Милостивое Небо

Шел снег. Белые снежинки, точно пух, плавно скользили по ветряным ступеням и собирались в маленькие холмики, напоминающие затаившихся зайцев. Прекрасная картина. Умиротворяющая. Даже, можно сказать, милая. Не-Реборну тогда казалось, что именно так ощущается смерть. Нежная и леденящая. Не-он, словно наяву, помнит, как сидел за покосившимися мусорными баками в одной кофте и шортах. Снег колол иголочками, тогда еще не до конца, околевшие ноги. Не-Реборн, в то время, был беспризорным мальчишкой, что шлялся по дворам с такой же швалью как не-он сам, пытаясь урвать хоть еще один день у иронично усмехающейся судьбы. В ту злополучную неделю партия в карты оказалась не на не-его стороне и судьба, таки, забрала весь выигрыш себе, оставив не-его ни с чем. Реборн уже и не вспомнит, как оказался в том невзрачном закутке, вероятно, просто не смог идти дальше и приземлился где пришлось. Не-он сидел там, возле помойки, уставший и голодный от неудачных попыток стянуть у прохожих кошелек и еду с прилавков магазинов. В мусорке не-он тоже рылся, пытаясь найти хоть огрызок от яблока, на не-его несчастье такая роскошь прошла мимо. Не-он смирился. Ну, точнее, не смирился, не-он очень хотел жить и рвал жилы что есть мочи, но… не сложилось. Сил не оставалось совсем, и все, на что не-Реборн был способен, это лежать за мусорными баками не в силах даже поднять руку. Снег укрыл невесомой простыней не-его озябшие тело, скрывая от глаз прохожих и наверняка собирался забрать не-его в рай. Детям же полагается рай? Не-он плохо помнил, что было написано в Евангелие на этот счет, по не-его скромному мнению, все они, жестокие и беспринципные твари, должны гореть в аду, но мало ли? Вдруг, хоть где-то, не-ему могло повезти? Мир постепенно заволакивала белая пелена, прохожих становилось все меньше и меньше, на улицах зажглись первые фонари, полностью скрывая не-его хрупкое тельце в тёмных складках закатной мглы. Самое то время для воров, тени, на фоне убывающего светила, становились самыми темными и длинными, скрывая начинающую пробуждаться изнанку общества. Не-его философские мысли прервала пара налакированных ботинок, так удачно оказавшаяся прямо перед не-его носом. — Эй, Мелочь, ты там еще жив? — обратился к нему голос сверху. Приложив все силы, не-он таки смог поднять голову, что слоило не-ему боли в шее и упавшего с головы кролика-сугроба. Стоявший напротив незнакомец, был щегольски одет в брючный костюм и фетровую шляпу, а в руках он держал пакет со свежим хлебом. В лучах закатного солнца, отражающихся мириадами звезд, нежным персиковым светом, на летящих снежинках и с одуряющим запахом свежих буханок хлеба, он тогда показался не-ему тем самым Милостивым Небом, неземным существом встречающимся только в легендах, сказки о котором раскалывали по вечерам старые мафиози своим протеже. Прекрасное видение. Не-он, тогда, ничего не ответил, посчитав что Ангел, пришедший за не-им, таки сжалился над очередным бродяжкой и вскоре отправит не-его в рай, прямиком в сказку. Реборн плохо помнит тот момент, больше всего ему запомнились горячие руки, вкусно пахнущие свежим хлебом, и тихий смех над ухом. Чудо, по совместительству Милостивое Небо и Библейский Ангел, оказалось задорным мужчиной лет тридцати. Богатым господином, что в тот день, по своему разумению, решивший пройтись пешком до булочной, а по пути домой захватившим в подворотне очередного приемыша. Не-он очень удивился, когда старая повариха рассказывала не-ему, как Господин иногда притаскивает домой вот таких вот как не-он, чумазых недокормышей, без имени и рода. Некоторые убегали обратно на улицу, немного передохнув в тепле, другие оставались в поместье. Как София, младшая горничная в поместье, как Маттео, работавший кем-то непонятным, но бегавший по делам без устали из одного конца усадьбы в другой. Не-его тоже быстро приставили к делу. Сперва отмыли, откормили, дали отдохнуть и… не-он сам не смог сидеть без дела. Сначала просто боялся выйти из выделенной комнаты, а после, осмелев, начал таскать что нибудь пожевать с кухни. Только через неделю не-Реборн заметил, как специально для не-его ставят, на край стола, тарелку со вкусностями и как то так получилось, что не-ему захотелось помочь им и, хоть как то, расплатиться за «вот это вот». Не-он был без понятия, как назвать то, что творилось в поместье. В мафии долги плодить нельзя. Этот дом так-то к ней не относился, а расплатиться все равно хотелось. Старая повариха со смешком стала отправлять не-его приносить завтрак Господину, тот предпочитал не завтракать по утрам, и сперва удивился увидев не-его. Сейчас Реборн мог понять, Господин вероятно думал, что не-он сбежит поднабравшись сил при первой возможности, он и сам не знал почему остался. Не-он, впоследствии, каждый день, приносил Господину тосты с кофе, науськанный слугами постарше. Это стало не-его постоянной работой. Почему-то только не-ему Господин не мог отказать. Переодически не-Реборн пытался приготовить завтрак сам, что, он будет честен, получалось раз через двадцать. Иногда, Господин сам спускался на кухню и готовил. Один раз не-он даже попробовал кофе из под его рук, оно было горькое и терпкое, настолько, что язык сворачивался в трубочку и возникало нестерпимое желание почистить десны. Это был самый вкусный напиток который Реборн, когда либо, пил. Не-он пробыл в том поместье три года. Научился готовить, немного грамоте, обзавелся прозвищем Галчонок, выданное прямо из под легкой руки Господина, а после тот восхитившись странной, не до конца понятной не-ему идеей, улетел покорять Америку. Больше не-он не видел смысла оставаться в потемневшей усадьбе и ушел обратно от куда вылез. В мафию. С тех пор он начал представляться Реборном, не желая быть той тварью коей когда-то являлся. Новый он не вернется на тот уровень, от куда его забрали ласковые руки. С тех пор много воды минуло, а он никогда больше не искал то Милостивое Небо. Реборн давно понял, что тот Господин, вероятно, обладатель не активного пламени Неба, а если так, то лучше столь добрым Небесам остаться в добром гражданском мире. Если же Реборн начнет ими интересоваться… добром это не кончиться. Входя летучей походкой в зал для собрания Сильнейших, он и представить не мог что встретит там его. Что ж, Облако ему совершенно не шло, а кофе ни чуточки не изменился. Как и сам Господин…