7 секунд 1 попытка

Разврат пылает в его комнате, а привлекательная каштанка качает бёдрами в такт недалёкой музыки, что слышна за пределами комнаты. Каждая студенская вечеринка в стенах дома Мэтта проходила так: толпа зевающих студентов по началу медленно и молча потягивала стаканчик за стаканчиком, подтягивались новые и новые лица, порой даже те, которых Мэтт видит впервые и вот уже расположившись друг к другу можно и включить музыку. Что то далёкое от вкуса каждого, но при этом клубное, то, под что можно без разбора в тексте песни, качать головой, выпивая и забывая о насущных проблем. Такой же должна быть каждая тусовка, верно? А должна ли была она быть оторванной, как кусок ткани с чужой юбки? Милая, но резкая девушка осторожно хватала Мэтта каждый раз как его губы разомкнуться у его стаканчика в раз 30-й, а музыка смениться на всем известную мать его Леди Гагу. Затёмнённая лестница на второй этаж, такой же тёмный проход и родительская не тронутая подростковой рукой комната. Постель. С ласковой грубостью девушка захлопнула дверь. Он попался. Он в капкане. Руками она примкнула к чужой груди, сперва пальцами поманила к себе, провела у ключиц, по шее, ласково, но ноготками. Надавила, Мэтт приземлился в кресле и на автомате положил руки на подлокотники. Девушка не решилась растягивать удовольствие и тем более в такой обстановке, когда в теле кипит нахлынувшая страсть, а с наружи с ухмылкой она пристроилась на его коленях, откинув голову в сторону, начиная завязывать волосы резинкой, что стащила в туалете у какой то девушки. Спеша, Тори ёрзнула ягодицами к паху Мэтта, приподнимая юбку, чувствуя, как по её бёдрам гуляют чужие ладони, с какой силой они сжимают её — эту ловкую даму. Красный слегка оборванный топ слетел с груди, не плохой формы грудь... приятные розовые бусинки-соски... приятный аромат геля для душа, либо голова Мэтта свихнулась и это было послевкусие клубничного ликёра. — Ты замечательно выглядишь сегодня. — Ха, ты тоже ничего такой, — она ответила так, словно сомневалась, а может быть просто смущалась, но не хотела признавать. Тем не менее, его ремень уже был у неё в руках, а его руки без зазрения совести гуляли под юбкой, ловко стягивая её нижнее бельё, пальцами разводя ягодицы в стороны, прикрывая глаза. Пошлая натура Мэтта вылезла из него тут же, как только она позволила к себе прикасаться. А когда она позволяет — это значит лишь одно... А когда она позволяет — это значит лишь одно... Забывая о какой либо бережности, она срывается, срывается и стон; становится жарко, а за дверьми гундит надоедливая песня — у кого то просто «изящный» плейлист. — Не хочу трахаться под эту песню, — с лёгкой отдушиной приказного тона говорит Тори и ловко махнув руками, отнекивалась от чужих поцелуев, прикрывая одной рукой чужие губы, второй держала его за плечо. Мэтт самоуверенно тянулся к ней, внизу уже подкипало, рвалось изнутри неудобных тёмных джинс. Губами парень уткнулся в руку девушки, к такой нежной коже, прилипнув к ней мокрыми вздохами, состроив брови в умоляюще-щенячьем взгляде. По окончанию этой противной песни, довольная и заряженная девушка, махнула рукой и мотнув головой, с страстью сама вжалась в приятное тело. скользнув и продолжая ритмично возиться на месте, буквально обтираясь об объект своей пьяной фиксации. В глазах мутнело от выпившего, а приятная истома поразила их тела: ловкие, но лаконичные действия, сорванная юбка девушки и сладкие вздохи у груди парня. Тори забывшись в удовольствии, немого хмуря брови от него же, чувствовала, как с каждой нарастающей секундой пальцы Мэтта с лаской и особой страстью входили, смачиваясь от предэкуляра самой же