Букашки

— Или буккаке, — тихонько, почти не слышно добавляет Арсений, и слово сливается с окружающим фоном из разговоров и смеха. И улыбается одним уголком губ, смотрит на Антона вскользь. Словно и не ждёт реакцию, но Антон знает Арсения слишком хорошо, чтобы это принять за правду. Для него это слово становится яркой вспышкой, из-за которой всё вокруг перестаёт существовать. Он задерживает дыхание, несколько секунд смотрит на Арсения и выдыхает тяжело. Бук-ка-ке. Три сладких слога. Антон и не задумывался раньше о таком, но он в принципе о многих вещах не задумывался, пока не встретил Арсения. Теперь приходится представлять насколько пошлая, грязная и замечательная идея родилась в его голове и развилась уже в голове антоновой. Арсений машет на себя карточкой, поправляет прилипшую от пота майку, а Антон сглатывает слюну. А что ещё остаётся? И как тут вообще можно сосредоточиться на игре? Антон не удивится, если из-за своих влажных мечт о том, чтобы стянуть майку с Арсения, он не сможет победить. Арсений сейчас дерзкий, язвительный. Это одновременно будоражит и заставляет хотеть поставить его на место. На то место, где он обычно находится, когда они вдвоём. Когда они занимаются любовью и Антон втрахивает его в матрас, рукой оттягивая за волосы. На то место, где Арсений извивается под ним и скулит жалостливо, а Антон снисходительно гладит его по голове. Но Антону нравится любой Арсений. Нравится его сучливость, нравится ощущать его превосходство над собой, его азартность. Антон как всегда не может сдержать лицо, трескающееся от смеха и от любви. Рядом с ним он чувствует себя маленькой букашкой. Буккаке, как сказал бы Арсений, и Антон вновь невольно облизнулся и чуть дольше положенного задержался взглядом на Арсении. Видимо, в этом и есть секрет успешных отношений — уметь меняться ролями и искренне получать от этого удовольствие. Когда-нибудь Антон обязательно попросит Арсения надеть чёрные чулки, можно даже в сеточку, высоченные каблуки, и часами не давать ему кончать. — Как бумеранг, помните, раньше в соцсетях было? — Арсений пытается объяснить правила формата, но мозг Антона даёт слабину и рот выдаёт: — Да, как в запрещённой сексуальной сети, — и тут же хихикает, пытаясь скрыть неловкость, и заглушить голос в голове, перешедший на крик: «Сосредоточься на игре, Шаст!». Арсений смотрит чуть пристальнее, чем обычно, будто что-то понял. И сучит ещё больше, подбородок вскидывает с вызовом. Он сейчас больше всего на свете хочет победить. А Антон больше всего на свете хочет Арсения. Остаётся только дождаться перерыва. И найти место. Точно. А это ведь сложнее, чем кажется, у них как будто все комнаты заняты вещами и людьми, что хуже. Хотя Антон и не удивится, если Арсений предложит заняться сексом где-нибудь на публике. Наверняка он не раз уже думал, как Антон раскладывает его на этом столе прямо во время съёмок. Неспроста же этот дурак халат свой скинул с себя и бегал потом перед камерой будто случайно в одной майке. Если бы он мог, он бы и голым бегал. От мыслей об этом бросает в жар и Антон немного ёрзает на месте. Но нужно собраться в последний раз. Он же профессионал, в конце концов.

