится пытать пустынников, которые хотя бы что-то слышали об этом? - Твоя склонность к насилию меня пугает, - машинально отшутился Тигнари, пока внутри всё заледенело от страха. Он так не хотел, чтобы Сайно узнал. Сложно будет перевести стрелки, вряд ли ещё существует в Тейвате человек, которого Тигнари мог бы любить так же сильно. - Тигнари, мы исправим всё сейчас же, - друг схватил его за плечи и заглянул в глаза. - Подожди, кажется мы говорим о разных вещах. - Нет, я уверен. - То есть ты... - Да! Конечно да! - Быть не может, - Тигнари недоумённо помотал головой и попытался отстраниться, но руки друга прижали его ещё ближе. - Ты дурак, Нари, как я мог не... - Стой! Сайно вздрогнул от неожиданного вскрика. Тигнари тем временем пытался осмыслить происходящее. То есть Сайно правда... Это же не шутка? Нет, только не сейчас. - Если это правда то, о чём я думаю, не продолжай, пожалуйста. - Почему? - Мне нужно это осмыслить, подожди секунду. Сайно послушно затих. Тигнари обвёл его лицо взглядом. Тот выглядел в разы лучше, чем когда они расставались перед его отъездом. Тогда на нём была печать боли и вины, а сейчас он выглядел и правда воодушевлённо. Сайно не тот человек, который стал бы радоваться сомнительной информации. Значит... - Это же я? - подал тихий голос друг. - Что? - Тигнари нахмурился. - Это же могу быть только я, правда? Не посчитай меня самодовольным, но я не думаю, что это может быть кто-то ещё. Или стой... Это же не Кавех? - Что?.. Нет! - Тигнари поморщился. Происходящее казалось ему всё абсурднее. - Ты просто всегда рад его видеть и смеёшься над его историями. - Да, но, Архонты, как тебе вообще такое в голову пришло? - Значит я. - Конечно ты, недалёкий, кто же ещё. - Так... Я могу говорить? - Нет, стой. Мне нужны ещё образцы. И если ты уважаешь месяцы моей работы, то дашь мне ещё немного времени. - Ты! - Сайно отстранился и раздражённо сжал кулаки. - Спасибо. Тигнари улыбнулся, зная, что друг не сможет ему отказать. Сложно было поверить, что это происходило с ним на самом деле. Значит он ещё поживёт? Вместе с Сайно? - Могу я хотя бы тебя поцеловать? Чтобы ты не думал, что мы друг друга неправильно поняли. - Бесстыдник, до первого свидания? Далее его вниманием завладели губы, о которых он мечтал так долго, руки на его теле под рубашкой и глаза, полные чувства, которое сложно спутать с любым другим. У них ещё всё впереди.***
Сабзеруз в этом году был прекрасен. Первый за несколько столетий не запрещённый Академией, в присутствии самой Кусанали. Она скромно улыбалась, сидя на подготовленном для неё троне из цветов. Она не привыкла к такому вниманию, но спустя столько лет заточения чувствовать любовь своего народа было счастьем для неё. Представление начиналось, голоса стихли, открылся занавес. Среди прекрасных пурпурных падисар танцевала дева в наряде, что так сильно напоминал о Божестве Цветов. Лепестки древних цветов сверкали в свете прожекторов. По щеке богини стекла слеза не тоски, а светлой памяти. И каждый, кто присутствовал на празднике думал: "Вот бы этот момент длился вечно".