дамы. Она таяла в его руках, ноготками царапала его плечи, задирала футболку в полулежачем положении тёрлась голой грудью об него и издавала умопомрачительные звуки, задевающие за душу. Это был мёд на душу после ужасно законченного учебного семестра и Мэтт наконец то расслабился так, как заслужил. Ловко стягивая с себя джинсы, наблюдая за тем как чужие ягодицы крутятся прям перед лицом, парень с нервно-ожидающим вздохом поманил девушку к себе, окончательно наблюдая как юбочка скользнула с бёдер, была слегка порвана, ведь тот не смог справится с ней без грубой силы. Она похлопала глазками, состроила их, запрыгнула сверху и крепко вжимаясь в колени своего горячего, в приказном тоне величала ему следующее: — Не терпится?) — сама не показывая, но уж точно не скрывая, мурлычет на ушко, пододвигаясь своей задницей к саму паху, увеличивая скорость своих динамичных движений. Она ёрзает так, словно оттачивает движения танго. Двигается ритмичнее любого метронома. Страсть лишь начинается. Пылает страсть из уст их лёгких, Но грубостью не лишены, Лишь опалёнными губами, Про чувства сказать они должны. С силой сжимая чужую ягодицу, Мэтт прикусывает щёку с внутренней стороны, ощущая как его член сжимают и сладко ласкают чужие пальцы. Подушечки женских рук так ласково и нежно, словно матушка природа оставляет росу с утра пораньше на самых прекрасных цветах, так же мокро выглядит орган парня, а не менее влажная рука его девушки на члене, была готова никогда не отрываться от нежных поглаживаний, перерастающих в настоящую мастурбацию. Парень шипит сквозь зубы, отклоняя голову то назад, прикрыв глаза, а чувство удовлетворения только насыщало его лёгкие кислородом, заставляя думать и молиться, молиться и думать, мечтать, чтобы она никогда не перестала трогать его слабые места. Второй рукой Тори рылась в прикроватной тумбе, благо найдя контрацепцию. Проблем и последствий никто бы не хотел. — Семь секунд, одна попытка, — она шепнула ему это у самого ушка и приподнялась, готовая на всё. Она видела как его грудь вздымается от частого прожигающего его лёгкие дыхания, она видела как пульсирует его член и она видела этот все захватывающий взгляд, что так и норовит раздеть девушку до гола, до души самой, задев её мысли, узнать что она хочет и каков мотив этой садистки. О да, она мучила его: то гладила по макушке, то тут же сжимала его волосы, но Мэтт не был в стороне, он всё так же целовал её грудь, наслаждаясь тем, как она вкусно и горячо пахнет, как она аппетитна. Взглядом, которым он смотрел на неё, нельзя было описать чистой воды страсть и похоть, это было что-то большее. Что-то, что случилось с ним не впервые, но и не в тысячный раз. Семь секунд и одна попытка — он смог предохраниться и только тогда его самое тихое и сокровенное желание сбылось. Войдя, вернее чувствуя как стенки влагалища сдавливают орган со всех сторон, парень глубоко вздохнул в себя, разрешая воздуху снова сжечь его лёгкие и слизистую носа напрочь. Температура в комнате расположила к себе, музыка на фоне притупилась и весь дом погрузился в атмосферу тихой и заунылой вписки: заиграла депрессивная попса, слышно как люди разошлись кто куда, кто то ссорится, а кто то тут у двери на лестнице обменивается лёгкими поцелуями. Почему бы и повторить, собственно? — Целуй меня, ну же, целуй. Она шептала, а с каждым толчком в себя и обратной реакцией выдавала новый и новый стон, так созвучно шлепкам своих ягодиц об чужой лобок, что этому синхрону позавидует каждый, кому синхрон хоть как-то, но нужен. Мэтт обхватил её лопатки, прижал к себе и с большой любовью покрыл чужие губы поцелуями сравнимыми с самым опьяняющим алкоголем на свете.