***

— Буккаке, значит, да? Антон прижимает Арсения к стене, тот смотрит непонимающе, будто и не он направо и налево разбрасывается названиями, думать о которых так плохо, что хорошо. Арсений сглатывает, Антон наблюдает за движением его кадыка, скользит взглядом к губам. Затем впивается в них, будто иначе он умрёт прямо на этом месте, среди маленькой спальни, так кстати оказавшейся невостребованной. Колено прижимает к паху и чувствует, что Арсений уже тоже хочет. — Сейчас? — спрашивает Арсений, прерывая поцелуй, и хмурится в ответ решительно настроенному взгляду Антона. — А как? Но это мало кого в комнате заботит по-настоящему. Антон уверен, что разберётся по ходу дела — времени фантазировать и распланировать до мелочей у него не было. Он целует шею Арсения, скользит языком до ключиц и улыбается. А Арсений спрашивает, потому что не может не спросить. Он-то на самом деле согласен практически на любые эксперименты, и внезапная тяга Антона к авантюрам его восхищает до дрожи в коленках. Антон скользит руками под майку, самую отвратительную на свете, чтобы затем стянуть её с Арсения. Арсений поддаётся и жмётся сильнее к теплом телу: в доме достаточно прохладно. — Опустись на колени, — Антон давит на плечи Арсения, действием отвечая на неозвученный вопрос: кто и кому. Этот расклад Арсению нравится, он едва сдерживает довольную улыбку и покорно встаёт на колени, слишком мокрым языком облизывает губы. Антон тут же снимает куртку и рубашку, чтобы не запачкать в процессе. В конце концов, они же сейчас на работе, пусть даже и взяли небольшой перерыв. Приспускает штаны, обнажая свой уверенно стоящий член. Арсений с готовностью открывает рот и высовывает язык, глаза блестят от предвкушения, а кожа — от пота. Антон совсем забывает, что ему необходимо дышать. Арсений насаживается головой на член полностью и носом почти касается живота. Антон дрожит то ли от удовольствия, то ли от холода, и рукой упирается в стену, чтобы не упасть. — Арс, Арс, — Арсений открывает глаза и смотрит на Антона, не выпуская член изо рта, а продолжая его с хлюпами медленно заглатывать. Слюна блестит на губах, но ей далеко, до сияющих глаз Арсения. В этот момент он дьявольски красив, кажется, что Антон кончит прямо сейчас от одного зрелища, потому приходится закрыть глаза. — Не торопись. Произносит чуть нежнее, чем хотел, но тут же хватает Арсения за волосы и придерживает. Арсений согласно стонет, Антон стонет тоже, потому что это не вынести в тишине. Когда за дверью что-то с грохотом падает, Антон и Арсений замирают, словно дикие животные в свете фар. Но дверь не открывается и их никто не прерывает. Антон опускает взгляд на Арсения и замечает, как тот сжал свой член в руке и теперь медленно двигает ладонью. — А, вот значит как? — шепчет Антон. Значит, его подозрения о том, что Арсений на самом деле мечтает оказаться застуканным в подобной ситуации, верны. Но Арсений не отвечает, лишь головой двигает быстрее, и надо сказать отвлечь Антона у него получается восхитительно. Ладонь его двигается в такт голове и к скользкому языку, узкому горлу и важным стенкам рта присоединяются вибрации от стонов. Антон давится воздухом вперемешку со стонами, которые он безуспешно пытается сдерживать. Происходящее становится совершенно невыносимым, Антон рывком достаёт член изо рта и начинает надрачивать его рукой. Арсений, раскрасневшийся и потный, смотрит на него влажными глазами, потемневшими от возбуждения. Он продолжает двигать рукой на своём члене, и не отрывая взгляда от Антона, пошло высовывает язык и широко открывает рот. И Арсений понимает, что технически это будет и не буккаке вовсе, ведь Антон кончает один. Но если присмотреться повнимательнее, можно заметить, что Антонов здесь намного больше. Вот первый из них смотрит застенчиво и с нежным восторгом, как в самый первый раз, когда он случайно увидел Арсения голым. Вот второй — сосредоточенный, жёсткий, до боли сжимающий плечо Арсения. Взгляд третьего Антона туманный и далёкий настолько, что Арсению кажется, что они и незнакомы вовсе. Первый, второй, третий. И все одновременно кончают Арсению на лицо. Арсений жмурится, ловит капли языком и совсем не замечает, как появляется четвёртый Антон — мягкий, улыбающийся и счастливый. Четвёртый Антон гладит Арсения по волосам, пока тот облизывает губы, собирает пальцами сперму с лица и отправляет её в рот. Четвёртый Антон чешет его затылок, пока Арсений старательно слизывает с члена и яичек остатки спермы. Четвёртый Антон — это первый, кого видит Арсений, когда открывает глаза. Арсению мало Антона, а Антону — Арсения, и они оба об этом знают. Антон опускается на колени, чтобы быть рядом, чмокает его в нос и прижимает к себе крепко. Арсений лицом зарывается в шею и шепчет что-то. Их ждёт ещё много часов работы и, наверное, даже хорошо, что работают они вместе. Особенно остро это понимается после таких небольших, но активных перерывов.